Текст книги "Смерть на Марсе"

Глава 4

Осмотреться в городе сначала не получилось: на них напали сразу же, на первой линии домов. Здесь оборону держал отряд боевых роботов, не военных, а частных, принадлежащих корпорации местного сенатора. Самого сенатора, насколько было известно Лукии, давно захватили, но приказ он не отменил – или это было вообще невозможно. В любом случае, периметр города боевые машины удерживали надежно.

Если бы ими занялись военные, роботы тоже были бы устранены, но это привело бы к серьезным разрушениям. Поэтому Лукия считала миссию верной, необходимость сражаться ее не напрягала. Это оказалось почти приятно: наконец-то размяться, вспомнить былые времена. Еще до проекта «Исход» Лукия занималась патрулированием и охотой на пиратов, тогда все происходило примерно так же.

Роботы оказались предсказуемой угрозой. А вот к чему капитан не готовилась, так это к хищникам, заполонившим улицы. Причем здесь поджидали как раз не мутанты, которых больше всего опасался Легион. На Марс привезли животных с других планет, которые тут были неизвестны, а потому сошли бы за чудовищ. Пожалуй, людям не подготовленным и излишне эмоциональным то, что теперь творилось на улицах, казалось концом света…

На Лукию бросилось существо, похожее на нечто среднее между змеей и ящерицей – да еще и размером с половину «Стрелы». Грандиозный размер туши и явно не такой впечатляющий размер мозга дарили существу непробиваемую уверенность в себе, нападало оно без сомнений и осторожности. Лукия сначала еще пыталась вспомнить, что это за хищник, потом сдалась. Она и не надеялась изучить обитателей всех известных планет.

Ей и теперь не полагалось писать научную статью по мотивам схватки. Задача у нее была простая: убить, а для этого особые знания не нужны. Хотя они бы пригодились… Чешуя у существа оказалась на удивление крепкой, да еще и отражающей термозаряды. Лукии пришлось пробивать ее вручную, и для того, чтобы уничтожить броню, требовалось не меньше трех ударов строго в одну точку.

Это сдерживало капитана, а атаки существа отбрасывали все дальше от места, в котором бой начался. Лукия не видела, где оказались остальные, кто на них напал, но беспокойства она не испытывала. Она научилась доверять своей команде уже давно, и сейчас это спасало.

Первый успех в битве с рептилией радости не принес: оказалось, что у этой твари еще и кровь токсичная. Мутный поток ударил в лицо, Лукии пришлось повернуться, пожертвовать одним глазом, чтобы сохранить второй… Поддаваться панике она не собиралась. Боль – всего лишь часть сражения, Лукия приняла это, затаилась, а потом запрыгнула на тушу существа, расширила рану, нанесенную недавно – и скоро голова хищника по широкой дуге полетела в сторону, на одну из прогулочных площадок, которых в Новом Константинополе хватало.

Больше на Лукию никто не бросался, и это дало ей возможность изучить ситуацию. Все оказалось неплохо: на улице прибавилось трупов, зато команда осталась на ногах. Стерлинг отряхивался от какой-то слизи и требовал камеру с ультрафиолетовым облучением. Киган зачем-то пытался развинтить боевого робота. Римильда и Рале уже спешили к капитану.

Телекинетик добрался до Лукии первым и еле слышно, так, чтобы лишь ее острый слух смог уловить, спросил:

– Ты как?

– Осторожней с субординацией, – отозвалась Лукия. – Я в порядке. Не вижу причин для эмоций.

– В каком ты порядке? У тебя сейчас глаз вытечет!

– Маловероятно, он как раз закреплен ожогом.

Судя по выражению лица, Рале много готов был сказать о таком отношении к собственным ранам. Но не успел – к ним подбежала Римильда, без лишних вопросов усадившая капитана на ближайшую скамейку.

Фактор исцеления у Лукии и без того был выше, чем у многих солдат. Обычно хватало и его, да и сейчас бы хватило – но с ним глаз восстановился бы часа за два. Этого времени у них не было, и она позволила хилеру выполнить свою работу. Капитан умела терпеть многое, но вот так быстро исцелиться оказалось на удивление приятно.

Хилер номер 2 работала быстро, уже минут через двадцать Лукии казалось, что и не участвовала она ни в каком бою, а только-только покинула корабль.

Когда Римильда отошла, Рале снова стоял рядом, однако это не было очередным проявлением эмоций. Телекинетик выглядел собранным – и куда более мрачным, чем раньше.

– Капитан, вам лучше это увидеть. Да и всем остальным тоже.

– В этой дыре осталось что-то, к чему нужно идти с таким траурным видом? – хмыкнула Римильда.

– Ты даже не представляешь… Но сейчас представишь.

Он провел команду к узкому переулку, образованному двумя высокими зданиями. Стены здесь были глухими, лишенными окон, и даже их белый цвет не спасал от ощущения вечного полумрака, не отступавшего даже в разгар дня.

Этот полумрак делал особенно зловещим крупное бесформенное… нечто, прилепившееся к одной из стен. Лукия даже не поняла сначала, на что смотрит. Тускло поблескивающая масса, истекающая чем-то подозрительно похожим на сукровицу, показалась капитану живой. Однако Римильда эту иллюзию быстро развеяла:

– Похоже, чей-то схрон. Внутри живых нет, спасать некого.

Стерлинг направил на биомассу луч прожектора, и Лукия разглядела, что это действительно кокон, сделанный из полупрозрачной слизи. Внутри бугрились разные объекты, и уже по их размеру и форме можно было о многом догадаться.

Но Рале не собирался гадать, он хотел знать наверняка. Телекинетик снял верхний слой кокона и брезгливо отбросил в сторону. За этой тонкой преградой обнаружилось именно то, чего и ожидала Лукия: человеческие тела на разных стадиях кислотного растворения. Рале извлек несколько и оставил висеть в воздухе.

– Ну и зачем это? – поморщился Киган. – Надеешься понять, какой именно из выродков их законсервировал? А какая разница? Мы всех уже раскатали по дороге!

Рале его проигнорировал, он обратился к Римильде:

– Когда были убиты эти люди?

Отвечать она не спешила. Она подошла ближе к трупам, почти вплотную, но ее саму это не смущало: хилеры, особенно высшие, рано теряли брезгливость и страх перед смертью. Если Римильде нужно было что-то знать, она подходила и узнавала.

– Часов пять назад, не больше. Чтобы точно определить, мне необходимо изучить жижу, в которую их поместили.

– В этом нет необходимости, – покачал головой Рале. – Пять часов – уже показатель. Вы ведь понимаете, кто перед нами?

Лукия действительно понимала – да и остальные тоже. Телекинетик достал из кокона только гражданских: молодую женщину в верхней одежде, парня в форме курьера, пожилого мужчину, отправившегося, похоже, на прогулку. Все они оказались на улице уже после того, как в городе был объявлен комендантский час, и стали легкой добычей для хищника, которого на Марсе прежде не было и вроде как быть не могло.

Капитану несложно было определить, что это значит:

– Они не поверили, что угроза реальна.

– Вот что с гражданскими делает недостаток дисциплины, – закатила глаза Римильда.

– Полагаю, дело не только в этом. За последние дни на Марсе произошло слишком много: одна смена власти, другая…

– Местные не знают, кому верить, – подхватил Рале. – Они устали от тревоги, им кажется, что ими манипулируют…

– А в итоге они превращаются в рагу, – Киган указал на останки. – Они сами подставляются… Мы тут, конечно, всякого добра поубивали, но среди этих хищников нет таких, которые пробрались бы в защищенные квартиры. Если бы эти чудики забаррикадировались внутри, как им велели, остались бы живы!

Тут он был прав, но Лукия понимала, что вряд ли эти люди были особо мятежными. Нет, скорее всего, таких на Марсе сейчас хватает… Они испугались, когда началось восстание, но теперь им надоело бояться. Человек привыкает ко всему, да еще и быстро. Должно быть, они, прежде не знавшие забот, решили, что нужно просто продолжить жить как раньше, и все наладится само собой.

Эта нехитрая стратегия еще могла бы сработать, пока угрозу представляли только роботы и солдаты марсианской армии – они вряд ли стали бы стрелять в гражданских. Но теперь Новый Константинополь наполнился дикими животными, которые будут рады легкой добыче… Лукия не сомневалась, что ее команда сумеет очистить город. Она просто не была уверена, что это произойдет достаточно быстро.

– Мы должны выпустить дополнительное предупреждение, – объявила она. – Марс – развитая планета, здесь наверняка есть канал прямой связи, общее оповещение, которое нельзя проигнорировать.

Рале сориентировался мгновенно:

– Сделаем, как на Итойе?

– Да, примерно так. Витте, вы загрузили во внутреннюю память карту города?

– Конечно, капитан! Я же это… Я всегда! – засуетился киборг.

– Я поняла вас, Витте. Найдите ближайшую точку, где есть подходящее для наших целей оборудование.

Стерлинг кивнул и отвел взгляд в сторону, смотрел он сейчас явно не на стену. Через несколько секунд у него готов был ответ:

– Подходящий центр связи находится в двух кварталах отсюда, капитан!

– Хорошо. Теперь запишите видео того, что мы обнаружили здесь. По пути к центру делайте фото и видео любых пострадавших гражданских. Я не люблю применять страх как источник мотивации, но в нынешней ситуации по-другому нельзя.

– Лучше быть напуганным, чем уместиться в двух ведрах, – рассудил Киган.

– Будем держаться вместе? – уточнил Рале.

– К сожалению, такого мы себе позволить не можем. Это было бы допустимо, если бы на зачистку прислали несколько групп, а здесь только мы. Поэтому со мной в центр отправятся Майрон и Витте. Фревилл, Рэйборн, вы отвечаете за очистку улиц. Многие горожане, как я вижу, остаются внутри. Но нам желательно избежать гибели даже тех, кто решит нарушить правила.

– И снова мы мешаем естественному отбору, – вздохнула Римильда.

– Понял вас, кэп, – кивнул Киган. – Будем на связи тогда!

Лукия и сама не отказалась бы поверить, что все не так сложно – и все под контролем. Однако она слишком хорошо помнила, что изначально никаких хищников в Новом Константинополе не было. Они пришли позже и непонятно зачем. С одной стороны, это уменьшало угрозу для других городов, инопланетные твари не таились там, а уходили сами. С другой… сложно было сказать, готова ли к такому нашествию даже прекрасно укрепленная столица.

* * *

Он снова был на Эребе… Как будто и не улетал! Заснул там, а теперь проснулся, и настоящее – лишь то, что произошло на планете ураганов, все остальное ему приснилось.

Стефан не позволил этому чувству задержаться. Он прекрасно знал: при телепатической травме выскакивают из своих углов самые паршивые воспоминания. Сам виноват, зря все-таки полез… Решил, что осторожность тут поможет! Но корить себя можно хоть до конца времен, толку не будет. Ему оставалось лишь справляться с последствиями, если такое вообще возможно.

Подвох в том, что Стефан пока не знал, получится ли у него выбраться. Ему доводилось слышать о легионерах, попадавших в такие ловушки – и никто из них не справился самостоятельно. Одних вытаскивали оказавшиеся поблизости телепаты, другие освобождали номер в иерархии для кого-нибудь посообразительней.

Единственным преимуществом Стефана стала повышенная способность к телепатии. Однако полноценного образования ему сейчас остро не хватало – так, как никогда раньше.

– Надо же, я думала, не встретимся уже!

Стефан знал, что рано или поздно этот голос прозвучит. Если уж подсознание вырвалось из-под контроля, то теперь по полной отыграется. Третий постарался подготовиться, однако порой это невозможно. Знакомый голос, утихший много лет назад, все равно резанул по живому.

Эви стояла в стороне, прислонившись плечом к стене. Она совсем не изменилась… Да и с чего бы ей меняться? Смерть останавливает часы. Стефан был благодарен уже за то, что Эви выглядела прежней, такой, какой он увидел ее впервые – а не в последний раз.

– Ты можешь исчезнуть? – поинтересовался он, изучая свое окружение.

– Заставь меня.

– Мог бы – ты бы тут и секунды не продержалась.

Если бы они находились в реальном мире, он бы без труда подавил собственную галлюцинацию, как подавлял память об Эви все эти годы. Но в ловушке разума у Стефана не было такой власти, приходилось терпеть. Знание о том, что это все иллюзия, не помогало, для него существовал только этот мир.

Третьему оставалось лишь игнорировать свою неожиданную спутницу, у него было слишком мало времени для разговоров. Он направился вперед, сторону коридора выбрал наугад – ему просто нужно было определить, копирует ли его подсознание настоящую станцию на Эребе или тут его ждет мешанина из разных воспоминаний.

Эви, как и следовало ожидать, поплелась следом.

– Ты не можешь игнорировать меня вечно!

– Вечно и не понадобится, я либо умру, либо выберусь отсюда.

– Не хочешь поговорить о том, что случилось после моей смерти?

– Нет. Я сам с собой не говорю – хотя собеседник, несомненно, прекрасный.

Стефан не брался сказать, что именно воскресило призрак Эви: какое-то внешнее воздействие или чувство вины, которое он уже привык подавлять. Это ничего не меняло, образ девушки вряд ли мог стать указанием на выход отсюда. Скорее всего, подойдет какая-нибудь дверь… Но дверей поблизости как раз не наблюдалось.

Повернув за угол, он ожидал обнаружить еще один пустой коридор, а вместо этого чуть не столкнулся с молодой женщиной. У него была всего секунда, чтобы ее разглядеть, но этого хватило. И разум, и инстинкты кричали, что с ней не нужно пересекаться, ее даже касаться нельзя. Он не раздумывал, почему, просто принял это как абсолютную угрозу. Он подался назад так резко, что не удержался на ногах, и дальше пришлось отползать. Ему было все равно, значение имела только цель – оказаться как можно дальше.

Это Эви вернулась к нему живой. Синдони… Она лишь отдаленно напоминала живую. Если бы все это происходило в реальности, она бы точно долго не протянула, половина ее лица и большая часть тела была уничтожена лавой Адрана, здоровая плоть и золотистая кожа сменились обугленными струпьями.

Хотя боли она, похоже, не чувствовала. Глаза, наблюдавшие за ним, оставались спокойными и холодными.

– Меня тоже будешь игнорировать? – спросила она.

Стефан, уже оправившийся от первого шока, неуловимо быстрым движением поднялся на ноги.

– Буду, – согласился он, минуя обожженную девушку.

Она, в отличие от Эви, не пошла за ним, она снова возникла у него на пути.

– Тебе не жаль?

– Уже тот факт, что ты здесь, доказывает, что жаль, – невесело усмехнулся Стефан. – И я не отрицаю, что облажался по полной. А что толку? Разве мое сожаление тебя вернет?

– Я бы хотела, чтобы ты умер, – равнодушно признала Синдони. – Ты знаешь об этом.

– Я, как видишь, в процессе…

– Это так ты воспользовался моим даром? – возмутилась Эви.

– Ты вообще последний человек, которому полагается меня судить. Ты сама велела никому не доверять и всех контролировать.

– Я не то имела в виду!

– Я знаю. А получилось то, что получилось.

Ему понадобилось серьезное усилие воли, чтобы прекратить этот спор. Знал же, что не нужно ввязываться, а все равно сорвался! Те вопросы, которые теперь задавали ему девушки, он и сам задавал себе много раз. Из-за этого Стефан и осознавал, что правильных ответов не существует – как и универсального покаяния, искупающего все грехи.

Иногда не везло. Иногда ошибался. Но исправить он все равно ничего не мог, ему только и оставалось, что двигаться дальше.

Скоро стало понятно, что его иллюзия не была полноценной копией базы на Эребе. Дверей здесь не осталось, комнат – тоже, Стефан оказался в бессмысленном переплетении коридоров. Он не мог сказать, что это: огромный лабиринт – или его просто заставляют идти по кругу. Даже телепатическая травма не может так работать, что-то точно пошло не так… Знать бы еще, что!

– Прекрати носиться, – посоветовала Эви. – Когда мы были вместе, ты сначала думал, потом делал.

– Не подсказывай ему! – возмутилась Синдони. – Ты реально хочешь, чтобы он остался в живых?

– Естественно. Пока он есть, от меня хоть что-то остается.

– Он меня погубил!

– Это не от меня, – быстро заявила Эви. – Это от него, врожденное!

Стефан снова перестал их слушать, он замер на месте. Похоже, его подсознание, говорящее голосом Эви, в чем-то право. Ловушка всегда работает против него, и судя по тому, кого он здесь встретил, питает ее чувство вины. Отсюда нельзя удрать, просто набирая скорость. Необходимо сделать то, чего он еще не пробовал, что считал немыслимым…

Стефан обернулся.

Вроде бы и простое движение, большого ума не требующее, а бежал он от этого много лет. Лишь бы не видеть, не помнить, притвориться, что ничего не было… А теперь так нельзя. Ему нужно было понять, что он упустил.

Так он и обнаружил следы: череду маленьких кровавых отпечатков босых ног, расчерчивающих коридор и исчезающих за поворотом.

– Это еще что такое? – нахмурился Третий. – Детей я никогда не трогал…

В его прошлом действительно не было ни одного ребенка, пострадавшего от его рук. Сам он в детстве был спокоен, иногда счастлив, проблемы начались куда позже. Он не был идеален, да и сожалений у него хватало. Вот только с детьми он в жизни не воевал – он бы такое запомнил!

Он снова повернулся к Синдони, образ, изуродованный ожогами, уже не причинял такую боль – Стефан почти привык.

– Это ведь не от тебя?..

– Не надейся, – нахмурилась она. – Я бы никогда так не поступила, если бы… Не ради тебя!

– Я и не претендовал. Но что тогда за ребенок?

– Ты так и будешь тупить, спрашивая об этом свои воспоминания? – удивилась Эви.

– Но здесь могут быть только мои воспоминания – включая это дитятко.

– Так иди и проверь!

Затея казалась сомнительной, однако Стефану все равно больше нечего было делать. Он направился по кровавому следу, постепенно ускоряя шаг. Очень скоро он бежал – и это помогло.

Сначала он услышал детский смех, превращенный в гулкое эхо пустыми коридорами – жутковатый звук, между прочим! Но указывающий, что ребенок действительно существует. Стефан ускорился и за очередным поворотом наконец обнаружил мальчика лет восьми.

В какой-то момент он начал подозревать, что увидит самого себя, такого, каким он был до мутации… Но нет, ребенок оказался даже отдаленно не похож на Третьего. Он, худющий и бледный, испачканный кровью, остановился, спрятав в ладонях заплаканное лицо. Никаких ран Стефан на нем не видел, а значит, кровь была не его.

Третий опустился на одно колено так, чтобы их с ребенком лица были примерно на одном уровне.

– Эй, шкет, с тобой-то что случилось? – спросил он.

– Нельзя тебе становиться отцом, – категорично заявила Эви. – Ты педагогически непригодный.

Стефан лишь отмахнулся от нее, продолжая наблюдать за мальчиком:

– Отстань, ничего ему не будет, он ведь тоже мое воспоминание!

– А ты в этом уверен?

Уверенности ему как раз не хватало – как и терпения. Стефан больше не собирался вести тут беседы, он перехватил тощие ручки ребенка и заставил отвести их от лица. Вот тогда он и обнаружил раздражающе знакомые черты… Ему даже показалось, что он все перепутал, он на самом деле не в ловушке собственного разума, он застрял в чужом сознании.

Но это было невозможно, да и мальчик, стоящий перед ним, отвечать не спешил, пялился только, да и то не на Стефана, а как будто сквозь него.

Вывод Третий мог сделать только один: во время неудавшейся попытки изучить разум существа он случайно забрал себе то, что осталось от памяти Рафаля Строма. И Стефан пока не мог даже предположить, чем это для него обернется.

* * *

Они приближались к территории Объекта Д-1. Привезти их туда поезд не мог, но на ближайшей станции военные оставили для них автомобиль. Это и к лучшему: машина была достаточно мощной и устойчивой, чтобы пробиться через грозу, разбушевавшуюся над территорией «Демиурга». Пешком легионеры тоже дошли бы, но это отняло бы куда больше времени и сил.

Эстрид казалось, что в такой момент нужно думать только о миссии и готовиться к неизбежному. Но Шарлотта осталась верна себе, она могла болтать о чем угодно, только не о самом главном.

– Ты ведь поссорилась с Матео, да? Я вижу! Ты всю дорогу мрачнее тучи. Точнее, ты и так стабильно мрачная и даже жуткая, но тут рекорд даже для тебя.

– То, что ты говоришь, неприемлемо, – указала Эстрид. – Причем по всем пунктам.

– Начиная с твоей связи с ним, я так понимаю?

– Нет никакой связи.

– Да брось, это было видно! И, знаешь, я тебе даже завидую… Такая связь – редкая удача. Это то, что делает нас живыми.

– Пульс делает нас живыми.

Шарлотта и теперь не смутилась:

– Кривляться можешь сколько угодно, в глубине души ты понимаешь, о чем я говорю. Понятно, что на этапе выпуска из академии мы все рвемся к подвигам и славе, к возможности проявить силу… А потом это приедается, и другое становится главным. Возможность найти в жизни нечто большее… Разве то, что ты чувствуешь по отношению к нему, не важно?

– Я ничего не чувствую.

– Это, кстати, нормально, что вы поссорились, все ссорятся, даже когда любят. Тебе просто непривычно! Может, даже горько, если у вас раньше не было таких размолвок… Но ты не переживай, когда миссия закончится и ты вернешься, он все еще будет любить тебя. Это так работает!

Эстрид всерьез подумывала о том, чтобы двинуть ей, просто чтобы напомнить о разнице в силе, да не пришлось. Гиена, до этого дремавшая у ног Шестой, приподнялась и ткнулась мордой в колени Шарлотте. Та наконец отвлеклась от сплетен, недостойных легионера, и переключила внимание на зверя. Эстрид же не собиралась обдумывать ее слова, сейчас значение имела только миссия.

Буря лишь усиливалась, двигаться становилось все сложнее. Автопилот истерично предупреждал о нарастающей угрозе и требовал вернуться в безопасность. В какой-то момент Эстрид пришлось отключить его и принять управление. Машина поумнее человека будет, она так просто на самоубийство не согласится.

Видимость стала ничтожной, за стеклом просматривалась сплошная пелена дождя. Сначала Эстрид была вынуждена ориентироваться только по карте, отражавшейся на мониторе. Потом она наконец почувствовала других легионеров и направила машину к ним.

– Меня дождичек сбивает или там и правда не все? – насторожилась Шарлотта, тоже уловившая присутствие легионеров.

– Трое, – подтвердила Эстрид.

– А остальные где? Мы, насколько я помню, находились дальше всех и должны были приехать последними…

– Ты всерьез надеешься, что я знаю ответ?

Шарлотта настаивать не стала, а Эстрид больше не смотрела на нее. Пятой сейчас нужно было подвести автомобиль к их цели так, чтобы не угодить в одну из гигантских луж, собирающихся на земле.

У других легионеров положение оказалось куда хуже. Эти трое стояли возле обгоревшего остова гибридного вертолета. Когда к ним подъехал автомобиль, они, похоже, только-только завершили восстановление. Человек бы подобную аварию не пережил, да и легионерам наверняка досталось, но никого из первой десятки такие травмы остановить не могли.

Попытка поговорить на месте ни к чему не привела, мешал вой ветра. Одхан первым двинулся к базе, остальные последовали за ним. Эстрид не была уверена, что это нормально – вот так опрометчиво бросаться туда, однако возражать она не стала.

Ворота Объекта Д-1 оказались сломанными, так что внутрь легионеры проникли сразу. Любой из них мог выдержать атаку отряда боевых роботов, и все равно укрыться от ливня и ударов холодного ветра оказалось на удивление приятно.

Дальше контрольного пункта, в прошлом охраняемого, а теперь опустевшего, они пройти не спешили. В «Демиурге» было тихо и пусто, большая часть систем оказалась отключена, а в воздухе ощутимо пахло кровью.

– Кто-нибудь объяснит мне, какого черта тут происходит? – недовольно поинтересовалась Саломе.

Ее послушать, так она только попала на базу, да еще и сделав всем большое одолжение! Впрочем, Эстрид не позволила себе обмануться. Саломе все прекрасно знала, просто за разговорами и возмущением она прятала страх.

– А что тут может происходить? Уже по отработанной схеме, – усмехнулся Одхан. – Идем туда, избавляемся от очередного свихнувшегося великого лидера и наконец убираемся с этой планеты.

Когда стало известно о том, что от Виридианы Тассин придется избавляться своим же, Эстрид была рада, что не попала на ту миссию. Кто мог предположить, что история повторится настолько быстро?

– Подождите, но нам же сказано идти всем! – упорствовала Восьмая. – Мы увеличим шансы на поражение, если разделимся!

– Думаю, тут сейчас собрались все, на кого мы можем рассчитывать, – сказал Виндар.

– А как же номер 7? Здесь должен быть номер 7!

– Он с кем-нибудь связывался? – уточнила Шарлотта. – Он вообще на Марсе?

– Нет – и уже это означает, что он решил действовать по-своему, – ответил Одхан. – Точно такая же история с номером 3. Стефан был ближе всего к «Демиургу», он должен был добраться первым. Если его тут нет, он просто не хочет, чтобы мы его видели.

– Может, сначала получим разрешение от руководства? – спросила Саломе.

– Хочешь – занимайся этим, а мне уже надоело ждать. Я готов заняться делом.

Эстрид далеко не всегда поддерживала импульсивные решения Четвертого, но тут она была с ним солидарна. Номера 3 и 7 действительно всегда плохо играли в команде, а излишнее ожидание не пошло бы на пользу миссии. Уже сейчас все паршиво… Эстрид, как ни старалась, не могла распознать поблизости привычный энергетический код Рафаля. Она даже не сомневалась, что дело не в ней, у остальных тоже не получится.

Поэтому, когда Четвертый направился к переходу в основную часть базы, она сразу же последовала за ним. Остальные на пропускном пункте тоже не задержались – все, включая Саломе: одиночества она боялась больше всего. Если она останется одна, за чьей спиной она спрячется?

Эстрид лишь примерно представляла, насколько большую территорию занимает «Демиург». Под ними располагались десятки уровней, глубина, которая безо всех этих построек звалась бы бездной. Достойное логово для того, кто ждал их внизу, даже символично получилось… Пятая не боялась, в отличие от Саломе, и все же признавала: произойти может что угодно.

Она предполагала, что у них хотя бы будет время осмотреться, изучить ситуацию и подготовиться к схватке. Однако время закончилось куда раньше, чем они ожидали: они едва миновали контрольный пункт и спустились на уровень ниже, когда неожиданно заработали компьютерные мониторы – и сканеры, до этого остававшиеся выключенными.

Насколько могла судить Эстрид, здесь проводился более тщательный досмотр тех, кого все-таки пропустили на базу. Вот только занимались этим обычно люди, которых поблизости не было. Пятая чувствовала окружение гораздо лучше, чем другие легионеры, помогали способности хилера. Благодаря этому она не сомневалась, что иных форм жизни на ближайших уровнях нет. Так почему же вдруг проснулась система безопасности, казавшаяся отключенной?

Первым пришел в себя Виндар:

– Похоже, он задал программу!

– Рафаль? – удивился Одхан. – Да он же не способен!

– Сейчас не способен, а когда все это началось, он еще мог использовать разум – и не важно, кто этим разумом управлял! Рафаль был достаточно умен, чтобы взломать такую программу.

Пока они говорили об этом, сканеры просветили их и отключились. На мониторе высветилась надпись: «5. Количество признано достаточным».

Виндар угадал верно: это и правда была ловушка для них. Она не сработала бы, если бы сюда вошел кто-то один. Но Рафаль знал протоколы – ему было известно, как избавились от Дианы. Он подстраховался.

Он ввел допустимые цифры в программу, и половина лучших легионеров оказалась вполне достойной мишенью. Эстрид отчаянно оглянулась по сторонам, стараясь найти укрытие – или определить угрозу. Но все случилось слишком быстро, от нее и остальных уже ничего не зависело.

Взрывные устройства были установлены где-то внизу: то ли внутри технических люков, то ли уровнем ниже. Когда система одобрила мишень, сработали детонаторы, и безопасных участков просто не осталось. Полыхнул весь уровень, загрохотал, исказился, наполняя разрушением грандиозную металлическую тушу «Демиурга». Взрыв расправил крылья, и мир оказался заполнен огнем и белым сиянием…

* * *

Альде казалось, что до подземной базы они доберутся без особых проблем. Им хотя бы с погодой повезло – сомнительная радость на фоне всего остального, но все же! Издалека было видно, что над территорией «Демиурга» бушует гроза, по границе которой даже проползла воронка смерча. Но когда они добрались до Объекта Д-1, буря отступила, сменившись сероватым туманом.

Туман тоже не радовал: он был настолько густым, что видимость сокращалась до пары шагов, и настолько влажным, что по коже скользили мелкие холодные капли. Но все ведь познается в сравнении, пройти через завесу тумана куда проще, чем ползти по лужам, пока тебя пытается отковырять от земли смерч!

Так что Альда верила в их везение, пока не почувствовала жизнь… много жизни. Она постоянно наблюдала за окружением, знала, что в район столицы сползаются те самые мутанты, которых так опасался Легион. Но все они двигались с разной скоростью, разобщенными группами, и у телепатки были все основания ожидать, что хотя бы часть нагрузки примет на себя Новый Константинополь, эти существа точно не объединятся в какое-то потустороннее подобие армии!

Ее прогноз сбылся лишь отчасти: существа естественного происхождения, порожденные другими планетами, действительно сворачивали к городу. Они чуяли добычу и охотились, тут ничего особенного. А вот мутанты Новый Константинополь проигнорировали, их интересовала только подземная база, и при приближении к Объекту Д-1 они заметно ускорялись. Порой разные группы сливались, и обходилось без конфликтов, хотя Альда подозревала, что это тоже не совсем нормально для таких агрессивных тварей.

Телепатка остановилась первой и задержала своего спутника.

– Ты чувствуешь их? – спросила она.

Во время их пути Триан оставался таким же молчаливым. Это напрягало Альду, и не пускаться в расспросы было все сложнее, однако пока она справлялась. Она слишком хорошо понимала, что лишняя болтовня поможет ей успокоить нервы, а вот легионера отвлечет.

Когда они доберутся до цели, все будет зависеть от Триана, поэтому она давала ему шанс подготовиться – насколько это вообще возможно.

– Чувствую, – подтвердил он. – Лучше, чем других существ, потому что большая часть этих мутантов сделана из похищенных легионеров.

– Жутко, – поежилась Альда. – Я понимаю, что это легионеры, но из-за того, что не могу уловить в них разум, они на монстров каких-то похожи…

– Нет в них разума. В этом смысл: чтобы они дошли до такого состояния, человеческое сознание должно быть не подавлено, а мертво.

Об этом Альда уже слышала, но по-прежнему не представляла, как такое провернули. Нет, человека-то убить можно, но… За счет чего двигается тело? Как зомби какой-то!