Текст книги "Во имя потерянных душ"

Часть первая
Когда ясен твой путь

Люди не могут жить просто так, без цели и смысла. Мы всегда должны куда-то идти, причём не просто из одного пункта в другой, а от свершения к свершению. Не всякий способен осилить дорогу, многие сворачивают после нескольких шагов. И стыд от своей слабости, желание оправдаться в собственных глазах заставляют вновь и вновь говорить о происках врагов, ссылаться на обстоятельства, изо дня в день повторять: «Я живу как все». Но обмануть себя не получается. Знание, что ты сдался там, где преуспели остальные, разъедает изнутри, душит, разрывает на части. В ушах набатом звучит: «Ты слабак!»

Но стоит осознать себя, найти свою дорогу, и как бы не был сложен путь, каждый твой шаг станет уверен и твёрд. Ведь ты больше не отбываешь срок от рождения до смерти, а продвигаешься вперёд. Пусть через боль и лишения, взлёты и падения, но вперёд.

Отрывок из речи Кардинала перед учениками-Сноходцами

Глава 1
Беседы на отвлечённые темы

Возвращение в Башню прошло без эксцессов. Не было нападений хищников, атак мелких банд, не встречались сверхъестественные аномалии. Весь путь группа преодолела на удивление легко и просто, словно вокруг не изменённый катастрофой Сосновск, а провинциальный городок, далёкий от магических разборок, безжалостных драк и загадок древних рас. Даже спасённая Артёмом парочка ничуть не мешала: не пытались качать права, не требовали их отпустить. Молча выполняли все указания, будто плен начисто отбил у них тягу к сопротивлению. И если поведение «неформала» объяснялось общей слабостью – после снятия Нити Покорности он едва переставлял ноги, то действия его товарища по несчастью выглядели по меньшей мере странно. Очевидно сильный и уверенный в себе воин, он безропотно следовал указаниям конвоиров, будто так и надо. На вопросы не отвечал, лишь улыбался и пожимал плечами. Гулидов немедленно окрестил его Партизаном и предложил устроить допрос с пристрастием. Лишь тогда освобождённый пленник сообщил, что будет говорить только с их командиром, и вновь замолчал.

В своё время Артём, оказавшись в подобной ситуации, вёл себя совсем иначе. Другой вопрос, куда его это завело… Впрочем, новоявленный Партизан ударился в другую крайность.

Хотя чёрт с ним. Забивать себе голову всякими странностями Артём не собирался – своих проблем выше крыши.

Как только группа оказалась в Башне, он сдал бывших невольников подопечным Ласковина, распрощался с ребятами и отправился на доклад к Кардиналу. Вылазка на территорию Церкви Последнего дня принесла неприятный сюрприз. Артём не знал, кто информирует Хмурого о маршрутах передвижения боевых групп «чистых», но, похоже, у этого неизвестного появилась дурная привычка скрывать важную информацию. Про мутантов на службе у противника никто из коллег Лазовского даже не слышал.

Быстро поднявшись на двенадцатый этаж и миновав пост охраны, Артём переступил порог рабочего кабинета Кардинала. Давняя неприязнь к Дымову никуда не делась, каждая встреча оказывалась испытанием для нервов. Работать в подчинении у человека, который с лёгкостью тебя подставит или предаст, если того потребуют высокие интересы, было непросто. Вдобавок ко всему сказывались инстинкты Серебрянки – зверь внутри плохо переносил близость к могущественному собрату. Несмотря на неравенство сил, дико хотелось раз и навсегда разобраться со старейшим Сноходцем.

Ничего, терпение и ещё раз терпение.

– Вернулись? – спросил Кардинал, стоило Артёму показаться в дверях. Сам он стоял у окна, даже не удосужившись обернуться. – Все целы?

– Да, – уронил Лазовский, присаживаясь на массивный табурет. – Отбили двух виритников и обоих доставили в Башню. Один из них просто жаждет пообщаться с нашим командиром.

– Даже так? – хмыкнул Кардинал. Немного подумал, покачиваясь на носках, затем вернулся за стол. – Подождёт полчасика, ничего с ним не случится. Сам давай рассказывай. Как всё прошло, не было ли сюрпризов или особо поганых неожиданностей?

Артём искоса посмотрел на Хмурого. Что-то знает? Или того хуже, сознательно подставил их под удар? Однако ничего кроме искреннего интереса не увидел. Не будь их взаимоотношения столь сложными, подобных подозрений даже не возникло бы.

Лазовский скривился, но пересилил себя и заговорил, медленно роняя слова. Душа художника восставала против скупых и ёмких фраз, требовала сочных эпитетов, ярких красок, бурлящих эмоций, но жизненные реалии наложили свой отпечаток. Доклад о проведённой операции был по-военному лаконичен – только самые важные детали, никаких лишних подробностей.

– Значит мутанты… – протянул Кардинал, задумчиво теребя цепочку с медальоном. С некоторых пор он начал носить его не скрываясь, поверх одежды. Тогда же Тагир откуда-то притащил ему нечто вроде монашеской рясы с капюшоном, от чего бывший бандит приобрёл загадочный и мрачный вид. В эпоху Торквемады или Лойолы легко сошёл бы за своего.

– Именно, – Артём с трудом отвёл взгляд от источника силы и знаний старшего Сноходца. Он нарочно что ли дразнит?!

– Раньше мне уже приходилось сталкиваться с останками прирученных уродов, но считал их неудачными экспериментами, – продолжил Кардинал. – Думаешь, это не рядовой случай?

– Скорее всего. Все три мутанта были прекрасно вымуштрованы, на изменение обстановки реагировали чётко, как по шаблону, что в исполнении безмозглых тварей выглядело весьма странно. Добиться подобного результата возможно лишь имея на руках наработанную методику и первоклассных дрессировщиков. – Артём пожал плечами. – Таково моё мнение.

– Неплохо, – сказал Хмурый не без удовольствия. И тут же подпустил шпильку: – Кто бы знал, что сопливый пацан через несколько месяцев вырастет в нечто толковое. Под ногами давно не путаешься, пользу обществу приносишь, а теперь вот ещё и факты в нечто правдоподобное сложить умудрился. Растёшь. Если так и дальше пойдёт, станешь опасным противником.

Артём вежливо улыбнулся, мысленно шикнув на вскинувшегося зверя. Пора бы уже прекратить реагировать на подначки Кардинала. Плевать, что он там говорит, главное, чтобы жить не мешал. Да и прав он по большому счёту. Человеком, которым Лазовский был раньше, вряд ли можно гордиться. Да и сейчас, положа руку на сердце, не всё так однозначно. Стоит ли заниматься самолюбованием, если все твои свершения опираются на дарованные случаем сверхспособности и манипуляции Кардинала? В глубине души начал разгораться огонёк злобы.

– Что до уродов… Придётся собирать Совет Конклава. Появление у церковников столь серьёзного козыря сильно пошатнёт сложившееся равновесие, – продолжил Кардинал. – Нужно всё хорошенько обмозговать.

Задумчивый и чуточку растерянный вид ничуть не обманул Артёма. Он лучше многих представлял себе возможности бывшего бандита, его умение одним ходом решать сразу несколько задач. Что бы там ни говорил Кардинал, сколько бы ни сетовал на жизненные сложности, но у него всегда что-то имелось в загашнике, он всегда знал как извернуться и воспользоваться ситуацией выгодным для себя образом. Даже принесённые новости Хмурый наверняка пустит в ход, чтобы ещё больше подмять под себя вольных Меченых. Умение достойное восхищения.

Кардинал словно забыл о присутствии Артёма, замер в кресле и лишь беззвучно шевелил губами, о чём-то напряжённо размышляя. Исходя из прошлого опыта, сейчас спокойно можно было подняться и уйти. Никаких санкций не последовало бы. Останавливало нежелание и дальше идти по пути капризного и избалованного ребёнка, пусть способного выполнить поручение, но в любой момент готового учинить по этому поводу истерику. Он и так порядком уже своё реноме подпортил, нечего усугублять. Нет, если Артём собирается достичь чего-то большего, придётся засунуть гордость поглубже и работать с ненавистным Кардиналом, терпеть его барские замашки.

Впрочем, было у Лазовского к Дымову ещё одно дело. Непростое и далеко выходящее за рамки обычных его обязанностей. Не мелкая бытовая проблема, не очередные трудности в обуздании собственного дара и не опасный секрет Древних, а нечто по-настоящему важное и непонятное.

Имелась, правда, сложность – один раз он уже подходил к Кардиналу с таким вопросом, но получил совет заниматься своими делами и оставить загадки на отдалённое будущее. Тогда Артём послушался, голова была забита другими вещами, однако прошло уже полгода, а воз и ныне там. Во время боя с церковниками он получил зримое тому подтверждение.

– Прошу прощения, но это не все плохие новости на сегодня, – вежливые слова так и норовили застрять в глотке.

Кардинал удивлённо посмотрел на Артёма, заставив того внутренне усмехнуться. С первых дней в отряде Лазовский демонстрировал стойкое нежелание проявлять инициативу – порученные задания выполнял, но и не более того. Чтобы заставить его шевелиться, каждый раз приходилось идти на всяческие ухищрения, и тут вдруг такое оживление.

– Так давай, выкладывай, – обманчиво мягко попросил Кардинал.

Артём вздохнул и задумчиво потёр переносицу. Как же начать-то?

– В общем, я опять по поводу падальщиков… – выдавил он наконец, проклиная себя за просящий тон. – У меня на глазах сожрали душу одного из «чистых» и никакое посвящение Свету не помогло. Просто взяли и выпили человека до донышка, даже особо не напрягаясь. И я хочу знать, что мы собираемся с этим делать.

На лице Кардинала не дрогнул ни один мускул. Некоторое время он рассматривал Артёма, точно диковинное насекомое, и лишь затем произнёс:

– А тебе не всё равно?

– То есть? – не понял Артём.

– Тебе не всё равно, что будет после твоей смерти?

Вопрос звучал несколько дико. Особенно в устах человека, для которого существование души было не предметом абстрактной дискуссии, а фактом.

– Нет, не всё равно. Мы не знаем, что находится там, за гранью, и становиться просто кормом для тварей я не собираюсь, – сказал Артём неожиданно резко.

– Понятно, боишься, – хмыкнул Кардинал, однако глаза его оставались по-прежнему серьёзными. – Тогда у тебя один выход – не спешить с переходом в пресловутые иные сферы бытия. Наше дело защищать живых, мёртвые проходят уже по другому ведомству. О хорошем посмертии для себя каждый должен заботиться самостоятельно. Хочешь, продай душу в вечное рабство древним демонам; хочешь, прими сторону светлых и сражайся за крохи могущества мёртвых богов; а хочешь, иди своим путём. Выбор на любой вкус.

– И какой же он, этот «свой путь»? – спросил Артём, от злости сжав кулаки. Столь циничный ответ его буквально потряс.

– Как вариант – не умирать, – развёл руками Кардинал. – Надеюсь, у тебя всё? Если да, тогда можешь быть свободен. Извини, но мне надо работать, да и тебе есть чем заняться.

На этом разговор закончился. Артёма выставили за дверь, а от озвученной им проблемы просто отмахнулись. Ничего нового. Впрочем, он другого и не ожидал. Надеялся на чудо, но в него почти не верил. И оказался прав. Остаток дня Лазовский провёл запершись в своей комнате, где валялся на кушетке и предавался мрачным размышлениям.

Кардинал попал в самую точку, заподозрив его в страхе перед Пожирателями. Артём действительно до дрожи в коленях боялся такого конца. Точно знать, что вместо восхождения к неведомым вершинам тонких миров твой путь завершится в желудке падальщика, о, от такого можно забыть покой и сон. Как Кардинал может быть столь равнодушен? Или и вправду собирается жить вечно? Хотя от столь могущественного Сноходца можно ожидать чего угодно.

Как же быть? Судя по всему, о падальщиках известно совсем немногим, пусть Хмурый и утверждал всегда обратное. Тот же Гулидов их в упор не видит. И если он сейчас вдруг начнёт ходить по Башне и рассказывать о жутких охотниках за душами, его сочтут сумасшедшим, сбрендившим виритником. Кардинал опять же вряд ли будет молчать. Скажет, что видения Артёма следствие перенесённых испытаний, и всё вернётся на круги своя. Люди верят не доводам и фактам, а авторитетам. Авторитет же Хмурого таков, что ему и убеждать никого не придётся.

Позиция Кардинала понятна. Стоит землякам осознать, что за порогом смерти их ждёт участь овец на заклание, как они тут же ринутся искать спасение. Однако в мире победившей Тьмы существует лишь одна сила, способная защитить своих последователей, а значит культисты обретут новых членов. Собственными руками множить ряды каннибалов и прочих уродов? Нет, такого счастья Артём не желал.

Но и делать вид, будто ничего не происходит, ведь тоже нельзя. Сама собой проблема Пожирателей не исчезнет.

Может быть стоит поговорить с Мечеными? Уж они-то ко всякой сверхъестественной жути привыкли, новость вряд ли станет для них шоком. Если же повезёт, то кто-нибудь и вовсе сможет подтвердить его слова. Всего-то делов выступить на Совете Конклава…

Увы, но Лазовского к действительно важным вещам по-прежнему не допускали. Захар, Тагир, Георгий, даже Волков и Ласковин – все они занимали руководящие посты в Башне и Посёлке, а вот Артём так и остался мальчиком на побегушках. Кардинал очень неохотно продвигал людей, однажды продемонстрировавших ему безынициативность и безволие. И теперь приходилось расплачиваться за прошлые грехи.

Так что на Совет ему не попасть, нужно искать другие пути. Жаль только в голову ничего толкового не приходило.

Несколько дней Артём ходил задумчивый и мрачный, отмахиваясь от подначек Гулидова и игнорируя ехидные усмешки Тагира. Едва ли не впервые в жизни он ощутил, что от него действительно что-то зависит. Мальчишка, бунтовавший против Кардинала лишь из-за нежелания подчиняться чужим приказам и чувства обиды, вдруг увидел достойное дело, которому можно посвятить целую жизнь. Личный интерес переплетался с ответственностью за товарищей по несчастью, спрятаться за стеной равнодушия уже не получалось. Или он просто наконец повзрослел? Этого Артём ещё не понял…

Из чёрной меланхолии его вывел Волков, который через несколько дней вместе с парой наставников прибыл в Башню. После заключения союза с Кардиналом, лидер Ниженки взял на себя обязанности по обучению обитателей Башни. Не важно кто ты – нормальный человек или Меченый, главное, что пару дней в неделю обязан посвятить тренировкам. Рукопашный бой, фехтование, общефизическая подготовка – список дисциплин невелик, но зато гоняли по ним всерьёз, никому не делая скидок.

Поначалу такую обязаловку народ воспринял в штыки. Добровольно рвать жилы в спортивном зале хотели немногие. До настоящего времени как-то ведь дожили? Дожили. А раз так, то зачем надрываться. Вновь пришлось вмешаться Кардиналу, напомнив, что никого в Башне он не держит. И недовольные разговоры стихли. Менять безопасность крепости на полную смертельных неожиданностей свободу не захотел никто.

Так и повелось – большинство посещали занятия, словно первоклашки музыкальную школу, и лишь совсем немногие неожиданно втянулись, вошли во вкус. К собственному удивлению в числе последних оказался и Артём. То, что началось как требование Кардинала, переросло в настоящее увлечение. Даже азарт какой-то появился. Хотя тут свою роль сыграло подчинённое положение Лазовского. Единоборства с давних времён становились для слабых духом школой воспитания характера, силы воли. Никакие сверхъестественные способности не вытравят из души бесхребетного слизняка, победить себя можно только через преодоление боли и лишений. Лишь пройдя через горнило тяжёлых тренировок, добившись чего-то не по воле обстоятельств, а тяжёлым трудом, лишь тогда обретаешь уверенность.

И, надо сказать, Волков ценил таких учеников. С Артёмом и ещё десятком ему подобных энтузиастов, среди которых были как Меченые, так и нормальные люди, он занимался лично. Стоило ли удивляться, что тренер быстро заметил необычно задумчивое состояние Лазовского?

– Артём, ты чего как сонная муха копошишься?! Сейчас не время и не место витать в эмпиреях, – Волков прервал учебную схватку почти сразу после её начала, тут же принявшись распекать Лазовского. – Какого чёрта, спрашивается, ты за руку его вцепился?! Сколько раз говорил – уход с линии атаки, удар и добивание. На всё про всё несколько секунд, а ты тут брачные игры бегемотов устраиваешь! Я тебя не узнаю.

Артём работал в паре с крепким парнишкой из Ниженки, который прибыл в Башню вместе с Волковым. Так сказать, для обмена опытом. Ещё год назад он скрутил бы Лазовского в бараний рог, теперь же противники были примерно равны. Как могут быть равны виритник, сознательно не пускающий в ход свои способности, и обычный человек.

Однако Волков был недоволен. Как и всякий хороший тренер, он не знал слов «сойдёт» и «вроде бы получается», от своих учеников он требовал идеального исполнения приёмов. Лучше знать две-три связки ударов и правильно их исполнять, чем держать в голове кучу ухваток, но ни одной толком так и не овладеть. Лазовский, вдруг ни с того ни с сего начавший повторять прежние свои ошибки, серьёзно его огорчил.

– Прошу прощения, тренер. Проблем много накопилось, никак из головы не уходят, – Артём изобразил короткий поклон.

– Проблем? Как же, наслышан я о твоих проблемах, – Волков сардонически усмехнулся. – Правда, я бы назвал их другим словом…

– Не понял, – удивился Артём. Тренер всегда не скупился на едкие комментарии, но это было что-то новенькое.

– Ну как же, слухами земля полнится. Как ты в рейды ходишь, как с церковниками дерёшься. Я в Башню подняться не успел, а мне уже рассказали об ученичке, который новое слово в тактике сказал: с одним ножом да под пулями на мутантов полез. Дай, думаю, посмотрю на этого великого воина, вдруг уже мне к нему в обучении идти надо. – Лидер Ниженки окинул Артёма скептическим взглядом. – Ан нет, ошибся. Чуда не свершилось.

– А… – Лазовский отвернулся, он и сам понимал насколько ему тогда повезло. – Иного выхода не было.

– Может быть, – покладисто согласился Волков. – А может быть кто-то этот самый выход просто не увидел. Никакое колдовство не заменит мозги, а сверхспособности – мастерство. Плохо, что ты этого ещё не понял.

Артём начал было возражать, но тренер лишь отмахнулся. Хлопком в ладоши остановил все схватки в зале и подозвал двух бойцов, до того увлечённо мутузивших друг друга.

– Твоя беда даже не в том, что ты слишком много думаешь. Нагружать мозги полезно. Твоя беда в том, что для этого ты выбираешь неправильное место и время. Не умеешь концентрироваться на главном. Грезишь о большом, когда надо сосредоточиться на малом. – Волков мерзко усмехнулся, взял со стойки два шеста и протянул будущим противникам Артёма. – Думаю, ребята научат тебя правильно расставлять приоритеты.

В этом весь Волков. Хитрый, в меру злой, склонный к радикальным решениям, пусть и не столь беспринципный и безжалостный, как Кардинал. Не мытьём, так катаньем, любого заставит плясать под свою дудку.

Тем временем остальные ученики Волкова расселись на лавках вдоль стен и приготовились наблюдать за боем, а парочка оборотней во главе с Лёхой Дылдой вовсе поспорили на результат поединка. Все ждали шоу. Одно хорошо, из-за грядущего Совета Конклава на тренировке отсутствовал Тагир. Отношения между двумя Сноходцами – бывшим беглецом и его охотником-конвоиром, складывались весьма непросто. Проиграть на глазах у помощника Кардинала и коменданта Башни было бы неприятно.

Артём встряхнулся, прогоняя непрошенные мысли, и попытался сосредоточиться на предстоящей схватке. Волков был прав, он порой и вправду чересчур много думает, а эти чёртовы Пожиратели и вовсе выбили его из колеи. В бою такое не прощается.

Соперники Артёма были из «тарасовцев», первых хозяев Башни. Почти ровесники, обоим уже за тридцать. Тот, что постарше, Антон, явно раньше занимался самбо или какой-то другой борьбой; его более молодой приятель, Димон, очевидно имел за спиной боксёрское прошлое. Изначально обладая неплохой базой, после Переноса они накопили серьёзный боевой опыт. Тагир последние полгода их едва ли не к каждой операции привлекал.

Одно слово, серьёзные ребята.

– Начали! – Волков дал отмашку, и противники пришли в движение.

Не мудрствуя лукаво, Димон и Антон разошлись в стороны, намереваясь зажать Артёма в клещи. Концы шестов медленно выписывали замысловатые фигуры. Занимаясь в одном зале, оба «тарасовца» были прекрасно осведомлены о способностях Лазовского, поэтому не собирались спешить и делать ошибки. И когда он попытался зайти слева, отгородившись от Антона его товарищем, тот лишь обозначил рубящий удар в корпус и отступил. Мгновение, и они уже на исходной позиции, вновь теснят Артёма к стене. Загонят туда, считай, что проиграл. Его единственное спасение – скорость и свобода манёвра.

Чертыхнувшись, Артём изобразил сначала нападение на Антона, подставляясь под удар, а потом в последний момент рванул к Димону. Сноходец даже после Первой Пелены всегда двигается быстрее человека. Если же он практикует этот навык достаточно долго, то на какие-то мгновения может становиться очень быстрым.

Бывший боксёр успел среагировать. Кончик шеста камнем рухнул сверху вниз, метя в плечо. Попади он в цель, и перелом ключицы гарантирован. Однако Артём, не сбавляя скорости, развернулся всем корпусом, отклонив деревянный посох левым предплечьем, и сделал шаг вперёд. Теперь классическая двойка – сначала удар в челюсть, затем в солнечное сплетение – и одним противником будет меньше. Он даже успел замахнуться, когда краем глаза ухватил какое-то смазанное движение и инстинктивно отшатнулся вправо. Это его и спасло. Тяжёлый стальной шарик, который метнул Антон, прошёл вскользь, лишь самую малость задев бровь. Будь это нож или даже простой гвоздь, Артёму бы точно не поздоровилось. Да и словить такой подарок в висок тоже радости мало.

Передышки Димону хватило, чтобы мгновенно сориентироваться и мощно толкнуть его плечом. Получилось удивительно удачно. Лазовский запнулся, потерял равновесие и грохнулся на пол, лишь в последний момент успев сгруппироваться. Последовавший за этим удар шестом пришлось принимать на скрещенные руки.

Чёрт, чёрт, чёрт!!! Артём дико извернулся, перекатился через голову и на четвереньках скакнул вбок. Он почти успел подняться, когда Димон всё-таки ухитрился его достать в длинном выпаде. Правое плечо мгновенно онемело от боли, а впереди замаячило поражение.

Ещё совсем недавно Артёму и в голову бы не пришло, чтобы так гробиться на какой-то тренировке. В конце концов, кого волнует победа в дружеском поединке?! Но люди меняются, изменился и он. Мысль, что кто-то увидит его слабость, Лазовского взбесила. И это уже точно были его эмоции, а не инстинкты Серебрянки. Призвав Изнанку, он ускользнул от новой атаки, разорвал дистанцию и развернулся лицом к уже предвкушающим победу товарищам.

Вот тебе и «нормалы». Мысль проскользнула по краю сознания, не отвлекая и не мешая. Волков хотел, чтобы он продемонстрировал своё умение думать в правильном направлении? Теперь самое время. Растянув губы в резиновой улыбке, Артём тяжело уставился на раздухарившегося Димона.

И тот словно со всего маху налетел на стену. Сбился с шага, замер, взгляд панически заметался. Играть в гляделки с виритником он точно не собирался. Попытался двинуться вперёд, но по исказившемуся лицу стало понятно, что каждое движение теперь требует от него немалых усилий. Словно он находится в глубоком бассейне и борется с сопротивлением воды.

Тяжело? А чего ты хотел – у тебя шест, у меня сила Паталы. Всё честно!

Артём ещё немного надавил, параллельно мысленно прокручивая свои следующие действия. Ребятки ведь своего добились, зажали-таки его в угол. Сзади и справа стена, так что для подоспевшего Антона другого пути нет, кроме как напасть слева. Пока Артём сосредоточен на Димоне, он открыт для любой атаки…

Есть! Пусть самбист был чуточку неповоротлив, но он уже доказал своё умение быстро реагировать на выкрутасы Лазовского. Вот и сейчас налетел атакующим танком, вложив в удар всю свою силу. То ли его так обозлили увёртки Артёма, то ли применение им способностей виритника, но Антон бил так, словно от этого зависела его жизнь.

Однако чего-то подобного и следовало ожидать. Мгновенно оборвав ментальную связь с парализованным Димоном, Артём пулей рванул вправо. Всего-то и нужно – один короткий шаг, затем мощный прыжок, и вот он уже на стене. Затем разворот, резкий толчок, и он летит обратно. Теоретически Антон мог успеть среагировать и встретить Лазовского прямо в воздухе. Не важно как: приласкать шестом, взять на приём или просто сбить на пол – главное встретить. Но на деле это очень и очень непросто. Особенно когда твой противник двигается настолько быстро.

Волков хорошо натаскал Артёма. Удар локтем сверху вниз по голове был выполнен просто идеально, после такого встают только в кино. Даже оборотень, прошедший Первую Пелену, вырубился бы на пару секунд, что уж говорить про человека. Чистый нокаут.

Антон ещё падал, когда Артём по-кошачьи мягко приземлился на ноги и развернулся навстречу очухавшемуся Димону. В поединке один на один у того был единственный шанс на победу – закончить всё первой же атакой, пока Лазовский не успел призвать на помощь умения Сноходца.

Боксёр ткнул кончиком шеста ему в лицо, затем попытался сделать разворот и подсечь колено, но слишком поспешил. Стремясь не дать Артёму применить его Дар, он забыл о собственной защите, сильно сократил дистанцию и… проиграл. В реальном бою любой Сноходец тут же вырвал бы ему сердце или порвал горло, но парень отделался лишь коротким тычком раскрытой ладонью в грудину. Артём даже не стал вкладывать в него силу, ограничившись слабеньким импульсом энергии Изнанки. Этого хватило, чтобы Димон отшатнулся и тяжело задышал.

Волков объявил об окончании схватки.

Чистая победа! Артём почувствовал, что улыбается. Встретился взглядом с хмурым Димоном и развёл руками – извини, брат, так получилось. На что тот зло фыркнул и, потирая место, куда пришёлся последний удар, скрылся в подсобке.

Лазовский едва не крикнул ему в след что-нибудь едкое о неспортивном поведении, но сдержался и склонился над всё ещё лежавшим без сознания Антоном. Приложил левую ладонь к его затылку, сосредоточился и, ощутив контакт, направил туда волну тепла. Через секунду недавний противник зашевелился.

Ну и отлично! Больше всего Артём боялся не рассчитать силу и покалечить, а то и вовсе убить. Как там говорил Волков: «Люди ведь такие хрупкие, их очень легко сломать…»

От входа в зал донеслись негромкие хлопки.

Артём повернулся, только и успев увидеть, как в дверях скрылся кто-то очень похожий на спасённого им из плена Сноходца. Того самого Партизана, инициированного Медузой. Он двинул было следом, но подошедший тренер удержал его за рукав.

– Не спеши. Есть разговор.

– Но я хотел … – попытался возразить Артём, да куда там.

– Успеешь ты ещё пообщаться с этим новичком. Никуда он от тебя не денется. Тем более раз уж он так интересуется поединками с твоим участием, – сказал Волков вкрадчиво, осторожно увлекая ученика в дальний угол зала. – Есть более важные дела.

– Это какие же? – спросил Артём недовольно. Но, покосившись на недовольно поджатые губы тренера, устало вздохнул и плюхнулся на лавку.

– Другое дело, – усмехнулся Волков и пристроился рядом. – Мне понравилось, как ты сейчас дрался. Пусть сделал кучу ошибок, едва не проиграл, но понравилось.

– Ого, спасибо… – начал было Артём, но наставник грубо его прервал.

– Погоди… И знаешь почему? Во второй части боя ты начал думать не как старательный ученик, тупо повторяющий заученные приёмы. Нет, ты впервые сражался как Сноходец. Пытался соединять возможности, которые даёт тебе Дар, и наработанные у меня боевые навыки.

– Простите, тренер, но я с вами не соглашусь, – Артём недоверчиво хмыкнул. – Способности виритника я применяю уже больше полугода. Собственно, лишь благодаря им и жив до сих пор.

Волков покачал головой.

– Да, но только сегодня ты не просто дрался, сегодня ты сыграл шахматную партию. Впервые применил то, что прячется у тебя здесь, – наставник постучал пальцем по лбу, – по делу. Запомни этот день. Если не остановишься на достигнутом, то быстро изживёшь свои комплексы по отношению к Тагиру, Кардиналу и остальной вашей братии.

Похвала звучала приятно. Все любят, когда другие высоко оценивают их успехи. Одна беда, именно сейчас Артём вдруг понял, что ему этого уже слишком мало. Он справился с собственным безволием, осознал своё место в жизни и, наконец, увидел достойную цель, к которой стоило стремиться. В свете всего этого перспектива избавиться от сложностей в общении с Кардиналом и его помощником выглядела весьма бледно. Впрочем, тренеру ничего такого он говорить не стал.