Текст книги "Порабощенная"

Он решительно двинулся к этому куску пудинга, поклонился и спросил: – Леди Диана?

Женский голос за его спиной произнес:

– Да?

Питер круто развернулся и уставился в фиалковые глаза. Он даже перестал дышать, боясь, что видение исчезнет. Но Питеру Хардвику нахальства было не занимать.

– Могу я пригласить вас на танец? – быстро спросил он.

– Боюсь, что нет, сэр. У меня уже есть партнер, – сказала Диана.

– Тогда на следующий, – настаивал Питер.

– Увы, вся моя карточка заполнена! – В глазах Дианы засветилось озорство и немножко сожаления.

– Я вам не верю. Разрешите взглянуть, – не унимался Питер.

Диана не обиделась. Она рассмеялась прямо в его красивое лицо и протянула ему карточку.

Он немедленно написал свое имя поверх имен двух других ее кавалеров и вернул карточку ей.

Губы Дианы дрогнули, когда она прочитала фамилию «Хардвик», написанную твердой рукой.

– Хардчиз, – поддразнила она его, отказывая.

– Хардвик, дорогая, Питер Хардвик, – прошептал он, разглядывая ее с нескрываемым интересом.

Хардфейс[7]7
  «Хардфейс» – в дословном переводе «жесткое лицо».


[Закрыть]! – ответила Диана, наказывая его за дерзость.

– Наряду с еще кое-чем, – нагло пробормотал он, но, увидев, что Диана не поняла его, осознал то, о чем должен был догадаться сразу. Леди Диана Давенпорт была девственницей. Сердце Питера забилось сильнее. Вот это повезло!

Она увидела направляющегося к ней Уильяма Лэмба.

– Вот и мой партнер.

Питер жестко ухмыльнулся:

–Вы не можете предпочесть мне это чудо без подбородка.

Диана несколько секунд внимательно рассматривала его.

– И тем не менее это так. – Она приняла руку Уильяма и удалилась, оставив Питера Хардвика одного.

«Все-то ты врешь!» – произнес ее внутренний голос.

Глава 3

Когда они на следующее утро пили какао, Пруденс с пристрастием расспрашивала Диану о подробностях прошедшего вечера.

– Дай мне посмотреть твою танцевальную карточку, – попросила она.

– Я… не сохранила ее, – быстро нашлась Диана.

– Ты не сохранила ее в память о твоем дебюте в «Алмаке»? – возмутилась Пруденс.

– Она была заполнена. Я танцевала с Уильямом Лэмбом, лордом Эшли, лордом Крэнвилем… и с Питером.

– Питером Хардвиком? – быстро спросила Пруденс.

– Нет, Питером Каупером.

Пруденс забеспокоилась. Ни одного танца с Хардвиком! А ведь они с Ричардом уже совсем приручили его. Она должна сказать что-то такое, чтобы разочаровать Диану в Питере Каупере.

– Довольно толстый молодой человек.

Диана подумала, что на месте тетки она бы помолчала.

– Ты упоминала Питера Хардвика? Ты его знаешь? – как бы между прочим спросила она.

– Ну… Ричард ведет для него какие-то дела по недвижимости.

– А, понятно… – ответила Диана.

– Ты с ним танцевала?

– Нет.

– А он тебя приглашал? – поинтересовалась Пруденс.

– Да, – призналась Диана.

– Тогда почему же ты не пошла с ним танцевать? Он очень приличный молодой человек.

– В самом деле? – Губы Дианы дрогнули в улыбке при воспоминании о Питере.

– Не могу поверить, что ты ему отказала!

– По правде сказать, я еще не очень уверенно чувствую себя в танце. С Уильямом и другими это не имеет значения, они все такие молодые, а Питер Хардвик совсем другое дело.

Пруденс облегченно вздохнула. Он явно понравился Диане.

– Что тебе требуется, так это еще несколько уроков танцев у мадам Лайтфут.

– Да, я согласна, Пруденс. У меня урок сегодня днем. Ты можешь обойтись без Бриджет?

Диана как завороженная стояла в зеркальной комнате. Белая туника казалась легче пуха. Юбка, сделанная из кисейных шарфов, неровной пеленой едва прикрывала бедра. Одно плечо смело обнажено, подчеркивая красоту золотых амулетов. Маленький золотой колчан со стрелами удерживается на спине лентами, крест-накрест перевязанными под пышной грудью. Ремни сандалий тоже крест-накрест пересекают лодыжки, подчеркивая стройную длину ее ног. На макушке украшенная драгоценными камнями узкая лента перехватывает волосы, и они каскадом струятся по ее спине до самых ягодиц. Она не только выглядела богиней, она и ощущала себя ею.

– Маскарад в пятницу вечером, – напомнила Аллегра.

– Нет, я не могу, – с грустью отказалась Диана.

Аллегра протянула ей маску с крылышками и веерообразным хвостом, сделанными из перьев голубей. Когда она ее надела, то поняла, что никто не сможет ее узнать. Брошенное Аллегрой семя начало давать ростки.

– А вы со мной поедете? И как я отделаюсь от Пруденс в пятницу вечером?

Когда Диана вернулась на Гросвенор-сквер, на столике в холле лежало полдюжины визитных карточек. Она быстро просмотрела их, отыскивая одно имя. Щеки ее слегка порозовели, когда она нашла то, что искала. А когда Пруденс протянула ей небольшой букет из розовых бутонов и цветного горошка, щеки Дианы вспыхнули румянцем.

– Питер Хардвик, как мило, – безразлично произнесла она, пытаясь скрыть удовлетворение;

– Довольно бесцеремонный, – заметила Пруденс в надежде, что Диана начнёт протестовать. Но, к ее огорчению, Диана с ней согласилась.

– Да, он такой – Она уткнулась носом в букет, вдыхая тонкий аромат.

На следующее утро мадам Лайтфут нанесла Пруденс визит. Жесткий корсет делал ее такой же несгибаемой, как и ее трость. Она напоминала вдовствующую королеву. С застывшим лицом и затаив дыхание, Диана прислушивалась к разговору.

– Леди Мелборн и леди Бессборо настаивают, чтобы я дала их дочерям дополнительные уроки в надежде, что они превзойдут других моих учениц-дебютанток. Но мои правила запрещают мне оказывать предпочтение кому-либо из учениц. Именно поэтому я прошу вас разрешить Диане прийти ко мне в студию в пятницу вечером.

– Ваши этические принципы достойны всяческих похвал, мадам Лайтфут.

Диана закашлялась, поперхнувшись.

– Я буду тебя сопровождать, Диана. Ты не можешь выходить из дома одна после наступления темноты.

– Я возьму карету, – быстро предложила Диана, – и пусть Бриджет поедет со мной. Не могу же я заставлять тебя сидеть и ждать меня несколько часов!

Пруденс неуверенно взглянула на мадам Лайтфут. Ее правила достаточно строги, кому, как не ей, знать, что прилично, а что нет.

– Другие мои ученицы тоже приедут в каретах. Служанки в качестве дуэньи достаточно.

Когда Пруденс капитулировала, мадам Лайтфут поднялась, чтобы удалиться. Она слегка наклонила голову в сторону ученицы.

– До завтра.

– До завтра, – мрачно повторила Диана, но в душе у нее все вскипало, как игристое шампанское.

У студии на Шеперд-маркет Диана оставила Бриджет с Джеймсом, кучером. Она знала, что они симпатизируют друг другу, хотя под бдительным оком Пруденс притворяются, что это не так.

Аллегра выглядела великолепно в ярком платье розовато-лилового цвета, который модницы называют пурпурным. Диана была счастлива, что на этот вечер мадам Лайтфут испарилась вместе с унылым париком и китовым усом.

– Входи, дорогая, – пригласила Аллегра. – Я как раз заканчиваю подкрашиваться.

Когда Диана вышла из гардеробной в своем костюме, она, замерев, принялась наблюдать, как Аллегра наносит черную краску на веки.

– А я не могу воспользоваться чем-нибудь для губ?

– Разумеется. И еще немного сандаловых румян на щеки. Я знаю, из-под маски будут видны лишь губы, но я считаю, что легкий макияж придает женщине уверенность в себе.

Диана пришла в восторг от результатов своих усилий и осмелела настолько, что наложила серебристо-фиолетовую краску на веки.

– Voila! Богиня до кончиков ногтей, – объявила Аллегра, набрасывая на плечи своей протеже ее длинную накидку. – Мы можем поехать в твоей карете, если слуги не болтливы.

– У нас полное взаимопонимание, – заверила ее Диана.

Аллегра взяла большой веер из страусовых перьев, выкрашенных в темно-пурпурный цвет. И хотя в моде были маленькие веера, Диане пришлось признать, что веер Аллегры выглядел потрясающе. Он как бы говорил своим собственным языком.

– Оксфорд-стрит, – сказала Диана Джеймсу, а Бидди быстро открыла дверь кареты, не в силах оторвать глаз от Аллегры.

Движение по Оксфорд-стрит было таким интенсивным, что она оказалась забитой до самой Бонд-стрит. Кареты, пытавшиеся добраться до «Пантеона», запрудили все главные улицы.

– Отсюда пойдем пешком, – решила Диана. – Карета остается тебе, Бидди. Жди меня на Шеперд-маркет в половине одиннадцатого. – Диана надела маску и вышла из кареты вместе с Аллегрой; они сме шались с толпой.

Сегодня все, кто имел хоть какой-то вес в Лондоне, стремились к «Пантеону». Женщинам удалось пробраться через толпу, но на их пути оказалась большая группа джентльменов с факелами в руках, которые сопровождали портшез. Аллегра коснулась руки одного из мужчин в вечернем туалете. Он дружески улыбнулся ей.

– Привет, Аллегра! Пришла посмотреть на фейерверк?

– Что вы тут задумали, сэр Чарльз?

– Мы узнали, что актрис сюда не пускают, так что мы лично сопровождаем миссис Бэддли: почетный караул, так сказать.

– Только бы позабавиться, так ведь, Чарли? – Увидев недоумение на лице Дианы, Аллегра пояснила: – София Бэддли, певичка из «Рейнлей», любовница виконта Мелборна. Его друзья взялись обеспечить ей торжественный прием.

Диана от удивления открыла рот. У отца ее друзей Эмили и Уильяма есть любовница?

– Леди Мелборн такая же чопорная, как и Пруденс, – прошептала она.

Аллегра подмигнула ей.

– Вот тебе и ответ, детка. Женщине всегда стоит быть гибкой и податливой, не распущенной, конечно, но по крайней мере сговорчивой.

Мысли Дианы перенеслись с Пруденс на Ричарда. Неужели он мог быть неверным мужем? Подумав с минуту над этим предположением, она хмыкнула: «Он бы был дурак дураком, если бы хранил ей верность!»

Пока они шли по Оксфорд-стрит, Диана заметила, что все джентльмены на короткой ноге с Аллегрой. Она узнала лорда Бьюта и лорда Марча, которых всегда считала столпами общества. Видимо, существует два стандарта поведения.

Аллегра локтем подтолкнула Уильяма Хэнгара, закадычного друга принца Уэльского.

– София входит в общество или наоборот?

Окружающие их мужчины покатились со смеху над шуткой Аллегры, и Диана подумала, что, может быть, это только жизнь дебютантки так удручающе скучна?

У входа в «Пантеон» стояли лакеи в ливреях с длинными жезлами, которыми они преграждали путь нежелательным посетителям. Когда джентльмены, сопровождавшие Софию, одновременно выхватили из ножен шпаги, лакеи разбежались, и актриса, к восторгу собравшихся, была торжественно внесена в «Пантеон» под аркой из скрещенных шпаг.

Внутри толпа была еще плотнее, чем снаружи. Когда лакей принял у Дианы ее длинную накидку, она почувствовала себя вконец испорченной. На редкость приятное ощущение! На нее глазели больше, чем на эксцентричную графиню Коркскую, вырядившуюся в костюм арабской султанши, с прической, усыпанной бриллиантами.

Камберленд, безнравственный дядя принца Уэльского, облачился в костюм Генриха Восьмого, а сэр Ричард Филлипс переливался белыми и черными тонами – наполовину мельник, наполовину трубочист. И пока Диана осматривалась по сторонам, а со всех сторон глазели на нее, она вдруг поняла, что жаждет внимания так же сильно, как и все остальные. Люди превзошли самих себя, изобретая костюмы. Здесь были представлены все исторические эпохи – от Реставрации и времен королевы Елизаветы до Древней Греции. Вот рядом с дамой, которая будто только что блистала при дворе короля Артура в Камелоте, стоит купидон! Весь зал представлял собой невероятное смешение ярких красок и сверкающих огней. Диана была счастлива. Никогда в жизни она еще так не веселилась.

Граф Батский, приехавший в город по делам, как раз переживал очередной период между любовницами. Он не заблуждался на собственный счет и первым охотно признавал, что пресыщен и циничен. На мгновение в памяти возник образ младшего брата, Питера. Слава Богу, он может положиться на него – наследника доброго имени Хардвиков. Сам же граф не имел ни малейшего желания попадаться в ловушку: жениться и заводить семью. Он знал, что эгоистичен и пользуется репутацией беспутного человека, но женщин неудержимо притягивал его титул, а если учесть огромное состояние, то от дам у него отбоя не было. Кроме того, успехами на любовном фронте он был в немалой степени обязан своей впечатляющей внешности.

Черные глаза, смоляные волосы, которые он отказывался пудрить или прятать под париком, и нос с легкой аристократической горбинкой, придававший ему хищный вид. Его взгляд не задерживался ни на одной из женщин, призывно поглядывающих на него; он всегда сам делал выбор, не важно, удачный или не слишком.

Граф не был в свите Софии Бэддли, а приехал один из своего особняка на Джермин-стрит. Он презирал своих современников, погрязших в карточных играх, пьянстве и распутстве. Граф гордился тем, что всегда мог держать себя в руках, но едва не потерял контроль над собой, когда заметил великолепное создание в костюме, как он сразу понял, Дианы, богини охоты. Он заметил эту незнакомку рядом со всем известной Аллегрой и уже не мог отвести от нее взгляда. Граф Батский молча наблюдал, как юная красавица откинула голову и весело рассмеялась. Было в ней что-то, против чего он не мог устоять, несмотря на ее явную молодость.

Не замечая направленного на нее оценивающего взгляда, Диана весело хохотала над довольно двусмысленными шутками Аллегры. Когда толпа вокруг арабской султанши – графини Коркской – расступилась, Диана с невинным видом спросила:

– Она эксцентрична, но ведь наверняка безобидна?

– На самом деле она смертоносна, – протянула Аллегра. – Говорит и время от времени пердит. Ее ректальный репертуар просто поразителен. Можешь подойти и сама послушать.

Диана наклонилась в сторону султанши и услышала, как она говорит Камберленду:

– Самое время принять закон о регентстве; король вне себя от злости! – И точно, графиня прервала свое выступление громкой канонадой.

Диана поспешно отодвинулась; Аллегра закатила глаза, энергично обмахиваясь страусовым веером. От души смеясь, Диана спросила:

– Какой же совет даст мадам Лайтфут своим ученицам насчет пердения?

Лицо Аллегры приняло строгое выражение мадам Лайтфут.

– Сами звуки вслух не называются и не замечаются ни самой обидчицей, ни ее жертвой.

Диане пришлось приподнять маску, чтобы утереть бегущие по щекам слезы.

Когда она сделала это, граф Батский успел заметить фиалковые глаза, от которых у него перехватило дыхание. Он охотился за своей жертвой с уверенностью хищника. Подойдя поближе, он протянул руки и, взяв Диану за талию, приподнял ее и поставил на невысокую платформу рядом.

Диана замерла, когда темноволосый незнакомец коснулся ее. Он был высоким, так что она лишь слегка возвышалась над ним. Она взглянула в черные глаза, откровенно оценивающие ее едва прикрытые прелести.

– Представь нас, Аллегра! – приказал незнакомец.

– Ничего не выйдет, разбойник ты этакий. Этим лакомым кусочком тебе не удастся утолить свой ненасытный аппетит.

– Обещаю растянуть удовольствие. Я буду пробовать ее, как хорошее вино, по глоточку, ощущать ее вкус на языке, потом отпивать снова, и так всю ночь, пока я не утолю свою жажду.

Аллегра потеряла дар речи. Ведь не могла же она открыть графу Батскому настоящее имя леди Дианы Давенпорт.

Но у самой Дианы было что ему сказать. Ее гнев вспыхнул, как порох, одновременно развязав язык.

– Ах ты, похотливая свинья! Утоляй свою жажду в другом месте! – Она выбросила ногу и пнула его по колену. Увы, ее золотые сандалии не защитили пальцы, ударившие по твердой кости и мускулам, – Ох! – вскрикнула она.

Граф ловко завладел ее ногой, развеселившись оттого, что она причинила боль себе, а не ему. Крепко сжав рукой ступню, он медленно скользил взглядом по ее длинной ноге.

В гневе Диана выдернула стрелу из позолоченного колчана и ударила его по руке. Он не отпустил ее, и она ударила его еще раз, сильнее. На этот раз он разжал руку, но, прежде чем убрать совсем, скользнул ею вдоль по ее ноге до самого бедра.

Лицо Дианы вспыхнуло под маской. Внезапно она испугалась этого сильного мужчины, который обращался с ее телом так, будто оно создано для того, чтобы доставлять ему удовольствие. Она в отчаянии оглянулась в поисках Аллегры, но той нигде не было видно. На платформе толпились женщины в самых разнообразных костюмах: балерину прижали к пастушке, а та, в свою очередь, локтем отталкивала ангела.

Диана посмотрела вниз, на море мужских лиц, смеющихся, строящих гримасы и что-то кричащих человеку, одетому купидоном. Внезапно она осознала, что ей вовсе не место здесь в ее соблазнительном костюме. И если раньше ее забавляло веселое приключение, то сейчас она усомнилась, надо ли было ей появляться в «Пантеоне», не важно, в маске или без.

Граф Батский не отрывал глаз от застывшей перед ним золотоволосой девушки. Разумеется, она была женщиной сомнительного поведения, но ее молодость говорила, что она еще новичок. Его обычно влекло к женщинам постарше и поопытнее, но это прекрасное создание отличали такая естественная красота, такая свежесть и живость, что устоять он не мог и тут же решил, что он ее получит. Граф несколько раз поднял руку, обращаясь к купидону, как делали многие мужчины вокруг него.

Ангел, стоящий рядом с Дианой, протянул руку и сорвал с нее маску.

– Она очень подойдет к моему костюму. Ты не озражаешь?

– Разумеется, я возражаю, будь ты проклята! – воскликнула Диана, ужаснувшись, что кто-нибудь может ее узнать. – Иди и играй на своей идиотской арфе на каком-нибудь другом облаке! – Она схватила маску, чтобы закрыть лицо, и, почувствовав, что ее

снимают с платформы, взглянула вниз – в темные глаза.

– Какого черта вы делаете? – возмутилась она, едва ее ноги коснулись пола.

Он ухмыльнулся:

– Я только что купил тебя, Диана.

– О чем вы говорите? – не на шутку испугалась она, потому что он назвал ее по имени, но тут же поняла, что он имеет в виду богиню.

– Тут аукцион. Купидон продает всех женщин на платформе, и я только что заплатил самую высокую цену.

– Но это невозможно! – в ужасе запротестовала она.

– Деньги пойдут на благотворительные цели, моя радость. Только на добрые дела, уверяю тебя. – Изящным движением граф Батский взял два бокала шампанского с серебряного подноса, который держал лакей в ливрее, и вложил один из них в ее руку. – Мы

с тобой сегодня сможем утолить свою жажду.

Низкий голос звучал, как чарующая музыка, странным образом действующая на нее. Двусмысленность слов вместе с красивым голосом заставляли ее тело трепетать в самых интимных уголках. Диана в панике выплеснула содержимое бокала ему в лицо и кинулась бежать.

Глава 4

У дверей она увидела, что Аллегра уже забрала ее накидку, понимая, что она захочет улизнуть пораньше. Диана быстро закутала плечи.

– Мне не следовало сюда приходить.

– Ради Бога, не надо сейчас о приличиях, хватит на это времени и при холодном свете дня!

Они быстро шли к Гросвенор-сквер; Диана начала смеяться.

– Извините. По правде говоря, я никогда еще так не развлекалась, пока этот ужасный человек не начал ко мне приставать!

– Этот ужасный человек – граф Батский, – протянула Аллегра.

– О Господи, а я выплеснула ему в лицо шампанское!

– Полагаю, это охладило его пыл.

– лава Богу, что я была в маске! – пылко добавила Диана.

Когда они сворачивали на Норт-Одли-стрит, около них остановилась черная карета. Открылась дверца, и сильная рука втянула Диану в полумрак, на плюшевое сиденье кареты.

Девушка взвизгнула.

– Не волнуйся, мы с тобой знакомы, а до конца ночи мы, полагаю, познакомимся еще ближе.

Диана узнала голос, и это только усилило ее испуг.

– Как вы смеете нападать на меня? Какого черта вам нужно?

Я лишь хочу получить то, за что заплатил, cherie. – Он помолчал, потом протянул: – А еще я хочу, чтобы ты извинилась за шампанское.

– Мне извиняться перед вами? – возмутилась Диана. – Это вам следует извиниться за то, что вы посмели дотронуться до моей ноги!

– Мне жаль, что я коснулся лишь твоей ноги… Я с большим удовольствием ласкал бы твою грудь.

Диана задохнулась от возмущения и страха. Она боялась не только его, – она начала бояться себя и своей реакции на этого опасного человека. Ее тянуло к нему как магнитом, и вместе с тем она понимала, что должна отбиться от него во что бы то ни стало. И тут она осознала, что карета движется, и рассердилась не на шутку.

– Куда вы меня везете?

– В мой особняк. Это рядом.

– Сэр, вы не смеете! Вы меня ошибочно приняли за… распутницу. На самом деле я – переодетая леди, – вынуждена была признаться Диана.

Он засмеялся. Смех был низким и завораживающим.

– Я так не думаю.

– Но почему? Почему вы так говорите?

Он чиркнул спичкой и зажег в карете свечу. Его лицо осталось в полумраке, зато ее было ярко освещено.

– Ты достаточно прелестна, чтобы быть леди, и голос у тебя вполне интеллигентный, но тебя вы дало то, что ты появилась с Аллегрой. Она заправ ляет одной из самых лучших школ верховой езды в Лондоне. Поставляет кобылок половине аристократов города.

Она не сразу поняла, о чем это он говорит, но когда до нее дошло, что он хочет сказать, будто Аллегра поставляет девиц, Диана залилась густой краской.

Он заметил, что она покраснела, и ему страстно захотелось увидеть прелестное личико, на которое он едва успел взглянуть. Но карета уже ехала по Джермин-стрит, и он решил оставить ее в маске, пока они не войдут в дом.

Когда он предложил ей руку, она возмущенно произнесла:

– Я не пойду с вами в ваш особняк!

– А, ну вот кое-что и проясняется. Ты знаешь, кто я, и хочешь получить как можно больше.

– Нет! То есть я знаю, кто вы, но…

Он цинично улыбнулся:

– Тогда пойдем и поторгуемся.

Ее охватил бешеный гнев. Никогда еще ей не приходилось встречаться с таким наглецом. Его следует проучить, и сделает это именно она! В голове девушки мгновенно сложился план.

Величественным жестом Диана подала ему руку и разрешила помочь ей выйти из кареты. Он ключом отпер дверь и жестом отослал прочь мажордома, который растворился в полутьме, увидев, что граф вернулся не один. Ее похититель жестом указал на лестницу, и Диана легко, как на Олимп, взлетела на второй этаж, продемонстрировав идущему сзади графу свои стройные ножки.

Когда граф зажег лампы в роскошно обставленной гостиной, Диана медленно обошла ее, обводя все критическим взглядом. Она осмотрела панели, кожаные переплеты книг, картины Ван Дейка и вынесла приговор:

– Типично мужская комната.

Очень на это надеюсь, – сказал он, явно развлекаясь. Он подошел к шератоновскому[8]8
  «Шератон» – стиль мебели XVIII века: по имени краснодеревщика Т.Шератона.


[Закрыть] столику и налил два бокала вина.

– Однако вы человек отважный, – заметила Диана, разглядывая вино.

– Могу поспорить, это вино ты мне в лицо не выплеснешь. – Он уже не скрывал ни своего на смешливого отношения к ней, ни нетерпения.

– Вы можете проспорить, – беспечно протянула она и отпила глоток, глядя на него поверх края бокала. Потом сказала: – Значит, вот как это делается. – Она опустила ресницы. – Можете начинать торговаться.

Он поднял темную бровь.

– Ты хочешь сказать, что это у тебя в первый раз?

– В первый раз мне делают такое предложение или в первый раз я собираюсь завести любовника? – Диана сама поражалась своей дерзости, но ничего не могла поделать с чертенком в своей душе.

Он видел, как блестят ее глаза сквозь прорези маски, и понимал, что она наслаждается ситуацией. Мужчина почувствовал возбуждение при одной только мысли о том, как замечательно с ней будет в постели. Он уже ощущал, как скользят ее длинные ноги по его спине.

– Я оплачу твои счета модистке и служанку, – предложил граф.

Диана поставила бокал.

– Вы напрасно тратите свое и мое время.

Граф взял бокал и снова протянул его ей.

– Я сниму тебе дом и подарю карету, – добавил он, уверенный, что теперь-то она не устоит.

Диана облизала губы. Хардвик почувствовал, как пульсирует его восставшая плоть.

– Ваше предложение, – она сделала эффектную паузу, – просто оскорбительно!

Веселье в его глазах уступило место настойчивому желанию.

– Ты умело играешь в эти игры, маленькая богиня. Ладно, если ты мне угодишь, я куплю тебе дом.

Диана обвела ободок бокала пальцем.

– Я верно вас поняла, милорд, вы даете мне карт-бланш? – Она наслаждалась ощущением своей власти над ним.

– Черт побери, ты умеешь торговаться!

Он смотрел на нее несколько долгих минут, пока его разум боролся с телом. Тело победило.

– Хорошо, пусть будет карт-бланш, – согласился граф, и в его глазах сверкнуло торжество.

– Боюсь, все это ни к чему. – Диана вылила свое вино в вазу с лилиями.

– Что ты этим хочешь сказать, черт побери?

– Мой ответ «нет». Я отказываюсь.

– Но почему? – недоумевал он.

Диана оглядела его с головы до ног.

– Потому что вы чересчур наглы, самоуверенны и лишком… слишком стары для меня, милорд.

Марк Хардвик, граф Батский, потерял дар речи.

– И не надо меня провожать. Я хорошо знаю дорогу.

Сам того не сознавая, Хардвик так сильно сжал руку, что раздавил бокал.

Леди Диана нашла свою карету на углу Гросвенор-сквер. Она постучала в дверцу, но прошло не меньше минуты, пока оттуда выбрался растрепанный Джеймс.

В карете Диана сбросила накидку. Она еле переводила дыхание после совершенно потрясающего столкновения с этим графом. Когда он недвусмысленно дал ей понять, что хочет ее, девушку затопила нечестивая радость.

– Быстро! помоги мне снять костюм! – попросила она Бидди. – Как только я втиснусь в этот проклятый корсет в такой тесноте?

– Придется помучиться, но как-нибудь справимся, – решительно заявила Бидди. – Доверьтесь мне, леди.

На следующее утро Диана пораньше приняла ванну и вымыла голову, чтобы убрать все следы макияжа.

Пруденс, сидевшая с чашкой шоколада в руках, расстроенно взглянула на нее:

– Ты вымыла голову! Как неосмотрительно. Иди и высуши волосы у камина. Я приняла за тебя приглашение покататься сегодня днем по Гайд-парку.

– С кем? – недовольно спросила Диана, раздраженная вмешательством Пруденс в свои дела.

– Разумеется, с Питером Хардвиком. Он регулярно наносит визиты. Я должна заметить, что у него безукоризненные манеры. Чего и следовало ожидать.

Диана несколько успокоилась, услышав имя, и решила, что камин в библиотеке вполне подойдет для того, чтобы подсушить волосы. Она нетерпеливо ходила взад-вперед перед ревущим пламенем, скользя глазами по кожаным корешкам в поисках книги, которая бы унесла ее в другое время и место. Она выбрала «Легенду о короле Артуре» и свернулась калачиком в большом кресле перед камином, чтобы почитать.

Как обычно, воображение Дианы разгулялось. Она перенеслась туда, где клубящиеся туманы скрывали рай на земле, называемый Авалоном[9]9
  Остров Авалон, – «земной рай» кельтских легенд, по одной из которых там продолжает жить король Артур вместе со своей сестрой феей Морганой.


[Закрыть]. Диана потеряла всякое представление о времени; но внезапно почувствовала, что больше не одна в библиотеке. Она неохотно приподнялась и посмотрела поверх спинки кресла и тут же, как черепаха, втянула голову в плечи; мысли ее разбегались.

В комнате стояла полная тишина, лишь потрескивали дрова в камине. Диана снова подняла голову в надежде, что ее воображение сыграло с ней злую шутку. И уставилась прямо в темные глаза.

Эти глаза расширились от изумления, но потом в них появилась враждебность.

– А вот и Диана! – усмехнулся посетитель.

– Как вы меня нашли? – возмущенно прошипела она.

– Уверяю, я вас не искал. Судьбе угодно, чтобы вы попадались на моем пути.

– Так что же вы здесь делаете? – решительно спросила она, захлопнув книгу и воинственно надвигаясь на него.

– Не знаю, какое это имеет к вам отношение, но я намереваюсь купить библиотеку.

От этих слов она застыла как вкопанная.

– Уж не эту ли?

– Именно эту библиотеку. – Он четко выговаривал слова, не скрывая своего неудовольствия.

– Это невозможно! Эта библиотека не продается. Вас неправильно информировали, лорд Бат.

Он почувствовал раздражение оттого, что эта особа знает его, в то время как он понятия не имеет, кто она.

– Кто вы такая, черт побери?

– Я леди Диана Давенпорт, владелица этой библиотеки.

– Привет, Диана! – сказал Ричард, заходя в библиотеку. – Я и не знал, что ты здесь, моя дорогая. Прости, что побеспокоил.

– Ричард, ты меня не просто побеспокоил. Этот… джентльмен ошибочно полагает, что я продаю мою библиотеку.

– Я полагал, Давенпорт, что вы продаете свою библиотеку! – резко сказал лорд Бат.

– Значит, вы неверно поняли, милорд, – вмешалась Диана. – Собрание книг моего покойного отца бесценно, во всяком случае, для меня. Оно не продается. – Она смело смотрела на графа, ожидая, что он в отместку тут же расскажет дяде о вчерашнем вечере.

Но граф не отличался мелочностью. Он заговорил с ней как с равной.

– Вы, безусловно, правы насчет ценности библииотеки. Я понимаю ваше нежелание с ней расстаться. Я думал, Давенпорт имеет законное право ею распоряжаться.

– Я действительно имею законное право распоряжаться ею, – уверил его Ричард. – Я – душеприказчик покойного брата и законный опекун племянницы, ее советчик по финансовым вопросам до ее совершеннолетия. Брат желал, чтобы леди Диана слушалась меня во всем.

– И как ты мог придумать продать книги отца? – напустилась она на Ричарда. – Я выросла среди них. Они – часть моей жизни! Расстаться с библиотекой – все равно что отрезать себе руку!

– Хватит сцен, Диана! Крайне невоспитанно с твоей стороны обсуждать семейные дела в присутствии его светлости. – Ричард явно растерялся. Диана никогда раньше не возражала ему.

– Какой ужас, вести себя невоспитанно в присутствии графа! – Она все еще чувствовала его невоспитанную руку на своем бедре.

– Выйди из комнаты! – Ричард вышел из себя.

С красными пятнами на щеках и гордо поднятым подбородком Диана подобрала юбки, будто боялась запачкать их о мужчин, и выплыла из библиотеки с величественностью королевы. «Или богини», – подумал граф Батский.

Когда в обеденное время Диана вошла в столовую, она была готова выслушать очередной выговор от Ричарда и Пруденс за шокирующе плохие манеры. Она вся напряглась в ожидании конфликта. Ричард вообще отсутствовал, а Пруденс сидела сжав губы, по-видимому, от боли в бедре.

Диане сразу стало ее жалко:

– У тебя бедро болит, Пруденс?

– Кроме всего прочего, – обиженно ответила та.

«Пропади ты пропадом, граф Батский!» – по думала Диана. При каждой встрече между ними пробегала искра, способная разжечь костер, в котором они оба могли сгореть. Если бы он не обращался с ней вчера как с потаскушкой, ничего бы не случилось. Она все равно не позволила бы Ричарду продать отцовскую библиотеку, но она по крайней мере разговаривала бы с графом вежливо.

Пруденс отказывалась вступать в разговор. Ее лицо напряглось от боли, которую она вознамерилась терпеть молча. Обед был совершенно испорчен для Дианы. Она извинилась и пошла одеваться для прогулки в Гайд-парке. Она не знала, хочется ей ехать или нет, но общество Питера Хардвика обещало хоть какое-то разнообразие.

Когда Диана спустилась вниз в нежно-зеленом дневном платье и с фисташковым зонтиком в руках, Пруденс поинтересовалась: