Текст книги "Паруса души"

Яков выглянул в дверь и позвал Влада в дом. Ещё раз объяснил про врачей, про список, про деньги. Ещё раз пообещал вернуться и забрать их. Телефон и адрес пришлёт, как только определится. Вылетает он через три дня – билет уже в конверте. После того как ушли в «вечное плавание» родители, у Влада не было более мрачных дней. Он всем сердцем радовался, что встретились два брата, но то, что именно Яков должен переезжать, а не наоборот, очень его расстраивало. Он твёрдо знал, что дядя Яша сдержит слово, а пока они останутся совсем одни, и больше не будет весёлых вечеров, жарких споров и дискуссий. Почему-то совсем не хотелось в это верить. Слёзы сами наворачивались на глаза.

Яков оставил Владу огромный список обязательных к выполнению дел. Три часа в день на английский язык? Это чтобы не оставалось времени расслабиться после учёбы и спорта. А личная жизнь? После отъезда дяди Якова Влад наверняка вернётся к друзьям – а вдруг появится девчонка? На такие вопросы ответов не было. Под каждым пунктом он должен был поставить свою роспись. Ознакомившись со всем перечнем, единственное, что он смог выдавить из себя:

– Это кабала!

На что сосед, правда уже бывший, лишь усмехнулся. Он, мудрый еврей, знал, как отвлечь и уберечь того, кто ему так дорог, от дурного и ненужного, как сделать его ответственным и дисциплинированным.

Три дня пролетели как три часа. Расставание было слёзным и долгим. Проводить Якова пришло много людей, но первыми появились люди в штатском. Они отвели его в сторонку и мило объяснили, что уезжать надо спокойно, не ругая ничего и никого. Что не надо никого агитировать, а тем более – кому-то что-то обещать. Иначе может получиться, что он уже никогда не вернётся. Да и до Америки ещё надо долететь, ведь бывает же, что находят у «отъезжантов» контрабанду или наркотики. С этим дядя Яков охотно согласился и пообещал вести себя очень хорошо и достойно, как советский человек, хоть и бывший. Настроение, конечно, они подпортили, но общий настрой не изменился. Теперь только вперёд. Надо проделать очень много, а времени мало: бабушка действительно может не дотянуть.

Расставание с Владом было очень трогательным – они просидели почти всю ночь, беседуя о перспективах и задачах.

– Верь мне, пожалуйста! Я обязательно за тобой вернусь!

– Я знаю. Я буду ждать и сделаю всё, что вы велели.

– Это надо, в первую очередь, тебе. Мы одна семья, и нам с этим жить. Это нам поможет в жизни и в наших планах.

А планы у них были по-настоящему грандиозные! Влад вдруг решил стать мореплавателем и обойти на яхте в одиночку все Моря и Океаны. Дядя Яков пообещал ему построить для этого яхту и подготовить ко всему. Влад верил, что это единственный способ найти родителей.

Яков уехал в Ленинград рано утром, с одной лишь сумкой, в которой были только дорогие ему вещи. С маленькой сумкой и большой надеждой. В ленинградском аэропорту его никто не провожал. Было такое ощущение, что он просто едет навестить брата и не больше.

После отъезда дяди Якова наступила какая-то пустота. Новые соседи, въехавшие в его дом, начали всё переделывать, перекрашивать, меняя вид, стирая добрые воспоминания. Владу ужасно хотелось куда-то от всего этого бежать. Но, у него было задание, которое он обещал выполнить, и не было никаких отговорок. Он серьёзнейшим образом взялся за английский, начал заниматься физкультурой. Много бегал, качался, отжимался. Записался в бассейн и по два часа в день плавал, понимая, что в жизни это очень пригодится.

Первое письмо от дяди Яши Влад получил уже через месяц после его отъезда. В нём он ни слова не написал о том, что заберёт мальчика. Одно предложение было жирно подчёркнуто: Выполняй все мои задания, и у тебя всё получится! и приписка: не трать время на слова, занимайся спортом.

Судя по всему, Влад был не первым читателем этого письма. Сначала мальчик подумал, что дядя Яша уже передумал забирать их в Америку, и даже обиделся, но потом быстренько сообразил, что письма из Америки проверяют и нельзя писать ничего лишнего. Собственно, об этом Яков его и просит. Любое неосторожное слово может обернуться проблемой, если не сказать больше. Америка и СССР никогда не понимали друг друга и никогда не поймут. Они останутся врагами навсегда. А жители обоих стран будут заложниками этого противостояния. Если американцев ещё как-то впускали в СССР, то выехать советскому гражданину в США, тем более туристом, было из области фантастики. Это понимали все, даже подростки.

Далее письма приходили с завидным постоянством, но, как и первое, без «лишних» слов. Даже на похвалы у Якова не «хватало бумаги». Всё сжато и в общих словах. Правда, в каждом письме было Нечто такое, со скрытым смыслом, понятное только близким людям, что говорило Владу, что всё идёт по плану, от которого дядя Яша не собирается отказываться.

Бабушка продолжала каждый день сидеть у окна, глядя на море, дожидаясь, наверное, Александра с Еленкой, а может быть и Якова, будучи уверенной, что всё лучшее всегда приходит с моря. Влад каждый вечер под руки уводил её в спальню. Они оба жили надеждой.

Однажды Влад вернулся с бассейна и понял, что что-то произошло. Он вошёл в дом и уже по аромату капиталистических духов понял, что в гостях у них кто-то приезжий. У порога стояли туфли и та самая сумка, с которой улетал дядя Яков! Влад почувствовал, будто что-то внутри его сейчас взорвётся от счастья. Это был он – самый лучший дядя Яша на свете! Влад подпрыгнул и как-то смешно завизжал.

Дядя Яков сидел в спальне возле бабушкиной кровати, а бабушка впервые за последнее время светилась от счастья. Влад вбежал и обнял самого большого своего друга. Они радовались, как дети, под лучезарную улыбку Ксении Петровны.

– Да как же ты подрос тут без меня! Возмужал! Умничка! А я приехал за вами! У меня все документы в сборе. Да, я немного задержался, только для того, чтобы всё сделать правильно. Завтра мы поедем вместе, подпишем ряд документов – и всё! Можем лететь. Твоя мечта ждёт тебя! У меня всё готово.

– Я верила тебе, Яша. Я знала, что ты не оставишь моего внучка. Он хороший, умный, – сказала, улыбаясь, бабуля. Потом, повернув голову, обратилась к Владу: – Ты уж слушайся там Яшу, ведь он теперь тебе приёмный отец.

Для Влада это был неожиданный сюрприз. Яков посмотрел ему в глаза и сказал:

– Это был единственный способ тебя вытащить. Вовсе не значит, что ты должен отказаться от своих родителей. По документам, если ты их подпишешь, ты будешь моим приёмным сыном. Этот документ позволит нам улететь вместе в Америку.

– А бабушка вам будет приёмная мать?

– Нет, мой хороший. Бабушка будет бабушкой и поедет с нами на лечение. Там она останется. Ей будет очень хорошо. У неё будет всё, что она хочет.

Но тут вмешалась Ксения Павловна:

– Спасибо вам! Только я никуда не полечу. Здесь моя родина, здесь моё всё. Могилы моих родителей, мужа, да и Еленка с Александром. Я старое дерево с большими корнями. Меня пересаживать уже нельзя. Я не примусь.

Влад опустился на колени перед старушкой:

– Бабушка, я без тебя никуда не поеду. Я тебя одну не оставлю.

Она положила ему ладонь на голову и прослезилась.

– Идите пообщайтесь, а я устала сегодня – наверное, погода будет меняться. Завтра всё обговорим.

– Правда? – глядя ей в глаза, спросил Влад.

– Правда, – глубоко вздохнув, с какой-то грустью ответила она.

Поцеловав бабулю в щечку, они вышли из её комнаты. Влад начал по-взрослому собирать всё на стол. Дядя Яков надел фартук и так привычно, как будто не было разлуки, взялся помогать Владу. Тот заулыбался от счастья. Они вместе приготовили ужин, попили чай и болтали до глубокой ночи.

– Давай уже ложиться, а то завтра рано ехать к нотариусу. Всё будет хорошо.

Впервые Яков пожал Владу руку, как мужчина мужчине.

Он мысленно оценил твёрдость руки парня. Будет крепко держать штурвал, коль в шестнадцать так силён!

Утром, как всегда, в семь прозвонил будильник. Влад подскочил пулей – он помнил, что сегодня ответственный день. Надо успеть сделать завтрак для троих. На кухне дядя Яша уже готовил яичницу, на плите кипел чайник.

– Доброе утро! А где бабуля?

– Доброе! Не знаю, может, спит ещё или приболела.

Влад в недоумении пожал плечами и пошёл к ней в спальню. Позвал и постучал в дверь. Никто не ответил. Он повторил. Опять тишина. Открыл, вошёл и тут же вышел, обескураженный.

– Дядя Яша, а бабушка, кажется, умерла…

Яков не поверил и вошёл в спальню. Вернувшись, позвонил в скорую. Приехавшие врачи констатировали смерть.

Так долго она из последних сил держалась за жизнь своими старыми ручками, боясь оставить Влада полной сиротой. А теперь, когда всё решилось, она разжала пальцы, отпустив жизнь и освободив их от нужды тащить за собой старую женщину, которая всё равно «потухнет» от тоски по родным местам. Зачем, уходя, создавать проблемы?

Влад нашёл под подушкой бабушкину записку, в которой она просила простить её и похоронить рядом с мужем. Деньги в конверте. Добрая мудрая женщина, она всё предвидела. Светлая ей память!

Мужчины выполнили её просьбу. Её похоронили. Дядя Яков заплатил каким-то людям, и те поставили оградку, крест и посадили дерево.

Теперь уже ничто не мешало закончить всю бумажную волокиту и оставить эту страну, чтобы начать всё с нуля. Когда ты молод, это ужасно интересно, а когда в возрасте – страшно и опасно. Всегда есть риск под старость лет вдруг остаться ни с чем. Хорошо, когда есть тот, кто поможет и подскажет – особенно в чужой стране.

Те быстрые «победы», на которые так рассчитывал дядя Яков, затянулись больше чем на месяц. Куда бы он ни приходил, как только там узнавали, что из Америки, да ещё пришёл, чтобы уехать навсегда, плюс с приёмным сыном, – сразу начиналась игра под названием «у кого крепче нервы?» или «больше денег». Никакие уговоры и былые знакомства не работали. К игре постоянно подключались новые «игроки», даже из тех, кто прежде считался другом. Документальное оформление усыновления и оформление документов на отъезд было доведено до полного абсурда, несмотря на то, что там, наверху, уже обо всём договорились и всё было проплачено. Каждый мало-мальски важный чиновник стремился не упустить свою возможность хоть что-то урвать с эмигрантов.

Как и всё в этом мире, и хорошее, и плохое когда-то заканчивается. Закончились и мучения с оформлением. Якову хотелось как можно быстрее уехать, а Владу именно сейчас вдруг захотелось остаться. Так бывает. Но надо – значит надо. Они ещё раз обошли всех близких и просто приятелей. Чуть задержавшись на спасательной станции и присев, как водится, на дорожку, поехали с другом Андреем Матвеевым на его машине в Ленинград. По дороге Андрей пытался спрашивать, шутить, что-то говорить, но разговор не клеился. Яков и Влад отвечали на все вопросы односложно. Тот, кто хоть раз покидал навсегда родимые места, поймёт их. В памяти пролетают даты и события, которые магнитом тянут к себе. Уезжая, понимаешь, что жизнь не остановится, а пойдёт своим руслом, но уже без тебя. Не верится, что так может быть. Наверное, такие же ощущения испытывает и умирающий. Получается, что отъезд навсегда и умирание имеют общие корни. Хотя, в тоже время, переезд на новое место похож на рождение заново. Грусть-печаль накатывает… Знаешь, понимаешь, что едешь к лучшему, а всё равно рвёт по-живому. Так много остаётся нереализованного – не успел сделать, не успел увидеть. Теперь уже и не успеешь. Надо дать самому себе слово, что обязательно вернёшься, и немного отпускает, немного легче. A глаза всё равно блестят. Здесь вырастут дети, которые не будут о тебе знать, да и те, кто тебя знает сейчас, наверняка будут помнить лишь какое-то время, а потом освободят свою память от ненужного балласта. Тем более что после себя ты ничего особо и не оставил. Вот это задача на будущее: если хочешь, чтобы о тебе помнили, оставляй то, что несёт добро и добрую память. Даже просто посаженное дерево – уже какая-то память. Правда, лишь до тех пор, пока не встанет у кого-то на пути.

Яков сделал много хорошего. Везде, где жил, он оставлял добрые дела и славный труд. Везде старался приносить максимальную пользу. Влад из-за своего юного возраста просто не успел полезно «наследить», но перед ним открывались большие перспективы. Таланта и желания не всегда достаточно, чтобы реализовать себя. Не надо себя обманывать: деньги подчас играют решающую роль. Давид – очень состоятельный человек, и он был готов стать спонсором для юноши…

Америка

Они приехали в аэропорт ещё до рассвета. На дворе стояла глубокая осень, местами уже лежал снег и лёд. Влад первый раз в своей жизни полетит на самолёте. Так уж получилось, что они никуда не летали с семьёй. Поезда, электрички, машина соседа Андрея Матвеева ну и, конечно, по морю, на всех видах плавсредств – вот весь перечень средств передвижения на незначительные расстояния по земле и по воде. Его охватило волнение. Может, оттого, что улетает из родного гнезда, так и не дождавшись родителей, а может, из-за самолётов… Надо ведь лететь через Океан, через северный полюс. А вдруг что?.. Ещё у него нет с собой хороших тёплых вещей… Дядя Яков сказал, что там не бывает зимы, там люди зимуют в курточках и никто не носит шуб и тёплых сапог. Океан зимой сдерживает холод, а летом – жару. Да и недорого купить качественные вещи можно будет в Орегоне. Владу ужасно хотелось иметь американские вещи! В СССР их было не достать – если только у коммерсантов за баснословные деньги. Мысли сбились в тугой клубок.

Объявили посадку. Сердце забилось с такой силой, что казалось, все это слышат. Его никто не провожает, нет родных и близких. Никто на него не обращает внимания. Похоже, здесь у всех та же проблема. Владу показалось, что все чего-то боятся, что-то прячут, но улететь хотят все.

Таможенники долго смотрели документы, вызывали главного, тот звонил кому-то, выяснял. Потом нехотя отдали обратно и, даже не пожелав счастливого пути, попросили проходить на посадку. Они вышли в какой-то холл, и только тогда дядя Яков выдохнул. Он посмотрел на Влада и подмигнул ему. Влад ответил тем же. Он ещё не понимал, какой рубеж они только что пересекли. Во власти пограничников было зацепиться за что угодно и не пустить, поставив тем самым жирный крест на всей этой процедуре усыновления и вывоза приёмного сына, на всей беготне по инстанциям, подкупах и звонках. Второй раз пройти этот маршрут Яков бы уже не смог – не выдержит психика.

Влад осмотрелся и замер. Вокруг него были магазины Duty Free. Такой роскоши и разнообразия он не видел даже в самых ярких снах! Он подходил с выпученными глазами к разным витринам и не мог поверить, что люди с такой тщательностью, так аккуратно, так красиво могут изготавливать вещи и упаковки к ним. В этих магазинах пахло каким-то пленяющим ароматом, он исходил даже от сигарет и спиртного. Этот аромат, наверное, специально создан, чтобы вскружить покупателю голову. Влад огляделся – никто на него не смотрит, нет милиции. Если бы у него были деньги, он мог бы купить любую вещь, и его бы не судили. Сзади подошёл дядя Яша. Он увидел реакцию сына и вспомнил, как сам не так давно прошёл через это.

– А в Америке всего этого ещё больше, и ты можешь покупать сколько хочешь, и тебя не осудят, а наоборот, поощрят.

Влад посмотрел на приёмного отца через плечо, не зная, верить ему или нет.

В те годы в нашем сознании многое выходило за рамки понимания. Желание вдруг оказаться в той среде было каким-то волнующим, непонятным. С одной стороны, здорово, а с другой – зачем это нужно, если никого не удивляет? Влад не переставал думать и верить, что он опять вернётся домой. Вся эта затея носила как будто лишь временный характер. Так уж сложилось, что, не находя полного объяснения происходящему, мы надеемся, что есть кто-то, кто точно знает, что будет дальше и как это всё разрулить. Этот кто-то всегда рядом, видит нас, контролирует, бережёт, помогает. Чем взрослее становится человек, тем это очевидней.

Началась регистрация и посадка. Волнение усилилось. Влад впервые почувствовал запах самолёта. Он запомнит его навсегда, и это станет запахом расставания. Наверное, у каждого он свой и, наверное, есть у всех эмигрантов.

К счастью, места им достались у иллюминатора, и можно было ещё раз проститься с Родиной. Комок подкатился к горлу Влада. Может, от скорости и резкого набора высоты, а может, и от осознания того, что он улетает от себя маленького, оттуда, где рядом Мама и Отец, где жива Бабушка, где запах и вкус моря, дом, друзья и знакомые, школа, учителя, одноклассники… Самолёт взял курс на север, и у Влада появилась возможность ещё раз с высоты осмотреть акваторию Балтийского моря. Может, он увидит то, что год назад не увидели спасатели… Жаль, о его планах не знали облака. Они скрыли от него основную часть морской поверхности, оставляя тайну тайной. Дядя Яша догадывался о переживаниях Влада, но понимал, что лучше так и лучше сейчас.

– Я тоже искал, но… увы, – Яков с грустью посмотрел в глаза Владу.

Тот, глубоко вздохнув, потупил взгляд и сжал губы.

Тем, кто летает по этому трансконтинентальному маршруту постоянно, он кажется изнурительно долгим. А вот Владу это нравилось. Это было перемещением по всем системам координат, включая время, расстояние, государства и системы.

Советские самолёты были не самыми удобными самолётами в мире, к тому же, в них можно было курить. Впереди Влада и Якова сидела молодая особа лет двадцати пяти, которая вдруг почувствовала свободу – в первую очередь, наверное, от родителей. Она постоянно курила, силясь подчеркнуть, что контроля над ней больше нет. На замечания дяди Якова и ещё одного соседа она не реагировала. Наверное, ей нужно было «выкуриться».

Первую посадку самолёт совершил в Ирландии. Пока там его заправляли, Влад опять прошёлся по магазинчикам, восхищаясь роскошью и изяществом товаров. Потом подошёл к окну и увидел нереально сочную и аккуратно постриженную траву. Шел мелкий дождь, но почему-то на улице не было мрачно. Необычная ухоженность создавала впечатление приближающегося праздника. Дядя Яков с интересом наблюдал, как Влад открывает для себя новый мир.

Следующая посадка была в Канаде, на острове Ньюфаундлен, и лишь потом – в Нью-Йорке. В Нью-Йорк они прилетели ночью. Можно было бы написать отдельную главу обо всех эмоциях и восторге, которые испытал Влад, увидев этот Океан огней! Уверен, что это зрелище не оставит никого равнодушным – особенно тех, кто впервые вырвался за пределы СССР. Ровные улицы между громадными небоскрёбами, битком забитые машинами, подсвеченный контур набережной, светящиеся скоростные дороги, как щупальца спрута, уходящие далеко за горизонт, десятки самолётов в небе… Одно дело видеть это на картинке или по телевизору, а другое дело – живьём, без ретуши и монтажа. Всё это выглядит как гигантский живой организм, который всё время в движении, и это единственное условие, при котором он будет жить и вегетативно плодиться.

В аэропорту снова была таможенная проверка. Первое, что бросилось в глаза, – дружелюбие и улыбки. В СССР всё время говорили об агрессивности капиталистов, на самом же деле Влад не увидел ни одного злого или воинственно настроенного человека. Все ему говорили добрые слова, старались шутить и приглашали в страну. Невольно вспомнились лица советских таможенников, милиционеров, густо накрашенных женщин в кассах «Аэрофлота». Наверное, жизнь на выживание превратила всех людей в злобных циников с огромным запасом ядовитых ответов. Было, конечно, много добрых, хороших, улыбчивых людей в жизни Влада, но их не брали в службу сервиса и услуг. Наверное, туда брали только работников с железными нервами и ледяной душой.

Владу ужасно хотелось остаться в Нью-Йорке. Когда ещё у него будет такая возможность? В Орегон он ещё успеет. А здесь… такой дух, такая энергетика! Но билеты на руках, и менять рейс никто не будет.

После небольшой проверки документов и багажа им предложили пройти по коридору до кольцевой железной дороги, чтобы на электричке доехать до другого терминала, откуда они должны полететь в Орегон. Они шли по широким коридорам среди странных людей всяких национальностей, одетых в удивительные разнообразные одежды. Наверное, только сейчас Влад понял, что это не сон и он действительно в Америке. Так много людей с разным цветом кожи он не видел никогда. Вдруг где-то в глубине души зашевелился страх. Влад посмотрел на Якова. Тот спокойно с улыбкой наблюдал за приёмным сыном, одновременно считывая с мимики и эмоций всю палитру его ощущений. Его всё происходящее немного веселило, ведь он сам не так давно прошёл через это.

Что ещё сильно удивило Влада – так это полицейские. Огромного роста, атлетического телосложения и вооружённые «до зубов». Невольно в памяти всплыл образ их участкового. Капитан Седых. Мужчина лет пятидесяти, с большим животом, в замусоленной фуражке, с пустой кобурой и мешками под глазами. Он ездил на старом мотоцикле, и о его приближении догадывались все в радиусе нескольких километров. У него была толстая красная папка, в которой лежали какие-то бумаги и бутерброды. Первыми бутерброды учуивали бродячие собаки. Везде, где появлялся участковый, тут же появлялись и собаки: наверное, им что-то перепадало, раз они за ним следовали. За всю свою жизнь Влад ни разу не слышал о каких-то серьёзных преступлениях в его районе. Были, конечно, бытовые ссоры и пьяные драки, но преступлений – никогда. Возможно, это была и заслуга капитана Седых. Наверное, он умел работать на опережение, не давая преступлениям развиваться. В памяти Влада ещё не раз будут всплывать образы разных людей, на которых раньше он не обращал никакого внимания.

Яков с Владом на электричке переехали на другой аэровокзал. Там отец купил приёмному сыну самую вкусную «Кока-колу» на земле и бутерброд – тоже самый вкусный в его жизни. Единственное, что его насторожило, – для того, чтобы этот бутерброд откусить, надо очень широко открывать рот. А родители с детства учили его, что это некультурно! Многое в Америке будет отличатся от привычного, но человек привыкает ко всему.

Первое время каждый день будет днём новых открытий. Подчас радостных, а подчас и разочаровывающих. Америка – не рай! В ней есть как свои прелести, так и недостатки. Будет в жизни Влада и восторг, и то, с чем он никогда не сможет смириться.

Но всё это будет потом, а сейчас они прошли на самолёт до Портленда. Влад был немного в шоке, поняв, что тот английский язык, который он так старательно учил, отличается от того, на котором здесь говорят. Его попытки поговорить с обслуживающим персоналом заканчивались переспрашиванием и обоюдным непониманием. Вот и последнее объявление он тоже не понял. Дядя Яков его успокоил, сказав, что придётся переквалифицироваться на американский манер, и это займёт время. Разница между британским и американским есть, и с этим надо смириться.

Полёт из Нью-Йорка до Портленда длится более пяти часов. Вылетели они под утро. Солнце всё время старалось догнать самолёт, но серебристый «Боинг» был быстрее. Он был комфортней, больше, тише, а самое главное – в нём нельзя было курить. От этого салон смотрелся ещё и чище.

Влад решил не спать, а всё время смотреть в иллюминатор. Но пейзаж под крылом скрыли тучи. Сам того не заметив, он уснул – усталость сделала своё дело. Ему снился родной дом, родной берег и бабушка. Она погладила его по голове и с улыбкой сказала: «Слушайся Якова, внучек. Он теперь тебе за папку. Всё у тебя будет хорошо. Бог тебя любит. Люби и будешь любим». Сказала, погладила своей горячей ладошкой и ушла, захлопнув дверь. Этот звук совпал с касанием шасси о взлётную полосу. Влад даже и не сразу понял, где он находится и почему все хлопают. Он посмотрел на Якова, тот, улыбаясь, по-английски сказал:

– Welcome home, my dear son![1]1
  Добро пожаловать домой, мой милый сын!


[Закрыть]

Он обнял Влада, и у него заблестели глаза. Наверное, никто так и не узнает, сколько прошлось ему сделать и пережить, чтобы сказать эти слова своему теперь уже сыну. А сколько ещё им обоим предстоит сделать…

Самолёт подрулил к желобу, по которому они вошли в большой, светлый зал аэропорта. Здесь пахло кофе и почему-то не было таких же блестящих магазинов, как в Ирландии и Канаде. Яков обещал, что будет ещё больше, а тут лишь газеты, сувениры и закуски. Первое разочарование. Зато чисто, не накурено, нет очередей и криков.

На выходе их встречал высокий красивый мужчина. Это был дядя Давид. Его нельзя было спутать с кем-то другим. Они с Яковом были удивительно похожи. Единственное – он был моложе, крупнее и очень холёный. В одной руке Давид держал мяч для американского футбола. Он отличается от привычного нам футбольного, больше похож на мяч для регби.

Он обнял племянника и по-русски сказал:

– Добг’о пожалёвать дог’мой!..

Он очень старался – Яков славно над этим поработал. Давид от всей души пожал Владу руку и обнял, как самого близкого человека. Потом он обнял брата, поздравив его с победой. Затем, положив руку Владу на плечо, повёл их к выходу.

На улице стоял роскошный чёрный «Линкольн». Водитель с Яковом ушли получать багаж, а Влад и Давид остались ждать у машины. AЮношу восхищало всё, что он видел вокруг. Этот автомобиль! Он такие видел лишь на картинках или в кино. Вокруг была идеальная чистота. Для курильщиков были выделены специальные места, и дым не долетал до остальных. Вообще, Влада приятно удивляло отношение американцев к этой вредной привычке с её отвратительным запахом. Невольно всплывали в памяти прокуренные подъезды и квартиры друзей, толпы курильщиков возле входа в аэропорт и переполненные пепельницы-урны во всех общественных местах. Почему же с этим никто не боролся? Неужели продавать сигареты важнее, чем здоровье людей? Влад вертел головой, удивляясь всему.

Скоро вернулся Яков с водителем, они принесли багаж и положили его в багажник. Влад заглянул туда, и его поразил объём багажника. Туда залезло бы ещё два-три таких чемодана! Они стали усаживаться в машину, и Влад попросил сесть рядом с водителем. Все рассмеялись: ведь Давид заказал лимузин специально для комфорта и приватной поездки. Но… желание юноши увидеть всё «на большом экране» было больше, чем просто просьба. Все согласились.

Тяжело описать всю палитру чувств и эмоций, что он испытывал, глядя на этот новый для него мир. Мир, который ещё недавно описывался всеми советскими средствами массовой информации исключительно чёрными красками, вдруг оказался таким красивым и организованным! Люди все улыбчивые и добрые, машины красивые и чистые, очень-очень много зелени… На газонах сидят дикие гуси, и никто их не тревожит. Портленд по сравнению с Нью-Йорком казался миниатюрным, но по сравнению с родным городом – огромным. Он раскинулся вдоль и между двух рек – Виламит и Коламбии.

Первая остановка в Портленде была запланирована в одном из домов дяди Давида. Это был роскошный особняк на холме. В доме пять спален, четыре ванных и четыре туалета – по советским меркам, это кричащая роскошь. В доме всё было подобрано со вкусом – много картин, ваз, цветов. В некоторых комнатах пол был мраморный, в некоторых – покрыт удивительно мягким белым ковром. Весь дом был наполнен удивительным ароматом, который был особенно ярким в ванных комнатах.

Через огромные окна была видна потрясающая панорама Портленда. Город утопал в жёлто-красно-зелёных красках. Несмотря на то, что стояла осень, было достаточно тепло – очень непривычно для Влада. Он очень любил природу и старался не упускать ни одного момента восхищаться ею. Орегон для такого типа людей может считаться настоящим раем. Огромное количество красивейших мест: озёра, реки, снежные горы и холмы, леса и каньоны, пустыня и, конечно же, Океан.

Сегодня они будут ночевать здесь, а завтра с утра поедут в Ньюпорт.

Давид заказал домой пиццу разных сортов. Влад до этого никогда её не пробовал. Этот пленяющий запах и незнакомый, но удивительный вкус сделали своё дело: на свете появился ещё один любитель пиццы!

Несмотря на поздний час, Влад попросился на балкон. Там ему поставили кресло, стол, принесли пиццу и «Кока-колу». Этого светящегося от счастья юношу, наверное, было видно из космоса, это делало счастливыми и Давида с Яковом.

Влад старался увидеть и услышать как можно больше. Он вдруг так захотел, чтобы его сейчас увидели родители, бабушка, друзья!.. Сердце как-то предательски сжалось. Он понимал, что они ещё будут им гордиться, но для этого ему предстоит проделать гигантский труд. Он не должен раскисать и сдаваться. В его жилах течёт кровь его отца – очень сильного, волевого человека, который не терял самообладания ни при каких обстоятельствах, не опускал рук и не вешал нос. Тому же учил и Влада. Поэтому в минуты грусти юноша вспоминал отца и брал себя в руки.

Дав Владу осмотреться да «отдышаться», два брата примкнули к нему. Давид принялся рассказывать ему про город, про здания, про радужные перспективы. Он был прекрасным рассказчиком и знал, о чём говорит. Они сидели допоздна, пока Яков не предложил расходиться по спальням. Планы на завтра предстояли серьёзные. Как сказал Яков, «Будем завтра выдвигаться к месту постоянной дислокации, где жизнь начнётся с чистого листа».

Почему-то от этих слов охватило непонятное волнение. Владу предстоит закончить школу. Ведь он только пошёл в десятый класс, когда надо было уезжать. Новый дом, новые друзья – и всё это в другой стране! В стране, где говорят по-английски, где иной менталитет и иные ценности, другая история и другие герои. Но не он первый и не он последний, кто проходит этот путь.

Влад пошёл в ванную. Ему уже набрали воду и добавили пену – ещё одна вещь, доселе непробованная. А шампуни пахли один лучше другого и кружили голову. Совершенно не хотелось их смывать. Ему казалось, что они такие же вкусные, как и душистые. Увы, нет. Не предусмотрели создатели.

Совершенно не хотелось спать, а наоборот, хотелось петь песни, да так, чтобы услышали все в этом пока ещё чужом городе. У Влада в комнате был свой телевизор, цветной, с пультом дистанционного управления! Он был в шоке от этого – а как много разных каналов! Если бы он рассказал это своим друзьям, ему бы никто не поверил.

Влад представил, что если он столько всего видит в первый день, в достаточно ограниченном пространстве, то что ему ещё предстоит увидеть?!.

Он просмотрел телевизор до самого утра. Потом встал и дошёл до телевизора, чтобы выключить, но, вспомнив про пульт, вернулся в кровать и со словами: «Вот так-то!» – выключил его.

Владу уже показали его спальню. Она находилась на нижнем этаже – в Америке он называется бэйзмэнт. Там было ещё три спальни, а эта будет теперь закреплена за ним. Каждый раз, когда он будет приезжать в Портленд, ночевать будет в этой замечательной и уютной спальне. Он даже счастливо рассмеялся от такого предложения.