Текст книги "Во имя потерянных душ"

Виталий Зыков
Во имя потерянных душ

Памяти моей любимой бабушки, Лариной Анны Петровны, посвящается. Кто бы мог представить, что те детские «фантастические» истории, которые я когда-то тебе рассказывал, выльются в нечто большее?.. Спасибо за всё, ба.

Пролог

Левая рука противно ныла, не давая расслабиться ни на минуту. В центре ладони билась обжигающе горячая точка, из которой в плечо то и дело выстреливали импульсы боли. Порой начинало казаться, что Артём касается оголённого провода и его шибает током.

Малоприятные ощущения, ничего не скажешь. Раньше он уже бегал бы по комнате и матерился в голос, проклиная всех и вся, но тот человек остался в прошлом. Перенос таки добрался и до него, заставив измениться, сделав более выносливым, крепким, терпеливым и жёстким. Сейчас Сноходец лишь досадливо морщился да медленно сжимал и разжимал кулак, ожидая окончания приступа.

Рядом раздался шорох, заставив резко вскинуть голову. Ладонь легла на рукоять ножа, а в сознании сформировался ментальный таран, способный сокрушить даже Прозрачника, не говоря уж о человеке. Однако сам Артём остался неподвижен как скала. И плевать, что прочно засевшие в подкорке инстинкты Серебрянки требовали уничтожить врага, и чтобы держать их в узде приходилось прилагать немалое волевое усилие.

Он человек, а не животное.

– Идут. – Из-за горы битого кирпича появился невысокий парнишка в грязно-сером камуфляже, маске и с «укоротом» на шее. Лет пятнадцать-шестнадцать, не больше, а глаза смотрят зло и цепко. Такой молодой, но уже столь много повидавший боец.

– Сколько? – Артём поправил капюшон, прячась от слишком яркого света. Клеймо виритника навечно поставило его по ту сторону тени, записало во враги местного солнца. Привыкнуть к этому нельзя, можно лишь смириться.

– Восемь, двое в наручниках. Только…

– Что такое, Володь? – Артём с раздражением уставился на паренька.

– Людей всего трое, а остальные, – молодой боец тяжело вздохнул: – остальные Меченые.

Новость звучала по меньшей мере странно. Церковники славились расовой нетерпимостью и с гордостью несли лозунг о чистоте уцелевшего в катастрофе человечества. А тут вдруг аж трое Изменённых.

– Уверен?

– Да точно говорю. Пленники, трое вояк в камуфляже и трое Перевёртышей.

Лазовский мысленно помянул недобрым словом местных тёмных владык. От задания Кардинала с самого начала плохо пахло, а теперь он уверился в этом окончательно. Если сначала от них требовалось всего лишь перехватить группу боевиков Церкви Последнего дня и отбить пленников, то теперь рядовая операция грозила перерасти в нечто более серьёзное. Такое же чувство должны были испытывать партизаны, устроившие засаду на продуктовый обоз, а встретившие танковую колонну.

Проклятье! Под началом у Лазовского было всего трое бойцов – Володька, его ровесник Мишка и Серёга Гулидов. Пусть последний как Сноходец представлял немалую силу, но против тварей его выставлять ещё рано. Вот и крутись как знаешь.

Но всё-таки, что случилось, почему церковники изменили своим принципам? Вдруг вспомнилось, как его и Захара пытался взять в плен один самоуверенный «чистый».

– Ничего страшного, работаем по старой схеме, – успокоил Артём. – Возвращайся на позицию.

Сам он стремительно поднялся на ноги и нырнул в заросли черёмухи. Не хрустнул ни один камушек, не шелохнулась ни одна ветка. Он скользил словно тень, всегда точно зная, куда надо поставить ногу, где повернуться, а где и вовсе припасть к земле. Двигаясь легко и непринуждённо, как охотящийся хищник. Рефлексы Серебрянки помноженные на постоянную практику «в поле» превратили недавнего интеллигента в этакого Чингачгука. Впрочем, для молодёжи такими были все Бессмертные – сильные, уверенные в себе и безмерно опасные.

У торчащего из травы огрызка бетонного столба Артём присел на одно колено и осторожно выглянул на разрушенную дорогу.

Вовремя. Церковники только-только обогнули развалины детского садика и настороженно замерли у неглубокой канавы. Артём понимающе усмехнулся: раньше здесь жила колония многоножек, если бы последняя Волна не заставила их мигрировать, даже безумец не полез бы в логово мерзких тварей.

Наконец, командир принял решение, и группа двинулась в обход. Сейчас они были как на ладони: двое автоматчиков, пленники и троица человекообразных созданий, подвижных как ртуть. Всё как и говорил Володька. Хозяева Дворца спорта шли в сопровождении оборотней в боевой форме. У всех вытянутые головы с мощными челюстями, широкие плечи и грудная клетка, длинные руки с сильными кистями, чешуя от горла до паха, какая-то нереальная худоба. И металлические ошейники на шеях.

Какого демона?! Меченые совсем не выглядели пленниками. Вон как по сторонам глазами рыскают и воздух нюхают, стараются не за страх, а за совесть. Точно сторожевые псы…

Псы! Артёма точно молния пронзила. В голове словно переключатель щёлкнул, и все непонятки разом встали на свои места. Они с Володькой приняли за оборотней совсем другие создания, которых немало появилось в Сосновске после Переноса. Похоже церковникам каким-то образом удалось приручить мутантов. Тех самых несчастных, разум которых не выдержал изменений и угас, уступив место животной сущности. Их уже нельзя было даже людьми-то назвать, так, человекоподобные хищники. Хитрые, стремительные, опасные, но совершенно безмозглые, находящиеся на службе у врагов Башни и Посёлка.

Внутренности привычно задрожали, на задворках сознания кошками заскреблись сомнения. Всё ли правильно сделал, справится ли, не много ли на себя берёт… Пришлось скрутить эмоции в тугой ком и сжать их в мысленном кулаке. Нехитрая уловка выручила и на этот раз, избавив от лишнего беспокойства. В такие моменты Лазовский ощущал себя бездушной машиной, запрограммированной на выполнение цели. Время переживаний придёт после, сейчас же тихому и бесконфликтному художнику стоило освободить место для холодного и отстранённого воина.

Проклятье, о чём он думает?!

Артём поправил сдвинувшуюся кобуру и с сожалением убрал руку. В драке с церковниками на огнестрельное оружие полагаться больше нельзя. Процент посвящённых Свету среди хозяев Дворца спорта весьма велик, а значит, легко нарваться на адепта, умеющего ставить щиты. И тогда пистолеты с ружьями превратятся в досадную помеху. Нет, пока жив маг «чистых», про огнестрел и думать не следовало. Но это уже только его, Артёма, забота.

До идущего первым церковника оставалось метров десять, когда Лазовский вышел из кустов и заступил им дорогу. То, что зажатый в правой руке костяной кухри даже не дрожал, заставило Артёма ощутить мимолётный всплеск гордости. Такие вот маленькие победы над своей тварной природой порой приятней иных великих свершений.

В лучших традициях историй о благородных разбойниках, ему следовало что-то сказать, к примеру, потребовать отпустить пленных и сдаться на милость победителей. Но церковники и не думали вступать в переговоры с Меченым. Короткая очередь едва не перечеркнула Артёма пополам. Мир скачком замедлился, и Артём рванул к врагу, петляя пьяным зайцем.

Сознание ухнуло в Изнанку, от чего сердце на миг замерло, а затем застучало с удвоенной силой. По жилам побежала отравленная энергия иной реальности. В солнечном сплетении загорелся огненный шар, левую же руку словно опустили в кипяток. Боль струной натянула нервы, но почти сразу отпустила. Чтобы достать погружённый в Паталу разум требовалось нечто более серьёзное.

Чувство опасности заставляло кидаться из стороны в сторону, пропускать почти видимые пули. Воздух обрёл густоту и плотность, сквозь него приходилось буквально продираться, а на каждый шаг тратить прорву сил. Долго так продолжаться не могло, однако и «чистые» приближались. Раз, два, три…

Увы, но стоять и ждать как бараны на бойне враги не собирались. По Артёму били уже из двух стволов. Кусочки свинца пролетали всё ближе и ближе, заставляя обходить стрелков по широкой дуге. Оставалось остро пожалеть, что он не Кардинал, который ухитрялся перемещаться по полю боя, надолго пропадая из поля зрения как врагов, так и союзников. И в тысячный раз проклясть Хмурого, который с упорством хомяка прятал от остальных древние секреты.

Да чего там Серёга, уснул что ли?! Если парни не вмешаются, он ведь так и сгинет здесь! На краю сознания заплескалась паника. Особенно когда он получше разглядел мутантов, которые, свирепо оскалившись, уже развернулись в его сторону. Слишком быстрые, слишком сильные, слишком опасные. Драться с такими в рукопашную дело гнилое.

Но на сожаления нет времени, а значит, оставался один выход – рваться вперёд, на дистанцию удара клинком.

Сопротивление воздуха неожиданно усилилось, словно Артём со всего маха влетел в густую паутину. И без того напряжённые мышцы противно заныли, но Лазовский упрямо пёр вперёд. Кухри охватило белое пламя, левая же рука засветилась мертвенным светом. Страшно искривив лицо, Артём крутанулся на одном месте, клинком крестя перед собой воздух.

Тут же раздался треск разрываемой ткани, одновременно с этим глаза резанула золотистая вспышка. Но главное, двигаться стало гораздо легче.

Есть! Рукоять пистолета словно сама прыгнула в руку, Лазовский с пулемётной скоростью разрядил его по церковникам. Люди-нелюди – он особо не разбирал, наводил ствол на цель и нажимал на спусковой крючок. Теперь, когда щит был прорван, пришёл черёд огнестрельного оружия.

В какой-то миг Артём даже понадеялся, что разом покончит со всеми врагами, не переходя в рукопашную, однако до развязки было ещё далеко. Мутанты показали чудеса ловкости и успели закрыть собой хозяев. Пули впивались в их тела, раня и калеча, но что такое маленький кусочек свинца для недооборотня?! Так, лёгкая чесотка. Зато церковники получили передышку для нового заклятья.

Несколько жестов, какие-то гортанные слова, слитный толчок ладонями в его сторону, и… в лицо ударил вихрь из обжигающе горячих искр. Перед Артёмом вновь выросла стена чар, только чар злых, агрессивных, призванных уничтожить дерзкого врага. Даже уже не стена, а мощный пресс – смахнёт, и дёрнуться не успеешь.

Зарычав от боли и злости, Лазовский выпустил рукоять вновь ставшего бесполезным пистолета и, скрестив руки перед собой, сформировал из энергии Паталы некое подобие щита. Но бьющий из рук церковников поток магии оказался чудовищно силён. Приходилось полностью выкладываться, чтобы просто удержаться на ногах, что уж говорить о продолжении атаки. А напор всё не ослабевал. Теперь, когда «чистые» убрали защиту от пуль и сконцентрировались на нападении, собственные способности Артёма выглядели весьма бледно.

Проклятье, ему нужно продержаться совсем чуть-чуть!

Тем временем мутанты уже очухались и начали обходить сражающихся, норовя зайти со спины. Хватит одного удара, чтобы не в меру дерзкий Сноходец отправился на корм Пожирателям Душ.

Какого чёрта медлит Гулидов?!

Но Артём зря ругал своего приятеля, Сергей всё рассчитал правильно. Когда поединок командира и учителя с хозяевами Дворца спорта достиг финальной стадии, когда враг уже праздновал победу, только тогда он приказал открыть огонь. Эффект неожиданности, помноженный на полнейшую незащищённость церковников, произвёл ошеломляющий эффект. Первая же очередь срезала всех троих адептов Света и зацепила одного мутанта, вновь заставив качнуться чашу весов в сторону Артёма. В который раз любителям полагаться на недавно обретённые сверхспособности напомнили, что земное оружие слишком рано списывать со счетов.

Впрочем, бой ещё не закончился. Ранение лишь слегка замедлило движение первого мутанта и разъярило его сородичей. Бешено заревев, они рванули к Артёму, точно три метеора. С нынешним уровнем Лазовского нечего было и думать их остановить. Так что он выбрал самое верное – зайцем скакнул вправо, перекувырнулся через голову и укрылся за камнем. Зачем драться в рукопашную, если на твоей стороне сразу трое стрелков?

Вновь закашляли «калаши». Пули сшибли с ног самого шустрого монстра, заставили покатиться по земле, бессильно загребая когтями. Второй успел среагировать, даже дёрнулся куда-то в бок, но словил очередь в спину, и его швырнуло прямо на Артёма. Тот же не оставил ему никаких шансов на восстановление. Лезвие кухри играючи рассекло горло, а короткий импульс силы из левой ладони выжег остатки мозгов.

Единственным, кто проявил редкостное благоразумие, оказался третий мутант. Увидев судьбу товарищей, он мгновенно затормозил и с места сиганул к упавшим церковникам. Ему хватило пары ударов сердца, чтобы взвалить на спину два тела, следующим прыжком перемахнуть через куст колючки и затеряться в зарослях переродившейся черёмухи. Третий «чистый» в спасении не нуждался – надо быть оборотнем, чтобы выжить с такими ранами.

Поле битвы осталось за бойцами Кардинала.

– Чёрт, а ведь ещё немного, и порвали бы! – Артём только теперь ощутил, как липнет к спине взмокший балахон, как щиплет от пота глаза и бешено колотится сердце. Сделав пару энергичных вздохов, он подошёл к копошащемуся в пыли первому мутанту и безжалостно его добил.

Зашуршали камни. Из-за развалин частного дома появился Гулидов, следом за ним позиции покинули и Володька с Мишкой. Бывший спецназовец выглядел недовольным.

– Артём, ты, конечно, командир, и всё такое, но если ты и дальше будешь так планировать операции, то рано или поздно сдохнешь, – заявил Серёга с ходу, чем заслужил возмущённые взгляды ребят. По их мнению командир проявил чудеса героизма и немеренную крутизну.

Лазовский мысленно поморщился. К сожалению, прошлая жизнь никак не хотела выпускать из своих лап, то и дело давали о себе знать замашки махрового интеллигента. Такая простая и очевидная любому армейцу вещь, как выстраивание командной иерархии в собственном отряде, давалась ему нелегко. Тот же Гулидов очень скоро взял за правило прилюдно критиковать собственного наставника, а поставить его на место никак не получалось. Как быть, если тот и вправду смыслил в ратном деле много больше недавнего художника, а его подчинённое положение связано лишь с более серьёзными способностями Артёма как Сноходца. Но легче от этого понимания не становилось. Ты можешь быть сколь угодно силён, но в глазах остальных без авторитета навсегда останешься никем. Чего-то ему не хватало. Быть может веры в себя и в собственную правоту или умения задушить бич всех интеллигентов – вечные сомнения всегда и во всём?

– Предложи что-нибудь другое. Вдруг знаешь другой способ преодолеть защиту «чистых»?.. Или тебя не устраивает личность живца и хочешь назвать кандидатуру, которая справится лучше? – Артём едва сдерживал раздражение.

Нагнетать напряжение Гулидов не стал и отвёл взгляд.

– Не дело, когда командир так рискует.

– Кто спорит. Но разве у нас есть другой выход? Как иначе пробить заклинание? Напомню, пока только культисты зачарованным оружием щеголяют!

Лазовский с силой загнал кухри в ножны. Серебрянка внутри бесилась от злобы, требуя наброситься на наглеца. Слияние с сущностями Прозрачников трансформировало сознание Сноходцев в нечто новое, не терпящее рядом никакого соперничества. По сути виритники были совершенно асоциальными типами. Окружающий мир для каждого из них являлся чем-то вроде охотничьей территории, которую приходилось делить с сородичами. И каждый конфликт воспринимался как вызов на бой. Порой Лазовский самому себе казался маньяком, вечно жаждущим крови. Это пугало.

Краем глаза Артём уловил какое-то движение над телом убитого церковника. Воздух над ним задрожал, пошёл рябью, возникли несколько туманных силуэтов. С каждым мгновением они приобретали всё большую материальность, пока не стала видна четвёрка уродцев со старушечьими личиками, омерзительными хоботками и щупальцами вместо конечностей.

Падальщики. С болезненным ажиотажем они присосались хоботками к убитому, затряслись как припадочные. Остро захотелось изорвать иномирных тварей в клочья.

Неожиданно над телом возник шар искрящегося света. Пожиратели испуганно заверещали, задёргались, но не отступили. И символ одного из богов, как-то очень быстро поблек, а затем и вовсе истаял. Пиршество продолжилось.

Так значит даже инициация Светом не защищает душу от порождений Изнанки?! Но ведь тёмных не трогают. Он своими глазами видел, как в Ниженке красный скорпион прогнал таких же вот тварей. Или дело в том, что противники сил мрака давно мертвы?

Чёрт, как же всё сложно.

– Что с пленниками? – Артём отвлёкся и наконец-то вспомнил об основной задаче. Пленники, мешком повалившиеся на землю, как только загремели первые выстрелы, даже не думали вставать. Неужто ранены?!

Приказав мальчишкам посматривать по сторонам, Артём подошёл ближе, по пути подобрав пистолет. Гулидов держался чуть позади и на рожон больше не лез. Надолго ли?

Жертвы «чистых» лежали неподвижно, точно мёртвые. Одежда пыльная, местами рваная. Один одет в серый камуфляж, зато второй щеголял в стандартном прикиде неформала – чёрные джинсы и балахон с надписью «Тьма победит», «гады», напульсники с шипами. Глядя на засаленные волосы и неопрятную бороду последнего, Артём ощутил неприязнь. То ли дело первый – на голове короткий ёжик волос, щёки выбриты до синевы, усы аккуратно подстрижены. По нынешним временам такое дорогого стоит.

Впрочем, церковники в отношении к пленникам демонстрировали идеи равенства и толерантности. У обоих руки были скованы наручниками, на шеях поблёскивала знакомая по давней стычке Нить Покорности, даже синяки украшали их лица удивительно симметрично.

– Живы? – поинтересовался Гулидов.

– А сам не видишь? – хмыкнул Артём. Уж что-что, а отличить живого от мёртвого с такого расстояния мог любой виритник. Да и у падальщиков они интереса не вызвали.

Неожиданно «неформал» дёрнулся и захрипел, его товарищ по несчастью проявил большую сдержанность и всего лишь открыл глаза.

– Чего это с ним?

– Есть подозрение, что Нить при отсутствии надсмотрщика доставляет некоторые неудобства, – буркнул Лазовский, присаживаясь на колени рядом с бьющимся в припадке пленником. – Хорош ворон считать, следи за мной. Когда-нибудь и тебе придётся такие же украшения снимать.

Артём откинул у «неформала» капюшон и медленно провёл левой рукой вдоль Нити. Ладонь закололо. Ему ещё никогда не приходилось работать с ошейниками «чистых». Последний месяц-полтора противостояние с Церковью Последнего дня заметно усилилось, и к Кардиналу попало уже с десяток пленных и рабов, но освобождали их либо сам Хмурый, либо его помощники. Теперь вот пришёл его черёд. Восстановив в голове нужную последовательность действий и надеясь, что Тагир объяснил всё правильно, погрузил сознание в Изнанку.

Здесь почти ничего не изменилось. Та же самая трава, деревья, точно такие же развалины и лежащие на камнях люди. Единственное отличие – золотая сетка, с ног до головы опутывающая пленников, и широкая лента на их шеях. Пока никаких сюрпризов.

Артём замер на мгновение, концентрируясь на солнечном сплетении и представляя, как лёгкие наполняются бесцветным дымом, после чего низко наклонился, едва не касаясь губами ошейника, и осторожно выдохнул. Из его рта вырвалось облачко белого тумана, вопреки всем законам масляной плёнкой растёкшегося по чародейским путам.

Лазовский отстранился и окинул получившийся результат критическим взглядом. Вроде бы всё верно. Дальше следовало сформировать некое подобие скальпеля и срезать путы, но… Нить повела себя совершенно непредсказуемо. Под пеленой дыма вдруг неожиданно сильно полыхнуло, а сетка зашевелилась, пошла волнами и собралась в нечто вроде каната, который свернулся кольцами и зашипел.

Чёрт! Там, где совсем недавно находилось пассивное заклятье «чистых», теперь угрожающе покачивалась змея. Артём даже растерялся. Ни Кардинал, ни Тагир ни о чём подобном не рассказывали.

Но пока он соображал как быть дальше, творение церковников само перешло в атаку. Смазанное движение, затем молниеносный удар и… из ладони Лазовского вырвался сноп белого пламени, в клочья разнеся голову твари. Извивающееся тело истаяло в воздухе мгновением позже. Последним затих освобождённый пленник.

– Полный атас! – Рядом возник донельзя удивлённый Сергей. Наставления старших Сноходцев он слушал вместе с Артёмом и такого поворота не ожидал.

– И не говори. – Лазовский не без превосходства покосился на Гулидова. Тот в деле освоения сноходческих премудростей демонстрировал более чем скромные успехи. С проклятой змеёй точно бы не справился.

Но Гулидову было не до выяснения отношений. Он с огромным любопытством наблюдал за тем, как сквозь тело «неформала» проступает освобождённая сущность Прозрачника. Ею оказалась Квакша.

Отвлёк их хриплый голос второго пленника.

– Господа, быть может теперь вы займётесь мною?

Стремительно обернувшись, Артём увидел жутковатую химеру[1]1
  Химера – здесь: организм, получившийся в результате естественного или искусственного сращения тканей, принадлежащих разным биологическим существам.


[Закрыть] – существо, в котором присутствовали черты человека и Медузы. Им сегодня везло на необычных Сноходцев. Что ещё более удивительно, но опутывающая неизвестного виритника сеть выглядела весьма бледно и во многих местах оказалась порвана.

Он так силён?! Артём восхищённо присвистнул. Что ж, значит, для него осталось совсем немного работы. Почти сразу пришла новая мысль. Интересно, как отнесётся Кардинал к появлению столь сильного Сноходца? Вряд ли обрадуется. Лазовский помимо своей воли зло усмехнулся. День оказался богат не только на плохие известия.

* * *

На опушку леса Олли Блигдейн вышел около полудня. Срубил пару ветвей, поднырнул под низко свисающую лиану и, чудом не влетев в объятия держидерева, вдруг оказался на широкой прогалине. Слева и справа кусты, позади джунгли, а впереди… впереди виднелась река.

Он даже не понял сначала что такое видит. Решил, вновь встретил поляну с очередным отголоском наследия Древних, и лишь спустя несколько мгновений забрезжило понимание: «Дошёл!».

Он дошёл, чёрное солнце вам всем в небо! Выбрался из проклятых Тёмными Владыками джунглей, оставив позади голодных духов, безумных шаманов, дикую магию и все ужасы Запретного города вместе взятые. Он, маленький псифей, уцелел там, где сгинули гордый кнешаль, противный васуки и тупые шаруш. Не храбрый воин и не могущественный маг, просто хитрый пронырливый коротышка!

Сбросив с плеча котомку, Олли устроил нечто вроде дикарского танца – с криками, воплями и завываниями. Разум, истерзанный тяжёлыми испытаниями, на миг помутился, не выдержав напора чувств. Слишком долго он шёл к цели, чтобы сохранить трезвый рассудок. Слишком многое пришлось преодолеть…

Первые дни после бегства из города Олли каждую минуту ожидал услышать шаги погони за спиной. Вздрагивал от каждого шороха, постоянно оглядывался. То и дело ему мерещилось появление жутковатых Теней с лицами, укрытыми под глубокими капюшонами. Но время шло, а преследователи всё не появлялись. И прежние страхи начали отступать перед более реальными трудностями и опасностями. Где достать нормальную еду и воду, как найти безопасный ночлег и не влезть в древние, но от того не менее действенные ловушки – мало ли какие сложности ждут одинокого путешественника.

Наверное, он так бы и сгинул – не важно, в объятиях своих сородичей-демонов из Нижних миров или в желудках тварей Паталы во время прохода очередной Мёртвой зыби – но ему повстречались дикари. Презренные вонючие людишки, забывшие вкус кнута и возомнившие себя равными хозяевам Кхоринша. Когда они его окружили, многие смеялись и показывали пальцем, кричали ругательства. Уродец, коротышка, краснопузая мелочь!.. Даже вонючие шаруш не позволяли себе такого.

Олли пытался бежать, укрывшись за пологом невидимости, но молодой шаман продемонстрировал недюжинную силу. Ему хватило пары ударов в бубен, чтобы гул колдовского инструмента в клочья изорвал огненные чары псифей. Чувствуя себя безжалостно обманутым судьбой, Блигдейн уже прощался с жизнью, когда колдун аборигенов внезапно замер и уставился на него расширившимися глазами. Следом окаменели простые воины.

На груди Олли тревожным огнём горел Камень Душ.

Капризные магические кристаллы признавали лишь двух хозяев – кнешаль и дасур, остальные расы могли лишь бессильно кусать локти, завидуя чужому могуществу. В руках Блигдейна Камень был лишь магической безделушкой, но вряд ли дикари знали такие тонкости. Они видели перед собой обладателя артефакта великой силы, и этим всё сказано. Уже через час Олли сидел в хижине вождя, наслаждаясь вкусом хорошо прожаренного мяса, и строил планы на будущее…

Благоговеющее перед ним племя он покинул через несколько дней в сопровождении отряда из десяти воинов, восьмерых носильщиков и грубого подобия паланкина: Великий шаман не должен зря утруждать ноги. В тот момент Олли даже решил, что все испытания закончились, а дальше его ждёт увеселительная прогулка.

Но он снова ошибался. Запретный город так просто не отпускает свои жертвы. Дни сменялись днями, опытные проводники вели отряд удобными тропами, но джунгли никак не кончались. Их словно что-то держало, сбивая с пути, а то и вовсе перенося за одну ночь вглубь непролазных чащоб.

– Таугрим сердится! – бормотали дикари, а Олли с тоской вспоминал как легко и просто он шёл к Вратам. Какие-то полтора месяца, и вот уже видны окраины последнего оплота Древних. Во имя чёрного солнца, почему шутки с пространством начались именно сейчас?!

Ответа не было.

А потом начали гибнуть порги. Кто-то попал в лапы махайрода, кто-то подхватил лихорадку, кого-то укусила змея. Последний абориген погиб на исходе четвёртого месяца – провалился в ловчую яму – и Блигдейн остался в одиночестве на бесконечно долгих два месяца. В какой-то момент он, кажется, даже начал забывать куда и зачем бредёт. Стал неким подобием голема с единственной мыслью: «Надо дойти».

И ведь дошёл-таки!

Сейчас Олли стоял на берегу великой Бхогавати, на шее висел Камень Душ, и весь мир был у его ног. Осталась самая малость – переплыть реку, пересечь почти всю Равнину данавов и добраться до Вольных земель. Но разве сравнится это путешествие с походом по джунглям Бельгама?! Тьфу, мелочь, а значит всё только начинается. И маленький псифей довольно захохотал.