Текст книги "Контроль над Эребом"

Но тренировался и Первый, его бы она победить не смогла, а против троих и шансов не было. Поэтому Эви безразлично пожала плечами и отошла в сторону, всем своим видом показывая, что не имеет к происходящему никакого отношения.

Дверь они выломали без особого труда – но войти в зал не успели, помешал взвывший сигнал тревоги. Эви едва удержалась от того, чтобы не выдать им «Я же говорила!», это было бы слишком очевидно.

Первый замер, заметно растерянный, он понятия не имел, что нужно делать в такой ситуации, но принимать решение ему так и не пришлось. Из колонок зазвучал голос инструктора, который в этот миг теплотой мог сравниться с темной стороной Эреба. Кейн велел им оставаться на месте и обеспечить безопасность ремонтной бригады.

Инженеры явились быстро, злые и испуганные. Бенуи тут же занялся починкой двери, а Леннарт Грау, глава станции, повернулся к кадетам.

– Зачем это было нужно? Вы грамоте не обучены? Читать не умеете?

Эви лишь злорадно ухмылялась, ожидая, как они будут оправдываться. Но потом ухмылку пришлось убрать подальше, потому что все полетело непонятно куда…

– Простите, не смог отказать девушке, – очаровательно улыбнулся Первый. – Вторая – мой заместитель, она сочла, что я отказываюсь выполнять ее идею, потому что не хочу делиться властью. Мне пришлось поддаться, чтобы это не выглядело слишком уж эгоистично. Но теперь, думаю, она усвоила, что давлению на личное на работе не место. Приношу вам извинения от всей нашей группы!

Третий и Четвертый тоже к такому не готовились, Первый с ними ничего не обсуждал. Но им план предсказуемо понравился, они согласно закивали. Это отнимало у Эви любые шансы на оправдание: трое против одной. Если она сейчас начнет настаивать на правде, она предстанет перед гражданскими именно той эмоциональной истеричкой, которую описал Первый. А отчет Леннарта наверняка будет иметь огромное значение при оценке этой миссии!

Эви только и оставалось, что смиренно склонить голову, всем своим видом показывая: всё так, слаба женщина и дурновата. Леннарт, впечатленный таким почтением со стороны представителей специального корпуса к его скромной персоне, еще немного поворчал, а потом присоединился к Бенуи, чинившему дверь.

Когда инженеры наконец отвлеклись, Эви перехватила Первого за руку и поспешно оттащила в соседний коридор.

– Ты что творишь? – едва сдерживая ярость, спросила она.

Смущаться или оправдываться Первый не собирался.

– Распределяю ответственность.

– Какого хрена, Эдмар? Какая еще ответственность? Я была против вашей дебильной идеи с самого начала, я вас предупреждала!

– За языком следи, – нахмурился Первый. – Я твое имя, между прочим, тоже знаю, но я же его не называю!

– Серьезно? Ты будешь цепляться к мелочам, игнорируя главную проблему?!

– Не ори, бесноватая! Это не мелочи. Я тут недавно сумел заглянуть в планшет Кейна… Короче, я уже схлопотал несколько штрафных баллов. Понятия не имею, за что, роль лидера – повышенный риск! Мне больше не нужно, а у тебя было по нулям.

– Теперь уже не будет.

– Все равно меньше, чем у меня! Выдержишь. Ты сама говорила, что мы с тобой команда. Вот и будем делить все беды пополам!

– Только беды? – хмыкнула Эви. – Мне почему-то казалось, что команды не совсем так работают!

– Да права ты была, права! Довольна? Я это учту, в следующий раз право голоса за тобой. Но пока оставим все как есть, договорились?

– Договорились.

Она согласилась лишь потому, что видела: Первый от своего мнения не откажется. Если она будет настаивать, он просто озлобится и продолжит подставлять ее под штрафные баллы. Эви умело изобразила смирение, позволила ему уйти.

Она же возвращаться к двери не собиралась, да и держаться рядом с Первым тоже. Расчет на него не оправдался, нужно было срочно менять план, и путь она видела только один: ей предстояло снова найти уродца.

* * *

К полудню вся станция знала: «Махаллара» больше нет. Корабль угодил в ловушку звезды, не смог вырваться из зоны ее притяжения и сгорел. Все, кто был внутри, предсказуемо погибли. Даже если они воспользовались спасательными капсулами, те попросту полетели к ослепляющему пламени незнакомого солнца. У Альды и шансов не было: в такой ситуации никто не побежал бы освобождать пленницу, каждый сам за себя. Поэтому она осталась в клетке… навсегда.

Когда Рале впервые услышал об этом, он просто не мог поверить. Он до последнего надеялся, что произошла ошибка, речь идет о совершенно другом корабле… Но никакой ошибки не было, да и не могло быть. Слишком уж чудовищной оказалась ситуация, чтобы списать ее на несчастный случай.

– И что, все действительно поверили, что пилот влетел в звезду? – спросил Рале у представителя администрации специального корпуса, который и сообщил ему печальные новости.

– Это предварительная версия.

– Даже как предварительная версия, это не выдерживает никакой критики! Мы говорим о звезде… По сути, он влетел в солнце! Как можно не заметить солнце?

– Возможно, на корабле произошла поломка…

– Это военный корабль, не отлетавший еще и двадцати лет. Откуда там поломки подобного уровня?

Рале прекрасно знал, что напрасно тратит время и силы. Перед ним стоял мелкий клерк, ничего не решавший и ничем по-настоящему не интересовавшийся. Представители других подразделений специального корпуса вполне могли насторожиться, расследовать случившееся… Но какая разница, если Альду это не вернет?

Гибель «Махаллара» точно не была обманом, это Рале уже уточнил. Но принять, что Альда мертва, оказалось невозможно. Нелепая чудовищность ситуации давила, и телекинетик попросту выпускал на администратора гнев. А администратору было все равно, он то кивал, то заполнял документы.

Нужно было сообщить об этом остальным… Рале сейчас срочно требовалось их мнение. Он не сомневался в том, что Киган не поверит в смерть Альды. Да и Триан тоже, не должен! Эти двое могут придумать, что делать дальше, ведь что-то же делать надо!

Однако надеялся Рале напрасно – никакой связи не было. После недавних жутких новостей это настораживало, и все же он заставил себя успокоиться. Если бы с «Северной короной» что-то случилось, он бы уже знал. Во всех базах данных значилось, что корабль все еще выполняет тренировочный полет. А если Киган не отвечает, вполне вероятно, что у них получилось пробраться на «Метиду».

Только вот какой в этом смысл, если некого больше спасать?

Рале гнал от себя такие мысли, а они все равно возвращались, жалили все больнее. Справляться с этим самостоятельно он устал, ему нужно было увидеть Лукию. Ей, скорее всего, сообщили раньше, чем ему… И что она теперь будет делать? Это тоже было частью ее плана – гибель Альды? В чем вообще тогда план?

А может, Лукия тоже не поверила, что Альда мертва. Тогда им придется действовать вдвоем и быстро, ведь даже если телепатка выжила, обратный отсчет для нее уже начался.

Рале подошел к знакомым апартаментам, постучал – и не получил ответа. Да что за день такой! Сдаваться он не собирался, постучал снова, громче. Это было совсем не в духе Лукии: вот так его игнорировать. Но это той, прежней Лукии… Кто ж поймет эту, новую?

– Вы зря стараетесь, – неожиданно прозвучало со стороны. – Вам не откроют!

Обернувшись на голос, Рале обнаружил, что за ним с любопытством наблюдает одна из хостесс, следивших за порядком в элитных апартаментах.

– Почему? – удивился он. – Капитан ушла куда-то?

– Не ушла, а улетела. Ее нет на станции, она освободила апартаменты, они снова сдаются.

– Что?.. Когда это было, куда она направилась?

– Я не знаю, – растерялась хостесс. – Не будет же она перед нами отчитываться! Но когда – могу сказать, секундочку…

Она открыла таблицу на рабочем компьютере, нашла нужное имя, позволила Рале взглянуть, хотя это, пожалуй, было нарушением. А он даже поблагодарить ее не смог, голос будто отняло… Он просматривал данные снова и снова, надеясь, что он ошибся – и уже понимая, что никакой ошибки нет.

Лукия покинула станцию следом за «Махалларом» – незадолго до уничтожения корабля.

* * *

Его утро на Эребе начиналось точно так же, как в любом другом месте. Проснувшись, Шестой первым делом проводил анализ крови, надеясь, что цифры изменились хотя бы чуть-чуть, что дело сдвинулось с мертвой точки… Напрасно. 97,3 – намертво, безнадежно. Он не размышлял, почему так, почему именно ему выпало бороться с собственным телом. Он просто принимал это и двигался дальше.

У него и без философствований дел хватало: нужно было промыть все язвы, открывшиеся на коже, и запечатать их свежим слоем медицинского клея. От этого они, разумеется, не прекращали болеть, зато не забивались всякой дрянью – все познается в сравнении, и ему в сравнении пришлось познать вот это. А еще убедиться, что человек привыкает ко всему – даже если он больше не человек.

Раньше Шестой еще считал эти чертовы язвы, радовался, если каким-нибудь утром их оказывалось чуть меньше, чем раньше. Потом перестал обманывать себя. Значение имел лишь показатель крови, все остальное так – самообман, простительный разве что маленькому ребенку.

Гордиться Шестой мог только тем, что свое горе выносил сам. Когда он покидал спальню, собранный, двигавшийся уверенно, никто бы не догадался о его боли и сомнениях. Сидеть и думать о смерти сутки напролет – так себе развлечение. Поэтому он предпочел планировать ту маловероятную часть своего будущего, в которой он становился полноценным легионером и должен был бороться за высокий номер.

Вот и этот день он готовился провести в работе, однако у своей спальни Шестому пришлось задержаться – потому что прямо у двери обнаружилась Вторая. Эви смотрела на него и улыбалась так жизнерадостно, будто зашла в гости к старому другу.

– А я только постучать собиралась! – прощебетала она. – Ты что, телепат, что ли?

Он не улыбнулся в ответ. Он не ожидал, что она придет, проворонил ее… Она и не должна была приходить! В прошлый раз Шестой осознанно взбесил ее, чтобы она не путалась у него под ногами. Эви гордая, да и мнения о нем невысокого… Почему она здесь?

Не дожидаясь очередной неловкой попытки флирта, Шестой втянул гостью в свою спальню и закрыл дверь.

– Ого! – рассмеялась Эви. – Сразу к делу, да? А что подумает инструктор?

– Сама-то как считаешь?

– У тебя и камеры возле твоей комнаты закольцованы! – догадалась она.

– Не всегда, только когда мне это необходимо. Зачем ты пришла? Что у тебя изменилось?

– Почему что-то обязательно должно быть измениться? Может, я просто соскучилась…

– Нет, – жестко прервал ее Шестой. – Ты попробовала меня приручить, нарвалась, пометила меня как проблему и приготовилась забыть. Чтобы ты снова пришла ко мне, должно было случиться нечто значимое для тебя.

Она наконец перестала изображать жизнерадостную дуру, посмотрела на него серьезно, явно оценивая. В итоге она решила, что лучше все-таки остаться, и без спроса плюхнулась на заправленную кровать. Соблазна в этом не было, она теперь вела себя честно – и в этой честной реальности он как мужчина ее совершенно не интересовал.

– Мой возлюбленный оказался мудаком, – объявила она.

– Поздравляю с прозрением. Для некоторых из нас это было очевидно с самого начала. Я здесь при чем?

– А ты занят чем-то интересным. С подачи возлюбленного я отхватила сегодня штрафных баллов. Меня это не устраивает, потому что группа 136 просуществует год и исчезнет, а мой номер легионера останется со мной если не навсегда, то очень надолго. Я не могу позволить капризам Эдмара сломать мне карьеру.

– Я понял, зачем это нужно тебе, – кивнул Шестой. – Но зачем мне ты? Пока я вижу лишь причины против.

– Это какие же?

– Ты привыкла плести интриги, это твоя стратегия по умолчанию. Ты попытаешься снова манипулировать мной, возможно, влюбить меня в себя – как урода, который век женской ласки не видел. Результата ты не добьешься, но будешь путаться у меня под ногами. Так в чем моя выгода?

Он снова бросал ей вызов. На этот раз Эви не сорвалась – значит, и правда начала относиться к нему по-другому. Искристые голубые глаза наблюдали за ним с насмешкой, без злобы.

– А ты не такой дурак, как мне хотелось бы! Впрочем, этим ты и будешь мне полезен. Думаю, можно считать, что мы разобрались друг с другом, и я больше не буду претендовать на твою девственность. Я предлагаю тебе работу на равных, как партнеры, это убирает твои причины против. А выгода твоя в том, что я тебе подкину нужную физическую силу и выносливость. Мы оба знаем, что у тебя с этим беда.

Она действительно говорила по делу. Все свои планы Шестой составлял с учетом болезни, но, если рядом с ним будет кадет с полноценными способностями легионера, дело пойдет куда быстрее. Он прекрасно знал, что Эви его не обманывает, каждое ее слово было правдой – включая признание, пусть и хамоватое, в возросшем уважении.

– Хорошо, – кивнул Шестой. – Но иногда тебе придется выполнять мои распоряжения. Справишься? Корона не упадет?

– Ничего, ушами, если надо, придержу! Так мы идем куда-нибудь или весь день пробудем в твоей постели?

– Это нарушение обещания?

– Это шутка такая!

Он и так знал, что это шутка, но позволил себе маленькую месть: не сказал Эви, куда именно направляется. Ей только и оставалось, что с возмущенным пыхтением следовать за ним. Шестой же использовал эту тишину, чтобы заново просчитать ситуацию – с поправкой на оказавшуюся в его распоряжении силу.

Они спустились на технический этаж, добрались до длинного тоннеля, ведущего к «Лисице». По нему можно было пройти и пешком, но это отняло бы слишком много времени, да и утомило бы Шестого, поэтому он включил одну из мобильных платформ.

Тут уж Эви занервничала:

– Эй, ты тоже начинаешь? Первый меня тем и подставил, что полез, куда не следовало!

– Никто не запрещал нам осматривать ловушки.

– Ты думаешь, что она там? Но зачем хилеру соваться к ловушкам?

– Я не думаю, что она там, – ответил Шестой. – Но я уже говорил тебе: с «Лисицей» связаны определенные странности. Осмотреть ее будет нелишне.

Он и не надеялся, что у него получится – в одиночку он бы туда не сунулся. Но раз уж он связался с Эви, нужно было извлечь из этого максимальную пользу.

На каменных равнинах Эреба сейчас бушевал грандиозный шторм. В такие периоды все ловушки погружались в подземные укрытия. Людям категорически запрещалось заходить туда: слишком холодно, маловато воздуха, возможна опасная для легких каменная взвесь. Но для легионеров все обстояло иначе, да и для хилера тоже.

Эви наверняка поняла это, но все равно сомневалась:

– Там же может быть заперто…

– Наверняка заперто. Я открою.

– Сегодня такое уже пробовали! Сирена будет выть так, что и на поверхности услышат!

– Дай догадаюсь: Первый вырвал дверь из петель? – усмехнулся Шестой. – Нет, я предпочитаю действовать изящней.

Она не верила ему, он прекрасно понимал это. Но и не уходила. Эви действительно считала, что никто, кроме него, не справится с заданием, и это было по-своему лестно.

Шестой устроился возле компьютерной панели у ворот, ведущих в зал с ловушкой, скрутил верхнюю часть, получил доступ к проводам. Эви сначала наблюдала за ним, но сообразив, что все равно ничего не поймет, стала с легким беспокойством оглядываться по сторонам. Шестой мог бы сказать ей, что здесь камеры не устанавливали, потому что такая сложная техника не выдерживает перепады температуры, вызванные работой ловушки, но… Эви ведь его ни о чем не спрашивала.

Наконец подготовка была завершена, Шестой передавил провод, и перед ними открылись ворота – тихо, как и полагалось, безо всякого сигнала тревоги.

– Ого! – восхитилась Эви. – Так просто?

– Просто? В следующий раз будешь открывать сама.

– Ладно, ладно, молчу и восхищаюсь, великий мастер!

Из зала веяло холодом – таким, который больно бьет по коже и будто наполняет легкие изнутри крошечными иглами изморози. Человек бы тут долго не протянул… Да и Шестому приходилось непросто. Эви легко адаптировала кожу к новым условиям и мороза даже не чувствовала. Он же кожей управлять не мог, приходилось терпеть. Но он быстро понял, что повреждения не станут критичными, а боль… к боли он привык.

Когда он увидел «Лисицу», он и вовсе позабыл обо всем на свете, завороженный величественной конструкцией. Ловушка была огромной – настолько, что ее и взглядом невозможно было охватить. Со стороны ворот она казалась гигантским монолитным кубом, но Шестой понимал, что они просто сейчас смотрят на ее боковую часть, сложная система отверстий расположена в центре.

Обычно после того, как ловушку опускали в хранилище, к работе приступали роботы. Они извлекали из ячеек «Лисицы» любые трофеи, оставляли все ценное, лишнее возвращали на поверхность Эреба. Сейчас выемка завершилась, зал пустовал. Ловушка дожидалась окончания шторма, чтобы снова вернуться в темный хаос поверхности.

– Что именно мы здесь ищем? – полюбопытствовала Эви, тоже рассматривавшая удивительную конструкцию. – Мы не сможем изучить ее всю, и дня не хватит!

– Не хватит, а у нас нет этого дня – наше отсутствие обнаружат раньше. Поэтому осмотрим, что можем, и будем искать любые указания либо на исчезновение хилера, либо на то, почему эту ловушку перевели на ручное управление и использовали так часто.

Он не был уверен, что они что-то обнаружат. Шестой даже подозревал, что неудача на первой же совместной миссии подорвет доверие Эви к нему. Это его не слишком волновало, он сейчас двигался почти вслепую. Один он бы сюда все равно не пришел, нужно было пользоваться возможностью.

Он шагал вдоль «Лисицы», как вдоль гигантской крепостной стены из металла. Он замечал все вмятины, оставшиеся за годы работы на Эребе, осторожно касался камней, застрявших в поверхности. Острые такие, на чешую похожие… И летели с поразительной скоростью, раз вошли так глубоко. Они могли уничтожить что угодно – а человеческий гений сумел преодолеть и такое, подчинив планету ураганов хотя бы отчасти. Все это позволяло Шестому хоть немного примириться с собственным состоянием: жизнь ведь не сводится только к телу…

– Сюда! – позвала Эви. – Эй, дохлик, где ты там?

– На какую реакцию ты надеялась, подзывая меня вот так? – поморщился Шестой.

– Ты же не сказал мне, как тебя зовут!

– Шестой.

– Я плохо запоминаю цифры!

Хотелось проигнорировать ее, но Шестой понимал, что Эви не позвала бы его шутки ради. Она что-то нашла, хотя и сама, похоже, не понимала, что именно.

Отыскав ее за углом ловушки, он обнаружил, что его спутница не полезла наверх. Он как раз такого ожидал, но Эви оказалась благоразумней, она стояла на земле и разглядывала одну из стенок «Лисицы».

На металлическом листе четко просматривались глубокие тонкие борозды. Они были только на одном участке, совсем небольшом, и оказались не похожи на вмятины и выбоины, оставленные камнями.

– Вот эта хрень очень странная, – заметила Эви. – Давай, умник, расскажи мне, что это!

Она смотрела на борозды, как завороженная, и думала о том же, о чем и Шестой – да кто угодно бы подумал, сходство оказалось очевидным. Но оно было настолько диким на этой планете, что поверить в него попросту не получалось…

– Я не знаю, что это, – покачал головой Шестой. – Но знаю, на что похоже.

– Да быть не может… Ты же прикалываешься так, да?

Он не стал отвечать. Шестой подошел поближе, протянул вперед руку и коснулся странных отметин. Борозды идеально совпадали с пальцами человеческой руки.

Эви сказала верно, это было невозможно. И все равно ловушка выглядела так, будто там, в губительном безумии Эреба, кто-то отчаянно рвал ее когтями…

* * *

К ним отнеслись куда спокойней, чем ожидал Киган. Не гостеприимно – и все равно не как к посторонним. К ним не приставляли охрану, их ни о чем не предупреждали, их просто оставили в покое. Стерлинг пока лежал в лазарете, куда делся упырь – Киган не знал и знать не хотел. Вот уж за кого беспокоиться не приходилось! Сам же электрокинетик прикидывал, как добиться их главной цели.

Познакомиться со всеми пациентами вряд ли получится, а даже если бы это допустили, Киган мог и не узнать среди них отца Альды – не факт, что эти двое похожи. Проще всего было бы сделать запрос по тесту ДНК, данные Альды в базе «Северной короны» были. Если бы это была обычная больница, данные пациентов тоже оказались бы в рабочей сети – и все наверняка бы сошлось. Но «Метида» считалась закрытым объектом, тут действовали свои протоколы безопасности, и Киган был вовсе не уверен, что их получится обойти.

Так что сначала он решил заняться простейшей разведкой, разобраться, что и как здесь работает. После завтрака в общей столовой он отправился на прогулку, и никто его не останавливал. Иллюминаторов на «Метиде» не было – по крайней мере, Киган ни одного не видел, да и стабилизаторы работали безупречно. Все это позволяло забыть, что они зависли над пастью газового гиганта. Коридоры станции ничем не отличались от коридоров какого-нибудь подземного бункера на Земле.

Служебные помещения электрокинетика не интересовали, он двинулся дальше, возле лифтов неожиданно обнаружил схему «Метиды». Это чуть упростило ему жизнь, подсказав, где искать пациентов. Плана у него не было, пока он просто импровизировал. Он не выделялся среди персонала совсем уж откровенно, боевая форма делала его похожим на одного из солдат, охранявших объект.

Он опасался, что использовать лифт не получится, у него потребуют какой-нибудь допуск… Но нет, все оказалось проще, и Киган даже решил, что ему повезло – а потом, покинув лифт, едва не столкнулся с невысоким мужчиной лет сорока, который не пытался скрыть, что дожидался его.

– А вам, я вижу, на месте не сидится, – беззлобно заметил мужчина. – Амос Обриан, глава службы безопасности.

Надо же… от главы службы безопасности Киган ожидал совсем не такой реакции! Разве не полагалось вояке вопить, что на объект пустили всякую шушеру, а она теперь ползает повсюду? Но нет, Амос выглядел как администратор дорогого отеля, встречающий гостя, а не как недовольный блюститель порядка.

Объяснение могло быть только одно…

– Как давно за мной следили? – спросил Киган. – От столовой?

– Обижаете, Рэйборн! От вашей комнаты. У нас тут внутри мало замков. Снаружи много, но, если уж тебя впустили, перемещаться не так сложно. Это упростило всем жизнь: лаборанты слишком часто теряли ключи.

– Я полагаю, такая свобода передвижения только на этаже персонала… Возле камер все иначе?

– Камер? – удивленно переспросил Амос. – Каких еще камер?

– А где вы держите пациентов? Не в холодильнике же!

– Холодильник такого размера потребовал бы слишком много энергии… Послушайте, я же видел, как вы рассматривали схему! Разве видели вы там где-нибудь слово «камеры»?

– Там просто был обозначен жилой этаж, – признал Киган. – Но вам ведь передали, какой у меня и моих спутников уровень доступа. Мы знаем, что представляет собой «Метида».

– Клинику для умалишенных преступников. Зато вы явно не догадываетесь, как тут все устроено. Пойдемте, я вам покажу!

Такого Киган точно не ожидал. Тур по секретному объекту – это нормально вообще? С каких пор? Если только…

Если только их не приняли за проверяющих. А ведь такое вполне могло быть! Их легенда была несколько нелепой, они получили высокий уровень доступа, кто-то из руководства велел им подыгрывать, да еще и на борту оказался легионер. Вполне сойдет за проверку! Поэтому Киган решил вести себя соответствующе.

– Буду признателен, – кивнул он. – А то в четырех стенах я просто напрасно трачу время.

– Я так и подумал, – многозначительно бросил Амос.

«Метида» умела удивлять, причем не только своим персоналом. Здесь ничто не напоминало о тюрьме: ни в общих залах, ни на жилом этаже не было ничего похожего на камеры. Пациенты жили в пусть и небольших, но уютных комнатах. Они носили одинаковую белую одежду – длинные брюки, белые рубашки, но на этом ограничения заканчивались. Их не запирали и не привязывали, они могли свободно перемещаться по выделенным им уровням. Да, неподалеку постоянно находились рослые сотрудники – и медицинский персонал, и охрана. Но похоже, что разные жители «Метиды» неплохо уживались друг с другом.

Амос, внимательно наблюдавший за своим спутником, довольно кивнул:

– У нас, как видите, тут порядок. Каждому пациенту еще до отправки на «Метиду» имплантируется чип, полностью блокирующий специальные способности.

Киган не мог не вспомнить Альду… Ей сейчас приходилось жить с такой же дрянью. Но ей установили внешний блокатор, временный, а потому корявый. В случае пациентов вшивали маленький аккуратный чип – навсегда.

– А куда именно его ставят? – поинтересовался Киган. – Всегда хотел спросить…

– В затылочную зону, под кость. Все наши пациенты сразу же проходят подробный инструктаж, за безопасностью мы тщательно следим. Они знают, что при попытке побега будут немедленно умерщвлены. Мы за честность во всем.

– Да уж, это очень… гуманно. И как, бывали попытки побега?

– За те десять лет, что я здесь работаю, ни разу.

В это Киган готов был поверить. Пациенты, сами в прошлом работавшие на флот, прекрасно понимали, что охрана не блефует, чипы действительно существуют – и работают. Зачем рисковать, если можно жить здесь в отличных условиях? Уже по тому, что увидел Киган, было ясно: им по первому требованию предоставляли книги, фильмы, музыку, тренажеры. Они общались друг с другом и образовывали пары. Они получали куда лучшие условия, чем заслуживали после своих преступлений.

– У вас тут представители всех подразделений спецкорпуса? – уточнил Киган.

– Ну, такой экзотики, как у вас в команде, точно нет! – рассмеялся Амос. – Легионеров не держим!

– Да этих легионеров попробуй, удержи… А остальные есть?

– Не все. Киборгов размещают отдельно, им не нужны чипы, достаточно подкорректировать программное обеспечение. Нет капитанов – они не нарушают.

– Хилеров, наверно, нет? Они мирные…

– Я вас умоляю! Среди хилеров даже по статистике больше всего серийных убийц, хватает тут этого добра! А вот вашей братии нет… Электрокинетики у нас не приживаются.

– Почему же?

Амос смерил его странным взглядом, который Киган так и не смог понять до конца.

– Чипы выжигают. Даже изнутри самих себя выжигают. Надеюсь, вы таким развлекаться не будете?

– Да как-то не планировал…

Пациенты не обращали на них внимания, как горожане не обращают внимания на заглянувших к ним туристов. Это позволяло Кигану рассматривать их чуть ли не в упор, надеясь, что проблема решится сама собой… Не решилась. Он понятия не имел, кто из этой толпы может иметь хоть какое-то отношение к Альде. Похоже, придется все-таки пробиваться к компьютеру – или надеяться, что Триан додумается до чего-нибудь еще.

Киган как раз размышлял об этом, когда они добрались до сада – удивительно красивого, полного живых растений. Насыщенная зелень невольно притягивала взгляд, словно неожиданный привет из далекого дома. С потолка лилось сияние, имитирующее солнечный свет. Звучало птичье пение, хотя птиц электрокинетик не видел.

В саду было спокойно и свежо, такое место должно было привлекать немало пациентов, но зеленые аллеи почему-то пустовали.

– Мы зашли на закрытую территорию? – насторожился Киган.

Когда незваных гостей уводят подальше от посторонних глаз, ничего хорошего это не сулит. Возможно, все предыдущее радушие Амоса было лишь игрой, успешно усыпившей бдительность электрокинетика, а вот теперь придется за все заплатить! Киган напрягся, призывая силу, чтобы немедленно атаковать…

Но атаковать не пришлось. Амос раздраженно закатил глаза и проворчал себе под нос:

– Она опять это делает!

– Что, простите?

– Понимаете, в большинстве своем наши пациенты забывают о печальном прошлом и живут вполне мирной жизнью. Но бывают те, кому криминальные пристрастия милее. Поскольку жертв здесь нет, они отыгрываются на соседях, заставляя их выполнять определенные приказы – вроде освобождения от своего присутствия сада. Я давно говорил доктору Филе, что эти королевские замашки нужно пресекать, но она все никак не выработает соответствующие программы!

Похоже, Амос снова сказал ему правду. Пройдя чуть дальше по аллее, Киган увидел на белом плетеном лежаке одного-единственного пациента – женщину, просматривавшую что-то на планшете. Она услышала его приближение, не испугалась, но приподнялась на локтях, чтобы взглянуть, кто же решил составить ей компанию.

В этот момент взгляд Кигана встретился с прекрасно знакомыми ему желтыми глазами – глазами Альды Мазарин.