Текст книги "Планета супербарона Кетсинга"

– Ты что здесь делаешь? – растерялся Вок.

Бинин не ответил, принял стойку. Дикость какая, приключения даже дома не заканчиваются. Боксер пошел вперед, выбросил правый хук. Ладно, реакции шпажисту не занимать, Вок отпрыгнул, пригнулся и схватил стоявший у входной двери зонтик. В голове мелькнуло – не шпага. Но не кулаками же от профессионального боксера отбиваться! Бинин махал руками, как мельница, пер буром, приходилось отступать, держать дистанцию. Уколы в корпус проходили легко, жаль, Глебовы ребра оказались не чувствительнее головы. Бинин ударил левой, потом правой вверх, под зонтик, как отбивают руку на ринге. А, нет, не получится, Вок резко ушел назад, провел укол, еще назад, двойной укол. Глаза! Не выбить, но напугать, два укола в два глаза, останавливая оружие в сантиметрах. И Бинин затормозил – опля, он просто не умел уводить голову, ну, не приходилось встречаться с мастерами зонта.

Рука быстро устала – не тот баланс, зонтик полегче надо было покупать. Пряча глаза, боксер наклонился, как бык, и пер почти вслепую. Пришлось отступить на лестницу, ступенька, вторая, теперь кулаки машут сверху вниз. А вот тебе, правил здесь никто не писал – зонт впечатался Глебу между ног, тот взвыл и прыгнул назад к двери. В раже Вок ринулся следом, в ребра, в живот в плечо, это вам не поединок до пяти уколов. И резко остановился – подоспевшая Валентина обхватила Бинина сзади. Одета она была в ночной халат, среди дня-то… тут только дошло – и Бинин не в спортивном, а в трусах и майке.

Вот оно что. Даже ревность подкатила на секунду. Ну, как подкатила, так и откатила, ностальгия, можно сказать, по той девочке, с которой крутились тогда, четыре года назад, на сборах. Нет, ностальгия – непродуктивное чувство. Вок сдвинул пятки, дернул головой – поклон сопернику, поставил зонтик на место.

– Выматывайся, Глеб, я с дороги, не до тебя сейчас.

Наконец немного пострадавший герой-любовник осознал ситуацию. Нырнул в коридор и через пару минут бежал вниз по лестнице вполне себе одетый. Вок потер скулу, заметил кровь на руке и, ничего не говоря, отправился в ванную к зеркалу.

Скула вроде была в порядке, а вот бровь никуда не годилась – уже начала раздуваться, с каждым ударом пульса на ней появлялась новая капелька крови. Ну и ладно, все равно первым делом в душ, а завтра… на завтра планов вообще никаких не имелось.

Из душа Вок отправился в спальню, закрыл за собой дверь – отсечь неприятные объяснения, разбор полетов. Слишком много произошло, будто сговорились все. Сначала, когда из команды поперли, подумал: скучная жизнь. Вроде бы. А тут не поскучаешь. И Валентина… мысли все-таки скатились на нее.

Женатым Вок оказался неожиданно для самого себя. На сборы поехали вместе с гандболистками, там и закрутился роман с крепкой, энергичной правой крайней. Через два месяца, когда бурная влюбленность поулеглась, обнаружил, что женат. Причем жена на два с половиной года старше и с опытом одного склочного развода.

Сложности начались почти сразу, а через год Валентина перешла на тренерскую работу, стало совсем невыносимо. Команды юным гандболисткам отдавала резкие, с ее точки зрения, безупречные, и вечером не делала для мужа никакого исключения, разговаривала с ним тем же тоном. Две недели подряд, проведенные дома, вызывали устойчивое желание развестись, но до сих пор такие периоды случались редко – оба супруга постоянно разъезжали. То сборы, то соревнования давали передышку, и развод, хоть и выглядел необходимым, не казался срочным.

Что ж, раньше развод был делом долгого времени, а сейчас это долгое время бурно закончилось. Традиционной дракой между мужем и раздетым любовником. Вооружение, конечно, использовалось нетрадиционное и неудобное, но это так – мелкие антуражные различия. В голове замелькали картинки, как он подает заявление в суд, как ищет какую-нибудь работу, как работает, делает что-то совсем дурацкое и, по возможности, ищет работу другую. А Валентина мелькает, достает и тоже ждет развода. Потом отправляется ко всем чертям, в смысле – в объятия к Бинину. Хотя что за наивные идеи? Для того Глеб в неурочное время по гостям ходит, чтобы жениться при первой возможности? Глупость. Сбежит, как только Валентина окажется женщиной свободной. А Воку какое дело? Да черт с ней, с Валентиной, пусть сама своими проблемами занимается, кстати, и бюрократией пусть тоже сама, по судам ходит, бумажки заполняет. А Вок может оставить все неприятное и поехать в гости к осьминогу, на какую-нибудь фантастическую планету. Размышления плавно переросли в сон, спасая Вока от бесед с женой.

Утром выбрался на кухню пораньше, в надежде убраться из дома на весь день. Не получилось – в дверях бетонной тумбой возникла Валентина. Ну что ж, не удалось увернуться – надо атаковать.

– Уезжаю в Южную Африку, буду там выступать, – брякнул первую пришедшую в голову глупость. – Когда вернусь, не знаю. – И, не удержавшись, добавил: – Радуйся.

– Посмотрите на этого блядуна, опять уезжает!

Валентина возмутилась так, будто не у нее вчера застукали Глеба Бинина. Причем восклицание прозвучало тоже по-одесски, но не симпатично, как у инопланетянина, а зло, будто с карикатуры из националистической газетенки. Зато Воку удалось представить щупальца вокруг головы своей, пока еще, супруги. Сказал бы – на горгону похоже, но та – женщина с чертами тонкими, то есть никакая не Валентина.

Поездив по городу, собрав и разорвав нераспечатанные письма «для Володи Консинова», Вок опять отправился в отель. Лежал на кровати, закинув руки за голову. Вспомнил отбытие из дома родного. Смех, да и только – приезжает муж из командировки, а там… И драка на зонтиках. Пожалуй… нет, он туда точно не вернется. Просто незачем возвращаться: ни любви, ни ревности, ни чувства долга. Долга… долго… И вообще слишком долго эта их случайная связь, брачная, тянулась, пора и прочь, например в космос, как предложил кожаный осьминог.

Вок поворочался, потрогал разбитую бровь и почувствовал себя свободным человеком. Валентина. Да иначе, наверное, и быть не могло. Тренировки, режим, спортивная дисциплина. Все расписано, запланировано. Времени лишнего нет, все варятся в своем кругу. Не она, так какая-нибудь другая знакомая по сборам, из другого вида спорта. Пожалуй, ничего бы не поменялось – те же отношения, та же закваска.

Точка. Жена – прошлое. Это решено и, что называется, обжалованию не подлежит. А хочется обжаловать? Нет, точно нет. Наоборот – сделал дело, давно висевшее над душой. Пусть не дело сделал, а решение принял, но все равно – до сих пор над душой висело, а теперь на ней, на душе, легко.

Зря тянул, не держало ничего вместе. Не из-за Глеба же Бинина отношения поменялись. Глеб, может, и сработал как команда «Альт!», все завершающая, но роль этой команды мелкая – что сложилось, сложилось задолго до нее. Тогда почему тянул? Спортивная дисциплина? Привык к режиму, к правилам, привык делать так, как надо, а не так, как хочется? Сказал в ЗАГСе «да» – обязан дальше жить согласно сказанному?

И еще задумался – почему? Почему мы женимся не на тех, о ком мечтаем? Ведь всегда нравились длинные, стройные. Узкие ладони, тонкие черты лица. Валентина – крепкая, спортивная, не легкая ни в прямом, ни в переносном смысле. Правая крайняя на гандбольной площадке. Может быть, Вок тоже не относился к ее типу? Раньше в голову не приходил этот вопрос. Но, судя по Бинину, вопрос вполне правомерный. Отчего же не разбежались сразу, еще до ЗАГСа? Думали жить вместе всегда. Наверное, время пришло, вот и результат – брак, не нужный ни тому, ни другому. Да, точно, даже фраза вспомнилась из какой-то книжки: «Женятся не потому, что любят, женятся потому, что время пришло».

В квартирку на Ленинском проспекте Вок заявился с утра пораньше, почти уже согласившись на авантюру. Другие вон от дурной семейной жизни в петлю лезут, а тут турпоездка, да к тому же первым советским космонавтом сделать обещают.

Осьминог, как и позавчера, сидел в своем огромном кресле. На этот раз он приветливо помахал Воку и затараторил так, будто согласие давно получено, а они вообще старые друзья:

– Вы багаж таки не забыли? Таки заносите внутрь, ни к чему на лестнице оставлять.

– Стоп! – рявкнул Вок. – Мне нужно знать, зачем вам весь этот шпионаж. Планеты завоевываете?

– Почему сразу завоевываете? Ваши планеты и Земля, и то место, где вы собираетесь работать, таки много других еще похожих, совсем не самые распрекрасные. И таки уже заняты – здесь вы живете, там они…

Вок перебил:

– Ну а как же терраформирование, вытеснение аборигенов? – Слово «уничтожение» он дипломатично заменил.

– Ой-вей, терраформирование! А кому оно надо? Столько мороки с каждым божьим местом. И для чего? Здесь галактика, там еще много галактик, внутри звезды, и что я вам говорю – вокруг звезд планеты. Выбирайте любую незанятую, и совершенно бесплатно.

Осьминог пустился в пространные рассуждения об отношениях между расами и об окне контакта. Про окно Вок, кажется, читал в детстве у Лема, но название книги из памяти испарилось. Философию свою спрут свел к тому, что даже и шпионить не надо, просто наблюдать, а что дальше делать – посольство прислать или подождать лет тысячу, это дома решат. На основании собранных данных. Наблюдатель – очень важная работа, которую они будут делать вместе. То есть осьминог будет сидеть в укрытии, а Вок разгуливать на виду, общаться и вообще.

– А язык? – спохватился перспективный шпион. – К языкам у меня способностей никаких.

– Это таки очень просто, нашими технологиями, скажу я вам. В полете. Вечером заснете, а утром заговорите, что ваш попугай.

«Попугай» Воку не понравился, но обижаться не получилось, вместо этого поймал себя на мысли, что уже согласился и что занимается выяснением деталей. Оставалось признаться, что о багаже не думал и спросить, что с собой паковать.

– Берите немало, примерно сколько-таки душа пожелает, лишь бы дотащить. Еда, одежда, транспорт – беспокоиться не стоит, и обеспечение соответствует, и все равно к местному всему привыкать.

С багажом – понятно, с ним так же, как на соревнования ехать – билеты, гостиницу, питание команда организует. Брать только планшет да бумажную книжку на случай, если в самолете электронику выключить заставят. Форма? В смысле одежда? Да о ней и спрашивать незачем, конечно, выдадут ту, которая местным реалиям соответствует. Не появляться же на другой планете в мастерке с гербом города Воронежа на спине. Получалось, брать надо что-то, чего там нет, – информацию, и побольше, поскольку осьминог уже намекнул на неопределенную длительность задания. Вок озвучил:

– Понятно, брать надо информацию – книг накачать, справочников.

– Накачать? – Спрут пошевелил щупальцами. – А вы таки уверены, что электричество там уже открыли? Но если таки да, то совпадут ли розетки?

Вот как опростоволосился, дураку понятно, что не совпадут. Ведь действительно – всегда думал, почему в сети напряжение 220 вольт? Не 200, не 250, а именно 220? Случайно, наверное. У инопланетян, гарантию можно дать, и напряжение другое, и частота, и розетки, конечно, другие.

– Значит, книги, справочники. Кстати, что там за справочники понадобиться могут? Какие темы?

– Ой-вей! А я ведь считал вас умным человеком, – объявил осьминог. – Вы ведь специалист, эксперт, можно сказать, по холодному оружию. И к тому же дзюдо умеете, я таки выяснял. Это очень полезно, на другой планете такое время, когда стрельбу еще не придумали, но про оружие книги таки не надо, про него вы все знаете. Про ритуалы, этикет не стоит и задумываться – в каждом местечке они свои, только голову драгоценную заморочите. А вот если придумаете что-то полезное, в виде знаний, конечно, то я бы взять-таки очень посоветовал…

Наговорив с три короба, осьминог не сообщил ничего конкретного. Да еще и с оружием наврал. Или для него, многорукого, все, что режет и колет, на одно лицо? Понятно, рапира-шпага-сабля знакомы, а вот тяжелые мечи, акинаки, копья – про них только в кино смотрел. Надо в книжный заглянуть, наверняка есть издания по приемам боя, да и спорта. Рыцарские турниры – тот же спорт, разогнались на лошадях и… кстати, о лошадях, их Вок видел, живых, много раз, но издали. Пожалуй, и с ними придется как-то разобраться.

Оставалось сказать «Буду завтра точно в десять» и, отметив, что осьминога время устроило, закрыть за собой дверь.

Все-таки пришлось возвращаться домой. Хотя бы для того, чтобы пошарить по книжным полкам. Что брать, оставалось загадкой, шарил больше не в поисках книг, а в поисках идей. Хоть осьминог и обозвал его умным человеком, на ум приходил только анекдот про «ты бери на необитаемый остров Толстого и Фолкнера, а я возьму определитель съедобных растений и медицинский справочник». Пожалуй, поиски пищи палкой-ковырялкой не планировались, а вот медицинский справочник пригодился бы. Из подходящего по теме в шкафу нашелся анатомический атлас «Военная медицина» – попался когда-то на лотке за копейки, и Вок купил его, соблазнившись кровавыми картинками. Хотел Женьке подарить, тот как раз подсел на просмотр ужастиков в жанре «кишки-мозги», но случай ни разу не представился.

Что еще? Спортивные справочники? Так они наизусть выучены. Больше ничего подходящего на полках не нашлось. Вок не поленился, сбегал в соседний книжный. Бесполезно сбегал – там табличка «Закрыто». Ладно, магазин рядом, попозже можно опять наведаться, кинул в сумку весь лейкопластырь, который нашел дома, рулон изоленты, не удержался и добавил спортивный костюм с гербом города Воронежа на спине. Грустно осмотрел висевшие на стене шпаги и сабли – не нужны. В Средневековье вряд ли найдется применение пластиковым клинкам с сенсорами и электрическими разъемами.

Открыл кухонную полку, там обычный набор – чай, сахар, макароны. Глаз зацепился за коньяк, хранившийся для гостей, сам-то и не интересовался, и спортивная дисциплина не позволяла. Подумал – интересно, пьют ли инопланетные осьминоги крепкие напитки? Решил – ради шпионажа спрут выпьет все, что предложат, но вот удовольствие вряд ли получит. Коньяк остался стоять на полке.

Пока паковал сумку да разглядывал то, что и разглядывать было не нужно, прошло часа три. Опять выскочил в книжный – закрыто, хотел уже сесть на автобус и доехать до какого другого магазина, но сообразил, что не знает, где еще подходящие объекты торговли имеются. Да и разглядел на той же табличке под четким «Закрыто» трудночитаемое «до завтра» – решил завтра и зайти.

Уже утром, по пути на Ленинский проспект, опять наведался в книжный – гадкая табличка так и висела на запертой двери. Отправляться в неизвестность с одним лишь военно-медицинским атласом показалось глупым, и Вок двинулся к газетному киоску, по случаю продававшему и издания потолще. Что там вещал осьминог? Средневековье?

– Есть что-нибудь серьезное про Средневековье?

Продавец определенно относился к тайному союзу, считавшему клиентов главными врагами. Пробурчал нечленораздельно «все на витрине» и уставился на троллейбусную остановку. В другой ситуации Вок двинулся бы восвояси, но время поджимало. Ткнул в обложки, где красовались герои в доспехах – эту, эту, эту. Скорее всего, приключения какие-нибудь, но лучше, чем ничего. Загрузил яркие томики в сумку да и полез в маршрутку.

Глава 3. Космос и удобное кресло

Ракета, или, наверное, космический корабль, не сильно отличалась от прогулочного катера, катавшего туристов к верховьям Воронежского водохранилища. Да и припрятали транспортное средство подобающим катеру образом – под берегом, выше по бывшему течению бывшей реки Воронеж. На судне обнаружилось два этажа, или палубы, верхний – рубка, салон, если так правильно называется большое продолговатое помещение с окнами со всех сторон, нижний этаж – маленькие коробочки-каюты. В своей-то Вок разместился, а вот как в такую удалось втиснуться толстому спруту, осталось загадкой. Хотя однажды по телику показывали осьминога, впритык заполнившего собой трехлитровую банку. Воображение подсунуло хозяина корабля, упакованного в квадратную каютку, из-под двери даже торчало непоместившееся щупальце. Картинку Вок одобрил, хорошая картинка, справедливая.

Вытащил из сумки зубную щетку и книжку, взвесил их на руках – с чего начать? Пожалуй, со сложного – с поиска санузла, читать всегда успеется, а освоиться на корабле надо. Вышел в коридор и насчитал одиннадцать совершенно одинаковых дверей по сторонам. Ручек не имелось, и Вок надавил на ближайшую дверь – заперто, надавил на свою – открыто. Пожал плечами и поднялся по самой обычной лестнице в салон. В кресле, на вид том же, которое стояло в квартирке на Ленинском проспекте, развалился спрут. Перед ним имелся внушительный пульт, а окна по кругу оказались экранами. Вок мог поклясться, что, когда тащил через салон свою сумку, помещение было идеально пустым. Ладно, кресло позже доставили, но пульт? Впрочем, стоило ли заморачиваться инопланетными технологиями?

Покрутил головой – не торчать же, стоя посреди комнаты. Тут же заметил офисный стул на колесиках, подкатил его и уселся радом с работодателем. Спрут не делал абсолютно ничего, сидел перед пультом, не нажимая кнопок и даже не обращая внимания на экраны. Медитировал, что ли? А может, пищу переваривал, как удав? Наконец он обернулся к Воку:

– Вы здесь спросить или чтобы поговорить?

Задача поиска санузла вылетела из головы, вместо этого возник самый скучный пассажирский вопрос:

– Сколько будем лететь?

– О! На это ответить-таки не просто, – оживился спрут. – У нас пройдет, наверное, пятнадцать дней, или тридцать шесть, или не знаю. Пятнадцать корабельных дней, и мы там, на орбите. Я имею в виду корабельные дни будут, как земные дни, соблюдая, так сказать, правило – считать по месту вылета. А на вашей планете и куда мы направляемся – другое время. Таки трудно вам это объяснить.

– Релятивистский эффект? – вспомнил научпоп Вок. – При больших скоростях время замедляется?

– Ой-вей, таки вы в курсе! – всплеснул сразу тремя щупальцами осьминог. – Или вы догадались?

– Тоже мне шпионы, – скривился Вок. – Что же вы радио не слушали, телик не смотрели? Эйнштейн свою теорию лет сто назад придумал.

– Ну откуда же можно знать? – Спрут сложил щупальце кренделем, видимо выражая огорчение. – Последние книги были из вашего тысяча девятьсот первого года.

Вок захотел съехидничать про задержки в почтовой торговле у такой продвинутой цивилизации, но спохватился – только что ведь релятивизм обсуждали. Пока книги туда везли да пока спрут обратно на Землю добирался, больше века прошло.

Не получивший порции ехидства осьминог продолжил объяснения:

– В то ваше время таки не было ничего. Кроме книг, конечно, и тетрадок. Это сейчас – прилетаю и вижу-таки комплексную систему, флешки, жесткие диски, телевизор можно смотреть, совсем другой коленкор. А тогда почти все на бумаге. – Спрут вздохнул и продолжил: – Только книги были не очень подходящие. Художественная литература называется. Неправильно выбирали, что отправлять.

– Так вы теперь знатоки авторского вымысла? И не в курсе научных реалий?

– Таки почему? – возмутился осьминог. – Мы получили много и фантастики. Фантастику таки всегда с оглядкой на науку сочиняют.

– Не длинновата цепочка? Фантастика тысяча девятисотых про достижения и догадки тысяча восьмисотых. А научные книжки заказывать не пробовали?

Осьминог воспрянул:

– Конечно-конечно, но немного раньше. Из Москвы много книг получили, все научные. Того времени, разумеется, – взглянул на Вока и печально уточнил: – Нам их в тысяча шестьсот пятом году отправили.

Что же это был за год? Средневековье? Наука тогда, пожалуй, задачи посерьезней сегодняшних решала – про ангелов на острие иглы. До сих пор не решила. Что там еще было? Паду ли я стрелой сраженный? Нет, то раньше, до монголов. Бориску на царство? Ну, это лет тридцать назад или сорок. Стоп, Бориска – это ведь не про Ельцина, а про Годунова, конец тысяча пятисотых. И конечно, Москва…

– Так, значит, вы… вы украли библиотеку Ивана Грозного?

– Почему украли, почему сразу украли? – Осьминог аж подпрыгнул от возмущения в своем кресле. – Взяли почитать. Это таки библиотека, может, у нас абонемент.

Вок пожал плечами – чего спорить, тем более по ходу движения в сторону неизвестного мира под названием… Неизвестным пока названием, которое надо потом спросить при случае.

– Ладно, временно забудем о больном. Расскажите тогда про свой мир, может, придумаю, что из вашей библиотеки интересного стырить.

– Таки наша планета там. – Осьминог поднял два щупальца и показал ими одновременно на два разных выключенных экрана. Сила тяжести значительно больше земной, как, кстати, и вязкость атмосферы. Эксцентриситет орбиты…

Воку показалось, что он заснул. Сразу, не дожидаясь эксцентриситета орбиты. Потряс головой и потребовал:

– А нельзя ли в стиле художественной литературы? Понятнее для публики, так сказать? И численные значения можно совсем опустить.

– Конечно, конечно, – согласился осьминог. – У нас же таки простой светский разговор.

Вок все равно заснул, успев только узнать, что инопланетные головоногие у себя на родине не ходят и не плавают, а движутся как-то средне – атмосфера очень плотная. Через несколько минут Вок проснулся и узнал, что у спрутов несколько полов, хотя для размножения достаточно и двух, поэтому семьи чаще всего парные. Проснувшись еще разок, выяснил, что технические достижения невероятны, но не являются мерилом прогресса.

Основательно выспавшись, Вок спросил:

– Интересно, почему вы обо всем честно рассказываете? Не умеете секреты хранить?

– Зачем? – удивился лектор. – Каждый все равно по-своему поймет. Посмотрите на ваш телик. Берут правды на минуту, к ней врут еще минут двенадцать. А каждый зритель понимает то, что хочет понять. И правду никто не видит, и ложь не замечает.

Таких политических заявлений Вок от инопланетянина не ожидал. С чего бы? Или спрут кандидатом в депутаты решил записаться? Так не пропустят, скажут, финансируется из-за рубежа. Одернул себя – ну и чушь мешалась в мозгах! Видимо, проснулся еще не до конца. Вок потряс головой четыре раза подряд и перешел к насущному:

– Обещаете меня во сне языку научить. Но сомнения берут, сами ведь не особо хорошо разговариваете. Может, стоит обратиться в какое-нибудь учебное заведение получше?

– Таки не особо хорошо? – огорчился осьминог. – Мне казалось, что очень хорошо, просто-таки ярко и насыщенно, можно сказать.

– А акцент из КВНа – тоже особо хорошо?

– А скажите мне, Владимир, – объявил ехидным голосом осьминог. – Если бы я таки излагал без акцента, вы приняли бы меня за воронежца?

Вок хохотнул. Разных воронежцев видел, особенно среди тех, что у пивных ларьков толкутся, но вот чтобы с кожаными щупальцами… Осьминог же продолжал:

– Ответ ваш я таки могу предсказать. И теперь представьте себе, если бы я говорил точно так же, как вы. Меня бы все время спрашивали, покоя бы не давали вопросами. – Тут осьминог произнес фразу писклявым тоном со всеми акцентами одновременно и ломая слова: – «И гиде ето ви уважаемьий научились-таки разговаривать по-рюсски?»

Помахал щупальцами. Теперь он произносил слова абсолютно правильно, как диктор Центрального телевидения:

– А оно мне надо? Иностранцем быть лучше, сразу видно, инопланетянин не притворяется, своим не прикидывается. Доверия больше.

– Значит, акцент – специально. Выходит, и я на том, инопланетном, с акцентом разговаривать буду? – усвоил первый урок шпионажа Вок.

– Я уже говорил, что вы таки умный человек, Вова. А когда вернетесь, получите гонорар, станете и богатым человеком. – Вдруг спрут спохватился, замахал щупальцами: – Я таки забыл про одну вежливость, не спросил, как вы расстались со своими близкими? Очень ли они сожалели?

Вок уверил заботливого осьминога в том, что все прошло самым достойным образом, не останавливаясь ни на подробностях расставания с Валентиной, ни тем более с Бининым. Уже в каюте, завалившись на койку, сообразил – родители. Им даже не позвонил. Хотя… а надо ли? Отец с матерью не так чтобы разошлись, не так чтобы поссорились, просто стали в какой-то момент жить отдельно. Перезванивались иногда между собой, но виделись редко. Вок даже не вникал, почему такие отношения сложились, и им не надоедал. Знал, что, если один спрашивал другого, «звонил ли Володя», тот обязательно отвечал, что звонил, просто чтобы не волновать. Вот и ладно, все довольны.

* * *

Вок уже с полчаса смотрел в потолок. Делать было нечего, а от купленной в воронежском киоске книжонки, с красивой обложкой и принцессами внутри, тошнило. На обложке закованный в броню воин жонглировал парными мечами, аннотация обещала подробное и профессиональное описание боев. Черта с два! Обещанные подробности тут же раскрыли в технике героя столько уязвимых мест, что даже начинающий выиграл бы у него на первых секундах. Теперь книжонка валялась на полу, ожидая, пока Вок найдет утилизатор. Должен же в комплект космического корабля входить утилизатор, корабль, конечно, не с канонической научной фантастики срисован, но не до такой же степени он необычен, чтобы мусорную книжку выкинуть некуда было!

Глаза настолько устали пялиться вверх, что показалось – по пластику потолка пробежала волна. Тряхнуло все помещение, значит, не показалось. Вок наконец пришел в себя, вскочил и ударился затылком. Каюта сжалась до полутора метров в высоту. Углы поплыли, теряя чопорную девяностоградусность. Один конец койки подпрыгнул, ударив подушкой по голове. Подушкой? По ощущению, ее вдруг набили песком. Ноги дернуло в сторону. Упал, пытаясь перекатиться – какой к чертям перекат, места не осталось, пропало место! Застрял между койкой и придвинувшейся стеной. Затрещали ребра. Стена испугалась треска, отпрыгнула. Дверной проем оказался вдвое шире двери, и она улетела вдаль. Вок вывалился из каюты, побежал к лестнице и уперся в тупик. Где лестница? Развернулся, коридор бесконечно извивался. Бесконечно! Вок остановился, протер глаза, но коридор извиваться не перестал. То там, то здесь стена, пол, потолок шли волнами, выпучивались, казалось, пытались достать и раздавить. Время тянулось, пространство все менялось и менялось. Дергалось и кривлялось. Вок пригнулся, уклоняясь от выпятившегося лестничными ступеньками потолка, опять замер. Не суетиться, не сбивать дыхание, уворачиваться от возникающих углов. Уворачиваться, пока чего лучше придумать не получится. Или пока спрут не придет на помощь.

Легок на помине – в дальнем конце коридора замелькали щупальца. Нет, осьминог тоже влип, проход сузился, сжав головоногого с четырех сторон. Показалось, что сейчас торчащая его часть лопнет, развалится на кожаные квадратики. Кульминации Вок не увидел – спрута заслонили небритые мужики южного вида. Откуда они здесь?

Момент, и все прекратилось. Будто закончился ролик и на экране застыл первый кадр. Коридор вновь стал прямым и коротким, одиннадцать дверей и проход на лестницу. Глюки? Нет, ребра еще чувствовали встречу со стеной. Значит, бред типа эпилепсии – бился обо что попало и воображал… тоже что попало.

Вок поднялся по лестнице и обнаружил пустой салон – ни пульта, ни кресла, из мебели – нечто кубическое в дальнем углу. Опля, да это же осьминог, такой, каким его коридор сплющил. Помочь? Как? Как делают искусственное дыхание осьминогам? Да еще инопланетным?

Совершенно симметричный кубик… нет, с обратной стороны хозяин корабля выглядел чуть лучше, здесь он хотя бы шевелил щупальцами. Вок взялся за одно, потянул, потом за другое, распутал третье. Дальше пошло проще, точнее – этого хватило, чтобы спрут развернулся самостоятельно. Медленно заполз в неизвестно как появившееся кресло. Хихикнул:

– Неплохо, неплохо.

– Это что, входит в программу? – Вок потрогал свои любимые ребра.

– Таки происходит. Путешествия, скажу я вам, полны опасностей, летят какой-нибудь Смит и его собака Топ на воздушном шаре в Нью-Йорк, вдруг шторм, крушение, и хорошо, если падают на остров, а не прямо в морскую мокроту.

Похоже, в последней партии похищенных с Земли книг имелся и «Таинственный остров» Жюля Верна. Вот только кто из присутствующих здесь, на космическом корабле, идет за Смита, а кто за собаку Топа? А у Жюля Верна, кстати, еще и раб какой-то присутствовал черного цвета. Ладно, не до обид сейчас. Получается, корежило корабль неким космическим штормом? И последствия могли случиться самые нехорошие?

– Часто штормит вот так-то? – Вок дернул плечом и добавил: – Кстати, только пассажиров в кубики превратить может или весь челн в пыль растереть?

– Таки кто же даст ответ на такой вопрос? Корабли пропадают, космос, знаете ли, это совсем не на кухне сидеть у тети Сони. Но если корабль исчез, то кто же объяснит от чего? От того что его немножечко покорежило или по другой уважительной причине? – Осьминог засуетился. – Ох! Пассажиры. Водолазы могли-таки удивиться! Вы им, пожалуйста, ничего не говорите, они не в курсе, куда мы добираемся.

Могли удивиться? Ничего нельзя говорить? Значит, рабы на этом воздушном шаре имеются. Понятно. Воку тут же представился невольничий корабль. Трюм, загруженный плененными в Африке неграми-водолазами. Есть в Африке негры-водолазы? Наверное, есть. Небритые мужики, мельтешившие в коридоре во время шторма? Они? Вок обернулся, но спрута рядом уже не было. Убрался тюремный трюм проверять? Вок нагло расположился в освободившемся кресле. Капитан сказал «мы везем». Получается, или инопланетян на корабле несколько, или Вока он записал в свои подельники. Нехорошо, уголовная романтика даже в детстве не интересовала, а уж то, что касается похищения людей… Невольников надо освободить, вот только куда? На волю в открытый космос? Хмыкнув над картинкой бунта на пиратском космическом корабле, Вок еще раз вспомнил южного, но не негритянского вида мужиков в корежимом коридоре, а потом представил себя с медалью «За освобождение негров Средиземноморья».

* * *

Капитан вернулся минут через десять вполне довольный. Похоже, живой груз сильно не пострадал. Или некий процент невольников идет в его бизнес-схеме по статье «неизбежные потери»? Спрут развалился в кресле – точно таком же, в каком сидел Вок, и тоже непонятно как появившемся.

– Что за рабство на корабле? Кого вы в трюме держите?

– Рабство? Почему-таки рабство? Там пассажиры, просто они не знают про нашу работу, а вместо этого они играют в хорошую игру.

Недоумение на лице Вока заменило все вопросы. Хотя, если вдуматься, залез на корабль к инопланетянину, так не удивляйся мелочам.

Инопланетянин от объяснений не уклонялся и даже попытался разложить все по полочкам. План у него был достаточно простой. Воку, понятно, предназначалась роль главного шпиона, а где шпионить, как не в кругах высшего общества? Сложность заключалась в том, что в это общество мог войти только человек богатый и лучше бы знатный. Значит, появляться, особенно в первый раз, следует с особой пышностью, то есть без свиты никак нельзя. Поэтому на место назначения Вок прибудет с должным эскортом, быстренько предъявит свиту, и она тут же отправится по домам. А если что, так эти ребята вообще не в курсе – иностранцы. Если и болтают, то непонятное, да и кто же им поверит.