Текст книги "Модель количественной оценки уровня счастья"

Попытки интегрировать различные системы вертикального развития в единую структуру предпринимались последователями Клера Уильяма Грейвза. Так например, в 1999 году Вильям Ли предпринял попытку [169] объединить большинство известных на тот момент систем вертикального развития соотнеся их со шкалой вертикального развития принятой в системе Спиральной динамики [9, c.15—16]. В результате была сформирована модель, с помощью которой можно было соотносить уровень развития каждого конкретного индивидуума по различным шкалам с различными критериями оценки, что давало более комплексную картину развития личности в сравнении с использованием только какой-либо одной шкалы. При этом стало очевидно, что различные способы оценки уровня развития личности на различных шкалах могли показать различные реальные показатели уровня развития. Таким образом, возникает гипотеза о том, что используя комплексную оценку уровня развития на всех шкалах можно определить те факторы, которые тормозят развитие личности в данный момент времени. Так, например, уровень когнитивных способностей может соответствовать шестому – зеленому уровню в модели спиральной динамики, а уровень развития морали 4-му – синему уровню. Таким образом, очевидно, что тормозящим развитие личности на данной стадии является развитие моральных характеристик личности. Эту гипотезу мы положили в качестве одного из оснований, описываемых в данной работе модели счастья.

Развитием попыток объединить все подходы к построению различных моделей вертикального развития в рамках единой интегрированной модели предпринял американский философ и психолог Кен Уилбер, в своей комплексной модели или как он ее называет «операционной системе» AQAL (All Quadrants, All Levels) [167], что является сокращением от «все квадранты, все уровни, все линии, все состояния, все типы» (англ. all quadrants, all levels, all lines, all states, all types) он интегрирует все известные на тот момент системы описания развития личности и объединяет их в единой модели. Данная модель, помимо Уровней развития на различных линиях (all level и all lines) включает еще понятие квадранта (all quadrants). Каждый из четырех квадрантов позволяет рассматривать характеристики личности в различных перспективах в проекции внутреннее-внешнее, индивидуальное-коллективное. А именно, в контексте внутреннего индивидуального (или интенциональном контексте) – квадрант Я; в контексте внешнего индивидуального (или поведенческом контексте) – квадрант ОНО; в контексте внутреннего коллективного (или культурном контексте) – квадрант МЫ; и в контексте внешнего коллективного (или социальном контексте) – квадрант ОНИ. Важным аспектом в работах Кена Уилбера является детальная проработка высших уровней развития (его система включает 13 уровней развития в отличии от 8 в системе спиральной динамики) мало доступных среднему человеку и скорее описывающих перспективы развития человечества [166]. Несмотря на всю мощность модели и богатство описания различных факторов развития личности, а также огромные визионерские способности ее автора, операционная система AQAL оказалась достаточно трудно применимой в реальной коучинговой и самокоучинговой практике. Система Кена Уилбера является не столько практическим инструментом, содержащие диагностические инструменты, позволяющие определить проблемы в развитии и подобрать необходимые практические инструменты устранения этих проблем, сколько попыткой описать как социум в целом, так и отдельные его элементы – коллективы и отдельную личность в перспективе ее развития. А также показать структуру элементов этого развития, и что самое главное сформулировать перспективы дальнейшего, еще не ведомого среднему человеку потенциального развития. Однако идея объединить в единой модели все основные линии развития личности и соотнести уровни развития на каждой линии с некоторым интегральным показателем развития представляется крайне перспективным для разработки практичных и рабочих моделей для практики коучинга и самокоучинга.

Модель «Пирамида развития» [77] основателя Института Психологии Творчества Павла Пискарёва вписывается в традицию вертикальных моделей развития. Однако она существенно отличается от большинства имеющихся моделей комплексностью рассмотрения личности в различных аспектах ее существования и, так же, как и модель Кена Уилбера, описывает интегральную карту развития личности, но более компактна и отличается большей практичностью, так как изначально создавалась как инструмент для практического коучинга. В модели «Пирамида развития» уровень развития личности рассматривается одновременно на 7 линиях (гранях) развития: физического тела или актуализации чакр (грань «точка сборки»); уровня развития сознания; творческих способностей; способов реализации деятельностного аспекта жизни; уровня коммуникационной активности; степени влияния личности; и основном способе реализации или базовому способу достижения жизненных результатов (грань герой) [78]. Таким образом, в модели сформулированы иерархически упорядоченные навыки на 7 линиях (гранях) развития. Каждая линия развития включает 7 уровней развития знания, умения и навыков, при этом каждый последующий уровень включает в себя знания, умения и навыки предыдущих уровней и базируется на них. Этот принцип хорошо отображается самой структурой модели, которая представлена в виде семигранной пирамиды. Соответственно, данная модель включает 49 базовых навыков, которые являются основными характеристиками личности и необходимы для устойчивого и постоянного развития. Очевидно, что эти базовые навыки, которые собственно и образуют структуру и последовательность развития личности необходимо отличать от множества других, так называемых частных навыков и умений, которые требуются человеку в профессиональной, бытовой деятельности или хобби. Примерами таких навыков являются кулинарные умения, умение играть на музыкальных инструментах, конкретные профессиональные навыки и пр. В отличие от них навыки, составляющие элементы пирамиды развития, являются формирующими структуру развития личности базовыми навыками – теми, на которых базируются те или иные конкретные частные навыки, то есть по сути являются мета-компетенциями. Мета-компетенции, в нашем понимании, «являются центральным звеном и вспомогательным элементом среди остальных профессиональных компетенций и представляют собой как бы над-структурный вход, который обеспечивает облегченный процесс приобретения компетенций» [58].

Развитие этих мета-компетенций требует определенной последовательности, которое тоже задается в структуре модели. Эта последовательность необходима для обеспечения устойчивости пирамиды. При этом сама геометрия модели в виде пирамиды задает так же основную идею необходимости постоянного развития каждого конкретного из 49 мета-компетенций по мере роста уровня развития (увеличения объема пирамиды).

На наш взгляд данная модель имеет большие перспективы для использования в ежедневной практике коучинга и самокоучинга.

Описанная структура модели позволяет соотносить текущий уровень развития личности и уровни развития мета-компетенций на различных базовых линиях развития (гранях пирамиды) и определить критический для дальнейшего эффективного равномерного развития сегмент пирамиды – тот сегмент где имеется дефицит тех или иных навыков и способностей для уверенного развития в будущем. Таким образом, модель содержит потенциальную возможность построения системы диагностики дефицита развития тех или иных мета-компетенций для обеспечения устойчивого и непрерывного развития.

Помимо этого, данная модель вносит и новую компоненту в сравнении с традиционными моделями вертикального развития – модель целевого состояния процесса развития личности. Данная компонента модели – «Драйв» – восьмой уровень или вершина пирамиды дает не только определенное феноменологическое описание этого целевого состояния, но и дает подход к пониманию его структуры. Целевое состояние в рамках данной модели видится как достижение наивысшего развития всех мета-компетенций на всех базовых линиях развития личности (на всех гранях пирамиды).

Описанная структура модели не только позволяет рефлексировать те или иные жизненные ситуации в контексте ассоциации отдельных ее аспектов, но и, на наш взгляд, может служить целям, заявленным в начале нашей работы – оценки уровня развития личности и определения необходимых шагов дальнейшего развития.

Выводы по разделу

Анализ истории подходов к построению моделей счастья на протяжении истории развития гуманитарной мысли позволяет сделать следующие заключения:

– На протяжении всей истории развития исследования феномена счастья прослеживается двухфактороность данного феномена – аффективное (эмоциональное, субъективное) восприятие счастья как ситуативное переживание и когнитивное (рациональное, более объективное, базирующееся на наборе формальных критериев), основанное на определенных характеристиках и достоинствах личности, как результата личностного развития. Два данных фактора счастья находятся в непрерывном взаимодействии. При этом ни один, ни другой фактор не могут охарактеризовать счастье исчерпывающе.

– Традиционные духовные системы рассматривали счастье не как самостоятельный феномен, а как некоторый сопутствующий результат следования определенным правилам поведения и формируемых в результате этого духовных достижений.

3. Наиболее детально процессы развития личности описаны в так называемых моделях «вертикального развития», которые достаточно детально структурируют процесс личностных изменений и выработки соответствующих характеристик. Но данные модели, к сожалению, недостаточно проработаны для практического использования в психологической помощи, коучинге и самокоучинге.

Второй раздел нашей работы посвящен творческому развитию описанных выше моделей и направлен на придание им более практической направленности

II. Модель количественной оценки уровня счастья

Данный раздел содержит описание нескольких взаимосвязанных моделей, предлагаемых автором, которые позволяют количественно оценивать уровень счастья человека, для использования в процессе коучинга и самокоучинга.

2.1. Многомерность и голографичность топоса Счастья

По мнению автора, сегодня актуальный запрос к специалистам, занимающимся изучением проблематики счастья, заключается в переходе от исследования феномена счастья – материальных, социальных и психологических условий, в которых оно актуализируется, – к формированию «картографии счастья» – описанию комплекса моделей, которые позволяли бы не только оценивать уровень счастья конкретного индивидуума и диагностировать факторы, ограничивающие возможность его испытывать, но и определять необходимые для повышения уровня счастья направления развития практикующего и давали бы ему конкретные инструменты для реализации этого развития. Но для формирования такого рода картографии необходимо перейти от линейного рассмотрения счастья как комплекса психологических состояний, формулируемых с помощью аппарата категорий и определений, к топологическому рассмотрению счастья в категориях топологической психологии, предложенной Куртом Левиным [51], согласно которой необходимо рассматривать счастье с точки зрения «понятия поля, которое охватывает факторы как внешней (окружение), так и внутренней (субъект) ситуации» [86, с. 111]. То есть, насущно необходимым в настоящий момент является формулирование «топоса счастья», то есть того смыслового и актуального пространства, в котором только и возможно построение требуемой картографии. Чтобы было можно «вывести поведение из внутреннего мира человека, требуется, по К. Левину, формальная модель, такой вид геометрии, метрики, внутри которой могли бы быть изображены повседневные структурные взаимоотношения. Он полагает, что такую возможность может дать топология, с точки зрения направления и удаленности, как минимума предпосылок для формального порядка жизненного пространства» [57, c.163].

При рассмотрении топоса счастья необходимо учитывать, как традиционное видение топоса в классической риторике, т.е. «набора имеющихся аксиом и правил рассмотрения, параметров анализа, углов зрения» [67, с. 98], так и более широкое понимание топоса, как пространства, в котором разворачивается и развивается феноменология счастья. Уже на этом этапе становится очевидным, что топос счастья является многомерным, ведь феномен счастья можно рассматривать в совершенно различных проекциях – временной, физической и физиологической, психологической, социальной, смысловой, духовной и пр., и каждая проекция имеет собственной набор характерологических особенностей рассмотрения.

Начать анализ топоса счастья имеет смысл с тех «углов зрения», с которых рассматривался феномен счастья в разные исторические эпохи. В своей фундаментальной работе, посвященной, в частности, истории понимания и рассмотрения феномена счастья, польский философ и писатель Владислав Татаркевич констатирует: «имеются по крайней мере четыре основных значения счастья: счастливым, во-первых, является тот, кому сопутствует счастливая судьба; во-вторых, тот, кто познал самые сильные радости; в-третьих, тот, кто обладал наивысшими благами или, во всяком случае, положительным балансом жизни; и, в-четвертых, тот, кто доволен жизнью» [100, с. 37]. При этом в различные исторические эпохи на первый план выдвигался тот или иной аспект рассмотрения. Уже этот анализ показывает структурную сложность топоса счастья. С одной стороны, это чисто субъективные характеристики – ощущение сильной радости или довольство жизнью, с другой – объективные жизненные обстоятельства (судьба) или характеристики личности (блага). Это подтверждает верность опоры на полевую модель К. Левина в анализе топоса счастья. С другой стороны, выделяются сиюминутные характеристики – переживание сильной радости или сложившиеся благоприятные обстоятельства, и в противовес им некоторые интегральные показатели, которые показывают результат определенного жизненного пути – накопленные положительные характеристики личности или общее удовлетворение прожитой жизнью.

Возможно, рассматривая счастье, мы сталкиваемся не с единым феноменом, а со сложной динамикой нескольких феноменов, которые исторически принято обозначать одним понятием счастья. Рассмотренная нами выше двухфакторность подхода к анализу феномена счастья, задает нам первые 2 измерения пространства счастья – ситуативного, как сиюминутного переживания, раскрывающегося в области физиологических ощущений и чувственных переживаний, и интегрального (суммарного) счастья, как некоторой истории (нарратива), который может включать самые различные аспекты «накопленной» истории личности – материальные достижения, характеристики личностного окружения, черты характера, навыки и умения. Но определения двух факторов (измерений), формирующих феномен счастья, очевидно недостаточно. Нам необходимо не только дать более формальные определения составляющих данные факторы, но и найти подходы к количественному определению каждого из факторов, и, самое главное, определить характер их взаимодействия и взаимного влияния.

Для оценки и формирования способов воздействия на первый аспект счастья нам потребуется более четкая структуризация эмоциональных состояний и их вклада в ощущение сиюминутного счастья, а также определение тех направлений развития личности, которые позволили бы оптимизировать и минимизировать негативные эмоциональные переживания и увеличивать количество и качество позитивных эмоциональных состояний. Другим аспектом уточнения картографии ситуативного аспекта счастья могли бы выступить исследования в области психофизиологии, оценки воздействия на ощущение счастья различных подсистем нервной системы человека и активизирующих их нейромедиаторов, и определение способов их стимуляции или наоборот нивелирования их воздействия в различных жизненных ситуациях.

Еще больше перспектив открывает анализ структур второго измерения счастья, в силу того, что на первый план здесь выходят не столько материальные аспекты жизни, сколько личностные качества, навыки и характеристики, «накопленные» человеком в ходе его развития.

Это следует из исследований, результаты которых известны как «формула счастья», которую мы рассматривали ранее, согласно которой всего 10% вклада в уровень счастья привносят разнообразные объективные жизненные обстоятельства – место жизни, уровень дохода, образование, работа и компетенция, семья и дети, вера, друзья и привязанности, хобби и пр. Но 40% вклада – это осознанные персональные волевые усилия, направленные на формирование этих обстоятельств и их субъективное восприятие [90, с. 30—31], т.е. специфические характеристики личности, которые вырабатываются человеком в ходе его жизни.

Таким образом, важнейшим аспектом топоса счастья становится анализ характеристик личности или навыков, которые необходимы человеку для «правильной» интерпретации событий и формирования обстоятельств жизни. Это измерение смыкается с бурно обсуждаемой в последнее время темой мета-компетенций (мета-навыков, Soft Skills). Концепция мета-компетенций пока находится в стадии становления, но уже очевидно, что главной их характеристикой является возможность формировать новые знания, умения и навыки [65, с. 94—101]. При структуризации мета-компетенций имеет смысл обратиться к ранее рассмотренным интегральным моделям вертикального развития, которые позволяют структурировать те или иные навыки и компетенции личности в соответствии с так называемыми линиями развития или видами интеллекта и уровнями развития личности [106]. Вопрос о более четкой и формализованной структуризации базовых линий развития и соответствующих видов интеллекта, как системообразующих факторов, определяющих уровень развития личности, конечно, требует дальнейшего уточнения. В частности, одной из задач нашего исследования мы видим построение модели полного набора мета-компетенций, требуемых для беспрепятственного непрерывного развития личности на пути к счастью, а также диагностики проблем в предыдущем развитии, препятствующих успешному развитию в будущем и определения способа нивелирования этих проблем.

Подобный подход к картографированию счастья открывает еще одну особенность его топоса. Развитие какого-либо вида интеллекта на определенном уровне развития (мета-компетенции), невозможно изолировать от развития всех других видов интеллекта. Например, человек не может до бесконечности развивать эмоциональный интеллект и формировать мета-компетенции на этой линии развития без заботы об укреплении здоровья (физический интеллект), творческого подхода к жизни и приобретения новых знаний (творческий интеллект), развития навыков межличностного общения (социальный интеллект) и т. д. Так же невозможно изолировать сиюминутное ситуативное счастье и интегральное счастье, между которыми, очевидно, прослеживается тесная взаимосвязь, что заставляет говорить о принципе голографичности топоса счастья. Каждый элемент структуры модели (карты) отражается и непосредственно влияет на все другие элементы модели. Из этого следует, что для устойчивого повышения уровня счастья личности необходимо пропорционально воздействовать на все составляющие элементы топологической структуры счастья в соответствии с текущим уровнем развития и возможностям личности.

Первое что необходимо сделать для построения необходимой картографии – это перебросить мостик между двумя наиболее проработанными моделями счастья – двухфакторной моделью ситуативного и интегрального счастья и вертикальными моделями развития. Для этого нам необходимо связать категории счастья и развития и определить их взаимосвязь и зависимость.

2.2. Непрерывное развитие – необходимое условие счастья

На наш взгляд, сегодня наука накопила достаточно богатый базис знаний о специфических процессах, формирующих ощущение и состояние счастья, как в области общей физиологии и нейрофизиологии человека, так и социальных, философских и культурологических знаний. Этот багаж позволяет говорить о создании объективных предпосылок к созданию таких общепризнанных моделей счастья, которые могли бы служить базой для разработки практических методик применяемых для повышения уровня счастья людей в различных контекстах.

Особенно важным исследование счастья во всем разнообразии аспектов его рассмотрения приобретает в рамках концепции интегративной психологии, которая синтезирует различные сложившиеся исторически подходы в психологии. Одним из важных положений этой концепции является «возможность самодвижения и саморазвития – без необходимости внешнего управления» и «монизм как единство человека и мира, духовного и телесного» [43, с.9], которые констатируют свободу в определении способов и направлений развития личности в самостоятельном движении к счастью во всех возможных аспектах его проявления.

Начиная с самого зарождения философского и психологического рассмотрения феномена счастья, оно ассоциировалось с развитием личности. Уже Аристотель рассматривает счастье не как статическое состояние, а как динамически развивающуюся сущность, в которой сам субъект счастья играет активную роль. Вот несколько цитат из основного произведения философской античности, посвященном, в частности, рассмотрению феномена счастья – «Никомахова этика» Аристотеля: «счастье не посылается богами, а является плодом добродетели и своего рода усвоения знаний или упражнений»; «добродетель человека – это, пожалуй, такой склад [души], при котором происходит становление добродетельного человека»; «высшее благо не является удовольствием, [основано на том], что удовольствие не цель, а сам [процесс] становления»; «коль скоро о „благе“ говорят в двух смыслах (в одном случае в безотносительном, а в других относительно кого-то (tini)), то соответственно [в двух смыслах говорят] и о естествах людей, и о [душевных] складах, а значит, и об изменениях, и о [процессах] становления» [4]. То есть идея счастья как динамически разворачивающейся сущности, возможной только в процессе развития личности, была высказана при самом зарождении философского рассмотрения категории счастья.

Это утверждение о связи ощущения счастья с развитием – наличием положительных изменений в жизни, подтверждается множеством современных исследований. Так, например, имеются множественные исследования депрессии у достаточно успешных и преуспевающих, имеющих все основания быть счастливыми людей, возникающей в моменты стагнации и отсутствия развития, утратой целей и идеалов, которые бы стимулировали дальнейшее развитие личности [141]. При этом имеются и множественные примеры людей [159], по общим меркам не особо преуспевающих в общепринятом смысле, но при этом жизнерадостных и оптимистичных, испытывающих ощущение счастья за счет наличия ясной перспективы, целей и желания активного развития.

Важно отметить, что развитие не есть какой-то наперед заданный, универсальный процесс, который протекает идентично у всех личностей. Процесс этот сугубо индивидуальный – это может происходить на различных уровнях и в различных элементах структуры личности. Но можно отметить и общие закономерности.

Так, например, в интегративной психологии (В. В. Козлов) выделяются три подструктуры «Я» [42, c.179]:

– «материальное Я»;

– «социальное Я»;

– «духовное Я».

Развитие происходит на всех трех уровнях или элементах структуры от уровня демонстративного – Я, к уроню реального – Я, и к уровню потенциального – Я. В. В. Козлов выделяет 2 тенденции в развитии личности: Экспансивную тенденцию, «которая существует в индивиде, и которая манифестируется на всех уровнях, подструктурах личности – это стремление к расширению физического, социального и духовного пространства», можно обозначить как стремление к количественному изменению. [42, с. 183], и трансформационную тенденцию: «изменение качества объектов идентификации, изменение содержания и структуры материального, социального, духовного пространства», которую мы можем обозначить как стремление к качественному изменению. [42,с. 184].

Таким образом, к условиям счастья можно отнести наличие факторов развития во всех подструктурах и на всех уровнях личности, как в количественном, так и в качественном выражении.