Текст книги "Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1"

По оценке Т. О. Соколовской в 1812–1813 гг. главенство шведской системы признало подавляющее большинство российских лож. При этом российское масонство приобретало все более национальный, патриотический характер. Целью ставилось использовать масонство во благо России. Предполагалось, что сплотив элиту общества, российское масонство поведет сородичей к высотам духовного совершенства. В состав масонских лож в это время влился цвет патриотически настроенной русской аристократии. Достаточно упомянуть кн. М. И. Кутузова-Смоленского, А. Остерман-Толстого, М. П. Баратаева, князей Долгоруких, Лобановых-Ростовских, графов Воронцовых, Виельгорских, Шуваловых и др.[220]220
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 52.


[Закрыть] Видимо, многих из них привлекли не только идейные принципы масонства, но и перспектива попасть во Всемирную ложу «Великих помазанников Божиих», которая по слухам состояла из наиболее просветлённых братьев из национальных Капитулов и ставила целью «бороться со злом и насилием в мире, с политическим и духовным деспотизмом, поднимать духовный уровень всех народов планеты, насаждая древо духовной свободы на развалинах насилия».[221]221
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 53.


[Закрыть] Имена членов этого Всемирного Капитула были неизвестны тем, кто к нему не принадлежал.

Существовал ли этот невидимый наднациональный Капитул на самом деле, до сих пор не установлено (не обнаружено документов ни подтверждающих, ни опровергающих факт его существования), но вне зависимости от этого возможность оказаться в рядах мировой элиты была для русской просвещенной аристократии весьма заманчивой.

Сами ложи приобретают в этот период своеобразный кружковый характер. Так в ложе Александра к коронованному Пеликану преобладали представители старого екатерининского дворянства и купечества, в ложах «Елизаветы к Добродетели» (названа так в честь жены Александра I) и «Соединённых друзей» – высшие круги петербургского дворянства, прежде всего высшие придворные чины; в ложе «Петра к истине» – немецкие врачи и инженеры; в ложе «Палестины» – деятели науки и искусства и выходцы из Франции, в ложе «Нептуна к Надежде» в Кронштадте – русские и иностранные моряки и т. д.

Однако количественное увеличение масонских лож в России привело к появлению разных взглядов на дальнейшее направление развития российского масонства. В 1814 г. довольно неожиданно в российском масонстве произошел раскол, окончательно оформившийся в 1816–1817 гг. Его инициатором выступил глава ложи «Петра к истине» Е. Е. Эллизен — врач Обуховской больницы, немец по происхождению, вступивший в масонство в 1811 г., являвшийся на тот момент членом «Капитула Феникса». В открытом письме Беберу (а по сути, рассчитанном на самую широкую масонскую аудиторию) он заявил, что существование в России высших масонских степеней и «Капитула Феникса» фактически незаконно, т. к. в 1810 г. Бебер предоставил в министерство полиции обрядники и уставы только первых трех степеней (видимо из-за того, что в актах высших рыцарских степеней одной из главных целей провозглашалась борьба с любыми проявлениями светского и духовного деспотизма и Бебер попросту не решился их передать в правительственные инстанции).

Эллизен предлагал сделать масонские ложи более отрытыми; заменить тайное самовластное управление часто неизвестных лиц более «лёгким», выборным и ответственным; отказаться от занятий мистикой и оккультизмом, а также от намерения восстановить древние рыцарские ордена. При этом, что интересно, Эллизен указывал (видимо, памятуя либеральные взгляды Александра I), что Густав III в Швеции воспользовался масонской организацией для восстановления абсолютизма.[222]222
  Соколовская Т. О. Капитула Феникса. С. 56–60.


[Закрыть] В связи с этим нельзя не отметить оригинальный парадокс: выступая вроде бы за большую демократичность в деятельности лож, против высших степеней, за выборность руководства, Эллизен, получается, одновременно выступает и против борьбы с деспотизмом в любых проявлениях (а это как раз была одна из главных целей высших степеней).

Почему Эллизен выступил с таким заявлением? Наиболее вероятным объяснением представляется то, что он выразил мнение значительной части масонов (особенно молодых), которых не устраивали слишком жёсткие порядки в шведской системе масонства. Они хотели идти в ногу со временем, желали большей свободы и открытости (не стоит забывать, что все эти события происходили на фоне патриотического подъема 1812 г. и явного крена в сторону либерализма во внутренней и внешней политике Александра I). Скорее всего, на эту основную причину наложилась и другая. Эллизен первоначально выступил от лица так называемой «иностранной партии» в российском масонстве, которая к 1814–1815 гг. оказалась почти оттесненной от высших руководящих постов. Так что выступление Эллизена вполне вероятно можно объяснить и стремлением масонов нерусского происхождения восстановить своё пошатнувшееся положение.

Как бы то ни было, с этого момента в российском масонстве начинается серьезный раскол. Вначале Бебер, видимо, счел письмо Эллизена личным выпадом против себя и объявил, что отказывается от звания Великого Мастера, раз ему не доверяют и предложил вместо себя кандидатуру своего заместителя П. А. Шувалова (но тот отказался), а затем графа В. В. Мусина-Пушкина, но тот согласился управлять только иоанновскими степенями. В итоге руководителем высших степеней и «Капитула Феникса» остался по-прежнему Бебер. В июне 1815 г. он обратился с письмом к министру народного просвещения гр. Разумовскому, в котором доказывал полезность сохранения высших степеней, как охранителей «святых заветов христианства против ополчившегося неверия и ложного философствования». Одновременно он предлагал для «восстановления тишины» разделить масонские ложи на две системы, управляемые по-отдельности. Для управления оставшихся верными старым традициям лож он предлагал учредить вместо Директориальной ложи Владимира к порядку Великую Управляющую ложу под своим руководством и обязался давать отчёт о всех событиях, которые будут там происходить.

Письмо было передано генерал-губернатору Петербурга и тот дал согласие на учреждение двух Великих лож. Эллизен воспользовался этим разрешением и на основе 4 лож «Петра к правде», «Палестины», «Изиды», «Нептуна» учредил союз Великой ложи Астреи, названной в честь богини справедливости и правосудия. Руководителем нового союза был избран гр. В. В. Мусин-Пушкин-Брюс, его заместителем – Эллизен (который и осуществлял фактическое руководство). В Уставе Великой ложи Астреи говорилось, что она никогда не будет зависеть от неизвестных начальников или иноземных масонских правлений, не будет иметь никаких тайн от правительства, не будет заниматься поисками «сверхъестественных таинств» и следовать правилам «Иллюминатов, Мистиков и Алхимистов», «не будет стараться о восстановлении древних рыцарских Орденов».[223]223
  Соколовская Т. О. Капитула Феникса. С. 62–63 (Уложение Великой ложи Астреи); Семевский В. И. Либеральные планы в правительственных сферах // Отечественная война и русское общество. М., 1911. Т. 2; Дружинин Н. М. К истории идейных исканий П. Н. Пестеля // Революционное движение в России в XIX в. Избранные труды. М., 1986; Вишленкова Е. А. Религиозная политика Александра I. Казань, 2000.


[Закрыть]

Целью новой организации провозглашалось «усовершенствование благополучия людей исправлением нравственности и распространением добродетели». Управляться Союз Астреи должен был на началах выборности, ответственности и сменяемости руководства.

Подобные принципы оказались очень привлекательны для, прежде всего, молодого поколения масонов. В результате начался массовый переход масонов в ложи Великого Союза Астреи. Дело дошло даже до того, что в союз Астреи перешла самая старая русская ложа шведской системы «Александра к коронованному Пеликану». Практически все масоны немецкого происхождения также перешли в союз Астреи. И. В. Бебер (тоже немец по национальности) фактически самоустранился от руководства прежней Великой Директориальной ложей и бездействовал. Инициатива перешла к более энергичным деятелям – сторонникам сохранения старой системы А. А. Жеребцову и гр. М. Ю. Виельгорскому. Последний в противовес союзу Астреи тайно учредил ложу «Трех добродетелей» в Петербурге, «Полярной Звезды» в Вологде и «Трех коронованных Мечей» в Полтаве, что привело к серьезным неприятностям с Министерством Внутренних Дел, которое потребовало объяснений.[224]224
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 67.


[Закрыть]

Летом 1816 г. по инициативе Жеребцова начались переговоры с Великой ложей Астреи о заключении Конкордата. В декабре того же года он был подписан. Согласно Конкордату упразднялась Великая Директориальная ложа Владимира к порядку, вместо нее создавались две материнские ложи: Великая ложа Астреи (работавшая по английской 3-х степенной системе) и Великая Провинциальная ложа (продолжавшая работать по шведской системе). Обе Великие ложи обязались поддерживать мирные отношения и не переманивать братьев-масонов друг у друга. Следует отметить, что, как и в 1810 г., правительство знало лишь о существовании Великой Провинциальной ложи, работами же высших степеней по-прежнему руководил «Капитул Феникса», состав которого держался в тайне.

Весной 1817 г. после длительных колебаний в союз Астреи перешел И. В. Бебер, в результате чего изменился состав Великой Провинциальной ложи и «Капитула Феникса». Великим мастером стал А. А. Жеребцов, а его заместителями М. Ю. Виельгорский и С. С. Ланской. Учитывая, что Жеребцов часто отсутствовал в столице, реальное управление ложами шведской системы сосредоточилось в руках графа Виельгорского и Ланского.

В целом же на протяжении 1817 г. продолжился переход масонов из лож шведской системы в союз Астреи. В частности туда перешла одна из крупнейших по численности и старейших лож – ложа «Соединенных Друзей». Тем самым наметился явный перевес союза Астреи.

9-й этап развития российского масонства – 1817–1821 гг. – характеризуется сосуществованием двух масонских систем: Великой ложи Астреи (английская система) и Великой Провинциальной ложи, а фактически тайного «Капитула Феникса» (шведская система).

Количественный перевес был на стороне Великой ложи Астреи. Ее относительный демократизм привлекал внимание прогрессивно настроенных представителей дворянской интеллигенции и офицерства. Именно в этот период туда устремились мыслящие и свободолюбивые люди, включая Грибоедова, Чаадаева и Пушкина. В масонство вступили и многие будущие декабристы. По подсчетам Д. Э. Харитоновича масонами были не менее 24 декабристов.[225]225
  Харитонович Д. Э. Указ. соч. С. 129.


[Закрыть] Братья Муравьевы-Апостолы, Рылеев и особенно Пестель рассчитывали использовать масонские ложи как готовую конспиративную форму для антиправительственной деятельности. Кстати, одна из первых декабристских организаций «Союз Спасения» была создана по принципам масонской ложи.[226]226
  Дружинин Н. М. К истории идейных исканий П. Н. Пестеля. // Революционное движение в России в XIX в. Избранные труды. М., 1986.


[Закрыть]

Великая Провинциальная ложа также не собиралась сдавать свои позиции. На рубеже 1817–1818 гг. были учреждены 3 новые ложи: «Северных друзей» в Петербурге, «Ищущих Манны» в Москве и «Эвксинского Понта» в Одессе. Однако летом 1818 г. произошел новый кризис, связанный с письмом Жеребцова, в котором он давал согласие на переход недавно учрежденной ложи «Северных друзей» в союз Астреи. В результате в октябре 1818 г. Жеребцов был исключен из «Капитула Феникса», новым Великим Мастером был избран граф М. Ю. Виельгорский, а его заместителем С. С. Ланской. Капитул принял решение еще больше ужесточить дисциплину, исходя из точного соблюдения старинных уставов, так Дирекория Капитула впредь должна была состоять из одних Командоров 9-ой степени, имена которых рядовым масонам были бы неизвестны (кроме Виельгорского и Ланского). Во главе угла был поставлен принцип: «пусть наш круг будет мал, но крепок», т. е. главное – не количество братьев-масонов, а их качество (под этим понималась убежденность в правильности масонских постулатов, стремление сознательно заниматься совершенствованием своей личности, сплоченность и дисциплинированность). В отличие от Жеребцова новые лидеры Капитула Феникса и Великой Провинциальной ложи Виельгорский и Ланской обладали ораторским даром и необходимой энергией для претворения своих взглядов в жизнь.

Граф Михаил Юрьевич Виельгорский (1788–1856) был очень образованным и культурным человеком с достаточно мягким характером. Не довольствуясь обычными ритуальными работами в ложах, он вместе со своим другом С. С. Ланским организовывал поучительные беседы на дому, куда собирались лучшие представители столичной интеллигенции. Практически все современники положительно отзываются о Виельгорском как человеке. Вот как, например, охарактеризовал его знаменитый поэт П. А. Вяземский:

 
Всемирной ярмаркой и выставкой всесветной
Был кабинет его, открытый настежь всем;
Кто приносил туда залог мечты заветной,
Кто мысль, кто плод труда, кто приходил ни с чем.
Актер, магнетизер, мыслитель величавый,
Скрипач и букинист, и тенор, и хирург,
И все искатели, которые за славой,
Да за деньгами теснятся в Петербурге, —
Все проявлялось здесь на пробе и поклоне,
Здесь был их первый шаг с залогом на успех.
Хозяин ласковый в домашнем Вавилоне
Умел все выслушать и надоумить всех…[227]227
  Цитировано по: Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 76.


[Закрыть]
 

Главными целями для Виельгорского было самосовершенствование, борьба с собственными слабостями и постижение тайных истин.

Виельгорского прекрасно дополнял Сергей Степанович Ланской (1787–1862), прокурор Сената, действительный статский советник, в будущем министр внутренних дел (с 1855 г.) и активный участник разработки «великих реформ» Александра II. Современники отмечали его сильный характер, решительность и настойчивость, ораторский дар. Целью масонства он считал пробуждение во вступающих в масонские ложи чувства человеческого достоинства, ненависть к злу и насилию в любых проявлениях, привлечение в масонство возможно более широкого круга достойных людей, дабы «увеличением рати служителей света победить легионы тьмы». Ланской был принципиальным человеком, был верен своим идеалам и после запрещения масонства не дал расписки и вышел в 1823 г. в отставку.

Благодаря этим ярким личностям авторитет и популярность Великой Провинциальной ложи увеличились и к середине 1821 г. ей подчинялось уже 12 лож. Наметилось постепенное сближение позиций двух Великих лож, часто оказывались взаимные услуги. При этом следует отметить, что союз Астреи считался, видимо, более благонамеренным с точки зрения правительства, чем Великая Провинциальная ложа (наверное смущала её таинственность и строгая иерархия). В качестве примера можно привести эпизод с основанием в Москве ложи «Гарпократа» в 1821 г., которая формально входила в союз Астреи, но фактически являлась прикрытием ложи «Нептуна» (руководителем был один из старейших масонов П. И. Голенищев-Кутузов, имевший много врагов), тайно входившей в «Капитул Феникса».[228]228
  Цитировано по: Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 93.


[Закрыть]

Постепенно противоречия сглаживались и в июне 1821 г. было принято решение об объединении в однородную систему на основе «истинной древней шведской системы».

С этого момента начинается 10-й этап развития российского масонства: 1821—1822 гг., характеризующийся восстановлением единства на компромиссной основе.

Объединению двух великих лож, судя по всему, способствовали опасения руководства Великой ложи Астреи, что «мягкость управления и выборность высших должностных лиц могут привести к дальнейшему распространению «вольномыслия», вследствие чего масонские ложи могут приобрести антиправительственный характер. Так фактически второе лицо в Великой ложе Астреи сенатор Е. А. Кушелев писал в годовом отчете о деятельности масонских лож на имя Александра I о распространении «вольномыслия» среди членов лож, об обсуждении «несвойственного духу Российской Империи выборного конституционного правления».[229]229
  Цитировано по: Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 93–94.


[Закрыть] И опасения эти были небеспочвенными, памятуя планы Пестеля использовать масонские ложи в качестве готовой организационной формы для антиправительственной деятельности. К тому же и декабристские организации создавались явно по масонскому образцу, напоминая систему Строгого Послушания с неизвестным начальством и жесткой дисциплиной, что видимо, особо импонировало тому же Пестелю.

Ложи же шведской системы под руководством Виельгорского и Ланского были более консервативными, предъявляли более жесткие требования к своим участникам и не допускали (во всяком случае, формально) обсуждения политических вопросов, делая упор на нравственное самосовершенствование и изучение мистических книг.

Поэтому объединение и было осуществлено на принципах Великой Провинциальной ложи шведской системы с ее жесткой дисциплиной и иерархичностью. По-видимому, с точки зрения руководителей союза Астреи, это должно было привести к снижению оппозиционных настроений среди масонов и предотвратить возможное запрещение масонских лож в России. Тем более предупреждающие действия правительства уже последовали. В частности министр народного просвещения кн. А. Н. Голицын в июне 1821 г. запретил печать масонскую литературу, а в конце года была официально приостановлена деятельность польских масонских лож (окончательно они были запрещены в ноябре 1822 г.).[230]230
  История масонства, с. 493.


[Закрыть]

Торжественное объединение двух российских Великих лож окончательно состоялось 12 марта 1822 г. и было приурочено к очередной годовщине вступления на престол Александра I. Чтобы продемонстрировать верноподданнический дух объединённого российского масонства, Александру I были отправлены две оды, сочиненные поэтом-масоном Н. Ф. Остолоповым. В одной из них воспевались добродетели справедливого монарха: «Народов сильных победитель, он славою венчал свой век, но блага подданных рачитель, он вместе – царь и человек». В другой оде содержалась благодарность Александру I за покровительство и надежда, что подобное отношение к масонству сохраниться и впредь:

 
Днесь с Александром на престоле
Сама Премудрость восседит.
Она сама свой взор к нам обращает
И с видом благостным вещает:
«Я знаю Ваших цель работ,
Она священна и полезна;
Вас не постигнет участь слезна
От прежних бед, – я Вам оплот!»
 

Тем не менее, высшее руководство российских масонов по своим каналам, видимо, узнало о готовящимся указе о запрете масонских лож. Иначе сложно объяснить, почему 24 июня 1822 г. на торжественном собрании Великой Провинциальной ложи, посвященном дню святого покровителя всех масонов Иоанна Предтечи, выступление главного витии (оратора) «Капитула Феникса» П. С. Кайсарова было проникнуто открыто оппозиционным духом, содержало в завуалированной форме выпады против безнравственности системы управления и, по сути, очень напоминало политическое и идейное завещание (или как метко определила Т. О. Соколовская, «крик осужденного на смерть, ведающего, что слова, которые он сейчас еще сможет крикнуть толпе, будут последними словами»[231]231
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 99.


[Закрыть]).

В своем выступлении П. С. Кайсаров призвал к уважению добродетели, равенству, признанию человеческого достоинства личности, независимо от места в социальной иерархии; призывал вельмож, находящихся у кормила власти, к отказу от чиновничьей чванливости и к беспристрастности, уважению гражданской добродетели, а не происхождения («ласкательство да не заступает у них место заслуг, оказываемых Отечеству»). Далее содержался призыв к правителям народов (явный намек на Александра I) соблюдать законы, ими же изданные. Завершалась речь призывом к масонам к активной деятельности с помощью личного примера: «В наши времена, в которые величайшие злодеи пользуются уважением, в которые лесть предпочитается истине» (на наш взгляд, это явный намек на Аракчеева), «блеск – достоинству, так называемое умение жить – чистосердечию и благочестию, в которые все более или менее гордятся быть мастерами притворства, в которые все более или менее раболепствуют эгоизму – тот не достоин звания вольного Каменщика, кто бездействует».[232]232
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 97–98.


[Закрыть]

Подобная речь, проникнутая критическим и оппозиционным отношением к современному положению вещей в обществе и государстве, уже сама по себе могла вызвать крайне жёсткую реакцию со стороны высшей государственной власти. Но эта самая власть, в сторону которой было выпущено столько критических стрел Кайсаровым, на удивление, никак не прореагировала. Скорее всего, потому что судьба масонства в России была уже решена и правительство не посчитало нужным вдаваться в частности.

1 августа 1822 г. появляется знаменитый рескрипт Александра I министру внутренних дел В. П. Кочубею о запрещении тайных обществ, в том числе масонских лож. Необходимость этой меры объясняется «беспорядками и другими соблазнами, возникшими в других государствах от существования разных тайных обществ, из коих иные под наименованием лож масонских, первоначально цель благотворения имеющих, занимались сокровенно предметами политическими (в рукописном варианте подлинника рескрипта эти слова подчеркнуты – Авт.); впоследствии обратились к вреду спокойствия государств и принудили в некоторых из них сии тайные общества запретить».[233]233
  Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 971 (бумаги В. П. Кочубея). Оп. 1. Д. 221 (Рескрипт Александра I В. П. Кочубею о запрещении тайных обществ, в т. ч. масонских лож 1 августа 1822 г.); ПСЗ. I. Т. XXXVIII. № 29151.


[Закрыть]

Приведенный абзац рескрипта не оставляет сомнений в главной причине запрета тайных обществ в России, которой являлись революционные события в Италии и Испании в 1820–1821 гг. Александр I знал, что венты итальянских карбонариев были построены по образцу масонских лож, а сами ложи зачастую превращались в филиалы революционной организации. В Испании дело обстояло примерно так же. Зная о существовании декабристских обществ, о распространении оппозиционных настроений в ложах союза Астреи (вспомним доклад Кушелева), о борьбе с деспотизмом как одной из целей высших степеней лож шведской системы, Александр I вполне обоснованно опасался, что масонские ложи в России могут быть использованы по примеру Италии и Испании в революционных целях.

Этот вывод подтверждает следующий абзац рескрипта, где Александр I пишет, что данное мероприятие проводится «дабы преграда была полагаема всему, что ко вреду государства последовать может и в особенности в такое время, когда к несчастию от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия».[234]234
  РГИА. Ф. 971. Оп. 1. Д. 221. Л. 1(а).


[Закрыть] С этой целью все тайные общества, под какими бы они названиями не существовали, как-то масонские ложи и другие (масонские ложи специально выделены – Авт.), закрыть и учреждения их впредь не допускать.

Объявив о том всем членам этих обществ, взять с них подписку, что они ни под каким видом в масонских ложах или иных тайных обществах, под какими бы благовидными названиями они не существовали, состоять не будут не внутри империи, не вне ее.

Всем министрам потребовать от своих чиновников, чтобы они откровенно объявили, не состоят ли они членами масонских лож или иных тайных обществ в империи или вне ее, так как присягу могут приносить одну и только государю.

От участников тайных обществ взять специальную подписку, что принадлежать к ним больше не будут, в случае отказа – исключить со службы.

Военным и гражданским губернаторам строго следить, чтобы никто ни под каким предлогом никаких лож или тайных обществ не учреждал и чтобы чиновники также дали подписку, что более в тайных обществах состоять не будут.[235]235
  РГИА. Ф. 971. Оп. 1. Д. 221. Л. 1.


[Закрыть]

Несмотря на то, что подобный указ был ожидаем и, как уже было сказано, высшее масонское руководство скорее всего знало о его подготовке, для большинства рядовых масонов рескрипт Александра I был полной неожиданностью, как гром среди ясного неба. С. П. Фонвизин в письме С. С. Ланскому отмечал, что «большая часть братьев была объята страхом и боязнью случившееся как наказание Господне за лень, беспечность и нерадение к исполнению заветов Ордена».[236]236
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 99.


[Закрыть] Многие масоны отмечали, что с запретом Ордена они потеряли стимул к многому совершенствованию, работе над устранением своих недостатков. Тот же С. П. Фонвизин писал: «Хотя, может быть, истинные, верные и добрыми подвигами подвизающиеся братья немало не потеряют от запрещения наружных работ, но мы, бедные, слабые, страстями и слабостями обуреваемые, соблазнами внешними и внутренними колебаемые братья, много потеряли от такового запрещения, мы лишились наружного пункта соединения и вместе с ним лишились всех его благотворных влияний».[237]237
  Соколовская Т. О. Капитул Феникса… С. 99–100.


[Закрыть] Ему вторит офицер лейб-гвардии Измайловского полка Л. Д. Симанский (1791–1828), который следующим образом в своем дневнике описал чувства, испытанные им при закрытии масонских собраний: «Со стеснённым сердцем подписал я оною (подписку) 28 августа 1822 г.; подобно как нежный и благородный сын, расставался с чадолюбивым отцом, что немало было для меня болезненно, зная из опыта, что и при всех сих вспомогательных средствах к усовершенствованию самого себя, весьма часто забывал и пренебрегал оными, по недостатку же собственного прилежного размышления и происходивших от оного внутренних работ; наиболее же частое общение с братьями, взаимно друг друга подкрепляющее, не давало мне свернуть с пути истины; отныне сих наружных работ запрещение действительно было мне болезненно, ибо тайно предсказывало мне близкое падение и охлаждение ко всему тому, к чему одна только благость Спасителя Вселенной удостоила меня призвать; одна только надежда на Отеческое милосердие Его, что не оставит меня совсем погибнуть, подкрепляет меня».[238]238
  Соколовская Т. О. В масонских ложах (1817–1822) (выдержки из дневника Л. Ф. Симанского). // Материалы по истории русского масонства XVIII–XIX вв. М., 2000. С. 76.


[Закрыть]

И Симанский, и Фонвизин и многие другие масоны не раз отмечали благотворное влияние своих вышестоящих учителей-масонов, которые развивали у них чуткость к своим душевным движениям, были действенными стимулами к нравственному самосовершенствованию. Теперь этого «наружного пункта соединения и общения» они оказались лишены.

Конечно же, после второго запрещения в 1822 г. масонство в России не было полностью уничтожено. Сохранились многочисленные свидетельства, что наиболее идейные и принципиальные масоны, прежде всего руководящий состав «Капитула Феникса» (М. Ю. Виельгорский, С. С. Ланской, Н. А. Головин), а также представители мистического направления из «нерегулярных лож», которые изначально действовали тайно и были неподконтрольны правительству (И. А. Поздеев и др.), продолжали тайно собираться в тесном кругу вплоть до 1860-х гг., прежде всего, в Москве, и в меньшей степени, в Петербурге.[239]239
  Пыляев М. И. Старая Москва. М., 1990. С. 82. Хасс Л. Русские масоны первых десятилетий XX в. // Историки отвечают на вопросы. М., 1990, вып. 2. С. 136; Николаевский Б. И. Русские масоны и революция, М., 1990. С. 15–16; Розенталь И. Жидомасонский заговор: из истории восприятия мифа. // Россия XXI в. № 2. С. 114–177.


[Закрыть]

Но запрет подорвал влияние масонства на общественное мнение. Будучи изолированным от общества, действуя в сугубо конспиративной обстановке, оно перестало быть массовым общественным движением, перестало оказывать воздействие на умы и настроения дворянской элиты. Со смертью Виельгорского, Ланского и других видных масонских деятелей, лишённое пополнения, «александровское» масонство попросту постепенно исчезло. Новое возрождённое масонство начала XX в. имело со старым очень мало общего и развивалось в совершенно ином направлении, гораздо более политизированном. Но рассмотрение дальнейшего развития российского масонства выходит за рамки нашей работы.

Итак, на основе вышеприведённого обзора краткой истории развития, масонства за рубежом и в России подведем итоги и, прежде всего, попробуем ответить на главный интересующий нас вопрос – как же соотносятся масонство и конституционализм? По нашему мнению, конституционализм можно охарактеризовать как политико-правовое течение общественной мысли, выступающее за введение Конституции как высшего закона государства, основанного как минимум на трех составляющих: определение неотчуждаемых прав и свобод личности; введение фундаментальных законов, обязательных для всех, включая и монарха; создание законодательной ветви власти в лице Парламента, представляющей мнение народа и ограничивающей единовластие монарха (применительно к XVIII–XIX вв.).

Масонство, на наш взгляд, также является течением общественной мысли, но течением прежде всего нравственно-этическим, цель которого – поэтапное объединение всего человечества на основе христианских ценностей (братства, всеобщей любви и взаимной поддержки, альтруизма, максимальной терпимости), путём нравственного совершенствования отдельно взятой личности. В определенной степени масонство можно считать экуменистическим движением, попыткой создать новую внеконфессиональную религию вначале в рамках христианской цивилизации, а затем и всей планеты. С религией масонство сближает большая роль, отводившаяся символам, обрядам и ритуалу.

Оба общественных движений в значительной мере пересекаются. Во-первых, и масонство, и конституционализм целью ставили реформирование общества, по-разному расставлялись лишь акценты. В конституционализме упор делался на реформирование прежде всего политической системы с помощью правовых средств (разработка и введение Конституции и т. д.). Масонская доктрина основное внимание уделяла изменению нравственного облика людей. Идеологи масонов исходили из того, что какими бы разумными и прогрессивными не были законы и основанная на них общественно-политическая система, сами по себе они не могут даровать всемерного благополучия людям, большинству которых неведомы чувства любви и сострадания к ближнему (в этом масоны коренным образом расходились с идеологами Просвещения). Поэтому масоны ставили целью прежде всего изменить нравственный климат в обществе, перевоспитать постепенно большинство человечества путем нравственного, умственного и физического совершенствования каждой отдельной личности (масоны недаром уподобляли себя настоящим каменщикам, которые, прежде чем приступить к кладке здания, тщательно обрабатывают каждый камень и возводят из них фундамент). Мечтой масонов было создание в отдаленном будущем большинства, проникнутого возвышенными масонскими идеями. Тогда сами бы собой отпали уродливые формы взаимоотношений во всех сферах жизни, основанные на алчности, эгоизме и властолюбии.

Масонство первоначально мыслилось как аполитичное движение. Но таковым оно осталось (да и то с определенной долей условности) только на своей родине – в Англии, где к моменту возникновения масонства уже были проведены минимальные политические преобразования, удовлетворившие большинство общества (существовал Парламент, определенные права и свободы личности, действовала Конституция, пусть и не в виде единого документа). В странах же континентальной Европы, где продолжали существовать абсолютистские режимы, и в американских колониях Англии, где действовала системы колониального угнетения, масонство по мере своего распространения стало политизироваться и, более того, постепенно приобретало оппозиционную местным правящим режимом направленность. Особенно ярко это проявилось в североамериканских колониях и во Франции, где масонство превратилось в организационную оболочку антиправительственного движения (благо этому способствовал тайный характер деятельности масонских лож). Исключением является, разве что Германия, но и там подобные тенденции использования масонских лож в политической борьбе были, что называется, налицо (достаточно вспомнить «Общество иллюминатов» А. Вейсгаупта).

В России тенденция политизации масонства также проявлялась в полной мере. Это и активные контакты, прежде всего, московских масонов с опальным Павлом Петровичем и связанное с этим «дело Новикова», приведшее к первому запрету масонских лож; и распространение оппозиционных настроений, «вольномыслия» в масонских ложах союза Астреи в 1817–1821 гг., активное участие в них будущих декабристов, что привело к вторичному запрещению масонства в 1822 г.