Текст книги "Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом"

– И что ты предлагаешь? Сбросить колонию в космос, чтобы она однажды сама нашла, с кем бы слиться, и все-таки наваляла человечеству?

– Есть немало способов уничтожить образец – пока это всего лишь образец. Но ты и правда будешь гордиться собой и оправдывать все любовной любовью, если позволишь этому разрастись?

– Я не знаю… И не буду знать еще некоторое время.

Ей хотелось держаться за уверенность в своем плане хотя бы теперь, чтобы не было настолько тоскливо. Но Стефан ведь не просто так задает вопросы, он умеет задеть за живое. Альде казалось, что после обнаружения Шидоная станет проще – а стало только сложнее.

Уже сейчас телепатка признавала: возможно, если колонию сочтут слишком опасной, она сама отменит эксперимент еще до его начала – даже если потом никогда не простит себя за это.

Но пока корабль продолжал двигаться, приближая и команду, и бессмертного убийцу к людям.

Глава 4

Аделина до последнего надеялась, что ей просто позволят выполнять свою работу – как она делала всегда. Собрать команду юристов, согласовать стратегию, определиться с преимуществами и точками уязвимости – раньше ее сотрудничество с частными корпорациями сводилось только к этому, потому что в этом она была хороша. Да, с таким кризисом ни она, ни ее клиенты раньше не сталкивались, однако она готова была принять вызов.

Зато не готовы оказались они… Или, по крайней мере, не так, как она ожидала. Первым тревожным звоночком стало то, что ее вызвали не в один из офисов, а на космическую станцию, принадлежащую ее клиентам, чтобы лично поговорить с руководством. Лично, не через видео! Такое обычно делалось, когда звучали слова, которые ни в коем случае не должны перехватить представители флота.

Но такие слова Аделина как раз слышать не желала – и сто раз говорила своим клиентам об этом! Ее телепатическая защита не совершенна, ее сознание тоже могут изучить. Ей нельзя знать ни о каких преступлениях! Неужели об этом забыли? Или ее пожелания уже потеряли смысл? Аделина пыталась убедить себя, что придумывает лишнего, что все на самом деле не так уж плохо, однако тревога уже появилась – и разрасталась.

По пути на станцию она осторожно пыталась выяснить, где сейчас находятся другие юристы, сотрудничающие с корпорациями. Результат ее не порадовал: они все активно работали над погашением скандала и к своим боссам не спешили. Получается, вызвали только ее? Но почему?

Когда она добралась до пункта назначения, никто и не думал предоставлять ей время на отдых. Еще одно нарушение договоренностей… Аделину обыскали, пусть и предельно вежливо, а потом направили к конференц-залу, где ее уже дожидались.

Она знала, что внешне кажется невозмутимой. Она ведь не студентка какая-нибудь, которая впадает в истерику от любых сложностей! И даже телепаты не смогли бы выяснить, что она сейчас чувствует: ее защита работала в полную силу. Жалко, что истинного спокойствия это не приносило.

Зал для конференций был небольшим и идеально защищенным. У Аделины получилось сразу разглядеть всех собравшихся, и ей эта компания совсем не понравилась. Джоэль Асчер – но это понятно, он ее и вызвал. Старый любитель перестрелок и мирового господства Эвраз Парти. Та тетка, которая руководит «Радиант Медиа», и две ее дочери – Аделина все время забывала, сколько их там всего в этом бабьем семействе. Супруги Ме́ритт – парочка с лицами ангелов и глазами бешеных шакалов, идейные и фактические руководители «Феникс Арт». Еще несколько директоров менее значимых компаний… Словом, вся верхушка, перед которой вдруг оказалась Аделина, заведомо уязвимая в этом положении, как маленькая девочка перед взрослыми, выбирающими ее наказание.

Ей совсем не понравился такой расклад. Сохранять хотя бы внешнее спокойствие становилось все сложнее.

– Госпожа Каглиене, добро пожаловать, – кивнул ей Асчер. – Рады видеть, что вы добрались так быстро.

– Меня просили поспешить, а просьбы своих клиентов я уважаю. Жаль, что в ответ я не получаю такого же уважения: мне так и не объяснили, зачем я понадобилась здесь столь срочно.

– Прошу извинить нас за это, но настали такие времена, когда с каждым словом нужно обращаться предельно осторожно. Особенно со словом, которое могут перехватить.

– Вы подозреваете меня в чем-то?

– Вас – нет, но каналы связи не столь надежны, им мы доверяем куда меньше. То, насколько мы вам доверяем, отражает радостный повод, который стал причиной этого приглашения. Мы бы хотели повысить вас, Аделина. Сделать начальником отдела стратегических коммуникаций.

– Отдела чего? – уточнила Аделина. На самом деле ответ был не важен, ей просто требовалось сказать хоть что-то, чтобы скрыть свой шок.

– Нашего делового союза, – пояснил Асчер. – В свете новых обстоятельств мы объединяемся для грядущего противостояния.

Он подал это как поощрение, чуть ли не подарок, и человеку со стороны, далекому от бизнеса, показалось бы, что все действительно так. Престижная должность, наверняка огромная зарплата, такие связи – чего еще можно желать? Но Аделина была достаточно умна, чтобы понимать: перед ней только что выкопали яму, в которую ей теперь полагалось прыгнуть.

Она предпочитала оставаться независимым специалистом по той же причине, по которой не спрашивала об истинных преступлениях своих клиентов: она не будет нести ответственность за то, о чем не знала. Теперь же ей предлагали не просто присоединиться к команде, а возглавить отдел, да еще и нескольких корпораций сразу.

Тут и гадать не нужно, что планируется на самом деле, все на виду. Коммуникации эти будут связаны совсем не с бизнесом, Аделине предстояло вести переговоры в момент прямого столкновения ее клиентов с властями федерации.

Она предприняла привычную уже попытку выкрутиться:

– Знаете, я не слишком опытна и компетентна как руководитель, думаю, я принесу больше пользы как специалист!

– Аделина, вы себя определенно недооцениваете. Но так получилось, что мы верим в вас больше, чем вы верите в себя. Мы настаиваем на этом предложении… Разумеется, никто вас не будет заставлять! Если вы откажетесь, вы, конечно, вольны улететь отсюда хоть сейчас.

Не будут они заставлять, конечно… Аделине даже не требовалось задействовать телепатию, чтобы понять: если она откажется, живой она эту станцию уже не покинет.

Так что ей следовало согласиться хотя бы для вида. Принять должность, узнать секреты готовящегося наступления, а потом при первом удобном случае сбежать и продать эти секреты подороже, выменять у Общего Правительства на иммунитет.

По крайней мере, таким был первый импульс Аделины. Ну а потом она подумала: зачем? Зачем так отчаянно держаться за свое прошлое и делать ставку именно на Общее Правительство? Все уже понимают, что противостояние будет большим, и ее клиенты – это не какие-то полоумные пираты, которых просто придавят и все. У них хватает ресурсов, они умеют брать свое, они вполне могут добиться передела мира.

При таком раскладе нейтралитет – это тоже поражение. Цепляясь за него, Аделина не могла подняться так уж высоко. А вот если занять сторону раз и навсегда, можно действовать решительней. Она прекрасно знала, что ее таланты подходят для такой должности, выбрали ее не зря. Так в чем минус? В риске? Риск есть всегда – для тех, кто хочет летать, а не ползать. Ну а про потери, которые принесет такое агрессивное противостояние двух титанов, Аделина и вовсе не задумывалась, они ее не касались.

– Хорошо, – очаровательно улыбнулась она. – Если вы так верите в меня, я буду вдохновляться этим и тоже в себя поверю.

– Правильный выбор, – оценил Джоэль. – Я рад был бы предоставить вам время на адаптацию, но обстоятельства требуют иного. Очень скоро мы запустим сразу несколько крупных… проектов. И вам, Аделина, предстоит возглавить один из них.

* * *

День основания специального корпуса космического флота стал настоящим праздником для обладателей способностей. Не то чтобы именно флот открыл их существование – нет, о телепатах, телекинетиках и прочих «непростых» людях знали и раньше. Их потенциал оценивали очень высоко, одни готовы были за него платить, другие – использовать так, как нужно, даже если обладатель способностей против.

Появление спецкорпуса наконец-то принесло порядок и защиту. Способности выявляли у детей в раннем возрасте. После этого можно было развивать дар или отказаться, но даже при отказе флот продолжал наблюдать за ребенком, чтобы его талантом не попытался воспользоваться кто-то другой. Военные не отрицали, что создали монополию на специальные способности. Но монополия эта стала вынужденной – как и в случае с оружием массового поражения.

Это не значит, что все остальные вмиг потеряли интерес к обладателям специальных способностей, просто теперь использовать таких людей стало сложнее. Кто-то похищал детей и сам их обучал. Кто-то проводил генетические эксперименты, чтобы создать лучшую версию того, что уже было в распоряжении флота.

Чуть позже военные согласились-таки на послабление и разрешили некоторым частным корпорациям работать с обладателями специальных способностей, если те захотят. Не все в Общем Правительстве одобрили такое решение, но что было, то было. При законном подходе все равно существовали серьезные ограничения. Сторонники этих послаблений предполагали, что это положит конец жестоким подпольным экспериментам.

Не сложилось, конечно. Потому что организаторы подпольных экспериментов никаких ограничений не признавали.

По-настоящему серьезные научные исследования могли позволить себе немногие. Те, кому не хватало денег на инновационное оборудование, компенсировали это количеством попыток. Особенно тяжелой в этом плане была ситуация с киборгами: если в иных случаях нужно было сначала получить человека с хотя бы минимальными врожденными способностями, то на роль киборга сгодился бы кто угодно. Людей массово похищали, а потом так же массово сжигали, когда эксперименты не приносили пользы.

Занимались таким не только крупные корпорации, в киборгах нуждались многие, включая пиратов. Одна из их гильдий обустроила вполне сносную лабораторию на небольшом конгломерате вдали от часто используемых путей. Там пытались создать киборга с повышенной способностью контроля над машинами.

Для этого требовалось изменение человеческого мозга как такового. Ученые, согласившиеся на сотрудничество с пиратами, высокими моральными принципами не отличались… да вообще никакими не отличались, принципы мешали и работе, и обогащению. Эксперименты в той лаборатории проводились не на детях даже, а на эмбрионах, еще не покинувших тела матерей.

В итоге массово рождались дети с инвалидностью: искаженные, парализованные, страдающие… Но порой действительно способные контролировать машины так, как ни один обычный человек бы не смог. Что им еще оставалось, если машины становились всем доступным им миром? А за счет того, что несчастные дети рождались в плену, они не знали иной жизни и добровольно сотрудничали со своими мучителями. Любили своих мучителей! Им ведь нужно было кого-то любить…

Одним из таких неожиданно удачных экспериментов стали рожденные в лаборатории сиамские близнецы. Они по нынешним временам были даже не редкостью, а уникальным случаем. Обычно женщины во время беременности проходили специальный скрининг, который выявлял такую аномалию, и дети безопасно разделялись до рождения.

Однако в этом случае сиамским близнецам позволили остаться единым организмом, потому что слились они как раз головами, и это привело к необычному развитию мозга – сдвоенного и одновременно неразделимого. Когда девочки родились и чуть подросли, стало ясно, что это все-таки две отдельные личности, причем личности умные, почти гениальные. Уже в четыре года они впервые были подключены к машинам – и смогли ими управлять.

Но если их мозг развивался аномально хорошо, то тела будто пытались компенсировать это. Дети оставались крошечными, искаженными и беспомощными. Одна из девочек еще хоть как-то научилась двигаться и взаимодействовать с окружающим миром. Вторая же оставалась чуть ли не наростом на голове сестры – с крошечным тельцем и едва различимыми ручками и ножками.

Тела были не просто слабыми, они оказались плохо приспособленными к жизни. Близнецы постоянно мучались от судорог и приступов острой боли. Пираты же не только не планировали это лечить, они работали с детьми так, как иные дрессируют животных. За хорошую работу девочки получали в награду обезболивающее. Если же у близнецов что-то не получалось, их убирали в темный ящик, как вещь, оставляли в одиночестве на сутки, а то и дольше. В темноте. Наедине с собственным криком, захлебнувшимся в четырех стенах. Пытка была настолько жестокой, что девочки готовы были работать без сна и отдыха, лишь бы добиться лучших результатов и избежать наказания. В итоге они научились управлять военными дронами в возрасте, когда иные дети учатся читать и писать.

Так продолжалось двенадцать долгих лет, пока лабораторию наконец не обнаружили представители спецкорпуса. Пираты были уничтожены или арестованы, а несчастные дети – отправлены на реабилитацию.

В лаборатории обнаружили немало детей, при взгляде на которых вздрагивали даже опытные военные, но самым сложным случаем, безусловно, стали близнецы. Обычные врачи сразу сказали, что разделить их невозможно. Военные не теряли надежду, они обратились к спецкорпусу, вызвали на консультацию самых сильных хилеров из всех, кто тогда работал, всю первую десятку.

Но и хилеры лишь печально качали головами.

– Вы ведь восстанавливаете человеческий мозг даже после сложнейших травм! – возмущался тогда представитель флота. – Почему нельзя так же восстановить этих детей?

– Потому что они не травмированы, – отвечал Первый хилер того времени. – Они такими родились.

– Ну а тела? Тела вы почему не лечите?

– А что здесь лечить? Им нужно настраивать тела заново. Мы таким не занимаемся. Они просто… не созданы для жизни, двенадцать лет патологии отменить нельзя.

Сами близнецы к смерти не рвались. Нет, болью они не наслаждались, но и другой жизни не знали. Они были напуганы, они не знали, что будет дальше, как им вообще себя вести… Потребовалось немало работы с телепатами и психологами, чтобы они адаптировались к новой реальности.

Тогда и было решено позволить им продолжить обучение контролю над машинами. Вот для этого их сдвоенный мозг действительно подходил: они могли намного больше, чем обычный человек. Еще одной особенностью сиамских близнецов стало то, что пока одна сестра общалась с окружающими, вторая могла полностью сосредоточиться на компьютерном контроле. Это давало им возможность и защищать тело, и управлять любым оборудованием на значительном расстоянии.

Они стали ресурсом флота – но ресурсом, обретенным вынужденно. Все понимали, что, если забрать у девочек эту работу, эту цель, они долго не проживут. Им нравилось приносить пользу, делать нечто значимое, чувствовать себя полноценными. Со временем для них изобрели несколько мобильных систем жизнеобеспечения, чтобы они смогли покидать лабораторию.

К их совершеннолетию стало ясно, что молчаливая сестра, наименее развитая физически, превзошла всех известных флоту киборгов. Она одна была сравнима с великолепным компьютером, тут бесчеловечный эксперимент пиратов принес именно то, чего от него ожидали. Вторая сестра была не так талантлива, зато она оберегала первую, давала той возможность сосредоточиться на дальнем контроле.

Но если их способности развивались, то тела угасали все стремительней. Органы отказывали один за другим, приходилось постоянно прибегать к помощи хилеров. Глаза слепли, сердца то слишком ускорялись, то почти останавливались, иммунная система пропускала одну инфекцию за другой. Процесс можно было сдержать, но не остановить окончательно.

Поэтому, когда сестрам исполнилось двадцать лет, они приняли решение, о котором обычные люди и думать бы побоялись.

– Мы позволили нас убить, – грустно улыбнулась Телила. – Это если уж называть вещи своими именами.

Все это время Стерлинг слушал ее, не перебивая. Хотелось сказать что-нибудь правильное, хорошее, то, что сразу поддержало бы ее и заставило почувствовать себя лучше… Но таких слов просто не было. Он знал, что реальность будет страшной, однако даже не догадывался, что настолько.

Близнецов просто избавили от тел. После долгого совещания хилеры и инженеры флота совместными усилиями разработали биокамеру, которая поддерживала бы жизнь только в мозге. Все остальное сестрам предстояло получать от протезов – начиная от картинки мира и заканчивая любыми чувственными наслаждениями.

– Очень, очень ограниченными, разумеется, – пояснила Телила. – Все, что мы чувствуем, так или иначе, это просто правильная стимуляция мозга. Но не естественная, как это происходит в живом теле, а спроецированная усилиями хилеров. Даже так нам доступно не слишком много, но… Что нам еще оставалось? У нас и раньше-то ничего толкового не было, наши тела действительно не предназначались для полноценной жизни. Потеряв их, мы хотя бы освободились от боли. Отсутствие боли – это вид удовольствия, который не каждый способен оценить.

Избранный метод лечения и правда казался чудовищным, но он существенно облегчил жизнь близнецов. Теперь они могли свободно перемещаться, Сина сосредоточилась на дальнем контроле, специализацией Телилы стало управление их общим телом.

– Моя сестра очень хороша, – признала Телила. – Я говорю это не из-за любви к ней. Она поставила все нынешние рекорды спецкорпуса, которые вряд ли когда-либо будут побиты. Она намного сильнее любого киборга номер 1, который был до нее.

– А у тебя какой номер?

– У меня нет номера. Я вне иерархии, меня сразу назначили опекуном Сины.

– Получается, она прямо сейчас с нами? – Стерлинг очень надеялся, что у него получилось задать этот вопрос равнодушно, без того волнения, которое он на самом деле испытывал.

– Да и нет. Физически она здесь, мы не можем разделиться. Но Сина не любит наше тело, она чувствует себя куда свободней, когда ее разум сосредоточен на машинах. Она там, в городе… Охотится, она довольно свободолюбива. Если тебя интересует, слышит ли она наш разговор – нет, не слышит.

– Ясно… Но если ты киборг, почему ты расспрашивала меня про жизнь киборгов?

Стерлинг не был уверен, что такие разговоры, сложные, полные уязвимости, нужно вести подобным образом. Как же все-таки тяжело обходиться без инструкции… Однако он чувствовал, что готов попытаться.

– Потому что я мало общаюсь с другими киборгами, – пояснила Телила. – Обычно, если куда-то посылают Сину, другие киборги уже не нужны. А если мы и пересекаемся, я не говорю им, кто я такая – не положено. Наша миссия с тобой стала первой, где у меня появился шанс по-настоящему узнать кого-то со схожим опытом… Я не врала тебе, Стерлинг. Мне действительно важно было узнать, как справился ты. Потому что иногда мне кажется, что я не справляюсь совсем…

Она казалась такой одинокой, такой потерянной, что разница между ней и обычным человеком просто стиралась. Стерлинг не выдержал, взял ее за руку – это снова было решение, принятое наугад, но ничего другого пока не придумывалось.

Он больше не сердился на нее, не мог. Он хотел столько объяснить ей, хотя многое не способен был объяснить даже себе. Он просто ничего не успел: воздух разрезал высокий вой тревоги, оповещавший их, что на Марсе обнаружены посторонние.

* * *

– Они что, сошли с ума? – не выдержал старший помощник.

Он говорил тихо, так, чтобы услышал только Данкард. Ему вообще следовало бы промолчать, но он не сдержался. Адмирал не отреагировал, однако и замечание делать не стал. Тем людям, которых он отбирал в команду своего корабля, позволялись некоторые вольности.

Да и потом, реакцию старшего помощника можно было понять. То, что творилось впереди, нельзя было назвать даже наглостью – это было безумие в чистом виде.

Черная Армада на этот раз путешествовала усеченным составом. Часть кораблей Данкарду пришлось оставить возле Земли и Луны в помощь флоту. Все остальные, включая флагман, двинулись навстречу «Северной короне». Именно они должны были доставить Тео к Марсу и способствовать тому, что произойдет дальше.

Дорога их ожидала недолгая, и эта территория считалась безопасной. Не потому, что здесь невозможны были нападения, а потому, что тут хватало разведывательной техники и не было крупных объектов для укрытия. Словом, их противники не смогли бы устроить ловушку, ну а прямое столкновение как вариант не рассматривалось. Пиратов и без того потрепали, они всегда избегали честных битв, они здраво оценивали силу Черной Армады…

Но все это вдруг отошло на второй план, когда впереди показалась череда боевых кораблей. На запрос они не отвечали, да и распознать их как пиратские оказалось несложно. Они двигались вперед, а система безопасности уже предупреждала, что на Черную Армаду наведены орудия.

Стратегия казалась самоубийственной… Да не было тут стратегии! Пираты представлялись безумным муравьем, который сам бежит под ботинок. Но именно такая безрассудная смелость и смущала Данкарда.

Пираты лишены благородных идей, им неведомо товарищество, так что вряд ли это месть за тех, кто погиб на Земле и Луне. Они не получат никакой выгоды, даже если победят. Они будут разгромлены, если проиграют… Что же ведет их вперед?

Данкард заметил, что его люди начали посмеиваться, обсуждая летящих к ним «психов». Адмиралу пришлось прикрикнуть на них:

– Собрались! Объявите по всем кораблям четвертый уровень угрозы.

Офицеры, привыкшие, что пиратам обычно присваивают второй уровень, удивленно переглянулись. Однако они слишком уважали Данкарда, чтобы ставить под сомнение его приказы, и предупреждение все-таки прозвучало. Адмирал не сомневался в том, что все его капитаны, как бы они ни восприняли эту атаку, соберутся и будут действовать в полную силу.

Пока Данкард вводил в центральный компьютер приказы для каждого корабля, старший помощник улучил момент, чтобы спросить:

– Почему четвертый?

– Потому что мы не понимаем до конца, что происходит.

– Но… это же просто пиратские кастрюли!

– Тем хуже. Если я в чем и сомневаюсь, так это четвертый у нас уровень или уже пятый.

Черная Армада, изначально готовившаяся принимать бой так же, как принимали бы попадание случайного астероида, двинулась, занимая подходящую для боя позицию. Данкард предпочел ту схему, при которой один корабль не только атаковал, но и прикрывал стоящие рядом. Ни у одного судна не должно было остаться уязвимых мест, ни к одному нельзя было подкрасться вне зоны поражения орудий. Адмиралу было плевать, что там думают офицеры и солдаты о его осторожности, он чувствовал, что прав.

Интуиция его не подвела. Пиратские суда действительно уступали кораблям Черной Армады. Они врезались в первый ряд боевых кораблей отчаянно, но бестолково, изошли огнем, они нападали, не жалея снарядов. Они напоминали самоубийц, которые хотят не победить, а унести как можно больше жизней с собой – но именно этого от них и ожидали.

Ну а потом проявила себя вторая волна атаки. Сверхскоростные истребители вынырнули из брюха авианосца, до этого укрытого энергетическим полем высшего класса, а потому невидимого для радаров. У пиратов ничего подобного не было… Но никто и не считал, что это пираты: на появившихся из ниоткуда кораблях стоял фирменный знак.

– «Стормгейт», – прочитал старший помощник. – Не понимаю… Пираты что, умудрились украсть у них столько оружия?

– Никто ничего не крал, – спокойно возразил Данкард.

– Но с каких пор «Стормгейт» работает с пиратами?

– Полагаю, с давних.

Данкард не следил за всеми политическими интригами федерации, однако о том, что назревает крупный конфликт с частными корпорациями, знал. Не сомневался он и в том, что именно частники снабжали пиратов оружием. Но вот такое открытое противостояние своими силами… Это уже война.

Если бы Черная Армада не успела подготовиться, урон был бы серьезным, они сходу потеряли бы пару кораблей. Но подготовка помогла, корабли вынуждены были сражаться в полную силу, и все же пока они находились в более выигрышном положении, чем нападающие.

Заметив это, старший помощник заметно повеселел:

– Похоже, что бы они там ни удумали, сегодня они останутся без зубов!

– Никаких послаблений, – жестко велел Данкард. – Готовься по моему приказу поднять уровень угрозы до пятого.

– Но… почему? Они же не выигрывают, да и не могут выиграть!

– Потому что они не улетают.

Тот, кто управлял силами «Стормгейта», наверняка и сам уже разобрался, что их трюк не удался. У Черной Армады было преимущество во всем. Да, корабли Данкарда не могли разгромить противника за пару минут, даже им предстояло заплатить за победу немалую цену. И все равно не было причин сомневаться в том, кому эта победа достанется.

Однако «Стормгейт» не отступал, истребители продолжали атаковать, пытаясь достичь непонятно чего. Да и пираты не улетели – это тоже важный показатель. Они отвлекают, они ждут… Но чего? Эта неизвестность раздражала Данкарда куда больше, чем любая угроза.

Он ожидал, что получит ответ от одного из вражеских кораблей, а вышло иначе. Его собственный корабль содрогнулся, компьютер тут же сообщил о внешних повреждениях. Похоже, «Стормгейт» пожертвовал несколькими истребителями, чтобы пробить путь внутрь, и что-то сбросил в трюм флагмана.

На корабле Данкарда работали только телекинетики, они должны были справиться. Что бы ни подкинули им противники, у них хватило бы силы обезвредить это и отбросить обратно в космос. И все равно Данкарду было неспокойно, он тут же запросил связь, желая узнать, чего пытался добиться «Стормгейт».

Но ему не ответили. Сначала был какой-то шум, крики, а потом сигнал и вовсе оборвался. Однако Данкарду и пары секунд хватило, чтобы сообразить: это чертовски похоже на бой. Похоже, на флагман забросили группу захвата, которую его люди, сильные и великолепно подготовленные, почему-то не смогли остановить.

Ему следовало остаться на месте и позволить солдатам самим решить проблему, а он просто не мог. «Стормгейт» наверняка рассчитывал на его уровень силы, остальные только погибнут зря! Поэтому Данкард планировал разобраться со всем лично, ну а потом еще раз напомнить всему миру, почему не нужно бросать вызов Черной Армаде.

Он передал управление своему помощнику, а сам направился в трюм. В пути к нему примкнула группа сильных телепатов – пять опытных солдат, хорошо вооруженных, уже не раз сопровождавших его. Но даже они двигались за его спиной, Данкард сразу приказал это. Если уж он решил заняться этим лично, он доведет дело до конца.

– Камеры там отключились почти сразу, – отчитался один из его спутников. – Не случайно.

– Там ничего случайного нет, – согласился Данкард.

– Мы не знаем, что там происходит…

– Сейчас узнаем.

Когда они добрались до трюма, сражение уже закончилось, но иного Данкард не ожидал. Его люди были убиты, однако поражало даже не это. Их трупы не оставили на месте смерти, из легкой победы устроили демонстрацию, прибив мертвые тела к стенам просторного зала. Адмирал слышал, как обозленно переговаривались за его спиной солдаты. Его лицо оставалось скрыто за маской, которую он всегда носил в бою. Но даже если бы не было маски, он все равно никому не показал бы свой гнев – потому что не чувствовал гнева.

Данкард прекрасно знал, зачем это было сделано. Все в космическом флоте слышали о том, что он дорожит своими людьми и знает имя каждого из них, а уж тех, кто служит на его личном корабле, – тем более. Их изуродованные трупы были призваны разозлить его, заставить наляпать эмоциональных глупостей… Напрасно. Данкард умел отстраняться от злости, оставлять ее на потом и делать то, что нужно.

Так что пока он не срывался на пламенные речи, он стоял на месте и изучал своего будущего противника. Он прекрасно знал, кто перед ним.

Да и как не узнать своего недавнего союзника, номер 1 среди телекинетиков специального корпуса? Данкард не общался с Феликсом Ритом, в этом не было необходимости: Черная Армада всегда была сама по себе. Но, естественно, адмирал не мог не следить за тем, кого назначали в первую десятку.

О Феликсе он слышал всякое. Преимуществом молодого воина считалась врожденная сила, которую часто сравнивали с силой Делии. Уязвимостью – жестокость и недостаток лояльности. Помня опыт своей сестры, Данкард давно уже подозревал, что одно связано с другим если не всегда, то пугающе часто.

Судя по тому, что Феликс натворил здесь, флот так и не сумел удержать его. Первый, теперь уже бывший, пришел не один, его сопровождали незнакомые Данкарду солдаты. Скорее всего, со способностями, но все равно чужаки, очередной эксперимент частников, не иначе.

То, что предателей оказалось не так много, радовало, все остальное – нет. Снаружи все еще продолжался бой, «Стормгейт» и пираты отвлекали большую часть его людей. Его команда вряд ли была сильнее тех, кто пришел с Феликсом. Ну а сам Данкард хотел бы верить, что обязательно победит, но… такой уверенности не было. Когда-то он был намного слабее сестры. Если Феликс действительно так же силен, как Делия, ничем хорошим их схватка не кончится.

Феликс сделал шаг вперед и насмешливо поклонился противнику.

– Думаю, представляться нет смысла, – объявил он. – Прежде, чем все начнется и предсказуемо закончится, я решил, что ты имеешь право знать… Даже для меня определенная честь убить самого Черного Адмирала!

* * *

Цивана Парти прекрасно знала, что подвергает себя смертельной опасности. Это было не обязательно, в компании хватало толковых сотрудников, которых можно было послать на такое задание. Но ведь Цивана была не только наследницей бизнес-империи, она была ученой, которой очень не хотелось упускать уникальную возможность.

Ей предстояло стать первой женщиной, которая изучит загадочный мутаген с планеты-бродяги. Из гражданских, разумеется, но флот в целом и Легион в частности она во внимание не принимала. Они давно уже стали врагами, а значит, сравнивать себя с ними не стоило ни в чем.

Нельзя сказать, что научный интерес ослеплял Цивану, она прекрасно знала, насколько опасна эта форма жизни. Но она собиралась действовать осторожно, соблюдать все меры безопасности и все равно забрать образец. В конце концов, без риска невозможно вписать свое имя в историю!

В том, что образец получен, она уже не сомневалась. На борту «Северной короны» у Циваны и ее союзников шпионов не было, слишком уж маленькая команда там собралась, недоступная для корпораций. Зато шпионов по-прежнему хватало в руководстве космического флота, они передавали куда следует все, о чем докладывала капитан Лукия Деон.