Текст книги "Как выжить и провести время с пользой в тюрьме"

И еще: бывали случаи, когда человек сам сдавался ментам и как к таким относятся на зоне?

До свидания. Сергей Бочкин.

Начну с последнего вопроса. Случаи такие, конечно, бывают. Совесть или какое-то осознание присутствует у всех. Я знал одного такого, ему было около 40 – он в свое время то ли покупал у кого-то, то ли продавал дорогой джип, тысяч около 40 долларов, уж не помню подробностей – завез этого человека в лес, убил, закопал, потом еще сверху и цементом залил, чтобы звери случайно не раскопали. Его никто не заподозрил, человек считался пропавшим без вести.

Через года полтора он попался на какой-то мелочи – забрал у кого-то свой долг, сумма небольшая, но ударил человека и тот на него заявил. При самом худшем раскладе ему светило лет до 5, реально – не более трех и даже может быть условно – сумма действительно была мизерная. Но, посидев пару месяцев в СИЗО, что-то его пробило – чем хороша отсидка, что есть время подумать, прикинуть смысл своего существования. Сам заявил о содеянном, показал место, где закопал. Получил двадцать лет сроку. За такое могли бы и пожизненное дать, но чистосердечное раскаяние…

Кто говорил, что дурак (большинство), кто и промолчал. Но кто знает, что в его душе происходило, что подвинуло на такое. Осудят те, у кого в голове и душе не происходит ничего. А кто склонен задумываться о жизни и своем в ней месте – думаю, поймет. Среди братвы, конечно, те, кто сам сдался, не уважаются и из касты бродяг "отчисляются" – это просто не соответствует идеологии "черного" движения. Но, в общем, это личное дело каждого и никаких претензий быть не может, кроме недоуменных взглядов тех, у кого в извилинах такой поступок не помещается.

Если же сдавшись, потащил за собой других, вопрос несколько другой – получает титул "сука" и соответственное отношение "нормальных" пацанов – вплоть до опускания и даже смерти. Но и тут, конечно, возможна масса вариаций и исключений из правил. Кто, кого, как и почему.

К слову – среди братвы да и большой части арестантов принято хвастаться и гордиться своими преступлениями. Но безбашенное убийство не приветствуется даже основной массой братвы.

Что, касается первого вопроса,

что побуждает уголовника читать Библию (если со скуки, то тогда понятно), то чтение Библии и другой подобной литературы от скуки тоже, конечно, присутствует – но приводит оно лишь к либо очень непродолжительному и неглубокому интересу, либо к тупому фанатизму, чему примеров тоже немало. Действительно, в заключении очень многих пробивает на религию, но если этот интерес происходит не на прочном основании прежних размышлений и постижений, то результат чаще всего такой, как я назвал только что выше.

Но, в общем, интерес к религии в заключении вполне закономерен – когда у вас все и так хорошо, зачем вам Бог. А вот когда нескладуха пошла – надо бы и замыслиться, затылок почесать – неужели все действительно так сложно (или просто)? Страдая, человеку хочется знать за что.

А правильнее было бы спросить – для чего.

и как он ее читает: просто как некую книгу или с верой в Бога ? – ответ такой же – все зависит от человека. Что он ищет. Ведь для того, чтобы получить правильный ответ, необходимо поставить правильный вопрос. Иначе, если этим ответом вам даже в рожу тыкать, вы его не увидите.

И если с верой в Бога, то с принадлежностью к какой конфессии (православие, протестантизм, баптизм, католичество)? – вы думаете, что вера (ее качество и количество) зависит от конфессии? Или что вера без принадлежности к конфессии не существует?

Знаю так же, что в некоторых тюрьмах строят тюремные церкви, священники навещают заключенных (это, наверное, в тюрьмах с легким режимом, где сидят мужики с небольшими сроками и по легким статьям), что скажите по этому поводу?

Так и есть, и не только в тюрьмах (точнее лагерях) с легким режимом – это нынче модно. Да и администрации в определенном смысле выгодно – перемкнувшийся на религию зек не представляет особой опасности и хлопот с ним меньше. Да и принуждают их к этому сверху – мы ж на демократию равняемся (больших у нас ценностей нету). Поэтому строятся церквушки, хотя чаще всего это протестантские дома (или комнаты) молитвы. Православие в этом плане почти не телится. Протестантские же миссионеры знают, чем увлечь людей, как сыграть на их страхах и слабостях, почему и имеют успех.

Истинному же религиозному человеку не нужен храм, чтобы поклоняться – он у него в душе.

Привет zegmant,

Во-первых, спасибо вам за рассылку. Интересная, не жалею, что подписался.

Немного о себе. Сидел, видел всякое и наверное поэтому могу судить о вашей рассылке объективно. Сегодня это уже в прошлом. Как это ни странно звучит, но именно в тюрьме (скорее всего вопреки ей) я «исправился». Сегодня я законопослушный гражданин с полностью устроенной во всех отношениях жизнью.

К слову, почему я пишу:

В последнем номере рассылки неким журналистом из Молдовы, Олегом Красновым было написано следующее: «Как известно, за преступления Андрея Чикатило были расстреляны двое случайных людей, а третий успел отсидеть восемь лет». Сами заметки Краснова написаны вроде бы правильно, но в данном месте хотелось бы его поправить. Дело в том, что осужденных по делу Чикатило было больше. Но это не из-за зверств следователей. Сами следователи жаловались, что когда они искали преступника среди душевно больных, эти люди сами часто брали на себя вину в силу своего состояния. И это, кстати, довольно сильно мешало следствию. Сами следователи были очень недовольны подобным положением дел. И даже пройдя через эту систему, я все равно на их стороне. Одно дело садисты в погонах, а другое судебная ошибка, да еще в таком сложном деле как о Чикатило. И уж попытка поставить тех, кто поймал этого маньяка на одну ступень с ним самим, не может выглядеть приемлемо. Журналистика журналистикой, но меру то знать надо.

Или вот: «Остаётся, всё же, разобраться, что опаснее – преступления, совершаемые полицией или криминалом».

По социальной значимости преступники в погонах опаснее, но по масштабу количества преступлений это капля в море по сравнению с преступниками обычными. Я тоже знаете ли раньше пальцы гнул, говорил о «судилищах» и «волках позорных», а между тем попал в тюрьму за разбой абсолютно заслуженно, так вот за время общения «с органами», я увидел, что в их рядах мало тех конченных подлецов о которых говорят осужденные и пишут газеты. Несоизмеримо меньше, чем среди зэков. И не нужно утрировать.

Или вот еще: «Жестокость и продажность – это две стороны нашего правосудия». А что, действительно все так просто? Действительно ли только эти две стороны характеризуют наше правосудие? Мне кажется, что эта журналистская фраза о «жестокости» и «продажности» не менее глупа и тенденциозна, чем уже ставшая сакраментальной «Советское правосудие – самое гуманное правосудие в мире».

Поосторожнее надо бы господину журналисту, иначе даже мы верить перестанем.

С уважением, Piter

Зная используемые методы дознания, есть у меня некоторые сомнения по поводу мнения автора письма об ошибочно осужденных по делу Чикатило. Но – победителей у нас не судят.

Согласен с Питером – чтобы там не говорили о зверствах и пытках, о чем много писем набралось и у меня, не приходилось мне видеть застенки, забитые невиновными. Были такие, что говорили о своей невиновности или виновности не в той мере – но, тут такое дело – кто его знает… Многие просто играют, зная о камерных осведомителях.

Да, не все так просто, возражений нет. О чем и беседуем. Стараемся разобраться.

Тюремные режимы

Для того, что бы нам с вами вести более предметный разговор, расскажу немного об общем устройстве тюрем и общей терминологии на эту тему. В последний раз мы остановились на карантине. Представьте себе, что вы все еще там и кто-то рассказывает вам о том месте, куда вы попали.

Тюрьмой в наше время называется учреждение, где люди – заключенные – содержатся в отдельных камерах без возможности свободного перемещения и общения, в отличие от лагеря, где живут в общих бараках и более или менее свободно по зоне перемещаются.

Зеки, в общем, делятся на два вида – подследственные и осужденные. Разница понятна из названия – одних изолировали на период следствия по санкции прокурора или решению суда (т.н. "малого" суда, который решает, какую меру избрать – содержание под стражей или подписка о невыезде), других – по приговору суда. Т.е. поначалу закрывают по санкции, а затем в течении определенного периода этот вопрос должен подтвердить или отменить суд. Сроки в разных странах разные, поэтому не будем на этом останавливаться – можно просто посмотреть соответствующий кодекс. В некоторых из постсоветских стран все еще жива старая советская система, когда эти вопросы решает исключительно прокурор.

Основаниями для помещения в следственный изолятор, т.е. СИЗО, часть тюрьмы, где содержат подследственных, служат опасность для общества, вероятность скрыться от следствия (свалить, попросту говоря) или возможность влияния на ход следствия – на потерпевших, свидетелей, следователей, подкуп, угрозы и т.п.

Подследственные составляют основную массу т.н. тюремного спецконтингента (феня ментов). Они делятся на, естественно, женщин и мужчин, а также – и одни, и другие – на несовершеннолетних, "малолеток" – те, кому до 18, и остальных. Все вышеперечисленные делятся еще на "первоходов" – т.е. тех, кто в первый раз и на тех, кто уже ранее был осужден к лишению свободы. Все эти 8 категорий содержатся отдельно. Уже неформально могут быть отдельные камеры для петухов ("опущенки", "обиженки", "петушатни") – хотя, зачастую, они находятся в общих камерах.

Могут быть также отдельные хаты для "сук", "куриц", чтобы их не разорвали в общих. Если кого-то за такие серьезные бока однажды сломили с хаты, это обычно очень быстро стает известно всей тюрьме и шансов, что его примут в обычную хату, уже нет. Отдельно содержат также бывших сотрудников правоохранительных органов – в общих камерах им бы пришлось туго. Две последние категории могут содержаться даже вместе.

После приговора суда подследственные переходят в категорию осужденных. В свои камеры они уже не возвращаются – их забрасывают в т.н. осужденки. Бывает, что человека закрывают и прямо из зала суда – до этого он мог быть на подписке. Или же довольно редкий вариант – из свидетелей прямо в осужденные. Слышал о таком, хотя и не видел.

Осужденки тоже делятся на те же категории, что и следственные хаты и плюс появляются новые. Во-первых, по режиму содержания, который был определен судом. В России их сейчас три – общий, строгий и особый, на Украине – четыре, как и раньше при СССР – общий, усиленный, строгий, общий.

Причем, раньше, при Союзе и до принятия нового УК в России первоходы могли попасть только на общий или усиленный режим, а уже отсидевшие – только либо на строгий, либо на особый, т.е. пересечься они не могли. В одних лагерях сидели попавшие впервые, в других – те, кому понравилось в первый раз. Теперь же по приговору суда с первой ходки можно попасть и сразу на строгий – обычно все тяжкие преступления, и даже на особый, а отсидевшие ранее могут попасть и на общий, если залетели вдруг по мелочи и, в особенности, после погашения судимости. На Украине же советская система сохранилась и при новом кодексе. Таким образом, получается четыре (в России) или пять (на Украине) режимов – еще плюс малолетки, это тоже отдельный режим. В остальных СНГовских странах система приблизительно такая же.

Есть еще режим колоний-поселений ("поселков"), но приговоренные к такому режиму через тюрьмы проходят мало, обычно под следствием они находятся на подписке о невыезде и попадают сразу в осужденки из зала суда. Либо на этот режим попадают в качестве смягчения режима содержания с более строгих режимов. Сейчас, я слышал, они даже могут до своей колонии добираться своим ходом, им дают сколько-то там дней на сборы и дорогу, т.е. в таком случае они полностью минуют стадию тюрьмы и этапов.

В осужденках проводят время до отправки в лагеря (зоны) – они же исправительно-трудовые колонии (ИТК) с небольшими вариациями в названии в зависимости от страны. Если вдруг до окончания срока осталось совсем мало – весь срок уже, оказалось, проведен в следственных хатах – то на этапы могут и не отправить. Этот срок обычно не больше 1-2 месяцев, но если есть кому "походатайствовать" – может быть и чуть больше.

Этапы – этап очень трудный, особенно в первый раз, и в таких случаях может быть и есть смысл лишний месяц подышать парашей, чем ехать. Но долго задерживаться я бы не советовал – на зонах есть свои плюсы, в первую очередь свежий воздух, небо над головой и возможность двигаться. А после года, двух, трех или даже более в тюрьме – это уже немало. После того, как я опишу вам условия хотя бы обычной тюремной хаты, думаю, вы поймете. Я лично провел в тюрьмах до того как попал в лагерь, два года, а приходилось встречать таких, что и пять(!). А три – особенно в России, это не такое уж и редкое явление.

Есть в тюрьмах еще одна категория хат – те, в которых содержатся те, кто остался отбывать срок в тюрьме обслугой – кочегары, повара, уборщики, баландеры (тот, кто разносит баланду). Иногда их объединяют общим названием баландеры. Как правило, это те, кто боится ехать на зону. По разным причинам – категория "сук", "куриц", насильников, да и просто из страха перед неизвестным. Здесь они находятся среди себе подобных и более или менее спокойны до окончания срока. Остаться таким образом могут, как правило, только впервые осужденные. Следует отметить, что к таким, обычно, относятся с презрением, хотя также возможны исключения. Для братвы же это вообще неприемлемо.

Хаты-карантины – о них я вам рассказывал.

Есть еще хаты для инфекционных больных – в первую очередь туберкулезников ("тубиков"). Как врач, я почему-то был убежден, что туберкулез у нас практически побежден, по крайней мере, нас так в свое время убеждали. Когда же я увидел количество и состояние туберкулезных зеков, был просто в шоке. И в каких они находятся условиях. И сколько здоровых до отсидки парней очень быстро уходили в тубхаты или тубзоны. На калининградской тюрьме было даже несколько хат "турбовичей" – так называли тех, у кого тубик сочетался с ВИЧ-инфекцией. Для вичей там тоже были отдельные хаты, но позже я такого уже не видел – ВИЧ-инфицированных держали в общих камерах.

Это вызывает немало недоразумений из-за непонимания того, что ВИЧ-инфекция не передается бытовым путем – многие арестанты люди не образованные. Однажды мне пришлось сесть с ВИЧ-инфицированным арестантом пить чифир с одной кружки, чтобы продемонстрировать, что это не опасно. Как врачу и старшему хаты, мне поверили, а то пацана уже почти было к опущенным определили.

Старые зеки говорили, что раньше, при Союзе, заражение туберкулезом было одним из проверенных приемов уничтожения братвы и просто неугодных. Кого нельзя было сломать, тот умирал на тубзонах. Условия для инфицирования и развития болезни в камерах просто идеальные. Сначала держат несколько месяцев в сырой хате тубиков с открытой формой, затем туда забрасывают тех, кого нужно, предварительно изнурив карцерами. И готово. Либо просто в тупую забрасывают здорового в тубхату.

Еще одна категория арестантов, которые, как правило, не пересекаются с другими – этапники. А хаты, в которых они обитают, называются транзитками. Хотя иногда их распихивают и по обычным хатам в зависимости от их принадлежности к той или иной категории, но делается это редко, обычно при остром недостатке места. Этапники перевозят новости между тюрьмами и зонами, почему администрация и старается их максимально изолировать от остальных. Этапниками могут быть и осужденные, путешествующие с тюрьмы на зону, а иногда и в обратном направлении, когда, например, одного из подельников задержали уже после того, как первого осудили и ему приходится ехать на следствие и суд. Или подследственные, перемещающиеся между тюрьмами – задержали в одном городе, а дело возбуждено в другом. Больные – с тюрьмы или зоны в тюремную больницу ("больничку") и обратно.

Это все, что я описал о разных категориях и правилах их распределения – в идеале. В действительности же возможны всякие варианты, особенно при трехкратном переполнении тюрьмы арестантами. Вплоть до того, что тубиков смешивают со здоровыми, особенно на этапах. Сам пару раз был в такой ситуации.

Есть еще один род арестантов – "крытники", которые тоже обитают в тюрьмах, но, правда, не во всех. Это так называемый "крытый" (закрытый) режим, когда человека держат в тюрьме в качестве наказания. Это может происходить изначально по приговору суда в случае особо тяжких преступлений или же в процессе отсидки, когда за нарушения режима меняют режим на более жесткий (а это фактически самый жесткий – и жестокий из них). Обычно его «назначают» на определенный срок – от года до пяти. Тюрьмы, где содержатся "крытники", часто называются централами.

Здравствуйте.

Рассылка у вас интересная, но есть несколько моментов, которые удивляют. Прежде всего, это ваш некоторый пиетет перед преступным миром, который особенно заметен перед нелюбовью к правоохранительным органам. Я согласен с вами по поводу мерзости «правоохранителей» современной «демократической» рассеянии, да и шире всего СНГ (сбылись надежды Гитлера). Кстати певец А. Новиков, посаженный при сов. власти сказал, что раньше были работники правоохранительных органов, а сейчас менты.

Испокон веков на Руси заключение под стражу было основной формой защиты граждан от преступного элемента. Общество вряд ли выживет, если не изолировать преступников. Но в последние годы и заключение под стражу стало сходить на нет. Государство стремится максимально сбросить с себя социальные обязательства и затраты. И отмена льгот, о которой так много сейчас шумят, – это только цветочки. Минюст России открыто взял курс на радикальное сокращение числа лиц, отбывающих наказание в местах заключения. Об этом говорится из уст чиновников прямо: «Нам не прокормить такое число заключенных, их должно быть в разы меньше». Само по себе это мнение спорно. В СССР МВД находилось на четвертом месте по объему производства. Зэки не только кормили своим трудом себя, копили деньги к освобождению, но и давали нужную стране продукцию и прибыли.

Но главное не то, что заключенные теперь маются без дела годами на зоне, но то, что под предлогом экономии нам навязывают идею вообще не изолировать откровенных злодеев от народа. В 2002 году за умышленное убийство в стране осуждено 18 тысяч человек. Из них 836 убийц получили срок ниже низшего предела, меньше пяти лет. 48 убийц – до одного года. 100 убийц получили условную меру наказания. Такое гуманное отношение к убийцам встретишь только в тех странах, где умышленное убийство – нонсенс, редкий случай.

Наша Россия по числу убийств на 100 тысяч населения находится на втором мире месте после ЮАР, где идет массовая межплеменная резня. В 4 раза мы обогнали по этому показателю США. В 6 раз обогнали себя «до перестройки».

Условная мера раньше всегда была исключительной, когда налицо раскаяние подсудимого. Если человек еще раз шел на преступление, то схватывал сразу два срока – старый и новый. У нас повсеместно люди получают и второй и третий «условняк», часто за аналогичные преступления.

Совсем недавно в Самаре наркоман убил женщину при разбое, уже будучи под условняком. А в Пензе цыганский барон получил за торговлю наркотиками в особо крупных размерах двенадцать лет, но тоже условно.

Подписка о невыезде из того же ряда попустительства преступникам. У нас в розыске примерно по сто сорок тысяч преступников в год. Из них 91 тысячу выпустили под подписку о невыезде. Чаще всего такие сразу вновь отправляются нарушать закон. К примеру, в Якутии выявили ОПГ, ее всю прокурор отпустил под подписку о невыезде. Они на следующий день зашли в чужой дом и убили двух хозяев и двух малолетних детей. В Кирове такой же гражданин, находясь под подпиской, убил шесть человек.

Такие случаи повсеместны. Но ни один прокурор или судья не понесли ни уголовной, ни дисциплинарной, ни моральной ответственности. И совесть их не мучает – всё «по закону».

А возьмите новый порядок возбуждения уголовного дела. Задержали убийцу над дымящимся трупом с топором. И через три часа его мы обязаны отпустить, если не найдем прокурора, чтобы тот подписал постановление о возбуждении дела, да и топор отдать. Те, кто писал этот закон, наверное, не знают, что у нас полно регионов, где ближайший прокурор находится за тысячу километров. В благополучных, густонаселенных регионах ненамного лучше. Стадия возбуждения уголовного дела превращена для следователя в кромешный ад. В прошлом году МВД потратило пять миллионов литров бензина не на розыск, а на согласование возбуждения уголовного дела и доставление задержанных по инстанциям! Это и мука для потерпевших и свидетелей. Им приходится таскаться в милицию раз по тридцать, на разных стадиях возбуждения дела, следствия и суда. В итоге резко сократилось число раскрытий по горячим следам. В 3,5 раза.

Все это ведет к бессилию уголовного розыска, которое остро осознается нашим личным составом. Продолжают уходить нормальные кадры, нацеленные на то, чтоб сажать бандитов.

Это бессилие хорошо чувствуют и преступники. Особенно наглеет молодняк. «Гуманность» судей и прокуроров убеждает отморозков в безнаказанности. Мало того, неизбежные взятки вышеозначенным чиновникам сами гонят отпущенных под условняк или подписку на новые преступления. Деньги-то надо еще где-то достать. Судьи и прокуроры сознательно гонят молодых отморозков на улицу грабить граждан. Вместо того, чтобы чувствовать себя максимально дискомфортно, преступник ощущает себя королем.

У нас в стране в среднем за год случаются 30 тысяч убийств, 20 тысяч нанесений тяжких телесных, повлекших смерть, еще 50 тысяч, по самым скромным подсчетам, убийств невыявленных. 100 тысяч убитых в год! Это, считай, каждый год в России вырезают под корень целый город типа Мытищ. Не слишком ли большая плата за «гуманизм» наших правозащитников во власти?! Так что любимых вами преступников власть защищает очень хорошо.

Бредни о «десятках миллионов» репрессированных в сталинскую эпоху рассчитаны на тех, кто разучился думать самостоятельно и готов принимать за правду разные вымыслы и ложь, навязываемые в демократической прессе. Всего с 1921 по начало 1954 года по политическим обвинениям было приговорено к смертной казни 642.980 человек, к лишению свободы -2.369.220, к ссылке -765.180 чел.

Следует также иметь в виду, что не все приговоры приводились в исполнение. Например, с 15 июля 1939 по 20 апреля 1940 года за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорен к высшей мере наказания 201 заключенный, однако потом части из них смертная казнь была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет. Что касается заключённых, то по соотношению общего числа заключённых на 1000 человек, этот показатель в СССР в пик репрессий не превышал аналогичного в США в два раза. Больше, конечно – но ведь не в десять раз! И это по сравнению с США, оплотом «прав человека»! Так что россказни имеет смысл оставить в стороне и опираться на факты. Зачем же без конца тиражировать ложь?

Мне остаётся посочувствовать вам, что из вашей родни большинство были уголовниками. Моя родня, да и всех моих знакомых защищала Родину. И таких, к счастью, было большинство.

В Интернете много материалов на тему «репрессий», и в основном его посещают умеющие самостоятельно мыслить люди, поэтому ваша ложь (не исключаю, что по незнанию или в силу вашей лёгковнушаемости) бесполезна. А насчёт войны – кощунственна. Естественно вы моё письмо не напечатаете, да мне это и не нужно.

Юрий.

Почему же, Юрий. Публикую. И во многом с вами согласен и понимаю вас.

Я только "за", чтобы правоохранительные органы четко работали. Множество тех, кого мне пришлось видеть за время отсидки, просто на волю отпускать страшно. Чистые отморозки. Сколько пришлось видеть таких, что по пятому, и даже, однажды, по седьмому разу, заехали на срок. Чтобы с таким контингентом работать, операм надо быть фанатами своего дела. Тут просто за зарплату не посидишь.

Но и непрофессиональности немало, которую компенсируют жестокостью и пытками. И нечеловеческого отношения немало.

Я уже писал – я не хочу никого осуждать и оправдывать. Все это так многогранно, что вот так, одним предложением одних отнести направо, других налево невозможно. Я описываю, что было со мной и другими, стараясь показать эту жизнь со всех сторон с тем, чтобы те, кто это читает, делали свои выводы. Я надеюсь, выводы о необходимости сознательной жизни. Толерантности, прощения с одной стороны и решительности с другой. И обустройства нашей страны.

По поводу статистики, то, оказывается, по проценту заключенных лидерство уже несколько лет с большим отрывом держат США – около 750 на 100.000 населения. Россия на втором месте – около 600. Затем идут Белоруссия и Казахстан – – более 500, и дальше, в порядке убывания, – Туркмения, Украина, ЮАР, Таиланд, Кыргызстан, Латвия, Эстония, Молдова, Куба…

Что касается периода репрессий, то я мало интересуюсь этой темой в плане статистики. Рассказал то, что мне рассказывали бабушки, тетки, которые были свидетелями и участниками того периода времени. Среди моих родных только я оказался уголовником, как вы выразились. Вся вина остальных была лишь в том, что они носили польские фамилии и разговаривали по-польски. На родину они тоже немало поработали. Но только в лагерях и ссылках.

Да и статистика, в данном случае, инструмент не надежный. В 58-м моей бабушке сообщили, что ее муж умер в лагерях в 1943. А в 1998 году мы узнали, что он был расстрелян еще в 37-м.

А она надеялась и ждала все те годы …

Но в данном случае мы отвлеклись от темы, прошу прощения у читателей. Впереди много писем с вопросами и рассказами о жизни в тюрьме. Пишите, тема очень больная и неоднозначная. Хотелось бы также больше писем от работников правоохранительных органов – согласно статистике их среди читателей не так уж и мало.

А вот реакция того самого Олега Краснова на последний выпуск рассылки:

Прочёл я письмо этого мента, и вот что скажу. Отпускать кровавых ублюдков на свободу, и пытать случайных людей, это, если разобраться, две стороны одной и той же медали.

Олег Краснов

Здравствуйте, Виталий!

Начну с того, что наверняка говорят Вам все читатели – рассылка у Вас очень интересная и очень нужная. Сам я не сидел, и, сказать по правде, не собираюсь, но поговорку помню. В рассказе о задержании не увидел одной, важной на мой взгляд детали. Имеет смысл при задержании оказывать сопротивление, или лучше этого не делать?

С уважением,

Пётр

Оказавшие сопротивление или попытавшиеся убегать, как правило, затем избиваются, благо повод есть – уже не надо и про лишние синяки думать, или помещаются в нечеловеческие условия. Так что решайте сами.

Многие в своих письмах просят больше конкретики – что делать, что бы с первых дней не попасть, как говорят в тех местах, обеими ногами в маргарин.

Напишу это еще раз – невозможно дать конкретные советы на все случаи жизни. Жизнь – она штука очень веселая – как бы вы к ней не становились, она все равно найдет возможность подойти сзади и поиметь вас. С тем, что бы вы поняли что-то. Знание само по себе очень мало стоит – важно понимание. Можно думать о том, что вы не боитесь смерти или унижения, но, когда реальность берет за горло, все мысли куда-то деваются, оставляя вас сам на сам с вашим страхом..

Цвета тюрем

Несколько слов о «цвете» (масти) тюрем. По зековской терминологии они бывают «черными» и «красными». Это показывает то, чьи понятия преобладают – ментовские или воровские. Так же делят и зоны. В мое время к типично черным тюрьмам можно было отнести Калининград, к красным – Белгород, Черновцы, Львов (это из тех, где я побывал). Как обычно, все определения страдают однобокостью, но в тюрьмах их любят.

Обычно сейчас черные тюрьмы находятся в больших городах, где сильно движение братвы. Без поддержки с воли это не так легко. Поддержка заключается обычно в том, что физически наказываются беспредельщики среди ментов – все ведь живут в городе или его окрестностях и иногда поздно приходится возвращаться домой. Договариваются с администрацией – хозяином, начальником оперчасти или режима (не всегда реально рулит тот, кто старше по званию или должности). Вероятно, не обходится без платы за такие труды. Хотя, как я уже говорил раньше, в определенной степени такое положение вещей – воровской порядок – выгодно и администрации.

Деньги могут идти и легально – в качестве благотворительного взноса какой-то фирмы, который идет на закупку, например, медикаментов или других необходимых вещей, или просто в виде гуманитарки. Надо ж начальнику обеспечить хоть какой-то минимум для жизни зеков. Чем хуже финансирование государства, тем больше вероятность принятия помощи извне. Иначе – там ведь живые люди, которые начинают болеть и умирать, писать жалобы, объявлять голодовки, кончать жизнь самоубийством.

Греются тюрьмы и лагеря и просто передачами, в которых обычно превалируют сигареты и чай. Их часто передают смотрящим, а те уже распределяют по нужде – карантины, буры, карцера, больничка, транзитки. На Новый год в Калининградской тюрьме раскинули всем подарки, а это в общей сложности пару тысяч человек – сигарет штук по 15 на арестанта и пару замуток чая. Всегда уделялось внимание малолеткам, женщинам. Можно было получить подарок на день рождения, если в хате голяк к этому моменту оказался. Также помощь полагалась при выходе из карцера. Это все, конечно, повышает авторитет черных лидеров и способствует продвижению их понятий и идеологии.

Немало делается в плане поддержания черного цвета и изнутри тюрем теми, кто взял на себя груз пхнуть по жизни по понятиям. Для них всяческие репрессии в виде карцеров, буров (это от сокращения "барак усиленного режима") только способствуют росту их авторитета и продвижению по лестнице воровской иерархии. Это как медали и ордена за боевые заслуги. Никто не может стать действительно вором или авторитетом без того, что бы быть испытанным на прочность в ментовской костедробилке. Те же, кто добивается этого с помощью денег и определенной наглости, что нередко имело место последнее десятилетие, получают презрение ревнителей чистоты традиций и, при удобном случае, подножку и отсутствие сочувствия при падении.