Текст книги "Призрак Тилацина"

– Со своим расследованием я справлюсь сам! – оскорбился Эйден. – Я только начал, между прочим, мне еще нужно упорядочить данные! Тебя я позвал как русскую, забыла?

– Забудешь с тобой… Ты предполагаешь, что ее похитили осознанно из-за того, чем она занималась в России?

– Или что делала в Австралии, или это все было связано… Но с Австралией я разберусь. С Россией будет сложнее, а это необходимо. Я тут уже выяснил, что она была журналисткой, и не из тех, что прогноз погоды ведут. Она проводила серьезные журналистские расследования и перешла дорогу очень опасным людям, так сказала ее сестра. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из твоих знакомых, если есть такие, встретился с этой сестрой, проверил, насколько вообще можно верить ее показаниям… Ну и посмотрел, что там за расследования были. Ты так долго там была, наверняка у тебя появились нужные связи!

– Я что-нибудь придумаю.

– Отлично! – оживился Эйден. – А я пока буду собирать материалы со своей стороны, через неделю встретимся и все обсудим, договорились?

Он был уверен, что через неделю она еще будет в Австралии, а она снова не смогла возразить. Александра лишь кивнула, и разговор с мертвой журналистки перешел к куда более приятным темам – общим знакомым, чужим свадьбам и миграции кенгуру.

Александра сильно сомневалась, что ее помощь действительно была нужна в этом деле. Да, Эйден хороший детектив – Эрик всегда очень высоко его оценивал. И у погибшей журналистки хватало странностей даже при беглом изучении ее биографии. Но умерла она, скорее всего, как раз из-за своей красоты, как и многие туристки, недооценившие Австралию.

Потому что, если бы у нее были какие-то тайные враги, они бы точно не стали превращать ее в статую. Зачем так подставляться? Как бы печально это ни звучало, Австралия – идеальная страна для незаметного избавления от тел. Арсению Курцеву могли закопать, утопить, скормить диким животным… И все это было бы куда надежней, чем выставить ее на всеобщее обозрение, да еще привлечь к ней фото– и видеосъемку.

Что же до погибшего следователя… Александра не исключала, что его могли устранить из-за дела Курцевой. Однако вовсе не потому, что ее убили из-за журналистских расследований. Просто кто-то не хотел, чтобы полиция отследила его связь с этой женщиной, только и всего. Этот загадочный «кто-то» тоже мог не знать о причинах исчезновения Арсении, он заботился исключительно о своем благополучии.

Александра могла бы объяснить все это Эйдену – и не стала. Потому что его просьба давала ей первую объективную причину полноценно поговорить с братом, даже вызвать его на видеочат. Ян и раньше не отказывался общаться с ней, иногда даже звонил сам, но те разговоры почему-то не клеились. Александра понимала, что говорит с самым близким человеком на свете, а звучало это как светская беседа двух пожилых родственниц. Как у тебя дела? Хорошо. А как здоровье у всей семьи, а как учится Ася?.. Много вежливого. Ничего по-настоящему важного.

Это было не удивительно – после внезапного отъезда Александры. Она готовилась к тому, что будет трудно, но даже не думала, что настолько. Если бы кто-то рассказал ей о похожей ситуации, она бы точно осудила дуру, которая бросила только-только налаженную жизнь и умчалась непонятно куда. Но когда смотришь не со стороны, а изнутри, нюансов не в пример больше.

Ян не стал отказывать ей, и на видеочат он согласился. На стороне Александры уже была ночь, у него – вечер, но там, на стыке осени и зимы, любой вечер ночью кажется.

Брат выглядел спокойным и уставшим. Он больше не пытался упрекать Александру, казалось, что ему вообще теперь не до того. Его тревожило нечто важное, однако он об этом не упомянул. Ян внимательно ее выслушал, даже записал что-то, но под конец признал:

– Ты ведь понимаешь, что это не наше дело?

– Не без того… Но может оказаться, что мы дадим Эйдену наводки на другое преступление, с которым эта Арсения действительно была связана… Если тебе не сложно.

– Нормально, я проверю, чем она тут занималась.

– Точно? – не отставала Александра.

– Звучит так, будто ты пытаешься меня разубедить после того, как сама же попросила.

– Я попросила, только если у тебя нет дел поважнее.

– У меня их нет.

Это было ложью – но не раздраженной ложью, а той, которую выдают близким, чтобы они не слишком беспокоились. В том, что у Яна какие-то неприятности, Александра уже не сомневалась. Но они оба понимали, что сорваться, приехать и помочь ей будет не так просто…

Если она решит остаться в Австралии, к такому придется привыкать. К роли тетушки, которая иногда наведывается в гости, а потом забывается еще на несколько месяцев.

Утром новые звонки и приглашения на встречи заставили забыть сразу два неприятных разговора – с Эйденом и Яном. Жизнь закружила еще на несколько дней, а потом снова замерла перед рокотом надвигающейся грозы.

Метеорологи говорили, что грозовой фронт сдвинулся в сторону из-за каких-то там особых ветров. Александра не вдавалась в подробности, она думала о другом: перед сильным ливнем жизнь замирала даже в больших городах. Не полностью, однако ритм ощутимо замедлялся. Туристы предпочитали собираться в торговых центрах, которые оказались ожидаемо переполнены. Владельцы кафе и мелких магазинчиков спешно перевязывали веревками все, что мог утащить крепчающий ветер.

Ну а Александра снова направилась к дому, который принадлежал ей. Когда на землю рухнула водяная стена, она даже не замедлилась. От наступившей темноты и шума дождя почему-то стало легче – как будто природа давала ей шанс проскользнуть в прошлое незамеченной. Александра надеялась, что этого будет достаточно.

Однако решимость продержалась ровно до того момента, как заглох двигатель. Потом Александра снова оказалась в уже знакомой ситуации: в салоне автомобиля на обочине, без той энергии, которая нужна для выхода и правильных действий. Она даже думала, что все снова пойдет по старому кругу, когда в окно неожиданно постучали.

Ей казалось, что она одна на улице: ливень поглощал все и всех, скудного света фонарей отчаянно не хватало, чтобы разглядеть даже близких прохожих. Но откуда здесь прохожие в такой час, при такой погоде? Так что Александра ни на миг не усомнилась, что она одна, а потом был стук и был темный силуэт за залитым водой стеклом.

Прежде чем отреагировать, она бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы оценить реакцию Гайи. Если бы к ним подобрался кто-то опасный, пес должен был зарычать… Динго действительно насторожился, приподнял уши, но рычать он не собирался. Наоборот, рыжий хвост несколько раз дернулся, намекая, что Гайе интересен неожиданно вынырнувший из грозы незнакомец.

Поэтому Александра все-таки опустила оконное стекло, хотела спросить, чем может быть полезна – и не смогла. Потому что даже через дождь и темноту она без труда узнала человека, которого тут быть никак не могло.

– Ты? – только и смогла произнести она.

Одинокое слово утонуло в шуме воды, но он все равно услышал – или догадался, о чем она могла спросить.

– Я, – кивнул он. – Как видишь. Думаю, нам пора поговорить.

Глава 3

В квартиру, где обнаружили мертвую девушку и задержали Максима Холмогорцева, так никто и не вернулся. Эксперты давно закончили там работу, родственникам разрешили убрать внутри, однако никто этого делать не спешил. Когда Ян пришел по нужному адресу, на двери все еще стояла печать.

– Тебе ведь нельзя сюда приходить? – полюбопытствовал Кирилл, выглядывая из-за плеча дяди.

– Нет, это тебе нельзя сюда приходить, – указал Ян. – Мне просто нежелательно.

Это по-прежнему не было делом Яна, никто не собирался поручать ему расследование. Но сам он отстраниться от произошедшего уже не мог. Во-первых, он прекрасно понимал, что все сейчас сосредоточатся на случившемся с Холмогорцевым в участке – и возможном скандале. Желающих узнать, что же произошло в этой квартире, станет на порядок меньше. Во-вторых, Яну было просто жалко парня, с которым сначала случилось непонятно что, а потом ему еще и не повезло попасть в зону бурной деятельности Леонида Костюченко.

Но даже так Ян не собирался звать с собой племянника. Кирилл позвонил ему сам – видимо, что-то выяснил через отца, такие слухи распространяются быстро. Он изъявил желание помочь, и Ян не стал отказываться. На полноценную помощь по делу Холмогорцева он не рассчитывал, Кирилл нужен был ему для другого задания. Что же до этой квартиры… Пусть посмотрит и подумает. Чувствовалось, что Кирилл не определился с собственным будущим, пока пошел учиться на программиста, однако расследование преступлений все еще рассматривал как вполне рабочий вариант.

На лестничной клетке они не задержались, смысла не было – здесь уже не раз все вымыли. Ян забрал ключи из вещей Холмогорцева, и это, конечно, стало нарушением, которое пока некому разоблачить – даже по самым благоприятным прогнозам врачей у парня не было шансов в ближайшие дни выйти из комы. А даже когда выйдет… Кто тут угадает, что вообще останется от него прежнего?

Квартира, в которой жили Максим и Элла, оказалась старой однушкой, которую переделали в студию – снесли несколько стен, получили побольше пространства. От двери и правда можно было увидеть почти всю комнату, не удивительно, что дежурные сразу заметили окровавленную девушку на диване.

– Так с чего все началось? – тихо спросил Кирилл.

Пока они сюда ехали, он старательно изображал уверенный цинизм человека, который на месте преступления сохранит ледяное спокойствие и будет готов помогать. Но когда они добрались до квартиры и он увидел пятна крови, так и не отмытые с пола и теперь шелушившиеся хлопьями, энтузиазма у него заметно поубавилось.

– С того, что эти двое не пришли в гости, – отозвался Ян, разглядывая квартиру. – Они были приглашены к его родителям и не появились, на звонки не отвечали. Отец позвонил в полицию, но там, понятное дело, отнеслись к этому не слишком серьезно. Молодая пара, никаких оснований для подозрений нет, соседи по месту жительства не жаловались… Ну, сам понимаешь.

– Понимаю. А чего родители проверять не поехали?

– Тоже не боялись по-настоящему… Есть предположение, что они теперь себе этого не простят, но дело уже не наше. Когда связи с Максимом и Эллой не случилось и на следующий день, мать через каких-то знакомых все-таки достучалась до полиции. Хотя, честно тебе скажу, дежурных сюда послали в качестве большого одолжения. Они не ожидали, что увидят тут такое… Я бы тоже не ожидал.

На звонок дверь открыл лично Максим – и вроде как это доказывало, что родители беспокоились напрасно, молодые просто загуляли и не захотели идти на унылые старческие посиделки. Вот только выглядел парень странно: с уже затекшим глазом, с засохшей кровью и тем, что показалось дежурным порезом, на носу. Максим отвечал на вопросы растерянно, он будто и не понимал, где находится и с кем говорит. А главное, он не мог объяснить, почему его девушка, которую дежурные прекрасно видели из прихожей, ни на что не реагирует. Максим повторял, что она просто спит. Дежурные, подойдя поближе, обнаружили, что она уже много часов как мертва.

Максима задержали, и версия, на которой позже настаивал Костюченко, казалась единственно верной и очень простой. Якобы молодые люди поссорились, и Элла напала на сожителя первой – ударила его чем-то тяжелым по лицу. Максима это разозлило, но удар получился сильным, и устроить полноценную драку парень не смог или не захотел. Он достал откуда-то пистолет и застрелил Эллу, ну а после потерял сознание из-за собственного ранения.

Придя в себя, Максим в полной мере осознал, что сделал. Он поспешно избавился и от орудия убийства, и от того предмета, которым его якобы ударила Элла – он понимал, что версия с самообороной не сработает, и хотел запутать следствие. Без улик его игра в помешательство попросту смотрелась убедительней.

Эксперты установили, что обыска в квартире не было, ценные вещи остались на своих местах. Следы постороннего присутствия походили скорее на дружеские посиделки, чем на взлом. Все указывало на то, что кроме Максима и Эллы в квартире никого не было, и это делало слова Максима о выстреле в лицо совсем уж безумными…

Но только на первый взгляд.

– Одному мне кажется, что из этой истории во все стороны белые нитки торчат? – спросил Кирилл, когда Ян пересказал ему все, что известно полиции.

– Не одному. Но Костюченко, похоже, решил, что это декоративная вышивка, к которой нет смысла присматриваться.

Версия была цельной, только если принять ее в таком виде и не задавать неудобных вопросов. Иначе она рассыпалась слишком легко и быстро.

Начать хотя бы с орудия убийства… Куда оно делось? И откуда взялось? Официально Холмогорцев никогда оружие не покупал.

Второй проблемой становился мотив. Костюченко использовал столь удобную любовь и ревность, потому что для такого нет стандарта и меры. На самом же деле все знакомые пары, с которыми успел связаться Ян, утверждали, что никаких проблем у Максима и Эллы не было. Эти двое были спокойными, в меру обеспеченными, умными. Они не пили и не принимали наркотики – ничего запрещенного в их доме не обнаружили. Так с чего бы миниатюрной девушке начинать драку? А Максиму, адекватному, рассудительному парню, вдруг стрелять в нее без предупреждения?

Ян теперь рассматривал фотографии пары – их тут хватало, похоже, они купили «полароид» и пока не устали от этой игрушки. Все указывало на то, что Максим и Элла много времени проводили вместе, путешествовали, им было хорошо вдвоем. Не та пара, которой легко можно приписать откровенно маргинальное поведение.

Кирилл, похоже, думал о том же, он не выдержал:

– Слушай, этот ваш Костюченко реально настолько тупой? Как можно такое не заметить?

– Он не тупой, если объективно. Он просто самоуверенный и неопытный. Его здорово сбило с толку то, что Максим постоянно говорил о выстреле в голову, но при этом оставался на ногах и в сознании. Костюченко воспринял это как издевательство со стороны подозреваемого.

– Но ты же сразу понял…

– Не сразу, – возразил Ян. – Когда я издалека на этого Холмогорцева взглянул, мне тоже показалось, что у него ссадина на носу. Пулевое я распознал только вблизи.

– Ладно ты… А врачи почему не увидели?

– А врачи его толком не рассматривали. Так, глянул дежурный фельдшер один раз спросонья, помазал перекисью, ну а потом Костюченко никого не вызывал. Ему казалось, что все под контролем.

– Косяк?

– Однозначно косяк. Если бы у Холмогорцева действительно был просто фингал под глазом, это ничего бы не значило. Но с учетом последующих событий, всем боком выйдет.

– Как он вообще жив остался? – удивился Кирилл, разглядывая снимок смеющегося Максима Холмогорцева, еще не догадывавшегося, какая судьба ждет его совсем скоро.

– Бывает и так. Пуля застряла внутри, расколола череп, мозг в итоге был поврежден и пулей, и осколками. Насколько я знаю, Холмогорцеву пришлось удалить глаз и часть мозговых тканей. К чему это приведет – можно будет определить, лишь когда он проснется.

– Да уж… А я думал, мне по жизни не везет!

Теперь Ян без труда представлял другую картину, значительно отличавшуюся от версии, с которой работал Костюченко.

Кто-то действительно пришел к этой квартире в тот вечер – то ли убивать, то ли ограбление пошло не по плану… В любом случае, на Максима напали сразу же, одного выстрела хватило, чтобы он потерял сознание. Он был неплохо подготовленным парнем и при любом другом раскладе попытался бы сопротивляться, однако следов сопротивления не было на руках ни у него, ни у Эллы.

Элла же до последнего оставалась на диване, попасть в нее со стороны двери не составило большого труда. В девушку выстрелили дважды: в лицо и грудь, обе раны были смертельными, умерла она быстро. Нападавшие ушли, уверенные, что живых в квартире не осталось…

Ну а Максим пришел в себя. Соображать нормально он уже не мог, хотя был еще не так плох, как на допросе. Скорее всего, он запер дверь, увидел, что Элла неподвижно лежит на диване в темноте, и решил ее не будить. Медики, с которыми говорил Ян, пояснили, что травма мозга развивалась постепенно – по мере того, как Максим двигался. Если бы ему помогли сразу же, у него еще остался бы шанс вернуться к нормальной жизни…

Но приехали не готовые помочь ему люди, а дежурные. И они тоже не желали Максиму зла, просто им ситуация показалась однозначной. Парня, которому и двигаться-то было нельзя, скрутили, потащили к машине… И в какой-то момент та самая надежда на полное выздоровление оборвалась. Чудом можно было считать уже то, что он вообще остался в живых.

Однако вспомнить, что именно произошло, он больше не мог. Максим не притворялся на допросах, он и правда стремительно забывал свою жизнь. Если утром он еще знал, кто такая Элла, то потом она исчезла из его мира – живая или мертвая. То, что было его трагедией, бесило Костюченко – как обычное издевательство. Неопытный молодой сотрудник попал в уникальную ситуацию, позвать на помощь не позволила гордость, и случилось то, что случилось…

Но разбираться с этим предстояло не Яну. Он хотел понять, зачем кому-то понадобилось убивать самую обычную влюбленную пару.

– Может, это с работой связано? – допытывался Кирилл, уже немного освоившийся в окровавленной квартире. – Этот тип вроде в банке работал… Может, он кому кредит не дал? Или дом отобрал?

– Меньше американских боевиков смотри, – посоветовал Ян. – Холмогорцев был мелким банковским клерком, он вообще ничего не решал, просто документы заполнял. Девушка работала в детском саду.

– А это… извечный мотив – страсть? Были у них бывшие, которые могли такое учинить?

– Сам-то как думаешь? Очень вряд ли, но буду проверять. Плюс мне эти его слова про отца покоя не дают… Тоже есть с чем повозиться.

Это Кириллу Ян спокойно сказал, что родители не поехали сюда вечером, потому что не испугались. Ему не хотелось, чтобы племянник решил играть в детектива на двух фронтах. Самому же Яну версия казалась не слишком убедительной. Если они действительно боялись, разве сложно было приехать? Не так уж далеко. Да и потом, до того, как травма усугубилась, Максим не раз сказал, что в него стрелял отец… Не только отец, но и отец тоже. Холмогорцев был не в том состоянии, чтобы что-то выдумать или свести счеты. Он был способен лишь на простейшую правду, ее и выдал.

Закончив осмотр, Ян покинул квартиру, запер дверь. Никто из соседей так и не появился. Да и выстрелов они не слышали – одна из квартир на лестничной клетке пустовала, в другой молодой хозяин частенько не ночевал, ниже и выше жили пенсионеры. И все равно странно… Вот с этим «странно» и нужно было работать сразу, а не Холмогорцева добивать, но что теперь можно исправить?

– Пойдем, – позвал Ян. – Я же с тобой изначально об Александре хотел поговорить, а не об этом всем.

Как и следовало ожидать, Кирилл тут же помрачнел. Ему и Асе отъезд Александры тоже дался тяжело. Со всем юношеским максимализмом они искали причину в себе, даже если умом понимали, что они-то как раз ни на что не влияли. Они любили тетку – и не понимали ее. Похоже, Кирилл до сих пор не решил, как относиться к случившемуся. Чтобы он не вздумал заиграться в обиду, Ян добавил:

– Ей нужна помощь. Твоя в том числе.

– Она что, уже и в Австралии умудрилась влезть в неприятности? – удивился племянник.

– Как будто это так сложно…

После разговора с сестрой Ян успел проверить всю историю в интернете, поэтому знал даже больше, чем сказала Александра. Полноценного уголовного дела по убийству Арсении Курцевой до сих пор не завели. Проблема заключалась в том, что после пластинации сложно было провести анализ ДНК, а организаторы выставки еще и изо всех сил противились этому. Так что пока опознание тела основывалось лишь на внешнем сходстве и показаниях сестры, а этого для правоохранителей было недостаточно. Чтобы спасти выставку и собственные доходы, организаторы были готовы пойти на многое, ну а на судьбу Курцевой им было искренне плевать.

Впрочем, тут Ян тоже не горел желанием докопаться до истины во что бы то ни стало. Вот дело Холмогорцева его злило. А вся эта история с превращением в статую… слишком непонятно, да и Александры напрямую не касается.

Однако то, что Курцева пропала в Австралии, сомнению не подлежало, так что собрать о ней побольше информации и передать местным полицейским было полезно при любом раскладе.

– Ты хочешь, чтобы я этим занялся? – оживился Кирилл.

– Я хочу, чтобы ты унял пионерский энтузиазм. Будешь делать то, чему как раз учишься, – собирать данные онлайн. С сестрой этой Курцевой я встречаюсь сегодня вечером, с ней я поговорю сам.

Он не стал добавлять, что допросы все еще не были сильной стороной Кирилла, это и так очевидно. Проблемой становились даже не молодость и недостаток опыта, просто голос Кирилла по-прежнему звучал хрипловато и неуверенно, то и дело срывался. Ян признавал, что за последние месяцы племянник проделал грандиозную, достойную уважения работу над восстановлением собственных связок. Однако этого все равно было недостаточно для доверительных разговоров с незнакомцами.

Зато в работе с компьютерными данными Кирилл изначально был хорош, а теперь и вовсе вышел на профессиональный уровень. Ему вполне можно было поручить составить полный список журналистских расследований, которые провела Арсения Курцева – при условии, что Анастасия про это не солгала.

– Это твоя программа минимум, – указал Ян.

– Да легко! А программа максимум какая?

– Предположим, что сведения Александры верны: Курцеву действительно похитили, убили и превратили в статую за какое-то из ее журналистских расследований. В своем списке определи людей, которые могли организовать такое. И задача со звездочкой: попытайся понять, зачем она так часто моталась в Австралию.

– Не проще ли спросить об этом у сестры? – удивился Кирилл.

– У сестры-то я спрошу, но и ты не халтурь. Судя по тому, что я узнал об этой сестре, она не самый надежный источник информации.

– Понял, босс, будет сделано!

Со стороны могло показаться, что Кирилл отнесся к поручению недостаточно серьезно. Однако Ян не сомневался, что он сделает все, что нужно, а шутить он при этом может сколько угодно.

Заезжать в отделение не было смысла, до встречи с Анастасией Курцевой оставалось меньше часа, а при утонувших в снежной мешанине дорогах время в пути шло иначе. Поэтому Ян сразу же направился к квартире модели.

Он предлагал Анастасии встретиться в ближайшей кофейне – он честно признался, что расследование не официальное. Но она наотрез отказалась, и было слышно, что дело не в капризе, дело в страхе. Похоже, Анастасия и в Россию вернулась в первую очередь потому, что испугалась чего-то… Ян подозревал, что при должном желании достать ее могут и в квартире, но говорить об этом не стал.

В соцсетях фотомодели Анастасии Курцевой подписчиков ожидала сказочная жизнь – с шампанским на завтрак, элитной косметикой и настолько огромными букетами роз, что удержать их можно было лишь двумя руками, да и то не всегда. Реальность оказалась не такой гламурной: красавица жила в обычном панельном доме, в старой квартире, пусть и заваленной дорогой одеждой и обувью.

Когда Ян пришел, Анастасия заставила его открыть перед дверным глазком удостоверение, долго что-то рассматривала и только потом рискнула отпереть замок. Но безопасней она себя в компании полицейского так и не почувствовала, она чуть ли не силой втащила Яна внутрь и поспешила снова запереть дверь.

– За вами кто-нибудь шел? – нервно спросила она, снова глядя не на гостя, а на площадку за дверью.

– Нет. А должен был?

– Я уже ничему не удивлюсь!

Она не притворялась, она действительно была напугана. Ей почему-то казалось, что, если она единственная, кто опознал Арсению, нужно убрать свидетельницу – и дело закроется само собой. Возможно, именно поэтому Анастасия так легко согласилась поговорить с Яном: ей хотелось, чтобы кто-нибудь еще знал то же, что знала она. Анастасии казалось, что тогда смысла решать дело кровью попросту не будет. Ян же прекрасно знал, что убить двоих немногим сложнее, чем одного.

Анастасия провела его на кухню, предложила чай. Получив отказ, себе делать тоже не стала, но залпом выпила какие-то таблетки.

– Как вы вообще вышли на меня? – спросила она.

– У нас не так давно была совместная программа с федеральной полицией Австралии, теперь они попросили помочь в сборе данных.

– Да, Австралия… Я там никогда не была… А Стеша часто бывала. Ее убили там? Мне никогда не нравилось то, что она туда ездит. Но ей почему-то полюбилась именно эта жуткая даль…

– Анастасия, подождите, – мягко прервал ее Ян. – Давайте начнем с начала. Мне нужно побольше узнать о вашей сестре.

Оказалось, что в Москву Арсения и Анастасия переехали когда-то вместе. Родители их были живы – но мало походили на родителей. Семья зависла в том странном положении, когда она была недостаточно плоха, чтобы оттуда изъяли детей, но и недостаточно хороша, чтобы этим детям спокойно жилось. Арсению такой расклад не устраивал, и при первой же возможности она отправилась в столицу, прихватив с собой сестру-подростка. По закону родители могли вернуть домой хотя бы Настю, но им это попросту не было нужно.

Настя же оказалась привязана к решительной, волевой сестре. Пока Арсения была сильной, Настя тоже без труда оставалась сильной. Старшая стала журналисткой. Младшая умом не отличалась и решила грамотно использовать свою красоту. Настя с помощью сестры начала подрабатывать моделью – и в то время она получала приличные гонорары именно за съемки, спонсоров она не искала, прекрасно зная, что это разозлит Арсению.

– Стеша очень честная, – доверительно сообщила Анастасия. – Она всегда за справедливость!

Никогда, рассказывая о сестре, она не использовала слово «была», это Ян тоже отметил.

Анастасия показывала ему фотографии – у нее хватало снимков и на планшете, и на смартфоне. Сестры не просто были очень похожи, они оказались близки, много времени проводили вместе. При этом их дружба не была равноценной, даже на застывших кадрах несложно было разглядеть, что Настя смотрела на сестру с восхищением и обожанием.

– Стеша очень умная, она могла стать кем угодно, а стала журналисткой, чтобы бороться за справедливость! – гордо сообщила Анастасия.

Арсения Курцева и правда занялась журналистскими расследованиями уже на заре своей карьеры. Сначала она действовала осторожно – да и редакции относились к ее трудам скептически. Она наблюдала за знаменитостями среднего уровня, в основном сетевыми, и разоблачала шантаж, мошенничество, откровенный обман. Она не боялась ни угроз, ни толп обозленных фанатов. Это постепенно обеспечивало ей необходимую репутацию, и Арсения начала действовать жестче. Ее новой мишенью стали бизнесмены – и некоторым ее расследования стоили серьезных штрафов или даже потери бизнеса.

При этом нельзя сказать, что в какой-то момент она забыла об осторожности. Арсения никогда не связывалась ни с политикой, ни с криминальным миром, ей хватало экономической сферы. Естественно, ей постоянно угрожали, ее пытались опозорить, один раз даже избили. Но все это она переносила с удивительным спокойствием и двигалась дальше.

– Ей очень важно всегда оставаться честной, – пояснила Анастасия. – В мире так много обмана… Она бы к такому не присоединилась.

– Даже за очень большие деньги?

– Стеша говорит, что денег должно быть не много, а достаточно. Ей достаточно того, что она зарабатывает честным путем. За журналистские расследования, между прочим, хорошо платят!

– Охотно верю. Расскажите про Австралию, прошу.

– Это всегда была просто какая-то необъяснимая любовь… и необходимость тоже, как я думаю.

– В смысле – необходимость? – растерялся Ян.

– Стеша сказала мне, что враги у нее все равно есть – и немало. Она не думала, что они способны серьезно навредить ей, но на отдыхе она не готова была даже к мелким пакостям. Поэтому она предпочитала отдыхать очень далеко, в месте, до которого они не доберутся. Она не оставалась в каком-нибудь одном отеле, Стеша путешествовала по всей Австралии, так ей было спокойней.

Похоже, Анастасия действительно верила в эту версию. Яну же ее слова напоминали историю, которую старшая сестра наспех сочинила для успокоения младшей. Путешествуя в одиночестве по пустошам Австралии, Арсения была защищена от своих московских недоброжелателей – однако в любой момент могла стать жертвой других преступников или самой природы. Да и потом, если уж она так боялась, разве не комфортней и безопасней было обосноваться в каком-нибудь элитном европейском отеле? Ян пока мало знал о ее журналистских расследованиях, но сильно сомневался, что она перешла дорогу людям, способным с топором гоняться за ней по всему Монако.

Вот только Анастасия от таких сомнений не страдала. Чувствовалось, что она привыкла верить сестре всегда и во всем. Ей и в голову не могло прийти, что Арсения способна ее обмануть.

– У нее были друзья в Австралии? – спросил Ян.

– Близких не было, только приятели, с которыми ей удобно было путешествовать.

– Муж или жених?

– Нет, ничего такого, – с непонятной усмешкой ответила Анастасия.

Арсения ездила в Австралию больше года, благополучно возвращалась – а потом вдруг пропала. Никто не мог точно сказать, где и когда это произошло, ведь она снова отправилась в пустоши. Естественно, Анастасия забила тревогу. Она подключила всех знакомых сестры, да еще и полетела в Австралию лично. Ей казалось, что если она попадет туда, она обязательно все исправит…

Однако чудо не случилось. В австралийской полиции приняли заявление, но честно сказали, что туристов в стране пропадает очень много – а находятся единицы. Некоторое время Анастасия получала хоть какую-то информацию от следователя, которому поручили это дело. Но потом он погиб, и ее вопросы стали перебрасывать от одного специалиста к другому – не давая толковых ответов.

Настя не привыкла жить одна. Она перестала получать контракты, она начала меньше зарабатывать – и ей банально стало страшно. Одиночество тяготило ее, а сестра все не возвращалась. Чтобы не сойти с ума от тоски и ужаса, Настя приняла ухаживания одного богатого покровителя, затем другого… Потом это стало привычным.

После исчезновения Арсении прошло три года, Настя перестала ждать, озлобилась – хотя и старательно доказывала, что это не так. Ее не покидало чувство, что сестра не пропала, а бросила ее. Благодаря этому Настя могла не тосковать, а злиться. Тоже не слишком радостно, но все-таки легче… Она спасалась гневом, пока в ее жизнь не вторгся Нью-Йорк.

Арсению она узнала мгновенно. Ей не нужны были никакие документы и тесты ДНК, на лицо сестры Настя смотрела как в зеркало. Ей показалось, что Арсению не просто убили, на нее обрушились какие-то неведомые, почти мистические силы. Теперь они обнаружили Настю – и наверняка заберут ее… Она бросила своего американского покровителя, ничего ему не объясняя, первым доступным рейсом вернулась в Москву и с тех пор не выходила из квартиры, заказывая все необходимое с доставкой.