Текст книги "Спонсор на дороге не валяется"

Такую жизнь Игорь выдержал ровно месяц. А потом решил вернуть возлюбленную – теперь он ее иначе и не воспринимал. Вот только Соня обратно в его жизнь не рвалась. Она уже успела наладить себе весьма комфортный быт, ни в чем не нуждалась и на бывшего сожителя смотрела с презрением.

А он не мог отступить. Нового бойфренда у Сони не было: по крайней мере, возле нее Игорь никогда не видел постоянного мужчины, да и ее страничка в социальной сети свидетельствовала о том, что спутника жизни она пока не нашла. Это давало ему надежду. К сожалению, одной надежды мало, чтобы вернуть все на круги своя.

Он перепробовал все, что знал. Дарил ей цветы, которые она раньше любила, но она лишь смеялась. Купил ей украшения, которые ей давно хотелось – а она бросила их ему в лицо. Пробовал узнавать через ее подруг, как к ней лучше подступиться, а они советовали забыть. Игорь и сам понимал, что «забыть» – самое правильное решение. Ничего хорошего отношения, построенные таким образом, не принесут.

Вот только забыть не получалось. Ее образ возвращался в память и не отпускал, как наркотик. Игорю было физически плохо без нее. Другие женщины просто не привлекали. Мир сузился до одного человека, который откровенно не хотел его видеть.

– Короче, ты помешался на своей Соне и решил, что суицид – лучшее решение? – сочувствующе осведомилась Вика.

– Не произноси это слово, не люблю его, – поморщился мужчина.

– Я, знаешь ли, предпочитаю называть вещи своими именами.

– Это не был суицид! Я просто… Это была минутная слабость.

– Ты не увиливай от ответа! Ты из-за нее решил вены резать? Из-за того, что она тебя послала?

В формулировке Вики это казалось каким-то грубым и раздражающе неромантичным. Но ведь она права… Это примитивная история навязчивого преследования. В его личном исполнении!

– Не из-за того, что послала, – признал Игорь. – Это как раз не имело для меня никакого значения. Я готов был снова и снова возвращаться к ней, на коленях приползать, если надо. Я знаю, что это звучит жалко! Но рядом с ней я вообще забыл, что такое унижение. Я просто не отвлекался на это. Поэтому я бы не отступил.

– Так как ты в парке оказался?

– Узнал, что она умерла, и оказался, – мужчина сжал кулаки. – Потому что я тогда не представлял, что еще могу сделать! И сейчас не представляю…

Новость о ее смерти была громом среди ясного неба. Большей неожиданностью, чем ее уход от него. Соня была молодой здоровой девушкой, такие не умирают! По крайней мере не должны.

Вика некоторое время молчала, затем спросила:

– Как ты узнал об этом?

– От ее подруги… соседки, они вместе снимали квартиру.

– Не подумай, что я издеваюсь, но… ты не рассматривал вариант, что она могла обмануть тебя? Чтобы ты отстал…

– Не в этом случае. Ты ее не видела… Она реально плакала. Я приезжал к дому ее родителей, хотел высказать соболезнования… Зачем – сам не знаю, я так и не решился зайти. Но я видел их, видел, в каком они состоянии… На ее странице – тоже одни соболезнования… Мне не хотелось верить, что это случилось на самом деле. Ей было двадцать четыре года. Она и смерть… Эти два понятия я не мог сочетать в рамках одного мира. Веришь?

– Верю, – вздохнула Вика. – Звучит не слишком правдоподобно, но я тебя в парке наблюдала…

Игорь осторожно коснулся пальцами бинтов на запястье.

– Я это сделал… Черт! Я этого хотел и не хотел одновременно.

– А сейчас?

– Сейчас не хочу. Но… это очень тяжелое чувство. Темное, затягивающее. Я надеюсь, что оно больше не вернется.

Кому-то другому он бы об этом не сказал, да и дальше говорить не будет. Но Вика видела больше, чем другие. Они знакомы менее суток, а ей уже столько известно! Правду говорят, что иногда незнакомцу проще довериться, чем старому другу.

– Отчего она умерла?

– Не знаю, – устало посмотрел на нее Игорь. – Веришь? Речь идет о человеке, который для меня стал всем… Ну реально всем! На работу я чисто на автомате ходил, и то чтобы были деньги. Для нее это важно было! Причем деньги как таковые Соня у меня никогда не брала. А чтобы я ей жизнь нормальную обеспечил… Этого хотела. И я справлялся! Даже тогда, когда не знал, насколько она мне дорога. Я ж говорю, не было у нее причин уходить. А она ушла… Потом умерла. А почему, от чего – я понятия не имею! Разве это любовь?

– Я, если честно, не знаю… не эксперт.

– Мы еще и поссориться умудрились накануне… В этом нет ничего символичного: мы все время ссорились. В последние месяцы только этим и занимались. Это не была какая-то особенная ссора. Всего лишь очередная вспышка ее стабильной неприязни ко мне.

– Из-за чего вы поссорились?

– Да я уже точно и не помню… – отмахнулся Игорь.

Он реально не помнил, да и какая разница? Причину для конфликта Соня могла создать на пустом месте, причем иногда делала это так мастерски, что придушить ее хотелось! Ничего же плохого не сделал, цветы принес, в ресторан пригласил, а она все равно нос воротит!

Но даже это было лучше, чем долгие дни и ночи без нее. Конечно, они кричали, оскорбляли друг друга, но они были вместе – хотя бы в ненависти и агрессии.

«Жалкое оправдание, – подумал Игорь. – Совсем с катушек слетаешь».

Его собеседница казалась задумчивой. Она медленно помешивала кофе, не поднимая на него глаз. Игоря это несколько нервировало.

– Что? Я совсем тряпкой какой-то кажусь?

– А? – она вздрогнула, словно только что проснулась. – Я вообще не об этом думаю.

– Пардон, к эгоцентризму я все-таки склонен…

– И не зря. Я думала о тебе. Просто не конкретно о том, насколько ты напоминаешь текстильное изделие.

– А о чем тогда?

– Этот провал в памяти, на который ты сейчас жалуешься… Раньше с тобой такое случалось?

В пристальном взгляде, направленном на него, было что-то темное. Игорю стало не по себе, хотя он и раньше расслабленностью похвастаться не мог.

– Вроде нет…

– Уверен?

– Уверен, а к чему вопрос?

– Да я все сопоставляю то, что видела ночью, и то, что ты сказал сейчас… Это у тебя как приступ какой-то был. Нервный срыв просто!

– Может, и так, – Игорь повел плечами. Ощущение онемения не проходило, но таблетки хоть убрали головную боль. – Что, я единственный, с кем это случается?

– Не единственный, но людей, которые вот так теряют над собой контроль, немного. По крайней мере, я их раньше не встречала.

– Ну, псих я. Ура.

– Тут не «ура». Тут такая ситуация… вы с ней поссорились, а потом она умерла… Вскоре умерла. Но ты не знаешь, от чего, и тебе почему-то в голову не пришло спросить об этом. Хотя, казалось бы, об этом любой человек в первую очередь спросит!

– К чему ты клонишь? – еле слышно произнес Игорь.

– От чего могла умереть двадцатичетырехлетняя девушка, которая ничем не болела? Сама – ни от чего. Но ее могли убить. А вдруг… вдруг твое подсознание уже знает больше, чем ты сам, и поэтому у тебя не появилось желания спросить?

– Ты думаешь…

– Нет, подожди, – прервала его Вика. – Здесь скорее важно, что ты думаешь. Ты не считаешь, что это ты мог ее убить?

Больше всего Игоря пугало не ее предположение, а то, что он не мог уверенно сказать «нет».

* * *

«Последи за ней, я скоро вернусь!» – так он сказал. Беззаботно, как ни в чем не бывало. Наверное, для него все действительно было именно так. Беззаботно.

Матиас хотел отказаться. Это было его первое инстинктивное желание – он и в присутствии Марка едва мог оставаться в одном доме с этим существом, а тут – наедине! Но потом вмешался разум, вооружившийся гордостью: отказаться было бы унизительно! Потому что для отказа не было объективных причин. Он никуда не спешил, задание простое, старый друг его не раз выручал. Объяснить нежелание побыть с ней невозможно!

Он не только в данной ситуации, он вообще не мог объяснить свой страх перед Евой – перед семнадцатилетней девочкой! Но и избавиться от этого унизительного чувства не получалось.

Изначально, еще не зная ее, Матиас был ведом лишь любопытством. Марк упоминал, что племянница больна, однако знакомить их не хотел, он тогда вообще никого к Еве не подпускал. А где запрет, там и вызов! Поэтому Матиас сам, окольными путями, пробрался к ней.

И очень быстро пожалел об этом. С тех пор вернуть уверенность в себе толком не удавалось. Он видел, что эта «деточка» сотворила с людьми, которые пришли ее убить. Неважно, заслужили они это или нет и где лимит самообороны. Важно то, что она в своем возрасте и при своей цыплячьей комплекции способна на такое!

Они уже не раз встречались… вернее, пересекались, потому что общаться с ним Ева не спешила. Видимо, Марк начал больше доверять ей, да и она расслабилась, раз ходила по дому в присутствии посторонних. Иногда она останавливалась неподалеку от Матиаса и смотрела прямо ему в глаза. И было в этом взгляде что-то настолько ненормальное, больное, что мужчину озноб пробирал до костей.

Постепенно он научился игнорировать ее, когда Марк был рядом. Не убьет же его эта малолетка, в самом-то деле! Однако когда другу понадобилось уйти, былой страх вспыхнул с новой силой.

Там какое-то срочное дело с документами. Много времени не займет, а ехать надо прямо сейчас. Ева же не должна оставаться одна. А если с проверкой придут? Это недопустимо, такое нарушение перед отъездом в Россию! Его вообще опекунства лишат!

С этим спорить было невозможно. Матиас согласился. Теперь он сидел на диване и делал вид, что смотрит телевизор, хотя на самом деле все его внимание было сконцентрировано на слухе. Когда Марк уходил, эта гарпия сидела наверху, в своей комнате. Вроде как она изменилась. Ему даже ничего не нужно делать, всего лишь подождать какие-то полчаса!

Он надеялся, что если будет осторожен, то услышит шаги издалека и успеет приготовиться к ее появлению. Он переоценил себя – или недооценил ее. Ева умело использовала ковровое покрытие, поглощавшее звук ее шагов. Ни одной скрипящей доски, ювелирная точность движений! Из-за этого казалось, будто она скользила по воздуху. О ее присутствии в комнате Матиас был оповещен холодным прикосновением ножа к горлу.

Мужчина замер, опасаясь даже дышать. Она… она ведь достаточно психованная, чтобы взять и убить его просто так, ни за что! И ей за это ничего не будет. Максимум – в дурдом отправят. Но разве она этого боится? Разве ему будет легче? Нет, мертвецам все равно!

Ева наклонилась вперед, чтобы получить возможность шептать ему на ухо. Матиас почувствовал, как ее льняные локоны касаются его лица.

– Ты дергаешься каждый раз, когда мы оказываемся в одном помещении, – ее голос звучал холодно и бесстрастно. Как некролог. – Марк это уже заметил, но пока никак не трактовал. Я не хочу, чтобы у него появлялись лишние идеи. Меня есть за что винить справедливо. Я не хочу, чтобы меня обвиняли еще и несправедливо.

– П-прости…

– Нет, ты не понял. Мне не нужна никакая реакция от тебя лично. Мне нужно, чтобы ты правильно вел себя в присутствии Марка. Ты боишься меня?

Признаваться в этом ой как не хотелось. Он, тридцатилетний мужик, боится тощего подростка! А с другой стороны, кто ее знает, почувствует она ложь или нет? Может, она как собака – уже уловила страх!

– Да…

– Напрасно.

Он перестал чувствовать лезвие. Секундой позже Ева вложила рукоять ножа ему в руку.

– На, забирай. Можешь убить меня, если хочешь. Теперь ты сильный, и власть у тебя. Но мне побоку. Ты меня интересуешь. У меня есть на тебя планы. Но они не включают твою смерть.

– Чего? – Матиас возмущенно повернулся к ней. – Какие еще планы?!

Однако девочка не ответила. Она просто стояла и смотрела на него. Хищная у нее все-таки мордашка: скуластая, с огромными бесцветными глазами и бледными губами. Стрекоза прямо!

– Что, так и будешь молчать? – Он очень надеялся, что говорить получается убедительно. – Продолжай, раз уж начала.

– Рано еще. Я сама не определилась с тем, хочу ли тебя использовать. На это может уйти время. Я дам тебе знать, когда выберу момент.

С этими словами она направилась к лестнице на второй этаж. Матиас же не сдвинулся с места, он пытался понять, что только что произошло.

Она настолько наглая или настолько больная? Вот вопрос! Мужчина перевел взгляд на нож в своей руке. Кухонный, но достаточно острый, чтобы перерезать горло. И она могла бы, она очень ловко подкралась к нему! Если бы она реально собиралась это сделать, он бы и пикнуть не успел.

Вот и что теперь, Марку все рассказать? Не вариант. Друг свою племянницу любит и всегда найдет ей оправдание. Да и Матиасу не хотелось выступать в роли кляузника. Тем более что он не был уверен во враждебности ее намерений.

Ай, пускай семейство этой психопатки с ней и разбирается! Марк уже привык, да он и вне опасности. Чуть хуже Вике, хотя… Вроде они поладили после того случая на озере зимой.

От размышлений о Еве мужчину отвлек звонок в дверь. Надо же, Марк очень быстро обернулся, по плану он должен был вернуться минут через двадцать! Или сорвалась встреча? То, что хозяин дома звонит в собственную дверь, как раз не удивляло. Ключи этот гениальный переговорщик может забыть как нечего делать.

Так что дверь Матиас открыл широко и уверенно. И уже увидев, кто перед ним, удивленно моргнул, словно проверяя свое зрение. Его недоверие собственным глазам было объяснимо, потому что человека, стоящего за дверью, он планировал больше никогда не видеть.

– Верена? – наконец смог произнести он.

За это время бывшая жена Марка совсем не изменилась. Хотя много ли времени прошло? Все такая же высокая и спортивная, почти одного роста с Матиасом. При этом не по-женски широкие плечи она удачно маскировала воздушным платьем. У женщины были типично немецкие черты, но в лучшем их проявлении – светлая кожа, немного грубоватое, но очаровательное лицо, светло-голубые глаза и волнистые волосы цвета пшеницы. Видно, к встрече она готовилась, потому что Матиас помнил ее менее накрашенной и вообще пренебрегающей уходом за собой.

Надо же! Все эти годы – ни слуху ни духу. Последним ее проявлением была попытка содрать с Марка алименты на сына. И этот идиот безропотно согласился, даже при том, что ребенок не его!

Такой наглости Матиас не стерпел и сам занялся этим делом: нанял лучших адвокатов, серьезно поговорил с новым мужем Верены, надавил на нее саму. В итоге пиявка отстала, шумно их прокляла и заявила, что в отместку не позволит Марку видеться с приемным сыном. Тот переживал, однако в конечном итоге это пошло ему на пользу.

В общем, ее выкинули в чужую жизнь и больше не вспоминали. И вот она стоит на пороге дома бывшего мужа!

– Верена, Верена, – кивнула она, скрестив руки на груди. – А ты кого ожидал увидеть? Только не говори мне, что вы с Марком все-таки приняли свою запретную любовь друг к другу и теперь живете вместе!

– Иди ты к черту! Зачем приперлась?

Эта баба его злила, и сама Верена его тоже не жаловала. Да оно и понятно!

– А разве не ясно?

– Нет, представь себе, не ясно! Серпентария поблизости не наблюдаю.

– Очень смешно, оценила. Только свои шуточки прибереги для кого-нибудь еще. Я здесь, чтобы вернуть себе своего мужа!

Глава 3

Нельзя было не отметить, что она была очень вежлива с ним. Даже, в принципе, мила. Потому что кто-то другой просто бросил бы его в этом парке или в лучшем случае вызвал полицию. Так что Игорь был благодарен.

Но только за это, не за сомнения, которые она в нем поселила. На первый взгляд предположение было совершенно кретинским. Как мог он убить Соню?! Он же ее любил, пальцем бы не тронул!

А с другой стороны… Он ведь не запомнил даже ночь в парке, хотя был трезв и в сознании! Да и в причинах смерти Сони он не рвался разбираться, просто узнал об этом и словно в ледяной воде тонуть начал!

– С чего бы мне ее убивать? – поразился Игорь.

Вика осталась невозмутима.

– Нервный срыв.

– То есть психоз?

– В некотором смысле.

– А ты не боишься тогда со мной разговаривать? Вдруг я и на тебя нападу?

– Нет. Не знаю, причастен ли ты к смерти Сони, но даже если да, это произошло по неосторожности и под влиянием момента. Уж поверь мне, я в таких вещах разбираюсь.

Понять, как она в этом может разбираться, было несколько проблематично. Игорь и не собирался останавливаться на этом моменте. Ему совсем другое понять хотелось! Что, если все-таки он? Как быть тогда? Как жить с этим?!

Более-менее оправившись, он поспешил покинуть квартиру девушки. Даже поблагодарил ее скомкано как-то, на ходу, как будто это Вика была виновата в его неприятностях! Но ему в тот момент казалось, что если он вернется к привычной жизни, то все случившееся окажется просто страшным сном.

Да уж, если бы! Его ничто не могло отвлечь: ни работа, ни встречи с приятелями. В голове вертелся только один вопрос: что, если все-таки он?

Вика предположила это, практически ничего о нем не зная. Просто посмотрела на него и совершенно спокойно объявила, что такое возможно. А что, если бы она знала правду до конца?..

Если отвлечься от любви и подойти ко всему этому трезво, то шансы преступления у него очень высоки. Он не мог больше сомневаться, это изводило его. Он должен был знать наверняка.

Адрес Сони он знал – мог бы назвать, даже если бы его разбудили посреди ночи. Сколько раз он мотался туда с цветами и подарками! А теперь ехал с другой целью… Но иначе нельзя. Ему нужно было знать правду!

С Наташей, соседкой Сони по квартире, он был знаком весьма поверхностно, а к большему и не стремился. Тем более что девушка стала свидетельницей многих его унижений, и от этого стыдно было смотреть ей в глаза.

Мужчина искренне надеялся, что с ней больше встречаться не придется. Та еще стерва! Но она должна все знать – и уж лучше обратиться к ней, чем к семье Сони.

Он не знал толком, чем она занимается, и был совсем не уверен, что застанет ее дома в разгар рабочего дня. Однако ему повезло – дверь открыла заспанная блондинка.

– Ты? – она удивленно уставилась на него круглыми глазами куклы-пупса. – А ты что здесь делаешь? Соня…

– …Умерла. Я знаю, ты мне сама сказала.

– Я… А, ага, сказала!

Судя по всему, ночка у Наташи выдалась бурная и, вполне возможно, событийная. Соня еще в лучшие времена их отношений говорила ему, что соседка воспринимает клубы чуть ли не как место заработка и ведет себя там соответствующе. Видно, права была!

Сейчас девушка еще пыталась избавиться от сонливости и сообразить, что же происходит. Хорошо, хоть не пьяная…

– Так ты зачем тут? – поинтересовалась она.

– С тобой поговорить хотел.

– О чем?

– О внешней политике Великобритании, блин! Наташка, не играй в дурочку!

Судя по искреннему возмущению на лице, она и не играла.

– Я с тобой разговаривать не обязана! Ты – Сонькина проблема, а не моя! Ко мне ты вообще не имеешь никакого отношения, вот и вали!

Игорь почувствовал растущее раздражение, но быстро подавил его. Эмоциям поддаваться – последнее дело сейчас. Надо каким-то образом убедить ее, что этот разговор нужен. А если закричать, как очень хочется, то она вообще дверь запрет и отвечать перестанет!

– Наташа, я хочу узнать, что случилось с Соней…

– Умерла, что?!

«Только не злись, – напомнил себе Игорь, украдкой сжимая кулаки. – Бить ее нельзя. Побитая она говорить не будет».

– Это я уже понял. Я хочу узнать, как она умерла…

– А я не хочу об этом говорить, – упрямилась Наташа. – Мне неприятно! Звони ее родителям, пусть они объясняют.

– Их я по этому вопросу беспокоить не хочу.

– А меня, значит, хочешь? Зашибись!

– Не ори ты! Я все равно не уйду. Будешь и дальше сверкать трусами перед соседями? Тебе проще рассказать мне все, и тогда можешь обо мне забыть. Больше я тебя не побеспокою.

Наряд у Наташи и правда был впечатляющий: короткая ночнушка, под которой просматривалось белье. Узор из легких перышек ситуацию более приличной не делал, скорее наоборот.

До девушки наконец дошло, в каком виде она предстает перед соседками, которые вполне могут рассматривать ее через «глазки». Особого смущения она не выказала, но Игоря в квартиру все-таки втащила. Правда, приглашать не стала, оставила в коридоре, сама встала напротив него, скрестив руки на полуобнаженной груди.

Как ни странно, ее вид не оказывал на Игоря никакого воздействия. А должен был! И все же он ни на секунду не забывал, ради кого и ради чего пришел сюда. Это удручало.

– Что ты хочешь знать?

– Как она умерла? – терпеливо повторил свой вопрос мужчина.

– Да не знаю я! И не потому, что не хочу говорить, я не вдавалась в подробности, потому что не люблю такие ужасы! Там то ли несчастный случай был, то ли убили ее… Я знаю, что это на какой-то стройке произошло. Но без подробностей!

Вот вам и вся женская дружба… Хотя, справедливости ради, нужно было отметить, что настоящими подругами соседки не были.

– Получается, ее все-таки могли убить? – Игорю с трудом удалось сдержать дрожь в голосе.

– Могли и убить. Вроде такая версия была. Нет, ты подумай: а с чего бы ей умирать самой? Здоровая же девка была! Темное дело.

– Я поэтому и спрашиваю! Слушай, Наташа… Она ведь ни с кем не встречалась?

Это был принципиально важный момент. Не только из-за ее смерти и его возможной причастности. Дело было скорее в самом восприятии образа Сони, к которому он привык. Игорь не хотел придавать этому слишком большого значения, но все же чувствовал, как сердце замирает в груди.

– Ай, этого точно не было! – беззаботно отозвалась она. – Я бы знала. Вон, вы когда встречались, она тебя постоянно сюда таскала. А как вы расстались, то больше никого не приводила.

– То есть ты считаешь, что она все-таки любила меня?!

Он не хотел задавать этот вопрос, потому что звучало очень уж жалко. Но слова сорвались сами собой…

– Не тупи, я откуда знаю! Хотя не думаю. Не в духе Соньки это было – сопли жевать. Если ей что-то было нужно, она шла и брала. Такая история со всем, даже с сексом. Так что не воображай, что она ждала тебя у окошка и плакала в платочек!

Эти слова были оскорбительны. Ударить ее хотелось все сильнее, и Игорь боялся этого желания.

– Думаю, у нее просто не было времени на мужиков, – продолжила Наташа. – Она вся растворилась в новой работе. Если парня завести, то с ним на свидания ходить надо, тратить время, чтоб накраситься… ну и далее по списку. А когда одна – все время твое.

– Что за работа? – заинтересовался мужчина. – Она ничего не говорила…

– Это потому, что ты ее конкретно доставал, она тебе вообще ничего не говорила! А работа… Точно не знаю, но что-то связанное с компьютерами. Она перед компом целыми днями торчала! Если из дома уходила, то только с нетбуком. Раньше она моделькой подрабатывала для всяких рекламных съемок. Но этим заниматься перестала, зато получать стала больше.

– А это… это не было что-то темное? Ну, вроде проституции или наркотиков…

Наташа смерила его укоризненным взглядом:

– Ты совсем дурак, да? Ты что, Соньку не знал? Она ж осторожная была до чертиков! Никогда не делала того, что ей могло навредить. Безбашенная – да, но не без мозгов. Я реально не представляю, какого черта ее занесло на ту стройку. Но вряд ли это с работой было связано!

– А с чем тогда?

Он хотел получить ответы. Игорь был готов даже терпеть эту наглую деваху ради информации.

А вот Наташа не торопилась. Она скорее торопила его:

– Не знаю, отвянь! Мне одеваться надо, у меня планы на сегодня!

– Но…

– Ты вообще не ценишь, когда с тобой нормально общаются! Я не обязана тебе все это рассказывать! Ты Соньке уже никто был! А я пошла тебе навстречу. Оцени это и отвяжись!

Он молча развернулся и направился к двери. Не из-за ее просьбы, а просто потому, что желание причинить ей боль стало слишком сильным. Игорь четко осознавал: еще чуть-чуть, и он сорвется.

Это пугало его. Сомнения, которые привели его сюда, не развеялись, а только усилились! Он понятия не имел, как поступить! Что, если все возвращается на круги своя?..

Что, если он опасен?!

От понимания этого кружилась голова. Паника накрывала волной, и он не был уверен, что справится. Ему нужна была помощь!

А попросить ее не у кого. Те, кто хорошо знает его, могут все воспринять неправильно. Те, кто не знает, вообще об этом слышать не должны. Его упекут в психушку!

По сути, был только один человек, к которому Игорь рискнул бы обратиться…

* * *

О том, что она совершила ошибку, Верена начала подозревать довольно скоро. Но не сразу. В первые месяцы ей казалось, что она ничего не потеряла, а просто получила новые возможности.

С Гюнтером она познакомилась задолго до того, как ушла от Марка. Он был владельцем кафе, салона красоты, где она бывала… да много чего еще! Марк был обеспечен. Гюнтер был богат. Разницу она чувствовала; заметила и то, что пожилой мужчина оказывает ей недвусмысленные знаки внимания. Однако в тот момент она не думала о разводе серьезно.

Потому что разница между молодым телом и старым телом столь же велика, как разница между богатством и обеспеченностью. Она не любила Марка, но умом понимала, что он великолепный партнер: внимательный и ласковый с ней, заботливый отчим для ее сына. Для него этот ребенок значил больше, чем для биологического отца! Да и не хотелось ей покидать «насиженное» место! Не было гарантии, что Гюнтер женится на ней, а не поиграет и бросит.

Решающим фактором стала Ева. Верена так до конца и не поняла, зачем Марк пустил эту чертовку в свою жизнь. Она же совершенно больная! И даром что племянница, зачем такая родня нужна, от которой одни хлопоты? Тем более что эта девица здорово пугала Верену: своими поступками, молчанием и внезапным смехом, а порой и просто многозначительными взглядами. Врачи в один голос твердили, что Ева не опасней овоща, но Верена сильно сомневалась, что это в самом деле так.

Она чувствовала, что не нравится этой девице не меньше, чем та не нравится ей.

Сначала Верена испробовала привычную схему: попыталась давить на Марка. Ей всегда казалось, что муж безвольно выполнит любую ее просьбу. А здесь ее ждал грандиозный облом: без сомнений и извинений ее претензии были отклонены. Марк снял для племянницы отдельный дом, но не более.

А это ситуацию не спасало! Во-первых, аренда дома, плата гувернантке – все это непредвиденные расходы для их бюджета! Марк все еще выдавал ей деньги, но сумма заметно уменьшилась.

– Мне не хватает! – скандалила женщина.

– На что тебе не хватает?

– На салон красоты!

– Но ты туда ходишь…

– Я хожу в СПА-салон! Господи, как можно не понимать такие элементарные вещи! А раньше я ходила и туда, и туда!

– Значит, теперь ты будешь ходить в эти свои салоны по очереди. Одну неделю в СПА, другую – в салон красоты. Верена, поверь мне, так надо.

Но она не желала верить. Потому что было еще «во-вторых».

Во-вторых, она думала о судьбе своего ребенка. Стефану понадобится серьезный капитал, когда он повзрослеет – в колледж пойти, свое дело открыть. До появления Евы он являлся единственным наследником Марка. А теперь половина отходила какой-то жалкой сумасшедшей! Причем если мозг Евы не работал, то тело пребывало в прекрасном состоянии и было способно прожить много-много лет!

Все вместе это было за гранью терпения Верены. Она собрала вещи и подала на развод, знакомый судья поспособствовал. К тому же она убедилась, что Гюнтер оповещен о ее семейной ситуации. Сама она ему не звонила, однако подруг задействовала грамотно.

Часть ее плана сработала идеально. Гюнтер не заставил себя долго ждать, поселил ее в своем роскошном загородном доме, вроде как поладил со Стефаном. Но кое-что пошло не так гладко… Верена надеялась отсудить у Марка солидные алименты. Он ведь официальный опекун, даром что не отец, у нее было право! Она хотела сделать это не столько ради денег, сколько из мести за то, что он ее ослушался и не избавился от Евы.

Но тут в дело вмешался Штайн. Эта наглая рыжая крыса, дружок Марка, имел ряд знакомых… да везде! Политика, бизнес, медийные персоны – он чуть ли не с каждым вторым пиво пил или чем они там занимаются… Знаком был и с Гюнтером. Верена понятия не имела, о чем они таком поговорили, но в итоге ее новый покровитель сказал:

– Забудь своего бывшего. Он неудачник. Теперь у тебя есть я!

– Пускай платит алименты!

– Забудь, я сказал! Поверь мне, эти поганые копейки алиментов могут обернуться проблемами нам обоим.

– Хорошо, любимый…

– Вот это моя девочка!

Она согласилась лишь потому, что ей не хотелось злить Гюнтера, они еще не были официально женаты, хотя к этому все шло. На самом деле злость кипела в душе Верены, она бы хотела отомстить, да не знала как. Это и спасло Марка. А потом эмоции улеглись, она переключилась на свою новую, богатую жизнь.

Но сказка оказалась менее радужной, чем она предполагала. Да, в деньгах новый супруг ее и правда не ограничивал. Мог побурчать, что она тратит слишком много, но средства на ее карточке никогда не заканчивались. Она могла позволить себе любую одежду, обувь и украшения, у нее было три машины, для игрушек ее сына пришлось выделить отдельную комнату, она могла за день посетить десять салонов красоты.

Поначалу это вводило ее в эйфорию. Но вскоре Верена стала замечать, что ей не так уж весело от этой «вседозволенности». С Марком она тоже не бедствовала. У нее было все, что нужно, а нынешнее изобилие оказалось излишком. Удручало еще и то, что во всех остальных сферах ее жизнь ухудшилась, и деньги не могли компенсировать это.

Гюнтеру было абсолютно плевать на чужого ребенка. Если Марк со Стефаном возился, как с родным, то новый муж мог разве что одобрительно потрепать по волосам… а потом шел мыть руки. Верену это выводило из себя:

– Он человек, а не поросенок!

– Дорогая, он ребенок. Ты же не знаешь, где он валялся!

Он всегда так с ней говорил – поучительным и чуть насмешливым тоном. Как отец говорит с неразумной дочерью.

С самой Вереной Гюнтер тоже бывал нечасто. Разве что на торжественных ужинах, которые устраивали его друзья. Туда прийти без жены считалось дурным тоном. Не изменял он ей лишь потому, что здоровье не позволяло.

Уж об этом она знала все! Нет, полностью интерес к женщинам Гюнтер не потерял. Но проявлялся этот интерес спонтанно и хаотично, длился минут десять-пятнадцать от силы. Да и возраст в этом случае не превратился в опыт. Он совершенно не умел касаться ее – хватал больно, оставляя синяки на нежной коже. Целовался так, что Верена завела привычку держать на тумбочке бумажные салфетки – чтобы потом стирать с себя излишек слюны.

Закончив, Гюнтер быстро засыпал. А она еще долго лежала на спине, смотрела в темный потолок и вспоминала, как хорошо было когда-то. Одна мысль о прикосновении Марка до сих пор разогревала кровь в венах. Верена четко осознавала, что бывшего мужа не любит, да и гордость исключала вариант с возвращением. Но память-то никто у нее не отнимет!

Она почти свыклась с новой жизнью, когда за нее все решила природа. Верена познакомилась с одним из младших ассистентов Гюнтера – недалеким, но весьма привлекательным мужчиной, который к тому же был моложе ее. Она и сама не поняла, как все это завертелось, но буквально через пару недель они оказались в одной постели.