Текст книги "Земля лишних. Помеченный на удаление"

– Для начала очевидное – оставить корабль-носитель дальше линии радиогоризонта, чтобы радар на острове его не засек. На острове есть радар?

– С большой вероятностью – да.

– Размер и материал «Альбатроса» дают не очень большую эквивалентную отражающую поверхность, особенно во фронтальной проекции. Можно предположить, что обнаружить его смогут километрах в двадцати или ближе.

– На фоне моря наш самолетик тоже видно очень плохо. И локатором, и визуально. Но нормального оборудования для полетов на сверхмалой высоте у нас нет, а барометр не ловит единицы метров.

– Барометр еще и атмосферное давление ловит, не дай бог оно опустится в полете – тогда полный рот воды.

– В принципе, на берегу океана гнездятся птички по размеру не сильно меньше «Альбатроса». Если мы сможем как-то подражать их поведению, подозрения не вызовем.

– Тогда никаких полетов на большой высоте. Никаких полетов в середине дня.

– Но минимальная высота не должна быть меньше метров четырехсот. Тогда, по крайней мере, снизу не будет слышно мотор.

– А сам самолет будет видно?

– Невооруженным глазом – как крохотную птичку. Если кому-то не лень будет смотреть наверх, в здешнее яркое небо.

– Так, товарищи ученые, доценты с кандидатами, до чего досовещались? Что решили?

Усталые участники мозгового штурма обернулись на Бубнова.

– В общих чертах, мы предлагаем такой алгоритм. Корабль останавливается километрах в пятидесяти от острова, чтобы его не видел радар.

– В восьмидесяти. Мы последние два дня как раз этот вопрос и выясняли. Хороший современный радар со всякими фильтрами видит гораздо дальше, к сожалению. Дальности самолета хватит?

– Так вот зачем были эти все маневрирования… Да, дальности должно хватить. У нас оценка снизу – пять часов полета, что при скорости от восьмидесяти до ста… Хватит.

– Хорошо, с дальностью разобрались, а дальше?

– Для начала сделать обзорные фотографии острова с большой высоты. Авиация здесь выше трех километров почти не летает, а те, кто летает, существенно крупнее. Не обратят внимания. Один раз пройти в первой половине дня восточнее, другой – во второй половине дня западнее. Тогда мы получим нормальную картинку, независимо от рельефа и направления теней. По результатам решить, какие объекты надо доразведывать.

– Понятно, день потеряли. А дальше?

– Почему день? У нас же два аппарата. Пусть работают параллельно. Один вернулся с утреннего полета. Быстро отсмотрели результаты, выбрали объекты на восточной стороне, запустили второй аппарат их разведывать. Более того, можно второй аппарат запустить заранее, чтобы он не тратил время на подлет, а нужные точки передать по радио. Соответственно, второй обзорный полет совершить часа за четыре до темноты, тогда доразведчик успеет отснять и вернуться.

– С алгоритмом обзорных полетов разобрались. Что с детальной разведкой?

– Подняться на четыре-пять сотен. Зайти к острову не напрямик от корабля, а откуда-нибудь сбоку.

– Дальность обнаружения беспилотника на разных высотах мы тоже сегодня проверим. Дальше.

– Пройти вдоль берега, используя камеру бокового обзора. Такие полеты типичны для крупных птиц. Так мы получим подробные снимки прибрежной линии на километр вглубь. При необходимости залетать в глубь острова, с учетом рельефа, а потом возвращаться обратно к берегу.

– Вот и отлично. Именно это мы и будем отрабатывать в ближайшую неделю.

Как оказалось, тренироваться предстояло на одном из бывших Диких островов, которые сейчас активно заселялись кубинцами. Не без помощи русских армии и флота, естественно. И локатор, установленный на одном из островов, тоже был советский. В перспективе он должен был обеспечивать нерушимость морских и воздушных границ Свободной Кубы, но пока играл за синих.

Для начала определили, что дальность обнаружения беспилотника сильно зависела от высоты полета и ракурса. На малой высоте над морем дальность обнаружения «в лоб» не превышала десяти километров. На большой высоте в боковую проекцию – порядка тридцати. Из этих цифр и решили исходить.

Первый день отрабатывали высотную разведку. У второго «Альбатроса» подкрутили настройки двигателя для лучшей работы на высоте. Теперь на малых высотах экономичность страдает, зато на крейсерских пяти километрах дальность должна даже подрасти.

В полном соответствии с планом «Русалка» остановилась необнаруженной в восьмидесяти километрах от острова. Выпустили беспилотник, вверх и немного левее основного направления на остров. Тот набрал заданный эшелон и почесал по маршруту. Благополучно добрался до точки поворота, развернулся на новый азимут и только через пятнадцать минут был обнаружен локатором на острове. Локатор наблюдал его еще двадцать минут, после чего потерял окончательно.

Через час в операторской Егор с Бубновым рассматривали сделанные с пяти километров фотографии.

– Ну что можно сказать… Видел я фотки и почетче. Можно различить отдельные дома, автомобили, но и все. Желательно бы картинку более детальную.

– Мне кажется, все дело в дымке. Если первый полет провести чуть позже, когда солнце уже поднимется и немного прогреет воздух, дымка должна рассеяться.

– Добавится дрожание нагретого воздуха.

– Не так рано оно появляется, и не так сильно влияет.

– Итак, планы?

– Еще раз запустим второй борт на высотную разведку, прямо сейчас. И отправим первый борт изображать альбатроса. Вот эта точка мне кажется подозрительной.

Бубнов внимательно посмотрел на Егора.

– Почему именно эта?

– Разве не видно? Это же как раз антенна радара, посмотрите на тень!

– Парень, если захочешь сменить работу – приходи, возьму. А пока готовь свои самолеты.

Из второго высотного полета, как и предполагалось, фотографии оказались более четкими. Более того, на этот раз расчет локатора второй борт даже не заметил. Все были слишком увлечены охотой на первый.

Тот прошел на высоте полукилометра над водой, и локаторщики обнаружили его уже над островом. Вели, теряли, снова находили. Рельеф оказался сложным, пару раз самолет чуть не цеплял брюхом необозначенные на картах скалы. На одной из фотографий удалось различить даже пулеметный расчет, пытавшийся попасть в неожиданно выскочивший из-за горы непонятный летающий объект. Судя по тому, что аппарат вернулся на корабль целым и невредимым, – промахнулись.

А еще навигационный компьютер один раз самопроизвольно перезагрузился. Долго не могли найти причину, а потом предположили, что антенны попали в луч локатора слишком близко к нему. Электронщики с ходу предложили решение, как в будущем избегать подобных проблем, но сразу делать не рискнули, оставили доработку на потом. Тем более что после перезагрузки навигатор успешно довел беспилотник до корабля. Вечером третий раз запустили второй борт, и он привез три комплекта фотографий западной части острова, снятых с интервалом в час. Самыми удачными оказались снимки за два часа до заката. А локаторщики снова ничего не заметили.

На ночь отошли от берега подальше, подготовили технику. И на следующий день без сбоев отыграли весь спектакль, все четыре полета.

Назавтра Бубнов снова собрал всех, причастных к авиаразведке.

– Молодцы! У нас осталась последняя точка, отрабатываем ее – и по домам!

– Где-то на востоке, судя по всему? Корабль всю ночь и утро идет полным ходом…

Бубнов недовольно посмотрел на Егора.

– На востоке. Конкретика будет ближе к делу. Пока работайте по индивидуальным планам, готовьте технику, готовьте людей.

На исходе вторых суток «Русалка» встретила в открытом море сухогруз «Волга» под русским гражданским триколором. Корабли ошвартовались бортами и полночи из обширных трюмов сухогруза перегружались на корабль-разведчик мешки, бочки, коробки, замороженные туши и прочие полезные в дальнем походе припасы. А судя по толстым шлангам, переброшенным с борта на борт, «Волга» делилась еще и горючим.

К утру еда была разложена по морозильным камерам и кладовым, полуживые от усталости люди разбрелись спать, и только на корме матерящийся боцман накатывал по трафарету новые буквы «САЙРА» поверх закрашенных «РУСАЛКА».

Путешествие длилось еще неделю. На горизонте иногда виднелись другие корабли, а однажды в пределах видимости пролетел и самолет, поэтому маскировку усилили. Заниматься с беспилотниками теперь разрешалось только внутри ангаров, а сеть-ловушку сняли и спрятали. Катапульту укутали брезентом. Изобретательное руководство, как могло, боролось со скукой подчиненных. Каждый день проводились противопожарные занятия и учения по борьбе за живучесть корабля. Руководящий процессом старпом очень хотел на самом деле затопить один-два отсека и провести занятия в условиях, близких к боевым, но командир с Бубновым пока сдерживали излишне инициативного подчиненного.

На исходе восьмого дня прошли очередные учения. Свободные от вахты расселись на пустой палубе, старпом встал перед ними.

– Итак, сегодня у нас тема занятия – покидание тонущего корабля. Когда личный состав покидает корабль?

– Когда корабль тонет, естественно.

– Неправильный ответ. Когда корабль тонет, экипаж занимается борьбой за живучесть и спасением корабля. А вот когда приходит команда «Покинуть корабль!», тогда личный состав что делает?

– Покидает корабль.

– Правильно.

– А если некому подать команду? Ну, там, командира убили и старпома тоже?

– Не дождетесь. Не бывает военнослужащих без командира. Если командира убивают, он из последних сил назначает старшего в свое отсутствие. Либо старшим становится старший по званию. Либо первый проявивший инициативу матрос.

– А если остался один?

– Выполняй последний отданный последним командиром приказ. Либо сам себе командуй и действуй по обстановке. Все понятно?

– Понятно.

– Теперь о целесообразности покидания тонущего корабля. Среди людей неопытных ходит мнение, что в здешних водах нет смысла покидать тонущий корабль, потому что все равно сожрут местные морские хищники. Это мнение, как вы уже, наверное, догадались, есть полная… Правильно, правда. Сожрут. Но сожрут только тех, кто покинет корабль неорганизованно и поддастся панике. Тех же, кто покинул корабль организованно…

– …сожрут во вторую очередь?

– Разговорчики! Те, кто покинет корабль организованно, покидают его не в воду, а в специальные средства спасения. Одним таким средством является плот спасательный надувной ПСН-6. Ты, болтливый, иди сюда!

Егор вздохнул, встал и подошел к старпому. Меньше всего ему хотелось сейчас находиться на раскаленной палубе и слушать этот натужный военно-морской юмор. Хотелось в каюту, под холодный душ и спать.

– Плот спасательный предназначен для спасения шести человек, потерпевших кораблекрушение. Плот снабжен всем необходимым для поддержания их жизни и здоровья на протяжении…

– Скажите, а почему этих плотов так мало? Я посчитал – и на половину тех, кто на корабле, не хватит.

– Корабль укомплектован средствами спасения для своего экипажа. Даже с небольшим запасом.

– А мы?

– А вы? По статистике, в первую очередь гибнут наименее подготовленные люди. А это, по статистике же, как раз прикомандированные к кораблю сухопутные штатские специалисты. Так что не волнуйтесь – если верить теории вероятностей, вам такой плот и не светит. Шутка. На самом деле, там может поместиться и больше шестерых. Не так удобно, но может. Всем понятно?

– Да.

– Если понятно, продолжим. Плот крепится на палубе или надстройке таким образом, чтобы его можно было без труда сбросить за борт, при этом он начнет надуваться и меньше чем через минуту будет готов принимать людей. Если корабль тонет, плот освобождается и надувается автоматически. Ваша задача – залезть внутрь. Пробуем! Болтливый, помогай!

Помощник с Егором сняли оранжевый цилиндр плота с ложемента и положили на палубу. Помощник дернул за веревку, раздался хлопок, и из разделившихся половинок цилиндра, как бабочка из личинки, полез наружу оранжевый дом.

– Как видите, у плота есть даже крыша. Внутри находится запас продуктов и питьевой воды. Залез вовнутрь – и в домике…

– А не жалко новый плот тратить на обучение? Он же одноразовый?

– Он одноразовым станет, когда его реально применить придется. А так сдуем, скатаем, заменим баллон с газом, и будет как новенький. Ты, болтливый, и ты, умный, мне поможете.

Вечером того же дня Бубнов собрал беспилотчиков.

– Дальше секретиться бессмысленно, мы идем вот сюда.

На висящей на стене карте Новой Земли он показал небольшой круглый остров на выходе из Большого Залива.

– Остров принадлежит Ордену. Известно только, что это потухший вулкан. Что на нем расположено и почему орденцы так это прячут, нам и предстоит выяснить. Что и как делать – мы с вами придумали и отработали на учениях. Завтра с утра вылет. Готовьте технику, готовьтесь сами.

С утра погода не радовала. Дул ровный, но сильный ветер, гнал по небу клубы облаков. Заглянувший в ангар Бубнов ругнулся хитрым морским загибом:

– Чуть-чуть не успели, началось осеннее ухудшение погоды. Что-то рано в этом году. Я надеялся, что пара недель у нас еще есть. А то и месяц.

– Может, подождать день-другой? Улучшится погода?

– Насчет улучшения – не уверен. А дальше начнутся настоящие шторма.

– Давайте попробуем поднять один самолет и оценить облачность, ветер и прочую метеорологию. У нас, в принципе, все готово.

– Хорошо, старт по готовности.

Катапульту развернули в рабочее положение, установили самолет. Корабль дал полный ход, направив нос против ветра. Шипение катапульты, беспилотник сходит с направляющих, его тут же подбрасывает вверх и кренит. Автоматика справляется с управлением, и вот уже «Альбатрос» проходит площадку за площадкой[36]36
  Площадка – маневр самолета (точнее, отсутствие маневра), когда в течение заданного времени точно выдерживаются постоянный курс, высота и скорость.


[Закрыть], после каждой увеличивая высоту. Через полчаса самолет зашел на посадку. Он непривычно медленно догонял идущий против ветра корабль, но сел без проблем.

В операторской Бубнов с Егором изучали полученные фотографии.

– Паршиво. Нижняя граница облачности на двух тысячах, про обзорные снимки в один проход можно забыть.

– Пошлем два аппарата на полутора тысячах с интервалом в десять минут, один сделает круг вдоль побережья, другой крутанется внутри острова. Примем их, и дай бог ноги отсюда.

– Ну да, ничего другого не остается.

В дверь постучали:

– Такое впечатление, что там, наверху, услышали ваши молитвы. Облачность уходит.

Ветер малость стих, а облака словно растворились в воздухе. Только отдельные тучки виднелись далеко на западе.

– Ладно, у нас появился шанс. Давай по прежней программе.

Через десять минут борт номер два послушно набирал высоту, нацелившись на восток и немного на север. Через восемьдесят километров он повернет на юг и по пологой дуге пройдет над восточной частью острова.

– Вик, подойти скорее сюда!

– Какого хрена?

Вик, старший оператор радара на Круглом Острове, нехотя оторвался от журнала, где на обложке густо накрашенная блондинка демонстрировала ар– бузного вида сиськи, и подкатился на кресле к своему более молодому коллеге Кевину.

– Вот, посмотри!

– Ну и что? Скорость меньше шестидесяти узлов[37]37
  Узел – морская единица измерения скорости. Одна морская миля в час, или 1,852 км/ч.


[Закрыть] на эшелоне семнадцать тысяч[38]38
  В англоязычных странах высоту принято измерять в футах.


[Закрыть]. RCS[39]39
  RCS, Radar Cross Section – эффективная поверхность рассеяния. Чем больше ЭПР, тем сильнее при прочих равных светит объект на радаре. И чем больше размер при той же форме, тем выше ЭПР.


[Закрыть] какая?

– Как четверть «Цессны» примерно.

– Это точно не наш клиент. Настоящие самолеты не могут летать так медленно, всякая мелочь не может летать так высоко и далеко. Да и мелкое оно. Это, скорее всего, очередные сезонные миграции местных птичек. Осень же, а она как раз на юг и летит.

– Но… Тогда размах крыльев у этой птички должен быть под пять ярдов.

– И? Даже там, на Старой Земле, такие встречались. Может, чуть поменьше. Альбатросы всякие, кондоры. Помнишь – ту-ту-ру ту-ту-ту-ру ту-ту-ту…

У старшего смены после просмотра порнографических журналов всегда было слегка лирическое настроение.

– Надо, наверное, доложить?

– Хочешь – докладывай. Типа прошла неопознанная цель вне досягаемости нашего ПВО. Не идентифицируется как летательный аппарат. Что делать?

– Я тогда в журнал запишу.

– Запиши. И больше не дергай понапрасну.

Больше двух часов Кевин выполнял распоряжение старшего смены, но потом не выдержал:

– Вик, смотри, опять та же птичка, судя по RCS и скорости. Только уже на полутора тысячах. Это точно птичка? А вдруг крылатая ракета?

Вик пару секунд посмотрел на экран и заорал раненым бизоном:

– Твою мать, оно идет прямиком на Объект!

После чего схватился за телефон.

У генерала Уайта было отличное настроение. Очередной рабочий цикл заканчивался, и впереди его ждал отпуск. Можно будет наконец вырваться из этой опостылевшей дыры и повидать семью, которая так и осталась за ленточкой. Он не видел в таком положении дел ничего предосудительного – такова у военных работа. Длительные командировки, по результатам которых родная страна станет чуть сильнее, чуть авторитетнее, чуть богаче. А потом отпуск, и благодарная родина любит и лелеет своего честного солдата.

И как-то спокойнее, когда семья живет подальше от тех мест, где приходится работать.

Можно было без лишней скромности гордиться, что построенный и налаженный им механизм охраны и обороны острова работал как хорошие часы. Без лишнего шума, но точно и надежно. Теперь уже не надо выбивать из орденских жлобов людей, деньги и технику, мотаться по территории, контролируя строительство. Можно спокойно жить, а еще через пару циклов оставить этот опостылевший кусок скалы и вернуться в родную Монтану, к заснеженным горам, густым лесам и полноводным рекам…

Звонок вырвал генерала из предобеденных раздумий. Красный телефон – оперативный дежурный.

– Господин генерал, у нас чрезвычайная ситуация. Неизвестный летательный аппарат, предположительно беспилотный, только что пролетел над Объектом.

– Почему не сработала ПВО?

– У них сегодня плановые занятия на местности. Основной состав с учебными «трубами» бегает по горам, а вспомогательный не был готов действовать самостоятельно. Аппарат подошел на малой высоте, времени было очень мало.

– А что радар?

– Они тоже его поздно обнаружили, предупреждение о возможном налете на Объект поступило секунд за десять. Расчеты не успели подготовить свои «трубы». Но они ведут аппарат, он виден на радаре.

– Поднять дежурные вертолеты! Догонят они его?

– Да, операторы радара оценили скорость узлов в шестьдесят. Догонят, сэр. Я уже дал команду на вылет.

– Если удастся догнать и сбить, никто не пойдет под трибунал. Но только в этом случае, понятно?

– Да, господин генерал!

Дежурный отключился. Генерал помассировал глазницы. Поспать не удалось. Надо идти на командный пункт и непосредственно руководить этим военно-воздушным бардаком.

Пара «Апачей»[40]40
  «Вoeing AH-64» «Аpache» – американский ударный вертолет.


[Закрыть] поднялась над стоянкой и, наклонив носы, ринулась вперед. Не так много развлечений у пилотов в этой дыре, раз в полгода дают расстрелять какую-нибудь древнюю калошу, даже без хода. Зато сегодня… Если выгорит, можно будет долго всем рассказывать. Все же беспилотники – нечастая добыча для вертолетчиков.

– Башня – дежурному звену. Чарли, курс 260. Дельта, курс 265. Птичка идет на полутора тысячах, как поняли?

– Чарли принял. Курс двести шестьдесят, высота полторы.

– Дельта принял. Курс двести шестьдесят пять, высота полторы.

– Парни, сшибите бандита – и отпуск у вас в кармане. Сам генерал на КП.

– Выполняем.

Вертолеты рывком набрали высоту, перепрыгнули горный отрог и снова спустились к земле. Внизу мелькнула полоска берега и зарябила вода. Пара постепенно расходилась, выдерживая заданные курсы. Пилоты внимательно вели машины над самыми гребнями волн, операторы смотрели по сторонам и вверх. Заметить летящего «бандита» гораздо проще снизу, на фоне неба.

– Башня вызывает Чарли. Доверни три градуса правее.

– Чарли – Башне. Принял.

– Парни, он впереди, милях в десяти.

– Принято.

Пилоты чуть снизили скорость, операторы еще активнее зашарили глазами по небосводу.

– Дельта – Башне. Мой глазастик его нашел.

– Башня – Дельте. Что наблюдаете?

– Типа нашего «Рипера»[41]41
  «Reaper MQ-9» – американский БПЛА.


[Закрыть], только поменьше. Размах ярдов пять. Без опознавательных знаков и номеров, сверху серо-синий, снизу – бледно-голубой. Движется равномерно. Прошу разрешения на уничтожение.

– Дельта, ответ отрицательный. Преследуйте, ожидайте приказа.

– Выполняю. Остаток в баках три четверти.

– Башня – Дельте. Принято. Ожидайте.

– Дельта – Башне. Могу отстрелить ему пропеллер. Он спланирует и плюхнется в море. Возможно, не утонет и не разобьется. Повисим над ним, пока не прилетит «Хьюи»[42]42
  «Белл UH-1 «Ирокез», также известный как «Хьюи», – американский военно-транспортный вертолет.


[Закрыть] с лебедкой и не вытащит.

– Чарли – Башне. Дельта прав. Другого способа убедить его приземлиться нет. Просто не с кем разговаривать.

– Башня – Дельте. Принято. Работайте.

«Апач» с позывным «Дельта» подошел поближе и пристроился сзади беспилотника. Оператор навел пушку над фюзеляжем жертвы, посередине между торчащими буквой «V» половинками оперения. Очень просто уничтожить вражеский дрон, очень сложно только лишить его тяги.

Оператор еще раз проверил прицел и нажал гашетку. Автоматическая пушка грохнула короткой очередью, но этого хватило – дрон затрясся, его мотор без нагрузки завизжал так, что стало слышно пилотам в кабине, и почти сразу остановился.

Пилот «Дельты» подвел вертолет вплотную к беспомощному беспилотнику. Из обтекателя торчали три обломка лопастей.

– А ты молодец, глазастик! Если «Башня» не врет, сегодня пакуем чемоданы, гуляем отвальную и прямиком в Рино.

– Гордись, летун! У тебя лучший стрелок в этом сраном мире.

Это были последние слова экипажа «Дельты». Бортовой компьютер «Альбатроса» оценил, что двигатель не дает тяги, самолет неминуемо снижается, а до базы слишком далеко, чтобы планировать. И подал сигнал на аварийный подрыв.

Капитан Угрюмов дорого бы отдал, чтобы увидеть это своими глазами. Центроплан и носовая часть фюзеляжа брызнули в стороны огнем и обломками, консоли закувыркались и унеслись назад, а хвост с двигателем ударился в переднее бронестекло летевшего вплотную «Апача» и отрикошетил вверх, в ротор несущего винта. Титановые передние кромки лопастей были способны без особенного урона рубить тонкие ветки, но перед пятикилограммовой металлической чушкой спасовали. Вертолет резко дернулся вбок, задрал нос и закувыркался, теряя высоту.

Прилетевший «Хьюи» смог подобрать только несколько кусков обшивки русского дрона.

Генерал Уайт медленно положил трубку обратно на телефон. Немыслимо, эти идиоты-вертолетчики, вместо того чтобы просто расстрелять дрон, умудрились потерять вертолет с экипажем. Нет, на войне потери неизбежны, но потерять людей вот так, в банальной погоне за неизвестно чьей беспилотной железкой… Хотя… Известно чьей, ни у кого, кроме русских, не хватит наглости сюда прилететь. Совсем недавно было нападение на Нью-Хевен. Неужели опять?

– Боевая тревога! Отдыхающие смены – получить оружие и боеприпасы! Занять места по боевому расписанию!

Генерал автоматически отдавал уставные команды, а в голове крутилась неясная мысль. Что-то он забыл… Что?

– Гранта ко мне! Срочно, пока он не убежал.

Командир авиационного крыла Грант появился через три минуты. Бегать летчик не любил, и его успели перехватить на выходе.

– Что можешь сказать про тот дрон, что сбили твои летуны?

– То же, что и они. Похож на «Рипер», только поменьше. Винтовой. Низкоскоростной.

– Какая у него может быть дальность?

– При таких размерах и скорости он не может быть тяжелее фунтов ста. Винтовой… Миль триста максимум. Морских.

– Он долетел сюда, поработал и планировал вернуться. Есть здесь суша в сотне миль?

– Даже в трех сотнях нет. Ближайшая земля – Новая Англия, триста пятьдесят до нее.

– Значит, они работали с корабля!

– Авианосец? Здесь?

– Так они и не «Хорнеты»[43]43
  Hornet – прозвище американского палубного самолета «F/A-18».


[Закрыть] запускают, а стофунтовый дрон. И спускается он небось на парашюте, поэтому большой корабль не нужен. Подними в воздух всех своих ребят. И ищите, Грант, ищите. Твои парни погибли, тебе разве не обидно?

Грант еще не успел покинуть кабинет, как вбежал ординарец:

– Господин генерал, к вам тут из радиоразведки. Говорят, это может быть очень важно.

– Пусть зайдет. Грант, останьтесь.

Вошел длинный, сутулый, похожий на очкастого богомола Даладье, начальник службы радиоперехвата.

– Господин генерал! Мы обнаружили подозрительную активность в эфире.

– Какого рода?

– Больше всего похоже на работу радиомаяка. Сегодня это случилось дважды. В том направлении нет никаких портов или других объектов. Зато когда я сопоставил время полетов русских дронов сегодня с временем включения радиомаяка…

– Полетов? Что, полет был не один?

– Первый полет был сегодня утром. Дрон шел на высоте, где его все равно не достали бы наши зенитчики. Поэтому вам докладывать не стали, но я прочитал в журнале…

– Ладно, это мы еще решим, что мне докладывать, что нет. Итак, вы определили связь…

– Да, первый дрон пролетел в 11.25, и в 12.57 включился маяк. Вот в этом направлении.

– Но дрон пролетел над восточной половиной острова с севера на юг, а вы показываете почти точно на запад?

– Дроны умеют летать по маршруту. И, исходя из его скорости и времени между сигналами, я бы предположил, что дрон пролетел на юг миль двадцать-тридцать, до надежной потери его радарами, а потом повернул к кораблю-носителю на запад. За полтора часа полета по такой траектории расстояние от корабля до острова получается… Миль пятьдесят, плюс-минус десять.

– Как раз за пределами дальности радара?

– По небольшим судам – именно так.

– А где вы засекли повторный сигнал радио– маяка?

– Примерно там же.

– Почему, как вы думаете, второй раз сигнал включили так задолго до подлета дрона к кораблю?

– Могу только предполагать. В середине дня изменился ветер, а дрон у русских медленный. Ему встречный ветер в тридцать узлов срезает скорость вдвое. Вот и промахнулись со временем.

– И как долго работал этот радиомаяк?

– Он выключился сразу, как «Дельта» сообщил об обнаружении дрона. И еще, за секунду до взрыва дрон подал какой-то короткий радиосигнал. Достаточно мощный, русские могли услышать.

– Предсмертный крик?

– Видимо, да. Так что теперь русские знают и об обнаружении дрона, и о его уничтожении.

– Ну ничего, сейчас отправим вертолеты на перехват…

– За что? Ваши вертолеты кого-то там преследовали, один разбился. Русские тут при чем? У них есть пословица – «не пойман – не вор».

– Вы хорошо знаете русских?

– Я их полжизни слушаю, что там, за ленточкой, что здесь.

– Значит, придется направить сторожевик на перехват. Остановят под видом борьбы с пиратством, досмотрят, найдут оборудование для запуска дронов…

– Скорее, они найдут второй дрон. По времени не получается, чтобы летал один и тот же.

– Тем более. Когда мы это обнаружим, можно будет устроить хороший скандал и получить с русских денег на новый вертолет и пенсии вдовам.

– У этих двоих не было семей.

– Но деньги-то потребовать можно? Ладно, всему свое время. Спасибо, Даладье, спасибо, Грант, вы свободны.

Даладье вышел за дверь и сразу вернулся.

– Господин генерал, мои слухачи только что сообщили. С того направления, где мы засекли радиомаяк, была передача по КВ. Русские докладывали на базу.

– То есть теперь нет никакого смысла их топить, они уже передали всё, что успели разнюхать… Идите, Даладье.

Стоило французу окончательно покинуть кабинет, генерал вновь схватился за телефон:

– Стюарта ко мне, живо!

И заходил туда-сюда по кабинету, ожидая, когда появится его заместитель по военно-морским делам.

– Мы их догоняем, сэр!

– Конечно, Гопкинс. Вы командуете одним из самых быстрых кораблей в здешних водах, а у русских древняя, явно трофейная лоханка. Удивительно, как они вообще умудряются выжимать из нее двадцать узлов.

– Сейчас обгоним, и я прикажу дать предупредительную очередь как команду к остановке.

– Подождите, Гопкинс. Давайте для начала используем радио, вдруг они отзовутся? Вы, кстати, обратили внимание на флаг у них на мачте?

– Как шотландский, только наоборот?

– Да. Это русский военно-морской флаг.

– Они идиоты? Теперь они не смогут больше прикидываться рыбаками.

– Они гении, потому что просто так военный корабль не остановишь. Это война со всеми вытекающими. Так что придется договариваться.

Гопкинс был идиотом, но родственником какой-то большой орденской шишки. И, что самое ужасное, идиотом он был деятельным. Поставить его командовать одноместной шлюпкой или складом неликвидов Стюарт не мог, поэтому приходилось постоянно контролировать. Лично или через разумных офицеров.

Командующий островным флотом взял тангенту и произнес:

– Русский военный корабль «Канпа», ответьте!

В эфире достаточно громко прозвучало по-русски «сам ты «Канпа», придурок», после чего радио отозвалось на неплохом английском:

– Русский военный корабль «Сайра», на приеме.

– Вас не затруднит сбавить ход и поговорить?

– Мы и так неплохо говорим.

– Не по радио.

– Хорошо. Ближе десяти ярдов не приближайтесь.

Корабли снизили ход до самого малого и пошли параллельными курсами. Стюарт вышел на полубак. С «Сайры» на него смотрел офицер в черной морской форме.

– Добрый день! Рад вас приветствовать в наших водах.

– Добрый. Я тоже рад вас приветствовать в нейтральных водах.

– Далековато от русских берегов, вы не находите?

– Начальство не спрашивают. Куда прикажут, туда идем. В любом случае, в орденские воды мы не заходим, даже в эту вашу пятидесятимильную зону.

– У нас упал в воду вертолет. Вы ничего не слышали об этом?

– Мы слышали какие-то крики в эфире. Но это было далеко от нас, судя по слабости сигнала и помехам.

Стюарт посмотрел на развесистые антенны на мачте «Сайры», но не стал цепляться.

– У нас большая просьба – если услышите что-то подозрительное в эфире или встретите какой странный корабль – сообщите нам, пожалуйста. В этих краях встречается много опасного.

– Спасибо, что предупредили. Мы сами не очень боимся нападения. Во-первых, у нас есть чем встретить пиратов. Во-вторых, мы постоянно на связи с базой, и пропадание сигнала от нас начальство поймет правильно. Кроме того, мы как раз сейчас перевозим взрывчатые вещества, и любая попытка захватить нас приведет к взрыву. Я надеюсь, что пираты это поймут и испугаются.

Русский моряк широко, добро улыбнулся. И демонстративно переложил из одного кармана в другой какой-то коричневый цилиндр с кнопкой на торце.

– Пираты уже испугались, я уверен. Честь имею.

Стюарт прикоснулся к своей фуражке, русский к своей, и «Сайра» увеличила ход.

– Надеюсь, успели, – пробормотал заместитель Уайта чуть слышно.

Егор стоял на самом носу бывшей «Русалки» и никак не мог понять, что с ним происходит. Его бросало то в пот, то в озноб. Вероятно, это и называется «отходняк».

Известие о потерянном «Альбатросе» и погибшем орденском вертолете. Чужой корабль на горизонте. Сумасшедшая гонка по демонтажу и уничтожению оборудования, связанного с разведкой. Все отправилось за борт, включая обвязанный цепью последний оставшийся самолет, благо глубина под килем превышала три километра. Для местной техники – недосягаемо.