Текст книги "Улыбнитесь, в вас стреляют!"

Так, сейчас просветим мужлана:

– Моделью.

– Правда? – дядька даже на дорогу смотреть перестал. – С ума сойти! Впервые настоящую модель вижу!

«Ну, хотя бы не сказал – «живую», – подумала Настя.

– У меня дочка тоже моделью хотела стать, – продолжил между тем водитель. – Только об этом и говорила! Но я против был, как-то не доверял я этому бизнесу никогда. А как там оно на самом деле?

Настя украдкой покосилась на водителя. Если дочь унаследовала внешность от папеньки, то в модельный бизнес ей лучше и не соваться.

– Нормально там, – она решила не вдаваться в подробности. – По-разному. Кому-то везет, кому-то – нет. Очень многое зависит от удачи.

– И что происходит с теми, кому не повезло?

– Ищут другую работу.

А еще – спиваются, становятся наркоманками или бросаются с крыши высотных домов. Но это как раз и есть те самые подробности, которые она решила опустить.

– А у вас как, работа есть?

– Хватает.

– Но домой вы как-то рано возвращаетесь!

Трепло. А ведь так в начале хорошо молчал!

– Это сегодня так, вообще-то я возвращаюсь позже. Иногда даже очень поздно.

– Домашние не волнуются?

– Я одна живу.

Он, кажется, обрадовался еще больше. С чего бы это?

«Да мне просто кажется что-то, мерещится! Нормальный дядька, компанейский такой, это у меня дурацкое настроение! А все из-за этого человека-волка! Ну почему он не приходит? Что, так сложно меня найти?»

Они выехали из города, но отдаляться от него не стали, вроде бы свернули. Поэтому Настя и не волновалась, что он увозит ее куда-то не туда. Все правильно, с этой стороны тоже можно проехать! Даже хорошо – машин мало, дорога свободна!

– Анастасия, вы летать боитесь?

Настя сначала удивилась: откуда он знает ее имя? Она вроде бы не представилась, да и кто представляется таксисту! Девушке потребовалось несколько минут, чтобы сообразить – водитель ее попросту узнал. Ее имя часто упоминается в средствах массовой информации, тут ничего удивительного нет.

– Не боюсь. Мне часто летать приходится, гастроли, знаете ли!

Вот так, пусть знает, что не простую какую-нибудь студентку везет!

– А чего вы боитесь?

Ну и вопросы у него! Почему нельзя просто поговорить о погоде? Жара этому очень даже способствует, есть, что обсуждать! Или, например, о шоу-бизнесе… А он тут выпытывает, одна ли она живет и чего боится! Маньяк какой-то! Настя мысленно похихикала над этим предположением. Ну какой он маньяк? Маньяки – они все бледные, нервные, с дурными глазами. А тут – кругленький такой дядька, загорелый, с покусанными комарами руками, явно на даче много времени проводит.

Подумаешь, лезет не в свое дело!

– Ничего я особенно не боюсь… Нет, если возникает страшная какая-то ситуация, я испугаюсь, конечно. Но назвать что-то конкретное не могу – темноту, там, или высоту.

– Это очень хорошо. Вам в жизни пригодится.

Они уже подъезжали к городу, когда на обочине впереди замаячила припаркованная машина ГАИ. Сам обладатель «волшебной палочки» дежурил неподалеку и, понятное дело, не обделил вниманием дорогое такси. Тем более что и машин других на дороге сейчас не было, выбор-то небольшой.

– Принесла его нелегкая, – нахмурился водитель.

– Надеюсь, это быстро? Мы и так долго едем, – Настя решила напомнить ему, что она вообще-то – звезда!

– Быстро. Мы ничего не нарушали, это максимум проверка документов.

Они припарковались перед машиной гаишника. Покидать свой автомобиль таксист не спешил, но стекло опустил. Насте показалось, что он как-то насторожился, напрягся… хотя, это и понятно, гаишников водители не очень-то жалуют! Далее все пошло именно так, как предполагал таксист. Гаишник представился, даже документ какой-то показал и попросил предъявить водительское удостоверение.

– Сейчас, – виновато улыбнулся водитель. – В бардачок, должно быть, закинул!

Он оперся на соседнее сиденье и полез в бардачок, заполненный каким-то хламом. Настя терпеливо ждала, хотя терять попусту время ей уже надоело. Нет, все-таки надо будет стрясти с него скидку за нерасторопность!

А потом водитель достал из бардачка пистолет и выстрелил гаишнику в лицо.

Глава 7

Во всем доме было темно. Свет в коридор просачивался лишь через приоткрытую дверь в самую большую комнату, где сидели сейчас родители – и какие-то незнакомые люди.

Он был единственным, кто заметил это. Его братья во время сна напоминали три здоровых румяных бревна: неподвижные, занимают много места и почти не реагируют на внешние раздражители. Он никогда таким не был: если в доме находился кто-то чужой, спать он просто не мог. Не похоже, чтобы с родителями происходило что-то плохое, и все же, на месте оставаться он был не в состоянии. Да, ему сказали – не высовываться. Но говорить-то легко, а сидеть тут в темноте, в неизвестности… Это слишком! Поэтому он выскользнул из-под одеяла и тихо, стараясь не скрипеть половицами, выбрался в коридор. Братьев-то он по-любому не разбудит, а вот родители или, того хуже, посторонние могут услышать… Но нет, обошлось. Он добрался до приоткрытой двери и затаился там, осторожно заглядывая в комнату.

Электричества в их доме уже с год не было – денег не хватало. Свет шел от огня, разожженного в печке, и от нескольких свечей. Возле печи сидела мать и тихо плакала, прижимая к лицу грязный платочек. Рядом с ней устроился на табуретке отчим, гораздо более довольный жизнью. Ну а лучшие места, на креслах и диване, заняли незнакомцы. Их было несколько, но выделялся один – низкорослый, толстый, противный какой-то. Он и обращался к отчиму:

– Пять тысяч, это моя последняя цена.

– Обижаете, – хохотнул отчим. – Этот товар дороже стоит! Мы хотим десять.

– Пять тысяч долларов, я имел в виду.

– Я знаю. А я имею в виду десять тысяч долларов!

Молодой человек, наблюдавший за торгами из коридора, чуть не выдал себя восхищенным свистом. Десять тысяч долларов! Пять тысяч долларов! Долларов! Да о таких деньгах в их семье даже не говорили! Деньги вообще заканчивались как-то очень быстро, даже на еду не всегда хватало – если отчим в глухие запои уходил. У них никогда не получалось ничего накопить. А тут – доллары!

Все это вроде бы замечательно, но о каком товаре идет речь? У них не осталось ничего ценного, все уже давно продано! Разве что дом… Но вряд ли такому богатому, если судить по многочисленным золотым цепям на шее, человеку нужна их деревенская развалюха.

– Ваш товар дефективный, – покачал головой мужчина. Цепи едва слышно зазвенели. – Слабый, болезненный. Я и за здоровых десять не даю!

– Да хороший товар!

– Хватит! – вмешалась мать. – Это не товар! Не говорите о нем так! Это мой сын!

Сын? Товар… это – он?! Не может быть! Если бы кто-то попытался его купить, родители бы и обсуждать такое предположение не стали, это же… ненормально! Должно быть, он ошибся, речь о чем-то другом.

– Молчи, дура, – отмахнулся отчим. – Толку от твоего приблудыша никакого, одни убытки. Кормить его, поить, одевать, а пользы – ноль! Принесла в подоле, так теперь сиди и не отсвечивай!

Молодому человеку показалось, что он не может дышать. О нем говорят, точно, о нем! Это его мама родила неизвестно от кого – она никогда об этом не говорила. А потом встретила этого вот урода, отчима, который любезно согласился принять ее вместе с сыном – а также с собственным домом и огородом. Правда, любить пасынка он не обещал, но и очень сильно не бил. Позже у них еще трое своих родились, здоровых, не чета этому…

Но он не товар, он – человек!

– Не надо, – женщина уже начинала подвывать, почти впадая в истерику. – Ну, не надо продавать! Это же не по-людски! Что соседи скажут?!

Ах вот что ее беспокоит…

– Ничего не скажут, мы им сами скажем! Что он подох! – нашелся отчим. – А что? Этого и следовало ожидать, он ведь хилый!

– Я не хочу продавать своего ребенка!

– Ты, дура тупая, про других подумай! На что мы их поднимать будем? Денег-то нет в нашей поганой стране!

Денег в стране нет… работать бы попробовал, пропойца!

В глубине души молодой человек знал, что они бы с матерью нормально жили, если бы были вдвоем. Свой огород всегда прокормит! А потом появился этот – довесок, вечно клянчащий на выпивку… Дети его у них с матерью пошли… Конечно, денег стало не хватать!

– Но он же кровиночка моя!

– Остальные трое – тоже твои кровиночки! Их нужно кормить, одевать, обувать! Об этом ты подумала? Они здоровые, отрадой нам будут, а он – неудачный.

Вообще-то кто угодно был бы «неудачным», если бы его такой дуболом избивал после каждой пьянки!

Незнакомый мужчина явно получал удовольствие от семейного конфликта, это было заметно. Он пока что не вмешивался. Молодого человека утешало лишь одно: мама на его стороне! Это проклятый отчим его всегда ненавидел, вот и хочет продать, а мама не позволит, она его любит!

Ведь правда?…

– Это большие деньги, очень хорошие! – не сдавался отчим. – Дом отремонтируем, корову купим! Курочек, кроликов! Заживем, как люди! Ты же давно этого хотела!

– А зачем вам мой сын? – женщина перевела заплаканные глаза на незнакомца.

Что?! Она серьезно?! Нет, не может быть, ей просто любопытно – кому это понадобилось в двадцать первом веке покупать людей, только и всего. Она и мысли не допускает, что его можно продать, она же – мама!

– Э, нет, этого я вам не скажу. Вы знаете условия: если вы продаете мне мальца, то в дальнейшем с ним не видитесь и его судьбой не интересуетесь. Таковы правила! Поэтому решайте быстрее.

– Мы уже решили, – деловито заявил отчим. – Десять тысяч – и он ваш!

– Десять тысяч – это много, – зевнул мужчина. – Он же больной, слепой!

– Он не очень больной, это лечится!

– Он слабый!

– Зато умный, в этом году школу с золотой медалью оканчивает!

Это его мама сказала. Его мама. Это не просто попытка защитить его репутацию – она серьезно вступила в торг. Да, она плачет, но видно, что идею продажи она уже приняла.

Не зная куда и не зная кому. Продала. Спасибо, мамочка!

– А что мне с его ума? Хотя… может, в этом что-то и есть. Остальных я пока что набрал здоровых, но таких тупых, что прямо смешно. Но это так, бонус, от его ума мне ни холодно, ни жарко. Здоровье важнее!

– А внешность? – нашелся отчим. – Внешность-то у него особенная!

– Это да, – поддержала мама. Слезы просыхали на ее глазах, и новых не появлялось. – Видели бы вы его биологического отца! Красавец редкий! Этот почти такой же получился, только беленький!

«Этот»… Еще чуть-чуть, и она скажет «товар».

В груди что-то жутко болело, но он не мог сказать, что именно. Сердце? Нет, сердце не может болеть так сильно. Будто он умирает… Он провел рукой по глазам, ожидая почувствовать слезы, но они были сухими. Очень странно, ведь по идее ему положено плакать!

– Да, внешность заметная, – признал мужчина. – Но вы должны понимать, что это генетическое заболевание. То есть дефективный товар!

– Да не дефективный он! Работу по дому всю делает! Болеет редко! А то, что в очках, так это всякими там линзами контактовыми… ну, контактными… можно исправить! Ну хорошо, восемь тысяч.

– Шесть. Или я ухожу.

– Моя кровиночка-а-а! – вновь разрыдалась мать.

– Семь.

– Согласны!

Оба ответили это. Практически, одновременно.

Продали. Предали.

Животное на базаре, наверное, продают так же: торгуются – долго, обсуждают достоинства и недостатки, потом на чем-то соглашаются. Но он-то – не животное! Людей продавать нельзя! Да и зачем?! Что с ним теперь будет? Он не знал, что делать. Хотелось убежать, это было первое желание, быстро потухшее. Куда бежать? Здесь его дом, и здесь его продали! К кому обратиться? К мамочке любимой? Так вот она – сидит, и уже деньги, которые мужчина достает из чемодана, дрожащими руками берет. Рыдает, но берет!

Он знал только один способ сопротивления – не превратиться в товар, а остаться человеком. До конца. Он поднялся на ноги и вошел в комнату. Все, кто был там, в том числе, и родители, уставились на него с нескрываемым удивлением – его не ждали.

– Добрый вечер, – спокойно произнес он. – Я слышал, что вы говорили.

– Вот как? – незнакомец откинулся на спинку кресла. – И что ты думаешь?

– Прости, родной! – взвыла мать. Деньги она при этом из рук не выпустила и к нему не бросилась.

– Ничего. Товару не положено думать. Я просто вошел сюда, чтобы вы не ходили за мной. А то еще братьев разбудите… здоровых. Им теперь силы нужны, они родителям опорой остаются!

Говорил он невозмутимо, это получалось как-то само собой, несмотря на всю чудовищность ситуации. Это не было игрой с его стороны, он просто не испытывал желания ни кричать, ни рыдать, ни проклинать предателей. Он вообще переставал чувствовать что бы то ни было по отношению к ним – внутри все медленно леденело…

Тигр открыл глаза и долго смотрел в потолок. Зачем – он и сам не знал. Так ему проще было успокоиться, взять себя в руки.

Опять этот дурацкий сон! Он все забыл из своей прошлой жизни, даже собственное имя, но это воспоминание вновь и вновь возвращалось к нему. Так, наверно, и лучше – чтоб он знал свое место! После того вечера началась его теперешняя жизнь – он перестал быть человеком. Он смутно помнил, что его забрали из родной деревни, увезли куда-то, подлечили, с помощью одной лишь операции навсегда избавили от очков. А потом превратили в Тигра. Он не жаловался. Так вот судьба сложилась, что уж тут поделаешь! А то, что где-то глубоко, подо льдом, пульсирует застарелая боль… это рано или поздно прекратится! Вот почему он не хотел покидать Цирк, не пошел тогда с Волком. Ему некуда идти.

За окном стемнело, но спать Тигру больше не хотелось – так всегда бывало после подобных снов. Он еще немного полежал, потом поднялся, сделал короткую разминку. Пока что он жил один, замену Волку еще не назначили. Но это лишь вопрос времени: скоро у него появится новый сосед. А вообще он планировал провести эту ночь в спальне Хозяйки Цирка – там спать удобнее. Она тоже не возражала, но вечером позвонил муж и вызвал ее куда-то. Пришлось Тигру сидеть в своей клетке. Только делать тут было нечего. В такие моменты просыпалась тоска по возможности читать – он вроде бы когда-то любил читать. Но теперь – нельзя: животным не положено. Оставаться в клетке до утра он не собирался. Тигр уже знал, что в такое время воспоминания и мысли обретают какую-то особую силу, способную растопить даже лед в его душе. А этого он точно не хотел!

Поэтому он и решил воспользоваться ключом, удачно позаимствованным у Хозяйки Цирка. Время, когда Хозяев нет на месте, лучше всего подходит для прогулок по территории: охрана лениво дрыхнет в своих комнатах, даже камеры наблюдения отключены. Другим животным и в голову не придет воспользоваться этим, но то ведь они, а это – он! Тигр в свое время советовал Волку дождаться такой вот темной ночи, но тот не хотел. Не терпелось ему домой попасть! Теперь он уже никогда туда не доберется…

Из части здания, предназначенной для животных, Тигр ушел сразу. Здесь вполне могут оказаться и другие, тоже страдающие бессонницей, и лучше ему с ними не сталкиваться. Заложат ведь! Этаж начальства тоже закрыт, его более или менее охраняют. Остаются только складские помещения. Он уже не раз бывал там, знал, чем можно развлечься. На этом этаже хранились самые разные вещи; многие, как он подозревал, были отняты у жертв их охоты. Часы там всякие, видеокамеры… Все это, пожалуй, можно продать. Сегодня он тоже планировал побродить среди многочисленных коробок, но внимание его с ходу привлекла металлическая дверь, расположенная в конце коридора. Открыта! Очень странно. Обычно она была надежно заперта, да и не хотелось Тигру туда идти: от металла веяло холодом. Но теперь, раз уж открыто, можно и заглянуть.

В темном помещении, скрывавшемся за дверью, и правда было очень холодно, и этот мороз резко контрастировал с уличной жарой. Тигр замер на пороге, прислушиваясь, чтобы убедиться, что на этаже больше никого нет. Тишина, можно идти. Он включил свет. Желание двигаться вперед отпало само собой. Посреди помещения стоял большой стол, уставленный стеклянными сосудами. А в сосудах находились различные органы, и Тигру почему-то показалось, что они – человеческие. А еще среди них была заспиртованная голова Волка… Ему следовало бы развернуться и уйти. Он остался.

Рядом с большим столом имелся стол поменьше, на нем размещалось нечто, накрытое грязной простыней. Как завороженный, Тигр подошел вперед, протянул руку, чтобы сдернуть материю. Он уже догадывался, что именно увидит, но хотел убедиться… Это было тело Лесного Кота. Изрезанное, грубо зашитое, лишенное глаз, да еще и с изменившимся цветом кожи. Вероятнее всего, органы, заботливо разложенные по банкам, пребывали прежде в этом теле. И не были они просто органами и просто телом – они были Котом, не самым худшим из тех, кто составлял стаю!

Тигр вспомнил слова Хозяйки Цирка: клиенты заказали его, Тигра, а получили Лесного Кота. Для этого получили?! Чтобы убить, чтобы поиздеваться над трупом?

За свое время пребывания в Цирке он видел много жестокостей, но с таким сталкивался впервые. Он и раньше замечал, что некоторые животные просто исчезают, но никогда не задумывался об этом. А теперь и задумываться не надо: вот он, ответ, смотри! Даже его многолетний внутренний лед не спасал от ужаса перед этим чудовищами, сотворившими, создавшими Цирк. Их даже людьми назвать нельзя!

На столе рядом с банками лежала большая яркая книга. Она казалась неуместной здесь, поэтому и привлекла внимание Тигра. Не до конца понимая, что делает, он начал перелистывать глянцевые страницы. В его руках оказался каталог – умное слово выкарабкалось из дальнего уголка памяти. Каталог – это вроде как собрание товаров или услуг, которые предлагает какая-либо фирма. Тут имеются картинки, тексты – все подходит под этот термин. Фотографии в книге были красочными и большими, но красивыми их назвать никто бы не решился. Потому что все, изображенное на них, являлось извращением по отношению к самой природе. В каталоге были собраны товары, которые можно сделать из человека.

Начинался каталог изображением чучела – в полный рост, как и полагается. Оно больше напоминало восковую фигуру, но Тигр знал, что это не муляж: он был знаком с Пумой лично. Сейчас он был даже рад, что не в состоянии прочитать текст, потому что чувствовал: там написаны очень жизнерадостные фразы, описывающие достоинства товара. Хотите украсить вашу гостиную трупом? Заказывайте его у нас! Рекламировались и «сувениры» попроще: перчатки из кожи, статуэтки из костей, игрушки из волос, пепельницы из черепов, зажигалки из челюстей. Рядом с каждым товаром стояли цифры – очевидно, цена. Это не было пределом. В самом конце книги шел раздел, при просмотре которого у Тигра задрожали руки – такого с ним не бывало даже во время самой тяжелой охоты! Но на охоте все иначе… А тут он видел все те органы, которые сейчас лежали в банках на столе, только в приготовленном виде. Жареные, вареные, посыпанные специями, окруженные картошкой…

Книга упала на пол. Тигр не собирался швырять ее, просто так получилось, он не мог больше держать эту дрянь! Вот, значит, какие услуги клиентам оказывает фирма! Он пробыл здесь столько лет – и ничего не знал… Откуда он мог знать?! Те, кто столкнулись с этим, уже никому ничего не могли бы рассказать. Другие же, как и он сам, пребывали в блаженном неведении.

Хотя нет, полным неведением это назвать нельзя. Они тут тоже не вышиванием занимались! Они убивали… Сам Тигр делал это три раза: дважды на дуэли, когда противники пытались убить его, и еще раз – на охоте, когда нужно было оборвать жизнь той несчастной женщины. Впрочем, убил он тоже только одного противника, второго просто тяжело ранил, а уж пристрелил его Хозяин Цирка. Другие звери занимались подобным не в пример чаще Тигра, получая от этого удовольствие. Знали бы они, что им самим тоже в итоге предстоит стать… мясом!

Тигр не хотел для себя такой судьбы. Да, его ничто не связывало с жизнью, но под слоем льда осталось еще понятие о гордости, достоинстве, самоуважении. Стать вещью? Блюдом? Принадлежать даже после смерти каким-то извращенцам, уверенно называющим себя людьми?

Нельзя. Он не имеет права на это.

Хозяйка Цирка намекнула, что эта охота станет для него последней. Он либо умрет в процессе, либо разделит судьбу Лесного Кота – в этом подвале. Первый вариант был несколько предпочтительнее, но и на него Тигр не спешил соглашаться. Кто знает, что будет с его телом! Ну а что ему остается? Затеять побег? Волк уже затеял, и вот – его голова!

Нужно что-то придумать. От него не ожидают неповиновения, потому что он всегда был послушен, и это – преимущество. Придется ему и дальше изображать покорность, чтобы вырваться в нужный момент.

Интересно, а Хозяйка Цирка когда-нибудь ела это? Что, если да? Он ведь ее целовал!

При мысли об этом его ужин попросился на пол, поэтому Тигр перестал отвлекаться на подобные мысли. Он положил книгу на место, накрыл тело Лесного Кота простыней. Вроде бы все в порядке, ничто не указывает на его недолгое присутствие здесь. Даже дверь в морозильник он оставил приоткрытой, как было изначально. Вдруг кто-то сделал это специально?

Настроение бродить по этому гадюшнику отпало окончательно. Теперь Тигру казалось, что все вокруг дышит смертью, болью и ненавистью, которые он раньше просто отказывался замечать. Сколько же людей здесь погибло? Лучше и не думать об этом! Нет, он тут не останется. Даже если ему предстоит умереть, – он, пожалуй, это заслужил, – произойдет это в другом месте. Ближайшая охота – его единственный шанс. Там, на карте, вроде бы были обозначены болота… Вот она, идеальная могила! Пока все остальные будут охотиться на девиц, он уйдет за периметр и…

И что? Убьет себя? Только это ему и остается, хотя желания умирать у Тигра не было. Но желания желаниями, а делать что-то надо. Да и к чему расстраиваться? Хозяйка Цирка ведь сказала, что он и так старый – аж двадцать семь лет ему! Правда, тот потайной уголок памяти, откуда к нему приходили все полезные данные, подсказывал Тигру, что это совсем немного.