Текст книги "Земля обетованная"

Глава шестая

Исход

Оказавшись в центре катаклизма, Зенон в отчаянии побежал обратно, туда, где он расшифровывал последние страницы древних рукописей, входящих в наследие Бога Мары. В голове Зенона вертелись приписываемые Богу слова, что имен у того будут тысячи и что он найдет отражение во всех культурах и религиях, пока те существуют. Зенон понимал, что уже слишком поздно, но, прислушиваясь к гулу катастрофы, стал перечитывать страницы скрижалей, пытаясь понять, что же все-таки случилось? Как они жили и как могли допустить у себя под боком смертельное жало познания смерти, кому это было надо? Зенон не думал о спасении, все, что его теперь занимало, – это строки древних текстов. И, начав это последнее чтение, он попал на описание рая.

Шелестя пергаментами, Зенон читал про устойчивые, огражденные и защищенные миры, на которые никак не влиял дуальный разлом Вселенной. Он погружался в описание цивилизаций, что проводили обряд жертвенной любви – высшей любви во Вселенной, которая своей силой могла сдержать внешнее влияние дуального разлома, очерчивая цивилизацию защитной линией. Никто из живущих не мог переступить эту черту и выйти за ее грань. Никто не думал об этом, а значит, и не пытался этого сделать. И если не существовало причины, то не было и следствия. Ужасное следствие было исключено уже тем, что все причины были изжиты духовной устойчивостью и сердечным воспитанием. Существовали народы, которые служили прибежищем святости и силы духа. Дети этих народов были похожи на ангелов – насколько тонки были их тела, настолько была тесна их связь с первоисточником извечного начала жизни Божественной полноты. Они потребляли живую энергию. Дышали ею. Невозможно было представить, насколько эта связь была мощной и синхронной с Божественным началом. Мы бы назвали представителей этих народов ангелами, многие культуры нарекли бы их архангелами, но по сути своей они были проводниками живой природы. Эти ангелы, пережив духовную трансформацию, еще имели физическую плоть – некую утонченную субстанцию, от которой вроде бы могли отказаться. Но они оставались в материальном мире, потому что были живыми проводниками трех ипостасей: воды, природы и любви. Через их тела жизнь и высшая благодать нисходили на цивилизацию. Все вместе они составляли живой поток извечного всепроникающего единого сердца. Причем никто из них не отличался какой-то особой святостью. Каждый обладал свободой воли. Даже простой ребенок имел свободу, которая сочеталась с его духовным развитием. Дети появлялись на свет просвещенными уже с рождения. Сама природа наделяла их такой духовной и физической силой, что их развитие происходило несоответственно их возрасту. Духовно они могли быть на несколько тысяч лет старше своих родителей, их называли детьми света.

Зенон читал эти откровения, слыша, как трещит земля вокруг его читального зала и как шуршит, расползаясь, лава. Бежать было уже некуда. Зенон понимал, что он обречен, но все равно продолжал читать.

К процессу размножения у ангельского народа был особый подход. Ангелы полагались в этом на помощь самой природы, которая знала все. К зачатию готовились всю жизнь, не испытывая никаких сторонних сексуальных побуждений, потому что избравшие друг друга истинно для того и были созданы. Они подходили только друг для друга, и иного не было дано, так была устроена их природа. Природа сама давала знать, что наступает лучший момент для духовного соития. Затем происходило дивное таинство, священный ритуал. Наступал пик земного счастья, пик духовного совершенствования. Именно в этот момент природа открывала свою истинную суть. Это был миг соединения со всей жизнью, истинное соприкосновение с прекрасным, с Божественным началом, с тем блаженством, в котором обитали высшие начала. В этот момент души вибрировали, как тончайшая мембрана Вселенной, в одном миге было все. От того, как пульсировали сердца, зависело, каким ребенком одаряет природа соединяющиеся души. Стяжение ребенка происходило по духу, по родственной душе природы и было величайшим таинством Вселенной.

Зенон читал строчку за строчкой и, подобно Адаму, поражался, как все, что он вычитывал, напоминает Атлантиду. Похоже, что боги пребывали на том же уровне развития. Тем временем лава уже затопила выходы из храма, и Зенон понимал, что он заперт в хранилище рукописей и не сможет передать прочитанное им кому бы то ни было. Но, даже задыхаясь от ядовитых испарений, он продолжал читать.

Природа распределяла все по естественным законам, в мудрости которых никто и никогда не сомневался. Воистину, Душа Всего была особой матрицей жизни, которая создавала всеобъемлющую систему жизненных перевоплощений и процессов, так как считалась одним целым с Божественной полнотой изначально и являлась ее дочерью. Все в ней и вокруг нее было соединено особой жизненной нитью. На этой нити держалась Вселенная, и через нее протекала вся жизнь. Так было испокон веков, пока не появился дуальный разлом.

В дуальной Вселенной всегда был риск, что что-то могло пойти не так. В самых развитых цивилизациях всегда присутствовала опасность потерять рай и опрокинуться в его противоположность. Хотя ящик Пандоры, как способ познания жизни и смерти, был крепко закрыт, это не гарантировало, что портал невозможно открыть. Ящик Пандоры образовался при выходе из великой Божественной полноты, тогда, когда появились первые зоны и время. Боги считали его извращением жизни и поэтому держали вечно под семью печатями. Будучи закрытым и запечатанным, он продолжал ждать свою жертву, пусть даже ее не было тысячи и тысячи лет, и мог остаться в этом ожидании навечно. Но провидению суждено было все изменить… Что это за провидение? Было ли оно явлено в лице Адама? О нем ли предупреждали боги? Неужели есть силы, способные предать смерти целые народы? Способные погубить многие цивилизации? В чем же тогда смысл бытия? Пытаясь найти ответы на эти вопросы, Зенон продолжал читать.

Слуги тьмы, змеи-искусители Демиурга, наделенные властью создавать зоны, ищущие в цивилизациях лазейки, делали все, чтобы обманом открыть ящик Пандоры и взрастить в этих мирах Древо смерти, создать бациллу смерти, пожирающую жизнь в местах, отпавших от великой Божественной полноты. С ними и боролись боги, и потому ящик Пандоры был прочно закрыт самими богами, навеки запечатан семью печатями.

Выход в низшие миры к противоположной жизни, к структуре хаоса, к смерти был перекрыт надежно, потому что штамп проклятия стоял на этом ящике. В нем была заперта смертельная бацилла, вселенский вирус, способный уничтожить все живое, мирное, гармоничное во Вселенной. И теперь этот штамп стоял и на Зеноне, так как он помогал Адаму и был причастен ко всему происходившему. Но он продолжал читать. Он хотел дочитать до того, как все закончится.

Во Вселенной было очень много зараженных цивилизаций, они составляли целые галактики. В одной из них пребывала и земля атлантов. Ящик Пандоры на ней был распахнут и оставался открытым миллионы лет, пока в день победы его не заперли, наложив на него семь священных печатей. Это была великая победа, после которой боги жили в мире и гармонии на протяжении сотен тысяч лет, после чего ушли, растворившись в объятиях великой Божественной полноты.

Зенон перевернул предпоследнюю прочитанную страницу и принялся за чтение последней. В его дрожащих руках трепетал очень старый пергамент, хрупкий обрывок древнего труда, что рассыпался от ветхости, но на котором еще можно было что-то прочесть:

«Мы – боги, вышедшие из первичного чрева нашей животворящей матери великой извечной и вездесущей Божественной полноты, состоящей только из жизни и вечно животворящей, так как она существовала изначально и не было у нее начала, ее никто не родил. Саморожденная – она являлась самой жизненной силой, которую никто и никогда не сможет постичь и понять.

Мы вышли из ее священного чрева, дабы создать великий эон жизни, подобный ей по образу и подобию, по духу и силе, по совершенству и изобилию, сознавая, что ничто не может быть столь совершенным, как она.

Я – Бог Нус, создавший из материи великой Божественной полноты первый вселенский Ум и ставший первым Логосом, породившим живую мысль, которой создал все, все миры и все существующие зоны с их временем и пространством, протяженностью и скоростью. Я – Создатель всего видимого, я – Кронос-Отец, определивший жизнь этой Вселенной, а также определивший ее смерть».

На этом рукописи скрижалей жизни и смерти заканчивались.

Зенон закрыл глаза. Значит, с богами случилось то же самое? Но как они выжили? Как они сумели восстать против всего этого? Как сумели вновь запечатать скрижали жизни и смерти, на века закрыв ящик Пандоры? Как боги вернулись в свои обетованные земли? О, если бы об этом знал Адам…

Зенон открыл глаза. Лава уже заполняла зал храма Времени и Сердца. Он наблюдал, как она поднималась все выше, пока своды не рухнули и не поглотили Зенона со всеми рукописями, что были в храме. Так храм прекратил свое существование, и с ним сгинуло все живое, что обитало там.

Тем временем Адам и Ева пытались спастись от ужасного катаклизма. Они бежали, что было сил. Они покидали родные земли, которые гибли на их глазах. Оборачиваясь, они видели, как рушится священный город, как сгорает охваченный пламенем храм Времени и Сердца. Они бежали не один цикл, надеясь выбежать к океану, но океан сам пришел за ними. Земля раскрылась и поглотила Атлантиду. Перехлестывая через горные пики, еще более гигантской горой поднялась волна, которая, словно невообразимый монстр, раскрывший пасть, вознамерилась уничтожить все, чему удалось выжить. Вот волна настигла отчаявшихся беглецов, сбила с ног и накрыла с головой. В мгновение ока Адам и Ева попали в ужасное месиво из воды и грязи. Их закрутило в мощнейшем вихре и разбросало в разные стороны. Атланты могли очень долго находиться под водой, и в конце концов они всплыли на поверхность. Но всплыли слишком далеко друг от друга. Материк ушел под воду, от Атлантиды не осталось ничего. Держась на воде, Адам стал искать Еву, окликая ее по имени. Он не мог поверить, что она утонула. Потеряв свой мир, он не мог потерять все, что любил, чем жил, что составляло его сущность. Невозможно было передать боль утраты, которая охватила Адама.

Через некоторое время он увидел сушу. Но была ли она спасением? Был ли смысл в жизни, в которой не оставалось ничего, ради чего стоило жить? Берег становился все ближе, возвышаясь над волнами огромными черными скалами, выбраться на которые было невозможно. Адам плыл вдоль отвесной стены, пока не увидел на ее уступе знакомый силуэт. Это была Ева, спасенная Ева, душа, ради которой стоило жить, и она указывала Адаму на место, где можно было выбраться на сушу. Адам без промедления поплыл в ту сторону. Вскоре он уже выбирался из воды. Собравшись с последними силами, он встал на ноги, выпрямился и медленно шагнул на неизвестную ему землю. Впервые он находился на чужбине.

Он обнял Еву, а затем они поднялись на берег. Перед ними лежали дикие и безжизненные земли, ничем не напоминающие Атлантиду.

Книга вторая

Глазами Адама

Глава первая

Скорбь Адама и Евы

Сил у Адама уже не было. Все, что он смог – протянуть руку Еве, которая спустилась к самой кромке и вошла в воду, чтобы вытащить его на берег. Нагие, мокрые и замерзшие – они опустились на колени на прибрежных камнях, обнялись и замерли. Ева смотрела на Адама так, как не смотрела еще никогда в жизни. Вместе со слезами из ее глаз изливалась вся боль Атлантиды, но больше всей этой боли была ее любовь. Ева любила Адама превыше собственной жизни и, уже не чая его увидеть, выбравшись на пустынный берег, вымаливала у богов хотя бы последнюю встречу, и чудо свершилось. Адам смотрел ей в глаза и сквозь ее слезы видел все – и ее безмерную радость из-за его спасения, и глубочайшую скорбь об утраченной Атлантиде. Слов было не нужно. Они оба видели ее исчезновение. Миллионы атлантов были поглощены безжалостными волнами. Их дом исчез раз и навсегда. От великой расы не осталось ничего. Тысячелетия славной истории канули в Лету безвозвратно. Остались только они двое.

– Я рада, что ты жив, мой милый! – наконец смогла вымолвить Ева.

Рыдания душили ее, и она прижимала к себе Адама изо всех сил. Так, словно все еще не верила в его спасение. Так сильно, словно это могло унять ее сердечную боль. Бережно стирая слезы с ее лица, Адам ответил ей:

– О Ева, жизнь и душа моя! Не плачь. То, что произошло, уже не исправишь. Утраченного не вернешь. За все это я сам никогда не смогу себя простить. Но прошу тебя, прости меня ты. Если ты не сможешь меня простить, то мне не будет жизни, я уйду навеки. Буду замаливать перед Богом свои грехи до тех пор, пока буду жив. Я не знаю, чем все это закончится. Ты же понимаешь, что мне теперь с этим жить до самого конца. Но без тебя мне тоже не будет жизни. Мое сердце и моя жизнь у тебя в руках. Делай то, что считаешь правильным. Или отпусти меня, или прими меня таким, какой я есть, и я обещаю, что не оставлю тебя до скончания дней моих.

Не сразу Ева ответила Адаму. Горе все еще придавливало ее к земле, но она любила Адама всей душой и понимала, что ничего из совершенного им не было сделано со зла. Никто не мог предвидеть происшедшего, даже боги.

– Адам! Любовь моей жизни! Судьба моя! Неужели ты думаешь, что я смогла бы тебя оставить в столь тяжелый момент нашей судьбы? Разве не для таких испытаний мы были созданы? Разве не так боги проверяют наши души? Твои грехи – мои грехи. Твоя боль – моя боль. Твоя смерть – моя смерть. Не сомневайся во мне больше никогда. Я – жена твоя и перед природой, и перед Богом.

– Жизнь моя, – прошептал Адам, прижимая Еву к себе. – Кровь моя. Матерь моих будущих детей. Я рад, что природа выбрала мне именно тебя. Она не могла ошибиться, и она не ошиблась. Наш священный союз в храме Сердца вычертил нашу судьбу, и он будет неразрывен до скончания наших дней.

– Пойдем, мой любимый, – улыбнулась Ева. – Нужно узнать, где мы. Возможно, еще остались выжившие. Нам нужно отправляться в путь.

Адам был истинным атлантом. Собрав всю свою силу, он встал, поднял Еву с колен и, взяв ее за руку, стал взбираться на высокий берег. Местность, которая перед ними предстала, была незнакомой. Ничто здесь не напоминало Атлантиду.

– Адам! – проговорила Ева, прикрывая глаза рукой. – Ты заметил? На небе сияет огромная звезда… Я чувствую исходящее от нее тепло. Но что это за образования ползут по небосводу, перекрывая ее лучи? От них исходит холод. И этот воздушный поток, что овевает нас? Он мешает нам идти!

– Нам придется привыкнуть ко всему этому, – ответил ей Адам. – Нашей благословенной земли больше нет, поэтому сетовать на эту землю – бесполезно.

Они медленно пошли вдоль берега, страдая оттого, что острые камни режут им босые ноги. Впервые они видели кровь, которая сочилась из их тел. Водная гладь, которая открывалась им с высокого берега, была бесконечна и пуста. Ни единого тела, ни единого пловца не удалось разглядеть им на ней. Тем временем огромное светило, которое одаривало их теплом, стало уходить за горы, и все вокруг начало погружаться в сумрак. Адам увидел впереди в отвесной скале небольшую пещерку и предложил Еве выбрать ее в качестве укрытия, в котором можно отдохнуть и набраться сил, чтобы затем продолжать поиски. Уставшая Ева согласилась. Пещерка оказалась крохотной. Вряд ли в ней могла бы разместиться еще одна пара спасенных. Они вошли внутрь, пригнув головы, присели, обняли друг друга и продолжили смотреть, как прячется за горизонтом согревающее их светило. Близилась их первая ночь на чужой земле.

Только теперь Ева осознала, в каком отчаянном положении они оказались. Да, она чувствовала тепло, исходящее от Адама, но ей все равно было холодно. Ни о каком уюте, тепле и сухости не могло быть и речи. Она смотрела на свои грязные руки и не могла сдержать слез.

– Посмотри на меня, Адам, пока тьма не сгустилась до непроглядной! Что это на мне? Что это за кожа? Мне тяжело шевелиться, тяжело дышать. Я не чувствую ни себя, ни свое тело! Ты посмотри, как огрубели мои члены! Что с нами произошло? Я не могу услышать природу! Душа Всего покинула нас. Здесь совершенно дикий мир, я не уверена, что мы сможем его принять. Ты слышишь меня, Адам? Как Бог мог допустить это? Как он мог допустить, чтобы сделанное одним атлантом обрушило все созданное целым народом? Мы же дети богов, почему они от нас отвернулись? Их нет с нами, и теперь нам не у кого спросить совета, я не слышу животных, растений. Этот мир слишком дикий, он будет для нас суровым испытанием. А что, если он не примет нас?

Адам молчал, но все, что творилось в его душе, отражалось на его лице.

– Ты видел кровь на моих ногах? – всхлипывала Ева. – И это была не кровь от ран, что нанесли мне острые камни! Это кровь заливала меня, выходя из моего естества! Что это такое, Адам? Я не понимаю! Мне холодно, мне страшно, Адам!

– Не плачь, любимая, – разомкнул уста Адам, прижимая Еву к себе. – Мне тоже страшно. Я тоже мало что понимаю. Думаю, нас ожидает много нового, Ева. Вряд ли это новое нас обрадует, но теперь нам с этим придется жить.

– Мне больно, Адам, – продолжала причитать Ева. – Мне холодно! Мне неуютно! Мне страшно и одиноко!

Адам ничего не мог сделать. Он только гладил Еву по голове, стараясь разделить ее боль и обиду. Постепенно они заснули. Из-за усталости их сон оказался столь глубок, что они не проснулись бы даже из-за раскатов грома. Но ночь оказалась тихой. И это была первая ночь в их новой бренной жизни. Теперь им предстояло привыкать к смене дня и ночи, к смене сезонов, к превратностям погоды и прочим невзгодам.

Ева проснулась среди ночи от холода. В поисках тепла она прижалась сильней к Адаму и случайно открыла глаза. Увиденное ошеломило ее. На черном небе мерцали миллиарды звезд. Никогда еще она не видела столь прекрасного зрелища. Но она не стала будить Адама, чтобы поделиться с ним увиденным. Она решила рассказать ему об этом, когда он проснется. Положив голову ему на плечо, она снова уснула.

Это был их первый сон вне земли обетованной. Он оказался очень крепким. То, что они пережили, вымотало их, но матери-природы, которая могла бы восстановить их силы, с ними больше не было. Они были предоставлены самим себе в этой новой и неизвестной Вселенной. Но в них была искра Божья, и они были атлантами с большой буквы, таили в себе Божественное начало, и только это давало им надежду.

Ночь пролетела быстро. Первым утро встретил Адам. Уже в утренних сумерках он разбудил Еву, поцеловав ее в закрытые глаза:

– Ева! Просыпайся, нам нужно идти.

Открыв глаза, Ева увидела Адама и улыбнулась:

– Любимый! Нет нечего прекрасней в мире, чем твое лицо, которое я вижу, открывая глаза.

– Посмотри, Ева, – сказал Адам, целуя ее и помогая ей подняться. – То, что было вчера на небе, опустилось сегодня на воду.

Это был утренний туман, он завораживал взгляд, но через некоторое время туман рассеялся и они увидели ужасное. Вода была покрыта тем, что осталось от погибшей Атлантиды. На волнах покачивались многочисленные обломки строений, какая-то утварь, но не было видно ни одного живого атланта. Адам и Ева спустились к воде и стали доставать из нее все, что могло им пригодиться. Вскоре они заметили, что их тела не просто не светились или поблекли, они были изранены. Их кожа от лучей небесного светила покрылась волдырями, многочисленные раны и царапины кровоточили, отчего они постоянно испытывали боль. Пытаясь облегчить ее, спасаясь от лучей палящего светила, они стали кутаться в куски ткани, которую извлекали из воды. Высохнув, ткань одаривала их теплом.

В течение дня им удалось добыть множество нужных вещей. Каждый извлеченный из воды предмет воскрешал в их памяти множество воспоминаний. В конце концов на берегу образовалась большая куча спасенного скарба. Тем временем огромное небесное светило снова начало уходить за гору, и Адам с Евой поняли, что скоро вновь сгустится тьма. В этот раз они были утомлены еще больше, и к их усталости добавилось истощение. Но все, что они могли, так это провести еще одну ночь в их временном пристанище. Ева, зная, что во тьме на небе появятся звезды, решила удивить Адама необычным зрелищем, разбудив его посреди ночи. Она сделала это точно в полночь, прошептав ему на ухо:

– Адам! Проснись, любимый! Встань и посмотри на небо!

Их вторая ночь была еще яснее, чем первая. На небе были видны миллиарды звезд. Млечный путь пересекал небосвод звездной дымкой. Казалось, звезды висят прямо над головой. Кроме звезд, на небе сияла полная луна, которая не одаривала теплом, но не скупилась на красоту. Адам был потрясен увиденным. Но как бы ни была прекрасна ночь, она оставалась слишком холодной, и все, что могли придумать атланты, так это согревать друг друга в объятиях.

Адам долго не мог заснуть. Он размышлял о случившемся и вспоминал о ящике Пандоры, который оказался проклятием рода атлантов. Скрижали жизни и смерти явили атлантам мир смерти, в котором жизнь могла лишь бороться за существование. Но если им нужно пройти все это, чтобы понять богов, то они с Евой сделают это, чего бы это ни стоило.