Текст книги "Протокол «Шторм»"

Ивашка жил буквально в пяти кварталах от съемной квартиры, так что за разговором Пашка и не заметил, как они добрались до дома.

– Подниматься будем тихо, – начал инструктировать товарища Петров. – У меня соседи дурные. Дверью не хлопай, топать даже не пытайся, а то Иван Никифорович из квартиры напротив в тебя из двустволки солью зарядит.

– Стрелял уже в кого? – в ужасе поинтересовался Пашка, прямо-таки физически ощущая, как приоткрывается дверь и оттуда появляется хищное рыло берданки, готовое в любой момент произвести непоправимое.

– Стрелять не стрелял, но каждый раз обещает. Ты не подумай чего, соседи у меня хорошие. Тишину только любят.

Вопреки всем ожиданиям Кочеткова, квартира у Ивашки оказалась большой и опрятной. На полу пушисто расстилались ковры, звукоизоляция закрывала стены и потолок, так что в жилье оперативника Кочетков оказался будто в закрытой капсуле. Громыхнув рюкзаком по полу, Петров довольно усмехнулся:

– Выдохни, паря. У меня тут такая звукоизоляция, что можно дискотеки устраивать. Денег на это дело угрохал, страшно подумать. Чтобы не задохнуться в этом боксе, систему поточной вентиляции умные люди рисовали.

– Интересно, – улыбнулся Пашка, поставил рюкзак на пол и, присев на маленький табурет в прихожей, начал расшнуровывать ботинки. – И ты здесь один живешь?

Квартира была и правда замечательная, а по сравнению с прошлым жилищем Кочеткова и вовсе дворец. Чистота, свежий воздух, белый потолок и приятный желтоватый свет от люстры под потолком. Обои мягких цветов и вроде бы текстильные, а под ковром аккуратные светлые дощечки наборного паркета. Из прихожей вели три двери. Первая в туалет и ванную, вторая, судя по доносившимся оттуда запахам овсяного печенья и пельменей, отворяла путь на кухню, а третья, как оказалось позже, вела в проходную комнату. Что уж говорить, двухкомнатная жилплощадь у столь юного товарища – это о чем-то да говорит.

– И откуда же у тебя такие хоромы? – подивился Пашка, бесшумно ступая по толстому ворсу ковра.

– В наследство досталась, – честно признался Ивашка. – Бабушка с дедом у меня тут жили. А еще до революции, до большевиков этот дом целиком моей семье принадлежал. Потом пришла советская власть, будь она неладна, и нам оставили один этаж, а позже вот эту проходную двушку. Кстати, часть большой трехкомнатной квартиры.

Войдя в проходную комнату, Кочетков застыл в смущении, однако Ивашка тут же указал на широченный диван.

– Спать тут будешь. Белье в шкафу. Одеяло на верхней полке, тонкое шерстяное, но думаю, не замерзнешь. Ты, кстати, храпишь?

Дальнейшее никому не интересно. Ну, умылись, ну почистили зубы, ну, потом вспомнили, что сегодня играет «Зенит», и решили посмотреть матч, усевшись тут же на диване и потягивая пиво из пузатых бутылок. Разбрелись спать тоже не спеша. Ивашка как бы отлучился на минуту, а позже, когда Кочетков заглянул в его комнату, хозяин квартиры уже вовсю раскручивал обороты по пути в объятия Морфея. Пашка лег чуть погодя. Снов в этот раз не было.

Ивашка проснулся в половине шестого утра от умопомрачительно запаха. Свесив босые ноги, он нащупал тапки и уверенно направился на кухню, по пути приглаживая взъерошенные волосы пятерней. Источник был локализован верно – кухня, а на столе, который отродясь не видел сервировки, стояли две тарелки, приборы. Также, к великому удивлению хозяина, где-то была найдена солонка, а несколько клочков аккуратно порванной прошлогодней газеты, видимо, должны были заменить салфетки.

– Кофе будешь? – поинтересовался Кочетков у прибалдевшего, блаженно щурившегося на завтрак Петрова. – А то я нашел у тебя немного растворимого. Дрянь редкостная, однако на первый раз сойдет.

Усевшись за стол, Петров согласно закивал и, пододвинув к себе тарелку с пышущим жаром варевом, с аппетитом принялся за еду. Содержимое тарелки было уничтожено за считаные минуты, под Пашкину улыбку. Отхлебывая кофе из пощербленной по краям кружки и довольно отдуваясь, хозяин поинтересовался:

– Откуда ты такое богатство надыбал? В магазин сгонял?

– Да нет, конечно, – усмехнулся Кочетков, – провел ревизию твоего холодильника. Запасов у тебя не густо, так что чем богаты…

Следующий день начался с бумажной волокиты, к которой Пашка не то чтобы питал отвращение. Он попросту не представлял, как это может быть, как это на самом деле натурально, нудно и противно выглядит. Поцарапанный бампер и правое крыло, разбитые вдребезги фары привели Митрича сначала в немое недоумение, а потом, почти мгновенно, ввели в состояние боевого безумия берсеркера, обожравшегося мухоморами. Пожилой, степенный человек, почти наверняка семейный, перемежая свою речь проклятиями и обещаниями долгой и мучительной смерти для нерадивого сопляка, попытался убить того гаечным ключом. И случилось бы так, если бы не подоспевший на выручку Танк. Чудом оказавшись в тот момент в гараже и став свидетелем мизансцены, он кое-как перехватил зампотеха и, с трудом удерживая его, утащил к дальним боксам, где и запер, подперев для верности дверь валявшимся рядом карданным валом.

– Потом отопру, когда остынет, – ответил он на немой вопрос Кочеткова. – Однако москвич он тебе в жизни не забудет. Я бы в течение месяца в гараже, на твоем месте, не появлялся.

– Знал бы ты, что было, – печально вздохнул Пашка, опасливо поглядывая на оброненный Митричем гаечный ключ. – Гнались за нами.

– За вами?

– Ну, за мной и Кали. Мы посылку на вокзал ездили забирать, а потом эти придурки нарисовались. Ну, я и…

– Сымпровизировал?

– Ага, запечатал их в проезде. До сих пор, небось, сидят внутри своей консервной банки.

– Ну дай бог, дай бог. – Танк дружественно похлопал Пашку по плечу и подтолкнул в сторону выхода: – А ты пока зайди к Библиотекарю. Рапорт рапортом, а по свежим следам все же лучшей.

Внутренне дрожа от предстоящего рандеву с шефом, Кочетков оставил ключи от москвича у дежурного, побоявшись вновь появляться в гараже, а сам, вздохнув и перекрестившись, потопал на второй этаж, где его уже поджидали. В небольшом, но уютном кабинете Библиотекаря его ждал сам хозяин, а заодно и Кали, с великим интересом изучающая состояние своего маникюра.

– Явился, герой, – в тоне патрона не было вражды, однако Пашка расслабляться не спешил, ибо отлично знал, что за внутренним спокойствием и миролюбием таких вот типов может скрываться торнадо. Такой с милой улыбкой и с днем рождения поздравит, и в голову кофейником засветит за здорово живешь, однако и тут подозрения младшего Кочеткова оказались беспочвенны.

Вместо разбора полетов Библиотекарь усмехнулся и заставил накатать длиннющий отчет, а затем отправил домой.

– На сегодня все, Драйвер. Если ты понадобишься, с тобой свяжутся. Будь наготове и не злоупотребляй. В любой момент за руль.

На следующей день Пашка был удостоен чести побывать на летучке, где наконец получил возможность встретиться со всеми сотрудниками отдела шестьдесят два. Само помещение отдела, лаборатория, архив и оружейка располагались в цокольном этаже и были отгорожены от внешнего мира здоровенной железной дверью, для открытия которой требовался особый ключ. Встретивший Кочеткова на входе Ивашка поманил его рукой и, засунув руки в карманы, поспешил вдоль по коридору первого этажа, пока не достиг лестницы, а там, вместо того чтобы отправиться наверх, нырнул через три ступеньки вниз и, толкнув простенькую деревянную дверь, открыл проход в еще один коридор. На этот раз небольшой и хорошо освещенный, он заканчивался площадкой и винтовой лестницей, спускающейся круто вниз. Поспешив за Ивашкой, Кочетков начал спускаться по железным ступенькам, пока не оказался в шлюзе, перегороженном здоровенной стальной дверью.

– Сейчас. – Ивашка подбежал к кодовому замку и, быстро набив там цифровой ключ, потянул за ручку. Дверь, неохотно поддавшись, зашипела спрятанными внутри механизмами, отворилась, и яркий свет дневных ламп резанул по глазам.

– Где это мы? – растерянно поинтересовался Пашка, осторожно проследовав за товарищем в образовавшийся проход. – В пещере Бэтмена?

– Ну, почти, – усмехнулся молодой человек. – Это сердце и мозг нашего отдела.

Помещение, представавшее взору младшего Кочеткова, впечатляло. Будто бы по мановению волшебной палочки, стены расширились, взметнулся вверх потолок, а свет, проникающий будто ниоткуда, придирчиво освещал даже самый дальний уголок тайного убежища, не давая темноте ни малейшего шанса.

Стены, каменные, тяжеловесные, были завешаны старинными гравюрами со свирепыми левиафанами с безумным блеском в глазах, картами и полками с таким количеством книг, от которого захватывало дух. Мостки, ведущие от входа, выстроенные квадратом, огибали помещение по периметру и выводили в центр зала, где на белоснежных столах громоздилась гора разобранной аппаратуры, стояли спектральные анализаторы и чашки Петри. В помещении витал запах старой бумаги, реактивов и горелой проводки. В общем, было уютно.

– Привет, ребята! – Ивашка махнул рукой и уверенно направился к столу с барахлом, в котором закопался маленький худой тип в очках. По виду его возраст было не определить, впрочем, наверное, как и пол, если бы не козлиная бородка на лице. – Знакомьтесь, это Драйвер. Наш новый оперативный водила. Знали бы, как он параллельщиков вчера прижал! Загляденье!

– Байт, – парень с козлиной бородкой протянул узкую ладонь, и Кочетков с удивлением ощутил достаточное крепкое, жесткое рукопожатие. – Я в этой дыре занимаюсь сетевой безопасностью и общим анализом данных.

– Ага, – растерялся Драйвер, а Ивашка уже тащил его в стройные ряды пробирок и горки рассыпанных реактивов.

– Бацилла, – девица в белом халате, очках в роговой оправе и волосах, забранных на затылке в конский хвост – такой хрестоматийный синий чулок, руки не протянула, а просто кивнула, не отвлекаясь от опытов. В большой колбе, вставленной в зажим, она смешивала ярко-красный порошок, подбавляя в сосуд синюю жидкость, которую Пашка идентифицировал как тосол. – Вирусолог, микробиолог и черта в ступе.

Голос у Бациллы оказался приятный, с легкой хрипотцой.

– А ты крут, как погляжу. Митрич тебя не так рисовал.

– Митрич? – при упоминании о зампотехе, жаждавшем вендетты, лицо Кочеткова залил яркий румянец. – Да неувязочка там вышла. Тут такое дело…

– Да ладно тебе, – Бацилла закупорила сосуд и, повернувшись к нему, улыбнулась. – Все правильно сделал. Если бы что не так, Кали бы тебе голову наоборот повернула.

– Ну, а Танка ты уже знаешь.

Услышав грохот тяжелых шагов, Кочетков обернулся и увидел, как по лестнице, откуда-то с потолка, спешно опускается великан-оперативник.

– Значит, ты тут, – загрохотал он, едва увидел Пашку. – А я тебя ищу. Мухой в гараж. Срочный выезд, по красному сигналу.

– Диверсанты? – насторожился Ивашка.

– Не, – Танк брезгливо сморщился и поправил под курткой кобуру, откуда выглядывала устрашающего вида рукоять пистолета. – Скорее незаконное проникновение. Надо по рукам и ногам…

– Вы с Кали?

– Сам разберусь.

Пашка закивал и стремглав бросился в гараж, позабыв о враждебности Митрича, поджидавшего его в полумраке бокса. Небольшая заминка вышла на выходе, но догнавший его Ивашка быстро прошептал код и, похлопав по плечу, поспешил в обратную сторону.

– Покедова, Драйвер, ни пуха ни пера.

На второй день кризиса Митрич отошел и решил сопляка не гробить, а как следует проучить, из-за чего выдал ему в рейс не москвич, а мерседес с дизельным движком.

– На вот, нахлебник, – ключи с брелоком сигнализации очертили в воздухе круг и из мозолистых лап механика очутились руках Кочеткова. – Похлебай полной ложкой.

Радостный, что все вышло так просто, с подписанными путевыми листами, еще не подозревая о коварных планах зампотеха, Кочетков вывел иномарку из гаража и тут понял всю глубину мести самоделкина. Кто хоть раз пересаживался с отечественного автопрома на импортный, тот знает, как здорово и уверенно идет автомобиль, чутко слушаясь руля и педалей, держит поворот, не виляет на скользкой дороге и скорее несет в себе отдых, чем напряженную езду. Тут же было и того хлеще. После приемистого бартерного двигателя, дизельный немец оказался неповоротливым и тупым. Вроде и с места шел уверенно, и тормоза мягкие и бесшумные, срабатывали как это от них требуется, однако разница была поразительной. Ночь и день.

– Ну что, болезный, – Танк плюхнулся в объятия пассажирского сиденья, из-за чего аппарат подсел на переднюю ось. – Готов?

– Куда?

– Дуй по Московскому направлению. Координаты скинут. Засекли всплеск перехода, однако слабенький и неустойчивый. Возможно, просто нелегал, однако те, как правило, по деревням прячутся, а этот в наглую, в пяти километрах от трассы.

– Так, может, сбежал давно? – резонно поинтересовался Пашка. – Пока мы доедем, он прыг в машину, и ищи ветра в поле.

– Сразу видно, что ты в нашем деле недавно. Переход из одной вселенной в другую – это тебе не пересадка в метро. Там куча факторов. Масса стабилизаторов. Некоторых, что в правильных местах переходят, госпитализировать могут. Особенностей куча.

– Например?

– Адаптация организма, внешняя и внутренняя трансформация, визуальные и звуковые образы. Мозгу нужно некоторое время, чтобы освоиться. Я, по-честному, всех подробностей не знаю, да и знать не могу. Об этом либо у Бациллы надо спросить, либо у Байта. Однако четко понимаю, что если сунуться в параллельную вселенную без специальной подготовки или команды встречи, тогда все, можешь до рассвета не дожить.

– Слушай, а с чего все это началось? Ну, не появились же параллельщики просто так, среди бела дня? Здрасьте, мол, мы из другой вселенной, прошу любить и жаловать.

– Да нет, конечно. – Танк повел широченными плечами, из-за чего просторный салон автомобиля сразу уменьшился в размерах. – Некоторые из них в нашей вселенной уже давно. Живут, работают, занимают посты в администрации, играют в кино. Большая их часть ассимилировалась, приняла, так сказать, нашу веру. Кто-то не смог и убрался восвояси, а кто-то не пожелал меняться под вселенную и решил играть по собственным правилам. Открою тебе большой секрет, парень. Большая доля крупных экономических преступлений в двадцатом и двадцать первом веке совершена именно параллельщиками, либо людьми из их группировок.

– И со всем этим вы боретесь? – опешил Пашка.

– Нет, конечно, – как черт от ладана, отмахнулся оперативник. – Наше дело по сути простое. С крупной рыбой работает тяжелая артиллерия. Особые отделы ФСБ и ГРУ. Мы в основном по бытовухе, вроде нападений на гражданских, незаконных проникновений и прочей чепухи, однако и этого хватает с лихвой. Бывает, так вымотаешься с сотней чертят, что лучше бы занимался их папашкой бесом. – Фраза прозвучала иносказательно, но в живом кочетковском воображении тут же отразилась дюжина чумазых чертят, радостно постукивая копытцами скачущих вокруг своего здоровенного косматого родителя.

– А как же правительство? Неужели они ничего не могут предпринять?

– Могут конечно. И предпринимают. Современные системы вооружения, патенты на изобретения, новые сверхпроводники, клонирование…

– Иди ты. Тогда зачем же они хулиганят?

Пашка вывернул на Московское шоссе и уверенно погнал машину вперед, по подсказке зеленой стрелки на экране навигатора.

– Да не все они хулиганят, – вновь пожал плечами Танк. – Есть вполне приличные люди, беженцы те же, или путешественники. Однако против природы или воспитания не попрешь. Некоторые, не способные перестроиться, глушат естество медикаментами, другие, наоборот, приходят к нам и вливаются, будто родные. Но не все из них могут справиться с ситуацией, или гнилое нутро берет свое. Среди наших тоже не все ангелы, заметь. Уродов моральных, или там насильников-изуверов хватает.

– Это да, – нехотя признал правду Кочетков. Конечно проще представлять ворога неким эфемерным существом, плотью и кровью чуждого мира, нежели таким же хомо сапиенс, как ты сам.

Тем временем за разговором Пашка едва не пропустил нужный поворот. Спешно затормозив, он завернул на проселочную дорогу. Стремительно сменившийся пейзаж теперь мельтешил подлеском, а подвеска авто едва справлялась с ямами и ухабами, из-за чего машину раскачивало, будто лодку на волнах.

О многом ему хотелось спросить. Откуда появился первый параллельщик? Что это за санкционированные площадки для их перехода? Сколько вообще вселенных, и почему одним чужакам нужен твой спинной мозг, а другим достаточно банковского счета, однако сделать он это не успел. Навигатор привел парочку на опушку и, уверенно заявив, что цель достигнута, спокойно умолк.

– Приехали. – Танк выбрался из авто и, достав из бездонных недр своей куртки прибор, больше смахивающий на переносной осциллограф, вытянул двумя пальцами из него антенну и осторожно двинулся вперед.

– Что это? – Не пожелав оставаться в машине, Кочетков присоединился к своему новому товарищу.

– Детектор возмущений, – сухо пояснил Танк. – Несанкционированный проход требует не меньше энергии, чем санкционированный, а то и больше. На штатных площадках стоят приемники и передатчики, энергетическая цепь по сути одна. Если здесь был прокол материи, то и всплеск энергии очень скоро обнаружится, а точнее, его остаточные явления. Бывают и спонтанные прорывы… Стоп.

Стрелка на приборе дернулась, постояла секунду, будто в чем-то сомневаясь, и вдруг резко забрала вправо, усевшись на красную шкалу.

– Тут. Ты чего, кстати, поперся за мной? Совсем сдурел?

– Да я, да я…

– Ложись!

Старая армейская закалка, наверно, Пашке тогда жизнь и спасла. Считая Танка старшим по званию, пардон по статусу, Кочетков, ни секунды не сомневаясь, рухнул лицом вниз и тем избежал верной смерти.

Сухое шипение над головой ничем хорошим закончиться не могло и, решив, что лучше убраться из зоны огневого поражения, чем бестолку валяться на земле, служа живой мишенью, Пашка быстро пополз в сторону ближайшего оврага. Краем глаза он заметил, что дерево за ним сначала покрылось рябью, а потом и вовсе будто исчезло, оставив после себя высушенный гнилой пень.

– Ты его видишь?

Оказавшись в овраге рядом с Кочетковым, Танк вытащил пистолет и, осторожно высунувшись из укрытия, тут же спрятался назад. Тихое шипение над головой говорило о том, что противник не желал контактов с представителями местной власти, однако, очевидно, был все еще слишком слаб, чтобы убраться подальше от точки перехода и замести следы.

– Нет. – Пашка растерянно сидел на дне канавы, решительно не понимая, что он может делать в подобной ситуации.

– А он нас видит, гнида.

– Может, в отдел сообщить?

– Дудки. Возмущение глушит любой радиосигнал в радиусе ста метров. Чтобы связаться с нашими, нам нужно пересечь поляну или пробраться через лесок. И так, и эдак клин. Вылезем наружу – останемся без башки.

– А чем он стреляет? – Кочеткова передернуло, когда он вспомнил, как сильное молодое дерево вдруг состарилось и погибло буквально на его глазах.

– Да пес его знает, – скривился Танк. – Разве же этих параллельщиков разберешь? Они же только ненужным барахлом с нами дикими делятся, а что повкуснее, то держат в кубышке.

– И что будем делать?

– Гранаты метать. – Из кармана Танка появился ощетинившийся кругляш, и оперативник довольно подкинул его на ладони. – Знакомься. Драйвер, это «Заря два». «Заря два», это Драйвер.

Перед тем как сдернуть кольцо и метнуть снаряд в ворога, здоровяк дружески посоветовал:

– Ты бы глаза прикрыл, мил человек. Она у меня модернизированная, – и с этим, мощным броском отправил Зарю в сторону вероятного противника.

Полыхнуло. Даже сквозь зажатые веки и плотно прижатые к глазам ладони Пашка увидел омерзительно яркий свет, и что-то больно ударило внутри. Однако болезненное чувство скоро отошло, и он, открыв глаза, смог различить, как неясный силуэт оперативника метнулся вперед.

– Драйвер, хватай урода!

– Да я ничего не вижу. Только очертания!

– А тебе больше и не надо!

Выбравшись из оврага, Кочетков проморгался и бросился вслед за удаляющимся Танком. Тот, каким-то чудом локализовав противника, в три прыжка оказался около кустов и нырнул в них ласточкой, после чего оттуда раздался победоносный рев.

Поспешив за товарищем, Драйвер стал свидетелем странной сцены. Мужичок, самый обычный, в потертой джинсовой куртке и прохудившихся ботинках, больше смахивал на работягу, идущего после смены домой, чем на сурового диверсанта из параллельной вселенной. Грязь под ногтями, взъерошенные немытые новости и черная матерчатая сумка со сломанной молнией. валявшаяся неподалеку. Только вот цвет кожи бледный, даже белесый, и ярко вздувшиеся на руках вены – вот, пожалуй, и все, что могло выделить его из толпы.

Танк возвышался над мужичком почти горделиво и немного победоносно, если бы не откровенная растерянность на лице.

– Граната так сработала?

Пашка подошел к мужичку, наблюдая, как тот дергается на земле, пытаясь глотнуть свежего воздуха.

– Да нет, если только катализатор.

Тем временем цвет лица пришельца из белого превратился в пунцовый, лицо начало синеть, и на лбу оборванца выступил крупный пот.

– Асфиксия, – удрученно заявил Танк. – Сдохнет ведь, гнида, а ведь что-то и сказать мог. Стоп. Есть идея.

Присев на колено около стремительно теряющего сознания нарушителя, оперативник вновь принялся копаться в карманах куртки.

– Ты его спасать, что ли, собираешься? – опешил Кочетков. – Он же нас чуть не положил.

– Информация, дружище, – многозначительно пояснил оперативник. – Откуда, куда, зачем? От трупа ее не дождешься.

– И что же делать?

– Я сейчас буду оказывать первую помощь, а ты дуй к шоссе и вызови неотложку. Вот… – рука здоровяка наткнулась именно на то, что он искал в огромном кармане, и на лице его сверкнула белозубая улыбка. – Парень, а ты видел, как делают трахеотомию с помощь корпуса от шариковой ручки и перочинного ножа?

Тщательный обыск места преступления ничего не дал, так же, как и несколько часов блуждания по лесу около точки прорыва. Особых документов при нарушителе тоже не оказалось. Так, стандартный набор джентльмена: папиросы марки «Прима», дешевая китайская зажигалка да несколько монет, идентификации не поддающихся. Зато в черной матерчатой сумке ждал сюрприз, а точнее, даже два.

Первым из них оказалась колба миллилитров на триста, с зеленой жидкостью, которую, разумно поместив в бокс, отправили в отдел Бацилле – она умная, пусть разбирается. Вторым сюрпризом оказался сотовый телефон, однако не совсем обычный. Он уверенно ловил сеть и был брошен в сумку неряшливо, в то время как зеленая дрянь положена аккуратно и с умом.

– Опасная жидкость? – охотно предположил Пашка, однако Танк в смятении замотал головой:

– Как знать, как знать. Параллельщик-то очевидный, а вот мобильник наш. Тут либо лажа, либо тайник.

– И что же из этого следует?

– Искали плохо, но и это не главное.

– А что же тогда?

– Точечный прорыв в конкретном участке пространства – это тебе не хаотичные проколы. Тут оборудование нужно серьезное, и без координации с нашей стороны не обошлось. В порядке бреда могу выдать следующую версию. Кто-то с нашей стороны санкционировал переход и навел их оборудование на это место, однако с пареньком случилась незадача. То ли не рассчитал сил, то ли не ожидал такого теплого приема. В общем, до тайника он добрался и даже мог встретиться со связным, которого мы благополучно спугнули, сигая по оврагам и забрасывая светошумовыми гранатами.

– А жидкость?

– Жидкость вполне может оказаться термосом с компотом. Могла прийти сюда извне, а может иметь вполне обычное земное содержание. Нам бы микроволновку, так сразу стало бы ясно. В общем, ситуация требует тщательного анализа, о чем я и сообщу Библиотекарю по прибытии в отдел. Ты в разбор не влезь, меня по головке не погладят за то, что ты оказался в этой зоне. Все мой язык длинный. По инструкции, требуется оставить машину с водителем, не доезжая до места прорыва или возможного конфликта. С машиной остается и водила.

– Понял, – кивнул Пашка. – Я, если что, могила.

– Давай, могила, топай.

Врач скорой помощи, подъехавший на вызов, сначала удивился, а потом, после короткой беседы с Танком, оказал пострадавшему первую помощь, и с тем экипаж скорой помощи отбыл восвояси.

– Шок с него сняли, однако колоть успокоительное я запретил, – пояснил оперативник Пашке, после того как машина скорой помощи скрылась за поворотом. – Мало ли что с нашим голубем приключится. Спасали мы его тут, спасали, а он раз, и после укольчика прямиком к апостолу Петру.

– А если он очнется?

– Не если, а когда. – Танк многозначительно позвенел наручниками перед носом Кочеткова: – Пеленаем его и везем в отдел. Там уж он разговорится.

– А потом?

– А это уже не твое дело. Знай себе баранку крути, а то ты для водителя не в меру ретив. Как бы боком не вышло.

Пашка пожал плечами и согласно кивнул. Танку явно было виднее.

Утро следующего дня началось с завтрака. По странному стечению обстоятельств, ни один из сотрудников по тем или иным причинам не успел с утренним приемом пищи.

– Давай площадку! – Ивашка влетел в отдел, сгибаясь под пирамидой коробок, откуда доносился умопомрачительный запах салями и пепперони.

– Пицца! – Бацилла сняла с глаз защитные очки и, выключив горелку, направилась к столу, с которого Байт и Пашка спешно сбрасывали в коробки старый хлам. – Чего гуляем?

– Ты что, не знаешь? – сгрузив вкусную ношу, тут же попавшую в заботливые руки Кочеткова и программиста, Ивашка удивленно повернулся к девице в белом халате. – Языка взяли! Не ГРУ, не спецура, а Драйвер с Танком. Сейчас он в изоляторе маринуется, очнулся уже. Говорит пока невнятно, но Библиотекарь ему дар красноречия вернет, или я не самый шустрый оперативник в отделе.

– Ты самый болтливый оперативник, – угрожающий цокот каблуков и резкий недовольный голос мигом выдали присутствие Кали, которая, остановившись на лестнице и облокотившись на перила, с тоской во взгляде наблюдала за оживлением, творящимся в лаборатории. – Всем бы хорош, вот бы еще язык укоротить на пару метров.

– О, Кали! Я тоже рад тебя видеть! – добродушно помахав хамке, паренек открыл первую коробку, и все накинулись на угощение.

– Кстати, – пробубнил с набитым ртом Байт. – Со всех по триста рублей. У меня зарплата маленькая, чтобы на всех пир горой накрывать.

– Сделаем, – согласился Кочетков, отправляя в рот солидную порцию пышущего жаром угощения.

– Ага, – согласилась Бацилла, мотнув конским хвостом.

За разговорами и мелкими делами Пашка не заметил, как время сдвинулось сначала к обеду, а затем и к концу рабочего дня. Сам же день выдался спокойным, не чета предыдущим, и даже Митрич, получив взятку в виде половины пиццы, подобрел и размяк.

– Аккуратнее надо быть, – вещал он, облокотившись на капот москвича и откусывая от почти остывшего куска. – Мало ли что. Техника подотчетная.

Почти на выходе Кочеткова ждал сюрприз в виде тревожного звонка на проходной.

– Драйвер? – дежурный хмуро взглянул на Пашку. – Дуй к Библиотекарю, весь личный состав собирает.

Пашка непонимающе пожал плечами и, развернувшись, вновь отправился в пещеру Бэтмена. Затишье перед бурей самой бурей и грозит, и по ходу, если босс бросил клич, придется пахать без норм и правил.

Бацилла еще не успела уйти и звенела своей посудой, то и дело записывая что-то в большую тетрадь и параллельно набивая на клавиатуре. Присутствовал и Байт, и в воздухе витал непривычно едкий запах припоя. Ивашка подошел чуть позже, ибо звонок застал его в метро, а вот Танка с Кали пришлось дожидаться битый час, и только после этого в общий зал спустился Библиотекарь.

Как всегда, собран, аккуратен, в накрахмаленной сорочке и безупречном костюме, он оглядел собравшихся и произнес:

– Особое положение, господа.

В зале повисла гробовая тишина. Ни смешков Ивашки, ни недовольного бормотания Кали, а абсолютный звуковой вакуум. Все, как один, обратились во внимание.

– Жидкость, что принес Танк, – продолжил Библиотекарь, снимая невидимую пылинку с плеча, – есть не что иное, как наркотик, сильный, с мгновенным привыканием. Большая часть составляющих выявлена Бациллой, – все взгляды обратились в сторону девицы в белом халате, и та согласно кивнула, – другие, – Библиотекарь кашлянул в кулак, вновь завладев вниманием подчиненных, – определены в одном НИИ смежного ведомства, и, внимание, сама схема опознана сразу в нескольких регионах нашими коллегами.

– Но сколько надо той жидкости? – пискнул Пашка и тут же, испугавшись своей смелости, поспешно закрыл рот ладонью. Однако негативной реакции не последовало.

– Жидкость концентрирована, – пустился в объяснения шеф. Одного миллиграмма хватит на сто доз. Смешивается с любым горячим напитком. Фактически вы перехватили наркокурьера с гигантской партией и сделали это чисто случайно.

– Что с ним, кстати? – хмуро поинтересовался Танк.

– Очухался, – усмехнулся Библиотекарь. – Жив и здоров. Поет соловьем, но все какой-то бред. Мол, пришли ангелы, заставили его нести божье слово и прочее. Самое интересное, что мы проверили его на полиграфе, и ничего, все чисто. Даже место показал, где ему пернатые явились.

– Так он не параллельщик? – удивился Кочетков.

– Отчего же. Вполне себе стандартная личность с перебросом из чужой реальности в нашу. Ты думаешь, во всех остальных плоскостях жизнь сильно различается? Поверь мне, Россия есть везде, и березки кудрявые, и гармонисты. Одна реальность от другой отличается лишь в мелочах, реже кардинально, но таких по пальцам пересчитать, и все они у нас на учете.

– Все ли? – наконец подала голос Кали. – Ты бы врал, да не завирался, патрон.

– Ну, почти, – странно легко уступил оперативнице Библиотекарь. – Все из наиболее известных и агрессивных. Переходы из них блокируются ретрансляторами на вышках сотовой связи по всей стране. То же делается и за рубежом. Если кто-то, наиболее опасный, попытается поживиться на дармовщинку, то получится слюнявый идиот.

– А что с усилением? – с кислой миной поинтересовался Ивашка. – Опять в отделе ночевать?

– Дежурства. Дневные и ночные смены. Мониторим пространство на предмет прорыва и выезжаем по месту. В случае пиковых всплесков прорыва реальности даем знать соответствующим органам. Строго по протоколу. Первыми остаются Танк и Байт, остальным быть на связи.

Команда обменялась сочувствующими взглядами, и все непоименованные решили разойтись по своим делам, однако на выходе Пашку окликнули:

– Драйвер, поднимитесь ко мне в кабинет. Для вас у меня особое задание.

Наконец-то, вот оно. Едва ступил на поприще охраны правопорядка в грозном и непонятном сообществе параллельных миров, и вот уже особое задание. Сейчас водитель, сегодня почти полевой агент, а завтра? Кто его знает.