Текст книги "О государстве и праве"

Республиканская форма правления во многом перекликается с моделью ограниченной монархии и отчасти повторяет её, но имеет ряд принципиальных отличий и, прежде всего, она исключает пожизненную власть доминанта, не несущего формальной ответственности перед обществом и предполагает периодическую ротацию лиц, находящихся у власти как и ответственность находящихся у власти лиц перед обществом. Поскольку это периодический процесс в котором участвуют или могут участвовать лица, допущенные к выборам, среди этих лиц может возникнуть ощущение сопричастности к происходящему. Это образует не просто иерархию доминирования, хотя сохраняется и она[23]23
  Джек и Линда Палмер в свой книге «Эволюционная психология. Секреты поведения Homo Sapiens» высказывают следующее суждение, которое необходимо учитывать, рассматривая иерархии доминирования в человеческом обществе: «Обсуждая повторное появление иерархии у людей, Эрдал и Вайтен делают следующий комментарий: «Такие иерархии – не просто возрождение иерархии обезьян, они уникальны для человека по поведенческим и культурным признакам» (Erdal & Whiten, 1994, p. 178). С появлением в человеческом социуме новых систем доминирования каждый индивид стал частью не одной иерархии доминирования, а множества иерархий. Вот пример из современной жизни: «один и тот же человек может быть значительно доминирующим по линии карьеры, предположим – директором банка. В спортивном клубе он может быть игроком в теннис средней категории. А дома он может занимать нижнее положение, подчиняясь жене и дочерям, и так далее. Итак, психология каменного века, которая еще живет в нас, несет в себе не только предрасположенность к жизни в иерархии, но и сильную потребность в равноправном образе жизни»» – См. Дж. Палмер, Л. Палмер. Эволюционная психология. Секреты поведения Homo Sapiens. – СПб, 2003, С. 230.


[Закрыть]. Это образует своеобразный более многогранный и неоднородный альянс. Государство отчасти структурирует этот альянс, поддерживая правила и придавая обществу некоторую внешнюю форму и структуру. В свою очередь специфика общества и внешних факторов определяют форму государства. В некотором смысле государство всегда имеет ту форму, которая в состоянии удержать то множество индивидов, их альянсов, намерений, желаний и устремлений, культурных парадигм, которые составляют общество, существующее в условиях одновременного воздействия внешних факторов, в которых такое общество существует. Трансформация формы государства это не столько результат чьего-то желания, сколько последствия сложившихся условий. Она не неизбежна, но всегда закономерна.

Действия групп, стремящихся к доминированию, происходит в условиях воздействия этих факторов. В идеальных условиях доминант должен реагировать на такие факторы. Но будет ли он делать это зависит от той стратегии, которую он избирает. Его задача привести систему к состоянию, в которой он сможет сохранить своё доминирование и, возможно, усилить его. Например, посредством поддержки обществом, достигаемой через «грубую» или «мягкую» силу. Эллиот Аронсон в своей книге «Общественное животное. Введение в социальную психологию» выделяет три различных типа реакции на социальное влияние: 1) подчинение т. е. такой тип поведения человека, мотивацией которого является желание получить поощрение или избежать наказания, 2) идентификацию, состоящую в реакции индивида, вызванной желанием походить на человека, оказывающего социальное влияние и 3) интернализация в основе которой лежит восприятие неких ценностей или убеждения от человека, который вызывает доверие, а его суждения кажущимся разумными, включение таких идей и ценностей в собственную внутреннюю систему и превращение таких ценностей и идей в часть собственной системы ценностей, независимой от источника своего происхождения[24]24
  Эллиот Аронсон. «Общественное животное: введение в социальную психологию». – СПб, 2006.


[Закрыть]. Воздействие на общество, вызывающее подобную реакцию, положено в основу любой пропаганды. Воздействие на общество, вызывающее подобную реакцию, положено в основу некоторых функций государства. То, каким образом сочетаются методы воздействия на общество и какую реакцию они за собой влекут, позволяет в некоторой мере охарактеризовать и форму государства.

Альянсы и иерархия внутри альянсов, равно как и те иерархии, которые были созданы или создаются членами альянса, отчасти распространяют доминирование на всю совокупность индивидов включённых в иерархию, образованную вокруг государства, действующего в ней одновременно как доминант, как внешняя оболочка (как одно из внешних проявлений) общества. Можно предположить, что на форму государства влияет ещё и то, какую стратегию изберёт доминант (доминирующая группа) реагируя на внешние и внутренние факторы и каким образом он сможет формировать и поддерживать альянсы и обеспечивать лояльность общества. Можно также предположить и то, что стратегия преодоления конфликтов и реализации интересов доминирующий группы в условиях постоянно и потенциально воздействующих внутренних и внешних факторов, показавшая свою эффективность и способность быть применимой без изменения в любой момент времени может также быть положена в основу формы правления и структуры государства. Например, стремление избежать конфликта в борьбе за власть после прекращения «законной» династии делает возможным использование стратегии выбора монарха после смерти предыдущего, что не просто порождает особый статус монарха, но и порождает особый орган, осуществляющий такое избрание. Другие примеры свидетельствуют, что отсутствие конкурентов и механизмов защиты, способных оспорить власть монарха, может привести к абсолютизации его власти до тех пор, пока не появятся конкуренты, которые захотят и будут способны оспорить свойственный абсолютизму способ власти.

С другой стороны, высокая вовлеченность в спор о власти порождает множество дополнительных задач. Особенно, если государство контролирует большую территорию или территорию, которую сложно контролировать.

Традиционно, анализируя территориальную организацию власти в государстве, говорят о форме государственного устройства. подразделяя государства на простые и сложные.

К числу простых государств относят так называемые унитарные государства. Это наиболее распространённая в современном мире форма государственного устройства. Унитарные государства характеризуются как простые, единые государства, в которых существует единая система высших органов и единая система законодательства, а части такого государства являются административно-территориальными единицами и не обладают признаками государственного суверенитета.[25]25
  См. например, Мазутов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. Учебник. М., 2004. С. 39.


[Закрыть]

Швеция относится к числу унитарных государств без автономий. Подобная модель государств наиболее полно соответствует обычным представлениям об унитарных государствах, отвечая всем классическим признакам унитарного государства, таким как: единые конституция и система законодательства; единая система органов государственной власти; отсутствие суверенитета у территориальных единиц, образующих такое государство; единое гражданство.

В свою очередь Финляндия относится к числу унитарных государств с отдельной автономией. Данные государства относят к числу сложных унитарных государств. Обычно в унитарных государствах с отдельной автономией образована одна или несколько территориальных автономий, основанных, как правило, на национальном признаке. Такие автономии обладают некоторыми особыми правами по отношению ко всем иным территориям такого государства. В Финляндии такой автономией обладают Аландские острова, жители которых, например, имеют местное гражданство и обладают правом на использование использование шведского языка в качестве единственного официального языка на территории автономии. Данная автономия имеет свой парламент, полномочия которого определены на основе соглашения с Финляндией и который по вопросам отнесенным к его компетенции вправе не подчиняться решению парламента Финляндии. Аландские острова – это демилитаризированная территория. Жители Аландских островов не призываются на службу в армию Финляндии.

Италия является примером другого типа сложных унитарных государств – децентрализованных унитарных государств. Она делится на 20 регионов включающих в себя 110 провинций, разделённых на коммуны. В каждом регионе имеется свой парламент и своё правительство. К их компетенции относятся вопросы местного самоуправления. Пять из 20 регионов Италии дополнительно обладают дополнительным автономным статусом, учитывающим компактное проживание в нём этнических и языковых меньшинств. Автономный статус предоставляет таким регионам дополнительные права, вводя, например, право на использование своего языка в качестве дополнительного официального.

Говоря о сложных государствах рассматривают, прежде всего, федерации, хотя и упоминают конфедерации в качестве ещё одного вида сложного государства.

Федерация или федеративное государство представляет собой разновидность сложного государства, являющего собой, по сути, объединение или союз, состоящий из самоуправляемых государственных (государствоподобных) образований, обладающих ограниченным суверенитетом, как правило в части определения внешней политики и в отдельных вопросах внутренней политики, отнесенных к исключительной компетенции властей федерации. При этом, объём прав образований, входящих в состав федеративного государства может как совпадать, так и быть различным (асимметричная федерация). Не одинаковой может быть и характеристика объединяющихся территорий, что позволяет нам говорить о территориальных (объединение территорий), национальных (объединение наций) и национально-территориальных федерациях (объединение территорий одной национальности и других национальностей). Но всегда близким остаётся набор признаков, при помощи которого мы характеризуем данное государство как федерацию. Среди них можно выделить следующее: компетенция между федерацией и её субъектами разграничивается на основании специального документа (федеральной конституцией и/или союзного договора); способ организации территории федеративного государства, образуемой из совокупности частей – территорий самоуправляемых государствоподобных образований; перераспределение верховной законодательной, исполнительной и судебной власти в пользу соответствующих федеральных государственных органов; высший законодательный орган федеративного государства двухпалатный, в котором верхняя палата является органом представляющим субъектов федерации; федеральные органы осуществляют внешнеполитическую деятельность и представительство федерации в отношениях с другими государствами.

Известны и другие формы государственного устройства. Например, упомянутые выше конфедерации. Или прекратившие своё существование классические империи, при рассмотрении которых обычно обращаются к опыту государственного устройства Римской, Британской или Российской империй. Очевидно если не многообразие, но разнообразие форм государственного устройства, каждая из которых, при всём разнообразии форм, имеет единый функциональный признак – способность государства поддерживать общность определенного пространства и людей, постоянно проживающих на этом пространстве, под управлением единого государства. Таким образом возникновение конкретной формы государственного устройства в конкретном государстве, вероятно зависит от способности данной формы обеспечить устойчивость государства как системы и достичь управляемости обществом в условиях существующей плотности общества. Если необходимость обеспечить устойчивость государства как системы и управляемость общества представляется очевидной, то значение плотности общества требует пояснений.

Прежде всего важно учесть, что имеет значение не столько плотность населения, сколько плотность общества. Нильс Кристи в своей работе «Плотность общества» указывает, что общество, в котором люди друг у друга на виду и сильно зависимы друг от друга в личностном плане можно назвать обществом высокой плотности и в нём имеются все необходимые условия для эффективного действия первичного контроля[26]26
  Под первичным контролем Н. Кристи понимает все виды поощрений и наказаний, присутствующих в обычном общении людей между собой. Первичный контроль осуществляется посредством действий, являющихся частью человеческого общения. Контроль возникает сам по себе. Он – неотъемлемая характеристика человеческого общежития, он не осознан и не запланирован. Контроль осуществляется в обычной жизни людьми, которые общаются с вами совсем не для того, чтобы вас контролировать. См.: Н. Кристи. Плотность общества. – СПб, 2015. С. 35.


[Закрыть]. Общества низкой плотности характеризуются «плохой видимостью»[27]27
  Имеется ввиду, что каждый отдельный человек не находится на виду у всего общества. Как правило, для многих человек воспринимается не через свои личные качества, но через ту роль, с которой его ассоциируют в обществе. См. Н. Кристи. «Плотность общества». – СПб, 2015. С. 30–32.


[Закрыть], низкой степенью личной зависимости людей друг от друга и слабой эффективностью первичного контроля.[28]28
  См. Н. Кристи. «Плотность общества». – СПб, 2015. С. 36.


[Закрыть] Автор рассматривает проблему плотности населения применительно к криминологическим аспектам. Однако влияние этого фактора видится многим шире. Плотность общества влияет на варианты и характер возникающих среди членов общества альянсов. Чем плотнее общество, тем более значимы способности и репутация тех, кто стремится к доминированию при их попытке составить альянс и заручиться поддержкой. Тем меньше у них шансов скрыть свои порицаемые действия от окружающих. Знание того, кого ты поддерживаешь, позволяет осознать собственную выгоду от этого и при возникновении симпатии допускает возможность выказать такому лицу поддержку, если только собственные издержки от такой поддержки не окажутся выше.[29]29
  Важность симпатии в формировании альянсов мы можем наблюдать, например, у приматов. См. подробнее, например, Франс де Валь. Политика у шимпанзе: Власть и секс у приматов. – М., 2016.


[Закрыть]

Чем ниже плотность, тем проще спрятаться за собственной социальной ролью, особенно если отсутствует возможность или интерес в получении достоверной информации о данном лице. С другой стороны, излишне низкая плотность общества приводит не только к разрежённости или атомизации общества которая при условии отсутствия обмена информацией в отсутствие участия в выстраиваемой государством иерархии приводит, например, к отсутствию интереса к государству, любым процессам с ним связанных не затрагивающим напрямую интересы такого лица, а равно и к отсутствию потребности в солидарности с другими членами общества, но и создаёт риск выстраивания альтернативной системы доминирования не встроенной в поддерживаемую государством систему иерархий поскольку альянс с знакомым всегда проще образовать и поддерживать, нежели с тем, кто не воспринимается как лицо заслуживающее поддержки. Такие альтернативные иерархии могут оспорить государственную власть и установить обособленную от государства и не контролируемую им альтернативную социальную среду. Особенно угроза государству возрастает в случае, если альтернативная иерархия сможет заручится поддержкой большого числа сторонников. Применительно к рассматриваемому вопросу можно особо отметить, что та форма государственного устройства которую мы наблюдаем в конкретных государствах изначально возникает и поддерживается с учётом этого фактора. Игнорирование особенностей общества с низкой плотностью и возникновение альтернативных иерархий может угрожать государству. В том числе, например, его целостности. Государство не может не учитывать низкую управляемость больших разрозненных систем, как и возникновение альтернативной общности в больших группах, если оно не будет склонно вовлечь, а иногда и создать и вовлечь локальные иерархии в общую структуру государства и общества в целом. Разумеется, государство может сосредоточится исключительно на устранении угроз вызванных низкой плотностью общества. В таком случае государство будет опираться только на собственные силы игнорируя остальное общество. В некотором смысле «обществом» в таком государстве будет считаться незначительная часть населения, а представление о реальном обществе будет формироваться лишь в моменты взаимодействия таких властных и околовластных групп с остальным населением, проживающим на территории государства. Но насколько устойчива такая система, лишенная и информации о состоянии общества и его поддержки? Ведь действительная поддержка такого государства населением чаще всего либо минимальна либо мнимая. Нечто подобное можно наблюдать в ходе колонизации. Подобное свойственно в отношениях между колониями и метрополиями. И это же свойственно государствам, построенным на принципах внутренней колонизации. Процессы деколонизации и падения империй, происходившие на протяжении 20 века лучшее тому подтверждения.

Добиваться только насилием устойчивого государства демонстрирующего устойчивость или рост – не эффективная стратегия для государства. Как мы помним, Э. Аронсон указывал, что подчинение обеспечивается стремлением человека избежать наказания или получить поощрение. Но им же отмечалось, среди прочих реакций на методы социального воздействия, подчинение имеет минимальный срок эффективности. Следовательно государство должно постоянно поддерживать указанные стремления в гражданах дабы добиться их себе подчинения.

Но если в качестве единственной ожидаемой реакции рассматривается лишь подчинение, это потребует от государства постоянных существенных усилий связанных с насилием, что сопряжено с риском возрастания уровня насилия в целом. В некотором смысле доказательством такого утверждения, помимо анализа исторического опыта, может служить ряд проведенных экспериментов, пусть и порой ставящихся под сомнение в деталях, но не отменяющих ни их результатов ни того, что такие результаты во многом соотносятся с существовавшей и существующей практикой. Речь идёт, например, о широко известном Стэнфордском тюремном эксперименте[30]30
  https://theoryandpractice.ru/posts/2720-banalnost-zla-zhizn-posle-stenfordskogo-tyuremnogo-eksperimenta


[Закрыть], который предполагал разделение его участников на группы: на тюремщиков (тех, кто подчиняет) и заключённых (подчиненных). Такое разделение приводит не только к быстрому приспособлению участников к соответствующим ролям, но и повышению жестокости, а в конечном итоге и к антагонизму между группами[31]31
  Имеющаяся информация о поведении капо в концентрационных лагерях или надзирателей в тюрьмах, как, например, в ставшем широко известном случае в тюрьме Абу-Грейб, где были зафиксированы издевательства и пытки надзирателей над заключёнными, в известной мере перекликаются с тем, что пытались продемонстрировать авторы эксперимента. И речь идёт не только о демонстрации индивидами поставленными над другими «природной жестокости» и «порочности», но и демонстрации ожидаемого поведения, обусловленного социальной ролью, положением, которое занимает индивид в группе.


[Закрыть]. В условиях закрытости каждой из групп и отсутствия иного взаимодействия между участниками разных групп, группы начинают действовать как противоборствующие.

То же происходит и в государстве. Обладая монополией на насилие, государство является участником подчиняющей группы и, в итоге, ассоциируется с действиями группы применяющей насилие и, с большой вероятностью, принимает на себя последствия таких действий. Видны лишь роли тех, кто действует от имени государства и субъективная оценка их действий, которая и становится общей характеристикой каждого действующего от имени государства. Но такая оценка взаимна. Применяющий насилие видит лишь роль остальных. Для него любое лицо становится лишь потенциальным объектом приложения профессиональных усилий, потенциальным нарушителем. И вновь значение приобретает не личность лица, но социальная роль, которую он играет в потенциальных или реальных отношениях. Происходит обезличивание, а порой и обесчеловечивание участника отношений.

Эксперимент Стэнли Милгрэма показал, что здоровый человек выполняет принятую на себя роль только потому, что он пришёл её выполнять[32]32
  Милгрэм С. «Подчинение авторитету: Научный взгляд на власть и мораль». – М., 2016. С. 26.


[Закрыть] и в процессе её выполнения для некоторых людей этические ценности часто не являются определяющим фактором, воздействующим на его поведение[33]33
  Милгрэм С. Указ. соч. С. 29.


[Закрыть]. При подчинении авторитету лицо действует так, как от него ожидают, а порой ещё и как считает правильным. Возможность сопротивления авторитету и требованиям выполнять определённые действия определённым образом – это особенности конкретной личности[34]34
  Указ. соч. С. 76–87.


[Закрыть], хотя в определённых условиях и не такая уникальная, как это порой может показаться[35]35
  См. например: Molly J. Crockett et. al. // PNAS. 2014. Vol. 111. No. 48. Р. 17320–17325.


[Закрыть]. Но принятие на себя определенной роли часто порождает и принятие на себя того, что по мнению принявшего роль ассоциируется с такой ролью. Надо учитывать и склонность отдельных лиц, обладающих той или иной мерой власти, к демонстрации агрессии/проявлению насилия по отношению к любой «подчинённой» особи. Предоставляя нормативно или фактически право на насилие лицу в обществе, где восприятие человека осуществляется не через его личность, или хотя бы человеческую сущность, а только через роль в конкретных общественных отношениях, государство провоцирует ещё большее насилие и разделение общества. Люди испытывающие или видящие и близко принимающие насилие не рассматривают себя как часть общности под руководством государства и при возможности игнорируют его и/или противостоят ему. Лояльность основанная на насилии при первой же возможности разрушается, а возникшие новые общности заменяют существовавшие. В такой ситуации вся система государственного устройства либо является номинальной и отражает лишь организационную структуру иерархии органов центральной власти, либо, в лучшем случае, становится линией разлома государства, его территории и общества, в случае ослабления верховной власти, поскольку государство фактически не сумело создать иного альянса, кроме системы власти, предоставляющей выгоду лишь лицам, в ней состоящей. Не сумев добиться поддержки общества или создав, в лучшем случае иллюзию такой поддержки, государство потенциально пребывает в состоянии неустойчивого равновесия, и в любой момент склонно к разрушению. Оно в лучшем случае достигает возможности относительной управляемости которая достигается платой за лояльность участникам созданного им альянса. Если территория государства обширна, и/или численность населения велика, альянс существует лишь до тех пор, пока у образующих его участников выгода от подчинения доминанту превосходит их издержки в случае неподчинения. Рассчитывать на поддержку прочих лиц, не участвующих во властном альянсе, можно лишь в случае создания у них либо представления о выгодности существования такой системы или же через ощущение «доброго государя». Причём в первом случае речь может идти и об экономическом благополучии населения, и о наличии внешней и/или внутренней угрозы, и о совместной борьбе за некие разделяемые всеми идеалы и о любом другом реальном или кажущимся важным внутреннем и/или внешнем факторе, представляющим или мнимо представляющим значение для общества. Но это отнюдь не мешает испытывать ощущение собственной обособленности по отношению к государству, прочим его территориям и другим гражданам. И это же не мешает и лицам, входящим во властный альянс, испытывать те же ощущения. В условиях ограничений управляемости больших групп, особенно групп национально и/или территориально обособленных, каждая самообособленная и альтернативно идентифицирующая себя группа не встроенная в единую систему территориальной организации государства и не рассматривающая всех прочих членов данного общества как себе подобных, не испытывает личных связей с другими как последствия добровольной вовлечённости в общую жизнь общества. С другой стороны, правильное социальное воздействие, достаточная плотность общества и нивелирование последствий низкой плотности общества, например, посредством обмена информацией, в том числе через СМИ, удовлетворительная иерархия доминирования, нашедшая отражение в территориальной (национально-территориальной) организации государства и общества в целом, эффективная организация управления обществом скрадывает эту угрозу и включает эту обособленную иерархию в существующую, например, посредством включения в политическую борьбу за верховную власть, или же вводя местную иерархию в существующую насколько это возможно, или же сохраняя или предоставляя максимально возможную власть над альтернативной иерархией, сохраняя её подчинение в рамках большей иерархии, делая систему в целом более управляемой (ограничение на число подчинённых), но вовлекая при этом всё общество в прямое или опосредованное участие в созданной государством системе отношений и иерархии доминирования, постоянно демонстрируя единство общества и подтверждая при этом для всего общества необходимость государства и предлагаемых им инструментов в обмен на те издержки, которые несёт каждое лицо.

В условиях добровольного создания государства эти проблемы компенсируются желанием сторон взаимодействовать друг с другом. В условиях принудительного строительства государства или же конфликтной ситуации в обществе система не будет эффективной до тех пор, пока тем или иным способом не возникнет лояльность общества. Например, пока при помощи государства не будут устранены/подавлены источники конфликта или до тех пор, пока государство не обеспечит ощущение естественной общности своих граждан, не тяготеющих искусственностью социо-культурной парадигмы, предложенной государством и получающих максимальную выгоду от существования такого государства отдавая ему в замен свою лояльность. Очевидно что в таком случае размер территории не предопределяет ни форму правления, ни способ государственного устройства. Два данных элемента, характеризующих форму государства зависят исключительно от внешних и внутренних факторов, в зависимости от которых реагирует доминирующая группа, стремящаяся удержать собственную власть и сохранить государство в том виде, в котором оно полезно. Та стратегия, которая избирается в государстве и государством, те формы и методы осуществления власти, которые приняты в государстве, то, в какой мере законодательно регламентируется деятельность государства и какова мера точности такой регламентации и мера ответственности государства перед гражданами и обществом, каково отношение государства и лиц, занятых в системе органов государства, к нормативно-правовым актам, регулирующим деятельность государства и жизнь общества, каково отражение в социальных нормах и в культуре в целом взаимоотношений государства с обществом и каждым лицом, принадлежащим к этому обществу, какова мера участия каждого человека в управлении государством и в жизни общества, имеются ли в обществе социальные лифты и насколько они эффективны и доступны, какова мера неравенства в обществе и какова роль государства в этом, каково положение каждого человека в обществе и каково его положение в системе отношений регулируемых правом, а равно и иными социальными нормами, всё это в конечном итоге определяет методы и формы осуществления власти в государстве. А значит, согласно приведенному выше определению, всё это и составляет то, что принято называть политический режим.[36]36
  Приведённый термин образован из сочетания двух самостоятельных терминов. Термин «политика» восходит к греческому πολιτική и буквально означает «дело городов» или «дело полисов». В настоящее время термин «политика» скорее определяется как процесс принятия решения, который влияет на членов какой-то группы. Например, через проявление и выказывание позиции лиц, осуществляющих руководство в государстве, для целей организации контроля над населением.
  Термин режим восходит к латинскому regimen – «управление, правление» и, чаще всего, обозначает форму правления или установления правил, культурных или социальных норм и т. п., которые регулируют действия лиц, осуществляющих управление обществом, или институтов и их взаимодействие с обществом.


[Закрыть] Но политический режим характеризуется прежде всего совокупностью приёмов, форм и методов осуществления политической власти в обществе и государстве. Описанное же выше выступает в качестве всего того, что воздействуя на государство, как систему и инструмент, позволяет доминирующей группе осуществлять свою власть и получать выгоды от её осуществления, придавая внутреннее содержание прочим элементам, составляющим форму государства. Считается, что именно то, что именуют обычно политическим режимом наполняет подлинным содержанием республики и монархии. Но утверждение о том, что описание лишь средств и методов осуществления власти доминирующими группами в полной мере даёт представление о характере государственной власти представляется не верным, поскольку изолирует государство от общества и не прослеживает связь между ними, а значит и не позволяет получить точную характеристику государства. Ведь влияние общества на государство реально, пусть и в некоторых случаях не очевидно или же не таково, каким оно ожидается. Общество и его состояние влияют на государство и его содержание, на то, как работает система в целом. Как, в свою очередь, состояние государства оказывает влияние на общество.

Нет причин наполнять термин «политический режим» новым смыслом. Как существует спор о том, что при характеристике формы государства не верно говорить о «государственном режиме», как более узком термине по сравнению с термином «политический режим», поскольку такой термин характеризует лишь деятельность государства, а не доминирующей группы, так и термин «политический режим» не позволяет понять что именно оказывает влияние на политику государства. Более того, данный термин предполагает определённое восприятие термина «форма государства». Хотя нельзя не признать важность политического режима для государства, но это не более, чем один из факторов, влияющих на функционирование государства и то, какую форму, в том числе правовую, принимает данное конкретное государство в данный конкретный период времени. Не даёт он и обобщенного представления о государстве. Даже если мы будем говорить о режиме в целом, мы не сможем дать соответствующую действительности характеристику государства. Сведения, получаемые нами при анализе «политического режима», «государственного режима» или «режима» государства как такового важны, но важны лишь в совокупности со многими другими сведениями об обществе и государстве, существующем в рамках такого общества.

Возможно, будет получен ожидаемый результат при анализе того, что принято называть политической системой[37]37
  В литературе используются также термины «политическая система общества» и «политическая организация общества». Здесь и далее данные термины будут использоваться как близкие по смыслу.


[Закрыть]? Для начала установим, что в самом общем виде политическую систему можно определить, прежде всего, как характеристику системы политики и правления. Это, по сути, система категорий, охватывающая вопросы обладания правительством полномочий и его влияния на население и экономику. И хотя порой отмечается, что сопоставление политической системы с социальной, правовой или экономической системой – это упрощенный взгляд на политическую систему, которая представляет собой более комплексную систему, акцентирование внимания на категориях относящихся к полномочиям правительства и его влиянию скорее обращает внимание на аспекты воздействия того или иного способа организации власти на общество, но не отвечает на вопрос о том, почему возникает данное правительство и почему оно действует именно таким образом, хотя разумеется очень важно то, каковы последствия его воздействия на общество. Исследование политической системы делает возможным констатацию существования в обществе определённого режима, но не позволяет понять зависимость власти того или иного правительства от тех или иных условий. Это скорее ожидание, связанное с наличием определённых политических институтов и разочарование в их отсутствии. Ограничившись лишь подобным анализом зачастую сложно понять почему государственная власть осуществляется так или иначе, или почему, например, происходит деформация государственных органов или их функций в определённых условиях. На эти и многие другие вопросы исследование политической системы даёт не слишком подробные ответы.[38]38
  Невольно, это может повлечь за собой весьма неприятные последствия. Например, возникновение у некоторых иллюзии того, что учреждение формальных институтов, свойственных демократиям, безусловно гарантирует возникновение и существование демократии в государстве и обществе, а равно и всех тех благ, что с ней связаны.


[Закрыть] Ошибка состоит в том, что государство и отдельные его институты рассматриваются вне контекста всего общества, они отрываются и обосабливаются от общества, человека и их природы. При этом забывают, что возникновение, существование и функционирование государства обусловлено его взаимодействием с обществом и сопряжено с влиянием происходящих в обществе и вокруг общества процессов. Забывают, что существующий метод осуществления власти государством проистекает из сочетания множества условий и облекается в ту форму, которую ассоциируют с конкретным политическим режимом, будь то демократия или любая форма автократии, в зависимости от способности данного государства сохранять своё доминирование над данным обществом. Всё это влияет на то, во что сиюминутно идеально и материально воплощается государство и каким оно видится изучающему его. Но из этого утверждения отнюдь не следует, что именно «порочность» или «благость» общества предопределяет будет ли государство «благим» или «порочным». Общество влияет на возможность существования государства в той или иной форме с тем или иным политическим режимом в тех условиях, в которых существуют государство и общество в течении рассматриваемого периода времени. Государство заинтересовано в удержании своего доминирования, а доминирующая в обществе группа в поддержании эффективности государства в качестве инструмента своей власти любыми доступными способами. В том числе и теми, которые кажутся парадоксальными в силу привычки рассматривать тот или иной политический режим через призму предубеждений. Так, например, любая автократия, в не меньшей степени чем демократия, заинтересована в придании легитимности своей власти в глазах окружающих, совершая для этого те или иные действия, которые должны, по мнению обладающей властью группы, подтверждать обоснованность обладания ею такой власти. Ведь, по-сути, вне зависимости от режима, попытка легитимизации власти – это такой же способ сохранения власти, способ защиты её от оспаривания.