Текст книги "Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1"

• претензии на объединение всех прогрессивно настроенных людей (а в перспективе не только элиты, но и большинства человечества) на основе высоких моральных и общечеловеческих ценностей (добра, братской любви, справедливости, взаимопомощи и т. д.);

• стремление к личному самосовершенствованию, подражание главному идеалу – Иисусу Христу;

• национальная и религиозная терпимость;

• законопослушность, лояльность государственной власти;

• взаимопомощь и благотворительность.

Итак, первая причина быстрого распространения масонства в Англии и за ее пределами – привлекательность масонской идеологии, которая соответствовала обстановке в стране и отвечала умонастроениям интеллектуальной элиты английского общества. Вторая причина, на наш взгляд, заключалась в таинственности и определенной романтичности масонской организации. Секретность собраний, особый ритуал, заимствованный у старого «оперативного» масонства, тайные знаки и пароли, отдельные для мастеров, подмастерьев и учеников, особые масонские одеяния и символы (циркуль, наугольник, молоток) – все это не могло не вызвать элементарного любопытства со стороны широких слоев общества, и особенно английского дворянства, которое в большинстве своем еще не забыло рыцарские ценности и принципы иерархичности. К тому же идея межнационального объединения человечества в определенной степени перекликалась с идеей господства Британской империи на возможно большей территории земного шара, т. е. в принципе некоторые положения масонской доктрины могли с выгодой использоваться английскими правящими кругами. Поэтому вряд ли стоит удивляться вступлению в ряды масонства многочисленных представителей высшей аристократии в 1720-х – 30-х гг. Ну и, наконец, в 1730-х гг. масонство стало попросту модным явлением общественной жизни со всеми вытекающими последствиями (и не в последнюю очередь, благодаря вступлению в масонство представителей аристократии). В 1721 г. гроссмейстером Великой ложи становится герцог Монтегю, затем герцог Уортон, граф Долькес и т. д. После 1723 г. и в составе «великих надзирателей» не осталось лиц ниже звания сквайра (сельский дворянин).[149]149
  История масонства. С. 24.


[Закрыть]

Успехи новой идеологии были очевидны. В 1729 г. в состав Великой лондонской ложи входило уже 54 ложи (вместо 4 первоначальных), из них 12 находились в провинции. Одновременно стали основываться заграничные ложи.[150]150
  В 1728 г. появилась английская ложа в Мадриде, в 1729 г. – в Гибралтаре, в 1732 – в Париже, затем – в Гамбурге, Лиссабоне, Лозанне и других городах. Появились английские ложи и вне Европы – в азиатских и особенно, в американских колониях – в Филадельфии (1730), на Ямайке (1742), в Канаде (1760) и Индии (1762). В 1749 г. общее число примыкавших к Великой лондонской ложе заграничных лож достигло уже тринадцати, причем в них входили не только англичане, но и местные жители. // История масонства. С. 30.


[Закрыть]

При этом не все новые ложи признали авторитет Великой лондонской ложи. Часть из них сохраняла полную независимость, а некоторые образовывали новые центры – новые Великие ложи, чаще всего по национальному признаку. В 1725 г. возникла Великая ложа Ирландии, а в 1736 г. – Великая ложа Шотландии в Эдинбурге. Еще в 1726 г. возникла вторая Великая ложа в самой Англии – на эту роль претендовала Йоркская ложа, правда безуспешно.

Стоит отметить, что стремление руководства Великой лондонской ложи привлечь в свои ряды возможно большее количество влиятельных аристократов вызвало довольно противоречивые последствия. Во-первых, пришедшие в масонство аристократы очень скоро стали высказывать недовольство чрезмерной простотой масонской организации (всего 3 степени, к тому же почти неотделенные друг от друга – в частности по первоначальным уставам мастеров избирали рядовые масоны). В результате уже к 1740 г. высшая степень мастера была полностью отделена от остальных масонов, посвящение в звание мастера сделалось привилегией лишь нескольких так называемых «мастерских лож», усложнился ритуал. Мало того, олигархические тенденции ярко проявились в том, что была создана еще одна «высшая» степень «Мастера Королевской Арки» (Master of Royal Arch), куда доступ простым неродовитым масонам был фактически закрыт. Все эти нововведения полностью противоречили первоначальной демократичности масонской организации.

В результате в 1750 г. в английском масонстве произошел раскол. В Лондоне образовался новый масонский центр – Великая Английская ложа Старинных Уставов (according to ancient institutions). Ее сторонники, число которых быстро росло, получили название «старых масонов». Они выступали за возврат к первоначальной «простой» (а по сути демократической) организации масонства, отрицали высшие степени, но в то же время требовали уменьшить «радикализм» Книги Конституций в религиозном вопросе (требование исповедовать только англиканскую веру). Кроме того, «старые масоны» выступали за полную «аполитичность, чтобы масонские ложи не использовались в качестве прикрытия в политической борьбе различных группировок.[151]151
  Требования эти, видимо, соответствовали чаяниям большинства масонов, т. к. влияние Великой ложи Старинных уставов постоянно росло: в 1754 г. она уже имела в своем ведении 28 лож, в 1760–83, а в 1800 г. – 167 (примерно 2/3 всех английских лож). // История масонства. С. 36–38.


[Закрыть]

Постепенно социальный состав обеих Великих английских лож становился все более однородным, и там и там в руководстве стал преобладать великосветский элемент. В 1797 г. начались переговоры об объединении, которые, однако, завершились только в 1813 г., когда гроссмейстерами обеих Великих лож стали два брата короля, герцоги Кентский и Суссекский. Формально вроде бы победили старые масоны, т. к. новая Великая ложа именовалась Великой соединенной ложей старых масонов Англии (United grand Lodge of Ancient Freemasons of England), но фактически прежнее противостояние завершилось принятием компромиссного решения. В структуре масонской организации признавались обязательными лишь три степени – ученика, подмастерья, мастера, но при этом «высокий Орден священной Королевской Арки» признавался как возможный, но не обязательный институт. Не отрицались и рыцарские степени, но только как добавочные, необязательные. Пункт же о религии и Боге в новом издании Книги Конституций был сформулирован в духе «новых масонов»: «та или иная религия и способ поклонения божеству не может быть поводом к исключению кого бы то ни было из общества франкмасонов, лишь бы он веровал в славного Архитектора Вселенной и практиковал священные обязанности морали».[152]152
  История масонства. С. 39–40.


[Закрыть]

Подводя итоги развития английского масонства в XVIII – 1-й четверти XIX в., следует отметить, что несмотря на все попытки отказаться от участия в политической жизни и сосредоточиться на нравственном самосовершенствовании и филантропии, осуществить это английским масонам не удалось. Возвышенные идеалы внутренней организации масонских лож также оказались нарушенными. Проникновение великосветского аристократического элемента привело к развитию тенденции превращения масонских лож в олигархические организации, хотя в силу ряда причин до конца этот процесс не дошел. Кроме того, заявляя о высоких нравственных принципах, масонское руководство очень часто им не следовало. Многие ложи оказались в плену интриг, мелочных склок и борьбы честолюбий. Но с другой стороны, активно занимаясь благотворительностью и взаимопомощью, масонские ложи приобрели значительную популярность в английском общественном мнении, что обеспечило постоянный приток новообращенных масонов.

Примерно то же самое происходило и за рубежом. Первоначально ложи там создавались местными англичанами, но затем они постепенно приобретали ярко выраженные национальные особенности. Яркими примерами служит становление и развитие масонства в США, Франции и Германии, где на него очень сильно воздействовала специфика местной политической обстановки. В Америке и Франции масонство с самого начала оказалось очень политизированным.

§ 2. Особенности развития масонства в США, Франции и Германии

В США масонство первоначально развивалось под полным влиянием метрополии – Англии. Первая ложа возникла примерно в 1730 г. в Филадельфии, а затем довольно быстро ложи были основаны и в других городах. Характерной чертой американского масонства XVIII в. было отсутствие единого центра. В каждой из 13 колоний действовали свои Великие ложи, при этом они не были самостоятельными и рассматривались только как филиалы Великой лондонской ложи.

После раскола английского масонства в 1750–51 гг. в американских колониях ложи также разделились на «старые» и «новые». Причем перевес постепенно переходил к ложам «старого устава», которые отличались большей демократичностью и доступностью; тогда как ложи «новых» ограничивали свой состав почти исключительно представителями высшего света. Ложи же «старых» масонов» охотно принимали в свой состав простых офицеров, купцов и даже ремесленников и фермеров. Вообще больший демократизм состава и упрощенность ритуала стали еще одной характерной особенностью американских лож.

Одновременно с английскими в колониях действовали и филиалы шотландских и ирландских Великих лож. В одну из шотландских лож в 1752 г. вступил будущий первый президент США Джордж Вашингтон, в то время майор королевской армии.[153]153
  История масонства. С. 133.


[Закрыть]

Перед началом Войны за независимость начался процесс оформления местных Великих лож, независимых от Англии. К 1775 г. их насчитывалось восемь (две в Массачусетсе, по одной в Пенсильвании, Нью-Йорке, Вирджинии, Джорджии, Северной и Южной Каролине), причем почти все они были политизированы и оппозиционно настроены к колониальному правительству, особенно масоны «старых уставов». Это еще одна особенность американского масонства.

Во время Американской революции большинство масонов действовало очень активно в борьбе за независимость. Масонами были почти все известные политики того времени – Бенджамин Франклин (с 1731 г.), Джордж Вашингтон (с 1752), Томас Джефферсон, Джеймс Отис, Самуэль Адамо, Джозеф Уоррен, Джон Маршал, Александр Гамильтон и др. То же касается и народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости.[154]154
  История масонства. С. 134.


[Закрыть] Видимо, следует согласиться с мнением исследователей, считающих, что масонские ложи в североамериканских колониях стали своеобразным координирующим центром в борьбе за независимость, а многие принципы масонской идеологии (свобода, братство, политическое равенство, достижение народного счастья и общего блага в реальной земной жизни и т. д.) нашли отражение в Декларации Независимости и Конституции США 1787 г.[155]155
  См. например: Согрин В. В. Томас Джефферсон человек, мыслитель, политик. М., 1989.


[Закрыть]

На примере образования США, на наш взгляд, хорошо просматривается тесное взаимодействие масонства и конституционализма, их взаимное проникновение под воздействием уникальной политической обстановки.

Масонские ложи, взявшие на себя роль своеобразной организационной оболочки, координирующей действия патриотических прогрессивных сил, не утратили своего влияния и после обретения независимости, позволяя сглаживать острые углы политических конфликтов, не допуская их перерастания в открытую вооруженную борьбу. Правда, не всегда это удавалось – достаточно вспомнить Гражданскую войну 1861–65 гг. Тем не менее, масонские ложи сыграли, да и, наверное, до сих пор играют своеобразную цементирующую роль в политическом развитии США. Но выявление этих тенденций требует отдельного исследования и не входит в круг задач нашей работы.

Во Франции развитие масонства также было связано с политикой, но пошло несколько по иному пути, чем в США, что было связано и с иным политическим режимом, и с иной социальной структурой общества. Во Франции 1-й половины XVIII в. безраздельно господствовало дворянство, а в политической сфере – абсолютистский режим с явным полицейским уклоном. Достаточно сказать, что собрания частных лиц считались подозрительными и не допускались. Даже главная социальная опора режима – дворянство – не имела права в количестве больше 20 собираться без специального разрешения короля. И хотя после смерти Людовика XIV во время регентства Филиппа Орлеанского режим несколько смягчился, все равно ощущалось недовольство своим положением среди всех слоев населения. Поэтому общественный и политический строй Англии того времени казался почти идеальным как французской аристократии и дворянству, стремившимся восстановить былое положение и участвовать в принятии политических решений, так и укреплявшейся буржуазии, жаждавшей сравняться с высшими классами.[156]156
  История масонства. С. 28–29.


[Закрыть] Тем самым английское масонство попадало на благодатную почву и постепенно стало своеобразным центром притяжения для всех недовольных существующим положением вещей.

Характерной особенностью французского масонства было то, что с самого начала руководящее положение в нем заняла аристократия, привыкшая к пышным ритуалам и церемониям. Поэтому довольно простое 3-х степенное английское масонство почти сразу перестало их устраивать. Этим и объясняется огромный успех во Франции так называемого «шотландского масонства», которое на самом деле к Шотландии имело самое отдаленное отношение. Его изобретателем считается Майкл Эндрю Рэмси – человек темной биографии, близкий к якобитам (сторонникам династии Стюартов, свергнутой в 1688 г.), одно время бывший воспитателем «младшего претендента» Карла Эдуарда Стюарта, но в то же время имевший свободный пропуск в Англию. Судя по всему, это был типичный авантюрист и двойной агент, работавший одновременно и на Ганноверскую династию и на якобитов (Стюартов), обосновавшихся в 1730–40-е гг. в Париже. В 1737 г., видимо, стремясь обосновать предполагавшееся вторжение Карла Эдуарда в Шотландию (и в самом деле состоявшееся в 1745 г.) и заодно использовать местных масонов, не подчинявшихся Великой лондонской ложе, он выступил с заявлением о том, что масоны являются наследниками крестоносцев. Предшественниками масонов он объявил вначале рыцарей Мальтийского Ордена, а после их протеста – тамплиеров. Преемник казненного магистра ордена Жака де Молэ якобы тайно скрылся в Шотландии, примкнул для безопасности к организации каменщиков и передал им тайные знания тамплиеров и старый символический ритуал.[157]157
  История масонства. С. 34–35, 48–49.


[Закрыть] Соратник Рэмси барон Генрих Чуди, бывший одно время, кстати, секретарем И. И. Шувалова,[158]158
  История масонства. С. 49.


[Закрыть] создал на основе этих высказываний довольно стройную систему, получившей название Клермонской – то ли в честь Клермонского иезуитского колледжа в предместье Парижа Сен-Жермен, бывшего центром якобитов, то ли в честь Луи де Бурбона, графа Клермонского, избранного 16 парижскими ложами в 1743 г. пожизненным Великим мастером. Одновременно была окончательно оформлена «Великая Английская ложа Франции», вскоре ставшая совершенно независимой от английского масонства.

В 1755 г. было официально признано особое положение «шотландских мастеров», их право «наблюдать и наставлять» в обычных иоанновских ложах (первые три степени). В результате Клермонская система стала состоять из двух видов степеней – «символических» (или «иоанновских», которых, как и в Англии, было три, и которые должны были заниматься нравственным самосовершенствованием братьев – масонов и благотворительностью) и «умозрительных» (или шотландских), которых было четыре и которые должны были заниматься поиском высших сокровенных знаний об окружающем мире и Боге.[159]159
  История масонства. С. 53.


[Закрыть] Официальное признание высших степеней, являвшихся якобы носителями тайных мистических знаний, как нельзя лучше соответствовало стремлению французской аристократии к демонстрации своей сословной исключительности и особой роли в масонстве.

Появилось и еще одно отличие от английского масонства. По уставу 1755 г. необходимым условием вступления в масонскую ложу стало исповедание римско-католической веры. Тем самым французское масонство становилось на путь полного приспособления к местным порядкам. Символично, что с 1755 г. главная ложа стала называться Великой ложей Франции. Правда, контролировала она меньше половины всех французских лож. Масонская разноголосица, идейные разброд и шатания были намного большими, чем в Англии. И это еще одна особенность французского масонства.

Ну а поиск тайной высшей мудрости, многостепенные системы привели к проникновению в ряды французских масонов многочисленных авантюристов типа графа Сен-Жермена или Калиостро, подрывавших репутацию масонства в глазах общественного мнения.[160]160
  История масонства… С. 98–99; См. также: Карнович Е. П. Замечательные и загадочные личности XVIII–XIX столетий. Спб., 1884; Строев А. Авантюристы Просвещения. М., 1998.


[Закрыть]

Но, тем не менее, несмотря на похождения подобных авантюристов, масонство в 1780-х гг. становилось все более популярным во французском обществе. В немалой степени этому способствовало два момента. Во-первых, широкая благотворительная деятельность, которой занимались масоны (помощь нуждающимся, содержание сиротских домов и т. д.). Во-вторых, приток в масонские ложа известных ученых и общественных деятелей. Например, в 1769 г. астроном Ж.-Ж. Лаланд основал ложу Наук, в которой состояли Вольтер, Кондорсе, Франклин, изобретатели воздушного шара братья Монгольфье, будущие деятели Французской революции Бриссо, Демулен, Дантон, Мирабо, воспитатель П. Строгонова математик Ж. Ромм. Научными исследованиями занималась и основанная в 1789 г. «Энциклопедическая ложа» в Тулузе.[161]161
  История масонства… С. 60–61.


[Закрыть]

В 1785 г. происходит организационное объединение Большинства Французских масонов в Великий Восток Франции. Его гроссмейстером стал герцог Филипп Шартрский (в будущем Орлеанский), что полностью соответствовало аристократическим тенденциям французского масонства. Одновременно был принят и единый Устав, признававший 7 степеней – 3 английских (иоанновских или символических) и 4 высших: Избранного Рыцаря, Шотландского Рыцаря, Рыцаря Востока и Рыцаря Розенкрейцера. Тем самым сложилась так называемая «французская система», явившаяся компромиссом между классическим английским масонством и рыцарско-мистическим (которое особенно импонировало французским аристократам).

Почти все исследователи отмечают в 70–80-х гг. XVIII в. рост политизированности французского масонства, ставший впоследствии его характерной особенностью. Объясняется этот процесс, на наш взгляд, неудовлетворенностью части масонов, представлявших, по сути, элиту французского общества, абсолютистским режимом, который упорно не проводил назревших преобразований и по – прежнему не допускал к участию в управлении страной даже просвещенное дворянство. Выражением этого недовольства стало быстрое распространение среди французских масонов так называемого мартинизма. Его основоположником считается некий Мартинес Паскуалис, человек неясной биографии, судя по всему, авантюрист, о котором известно лишь то, что он жил во Франции. В 1754 г. он основал особое масонское послушание «Избранных Кохенов». Суть его учения сводилась к тому, что после грехопадения человек отпал от Бога, но постоянно стремиться снова с ним слиться (это исходит из самой природы человека). Достигнуть этого состояния можно якобы при содействии особых духов, обрести помощь которых можно посредством особых обрядов, медитаций и т. д. В 1765 г. Великая ложа Франции объявила это учение ложным, но у него появились многочисленные сторонники, в частности известный мистик аббат Фурнье, просветитель и материалист, барон Гольбах и особенно маркиз Клод Луи де Сен-Мартен, по имени которого и названо это учение. В 1774 г. он анонимно выпустил книгу «О заблуждениях и истине», имевшей огромный успех в самых разных странах.[162]162
  Суть его учения заключалась в том, что, по его мнению, все общественные беды (несправедливые законы, неразумные действия правительства, ложные религии) проистекают из-за того, что человек утратил естественное состояние всеобщего равенства. Его можно восстановить, если подчинить всех людей принципу деятельной и разумной любви. Но так как пока большинство людей не способны подняться над своими эгоистическими устремлениями, то естественное равенство должно быть восстановлено путем передачи власти избранным, которые смогли возвыситься над своими себялюбивыми инстинктами и хотят сделать людей счастливыми, тем, кто способен любить людей и может научить этому других. // Харитонович Д. Э. Указ. соч. С. 66–67; Le Forestier R. Franc – maconnerie templiere et occultiste au XVIII–XIX siecles. Paris Table d’ Eneraude. 1987. T. 1.


[Закрыть]

Во многом полумистические, полуэлитарные идеи Сен-Мартена перекликались с эгалитаристской концепцией Жан-Жака Руссо, не имевшей к мистике никакого отношения и базировавшейся на доктрине Просвещения. В целом доктрина Сен-Мартена напугала правящие круги Европы (и небезосновательно) и на рубеже 1770–80-х гг. в большинстве европейских стран, включая Россию, мартинизм был официально запрещен.

Тем не менее, мартинизм нашел отражение и в официальной масонской доктрине. В одном из масонских трактатов того времени говорилось, что «…цель франкмасонства – возвратить человечество к первоначальному равенству (выделено нами) и установить между масонами союз общности, отметая различия, порождаемые среди нас рождением, сословием и должностями… Титул брата не пустое обращение: все сообща (т. е. и дворяне и буржуа) наслаждаются приятностями братства. Заслуги и таланты выделяются, но все, кто имеет счастье обладать ими, проявляют их без страха и гордости чтобы те, кто лишен этого преимущества, не чувствовали ни унижения, ни зависти.[163]163
  Цитировано по: Харитонович Д. Э. Масонство. М., 2001. С. 77–78.


[Закрыть]

Как видим, эгалитаристские настроения были более чем выражены в доктрине французских масонов и явно напоминали лозунги будущих якобинцев.

В связи с этим, хотелось бы остановиться на проблеме соотношения французского масонства и Великой французской революции. Еще в 1797 г. французский эмигрант иезуит Огюст Баррюэль издал книгу «Памятные записки по истории якобинства», в которой доказывал, что Великая французская революция была организована масонами. Ему вторил английский публицист Джон Робинсон, утверждавший о существовании заговора франкмасонов и иллюминатов против всех религий и правительств Европы.[164]164
  История масонства. С. 61.


[Закрыть] Их аргументы были следующими. Во-первых, девиз Французской революции «Свобода, равенство, братство» является масонским лозунгом. Во-вторых, по мнению Баррюэля, к моменту начала революции количество масонов во Франции превысило якобы 600 000 человек, они заняли ключевые позиции в системе местного управления и только и дожидались сигнала Центрального Комитета о начале восстания. В-третьих, Якобинский клуб по своей структуре очень напоминает масонскую ложу. В-четвертых, все ведущие деятели революции Демулен, Бриссо, Мирабо, Лафайет, Дантон, Кутон, Робеспьер (хотя о его принадлежности к масонству мнения разделились) являлись масонами. Наконец, в-пятых, глава французских масонов герцог Филипп Орлеанский принял самое активное участие в революции, отказался от родового титула, принял имя Филиппа Эгалитэ (от фр. «равенство»), вступил в Якобинский клуб, по списку которого был избран в Конвент, где голосовал за казнь короля. По мнению Баррюэля, его план заключался в намерении сместить старшую ветвь Бурбонов и самому придти к власти, основав новую династию (в 1830 г. его сын Луи Филипп и в самом деле стал французским королем).

Что ж, аргументы достаточно серьезные и обоснованные. Но мы склонны согласиться с точкой зрения современного исследователя истории масонства Д. Э. Харитоновича, который считает, что гипотеза о «масонском заговоре» как главной причине Французской революции абсолютно несостоятельна, так как никакого революционного заговора (масонского или немасонского) просто не существовало. Революция представляла собой массовое и во многом стихийное движение, заставшее врасплох и сами масонские ложи. К тому же самих масонов было не больше 5–6 тысяч даже при самой широкой экстраполяции (хотя, конечно, можно сказать, что дело не в количестве, а в качестве), и во время революции большинство лож никакой активности не проявляли, видимо, дезориентированные стремительно развивавшимися событиями. Мало того, в декабре 1792 г. Великий магистр Филипп Эгалитэ сложил с себя свои полномочия, заявив, что он вступил в сое время в масонство и возглавил его, так как «оно являлось неким подобием равенства…», но теперь он решил «покинуть призрак ради действительности», тем более, что «республика, особенно в начале своего учреждения, не должна допускать никакой тайны и никаких тайных обществ». Тем самым он нанес французскому масонству существенный удар, подорвав его организационное единств. И уж совсем противоречит теории «масонского заговора» тот факт, что его лидеры (те же Бриссо, Демулен, Дантон, Робеспьер) зачем-то перессорились и поубивали друг друга. Кстати, и сам бывший Великий магистр Филипп Эгалитэ был казнен во время террора в ноябре 1793 г. Мало того, в 1794 г. несколько лож, например, в Дижоне, были вообще закрыты комиссарами Конвента «как возбуждающие подозрение и нетерпимые при республиканском режиме, когда свобода сделалась всеобщим достоянием, пользование коим не нуждается во мраке таинственности».[165]165
  Харитонович Д. Э. Указ. соч. С. 85–88. Segur de L. – Ph. Memoires, souvenires et anecdotes. Paris, 1859. T 1. P 97.


[Закрыть]

Таким образом, французские масоны скорее не выиграли, а наоборот, проиграли от событий Великой Французской революции. По нашему мнению, вполне возможно, что на первом этапе революции (1789–91 гг.) масоны действительно могли играть роль координирующего центра антиправительственных выступлений, но затем инициативу они потеряли, т. к. события стали развиваться стихийно и неуправляемо. Масонские же лозунги о свободе, равенстве и братстве, о религиозной терпимости, о единстве всех народов и т. д. и в самом деле стали лозунгами Революции.

Что же касается руководителя французских масонов герцога Филиппа Орлеанского (Эгалитэ), то более чем вероятно, что он и в самом деле намеревался заменить собой Людовика XVI, но события постепенно вышли из-под его контроля и он сам стал их жертвой.

Факт остается фактом, в 1793–99 гг. масонские ложи во Франции переживают явный кризис и бездействуют. Преодоление этого кризиса связано с именем Реттье де Монтало, которому в 1795 г. удалось объединить ложи и Великого Востока и более консервативного Верховного Совета Великой ложи Франции, а в 1799 г. заручиться поддержкой первого консула Наполеона Бонапарта. И хотя в годы Первой империи, масонство официально признано не было, но оно и не запрещалось. Мало того, Наполеон, в конце концов, назначил Великим магистром своего брата Жозефа, а в помощники ему отрядил своего сподвижника Камбасереса.

В итоге большинство французских лож горячо поддерживало Наполеона (его цель – создание общемировой империи – явно перекликалась с масонской идеей единства всех народов), занимаясь в основном благотворительной и военно-патриотической пропагандой. Религиозно-мистические тенденции в это время окончательно ослабели и единственным требованием для вступления в масонство становится признание бессмертия души и вера в Великого Архитектора Вселенной, как бы он ни назывался, что способствовало широкому притоку в ряды масонов нехристиан, в т. ч. евреев.

После падения Первой империи деятельность масонских лож временно приостановилась, но в 1820-е гг. возобновилась. Причем политические тенденции явно возобладали. В период Реставрации большинство масонских лож занимали умеренно-оппозиционную позицию, а ряд околомасонских организаций, пользовавшихся негласной поддержкой французских масонов (например, карбонарии или «Филики Этерия»), шли еще дальше и сочетали масонскую символику и организационную структуру с подпольной и даже террористической деятельностью, направленной на борьбу за освобождение. Италии и Греции. В событиях 1830 и 1848 гг. французские ложи сыграли, видимо, такую же роль, что и во время начала Великой Французской революции, т. е. роль координирующего центра. Во всяком случае, большинство лож Великого Востока Франции новые революции встретило сочувственно.

Перейдем теперь к анализу развития масонства в Германии. Здесь сразу бросается в глаза то, что масонство, проникнув поначалу из Англии, приобрело совершенно особые черты и стало развиваться совершенно по иному пути, нежели в самой Англии, США и Франции.

Характерными особенностями германского масонства являлась его мистическая направленность, еще большая сословность и аристократизм и еще большая раздробленность, разветвленность и отсутствие единства, чем во Франции. Объясняются эти черты особенностями общественно-политической обстановки в самой Германии, которая продолжала переживать период политической раздробленности, была разделена на десятки в основном мелких государств (за исключением Пруссии и Австрии), в которых по-прежнему господствующие позиции занимало дворянство, буржуазные отношения были слабо развиты, очень сильны были пережитки средневековья, особенно в идейной сфере. Поэтому масонские идеалы терпимости, гуманности, всеобщего братства и свободы довольно быстро оказались оттесненными на второй, а то и третий план представлениями о дворянской исключительности, католическими привычками к чинопочитанию и монашеству, послушанию (особенно на юге Германии) и чисто средневековыми потребностями в мистических откровениях, стремлениями выделиться из толпы простых смертных, получить власть над ними за счет приобщения к неким высшим мистическим оккультным знаниям, которые заодно помогут разом проникнуть и в тайны мироздания. К тому же масонство в Германии сразу стало использоваться местными правителями в собственных политических интересах, в целях распространения своего влияния на соседние территории или наоборот предотвращения такового. Поэтому немецкое масонство сразу же приобрело не только аристократический, но даже придворный характер. Начало этой тенденции положил прусский король Фридрих II, который в 1744 г. даже принял титул Гроссмейстера берлинской ложи «Трех глобусов», вскоре его примеру последовали правители Брауншвейга, Саксонии, Саксен-Кобурга, Веймара и т. д. В высших кругах принадлежность к масонству стала считаться признаком хорошего тона.[166]166
  История масонства… С. 68–71.


[Закрыть]

Постепенно немецкое масонство становилось все более дворянским и аристократическим, а активная борьба честолюбий привела к росту взаимной нетерпимости. В итоге уже к 1760-м гг. немецкое масонство, погрязшее во взаимных распрях, очень мало напоминало собой первоначальное масонское учение, заимствованное из Англии. По сути, оно стало развиваться в противоположном направлении.

В своем развитии немецкое масонство прошло несколько этапов.

1-ый этап можно условно датировать 1720–1750-ми годами. Он характеризуется основанием масонских лож почти во всех крупных городах Германии. Первым немецким масоном считается граф Шаумбург – Липпе, принятый в масоны в Лондоне. В 1733 г. появляется первая чисто немецкая ложа в Гамбурге. В 1741 г масонство в Пруссии берет под свое покровительство Фридрих II. До середины 1740-х гг. все немецкие ложи подчинялись Великой Лондонской ложе, но с 1744 г. после принятия берлинской ложей «Трех глобусов» титула «Великой» начинается процесс самостоятельного организационного оформления, который завершился к середине 1750-х г. К этому моменту на территории Германии функционировало около десятка конкурирующих Великих лож, независимых от Англии. Причем к этому моменту возобладала еще одна тенденция, а именно: огромную популярность приобрело так называемое «шотландское (или рыцарское) масонство», заимствованное из Франции. Это было явно данью средневековым феодальным традициям, все еще сохранявшимся во многих районах Германии. Отсюда и пышные рыцарские ритуалы, огромное количество степеней, занятия алхимией и оккультизмом. К тому же не следует забывать и о местных традициях существования мистических тайных обществ, в частности розенкрейцеров. В 1710 г. силезский пастор Самуил Рихтер разработал подробный устав Ордена Злато-Розового Креста из 52 пунктов, в котором главным требованием было безусловное послушание братьев. Розенкрейцерство распространялось вначале параллельно с масонством, главной целью ставило поиск высшей тайной мудрости. Организационное оформление окончательно произошло в 1750–60-х гг., когда розенкрейцерские кружки появились во Франкфурте-на-Майне (1757 г.), Праге и Карлсбаде (1761 г.), Нюрнберге, Гамбурге и др. городах. С 1775 г. центром розенкрейцерства становится Вена. И в это же время оно окончательно сливается с масонством, превратившись в одно из его подразделений.