Текст книги "Протокол «Шторм»"

Однако самые радужные надежды бесповоротно сгубила хоть и срочная, но рутина.

– Зайдите Драйвер, зайдите. – Пропустив Пашку вперед себя, Библиотекарь захлопнул дверь и, быстро прошагав до полки с книгами в дальнем углу, вытянул оттуда длинными изящными пальцами пухлый томик А. С. Пушкина и протянул его удивленному Кочеткову.

– Это очень редкое издание, – серьезно произнес руководитель шестьдесят второго отдела. – Сейчас я дам тебе адрес, отвезешь. И так и быть, можешь взять служебный москвич, пройдешь по туннелям. Так быстрее. Потом можешь быть свободен, но сиди около телефона и дремли в полглаза.

Выгнав чудо-аппарат из гаража, Пашка неспешно покатил по ночному проспекту, поглядывая на листок с координатами, выданный Библиотекарем. Дело вроде было плевое, отвезти книжку некой Пронской, а потом свалить домой, а точнее, к Ивашке, и залечь на боковую.

– Рацию получить не забудьте, – напомнил Библиотекарь, когда Пашка, получив томик, направился прочь из кабинета, – а то прошлый выезд мог бы и проще быть. Непорядок.

Итак, получив задание и нацепив на ухо гарнитуру рации, Пашка покатил по искомым координатам, однако в режим прыжка переходить почему-то не хотелось, и вместо прямого исполнения приказа Кочетков решил немного прокатиться по городу.

Город медленно остывал, сбрасывая с себя людской гомон, и нагретые за день стены домов, живые, будто тело исполинского зверя, все еще хранили тепло солнечных лучей. Суеты на улицах стало поменьше, зато новые обитатели сумеречного мегаполиса, сменив вечно занятых клерков, выбирались из своих убежищ и вливались в раскачивающийся, бешеный ритм северной столицы. Неоновые огни реклам ресторанов и клубов ярко освещали неровным светом лица людей в модных нарядах, строгие иномарки сменяли помпезные и вычурные прокачанные машины – с низкой посадкой и бухающей внутри музыкой, крикливой и противной для Пашки. Но набережные – Нева, Малая Невка или Фонтанка, да еще с пару десятков подобных, – забранные в гранитные фраки, приносили те самые покой и прохладу, которых он так ждал. Вывернув со стрелки Васильевского острова и сделав круг по набережной Невы в сторону Исаакиевского собора, а затем, новым крюком по Конногвардейской, Кочетков бросил машину около Манежа и, захлопнув дверь, уверенно зашагал в сторону Петра, горделиво обозревающего свой город с высоты Гром-камня и верного скакуна. Скакун между делом, как всегда, топтал змея, а взгляд императора, жесткий и надменный, уходил куда-то в пространство, отринув всю суету и заботы, погрузившись в свои проблемы.

И тут Пашку окликнули.

– Молодой человек, – патрульные остановили машину рядом с тротуаром и, выбравшись наружу, уверенно и по-хамоватому, через газон, направились к слоняющемуся без дела Кочеткову. – Гражданин, ваши документы.

Из документов у Пашки был помятый паспорт с балаковской пропиской да временный пропуск в шестьдесят второй отдел.

– С какой целью прибыли в город?

Парочка остановилась около Кочеткова, причем один полицейский встал так, чтобы преградить Пашке дорогу к собору, а второй закрыл отход к Ельцинской библиотеке.

– Работу искать, – честно, не моргнув глазом, признался Драйвер.

– Регистрация? – Тот, что держал документы в руках, лениво перелистывал страницы паспорта, будто тянул время, и то и дело поглядывал на своего товарища, которой, сложив руки на груди, внимательно изучал Кочеткова.

– Не успел еще. Хотя на работу устроился. Вот пропуск, – Пашка кивнул в сторону помятого листа с гербовой печатью. – Отдел шестьдесят два, при МВД. Можно сказать, коллега ваш.

– Пропуск странный, – наконец подал голос молчавший полицейский. – Да и паспорт подозрительный. Сдается мне, Серега, что на этого гражданина ориентировка поутру из Москвы пришла. Проедемте, гражданин, в отделение. Разберемся.

И тут внутри у Пашки снова что-то шевельнулось. Беспорядков он не нарушал, вел себя более чем достойно и в распитии алкогольной продукции замечен не был. Тем более вдвойне странно, что пэпээсники заинтересовались его скромной фигурой. Решив, будь что будет, Пашка спокойно забрал документы из рук родной полиции и, покачав головой, аккуратно запрятал их во внутренний карман куртки.

– Спасибо, господа, я уж как-нибудь обойдусь. Будет проблема, звоните моему начальству, а до ваших домыслов мне дела нет.

– Эй, парень, – молчаливый снова сфокусировал взгляд на Кочеткове. – Ты, смотрю, крутой, так я тебе сейчас покажу, где эта крутость у тебя находится…

Дубинку Пашка успел перехватить, но не учел, что бой не киношный и драться придется мало того что с двумя, так еще и подготовленными полицейскими. Удар вторым резиновым «демократизатором» ожег спину. Взвыв от боли, Драйвер бросился бежать вдоль по набережной.

– Стоять!

Да куда уж там. Заложив крутой вираж и перескочив под рукой одного из нападавших, Пашка во все лопатки бросился к Манежу, где его поджидал старенький москвич с параллельной начинкой. Рывок на пределе возможностей, да такой, что даже в ушах зазвенело. Проскочив проезжую часть и углубившись в тень бульвара, он понесся вперед в полумраке Конногвардейской, в то время как полицейские запрыгивали внутрь патрульной машины и, оставляя следы горелой резины на асфальте, делали крутой разворот через двойную сплошную.

Пятьдесят метров. Вот он стоит, москвичонок, дожидается. Тридцать. Начинаются проблемы с дыхалкой. Удары по спине не прошли для организма даром. Позади все четче слышится завывание сирены, и приходится наддать тем. Десять метров. Лужа. Едва не навернувшись в грязь и с трудом удержав равновесие, Пашка преодолел последние метры до спасительного авто и, нырнув внутрь, буквально вбил ключ зажигания в замок. Машина приняла с пол-оборота, заурчала, весело моргнув приборной панелью. Выкрутив руль влево, Кочетков бросил машину в галоп.

Экипаж патрульно-постовой службы, решив, что их авто с легкостью справится с такой рухлядью, унесся в сторону площади Труда, на разворот, побоявшись лезть через гранитную преграду поребрика, и это было роковой ошибкой. Иномирный движок охнул, будто живое существо, педаль акселератора утонула в полу, и мир за окнами слился в серое марево. Ускорение получилось такое, что Пашка рукой не мог толком пошевельнуть, однако сил хватило, чтобы выскочить на асфальт и, развернувшись перед библиотекой, выйти на финишную прямую набережной.

– Выбор режима! – судорожно комкая баранку взвизгнул Драйвер. – Джамп!

– Есть джамп, – послушно откликнулась умная навигация. – Для выбора конкретных координат скажите один, для интуитивного поиска скажите два. Для выхода из режима джампа скажите ноль.

– Один. Координаты… – Пашка резко сбавил скорость, что позволило действовать более вольготно, и, вытащив из нагрудного кармана куртки мятый листок, начал зачитывать заветные цифры.

Ничего интересного сначала не произошло. Езда как езда, вон и полиция уже на хвост села, радостно потирая руки в предвкушении задержания очередного олуха, однако действие аппаратуры начало сказываться. Сначала мелким бесом задрожал кузов автомобиля, потом пейзаж за окном, а следом Пашка отчетливо почувствовал, что и внутренности его входят в единый ритм со всем этим мельтешением. Раз, и тишина… Вокруг стены, серые, однотонные, и начинает закладывать уши. Исчез город с запахами и звуками, исчезло мерцание проблескового маяка в зеркале заднего вида, и стал туннель. Возник. Материализовался. Серая однородная масса стен огромного кротового зала, по-другому и не объяснить.

– Сохраняйте спокойствие, – вновь ожила навигационная система. – Салон герметизирован на сто процентов. Расчетное время прибытия в заданную точку – тридцать секунд.

Немного переведя дух после бегства, Кочетков принялся осматриваться по сторонам, однако ничего нового для себя не открыл. Аппарат шел верно и уверенно, а на вновь открывшейся приборной панели, испещренной изображениями туннелей, виднелся маяк, отмечающий его положение в пространстве. Сначала все шло гладко и скучно, как это может происходить с человеком, который ждал чудо, а ему вместо этого предложили поездку в метро, однако спустя несколько секунд ситуация начала стремительно меняться и придала событию новый оттенок. Вместе с первым маячком, отображающим положение москвича, появился еще один, вынырнувший откуда-то из бокового туннеля, и уже через несколько секунд он был на хвосте у Кочеткова.

С напряжением следя за перемещением мерцающей точки, Пашка нехотя обернулся и с некой неприязнью обнаружил позади машины… нет, конечно, не патрульных, а тот проклятый серебристый ниссан, который он днем так удачно запечатал между двух стен в узком проходе. Ниссан встал на курс и принялся резво нагонять Кочеткова.

– Время прибытия – пятнадцать секунд, – напомнила дружелюбная навигация.

– Скорости прибавь! – занервничал Пашка, видя, как стремительно сокращается расстояние между ним и преследователями.

– Команда в пространственном туннеле недопустима. Скорость статична.

– Тогда какого черта меня догоняют?!

– Команда некорректна. Повторите ввод голосовой команды.

– Да чтобы тебе пусто было!

– Команда некорректна. Повторите ввод голосовой команды.

Поняв, что от умной машины ничего не добиться, Пашка попытался нажать на педаль акселератора, но ситуация не изменилась. Ниссан сокращал расстояние, а секунд до выхода из туннеля было на удивление много, чтобы избежать неминуемого контакта.

Удар в задний бампер был резкий и неприятный, однако москвичонок сдюжил и даже не попытался вильнуть, однако второй удар сделал некоторую корректировку в движении, и машина пошла немного боком.

Мысли в этот краткий миг опасности в Пашкиной голове блуждали странные. Первая из них, доминирующая, в красках описывала, что будет делать Митрич с тем, кто доставит в гараж вверенное транспортное средства с поврежденным бампером. Пара царапин ввели зампотеха в состояние боевой ярости, а тут целый поломанный элемент. Куском пиццы от него теперь уже точно не отделаться. Вторая мысль, промелькнувшая у Кочеткова, относилась к водителю серебристого ниссана и его пассажиру, сидевшему на переднем сиденье. И даже не к ним, а к их позам и выражению лиц…

Третьей удар, самый сильный, швырнул на дверь и Пашка со всего маха приложился головой ровно в то место, где крепились ремни безопасности. В глаза полыхнуло алым, в висках запульсировало, сердце, бешено застучав, погнало по жилам кровь вперемешку с адреналином, и в красном тумане он едва различил пробившийся из реальности голос:

– Мы достигли точки прыжка. Система остановлена.

За секунду до того, как Кочетков отключился, он понял, что ему не понравилось в преследователях. Лица – неживые, почти восковые, и позы витринных манекенов.

Когда Пашка очнулся, то понял, что если срочно не выпереться наружу, то его стошнит прямо в салоне авто. Нашарив ручку, он распахнул дверь и выпустил наружу все содержимое желудка, а затем, закашлявшись, несколько минут просто сидел, откинувшись в кресле и хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. А когда самочувствие пришло к тому необходимому минимуму, когда индивид по прозвищу Драйвер смог двигаться и внятно соображать, на повестке дня всплыло два извечных вопроса. Что делать, и кто виноват.

На последний вопрос ответ было найти сравнительно легко, ибо в том, что произошло, Пашка мог винить исключительно себя. Не пренебреги он приказом Библиотекаря, решив немного проветрить голову в ходе пешей прогулки, наверняка ничего бы и не случилось. Что случилось вообще – то другой вопрос, требующий отдельного разбирательства, и первым делом, оказавшись в отделе, Кочетков решил тут же сообщить о случившемся шефу, а пока был актуален вопрос номер один.

Оглядевшись, Драйвер пришел к неутешительному выводу. Либо навигационная система джампа ошиблась, либо сам Библиотекарь неправильно указал координаты прыжка, ибо вместо принимающей стороны фанатов Пушкина вокруг была непаханая целина, а вдали виднелись огоньки деревеньки с неизвестным названием. Первым делом решено было оценить повреждения. Выбравшись из авто, Кочетков отправился смотреть, что случилось с бампером. При беглом осмотре сразу стало ясно, что его проще заменить, чем ремонтировать, так он был помят злобным серебристым преследователем. Дальнейший осмотр, к облегчению Драйвера, иных мало-мальски серьезных повреждений на кузове ведомственного автомобиля обнаружено не выявил.

Для порядка постояв пару минут в ожидании встречи и решив, что с точкой прыжка вышла накладка, Драйвер вновь забрался в машину и уверенно покатил на мерцающие в темноте огоньки людского жилья. Сориентироваться на местности в темноте, в незнакомом районе не получалось, а идея запустить навигатор на телефоне почему-то в голову не пришла, и решив действовать по старинке, а именно спросить дорогу у местных, Пашка наддал газу по проселочной дороге.

Что удивительно, деревенька в этот поздний час не спала, а скорее наоборот, набирала несвойственной ей, глухой провинциалке, ночной темп. На въезде Пашка заприметил дорожный знак с названием населенного пункта. Выхваченная из темноты, яркими лучами головного света, синяя вывеска с белыми буквами гласила: «Мостки».

Пара завихрений дороги, несколько колдобин и форсирование небольшого ручья, и вот они Мостки в полной красе. Поселок оказался городского типа, и с пяток тусклых хрущевок да труба котельной были перемешаны с частным сектором, испещрены улочками и закоулками, но главное, все они были забиты гуляющими, смеющимися и громко переговаривающими людьми. Где-то на всю катушку работал магнитофон, протяжно завывая импортным мотивом, со стороны шоссе тянуло шашлыком и баней. Окна в домах ярко горели. Широко распахнутые двери местного магазина, вовсю нарушавшего федеральный закон о продаже спиртного в ночное время, готовы были принять гостей, и подвыпившие граждане вовсю атаковали магазинчик, стремясь пополнить запасы горячительного.

Припарковав автомобиль в пустом переулке рядом с трансформаторной будкой, Драйвер отправился искать правду, а точнее, дорогу. Выбор его остановился на веселом подвыпившем пареньке, увлеченно несущем пакет, позвякивающий пивными бутылками. На лице того была блаженная улыбка, взгляд блуждал, однако ноги уверенно отмеряли шаг, не давая своему хозяину отклониться от маршрута.

– Эй, приятель! – Кочетков замахал рукой, пытаясь привлечь внимание прохожего, однако тот был настолько поглощен своей задачей, что даже не подумал откликнуться. Пришлось быстро пересечь проезжую часть и, ускорив шаг, догнать пивоносца.

– Эй, – Пашка положил руку на плечо незнакомца, из-за чего тот вздрогнул и, резко остановившись, попытался сфокусировать взгляд на незваном госте. Бутылки в пакете протестующее звякнули от такого маневра, однако звона разбитого стекла не послышалось. – Эй, ты вообще меня видишь?

– Ну, – выражение лица прохожего сменилось с блаженного на откровенно непонимающее. – Вижу.

– Я где вообще?

Взгляд ночного гуляки приобрел некоторый смысл, и он, оглядев Кочеткова с ног до головы, нехотя поделился:

– В Мостках, вестимо. Столица мира, мля…

– До Питера далеко?

Новая гамма эмоций, и теперь уже откровенное удивление.

– Километров сто пятьдесят по шоссе будет.

– Ох, ты ж… – Пашка опустил руку и растерянно огляделся по сторонам. Ехать в ночи, по незнакомой местности ему не светило, к тому же пришло очередной озарение, открывшее драйверу, что выехал он в нарушении всех правил без путевых листов. Первый стационарный пост ДПС – и путешествие теперь уже точно закончится задержанием. Звонить Библиотекарю в столь поздний час было глупо, а пробираться наощупь – и того неразумней.

– А ты чего? – вдруг подобрел паренек с пакетом и, расплывшись в щербатой улыбке, дружелюбно звякнул тарой с алкоголем. – Заблудился, что ли? Так ты давай со мной. У нас же праздник, тридцать лет городу. Сегодня даже Корнелюк приезжал, пел от души…

Ночной кошмар решил, видимо, не заканчиваться, а выдать новую ветвь развития событий в странной истории, главным героем которой Кочеткову почему-то быть не хотелось. С одной стороны, можно было отправиться к москвичу и попытаться джампнуть назад в Питер, однако как это сделать, он решительно не представлял. Малейшая ошибка могла забросить его… ну хотя бы в Антарктику, и осознание этого, естественно, не грело. Ночная поездка в сто пятьдесят километров, без документов и путевых листов, тоже отметалась. Оставался еще вариант переночевать в машине, или в наглую напроситься к незнакомцу на их праздник, а там, глядишь, и переночевать. Утро вечера мудренее.

Дальнейшие несколько часов Пашка провел без каких-либо приключений. Познакомившись с щербатым, которого, как оказалось, звали Василий, он отправился к тому домой, где их поджидала веселая компания. Каждый из участников празднества давно уже принял на грудь, так что проставившись в качестве оргвзноса бутылкой коньяка, купленной все в том же ночном магазине, после второй рюмки Драйвер без труда затерялся в закоулках старого Васькиного жилья и, найдя кушетку поудобнее, решил как следует выспаться. Сны снились самые разные, от смешных до абсурдных, и будто кто-то забрался в голову и включил кинопроектор. Сюжеты Кочетков вспомнить не мог.

Покинув гостеприимное жилище пока хозяева, наполняя воздух здоровым перегаром, еще спали, Пашка набрал на мобильном номер Библиотекаря, но тот почему-то не спешил отвечать, а когда наконец трубку подняли, сонный недовольный голос, принадлежащий какой-то женщине, поинтересовался, какого черта Пашке надо, и кто он такой. Внятно объяснить, что звонит Библиотекарю и вообще застрял в какой-то дыре, Пашка, увы, не смог, и пришлось топать до машины, а потом, пользуясь навигатором, выбираться на федеральную трассу.

День был субботний, и шоссе пустой серой лентой уходило вдаль. Небо, безоблачное, синее будто незабудка, предвещало отличную погоду. Выкрутив ручку радио на большую громкость, Драйвер не спеша покатил в сторону города. На постах ДПС им не интересовались, так же, как и стоящие на обочинах патрульные, так что путешествие тоже прошло без происшествий, и постепенно на горизонте показалось черное облако смога, окутывающее культурную столицу.

До отдела Пашка смог добраться только ближе к вечеру. Запутавшись в незнакомых улицах и влипнув в пару пробок, он остановил автомобиль около центрального входа и, взбежав по ступенькам, потянул за ручку двери. Та, впрочем, не поддалась. Растерянно подергав ручку и убедившись, что дверь, которая открыта двадцать четыре часа в сутки, на этот раз заперта на все засовы, Пашка отступил, моргнул, сделал шаг назад, а затем принялся протирать глаза. Действительность ни в каком разрезе не могла быть правдой. Здание осталось тем же, автомобили, припаркованные рядом, не отличались от тех, что были тут вчера вечером, однако окна здания кто-то закрасил белой краской по всему фасаду, а вместо таблички с именованием управления висела временная вывеска, гласящая следующее: «Ремонтные работы исторического здания производит ООО ГУП «Ротонда». Срок окончания реставрационных работ: двадцатое мая две тысячи семнадцатого года».

Ниже имелись телефоны ответственных лиц, коими Кочетков и решил воспользоваться.

– «Ротонда», слушаю. – приятный женский голос немного разрядил обстановку, однако тумана над происходящим не развеял, и Пашка поспешил задать мучившие его вопросы.

– Добрый день. Вы ведете реставрационные работы по адресу Большая Морская, 12?

– Все верно.

– А когда начался ремонт?

– Ремонтные и реставрационные работы производятся нашей компанией с момента выигрыша тендера и после согласования с городской администрацией с января текущего года.

– Это как? – неуверенно переспросил Драйвер.

– А вот так, – звонкий смех на другом конце провода прозвенел трелью хрустальных колокольчиков, однако почему-то вызвал у Пашки откровенную неприязнь.

– Но там был шестьдесят второй специальный отдел при МВД!

– Не надо кричать, молодой человек!

– Извините, – Кочетков от неожиданности перешел на повышенный тон, – приношу извинения, но все же, если вас не затруднит, куда делся отдел?

– Ой, даже не знаю, – сменила гнев на милость незнакомка. – Вроде бы расформировали в связи с реформой МВД, но это информация не точная. Слышала краем уха.

– Спасибо.

На негнущихся ногах добравшись до москвича, Драйвер бухнулся на водительское сиденье и попытался переварить информацию, однако картинка, как бы тщательно он ни старался ее сложить, разваливалась, будто карточный домик. Вчера существовал отдел, вполне себе работоспособный, со штатом сотрудников, отдельным зданием и различной аппаратурой на миллионы рублей, а уже поутру выясняется, что то место, куда Пашка устроился на работу, не существует уже с полгода.

Для шутки это было слишком сложно, для случайности слишком невероятно. Оставалось искать концы, и решив наведаться к Ивашке, Кочетков поспешил к ближайшей станции метро. Машину пока было решено оставить на приколе около реставрируемого здания. Так и найти потом проще, и проблем с ДПС не будет.

Пока Пашка ехал в метро, а потом шагал по вечернему Питеру, версии в его голове складывались одна хуже другой. Вспомнились и странные патрульные полицейские рядом с Петром, и серебристый ниссан в пространственном туннеле, стремительно севший на хвост и пытавшийся добраться до Кочеткова во что бы то ни стало. Где-то что-то пошло не так, и если понять, где и что, то многое, наверное, стало бы на свои места. На свою беду, Драйвер плохо ориентировался в тонких материях, не был фанатом физики и химии, и потому постичь природу некоторых вещей попросту не мог, так же, впрочем, как и сопоставить некоторые несоответствия. Надо было решать проблему по старинке, чем он и занялся, нажав на кнопку звонка Ивашкиной квартиры. Ключ, выданный ему накануне, почему-то не подошел.

Ивашка, на удивление, ответил сразу же. Щелкнул дверной запор, и на пороге появился сонный оперативник. Из одежды на нем имелись сатиновые трусы в крупный горох, тапочки, и, о ужас, сеточка для волос.

– Пашка! – Паренек зевнул, прикрывая рот ладонью. – Что приперся-то? То от тебя с полгода вестей нет, а тут нате. Знаешь ведь, что по ночам работаю.

От этого заявления у Пашки и вовсе дыхание перехватило. Получалось, что Ивашка не видел его почти шесть месяцев. Ровно столько, сколько шел ремонт отдела. И тут все встало на свои места.

– Что мы имеем на практике? – Ивашка дошаркал до кухни и, отрыв дверцу холодильника, некоторое время созерцал полки, а потом, будто нехотя, потянулся за стоящими в дальнем углу бутылками с пивом. – На практике мы имеем человека, перегоревшего на работе, но в теории… – звякнув, запотевшая тара оказалась на столе, и не особо смотря на возражения Кочеткова, паренек всучил ему одну из бутылок, – …но в теории все возможно. Ты знаешь, Драйвер, вся это множественность миров, теория струн и прочая заумная чушь для ботанов не по мне. Тут, скорее, если правду говорить, вернее другое. Был в свое время в старом составе отдела, еще в сорок девятом году, некто полковник Петлицын, большая умница, секретчик, говорят, даже участвующий в некоторых военных проектах наряду с Сахаровым. Так вот, о всей этой параллельной дряни он вывел одну интересную теорию и даже попытался ее обосновать.

– И что же за теория? – кисло поинтересовался Кочетков, отставив холодное пиво в сторону. – И как это может быть применимо к моей ситуации?

– Не к ситуации, а к полной заднице, братка, – спешно поправил коллегу Ивашка и, с удивлением взглянув на отвергнутый гостем напиток, пожал плечами. – А теория в следующем. Вот представь себе человека, он рождается, живет, совершает поступки, и в зависимости от этого меняется окружающий мир. Взнос его копеечный, его, наверное, и не заметишь, как если бы кто-то добавил в песчаный карьер пару пакетов гравия. Однако в масштабах целой вселенной, движение титаническое. Кто-то грешит, кто-то врет, кто-то спасает жизни на операционном столе, и все это складывается в один, иногда правильный, а иногда уродливый и отталкивающий рисунок. Правильность этого рисунка есть мироздание, а калька с него есть личный отпечаток каждого индивида, внесшего лепту в картину. Иными словами, Пашка, параллельных миров ровно столько, сколько людей на земле.

– Чушь.

– Ну, как сказать. Я бы, конечно, не настаивал, но все те миры, с которыми у нас были торговые и почти дружеские отношения, в демографии нисколько не отличались. Может быть, это совпадение. Но я склонен доверять старому полковнику.

– Да уж, – Пашка тяжело вздохнул и принялся массировать пальцами вдруг разболевшиеся виски. – Но как это поможет нам?

– Ну, в первую очередь прояснит ситуацию, – усмехнулся Ивашка и, откупорив пиво, одним ловким движением отправил крышечку в мусорное ведро под умывальником. – В теории полковника значилось еще много чего, но если кратко и без занудных объяснений, то из них я вынес следующее. В первую очередь, два индивида идентичных, но межмирных могут существовать в одной вселенной, однако недолгое время. Как только этот неповоротливый гигантский механизм под названием мироздание понимает, что к чему, он начинает отторгать от себя лишнее, пытаясь вытеснить чужака. Это, кстати, не моя придумка, а четкие инструкции по действию в параллельном мире, из которых помню следующее. – Ивашка прикрыл глаза и, вдруг зажмурившись, начал извлекать из памяти когда-то накрепко заученные фразы: – Единовременное пребывание в параллельной вселенной, в силу специального задания или несчастного случая, должно не превышать трех недель с момента перехода. По истечении этого времени агент обязан покинуть реальность, вне зависимости от результата, которого добился. Так же агент обязан покинуть реальность в случае ухудшения самочувствия, головных болей, фантомных болей или спонтанных головокружений. Ты вот как себя чувствуешь?

– Бошка трещит, – честно признался Кочетков.

– И рад бы я тебе поверить, – улыбнулся Ивашка, – однако есть одна незадача. Ты думаешь, почему наш шестьдесят второй распустили? Или все еще придерживаешься официальной версии?

– Сложно придерживаться версии, которую ты не знаешь, – снова тяжело вздохнул Пашка. – Говорю же тебе, вчера было все нормально. Библиотекарь дал мне томик Александра Сергеевича и велел отвезти по указанным координатам. Ну почему ты мне не веришь! Ведь я тебе уже сто раз объяснял.

– А если у тебя амнезия? – Ивашка отхлебнул прямо из горлышка бутылки и довольно зажмурился. – Или другое психическое заболевание? Головой не бился? Девушка не бросала?

– Да какого черта! Что ты заладил, как попугай! Ты же работаешь или, как ты говоришь, работал в отделе, который только тем и занимался, что отлавливал параллельщиков-правонарушителей, а теперь, когда к тебе прихожу я, ты каждое мое слово ставишь под сомнение.

– Кочетков, – Ивашка поставил свое пиво на стол и, примостившись на табурете, подпер голову руками. Вид у него вышел весьма забавный: всклокоченные волосы, встопорщившаяся на спине майка-алкоголичка и томный взгляд влюбленного Нарцисса, любующегося своим портретом на стене, – тут одна загвоздка. Наша вселенная запечатана. Я лично запускал один из генераторов волновых помех межмирного перемещения. Даже если бы ты каким-то чудом, как ты утверждаешь, смог пересечь грань между мирами, то тебя просто разорвало бы в клочья от резонанса. Решение полной изоляции вынесено на правительственном уровне, а точнее, саммите Большой Восьмерки, и потому внедрено по всему земному шару. Зона покрытия резонансного колпака такова, что даже астрономы затрудняются ответить. Нет, уж уволь, но ты либо сбрендил, либо перечитал старых отчетов.

– Ах, так, – Пашка встал и уверенным шагом направился к микроволновой печке. Вспомнился охранник на входе в отдел, пластиковый стаканчик и просьба плюнуть. Почему бы и в этом мире все это театральное действо не происходит хоть в половину так, как в его родном? Взяв с полки относительно чистый стакан – Ивашка, видимо, не особо следил за чистотой своей посуды, – Кочетков собрал во рту слюну и, смачно плюнув в сосуд, поместил тот в недра микроволновой печи. Повернулась ручка, лампочки на панели управления печкой мигнули, и стакан начал медленно вращаться. Некоторое время Драйвер просто смотрел на устройство и стоически выслушивал ехидные замечания коллеги, однако вдруг поток острот со стороны хозяина квартиры иссяк, и вместо них послышалось сдавленное бормотание.

Слюна в стакане начала менять цвет. Сначала она стала желтоватой, потом быстро и уверенно превратилась в голубую и, пойдя яркой рябью, вдруг кристаллизовалась, из-за чего стакан разлетелся на мелкие куски. Пашку, маячившего рядом с местом эксперимента, от травм и порезов спасла только дверца микроволновки.

– Ну что? – Кочетков победоносно повернулся и с удовольствием узрел перекошенное лицо молодого нахала. – Убедился?

– Ну, не совсем. – Ивашка пару раз моргнул, переводя взгляд с Кочеткова на испорченный бытовой прибор. – Тут надо звать Бациллу. Без нее никак.

Быстро убежав в прихожую, бывший оперативник отдела шестьдесят два цапнул телефонную трубку и вполголоса о чем-то совещался минуты две, не больше, после чего вернулся в приподнятом настроении и, весело подмигнув Пашке, плюхнулся на табуретку.

– Чего лыбишься? – ехидно поинтересовался Кочетков у параллельного коллеги. – Тебе так встрять, так я посмотрел бы, какие бы ты гримасы корчил.

– Да ладно тебе, – вся сущность Ивашкина светилась добродушием и приязнью. – Разберемся. Бацилла как услышала, сразу все дела бросила. Она сейчас в деревне, на шашлыках, так что будет часа через полтора. Пока подождать придется. Может, пива?

– Нет, – Пашка решительно махнул рукой, однако отметив про себя, что пара глотков чего-нибудь не помешала, ибо в горле сейчас наблюдалась пустыня. То ли Сахара, то ли Гоби. Ощущение не из приятных.

– Попить так попить, – уловил желание приятеля хозяин квартиры, – однако, кроме чая, ничего нет. Чаю будешь?

На чай Драйвер был согласен и потому кивнул. В конце концов, следовало занять себя чем-то эти полтора часа, пока не прибудет тяжелая артиллерия в виде синего чулка.

Поймав кивок, паренек вскочил и бросился по-хозяйски хлопотать на кухне. Налив в воду чайник, он щелкнул выключателем и, забравшись почти по пояс в шкаф, вытащил оттуда относительно чистую чашку. С сомнением осмотрев ее и дунув для порядка внутрь, Ивашка вновь зарылся в кухонном шкафу, откуда выбрался еще более довольный, сжимая в одной рук пакетик чая, в другой сахарницу.

– Думал, не найду, – честно признался он. – У меня на чаи-то не часто желание.