Текст книги "Ангел придет за тобой"

Глава 5

– Значит, ее зовут Ева? – переспросила Вика.

Услышанное пока что казалось невероятным, она даже не бралась сказать, верит она ему или нет. Но Марку можно верить, так что… все было. И пропавшая сестрица, неизвестно от кого нагулявшая чудовище, и само чудовище, и сбежавшая жена.

Получается не то что странно, жутко даже. На подсознательном уровне Вика старалась держаться как можно дальше от любого рода сумасшедших. Даже если врач утверждает, что они тихие и мирные, никогда ведь не знаешь, что у них в голове творится! А тут еще откровенно агрессивное существо.

И все-таки… Вика нежно провела пальцами по его руке, лежащей поверх ее талии, и подумала, что она бы на месте Верены не ушла. Понятно, что нужно оградить ребенка от подобного общения, но ведь Марк уже сделал это, сняв второй дом! Зачем устраивать такую подлянку любимому человеку, когда ему и так тяжело?

Это печально. Однако по-настоящему грустить не получалось – если только из-за того, что ему тогда пришлось пережить. Но настоящий момент только радовал. Можно не думать ни о чем, быть вдвоем и… По поводу этого «и» Вика пока не загадывала. Рано еще.

– Да, – подтвердил он. – Ева. Это Лена ее так назвала. Несмотря на то что диагнозы проявились довольно рано, она всегда воспитывала Еву сама. Я хотел сделать то же самое… и сделаю!

– Сделаешь, конечно. Жалко ее… не хочу даже представлять, что она почувствовала, оказавшись рядом с мертвой матерью.

– Да уж.

Вроде бы он сказал то, что и полагалось сказать. Но при этом отвернулся, Вика почувствовала, как он напрягается. Не умеет он врать – по крайней мере, когда речь идет не о работе.

– Знаешь, уже ведь очевидно, что я была не права, – вздохнула девушка. – Поторопилась с выводами, мыслила стереотипами и все такое. Но теперь я здесь и даже не злюсь на тебя за то, что ты в принципе манипулировал мной.

– Тебе от этого хуже не стало!

– Мне от этого стало только лучше, но не в том суть. Я… я скучала даже не столько по тебе, сколько по нам. И я хочу попробовать еще раз. Но для этого нужно, чтобы ты от меня ничего не скрывал. Ева – большая часть твоей жизни. Которая, увы, разрушила твою предыдущую семью. Я не ставлю это тебе в укор, просто хочу знать!

Он сомневался, а Вика ждала. Наконец он снова перевел взгляд на нее:

– Я никогда не видел труп своей сестры. По крайней мере, в прямом понимании. Мне сказали, что тело пострадало при вскрытии. Я сопроводил гроб на кремацию, но гроб был закрыт. Выдали мне уже прах.

– Ты думаешь, это не она была?..

– Да нет… она. Мне выдали ее личные вещи, ее документы. Она. Но я так и не увидел, что с ней случилось. Уже сейчас, оценивая ситуацию по-другому, я понимаю, что надо было настоять, открыть этот проклятый гроб. А тогда мне было страшно, веришь? Я не хотел ее видеть. Хотел помнить живой.

– Вполне нормальное желание. – Вика прижалась к нему крепче, надеясь, что хоть это позволит ему расслабиться.

– Может, не знаю… Я мало кому рассказываю о Еве. Только близким друзьям. Но даже им я говорю, что Лена умерла от передозировки наркотиков.

– А на самом деле?..

– На самом деле все не было так однозначно. Мне об этом уже эксперты рассказали… Наркотики она, похоже, принимала, это факт. Но причиной смерти стали механические повреждения. Врачи считают, что в наркотическом угаре Лена сорвалась на крик, стала обвинять дочь в собственных неудачах. И Ева напала. Она довольно тонкая девочка, не думаю, что у нее так уж много сил, однако – хватило. Она то ли толкнула Лену, то ли ножом ударила, я так и не понял, в шоке был. Медики поспешили меня заверить, что это нормально – для человека в ее состоянии. Что если ее не провоцировать, это не повторится. Но я все равно осознанно вез в свой дом убийцу.

Вика почувствовала, как по коже словно холодок пробежал. Ей хотелось поддержать его сейчас, но нужные слова не придумывались. Видеться с Евой хотелось все меньше.

– Я надеялся, что мне удастся что-то изменить, – продолжил Марк. – В ней и для нее. Я следил за тем, чтобы занятия с врачами и педагогами проходили регулярно. Открытых вспышек агрессии не было вообще, и я радовался. Я говорил с ней – и на немецком, и на русском, потому что не был уверен, каким языком она владеет. Но со временем я понял, что даже у разговора с животным больше перспектив. Ева сидела передо мной, а пялилась куда-то в пустоту. Она меня не слушала вообще! Иногда она говорила, но не со мной, просто так – несла какую-то околесицу.

– Например?

– «Ой, какой сейчас снегопад начнется» – и это в середине июля. Но даже такие фразы были редкостью, тут хоть какой-то смысл есть. В основном отдельные слова и даже звуки. Могла рассмеяться без причины, могла замкнуться в себе. Постепенно я согласился с врачами – она не способна поддержать нормальный разговор, просто не дано ей. Я все равно говорил с ней, но уже в силу привычки. Ни на что не надеялся. Говорил, чтобы ей не стало хуже, улучшение казалось недостижимым. И тут что-то произошло…

Вряд ли он стремился выдерживать показательные паузы, просто так получалось. Ему было сложно об этом говорить, и чувствовалось, что он боится напугать Вику, оттолкнуть от себя. Ей действительно хотелось оборвать разговор и навсегда позабыть о Еве. Но это его жизнь, нужно либо принять, либо потерять его навсегда.

Верена выбрала второе. Потому и фигурировала в мыслях Вики как «дура».

– Этой осенью она впервые заговорила со мной, – прошептал Марк. – Не отреагировала звуком на какие-то мои слова, а именно заговорила! Я был в Москве, общался с ней по скайпу, рассказывал про наше расследование. А она вдруг стала отвечать, давать мне советы, и советы эти оказались очень полезны! Это был самый большой шок с тех пор, как я узнал о ее существовании. Она меня понимала, осмысливала мои слова, делала выводы. Ту беседу нельзя было назвать нормальной, и все же я чувствовал, что передо мной человек, не уступающий мне по интеллекту! Врачи сказали, что это нереально, но я ведь все видел и слышал!

Вике невольно вспомнился фильм «Молчание ягнят».

– Прямо доктор Лектор какой-то!

– Я, кстати, тоже так подумал, а потом понял, что нет. Там псих легко притворялся нормальным, хоть и мыслил по-своему. А Ева… она глобально не изменилась. Как была не от мира сего, так и осталась. Потому что она все-таки не гениальный преступник, а всего лишь шестнадцатилетняя девочка! В этом я стараюсь себя убеждать. Но… иногда мне страшно, Вика. Даже мне страшно рядом с ней! С тех пор как я вернулся, она иногда, по настроению, говорит со мной. Когда и на какие темы – она выбирает сама. Видно, у нее какие-то прояснения случаются. Но как это назвать, к чему приведет… да я понятия не имею!

– Ты врачам рассказывал об этом?

– Нет… никому не рассказывал. Потому что врачи тут же начнут приставать к ней с новыми тестами, а я чувствую, что она меня за это не простит! Она очень врачей не любит. Она все-таки моя племянница, я не хочу ее мучить!

Получается, что с этим он оказался один на один. Он сколько угодно может быть сильным, терпеливым и решительным. Вика все равно чувствовала, как тяжело ему было – и есть.

Поэтому она хотела остаться. Это противоречило призывам инстинкта самосохранения, который упорно намекал, что есть в России мужики получше и с меньшим «багажом»! Однако жить без него она уже пробовала, получилось тоскливо и неинтересно.

С другой стороны, она не представляла, что будет делать, если встретит эту Еву. Девчонка, скорее всего, уже знает о ней. А вдруг ревновать вздумает? Говорят же, что психи физически сильнее нормальных людей… Так что ее юный возраст спасением для Вики не станет.

– Ты молодец. – Вика подняла голову, чтобы поцеловать его. – Вполне возможно, что говорить она может благодаря тебе. Если бы ее запихнули в психушку, она бы точно такого не добилась! Думаю, твоя сестра была бы очень благодарна тебе.

– Ну вот, теперь ты знаешь, что жены и ребенка у меня нет. Зато есть кое-кто похуже. Если захочешь уйти – я пойму, преследовать тебя больше не буду. Так честнее, чем избегать разговора или скрывать что-то.

– Дурак, что ли? Так я тебя и оставила!

Он ничего не сказал. Только обнял крепче, прижимая к себе. Думать о том, каково это – хранить такой секрет в себе, не иметь возможности ни поделиться, ни попросить о помощи, – было страшно. Еще и без поддержки, теряя то, что столько лет строил!

– Я не буду тебе врать, я уже побаиваюсь эту твою Еву, – признала Вика.

– Не ты одна.

– Меня это не утешает! Но все-таки… я бы хотела с ней встретиться. Как ты вообще оставляешь ее одну?

– Одну – никак и никогда. С ней живет гувернантка, Хельга. Она научилась ладить с Евой, да и медицинское образование у нее есть. Так что она справляется.

– Это здорово… Я бы хотела встретиться с Евой. Если ты, конечно, не возражаешь.

– Даже не собираюсь возражать, – усмехнулся он. – Мне любопытно увидеть, как она на тебя отреагирует, потому что рассказывал я о тебе немало. Но ты не бойся, кидаться она на тебя не будет – не собака все-таки!

Да уж, не собака… А кто – непонятно. Вика старалась представить себе подростка с таким количеством заболеваний, и результат был какой-то очень уж мрачный. Невысокая, коренастая, с короткими ногами и длинными руками, как у гориллы, мощной шеей и чуть выдвинутой вперед нижней челюстью… Глазки маленькие, большую часть времени их закрывают неровно остриженные, спутавшиеся темные волосы… Бррр, неандерталец какой-то!

Однако к страху перед этим существом уже примешивалось любопытство.

– Я тут, знаешь ли, дней десять буду. На вечеринки и тусовки мне ходить необязательно, поэтому в нашем распоряжении каждый день. И когда мы отправимся в Берлин?

– Зачем Берлин? – удивился Марк. – Это лишнее. Она здесь.

* * *

Главное – делать вид, что все нормально. Так, как и должно быть. И тогда воплотится даже самый наглый замысел.

Матиас уже неоднократно убеждался, как хорошо работает этот принцип. Поэтому и теперь он даже не собирался идти «легальным» путем – просить друга познакомить его с племянницей и снова нарываться на отказ. Плавали, знаем! Больше перспектив у другого сценария: прийти в дом, как ни в чем не бывало, узнать, что Марка там нет, попроситься подождать. Хельга его знает, а потому не выгонит, даже рядом торчать не будет – у нее своих дел навалом. Когда строгая гувернантка отойдет, можно подняться наверх, а там, в одной из комнат, наверняка будет эта девица…

Подгадать момент, когда Марка нет, несложно. Они с Викой помирились и теперь много времени проводят вместе. Достаточно заметить, когда он снова направится в гости к своей иноземной возлюбленной, и воспользоваться его отсутствием.

Этого Матиас и ждал теперь. Из комнаты отдыха, расположенной в административном здании, открывался хороший вид на коттедж, который снимал его друг. В ожидании можно было и развлечься, наблюдая, как две красотки из здешней группы играют в настольный футбол. Правда, в самой игре ничего соблазнительного не было, другое дело – коротенькие шортики и обтягивающие майки, которые девушки выбрали для этой забавы, благо хорошее отопление позволяло разгуливать в таком виде.

Тренируются перед сегодняшним вечером, как пить дать. Первое мероприятие самое волнительное, они еще не знают, какая публика их встретит. Матиас уже представил, какие умопомрачительные разрезы и откровенные декольте будут дефилировать тут вечером, и подавил улыбку. Менеджеру положено быть серьезным!

Девушки были хороши, однако недостаточно, чтобы отвлечь его от основной миссии. А вот еще одну гостью, тихо подошедшую сзади, он не заметил, пока она не заговорила:

– Извините… можно у вас спросить?

Он обернулся и увидел перед собой самую молоденькую из гостий – блондиночку с детским личиком. Кому-то такие нравятся, его же скрытая педофилия, просматривающаяся в подобной связи, не прельщала.

– То, что прозвучало, уже было вопросом, только безо всякого разрешения, – фыркнул он.

Девушка покраснела, причем забавно: на ее пухлых щечках вспыхнули два ярко-малиновых пятна:

– Простите, я не хотела показаться грубой…

– Расслабьтесь, я вас прошу. Это не школа благородных девиц, мы не в девятнадцатом веке. Со мной можно общаться с меньшим пиететом.

– Я смущаюсь.

– Я вижу! Так что случилось?

Марк вышел из коттеджа. Отлично, минут через десять можно идти, он явно будет увлечен своей «Джульеттой»! Лишь бы эта малолетка отвязалась…

– Я по поводу сегодняшней вечеринки… Вы не могли бы рассказать мне, что это будет?

– В программе написано.

– В программе написано красиво. «Торжественный рождественский бал». Но я все равно не представляю, как это!

– Менее пафосно, чем звучит, – заверил ее Матиас. – Хотя и красиво. Это будет большой зал в старом доме, обстановка там сохранилась историческая. Живую музыку организуют – не оркестр, конечно, но для нашего масштаба хватит. По краям помещения будут расставлены столики, за ними вы сможете отдохнуть, а в центре – место для танцев. Танцы преимущественно медленные. Освещение приглушенное, плюс свечи. Это не для того, чтобы вас похитить могли, просто такая обстановка.

– Ого! – восхитилась девушка. – Вы все так подробно знаете! Вы, наверно, замечательный менеджер!

Все это Матиас знал по несколько иным причинам. Он входил в число тех, кто планировал подобные проекты. По должности он мог и уклониться от этого, но творческие задания его развлекали. А обычные менеджеры… они вряд ли запоминали план настолько детально.

– Это всего лишь моя работа!

– Вы ведь будете там сегодня, да?

– Скорее всего.

– Вы сможете убедиться, что никто из нас там не останется, когда все закончится? А то мне до жути страшно, что я потеряюсь!

Он никак не мог понять, кокетничает она или на самом деле такая дурочка. Похоже, второе. Тем лучше, быстрее мужа себе найдет.

В иных обстоятельствах Матиас нашел бы общение с ней забавным, но ему еще предстояло более важное испытание, и девушка его отвлекала.

– Вы не потеряетесь, это я вам обещаю! А теперь извините, мне пора.

Другого способа избавиться от нее он не видел, только завершить разговор и уйти. Девушка не возражала. Может, и хотела, но слишком стеснялась.

Матиас накинул куртку и уверенно направился к коттеджу Марка. Если он рассчитал время правильно – а с этим у него никогда не было проблем, – должно получиться.

Дверь открыла Хельга, быстро и дисциплинированно. Его, конечно, узнала, но эмоций не выдала. Она вообще всегда напоминала Матиасу робота – высокая, сильная, несмотря на свои пятьдесят пять, собранная и дисциплинированная. Наверное, только такому человеку и можно доверить следить за сумасшедшим подростком.

– Добрый день, герр Штайн, – поздоровалась она. – Герр Азаров вышел.

– Неужели? – показательно изумился Марк. – И давно это было?

– Около двадцати минут назад.

– Не может быть, мы ведь договаривались о встрече! Думаю, у него появились какие-то срочные дела, но если бы встреча отменилась, он бы мне позвонил. Вы же знаете Марка!

Он делал ставку на то, что обсуждать хозяина гувернантка не будет. И не ошибся.

– Да, конечно. Не желаете подождать его здесь? Или отправитесь на поиски?

– Для поисков холодно, – рассудил Матиас. – А у вас тепло. Так что я временно побуду незваным гостем.

– Вам в этом доме всегда рады.

Коттеджи в этом поселке все одного типа, если знаешь планировку одного, сможешь ориентироваться и в других. Поэтому Матиасу не пришлось спрашивать, что где находится. Он повесил куртку в прихожей и прошел в гостиную.

Хельга тоже не жаловалась на недостаток осведомленности. Ни о чем не спрашивая, она вышла на кухню, а вернулась оттуда уже с чашкой зеленого чая, от которого по комнате расплывался тонкий запах мяты. Несложно выучить, если на протяжении многих лет гость заказывает одно и то же!

– Хорошее лекарство от зимнего холода, – прокомментировала она.

– Благодарю, вы слишком добры ко мне, – очаровательно улыбнулся Матиас. – Марк сказал, что на это задание он привез с собой племянницу. Как необычно с его стороны!

Гувернантка тут же напряглась. Чувствовалось, что обсуждать Еву ей запрещено. А о том, чтобы допустить к ней посторонних, и речи не шло. Тем не менее Хельга ответила:

– Герр Азаров хотел, чтобы его племянница выбралась из города и насладилась зимней природой.

Матиасу нужно было как-то усыпить ее бдительность, показать, что просить о встрече он не собирается. Пусть Хельга считает, что это всего лишь разговор из вежливости, не более!

– Тогда он принял правильное решение. Может, наконец-то познакомит нас! Он пообещал подумать о такой возможности.

– Да, он сам эти вопросы решает, – успокоилась гувернантка. – Поговорите с ним. Может, и познакомит… Все-таки вы его добрый друг.

– Надеюсь на это. Чем Ева занята сейчас?

– Я заглядывала к ней минут пять назад. Похоже, она собирается вызывать демона, – поморщилась женщина. – Очень досадно, когда это происходит. Я стараюсь предотвратить такие случаи, но если уж началось, остановить ее может только герр Азаров. Меня она в подобных обстоятельствах совершенно не слушает!

Матиас пытался понять, серьезно она говорит или шутит. Какого еще демона?! Если принять во внимание только смысл слов, то это должна быть шутка. Но Хельга не из тех, кто позволяет себе несерьезность, да и теперь она и не думает улыбаться. Гувернантка рассуждает об этом, как рассуждают о любой надоедливой детской привычке.

Желание увидеть, что же представляет собой эта девчонка, лишь усилилось.

Хельга еще некоторое время наблюдала за ним, притворяясь, что ей лишь хочется обсудить погоду. Но она быстро устала, решила, что он все-таки «свой», а значит, заслуживает доверия. Поэтому она отправилась на кухню и загремела тарелками и кастрюлями – приближалось время обеда.

Он для перестраховки подождал еще минут пять, но женщина определенно увлеклась и позабыла о нем. Тянуть и дальше не имело смысла, потому что вполне мог заявиться Марк со своей подружкой. Никогда раньше они не приходили в этот коттедж, но закон подлости никто не отменял.

Поэтому Матиас поставил пустую чашку на стол, вышел из гостиной и начал тихо подниматься на второй этаж. Были опасения, что сейчас, прямо как в фильмах, скрипнет ступенька, привлекая внимание гувернантки, или вернется хозяин дома. Но нет, обошлось без драматических моментов. А сердце в груди все равно стучало быстрее – и из-за нарушения запрета, и из-за того, с чем ему предстояло столкнуться.

Первые две двери ничего ему не дали, за ними скрывались самые обычные пустые спальни. А вот третья… за третьей он увидел нечто такое, что заставило его замереть в движении, не отнимая руки от дверной ручки.

На полу в середине комнаты, поверх ковра, была разложена белая простыня. Впрочем, белой она была по замыслу производителя. Теперь ее портило ярко-красное пятно по центру. Не краска. Кровь. Подтверждением тому были отдельно лежащие голубиные голова и тушка, брошенные поверх ткани. От бесформенного пятна тянулись узоры, тоже нарисованные кровью, но уже осознанно. По четырем углам простыни горели зажженные свечи.

Зрелище завораживало. Настоящий ритуал призывания демона, то, что сказала Хельга, не было шуткой! Насколько же психованным созданием должен быть этот ребенок?

Движение сбоку, у стены, привлекло его внимание. Оно сбило оцепенение, заставляя Матиаса повернуться к его источнику. Тогда он и понял, что определение «ребенок» племяннице его друга не совсем подходит.

Он почему-то не мог думать о ее возрасте и об истории, через которую она прошла. Не получалось даже воспринимать ее в привычном свете, как ту русскую девушку, с которой он недавно говорил. Матиас инстинктивно, каждой клеточкой чувствовал, что перед ним существо – по воле судьбы ничем не отличающееся от человека.

Она была высокой и тонкой – не худой, а именно тонкой. Как рисунок, который гениальный художник создал легкими движениями карандаша. Гибкие линии, объединившиеся в единое целое. Длинные ноги, изящные руки с аристократичными пальцами, точеная шея – его взгляд скользил вверх, пока не остановился на ее лице. Оно не было ни взрослым, ни детским – скорее каким-то особенным. Большие глаза, голубые, но не такого оттенка, как у ее дяди. Глаза Евы были бледными и полупрозрачными, как пойманная льдом поверхность озера. Однако несмотря на свой светлый оттенок, они все равно ярко горели на треугольном лице с высокими скулами, небольшим носиком и бледными, красиво очерченными губами. Завершающим штрихом стали длинные льняные волосы, волнами ниспадавшие почти до уровня талии.

В ее внешности не было традиционной сексуальности – грудь небольшая, бедра недостаточно округлые, руки сильные, а не нежные. Но эта легкая «бесполость» делала ее красоту особенной…

«Ледяной ангел», – промелькнуло в голове, когда он рассматривал светлые локоны, фарфоровую кожу и холодные глаза девушки.

Ему приходилось называть женщин ангелами. Говоря это, он никогда не придавал своим словами особого значения. Просто комплимент! Но лишь теперь Матиас понял, что ангел – он такой. Не кукла с желтыми кудряшками и пухлыми губками бантиком, а это непонятное, жутковатое существо.

Пока он смотрел на нее, Ева тоже рассматривала его. Наконец их взгляды встретились. Девушка была ниже его, меньше раза в два, однако Матиас вдруг почувствовал, что ему страшно. Как когда-то в детстве, когда он оказался один на один с соседским ротвейлером, случайно сорвавшимся с привязи.

С таким противником он не мог сражаться. Потому что это не то же самое, что привычная драка. Это другой уровень превосходства. Ему оставалось лишь отступить.

Матиас сделал шаг назад, захлопнул дверь. С той стороны не было слышно движения, но он не хотел рисковать. Ему едва хватило самообладания, чтобы идти тихо, не привлекая внимания Хельги. Но и задерживаться в доме, где живет это, он не собирался, а потому сразу направился к выходу.

– Я пойду поищу Марка. – Каким-то чудом его голос звучал обыденно, словно ничего и не случилось. – Похоже, он все-таки забыл о нашей встрече!

– Как вам будет угодно, герр Штайн. Я сообщу, что вы его искали.

Он не слушал. Кое-как натянул куртку и чуть ли не выбежал на улицу. Мороз несколько отрезвил, однако Матиас чувствовал, как по спине соскальзывают капельки пота. Он посмотрел на свои руки; пальцы дрожали крупной дрожью.

Он так и не понял, что произошло.

* * *

На душе было как-то непривычно легко. Чуть ли не как в детстве, когда он только мечтал о будущем и еще не встретил Верену. Странное, бурлящее энергией ощущение, что все будет хорошо.

Марку не хотелось думать о том, что было бы, если бы его план не удался – Вика не поняла бы, уперлась, заявила, что хочет быть только с мужем. Подобные размышления здорово портили настроение. Реальные воспоминания куда лучше!

Она все равно отреагировала не так, как он ожидал – и это отлично! Он даже не подозревал, как скучал по этому – по теплу настоящего прикосновения. Но Вика вернулась, и все сразу стало на свои места.

Она даже приняла Еву! То есть приняла историю о ней, сказала, что Верена была не права. Правда, желания встретиться с девочкой незамедлительно Вика не выказывала, а Марк не настаивал. Он и сам не был уверен, стоит ли их знакомить. С одной стороны, Ева уже много знает, в некотором смысле она подтолкнула его к такой активности. С другой – что, если Вика способна принять «сумасшедшую родню» лишь в теории?

Он не хотел рисковать. Рано еще слишком, он только-только обрел это странное, хрупкое счастье.

Вечером они расстались. Ненадолго, потому что на сегодня намечалась первая вечеринка, рождественский бал, на котором Вика хотела присутствовать. Он собирался составить ей компанию – достойное празднование их воссоединения! Но для начала ему нужно было проведать племянницу.

– Что-то вы поздно, – заметила Хельга. – Даже на обед не заходили!

– Я обедал в ресторане. Ева поела?

– Конечно. К вам заходил герр Штайн. Недолго подождал, потом пошел вас искать. Вы встретились?

– Нет.

Это обстоятельство Марка нисколько не смутило. Если бы друг действительно хотел его найти, то нашел бы. А раз не стал искать, то и смысла нет озадачиваться, Матиасу просто поболтать хотелось.

Хельга вышла из кухни, скрестила руки на груди:

– Она опять убила птицу.

От неожиданности Марк вздрогнул, и шарф пролетел мимо вешалки. Гувернантка невозмутимо подняла упавшую вещь и повесила на место.

– Демонов, что ли, вызывает? – мрачно осведомился Марк.

– Да.

– И как, получилось на этот раз?

– Нет. Но уборка требуется солидная.

Он только головой покачал. «Вызов демонов» был одной из самых осмысленных и вместе с тем самых нелепых странностей Евы. Этого врачи требовали избегать всеми способами, но разве ж ее удержишь!

Она всегда приносила жертвы в такие моменты. Чаще всего – птиц, имевших неосторожность опуститься на подоконник ее комнаты. Реже – кошек и мышей. Как уж она их ловила, Марк понятия не имел. Но эта дьяволица умудрялась перехватить голубя чуть ли не в полете! Потом она сворачивала птице или животному шею, пускала кровь, рисовала непонятные символы.

Глубоко верующую Хельгу это выводило из себя. Она многое готова была стерпеть, сохраняла самообладание даже в самых сложных ситуациях. Однако «демоны» были ее ахиллесовой пятой.

Гувернантка старалась всеми силами не допустить попадания в руки Евы очередной жертвы. Но если случался промах, то она просто не вмешивалась, дожидаясь Марка. Не хотела прикасаться к остывшим, закоченелым трупикам, да и Ева устраивала шумные истерики, если ей мешали.

Раньше Марк верил, что ее больной мозг требует подобных развлечений. Теперь же, когда он узнал племянницу получше, он начал подозревать, что не все так просто.

– Подогрейте ужин, – велел он. – Я выкину эту гадость и приведу Еву вниз, вы тогда уберете.

– Как скажете, герр Азаров.

Он поднялся на второй этаж. Двери были не заперты, потому что девочка это терпеть не могла. Она знала, что ей нельзя покидать дом, и пока выполняла свою сторону договора добросовестно. Взамен она получала возможность свободно гулять по коттеджу. Врачи бы такое не одобрили, ведь, по их мнению, Ева представляла угрозу обществу. Но чего они не знают, то им и не повредит!

В комнате девочки он увидел именно то, что и ожидал увидеть – простыню, пятна крови и дохлого голубя. Ева этим сомнительным натюрмортом не интересовалась. Она сидела за ноутбуком и даже не обернулась, когда щелкнула дверь.

– Может, объяснишь, зачем ты это вытворяешь?

Она не прореагировала. Марк тяжело вздохнул и направился к простыне. Он свернул ткань в комок так, чтобы голубь оказался в середине. Выкинуть эту тряпку теперь, не стирать же!

– Я сегодня опять с Викой встречался. Ты ведь помнишь ее? Я рассказывал… Думаю, пока мы все здесь, я познакомлю ее с тобой. Может, тебе это и не важно, но мне – очень. Ты – моя семья. Я хочу, чтобы Вика тоже стала моей семьей.

Он понятия не имел, зачем говорит это. Так хотелось – и все. Да и привык он разговаривать с ней в последнее время, это приносило определенное умиротворение. Поэтому Марк продолжил:

– Я знаю, что и ей, и тебе будет тяжело. Но это не повторение прошлого. Я точно знаю, что она очень сильно отличается от Верены. Может, она тебе по-настоящему понравится… Семья – это ведь здорово.

Ева убрала руки от клавиатуры и медленно, очень медленно повернулась к нему:

– Природа все равно похоронит все под снегом и льдом.

Больше в этот день он не добился от нее ни единого слова.