Текст книги "Черная Гончая"

8

Поскольку плана Б у меня не было, я решила вернуться к плану А. То есть, достать Сергея Речина. Но второй раз я бы лично к нему не подобралась, не так уж много лохов у него в охране. Поэтому пришлось понадеяться, что он имеет хоть какое-то отношение к собственным соцсетям.

Хотя не факт, конечно. Я ж тоже не на Марсе росла, сто раз уже читала, что соцсети за звезд ведут специально обученные (или просто случайно нанятые) люди. Так вполне могло быть и с Тем Самым, но какие у меня варианты? Да никаких! Дело – труба, меня в любой момент может утянуть обратно в… никуда. И было бы неплохо, если бы у меня там был союзник.

Поэтому я написала Сергею сообщение в личку. На этот раз я не упоминала другой мир – сразу ясно, что в ответ на это он будет делать ничего не понимающую мордень. Уже пробовала!

Я решила попросту передать суть подслушанного мной разговора, показать Речину, как много я о нем знаю. Я уже погуглила и знала, что в своих интервью он ничего подобного не говорил.

Наоборот, он соловьем заливался о том, какие у него родители зайки и как он им благодарен!

Получается, то, что я услышала на кладбище автомобилей, было его тайными мыслями… или моей фантазией, если я все-таки схожу с ума и у меня начался бред.

Проверить будет несложно. Если я хотя бы отчасти права, он ко мне сам примчится – люди не любят, когда узнают их тайны. А если нет, он меня просто заблокирует во всех соцсетях. Я ничего не теряю, потому что у меня ничего и нет.

Отправив сообщение, я решила, что сегодня волноваться уже не о чем. Вряд ли Сергей ответит мгновенно, он ведь занят на съемках. Да и день клонится к своему логичному завершению – скоро я опять буду бояться лечь спать. Но до этого мне положено несколько мирных часов… или нет.

Оказалось, что нет. Едва я выключила компьютер и собралась почитать книгу, как в мою комнату вломился Тимур Михалыч собственной персоной.

Я вот часто думаю… Если бы Шатун и его первая жена решили сделать перерыв в деторождении подольше, второго ребенка у них и вовсе бы не было. Сообразили бы, что первый получился так себе, второй раз пытаться смысла нет, и занялись бы чем-нибудь полезным. Выращиванием петуний, например.

Но нет, детей они рожали, не разобравшись, с разницей в год. Сначала привели в этот мир Тимура, потом – Эльвиру, и думали, что это очень круто. Ха! Сами бы пообщались со своим потомством, а потом гордились.

Когда мама еще не сошлась с Шатуном окончательно, а только встречалась с ним, она пела его детям дифирамбы. Мама умеет верить в то, что сама и придумала, есть у нее такая черта.

Вот и теперь она решила, что, раз мы с шатунятами примерно одного возраста, мы обязательно подружимся.

Никакой логики. Что значит возраст? Реально, почти ничего. Для меня гораздо важнее было то, что у меня с порождениями Шатуна не нашлось ничего общего. Тимур – звезда местного разлива. Не такая крутая звезда, как Сергей Речин, но в пределах одной гимназии – сгодится. Он и спортсмен, и учится хорошо, и красавчиком считается (хотя как по мне – на любителя). Всем кажется, что с таким набором качеств он должен быть еще и ангелом, а он – пустышка пустышкой. Вся энергия на внешнее уходит, внутри ничего не остается.

С Эльвирой тоже непросто. Она, в отличие от меня, классически красивая. Не «обаятельная» или «миленькая», а такая, что на нее даже взрослые дядьки оглядываются. Но при этом холодная, как та качелька, которую нельзя лизать на морозе. Эльвиру интересуют бьюти-блоги (она один сама ведет), нейл-арт и прочие явления, названные английскими словами. Мне с ней не по пути.

Справедливости ради, шатунятам со мной тоже было непросто. Они-то много лет убеждали всех вокруг, какие они престижные. Гляньте-ка: и красивые, и богатые, и стильные! Конфеты, а не люди. И тут появляюсь я со своей пингвиньей походкой и вечно опущенным взглядом. Удар по репутации. И даром, что я им не родная, все равно бросаю тень.

Так что между нами установилось некое подобие перемирия. Я втайне считала сводных брата и сестрицу идиотами (это же очевидно!), они меня – комочком грязи с глазками. Без острой необходимости они даже не разговаривали со мной, словно боялись, что приветливое слово в мой адрес сделает их хуже.

Но иногда даже перемирие заканчивалось и начинались военные действия. Преимущественно с Тимуром, Эльвире на все пофиг. А Тимур – сын своего папаши, ему нужно всеми командовать. Вот и теперь по решительности, с которой он вломился на мою территорию, можно было догадаться, что ему приперло прочитать мне лекцию. Только вот о чем? Ума не приложу! В эти дни мы с ним не пересекались, я даже в школу не ходила. Чем я могла не угодить Его Сиятельству?

Но с Тимуром интрига долго не длится, он в этом отношении человек простой, как полено. Подойдя ближе, он ткнул мне в лицо мобильным телефоном.

– Это что такое?!

– Руку убери, – спокойно сказала я.

При наших конфликтах все преимущества были у Тимура. Если он настроился мне вломить, я ни убежать, ни защититься не смогу. Но если так сложилось, вилять перед ним хвостиком я не собираюсь! Такого между нами и раньше не было, а уж теперь, когда я видела вещи, которые эта табуретка и представить не может, я тем более не буду пресмыкаться тут.

Тимур отступать не собирался. Он только отвел руку чуть подальше, чтобы я смогла разглядеть изображение на экране. Что ж, теперь понятно, почему он взбеленился.

Это были фотографии. Любительские, сделанные издалека, но достаточно четкие и качественные, чтобы узнать меня. Фотографировали тот самый стадион уже после нападения собак, когда туда приехали спасатели с полицией. Видно было, как меня выводят наружу, а на одном кадре, сделанном через окно, даже можно разглядеть, что я стою рядом с Сергеем. Но это только если знать меня хорошо, большинство людей просто увидят пятно рядом с пятном.

Да, неприятно получилось. Я вообще фотографироваться не люблю, а эту встречу мне и вовсе не хотелось выставлять на всеобщее обозрение. Но это все равно моя неприятность, и я никак не могла сообразить, какое дело до этого может быть Тимуру.

Выяснить это проще всего было одним вопросом:

– И чё?

– Ничё! У меня знакомая на том стадионе подрабатывает – там бар есть… Ей рассказали, что к Речину напросилась какая-то убогая, чтобы он ее пожалел!

Тут уж я вспыхнула:

– Все было не так!

– Все выглядит именно так, этого достаточно! Ты – убогая, он – звезда, понятно, что он тебя только жалеть может!

Обидно? Не то слово! Не то чтобы Тимур стал первым, кто ко мне так относится, просто к некоторым вещам нельзя привыкнуть и воспринимать их спокойно. Даже то, что мой собеседник – полный утырок, сейчас не спасало.

– Твое какое дело вообще? – поинтересовалась я. Хотелось плакать, но доставлять такого удовольствия Тимурчику я не собиралась.

– Ты позоришь всю семью!

– Я даже не твоя семья – у нас фамилии разные!

После замужества мать предлагала мне взять фамилию ее нового возлюбленного. Потом – требовала, даже не разговаривала со мной два дня, но с ее стороны это скорее поощрение. Потом она смирилась. Решила, наверно, что это у меня подростковый протест такой.

Но дело было не в протесте и даже не в неприязни к отчиму. Просто кто в здравом уме поменяет фамилию Лирина на Шатун? В этом доме и так медвежатник собрался!

– Все равно все знают, что ты живешь в нашем доме, – напомнил Тимур. – Твое поведение указывает, как мы на тебя влияем. А плохо мы влияем, раз ты ходишь и попрошайничаешь!

– Я у него ничего не просила!

– Просить внимания – это тоже просьба! Да понятно, что ты там делала. На этого Речина даже Элька слюни пускает. Но у нее хватает ума понять, что ей ничего не светит! А ты на что надеялась?

Надеялась, что он расскажет мне про другой мир. Но не говорить же об этом Тимурчику!

– Отстань от меня, – отрезала я. – Буду делать, что хочу.

– Нет уж, пока ты живешь в этом доме – не будешь!

– Если тебе от этого легче, я не хотела сюда переезжать!

– И никто не хотел, чтобы ты переезжала! Но ты все равно здесь, поэтому будешь соблюдать наши правила.

Отлично, теперь и у него есть правила! Сын своего папаши.

– Это какие же?

– Веди себя тихо, не привлекай внимание, не заставляй меня и Эльку краснеть за тебя, – перечислил Тимур.

– Не слишком конкретно.

– Справишься!

– А если нет? – я бросила на него вызывающий взгляд. – Как ты проследишь? Ты ж не можешь каждый день ходить со мной рядом и проверять, как я себя веду и что делаю!

Собственно, по этой же причине я могла бы вообще с ним сейчас не разговаривать. Просто пообещать, что буду паинькой, и сказать ему свалить. Тимурчик такого высокого мнения о себе, что не усомнился бы в моих словах. А я бы просто продолжила делать то, что делала – и как проверишь?

Но у меня тоже гордость есть! Все почему-то забывают об этом, думают, что, если я не совсем здорова, надо мной можно издеваться. А я обязана принимать это – закон джунглей! Так вот, нет. Мы не в джунглях, и мы не животные (кроме семейства Шатунов, насчет них я не уверена). Поэтому теперь я поднялась с кресла и уверенно смотрела Тимуру в глаза, ожидая ответа. И то, что он меня на голову выше, вовсе не означало, что мой взгляд снизу вверх будет униженным.

Он, кажется, обалдел – он от меня такого раньше не получал, потому и не ожидал. Но Тимурчик не был бы собой, если бы начал вести себя как нормальный человек. Стряхнув первое удивление, он снова начал на меня рычать.

– В твоих же интересах вести себя правильно!

– Или что? Я так и не услышала!

– Или мне придется учить тебя этому! Даже собак дрессируют, вот и ты должна что-то понять!

– Не много ли тебе чести – меня дрессировать? Что, будешь за мной со свернутой газетой бегать? Я буду вести себя так, как хочу, а тебе лучше не соваться в мои дела! Можешь публично отказаться от меня, пожаловаться, что папочка подселил какое-то странное животное в дом… Разрешаю! Мне даже легче будет. Но моя жизнь – мое дело!

– Не в этом доме!

Я могла сколько угодно ему хамить, это не значит, что я расслабилась. С того момента, как я встала с кресла, я была напряжена, как взведенная пружина. Я уже достаточно хорошо изучила Тимурчика, чтобы понять: переговоры – не его конек. Он очень быстро раздражается, теряет терпение, он решает конфликты так, как привык.

То есть, кулаками.

Я прекрасно знала, что он попытается мне вмазать, это было просто вопросом времени. К тому же, это идеально укладывалось в мою теорию о собственной невезучести. Я ожидала нападения, уловила легчайшее движение руки Тимура – и успела увернуться.

Это ведь он вбил себе в голову, что я, калека несчастная, еле хожу. Я нормально двигаюсь! Да, может, не супер грациозно. Но быстро – могу! Особенно в пределах собственной комнаты, где не бегать нужно, а уклоняться.

Неудачный удар только разозлил Тимура, сделал все это делом принципа. Теперь ему нужно было стукнуть меня уже не в воспитательных целях, а просто чтобы доказать, что он на это способен. У меня же не было времени раздумывать, может ли вся эта ситуация закончиться в мою пользу – хоть как-то! Мне нужно было уберечься, ожидая… не знаю чего.

Тимур нападал все злее, все отчаяннее. В какой-то момент он совсем не рассчитал свои силы и вмазал – но не по мне, а по шкафу. Шкаф с грохотом накренился и уперся в стену. Тимур взвыл и обхватил правую руку левой. Я сначала не сообразила, почему, а потом до меня дошло.

Он двинул по шкафу с такой силой, что выбил кусок древесины и поплатился за это массивной занозой под кожей. Это могло бы навлечь на меня яростную месть, если бы в комнату не вбежала Эльвира.

– Да что тут творится?! – рявкнула она.

Это на людях Эльвира изображает из себя нежную феечку. Если ей надо, она умеет выдавать такой бас, что пароход позавидует.

– Тимур пытается меня убить, но пока страдает только мебель, – обыденно пояснила я.

– Тимур, конь педальный, ты совсем офонарел?! – взвилась Эльвира. Не от любви ко мне, ясен пень, она просто увидела, что он сделал со шкафом. А шкаф подороже меня будет.

– Кто-то должен ее воспитать! – огрызнулся Тимур.

– Себя воспитай! Ты на часы вообще смотришь? Отец должен вот-вот приехать! Если бы он увидел, как ты на эту инвалидку кидаешься, он бы тебе руки поотрывал!

Упоминание отца мгновенно согнало с Тимура воинскую ярость. Шатуны друг друга побаиваются, это для меня не новость.

– Да я как-то… Не подумал…

– Да я уже вижу, что с мыслями у тебя туго! Пойдем, посмотрю твою руку! А к этой не лезь!

Эльвира увела брата, больше не взглянув в мою сторону. А я стояла посреди разгромленной комнаты и не могла сдержать победоносную улыбку. Надо же! Впервые на моей памяти я обратила приемную родню в бегство.

Может, мои дела не так уж плохи?..

9

Мои дела – хуже некуда.

Труба полная.

Я снова в этом странном, извращенном мире – а я даже не засыпала! По крайней мере, не собиралась засыпать и не должна была. Но в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля.

В школу я вернулась еще вчера. Все вокруг, от учеников до учителей, делали вид, что так и надо, ничего особенного не случилось. Они прекрасно знали о моей травме, предполагаемом самоубийстве (три ха-ха) и последующих занятиях с психологом. Но они решили, что говорить со мной об этом рискованно. Вдруг я все-таки самоубьюсь, а их обвинят? Так что меня обходили стороной. Между прочим, если бы я действительно была в депрессии, мне бы это на пользу не пошло.

Но мне до той депрессии, как до луны пешком, мне сейчас даже проще было от того, что мне не мешали. Это давало мне возможность спокойно подумать обо всем, что стало с моей жизнью. Первый день в школе прошел нормально, ночь после него – тоже. Возможных косяков я ожидала только следующей ночью, а получилось раньше.

Я ведь училась не в простой школе, а в (якобы) крутой гимназии. Там все время пытались ввести какие-нибудь фишки, чтобы доказать, насколько они лучше простых школ. Сегодня объединили два урока, чтобы показать нам обучающий фильм в 3D.

Меня это не насторожило – с чего это должно меня настораживать? Я такую киношку сто раз смотрела! Но теперь все пошло не так с первых минут. Я надела специальные очки, и, как только в зале погас свет, у меня начала кружиться голова. Перед глазами рябило, картинка никак не желала становиться четкой. Я решила, что нужно просто подождать, позволить зрению приспособиться к этому. Да если бы! Свет и цвет расплывались, звуки становились глухими и непонятными. Я хотела сказать об этом учителю, хоть кому-то, но не смогла. Я зажмурилась, в очередной раз надеясь привести зрение в порядок. А когда я открыла глаза, я была уже не в темном зале.

Я попала в другой мир посреди дня, из школы, бодрствуя. Хотя у меня никогда не было иллюзий насчет «хуже не будет».

Утешало только то, что на этот раз мое окружение было не таким жутким, как обычно. Тут тоже был день. Небо затягивали облака, равномерно окрашенные солнцем в тускло-желтый цвет. По крайней мере, я надеюсь, что это солнце так чудило, потому что иначе это были бы самые странные облака в моей жизни.

Просвета между ними не было и не намечалось, но небо все равно бросало на мир равномерное сияние, пусть и не самое яркое. Этот свет позволял мне разглядеть пологие холмы и равнины, заросшие густой травой, полоску черного леса с одной стороны, а с другой стороны, гораздо ближе ко мне, – город.

Город был маленький и незнакомый. Я в нем никогда не бывала, да и не могла бывать. Скопление одноэтажных домиков, перевитых лентами каменных дорог, площади и фонтаны, статуи и аккуратные дворики. Тут даже цветы были! Белые, красные и нежно-розовые…

Может, на этот раз я вообще никуда не перешла? Заснула и мне просто чудится? Ведь раньше все, что я наблюдала в этом мире, было разрушенным и полуразвалившимся. Даже моя собственная комната! Но здесь, на этом холме, царили другие порядки. Я видела, что городок не только ухожен – он еще и обитаем. Я видела там людей! По дорогам ехали повозки, то и дело открывались окна, за которыми мелькали хозяева домов, торговцы на рынке раскладывали товар, готовясь к долгому дню.

Эти люди были спокойными и счастливыми, совсем не похожими на тех, которых я видела раньше. Другой мир – другие люди? Мне бы радоваться, наверно, а я никак не могла избавиться от чувства подвоха. Я вспомнила, что говорила Риза – о том, что настоящей жизни здесь не бывает. Следовательно, то, что кажется идеальным, тянет на ловушку.

Что делают умные люди, когда видят перед собой ловушку? Идут в другую сторону. Что сделала я? Пошла к идеальному городку. Понимаю, на первый взгляд кому угодно показалось бы, что я двинулась. Да и я не была уверена в своем решении! Но что еще мне оставалось? Я все еще не знала правил игры. Возможно, если меня уволокло именно сюда, это неспроста? А может, системы нет и меня просто рандомно выплевывает в разных уголках мира. Но я попробую проверить… Да и вообще, тут из вариантов только лес и город. А лес тоже не выглядит уютным местечком!

Идти приходилось по равнине, и я прекрасно знала, что остаюсь у всех на виду. Меня можно было увидеть и с холма, и, тем более, из города. Но тут уже ничего не изменишь, по моему приказу деревья не вырастут. Любопытно было другое: я не видела рядом с собой никакой дороги, даже крохотной тропинки. А так ведь не бывает! Там внутри не только люди, я повозки тоже видела, причем самые примитивные, не по воздуху летающие. Должно быть, дорога находится с другой стороны, и я ее просто не заметила. Города не вырастают, как грибы, посреди полянки!

Границей городка служила каменная стена, но совсем невысокая, ниже моего роста. Сразу становилось ясно, что это не для обороны, а так – условное обозначение. Я без проблем пересекла ее, и никто не пытался меня остановить. На границе города вообще было тихо и пусто, но я уже слышала шум шагов, гул толпы и музыку – нечто вроде шарманки…

Город был настоящим, во всех мелочах. Цветы в садах – тоже, они напоминали мне пушистые пионы, только росли они почему-то на высоких кустах. Их запах был легким, сладким, придающим городку настроение летней беззаботности.

Я двигалась вверх по улице к центру, туда, где я видела рыночную площадь. Когда неподалеку от меня на боковой улице появился какой-то мужчина, я замерла, готовая бежать, если придется. Но он лишь приветственно поднял шляпу и продолжил путь.

Его совсем не смутило, что я чужая. Дело во мне или тут ко всем чужим так относятся? Ответа не было, я все больше запутывалась, мне только и оставалось, что продолжить путь.

Неожиданно впереди мелькнула знакомая фигура – невысокая, чуть полноватая, а главное, с очень длинными волосами, заплетенными в толстую косу. Да, теперь она была одета не в лохмотья, а в темно-синее платье. Ну и что? Такие волосы не забудешь.

Передо мной шла Далия – спокойная, неспешная, с корзинкой, полной полевых цветов. Я обрадовалась ей, как родной! Это было глупо и неоправданно: мы друг друга не знали, а она меня толком не видела. Но на фоне незнакомцев знакомое лицо – уже, считай, близкий друг.

Да и потом, я ведь не знала, чем закончилось то столкновение с тенями на кладбище автомобилей. Меня вышвырнуло оттуда в самый важный момент, когда люди бежали, а тени утаскивали их. Это не было похоже на дружескую встречу, и я боялась, что все, кого я видела, были уничтожены.

Но вот одна спаслась – и выглядит она всем довольной. Еще бы! По сравнению с плавучим лесом или кладбищем автомобилей, это место – просто рай!

– Далия! – позвала я, догоняя ее. – Подожди! Далия!

Какой-то момент неловкости нас ожидал, мне пришлось бы признаться, что я наблюдала за ней из теней. Но это такая мелочь по сравнению с тем, что она жива и здорова!

Далия услышала меня, остановилась, а потом медленно повернулась. И я, до этого бежавшая к ней, застыла на месте так резко, что чуть не упала. Потому что передо мной была Далия – но вместе с тем, не она.

Это вообще был не человек и не живое существо. Передо мной стояла кукла, созданная по образу и подобию Далии… Или из нее? Не представляю, как вообще можно было добиться такого сходства! В какой-то жуткий миг мне показалось, что это мертвое тело, но нет. Я видела именно куклу, сделанную непонятно из чего – кожа как воск, а волосы точно настоящие, и платье… На лице застыла вымученная, совсем не веселая улыбка, а глаза и вовсе стеклянные, пустые, как у чучела.

Сама по себе двигаться она не могла, потому что это было и не нужно. Я уже видела, что к ее ногам присоединены непонятные железки, приводившие ее в движение. Пока я стояла посреди улицы и рассматривала ее, стали появляться другие люди. И все, все они были такими! Как будто настоящими, но не настоящими. Вроде как живущими в идеальном мире, да только не живущими вообще. А значит, им эти красивые дома, цветы и уютные дворики до лампочки. У них уже все отняли! И заменили это незнакомыми мне механизмами, которые превращали весь город в огромную заводную игрушку.

А ведь это как раз то, о чем Далия говорила Ризе! Неведомые тени пообещали ей прекрасное убежище, где нет забот и хлопот, и они сдержали слово. Теперь ее тело здесь, ей больше не нужно бояться и бежать… ей больше вообще ничего не нужно! Такую награду можно получить за предательство.

Риза знала, что так будет, она никому не верила. Но уберегло ли ее это знание? Ее могли поймать – и сделать то же самое. По-хорошему, мне следовало проверить весь город, узнать наверняка, не окончили ли здесь свой путь Риза, и Сергей, и все остальные… А я просто не могла. Не из-за опасности: теней поблизости не было, а эти куклы, похоже, мне не угрожали. Я просто не хотела знать, не была готова! Иногда неведение лучше…

Поэтому я бежала. Быстро-быстро, так, как никогда не бегала раньше. Через город, перемахнула через каменную стену – и дальше, в поля! Я никогда еще не бегала так быстро, да и не знала, что могу. Вокруг все мелькало и расплывалось, в какой-то момент чувство пространства просто исчезло, я испуганно дернулась и…

Повалила легкую одиночную парту, стоявшую передо мной в зале просмотров видео. Вспыхнул свет, и все уставились на меня. Да уж, такой грохот сложно не заметить! А я сидела перед ними, растерянная, запыхавшаяся, раскрасневшаяся, и не знала, что сказать.

Хорошо, что я не пообещала Тимурчику не привлекать к себе внимания. С этим, чую, отныне будут проблемы.