Текст книги "Смертельные змеи"
Автор книги: Влада Ольховская
Жанр: Полицейские детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
По лестнице сразу можно было догадаться, что пользовались ею не так уж часто. Дом наверняка был сдан не меньше десяти лет назад, но камень ступенек толком не сгладился, не отполировался, как это бывает в домах без лифта. Освещение на лестнице было не лучшее, однако работало оно исправно, за счет этого и светлых тонов оформления удавалось избегать того гнетущего впечатления, которое производят некоторые лестницы старых домов, засиженные бомжами и наркоманами. Нет, в этом доме было чисто, за порядком следили… Но двадцатилетнюю девушку это не уберегло.
Они нашли ее тело на лестничной площадке пятого этажа. Александре хватило одного взгляда, чтобы понять, почему патрульные начали шептаться о маньяке. Тема-то популярная! О маньяках снимают фильмы и сериалы, пишут книги, из-за этого кажется, что сумасшедших убийц развелось, как тараканов. По одному на десять потенциальных жертв. Однако Александра знала, что правда не столь печальна, настоящих серийных убийц не очень много. Поэтому она пока вообще избегала любых выводов, она просто осматривала место преступления.
Она знала, что сейчас ничего не разгадает и не объяснит. Она и цели такой перед собой не ставила! Подумать о преступлении можно будет позже, сейчас от нее требовалось осмотреть место, где произошла трагедия, и запомнить все, что получится. Потому что очень скоро это место исчезнет, будет очищено и продезинфицировано, а фотографии и видео – это не то же самое, это просто подсказка.
Алена Чубарова была очевидно молодой, она выглядела даже младше своих двадцати лет, а еще – очень красивой даже в смерти. Рост пока оценить сложно, но, похоже, средний, фигура стройная, не худая, а аппетитная, такая многим мужчинам нравится – с плавной линией бедер, узкой талией и большой грудью. Кожа и вовсе – загляденье: без единого красного пятнышка, благородного фарфорового оттенка… на который смерть уже бросила серую тень от потери крови.
Лицо красиво кукольное – именно такие лица мастера стараются сохранить в своих творениях. Большие глаза, аккуратный носик, пухлые, почти по-детски, щечки, сочные губы… Были. Теперь уже обо всем, что связано с Аленой, нужно думать через слово «было».
– Обрати внимание на одежду, – задумчиво произнес Ян. – Она не из дома бежала…
– Бежала-то она из дома, судя по всему, а вот вечер провела не там!
Алена была одета для вечеринки: кожаная мини-юбка, плотные матовые колготки, нарочито массивные ботинки на плоской подошве, топ с пайетками и косуха. Сексуально, но не слишком. Стоило ей, скажем, предпочесть вместо ботинок туфли на шпильке – и сходство со жрицей любви стало бы таким очевидным, что в приличный клуб ее попросту не пустили бы. А она там побывала: наклонившись к ее волосам, Александра почувствовала запах духов и дыма – сигаретного и кальянного.
– А нельзя ее позже понюхать? – возмутился один из экспертов. – Тут, вообще-то, люди работают!
Александра не видела смысла спорить, она и так собиралась отойти, потому что лишь издалека можно было оценить замысловатость метода убийства.
Алену пробили насквозь куском арматуры. Она, еще недавно такая красивая и живая, теперь напоминала бабочку, насаженную на иглу коллекционером. Словно желая поиздеваться над ней, неизвестный палач использовал еще несколько стальных прутьев, чтобы создать под телом нечто вроде треноги, удерживавшей тело Алены на коленях. Александра отметила, что были и другие раны – кровь была на голове и на руке. Но оценить их пока не получалось, на теле осел толстый слой белой строительной пыли.
Пыль оказалась здесь так же, как прутья арматуры: кто-то превратил лестничную площадку в импровизированный склад строительных материалов. Александра догадывалась, что произошло. Кто-то из жильцов затеял ремонт и, решив пожалеть свою квартирку, воспользовался лестницей. Пройти здесь все еще было можно, но – с трудом, не вывозившись в строительной пыли – почти нереально. Однако лестницей пользовались достаточно редко, и к скандалу это пока не приводило.
Теперь-то скандал будет… Хотя для следствия важны не мелкие административные нарушения, а связь с убийством – которая была неоднозначной.
Ян думал о том же, но это не удивило Александру – в этом близнецы почти всегда совпадали.
– Как думаешь, подходит такое орудие для предполагаемого маньяка?
– Давай пока не будем даже допускать, что это маньяк, – поморщилась Александра.
– Но ведь здесь вариант, при котором подходит!
– Да. Но мне все равно кажется, что зацикливаться на маньяке – опасно, света белого не увидим.
Убийство казалось церемониальным – или его таким выставили. А разница огромна! В первом случае жертва была для убийцы не человеком, а объектом. Во втором случае убили именно Алену Чубарову, а потом уже попытались выставить ее смерть как охоту маньяка.
Людей испортил телевизор, однозначно. Все мнят себя криминальными гениями.
– Я, скорее, склоняюсь к выводу, что тут все произошло спонтанно, а арматуру уже использовали как подручное средство, – заметила Александра. – Маньяк все-таки действует более продуманно.
– Да, но он мог следить за ней и знать, что здесь хранится эта арматура. Тогда это уже подготовленное орудие убийства.
Вот и еще одно доказательство того, что они мыслят одинаково…
– Но это слишком непредсказуемое орудие убийства, – возразила ему Александра, как только что возражала самой себе. – Неизвестно, когда арматура понадобилась бы строителям, когда они решили бы ее забрать.
– Считаешь, что он не мог следить?
– Мог, но это менее вероятно. Если следил, должен был кому-то примелькаться, и мы его найдем.
На действия маньяка указывала не только поза погибшей. Сначала Александре показалось, что рот Алены наполнен кровью. Но, присмотревшись внимательней, она с изумлением обнаружила, что это крупные цветочные лепестки. Ими, темно-бордовыми, почти черными, были забиты рот покойницы и рана вокруг арматуры.
Розы – это поинтересней для следствия. Почему у него с собой были розы? Если бы он погнался за Аленой спонтанно, то уж никак не с букетом!
Александра хотела обсудить это с братом, но их отвлекли – со стороны шестого этажа появился мужчина, определенно не относящийся к полицейским.
На вид ему было лет пятьдесят, худой, ухоженный, хотя все равно некрасивый. Тот случай, когда деньги приводят лишь к результату «ну, могло быть и хуже». Одет в дорогой костюм, поверх которого наброшено пепельное пальто. Шарф скрывает дряблую шею, это, да еще прическа, указывало, что мужчина старательно молодится, но оттого проигрывает возрасту еще позорнее. Впрочем, сейчас он вряд ли думал о том, как выглядит. Мужчина был болезненно бледен, глаза покраснели – он плакал, хотя теперь изо всех сил старается это скрыть. Взгляд немного шальной, но осмысленный. Такой взгляд обычно бывает у человека, который пережил большое горе, однако достаточно умен, чтобы не поддаться истерике и мыслить здраво.
– Ян Эйлер, я так полагаю? – спросил он, протягивая следователю руку.
Ян руку пожимать не стал, но кивнул. От него не укрылось то, как мужчина показательно проигнорировал Александру; такого ее близнец не любил.
– Он самый. А вы кто?
– Валентин Бочков, – представился мужчина.
– Владелец квартиры, в которой жила погибшая? – мгновенно сообразил Ян.
– Да, но не только. Я – причина, по которой вы здесь. И я… Не вижу смысла юлить, скажу, как есть. Я – ваш главный подозреваемый.
Глава 2
Ян взялся бы за это дело безо всяких просьб. Он понимал, что это не слишком профессионально, но он чувствовал симпатию к погибшей девушке. Молодая, красивая, очевидно безобидная – и убитая так жестоко. Помочь ей было уже нельзя, но можно было наказать того, кто это сделал. Будет непросто, факт, потому что тут и на первый взгляд какая-то чертовщина прослеживается. Поэтому другие следователи могут запутаться, пойти по простейшему пути и повсюду орать про маньяка. Ян не собирался этого допускать, он уже чувствовал нечто подозрительно похожее на охотничий азарт, подстегиваемый гневом. Он должен был добраться до преступника!
Возможно, объяснить столь нетипичную для него эмоциональность можно было контрастом, который он почувствовал этим утром – контрастом между счастьем и несчастьем. Он ведь был счастлив с Алисой! Пусть мимолетно, пусть на эту ночь, но все же… Раньше с ним такого не случалось, хотя Алису он знал уже давно. Дело как раз было не в ней, как бы парадоксально это ни звучало.
Дело было в возвращении Александры. Ян четырнадцать лет не позволял себе жить по-настоящему, даже если сам не осознавал этого. Минуты хорошего настроения были недолгими, и когда он чувствовал нечто похожее на счастье, он сам себя останавливал. Какое право он на это имеет, если не смог уберечь самого дорогого человека? Глупая позиция, разрушительная, однако прочно закрепившаяся в его жизни.
А потом Александра вернулась. Нельзя сказать, что он уже полностью принял это и перестроился. Но Ян чувствовал: многие ограничения, которые он сам для себя установил, потеряли смысл. Он и к Алисе шел с другим настроением, и ее любовь принимал с большим удовольствием, и сам, кажется, чувствовал то, чему пока не решался подобрать название. Так что да, утро в какой-то момент было прекрасным – а потом его втянули вот в это.
И он увидел оборванную жизнь, сломанную, лишенную всего того, что радовало его этим утром. Алена Чубарова была не слишком похожа на Алису – и все же какое-то сходство между ними прослеживалось. Как бы Ян ни запрещал себе думать об этом, он уже заметил все, что нужно. Дальше мысли полетели в неправильном направлении сами собой: что бы он чувствовал, если бы кто-то сделал такое с Алисой? Как бы он отреагировал?
Так что да, ему было более чем интересно это расследование. Однако то, что его попросил об услуге Павел, давало дополнительную тему для размышления.
– Мы можем поговорить где-нибудь, где сейчас поспокойней? – поинтересовалась Александра.
Она, как и Ян, видела, что Валентину Бочкову тяжело находиться рядом с трупом Алены. Он был опасно бледен, дрожал, его шатало. В таком состоянии в обморок грохнуться – вопрос пары секунд, да и разговор толковым не будет. Никто так не реагирует на смерть простой квартирантки, поэтому нынешнее состояние Бочкова можно было считать началом его признания.
– Я не знаю, – растерялся Валентин. – Уходить мне нельзя, мне сказали…
– А никто и не просит вас уходить. Более того, никто не разрешит вам уйти. Просто я полагаю, что этот дом вы знаете лучше, чем мы. Где здесь можно поговорить?
– Ну… В моей квартире…
– Нет, – покачал головой Ян. – В квартиру лишний раз лучше не соваться.
– Давайте просто поднимемся повыше, – предложила Александра. – Наши всю лестницу перекрыли, никто не помешает.
– Ладно, как вариант.
Тело Алены оставалось на пятом этаже, и пока никто не собирался забирать его оттуда. Место преступления было слишком необычным, с ним предстояло повозиться. На шестом и седьмом этажах тоже хватало экспертов, они изучали возможный маршрут погибшей. Этот участок близнецам и Бочкову пришлось миновать быстро, на лестнице и так стало слишком тесно.
А вот на девятом этаже было относительно спокойно. Двери, ведущие на лестницу, заперли, чтобы сюда не совались не в меру любопытные жители дома с вездесущими мобильными камерами. Наверх доносились отзвуки голосов, однако это было несравнимо с тем шумом, который творился внизу.
– Рассказывайте, – велел Ян.
– Я попросил вашего брата посодействовать… Он адвокат, я был уверен, что ему знакомы хорошие следователи, которые не будут рубить с плеча и разберутся во всем…
– Мимо, – констатировала Александра. – Простите?..
– Не та тема. Мы и сами знаем, что вас связывает с Павлом. Нам куда интереснее, что вас связывает с этим делом.
– Я – хозяин квартиры, в которой жила Алена, – напомнил Валентин, нервно промокая лоб платком. – Как только ее… опознали… мне сразу позвонили и сказали, что нужно приехать…
– Снова мимо.
– Теперь-то что не так?!
Это был ловкий ход со стороны Александры. Пока Бочков дрожал тут, изображая новорожденного мышонка, говорить с ним было бессмысленно. Однако теперь он почувствовал раздражение, вырвавшее его из кокона шока. Значит, говорить он сможет больше и лучше.
Ян уже не первый раз отмечал, что работать с сестрой ему гораздо приятнее, чем одному. И если не думать о том, что все могло пойти именно так четырнадцать лет назад, будет вообще прекрасно.
– Вы связались с Павлом, потому что хотите справедливости, – указал Ян. – Но о какой справедливости может идти речь, если вы даже перед следователями, которых прислал он, юлить пытаетесь?
– Он сказал, что будет один следователь, – буркнул Валентин. – А вас двое!
– Считайте, что один, – усмехнулась Александра.
– Как я должен доверять двоим сразу?
– Никак, если хотите действительно стать главным подозреваемым, – указал Ян. – Возможно, единственным. Вы ведь уже примерили на себя эту роль – значит, есть веские основания. Есть то, на что следствие все равно выйдет, и ваша попытка это скрыть будет расценена как доказательство вины. Так не проще ли все сообщить нам здесь и сейчас, чтобы мы сосредоточились на поиске настоящего преступника?
Судя по угрюмому взгляду, Валентин, несмотря на свой почтенный возраст, надеялся, что Павел Эйлер сотворит чудо. Не просто пришлет к нему умного следователя, а позволит сразу забыть эту историю, как страшный сон, отправиться домой – к теплому пледу, чаю или виски.
Но чудес не бывает, расследование особо жестокого убийства только началось, и играть в молчанку ему бы никто не позволил.
– Скажите, детектив, вам знакомо чувство разгорающейся любви? – поинтересовался Валентин.
Александра тихо фыркнула, но заметил это только Ян.
– Во-первых, я не детектив, поскольку мы, если еще не очевидно, не в американском сериале, а в московском доме. Во-вторых, можно без лирики?
– Простите, но иначе не получится. Аленка действительно была для меня не просто квартиранткой… Да она вообще квартиранткой не была, это версия для соседей! Мои чувства к ней – это основа связи, которая установилась между нами за эти прекрасные, прекрасные месяцы…
Кризис среднего возраста каждый переживает по-своему. Кто-то бросается во все тяжкие, кто-то рушит семью, существовавшую много лет, кто-то увлекается экстримом, путешествует по Гималаям, ищет смысл жизни. Но Валентин Бочков оказался из той категории седеющих мальчиков, которые пытаются через излишнюю романтику доказать себе, что они еще молоды хотя бы душой, да и тело не так уж плохо. Так что незадолго до полувекового юбилея он снова начал писать те отвратительные стихи, через которые все остальные проходят лет в шестнадцать, а потом вспоминают только со стыдом.
Для Яна это теперь обернулось чрезмерно витиеватыми и цветастыми свидетельскими показаниями. Себя Бочков выставлял возвышенной душой, покойную Алену Чубарову представлял своей музой, тихим ангелом, последней радостью его угасающего лета. Дело тут было не в его романтичности… по крайней мере, не только в ней. Бочков искренне полагал, что если он убедит следователей в своей Большой Любви к погибшей, это станет для него лучшим алиби.
Но в случае с близнецами он просчитался.
Александра слушала его с каменным лицом, и Бочков вполне мог принять это за сочувствие и симпатию к нему, потому что – ну какая женщина не покорится Любви? А вот Ян слишком хорошо знал свою сестру и без труда читал в ее серебристых глазах всего два слова: «старый мудак». Сам же Ян тоже не находил в этом словоблудии поводов пожалеть Бочкова. Он отметал все сравнения и сторонние рассуждения о душе, для будущего расследования ему нужны были только факты.
А на языке фактов эта история звучала куда проще.
Жил-был богатый и влиятельный бизнесмен Валентин Бочков. Собственно, такая характеристика подходила почти всем друзьям Павла Эйлера, потому что Пашка, в силу природного ума, с нищебродами не дружит. Карьеру Бочков начал строить еще в девяностые и с тех пор продвигался только вверх. Своей личной жизнью он тоже был доволен: в отличие от многих завидных женихов, ему удалось избежать официального брака. Как по минному полю прошел!
При этом женщин он любил, но еще больше любил разнообразие. Редко какой любовнице удавалось протянуть рядом с ним больше года. Бочков гордо заявлял, что ищет Ту Самую, а все остальные для него – просто неудачные попытки. Некоторые неудачные попытки отказывались признавать себя таковыми и беременели от Бочкова вопреки его желанию. Им казалось: стоит только родить ребенка, и отношение бизнесмена мигом изменится, он осознает всю прелесть семейных ценностей и бодрым оленем поскачет в ЗАГС.
Однако Бочков обычно скакал не в ЗАГС, а в суд. Он всеми правдами и неправдами добивался того, чтобы его отцовство было оспорено. Если же этот номер не прокатывал, его адвокаты обеспечивали минимальные алименты, на которые едва ли можно было прожить. Бочков считал это достойным уроком для «золотоискательниц». Собственные дети не интересовали его никогда.
Вот в таком веселом ритме он и дожил до сорока шести лет. Тогда его нашла Алена Чубарова. Ян сильно сомневался, что она и правда была стеснительной вчерашней школьницей, сотканной из доброты и лучей света. Он подцепила Бочкова в элитном ночном клубе, в таких местах ангелы не водятся. Девочка была достаточно умной, чтобы мигом распознать потенциал стареющего ловеласа. Она затащила его в постель, где он и провел с ней следующие три дня, не покидая отельный номер.
Бочков решил, что Алена и есть Та Самая. Вряд ли она так уж отличалась от его предыдущих любовниц – но он сам отличался от себя прошлого. Он начал стареть, он проходил через кризис, ему хотелось найти музу, и Алена подходила по всем параметрам. Она получила то, чего хотела: он начал опекать ее.
Условия их негласного договора были весьма просты. Бочков обеспечил ее жильем – хотя двухкомнатную квартиру он предусмотрительно оформил на себя. От него же Алена получила безлимитную банковскую карту. В обмен на это нежной музе полагалось впускать в свою спальню романтичного покровителя, когда ему заблагорассудится, и не докучать ему в остальное время.
Сейчас Бочков был уверен в том, что знал об Алене все – он был чуть ли не ее хозяином. Конечно, он не говорил об этом открыто, но именно такая самоуверенность сквозила между строк. Ян же видел, что романтик этот знал раздражающе мало. Так, он понятия не имел, чем Алена занималась раньше, какое у нее образование, из какой она семьи, из какого вообще города, как попала в Москву. Он даже смутно представлял, чем она занималась в то время, когда не нужно было ублажать его в постели. Как и большинство «папиков», он знал только ту сторону жизни любовницы, которая хоть как-то его касалась. Разница была лишь в том, что обычно «папики» относятся к этому приземленно, а Бочков возомнил о себе неизвестно что.
Несколько месяцев все шло хорошо – а точнее, все устраивало Бочкова. Алена была такой же милой в общении и страстной в постели, как при знакомстве. А потом в «идеальных отношениях» образовалась трещинка, мгновенно обернувшаяся расколом: у Алены появился другой.
Это был не очередной покровитель, и уходить от Бочкова Алена не собиралась. Ей казалось, что этого аргумента будет достаточно, и она не особо скрывала от своего дряблого Ромео, что у нее есть второй любовник. Бочков решил: она охладела к нему! Ян же подозревал, что девятнадцатилетняя на тот момент Алена просто устала от мужчины, который и в лучшем освещении похож на индюшачью шею, она завела себе молодого любовника исключительно для полноценного секса.
Но если Алене такое существование казалось вполне гармоничным, то Бочков страдал, терзался и устраивал скандалы. Будь он сам чуть помоложе, он бы давно уже ее бросил. Но годы взяли свое, он слишком углубился в им же придуманную романтику, он никак не мог поверить, что Та Самая может его не любить. Он пытался образумить Алену, запрещал ей приводить своего молодого любовника в квартиру, принадлежащую ему, он изнывал от ревности. Алена только смеялась: она уже почувствовала слабину, знала, что он от нее зависит, и не воспринимала его угрозы всерьез.
А угрозы были – и это важно! Во время скандалов Бочков не раз вопил о том, что убьет ее, достаточно громко, чтобы услышали соседи. Да и в клубах, где эти двое появлялись вместе, наверняка нашлись бы свидетели их бурных ссор.
Бочков обещал убить неверную – и вот теперь она не просто убита, она напоминает жертву на алтаре, в ее ранах – лепестки роз… Это очень похоже на убийство из ревности. Вдобавок ко всему, на ночь убийства у Бочкова не было достойного алиби, он находился один в своей квартире. Они с Аленой еще и в очередной раз поссорились накануне ее смерти – полный набор, мечта следователя!
Валентин был потрясен смертью любовницы, однако он был достаточно умен, чтобы понять: надо действовать, быстро. Если он ничего не изменит, скоро окажется за решеткой! Вот тогда он и позвонил Павлу Эйлеру.
В принципе, это был умный ход. Ян понимал, что даже если версия с убийством из ревности кажется самой лакомой, чуть развей ее – и дело закрыто, нельзя зацикливаться. Он ведь действительно хотел справедливости для Алены. То, что он узнал о ней сейчас, не слишком повлияло на его мнение. Что бы ни сделала в своей жизни эта девчонка, оно никак не должно караться такой жуткой смертью!
– Вы мне поможете? – спросил Бочков, закончив рассказ. Со всеми рассуждениями о любви и дифирамбами погибшей повествование отняло больше времени, чем требовалось. Ян слышал, что внизу эксперты уже увозят тело на вскрытие.
– Мы расследуем преступление. Для этого мы здесь.
– Но я ведь уже не подозреваемый?
– Подозреваемый, вообще-то, – указала Александра. – И по-прежнему главный.
– Так нечестно!
– Охренеть логика.
Тут Ян был согласен с сестрой. Бочкову почему-то казалось, что если именно он пригласил следователей и рассказал им о своих любовных терзаниях, они сразу же поверят, что он хороший. Такое мышление обычно появляется или в семилетнем возрасте, или при очень больших деньгах.
– У нас пока даже нет других имен, – заметил Ян. – Вы не сказали, как зовут любовника Алены.
– А мне откуда знать?
– Она встречалась с ним несколько месяцев – но вы не поинтересовались, кто это?
– Да если бы я узнал, ему не жить! – гордо заявил Бочков.
– Вы сейчас серьезно? – удивленно подняла брови Александра. – Напоминаю: мы стоим на месте преступления. Каждый раз, когда вам захочется заявить о желании убивать, кушайте, пожалуйста, свой язык.
Бочков бросил на нее гневный взгляд, однако огрызаться не стал. Дураком он все-таки не был и понимал, насколько шаткое у него положение. В наручники не заковали – и на том спасибо!
– Итак, в нашем списке пока полтора подозреваемых, – подытожил Ян. – Вы и неведомый любовник.
– Почему это полтора? Два! – возмутился Бочков.
– Потому что он на полноценного подозреваемого не тянет. Судя по вашему рассказу, его все устраивало. Зачем ему убивать Алену?
Молодой любовник получал красавицу в постели и уютную квартиру в центре города. Возможно, еще и деньги Бочкова, на которые жила Алена. Как ни крути, у него не было смысла пилить ветку, на которой он сидит.
Однако у Бочкова на сей счет имелось другое мнение:
– Он ревновал ее ко мне! А когда она выбрала меня, он ее убил! Вы видели, что он сделал с ней?!
– Маловероятно, – отрезала Александра.
– Что значит – маловероятно?! Аленушка меня любила!
– А вот это недоказуемо. Но мы рассмотрим все варианты. Пока же постарайтесь припомнить: были у нее еще враги? В ваших же интересах, чтобы список подозреваемых пополнился.
Бочков замялся, пытаясь вспомнить что-то, потом нахмурился. Становилось все любопытней.
– Нет, врагов у нее не было, Аленушку все любили… Но были некоторые обстоятельства ее жизни, которые не всем нравились… Так не убивать же ее за такое, она несла людям свет, ей за это многое можно было простить!
– А поконкретней нельзя? – поторопила его Александра. – Потому что, если Алена не была светлячком, свет – это снова метафора, а вас просили давать фактическую информацию.
– Слушайте, я не знаю, как это объяснить! У Аленушки просто была… особенность. Господи, да посмотрите вы на ее квартиру и сами все поймете!
О квартире они и так не забывали, просто Ян хотел сначала разобраться, что представляет собой Валентин Бочков. Мнение получилось невысокое, и все же… не тянул этот человечек на жестокого убийцу. На неудачника при деньгах – да, есть такая категория, но на садиста – все-таки нет. Судя по тому, что Александра тоже потеряла интерес к Бочкову, она разделяла мнение брата.
Они направились к квартире на седьмом этаже – той самой, которую «заработала» Алена Чубарова. Бочков, хоть и оформил жилье на себя, позволил любовнице все выбрать самостоятельно – от обоев до мебели, так что можно было считать, что это ее территория. Ян по опыту знал, как много может рассказать квартира о своем владельце. Однако в случае Алены рассказ получился весьма неожиданным.
В этом доме были высокие потолки и просторные комнаты – Ян прекрасно знал жилые комплексы такого типа. Но в квартире Алены на гостей сразу же накатывало ощущение тесноты, граничащее с клаустрофобией. Бардака здесь не было, напротив, хозяйка поддерживала идеальный порядок, однако порядок этот был очень специфическим. Основным видом мебели в квартире стали одинаковые металлические полки – открытого типа, такие обычно предпочитают в магазинах или на складах. Они стояли повсюду: в комнатах, в коридоре, даже на кухне и в ванной. Относительно свободно было только рядом с огромной круглой кроватью, да и то потому что Алена понимала: жилплощадь нужно отрабатывать.
На полках почти не осталось свободного места, вот только Ян никак не мог понять, что за ерунда на них собрана. Здесь было все сразу – и ничего толкового. Глиняные фигурки, книги всех жанров и канцелярские наборы. Картины и мешочки с сушеной лавандой. Дрели, наборы для детского творчества и цветочные горшки. Никакой общей темы не было, гармонии – тоже. Человеку непосвященному коллекция на полках казалась дешевым хламом. Ян предположил бы, что покойница была хордером – одним из тех людей, которые тянут на свою территорию мусор и постепенно тонут в нем. Однако у хордеров в квартирах обычно не было такого порядка.
– Что это такое? – осведомился Ян, повернувшись к Бочкову.
– Хобби у нее такое было.
– Какое – такое?
– Собирать вещи, – буркнул он, прекрасно понимая, как нелепо это звучит.
– Вы себя вообще слышите? – поразилась Александра.
– Так она мне сказала!
– И вы этим объяснением были удовлетворены?
Ян мог бы сказать, чем на самом деле был удовлетворен Бочков, но решил не обострять. Вместо этого он спросил:
– Вас не беспокоила эта… коллекция?
– Сначала беспокоила. Понятно же, что это ненормально! Но я смотрел на Аленушку, как она живет… У нее не было проблем. А если ее все устраивало, чего я суетиться буду?
Уже было очевидно, что для экспертов квартира станет настоящим испытанием. Тут о быстрой работе и речи идти не может! Хорошо, если в день уложатся, да и то не факт.
Поэтому Ян был уверен, что сейчас им придется отступить, а вот Александра считала иначе. Она повела рукой в воздухе, и в квартиру тут же проскользнул Гайя. Даже теперь, неплохо изучив его, Ян восхищался способностью такого крупного животного двигаться абсолютно беззвучно.
Поэтому эксперты, работавшие в квартире, не сразу его заметили. Но упустить массивного дикого пса все же проблематично, и буря возмущений не заставила себя долго ждать.
– Вы там с ума сошли, что ли?!
– Служебную собаку никто не вызывал!
– Эйлер, уберите пса!
– Он не мой, – честно признал Ян.
– Тем более уберите!
– Потерпите, – заявила Александра.
Она прекрасно знала, что местные полицейские относятся к ней с определенным недоверием. Да и понятно, почему! Подозрительно уже то, что следовательница из Австралии вдруг начала работать здесь. А то, что она как две капли воды похожа на знакомого им следователя Яна Эйлера, вообще за гранью разумного. Они ждали хоть какого-то объяснения, но объясняться с ними никто не собирался. Теперь это привело к настороженному шепоту и подозрительным взглядам.
Обычно Александра их попросту игнорировала, ей так было удобней. Но сейчас вот решила показать, что при желании она может быть не менее убедительной, чем Ян.
Многие эксперты замолкли, однако кто-то продолжил возмущаться:
– Это же собака на месте преступления!
– Он гипоаллергенный, – как ни в чем не бывало заявила Александра.
– У него шерсть!
– А еще – лапки. Слушайте, если шерсть помешает, возьмете у него образец, чтобы определить, где – его, где – не его. А пока не отвлекайте.
Гайю споры людей нисколько не волновали. Он неспешно проходил по квартире, принюхиваясь к полкам, присматриваясь к ним, словно выискивая что-то. Что – Ян ума приложить не мог, ему казалось, что в этом случае от служебного пса не будет толку. Но он все равно не вмешивался, оставив это решение за Александрой.
И она неожиданно оказалась права. Возле полки в коридоре Гайя сел, поднял морду к потолку и завыл.
Звук был тот еще! Ни одна собака не может выть вот так – по-волчьи, протяжно, пробирая до костей. Тут уж заткнулись все эксперты, а Бочков и вовсе зачем-то выскочил из квартиры. Даже Ян, уже знавший, чего ожидать от Гайи, невольно поежился, отгоняя от себя несуществующий холод наполненного волками леса. И только Александра осталась невозмутима.
Она натянула одноразовые перчатки и подошла к полке, возле которой остановился Гайя. Здесь хлама было не меньше, чем по всей квартире, и от такого разнообразия пестрило в глазах. Ян при всем желании не понял бы, на что смотреть.
А вот Александра догадалась. Она взяла изящную фарфоровую шкатулку, стоящую на одной из средних полок, и достала оттуда пластиковый пакетик. В пакетике просматривались среднего размера таблетки – без каких-либо опознавательных знаков. И то, что их обнаружил служебный пес, намекало, что это далеко не конфетки.
Александра продемонстрировала пакетик Бочкову.
– Как вы это объясните?
– А что это? – растерялся тот.
Ян, пристально наблюдавший за ним, был склонен верить, что это не наигранная растерянность, Бочков действительно не знает, на что смотрит. Да и Александра должна была заметить, но она решила еще немного надавить:
– Наркотики, очевидно. В вашей квартире.
– Вы с ума сошли?! – взвизгнул Бочков. – Откуда в моей квартире наркотики?!
– Из шкатулочки, – пояснила Александра, не моргнув и глазом.
– Это не мое!
– На суде доказывать будете, – вмешался Ян. – Но вполне логично предположить, что это принадлежало Алене. Почему вы не сказали нам об этом ее увлечении?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?