Текст книги "«Звезды», покорившие миллионы сердец"

Эсте Лаудер

Королева косметики

Шесть лет назад не стало женщины, воплотившей в себе не одну американскую мечту. (Начав в тяжелые времена Великой депрессии, она буквально из ничего создала настоящую империю, принесшую ей не один миллиард долларов. Она дарила женщинам красоту и молодость. Она изменила себя и весь мир, оставшись при этом самой собой. Недаром еще при жизни Эсте Лаудер была признана королевой косметики, царицей американского бизнеса. В 2008 году ей исполнилось бы сто лет – а ее компания по-прежнему продолжает делать женщин по всему миру красивыми, молодыми и счастливыми…

Эсте Лаудер всегда говорила, что имидж – вещь невероятно важная. Она сама была частью имиджа своей компании: не один десяток лет беззастенчиво лгала клиентам и журналистам, представляя свою жизнь похожей на сказку, а себя – чудесной феей, готовой любую женщину сделать красавицей. Она рассказывала о беззаботном детстве в немецком замке, об отце – повесе, лошаднике и гольфисте, о матери, делящей время между светскими гостиными и фешенебельными курортами. Наследница графского рода получила прекрасное образование, но в тридцатые годы семья разорилась, и Эсте пришлось переехать в Америку, дабы попытаться восстановить былое величие. Весь мир был рад верить миссис Лаудер: ее считали своей в самых знатных домах, и сливки общества по обе стороны океана считали за честь принимать у себя эту утонченную аристократку, с такой очаровательной настойчивостью предлагающую свою продукцию. Лишь в середине восьмидесятых дотошные журналисты раскопали правду: миссис Лаудер действительно была персонажем сказки – но не волшебной феей, а настоящей Золушкой.

Будущая королева косметики Жозефина Эсфирь Ментцер родилась 1 июля 1908 года в Короне – населенном итальянскими эмигрантами районе Квинса. Она была девятым ребенком в семье Макса и Розы Ментцер, а в ее жилах смешались французская, чешская, венгерская и еврейская кровь. Макс когда-то был жокеем, а женившись, завел скобяную лавку. Его жена была на десять лет старше: позже Эсте любила говорить, что такая разница в возрасте у супругов – прекрасный способ дольше оставаться молодой: «Если бы все женщины должны были держать себя в тонусе перед молодым мужем, они не переставали бы ощущать себя богинями». Эсфирь, которую ласково звали Эсте, с ранних лет помогала в отцовской лавке: оформляла витрины, продавала товар, очаровывала и уговаривала – в будущем эта школа ей очень пригодилась.

Когда Эсте было шесть лет, из Европы приехал младший брат матери, дядя Джон Шотц. Дядя был химиком и увлекался созданием косметических средств: в своей «лаборатории», размещавшейся в сарае на заднем дворе Ментцеров, он варил чудодейственный крем для кожи. Эсте была очарована дядей: «Он был для меня волшебником, идеалом и наставником… он завладел моим воображением так, как не удавалось больше никому и никогда. Благодаря ему я осознала свое предназначение», – вспоминала Эсте много лет спустя. Идеи дяди о служении красоте с помощью химии Эсте воспринимала как откровение: вспоминают, что уже в детстве она была буквально одержима косметическими процедурами, готовая делать маски, прически и массаж лица любому, кто не успел скрыться. Дядин крем она не только использовала сама, но и продавала соседкам и одноклассницам.

Деловую хватку и целеустремленность Эсте унаследовала от отца, а внешностью пошла в мать: стройная, очень красивая блондинка привлекала к себе мужские взгляды, а ее безупречная от рождения кожа служила лучшей рекламой дядюшкиному крему. Бредившая красотой во всех ее проявлениях девушка тяготилась окружающей обстановкой: позже она признается, что невероятно стыдилась и бедности, в которой они жили, и неистребимого акцента родителей, и унылой жизни, уготованной ей в Квинсе. Она, как и большинство девушек, мечтала стать актрисой, завоевать мир и принца на белом коне… Между тем она даже не окончила школу, вынужденная вместо уроков работать в семейной лавке.

Отдыхая как-то у родственников в Милуоки (штат Висконсин), Эсте познакомилась с бухгалтером Джозефом Лаутером, который начал ухаживать за юной красавицей. «Я помню, что он пообещал встретиться нескольким девушкам, но вспомнить смог только мой телефон. Вот он и стал мне звонить», – рассказывала она впоследствии. Вскоре они объявили о помолвке, а в январе 1930 года поженились по иудейскому обряду. В 1933 году у Лаутеров родился сын Леонард.

Но Эсте никогда не хотела быть просто женой и матерью. Она верила, что ее прекрасный крем может сделать ее богатой, и всеми силами старалась убедить в этом других. Когда хозяйка косметического салона сделала комплимент чудесной коже Эсте, та рассказала о своем чудесном креме не только ей, но и всем клиенткам салона, и к тому же провела первую в истории бесплатную презентацию, показав товар лицом и раздав всем желающим образцы крема. Крем и правда был на удивление хорош, и скоро женщины штурмовали салон, требуя продукцию миссис Лаутер, а еще через несколько месяцев крем с успехом продавался уже в нескольких салонах по всему Нью-Йорку. В 1933 году Эсте зарегистрировала фирму Lauter Chemists и разместила ее рекламу в телефонном справочнике.

Целевой аудиторией своей продукции Эсте видела успешных работающих женщин, которым необходимо выглядеть достойно, но не имеющих много времени на уход за собой. И Эсте предлагала им «красоту в баночке крема»: всего несколько минут утром и вечером, один крем, правильный макияж – и любая может стать прекрасной. Миссис Лаутер рассказывала о своем креме всем, кто готов был слушать, – на улицах, в метро, в магазинах и на автобусных остановках. Она заводила дружбу с коммивояжерами, разъезжавшими по стране, и с распространителями косметики, дабы они помогали ей продавать ее товар. Постепенно она поднималась все выше и выше по социальной лестнице, в итоге оказавшись вхожей в высшие слои общества. Социальные условности всегда очень много значили в нью-йоркском свете, и Эсте изменила всю свою жизнь, дабы сойти там за свою.

Эсте Лаудер, 1930-е гг.

Эсте без устали училась быть светской дамой: шлифовала манеры, избавлялась от акцента, посещала все выставки и премьеры, одевалась в лучших магазинах Нью-Йорка. По ее настоянию Джозеф сменил фамилию на Лаудер – так, по мнению Эсте, было благозвучнее. Она сама официально сменила имя на Эсте и придумала сказку о богатом детстве и знатных родителях из Европы. Эсте всеми силами старалась быть похожей на самых богатых и элегантных своих покупательниц, ибо верила: у своей будут покупать охотнее – и была права. Постепенно она превратилась в признанную светскую львицу, а вот семья оказалась почти заброшенной. В апреле 1939 года Эсте оформила развод с Джо и вместе с сыном уехала в Майами – самый дорогой курорт тех лет. Амбициозная и решительная, Эсте открыла представительство своей компании в шикарном отеле Roney Plaza, полном богатых клиентов, готовых тратить деньги на крем от миссис Лаудер.

Многие биографы объясняют флоридский период в жизни Эсте как стремление «нагуляться» – она вышла замуж слишком молодой, не знавшей ни ухаживаний, ни вечеринок, и теперь стремилась наверстать упущенное. Другие говорят, что Эсте хотела найти того самого принца, который мог бросить к ее ногам весь мир. Впрочем, все сходятся на том, что и вечеринки, и поиск принца Эсте с успехом подчиняла своему главному делу – торговле красотой, три года она разъезжала по курортным городкам, устраивая презентации косметики и очаровывая нужных людей, завязывая полезные знакомства и обрастая клиентами. Она сотрудничала с английским филантропом Джоном Майерсом, училась у Арнольда Льюиса, президента и председателя International Flavors & Fragrances (IFF), тонкостям производства парфюмерии, и начала роман с исполнительным директором MGM Чарльзом Московитцем. Бизнес процветал, а вот принца все не было…

В этот момент серьезно заболел Леонард. Примчавшийся на помощь Джо Лаудер был таким преданным, таким любящим, что Эсте снова влюбилась. В декабре 1942 года они снова поженились, чтобы теперь действительно не расставаться до самой смерти – Джо скончался в 1983 году. Покорять мир было решено вместе.

Лаудеры решили всерьез заняться косметическим бизнесом: Эсте будет отвечать за разработку продукции и маркетинг, а Джо – за финансы, производство и управление. Первым делом Лаудеры купили помещение ресторана на Манхэттене и превратили обеденный зал в небольшой магазин, а кухню – в фабрику по производству косметики. Супруги лично варили крем, расфасовывали его, упаковывали и утром были готовы продать клиентам то, что сделали за ночь. Бизнесу не помешало даже рождение у пары в декабре 1944 года второго сына, Рональда – уже через несколько месяцев Лаудеры основали фирму Estee Lauder, Inc.

Новая компания производила Creme Pack для жирной кожи, «Суперобогащенный универсальный крем», лосьон и очищающее масло – позже в ассортимент добавилась красная губная помада («Все любят красное», – говорила Эсте), бирюзовые тени для век (этот цвет, по мнению Эсте, лучше всего подчеркивал глубину взгляда), питательное молочко и пудра для лица, которую Эсте первой догадалась сделать телесного цвета. Удивительно, но до нее пудру делали только белой и розовой. Вся продукция выпускалась в фирменной упаковке знаменитого ныне цвета Lauder-blue: этот оттенок синего Эсте выбрала лично, посчитав, что он наилучшим образом впишется в интерьер любой ванной комнаты – а она специально заглядывала не в одну сотню ванных комнат.

Эсте Лаудер, 1960-е гг.

Создав производство, Эсте стала задумываться о сбыте. Ее предшественники на рынке продавали свои товары либо через сеть собственных салонов, как Элизабет Арден и Хелена Рубинштейн, либо через аптеки и магазины. Но все это не подходило амбициозной, но ограниченной в средствах Эсте: она хотела, чтобы ее марка ассоциировалась с роскошью и изысканностью, чтобы она воспринималась как дорогая, хотя была бы относительно доступной и для среднего класса. И Эсте сделала гениальный выбор: ее продукцию должны продавать дорогие роскошные универмаги, такие, как Saks Fifth Avenue.

Эсте делает макияж одной из клиенток, 1960-е гг.

Входившие в моду крупные универсальные магазины, предлагавшие дорогие товары в роскошной и комфортабельной обстановке, были специально созданы для того, чтобы в них было приятно покупать. Кроме того, в сороковые годы некоторые магазины стали предоставлять своим клиентам кредит, что стимулировало импульсивные покупки. Эсте решила, что ее марка будет прекрасно смотреться в интерьере Saks, однако управляющий универмагом не поддался на уговоры напористой блондинки: он не был уверен, что его покупательницам нужна еще одна косметическая марка. Эсте приняла вызов: одни рассказывают, что заказ она получила после того,

как с помощью своего крема улучшила цвет лица дочери владельца универмага, другие – что решающим аргументом послужили 80 наборов косметики, которые Эсте раздала на благотворительном вечере. Особый интерес вызвала помада, упакованная в необычные для того времени металлические контейнеры – дамы одна за другой подходили к Эсте с вопросом, где можно такое купить, она отсылала их в Saks, и управляющему ничего не оставалось, как сделать миссис Лаудер первый заказ на 800 долларов.

Место для своей продукции Эсте тоже выбрала с умыслом: две недели она провела у входа в магазин, наблюдая, куда первым делом смотрят вошедшие. Оказалось, налево – именно там Эсте выбила себе место. Не имея денег на полноценную рекламную кампанию, Эсте сделала простой, но невероятно эффективный ход: всем клиенткам Saks были разосланы изящные открытки: «Saks Fifth Avenue с гордостью представляет косметическую линию Estee Lauder. Спрашивайте в косметическом отделе». Эсте лично обустроила витрину, сама обучала продавщиц, а нередко и вставала за прилавок, предлагая любопытным попробовать крем, помаду или пудру. Неудивительно, что первая партия товара разошлась в течение двух дней, и уже через несколько месяцев продукция Эсте продавалась во всех крупнейших универмагах Нью-Йорка, с успехом конкурируя с такими монстрами американской косметики, как Revlon или Charles of the Ritz, а к началу пятидесятых стойки с косметикой от миссис Лаудер можно было встретить в лучших магазинах Лос-Анджелеса, Сан-Франциско, Детройта, Хьюстона и других крупнейших городов США.

Секретами успеха Эсте были ее одержимость, безошибочное деловое чутье, потрясающая работоспособность, смелость, сила духа и уверенность в себе. Если она была убеждена в своей правоте, она не слушала ни бухгалтеров, ни юристов, неизменно добиваясь своего. «Меня было невозможно остановить – настолько сильна была моя вера в то, что я продавала», – признавалась она.

Годами разъезжая по США в поисках новых рынков сбыта, она готова была экономить на еде и ездить автобусами, но перед клиентами неизменно появлялась безупречно причесанная, в ярком костюме от Мейнбочера – самого дорогого и элегантного портного Америки – и искренне улыбающаяся каждому клиенту. Эсте внесла в косметический бизнес, да и просто в бизнес, столько нового, как никто и никогда до нее. Именно она придумала давать бесплатные образцы товара в подарок при покупке – конкуренты крутили пальцем у виска и называли ее растратчицей, а Эсте лишь сказала: «Не стоит недооценивать стремление женщин быть красивыми», – и приобрела миллионы новых клиенток. Она делала бесплатный макияж, обучая женщин создавать красоту, и они покупали ее продукцию и расхваливали ее подругам. Эсте же вернула в моду черно-белую рекламу – невероятно стильную и провокационную, – сэкономив таким образом на цветной печати.

Эсте Лаудер в своем офисе на Манхэттене, конец 1960-х гг.

Эсте с супругом на благотворительном балу, нач. 1980-х гг.

Еще одним прорывом Эсте стали ее первые духи Youth Dew – «Роса молодости», – выпущенные в 1953 году. В то время духи в США были роскошью, их на свой вкус покупали мужья своим женам. A Youth Dew, выпущенные поначалу в виде масла для ванной, которое можно было использовать и как духи, стоили всего 8,5 доллара, их можно было попробовать при покупке – и их запах был по-настоящему роскошным. Youth Dew стали первыми духами, которые американки стали покупать себе сами.

В 1960 году Эсте вышла на европейский рынок: сначала она завоевала лондонский Harrod’s, а затем Эсте попробовала покорить Париж. Поначалу в Galleries Lafayette повторилась та же история, что когда-то была в Saks: менеджер заявил Эсте, что он не заинтересован в ее товаре. Тогда, как гласит легенда, миссис Лаудер вышла в торговый зал и непринужденно разбила об пол флакон с Youth Dew. Привлеченным шумом и дивным ароматом покупателям она заявила: «Это мои духи Youth Dew, а меня зовут Эсте Лаудер. Вы никогда не слышали моего имени?» Говорят, Париж сдался Эсте незамедлительно. Через десять лет продукция Эсте Лаудер уже продавалась в семидесяти странах.

В Европе Эсте, американку из низов, приняли за свою. Элегантная, утонченная, блестящая собеседница и щедрая меценатка, одетая в лучшие наряды от Chanel, Christian Dior и Yves Saint Laurent ярких цветов – одежде Эсте всегда отводила роль яркого обрамления женского лица, – миссис Лаудер подружилась с герцогиней Виндзорской, княгиней Монако и принцессой Анной – так же, как в США она дружила с Розой Кеннеди, Лорен Бэкол и Фрэнком Синатрой. Эсте всегда щедро раздавала образцы своей продукции друзьям-знаменитостям, актерам и манекенщицам, стараясь, чтобы ее продукция ассоциировалась с красотой, изысканностью и безупречным вкусом, но не забывая о том, что ее косметикой пользуются простые люди. В 1964 году Эсте Лаудер первой выпустила линию косметики для мужчин Aramis, в 1968 – гипоаллергенную линию Clinique, разработку которой она поручила редактору журнала Vogue Кэрол Филлипс и дерматологу Норману Орентреку. Косметика Эсте завоевывала популярность, пока сама миссис Лаудер громила конкурентов. Управляющие универмагами вспоминали, что она могла ворваться в торговый зал и начать сметать на пол чужие товары, ругаясь на тех, кто отвел ее продукции меньше места, чем полагалось по контракту. Она ополчилась на Чарльза Ревзона, владельца Revlon, обвинив его в плагиате: «Половина разработок Revlon сделана в наших лабораториях!» За это Ревзон нередко позволял себе проходиться в адрес Лаудеров, намекая на излишнюю амбициозность Эсте и небогатый, по сравнению с Revlon, ассортимент ее косметики. Верный Джозеф Лаудер порывался вызвать Ревзона на дуэль, но Эсте не позволила: пока тот не воспринимал ее всерьез, он играл ей на руку, но стоит Ревзону взяться за нее по-настоящему – и ее фирма может не выстоять. Впрочем, в таких пикировках оба промышленника безусловно находили немалое удовольствие… Недаром Эсте признавалась: «Бизнес был для меня театром».

При всем размахе компания Эсте оставалась семейным бизнесом. Даже офисы больше напоминали гостиные, а отношения с рабочими были нетрадиционно личными. Когда Эсте из-за возраста стало тяжело самой управлять всей компанией, она передала бразды правления сыну Леонарду. На данный момент на компанию работают не только сыновья, но и невестки и внуки Эсте. Для нее семья всегда была важнее всего: говорят, когда президент Никсон в знак благодарности за помощь в избирательной кампании предложил ей пост посла в Люксембурге, Эсте отказалась покинуть США, заявив, что семья и дети ей дороже почетного назначения.

Миссис Лаудер даже в старости оставалась необычайно преданной своему делу, без устали разъезжая по миру и лично контролируя фабрики и магазины на пяти континентах. Она отошла от дел лишь в 1995 году. К этому времени она была признана самой влиятельной бизнесвумен США, одной из значительнейших деловых персон мира, ее заслуги были оценены несколькими десятками престижнейших наград «за вклад в экономику и принесение радости женщинам», включая орден Почетного легиона, а ее состояние превышало 5 миллиардов долларов. Очень неплохо для бедной девочки, мечтавшей сделать мир немного прекраснее и не боявшейся бороться за свою мечту…

Эсте всегда шутила над своим возрастом: «Конечно, годы играют против меня. Но на моей стороне играю я сама – и еще неизвестно, чья возьмет!» Она дожила до 97 лет, скончавшись 24 апреля 2004 года в кругу семьи.

Мэй Уэст

Бог тут ни при чем

Мэй Уэст – одна из самобытнейших легенд американской культуры, женщина, которая не была похожа ни на кого и которой подражали миллионы. Секс-символ во времена, когда даже намекать на секс было преступлением, талантливейшая актриса, прославившаяся не только выдающимися формами и шутками на грани приличия, но и неординарным умом и потрясающей работоспособностью, позволившими ей быть на вершине даже тогда, когда ей перевалило за восемьдесят. Сногсшибательная, смелая, сексуальная, остроумная, свободная Королева секса – такой Мэй Уэст останется в истории.

В ней странным образом переплелось настоящее и искусственное, легенда и правда, истинный темперамент и выдуманные любовные связи, настоящие формы и фальшивые бриллианты. Даже ее имя, которые многие считали подлинным, а многие – невероятно удачным псевдонимом, успешно сочетало в себе эти крайности. На самом деле ее звали Мэри Джейн Уэст, и она родилась 17 августа 1893 года в Бруклине, районе Нью-Йорка. Ее отец, Джон Уэст, в котором смешалась кровь ирландских католиков и – как предполагают – негритянская (сам он, впрочем, без труда сходил за белого), за свою жизнь сменил множество профессий: от кулачного бойца до продавца галстуков, от полицейского до владельца собственного детективного бюро. Его жена, урожденная Матильда (или Тилли) Делкер-Дёльгер, происходила из семьи баварских евреев, и до замужества подрабатывала моделью – позировала в корсетах и рекламировала одежду в универсальных магазинах, хотя больше всего она мечтала стать актрисой. Как это часто бывает, свою нереализованную мечту она попыталась исполнить в детях, которых у нее было трое: кроме Мэри Джейн, у Уэстов была еще дочь Милдред Кэтрин по прозвищу Беверли и сын Джон Эдвин.

Старшая дочь была, по мнению Тилли Уэст, прирожденной актрисой. В пять лет она прекрасно пела и танцевала, а в семь – под именем Бэйби Мэй – выиграла местный конкурс юных талантов. Не без помощи матери Мэй поняла, что лишь внешность и талант, если ими правильно распорядиться, могут поднять женщину из низов общества на вершину. Так что ничего удивительного нет в том, что еще подростком Мэй оттачивала свою сексуальность на всех встречающихся мужчинах, и что она бросила школу, чтобы присоединиться к местной театральной труппе. Тилли всячески поддерживала Мэй, а что касается прочих родственников – их недовольство никто в расчет не принимал.

В двенадцать лет Мэй выступала как Бэйби Вамп в водевильных представлениях, в четырнадцать объездила полстраны с гастролями, а в семнадцать выскочила замуж за своего партнера по сцене Фрэнка Уоллеса. Бракосочетание состоялось в Милуоки 11 апреля 1911 года. Мэй пришлось добавить себе год, чтобы их поженили без лишних проблем. Правда, как только Мэй убедилась, что она не беременна, как опасалась, она тут же рассталась с Фрэнком – она всегда считала брак палкой о двух концах, ибо он дает женщине защиту, но отнимает свободу и независимость, а именно это Мэй ценила превыше всего.

В том же 1911 году Мэй Уэст впервые появляется в самом сердце театральной Америки – на Бродвее. Она играет – иногда вместе с сестрой Беверли, которая тоже стала актрисой, хотя потом быстро вышла замуж и сошла со сцены, – в ревю и мелодрамах, невероятно популярных в то время, когда кинематограф еще не стал властителем дум, и довольно быстро стала местной звездой. Пухлая шатенка (знаменитые платиновые локоны появятся через десять лет) с горящими глазами и низким мурлыкающим голосом позволяла себе такие шутки, на которые отваживался не всякий мужчина. Чтобы компенсировать свой небольшой (около 160 см) рост, она надевала туфли на огромных – двадцать сантиметров – платформах, благодаря чему сформировалась ее знаменитая походка – скользящая, качающаяся и слегка вульгарная. Мэй в основном играла женщин полусвета 1890-х годов, и именно тогда сложился ее стиль в одежде: яркие, слегка вульгарные облегающие наряды, корсеты, блестки, фальшивые бриллианты, мех леопарда и затейливые шляпы с перьями. Мэй прославилась не только остроумием и неприкрытой сексапильностью, но и исполнением мужских ролей, которые у нее получались невероятно убедительными. Даже пошли слухи, неутихающие затем несколько десятилетий, что на самом деле Мэй – мужчина, переодетый в женское платье. Правда, никто из ее многочисленных любовников почему-то не жаловался, а их уже в те годы было немало – знаменитые боксеры, партнеры по сцене, журналисты, биржевые маклеры… В 1913 году Мэй прогремела исполнением шимми – сладострастного танца, движения которого она скопировала у негритянских танцовщиц из гарлемских блюз-баров. Еще одна легенда гласит, что примерно в то же время она вступила в брак второй раз – ее мужем стал знаменитый аккордеонист Гвидо Дейро. Причем рассказывают, что дабы избежать обвинений в двоемужии, Мэй вышла замуж под псевдонимом, и что этот брак, в отличие от предыдущего, она законно расторгла в 1920 году. Место рядом с Мэй занял адвокат Джим Тимони, который, правда, вскоре навсегда забросил юридическую карьеру ради того, чтобы управлять делами Мэй.

Постепенно Мэй наскучило играть в чужих пьесах и произносить чужие остроты, и она начала сама писать себе скетчи, а затем и пьесы. Ее первая пьеса называлась «Секс» – для того времени, когда это слово нельзя было даже употреблять в прессе, название необычайно смелое и столь же провокационное. Уже здесь можно заметить все признаки фирменного стиля Мэй Уэст: сексуальная провокация, двусмысленные остроты с сексуальным подтекстом, отрицание ханжеской морали и воспевание права женщины быть сильной, свободной, независимой и честной в своих желаниях, в том числе сексуальных. Премьера состоялась 26 апреля 1926 года – Мэй исполняла главную роль, а также была режиссером и продюсером. Спектакль пользовался невероятным успехом, пока однажды на представление не явился полицейский наряд и не арестовал всех актеров по обвинению в оскорблении общественной морали. На самом деле ничего оскорбляющего в пьесе не было – обычная история о проститутках и ковбоях, немного детектив, немного мелодрама, – но Мэй признали виновной в развращении молодежи и приговорили к 10 дням тюрьмы. Правда, она так очаровала начальника тюрьмы, что заключение превратилось для нее чуть не в праздник: ей разрешили носить собственное шелковое белье, а не грубое тюремное, обедала она с начальником тюрьмы, а завтрак ей приносили из ближайшего кафе, к тому же освободили ее на два дня раньше «за хорошее поведение».

Мэй Уэст уезжает покорять Голливуд, 1932 г.

Из тюрьмы она вышла всеамериканской знаменитостью: все газеты наперебой судачили о том, как в самой свободной стране женщину могут посадить в тюрьму лишь за то, что она осмеливается говорить о сексе. Когда Мэй вышла на свободу, она опубликовала статью о женщинах, которых увидела в тюрьме, а гонорар пожертвовала тюремной библиотеке (именно там должна была, по мысли судей, трудиться Мэй в заключении).

Правда, в обретенной популярности были и свои минусы: теперь за Мэй безотрывно следила цензура. Ее следующую пьесу «Бремя», посвященную проблемам гомосексуалистов, не разрешили играть в Нью-Йорке, и она шла в Нью-Джерси: на сцене были сорок самых настоящих трансвеститов и геев, знакомых Мэй, хотя в то время даже говорить о таких людях считалось неприличным, а Мэй признавалась: «Травести меня просто обожают. Ведь я – это то, чем они хотели бы стать!» Спектакль снова был закрыт с помощью наряда полиции. Та же участь постигла еще несколько пьес Мэй Уэст, некоторые из которых не были сыграны и трех раз.

В 1928 году Мэй Уэст поставила свою, пожалуй, лучшую пьесу «Алмазная Лил», где играла заглавную роль острой на язык певички из салуна, веселой и свободолюбивой красотки 1890-х годов. Мэй словно написала эту роль с себя, так Лил была похожа на Мэй, и именно этот образ она пронесла через всю свою карьеру, обращаясь к нему, когда наступали трудные времена. Спектакль с триумфом прошел не только на Бродвее, но и по многим крупным городам США. Правда, это была последняя подобная удача: разразилась Великая депрессия, и люди больше не хотели ходить в театры, к тому же цензура все более предвзято относилась к творчеству Мэй Уэст, закрывая и запрещая ее спектакли один за другим. Сексуальная свобода и социальная острота ее пьес были для тогдашней пуританской Америки совершенно недопустимыми и вызывали гнев не только официальных властей и представителей религии, но и многих простых зрителей, для которых разговор со сцены о сексуальной жизни был равносилен моральному изнасилованию. К тому же в 1930 году умерла ее мать, и Мэй оказалась на грани глубокой депрессии – она даже готова была бросить театральную карьеру. Но ее слишком деятельная натура не давала ей сидеть без дела – Мэй написала роман «Крошка Гордон», который вскоре был опубликован.

Она поняла, что в театре она больше не сможет спокойно работать, к тому же стало очевидно, что наступает эра кинематографа. В 1932 году Мэй Уэст подписала контракт со студией Paramount Pictures на съемки в фильме «Ночь за ночью».

Она приехала в Голливуд и поселилась в апартаментах Равенсвуд неподалеку от студии. Эту квартиру она сохранит за собой на всю жизнь.

Мэй Уэст в фильме «Она ему навредила»

Когда Мэй повнимательнее прочла сценарий, она почти решила отказаться от съемок: фильм планировался как бенефис актера Джорджа Рафта, а у Мэй, которая должна была играть его подружку, было всего несколько незаметных эпизодов с невыразительными репликами. Но она давила на продюсеров пока те не разрешили ей переписать все свои сцены. Так, например, появилась одна из самых знаменитых сцен Мэй Уэст: гардеробщица, восторженно пялясь на увешанный украшениями бюст Мэй, восклицает: «Бог мой, какие чудные бриллианты!», на что та отвечает: «Бог тут совершенно ни при чем, милочка». Здесь же прозвучала еще одна ее знаменитая фраза: «Я потеряла свою репутацию и никогда по ней не скучала». Фильм имел ошеломляющий успех, причем на девяносто процентов благодаря Мэй: фильм был довольно скучный, и лишь ее сцены заставляли зрителей не уходить из зала. После премьеры Рафт заявил: «Мэй украла все, кроме камер» – намекая на то, что она смогла сделать из своей эпизодической роли главное событие фильма.

Дело было в том, что Голливуд всегда славился тем, что он создавал актерские типажи или актеров-звезд согласно собственным требованиям и планам, а Мэй пришла в кинематограф совершенно сложившейся актрисой, со своим амплуа, со своей славой и со своими требованиями. Она желала блистать, но только там, где всем обязана себе самой, там, где она контролировала или проделала сама всю подготовительную работу. Как только боссы Paramount поняли, что Мэй можно доверить главную роль, она взяла дело полностью в свои руки: переделала в сценарий «Алмазную Лил» (правда, из-за требований цензуры пришлось сменить название и все имена), сама подобрала исполнителя на главную роль (ее выбор пал на начинающего Кэри Гранта, на счету которого к тому времени была только одна более-менее заметная роль, зато он был красавцем и, как говорили, доказал Мэй свои таланты в постели). Костюмы делала тоже начинающая Эдит Хед – главный художник по костюмам студии ParamountTpeBHC Брентон оказался слишком занят для первого фильма начинающей актрисы, а Эдит поразила воображение Мэй своими прекрасными эскизами расшитых блестками платьев с открытыми плечами, шикарных шляп и оригинальных драгоценностей. С этой работы началась слава Эдит Хед как великого костюмера.

Фильм под названием «Она ему навредила» стал национальной сенсацией, в тысячи раз окупив затраты, получив номинацию на «Оскара» в категории «Лучший фильм» и превратив Мэй Уэст и Кэри Гранта в звезд первой величины. Фраза Мэй «Когда я хорошая, я очень хороша, но когда я плохая, я еще лучше» моментально стала знаменитой. Правда, фильм был запрещен в Австралии и вызвал скандал в конгрессе США. На волне успеха Paramount немедленно запустил новый фильм с Мэй Уэст и Кэри Грантом «Я не ангел». Мэй снова выступила в роли сценариста, и поскольку сценарий был оригинальным, а не переделкой печально знакомой цензорам пьесы, разрешение на постановку было получено достаточно легко. В этом фильме Мэй играет укротительницу львов, которой она мечтала стать еще в детстве, и не только сама входит в клетку с хищниками, но даже кладет голову в пасть льву. Фильм снова номинировался на «Оскара», а у зрителей имел еще больший успех – считается, что доходы от этих двух фильмов спасли студию Paramount Pictures от угрожавшего ей банкротства.