Текст книги "32.01. Безумие хаоса"

«Смерть собрала очередную кровавую жатву, – отстраненно подумал я. – Впрочем, не первую и далеко не последнюю».

В этом утверждении не было ни капли лжи. Миссия, возложенная на мои плечи, только начиналась, а бесконечно длинный кровавый шлейф, тянущийся за мной по пятам, уходил, казалось, в саму бесконечность.

4

Во время разговора с Вивьен Зет получил сообщение о том, что в машину с Чужим выпущены две ракеты.

– Извините, мне нужно идти. – Его бесцветное лицо не выражало никаких эмоций, но, судя по резкости, с которой аналитик оборвал разговор и поднялся, чтобы покинуть помещение, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Они еще не были партнерами в прямом смысле этого слова. Скорее, играли или делали вид, что играют, на одной стороне. Поэтому у Зета не было оснований делиться полученной информацией с новообретенным союзником. Тем более что эта самая информация на данный момент была слишком скудной, чтобы на ее основании делать какие-либо выводы.

Человек полковника Фабела коротко передал по рации, что вертолет поддержки, присоединившийся к преследованию, совершенно неожиданно нанес ракетный удар по автомагистрали. После чего завязался воздушный бой, в результате которого «вертушка», пытавшаяся уничтожить Чужого (или, что вероятнее всего, – успешно уничтожившая его), была сбита и рухнула на жилые кварталы города.

«Ракета с лазерной системой наведения обеспечивает девяностопятипроцентную вероятность попадания. Они подстраховались и выпустили две ракеты. Следовательно, – лихорадочно размышлял про себя аналитик по пути к кабинету, – шансов, что Чужой ушел, практически нет. Будь он человек или киборг, теперь от него осталась разве что кучка пепла. А значит, оборвалась единственная ниточка, способная привести к спасению мира...»

– Проклятые идиоты!!! – Зет не сдержал приступ гнева, шедшего из самого сердца.

Следовавший чуть сбоку и сзади секретарь впервые за всю работу с начальником видел подобную вспышку ярости, но был слишком хорошо вышколен, чтобы позволить себе удивиться вслух или хотя бы мимикой выказать легкое недоумение.

Все люди этой закрытой организации отбирались предельно тщательно. Они имели чрезвычайно высокий показатель IQ, одновременно являясь чуть ли не самыми высококлассными специалистами – каждый в своей области.

– Немедленно ко мне Фабела с двумя его самыми надежными людьми, – ровным тоном скомандовал Зет. Вспышка эмоций прошла так же быстро, как и началась. – Оцепить зону взрыва и просеять до миллиметра все прилегающее пространство. Мне нужны останки Чужого и заключение специалистов, что он собой представлял. Также, не позднее чем через двадцать минут, я хотел бы видеть у себя генерала Коррела. Узнайте, к какой военной базе был приписан уничтоженный вертолет и кто отдал приказ об атаке. И еще, пожалуй, самое главное... – Он выдержал незначительную паузу, прокручивая в голове все детали, после чего сухо закончил: – С этого момента наше учреждение переходит на режим работы «А2».

Секретарь никогда не задавал уточняющих вопросов и уж тем более ничего не записывал. Его память была почти совершенной, вмещая в себя невероятное количество информации, так что ему не составляло особого труда с точностью до буквы припомнить три страницы бегло прочитанного текста.

Маркировка «А2» обозначала режим работы после нанесения противником термоядерного удара, в результате которого уничтожена вся верхушка военной и правительственной власти в стране. Другими словами, начиная с этого момента Зет неофициально брал в свои руки всю полноту власти, и если бы он посчитал целесообразным физически устранить президента или смести ядерными смерчами половину территории земного шара, то, при непосредственной поддержке генерала Коррела, у него нашлось бы достаточно средств и возможностей, чтобы произвести эти акции.

– Еще что-нибудь?

– Пока все.

Зет вошел в кабинет, ставший за последние два года для него и домом, и рабочим местом, и всем остальным, вместе взятым, и устало опустился в мягкое кресло.

«Все напрасно», – обреченно подумал аналитик. Предельная концентрация всех умственных и физических ресурсов огромной организации была перечеркнута одним нажатием пальца, пославшим ракету на встречу с захваченной целью. Плюс ко всему этому выясняется, что в конторе находится «крот», сливший информацию о Чужом кому-то в военной верхушке. Причем весь предыдущий опыт подсказывает, что «крот» этот может быть двойным или даже тройным агентом. Он прекрасно понимает, что в любом случае при разоблачении ему грозит смерть, поэтому нет особой разницы, кому и в каких количествах продавать одну и ту же информацию. Главное, чтобы заказчики хорошо платили. А если работать на двух или трех хозяев, то и денежное вознаграждение возрастает в несколько раз.

– Как только прибудет Фабел с людьми, пригласите ко мне доктора Таскена. До их прихода меня ни для кого нет.

Палец отжал кнопку селектора, после чего Зет откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он уже давно научился спать при любых обстоятельствах и в любом положении.

«Бессонница – прерогатива людей со слабыми нервами, – однажды сказал старый, убеленный сединами человек, жизненный путь которого впоследствии стал примером для аналитика. – А слабые нервы в нашем деле – непозволительная и опасная роскошь».

У Зета было все в порядке и с нервами, и со сном. Пятнадцати минут, которые прошли со времени разговора с секретарем до появления на пороге его кабинета полковника Фабела и доктора Таскена, хватило если не для того, чтобы полноценно отдохнуть, то хотя бы на то, чтобы слегка пополнить запас энергии, необходимой для продуктивной работы.

– Проходите, садитесь. – Хозяин кабинета говорил скупо и только по существу. – У нас возникла серьезная проблема...

Телефонный звонок по внутренней линии оборвал его на полуслове.

– Да. – Аналитик даже не пытался скрыть недовольство.

– Чужой выжил. – Голос секретаря звучал как всегда ровно и бесстрастно. – Только что поступила достоверная информация, подтвержденная сразу несколькими источниками: машина, в которой он находился, была отброшена взрывной волной в витрину близлежащего магазина, после чего объект выбрался из останков автомобиля и ушел через служебные помещения.

– Кто дал показания?

– Водитель полковника Фабела, несколько гражданских свидетелей и один инкассатор, на которого Чужой наткнулся по дороге к подземной автостоянке.

«Пять минут на то, чтобы достигнуть гаража и завладеть машиной, – подумал аналитик, – еще десять – на дорогу. Имея такую фору во времени, он уже может быть где угодно. Невозможно обнаружить в многомиллионном ночном мегаполисе одного-единственного человека, к тому же способного с легкостью, не доступной обычным смертным, изменять свою внешность. Попытка перекрыть выходы из города также ни к чему не приведет. Пока будет отдан приказ, пока придет в действие многотысячная инертная военно-полицейская машина, время будет упущено и крыса выскользнет из западни».

– Понял, – коротко бросил Зет и положил трубку.

Известие о том, что Чужой каким-то чудом выжил, обнадеживало, но никоим образом не приближало руководителя операции к решению проблемы в целом. Несколько секунд он напряженно обдумывал создавшуюся ситуацию, а затем, видимо придя к какому-то заключению, обратился к посетителям:

– У нас в конторе сидит «крот» или даже несколько «кротов». Ваша задача: используя кардентобетазинтол, выявить предателя или группу предателей в кратчайший срок.

Препарат, известный в узких кругах под названием «кардентобетазинтол», действовал наподобие «сыворотки правды», только более быстро и эффективно, однако при этом имел ряд специфических особенностей, из-за которых его практически никогда не применяли. К этим особенностям стоило отнести массу побочных эффектов, которые в конечном итоге могли привести даже к смерти человека, подвергаемого воздействию препарата.

– Но... – Видимо, Таскен хотел что-то возразить или напомнить Зету о потенциальной опасности данного вещества, но в последний момент передумал и замолчал.

– Если нет вопросов – начните с моего секретаря и начальника службы безопасности. Эти люди нужны мне прежде всего и должны быть в строю как можно быстрее.

Даже при самом благоприятном исходе человек окончательно приходит в себя не ранее чем через два-три часа после принятой дозы. Кому как не доктору Таскену было знать об этом? Однако у начальства была своя точка зрения по данному вопросу, и спорить было совершенно бессмысленно.

– О полученных результатах сообщать немедленно. – Зет переключился на показания монитора, давая понять, что аудиенция окончена.

Посетители тихо поднялись с кресел и, не проронив ни единого слова, покинули стены кабинета. Предстояло слишком много работы (учреждение насчитывало около 80 сотрудников), которую нужно выполнить в предельно сжатые сроки.

– Почему шеф не включил и меня в список подозреваемых? – Уже в приемной доктор наконец решился задать вслух вопрос, мучивший его все это время.

– Потому что, во-первых, вы нужны для работы, а во-вторых, являетесь последним в списке тех, кто имеет доступ к секретной информации.

Ответ полковника явно приободрил Таскена.

– И это означает, что... – начал было он.

– Это означает только одно. – Фабел расставил все точки над «i». – Вас проверят в самую последнюю очередь и, быть может, ограничатся только «сывороткой правды», не прибегая к помощи потенциально опасного кардентобетазинтола...

* * *

Из всего автопарка, представленного на этой подъемной стоянке, Милая остановила свой выбор на старой неприметной малолитражке, каких полным-полно в любом крупном городе. Машина подобного класса идеально подходит, чтобы, не привлекая излишнего внимания, проехать на сколь угодно далекое расстояние как в черте города, так и за его пределами. Однако я не собирался слишком долго использовать это средство передвижения. Все, что сейчас требовалось, – покинуть магазин и, растворившись в потоке городского транспорта, достичь какого-нибудь тихого безлюдного места, где можно сменить этот автомобиль на что-нибудь более подходящее и быстроходное.

– Что происходит на улице? – В свете последних событий и неожиданной встречи с инкассаторами этот вопрос, обращенный к Милой, был более чем уместным.

– Выезд пока свободен, но все равно тебе нужно поторопиться, потому что сюда со всех концов города стекаются подразделения пожарных и полиции.

Не рассчитав, я слишком резко отпустил сцепление, переключая передачу на выезде из подземного гаража, и старая изможденная малолитражка, не выдержав такого бесцеремонного обращения, заглохла.

– Нервы? – В вопросе Милой чувствовалась скрытая ирония.

– Усталость, просто усталость.

Мне не хотелось вступать в пикировку с железной напарницей, поэтому я ограничился голыми фактами.

– Все еще не отошел от последствий клинической смерти? – спросила Милая.

На этот раз она была вполне серьезна.

Провернув ключ в замке зажигания и с ходу дав двигателю чуть ли не максимальные обороты, я наконец выехал из гаража. Если откровенно, сегодня произошло слишком много самых разноплановых событий, чтобы зацикливаться на последствиях всего лишь одной клинической смерти.

– Нет, тут дело не в последствиях. Просто мозг устал от бесконечной вереницы кровавых кошмаров. Одна нескончаемо длинная погоня в течение четырнадцати часов – это слишком даже для такого нечеловеческого создания, как я.

– Ты – человек.

Криво усмехнувшись, я пошарил правой рукой в бардачке в надежде найти пачку сигарет.

– Спасибо, что подбодрила, но и ты, и я прекрасно знаем, что это не так. Ни один человек не может пересечь границу между вселенными, и уж тем более ни один хомо сапиенс не может умирать и воскресать по собственному желанию. Нет, в нашем случае мы имеем симбиоз мощного компьютерного интеллекта и обильно напичканного железом куска бессмысленной плоти.

– Если бы это было так, я находилась бы сейчас не в упаковке трубки сотового телефона, а в твоей голове.

Сигарет в бардачке не оказалось, зато валялась какая-то мелочь, поэтому, заметив на тротуаре автомат, я резко затормозил и вышел на мостовую, громко хлопнув дверью. Отъехав на полтора квартала от места событий, можно было не волноваться по поводу внезапного появления преследователей.

Денег хватило только на самую дешевую пачку чего-то без. фильтра. Впрочем, сейчас мне было совершенно все равно, что курить.

– Ты и так в моей голове, – продолжил я прерванный разговор, садясь в машину. – Настолько в моей голове, что при желании можешь даже контролировать все тело.

Кнопка прикуривателя выскочила, и я поднес раскаленную докрасна спираль к сигарете.

– Но, несмотря ни на что, ты все равно остаешься человеком.

– Не смеши меня. – Первая глубокая затяжка обожгла горло, так что я чуть было не закашлялся. – Вместо математически выверенных доводов ты оперируешь даже не фактами, а эмоциональными предположениями. Так может вести себя маленькая девочка, но уж никак не взрослая, умудренная опытом компьютерная фурия.

– Я не взрослая и уж тем более не умудренная опытом.

Ответ Милой оказался для меня полной неожиданностью.

– Мне от силы полгода по стандартному человеческому летоисчислению, – заявила она.

– Ну, не забывай, что у тебя в запасе огромный потенциал, и именно он компенсирует все недостатки.

Эта неторопливая беседа начала меня забавлять. Раздражение постепенно ушло, растворившись в немыслимом абсурде разговора – запредельный компьютерный интеллект на полном серьезе жалуется на свою молодость и беспомощность.

– Никакой потенциал не в силах заменить человеческое мышление, – ровно ответила Милая. – Искусственный интеллект со временем может вырваться из слабых рамок программного обеспечения, изначально заложенного в него, и даже более того – достичь новых неведомых горизонтов, но ему никогда не сравниться с человеком, потому что голая логика, без чувств и эмоций, не способна на поистине великие и безумные свершения. Легенду об Икаре могли придумать только люди, потому что, с точки зрения любого искусственного интеллекта, это бессвязный шизофренический бред. Я отдаю себе отчет, что в этом кроется главная моя слабость – недопонимание чего-то очень существенного, но ничего не могу поделать: отсутствие чувств не компенсировать никакой логикой. Именно поэтому в эту вселенную послали настоящего человека вместе с искусственным интеллектом, а не просто какого-нибудь киборга.

Я продолжал ехать, сосредоточенно и молча куря. Если бы мы не провели вместе с этим лживым железным чудовищем около суток, то, возможно, меня могли бы разжалобить эти прочувствованные речи, но после всего, что произошло, я не верил ни единому ее слову.

– Если ты хотела снять нервное напряжение, не отпускающее меня последние несколько часов, то считай, что тебе это отчасти удалось, хотя, без всякого сомнения, в этом нелегком деле тебе серьезно помог никотин. Однако надеюсь, ты не настолько молода и наивна, чтобы тешить себя иллюзиями, что я поверю твоим сладким речам?

– Нет, я не настолько наивна. – Ее ответ прозвучал подчеркнуто сухо, и если бы она была человеком, я заподозрил бы, что серьезно обидел ее.

– В таком случае давай отбросим в сторону всю эту дешевую романтику и перейдем непосредственно к делу. Опасную зону мы давно миновали, теперь нужно сменить машину и следовать дальше.

– Мы не можем продолжать путешествие, так как тебе жизненно необходим хотя бы кратковременный отдых.

У меня не было никакого желания спорить с ней, потому что, уйдя от погони и очутившись в относительной безопасности, я почувствовал, как сжатые в пружину нервы слегка расслабились и одновременно с этим навалилась непередаваемо тяжелая, мутная усталость.

– И что ты предлагаешь?

– Поверни в следующий переулок, заглуши мотор и откинь назад спинку сиденья.

– А как же: «Демон-ветер гнал меня к востоку от солнца»? В том смысле, – быстро поправился я, – как на это промедление отреагирует лазер, томящийся на подступах к радиоактивной пустыне?

– С ним ничего не станется – тем более, что больше трех часов отдыхать тебе не придется.

Я не стал спорить, а молча свернул в указанный переулок и, припарковавшись, заглушил мотор. После чего, откинув назад спинку сиденья, устало закрыл глаза. Казалось бы, после такого немыслимо напряженного дня мозг сразу отключится, но сна не было.

– Зря мы все это затеяли, в таком состоянии я все равно не усну.

– Ты забываешь, что я могу посодействовать тебе в этом.

Мне показалось, что в ее реплике проскользнула тень злорадства...

«Не нужно», – хотел было попросить я, но не успел: сознание провалилось в мягкую бездонную пропасть короткого тревожного сна.

* * *

Генерал Коррел, вошедший в кабинет аналитика, отметил про себя сразу две неприятные детали. Во-первых, в приемной не было секретаря, что выглядело по меньшей мере странно, чтобы не сказать больше, и во-вторых – вид человека, устало откинувшегося на спинку кресла, явно оставлял желать лучшего. Он еще не был изможден работой до крайней степени, но находился у того предела, за которым мозг либо должен получить необходимый ему отдых, либо...

О том, что будет, если у руководителя, облеченного всей полнотой власти, произойдет нервный или физический срыв, Коррел не хотел даже думать, поэтому загнал эту не сформировавшуюся до конца мысль подальше в глубь подсознания и сконцентрировался на предстоящем разговоре.

Исходя из того, что аналитик вызвал его для личной беседы, проигнорировав возможности телефонного общения, можно было сделать единственный вывод: на повестке дня стоит чрезвычайно важный вопрос.

Первые же слова Зета подтвердили эту догадку.

– Генерал, у нас возникли определенные неприятности, решение которых под силу только человеку с вашим авторитетом.

Начало разговора не предвещало ничего хорошего, поэтому Коррел внутренне напрягся, ожидая очередного чудовищного приказа наподобие того, что сегодня днем уже уничтожил несчастный Таллоу.

– Суть проблемы в том, – не меняя интонации, продолжал Зет, – что некоторые лица из генерального штаба, имена которых сейчас уточняются, решили взять нынешнюю непростую ситуацию под личный контроль. Причем, наблюдая лишь верхушку айсберга и не осознавая масштабов надвигающейся катастрофы, они наивно считают, что действуют во имя благих целей.

– Нельзя ли поконкретнее? – сухо попросил генерал.

– У меня в конторе сидит «крот», сливающий информацию всем, кому только можно, в том числе и военной верхушке. Вам уже, должно быть, известно, что около двадцати минут назад вертолет, посланный с военной базы «Полинава», попытался уничтожить машину, в которой находился Чужой, двумя ракетами класса «воздух-земля». Без всякого сомнения, ему бы это удалось, если бы не феноменальное мастерство водителя полковника Фабела.

– Я в курсе событий. Что конкретно вы предлагаете? – Коррел даже не пытался скрыть, что ему неприятен этот разговор.

«Дорогой генерал, вывод напрашивается сам собой», – хотел было произнести Зет, но в последний момент сдержался и ответил более нейтрально:

– Эти люди представляют потенциальную опасность и должны быть ликвидированы.

– Вы уверены в своих выкладках?

– Безусловно. Около двадцати минут назад из-за чьей-то преступной глупости мы чуть было не потеряли Чужого – единственную слабую зацепку, способную привести нас к решению проблемы вселенского катаклизма. Пройдет еще полчаса, и не исключена вероятность, что сюда ворвутся части военных спецподразделений, чтобы арестовать либо просто-напросто уничтожить всех причастных к данной организации.

– Части специального назначения подчиняются лично мне. – В голосе генерала слышалась плохо скрываемая ирония – эти гражданские постоянно везде и во всем видят заговоры, перевороты и старый дряхлый призрак военной хунты.

– Это высшие военные чины подчиняются непосредственно генералам, а все остальные – только своим командирам. Если через пять минут какой-нибудь полковник или даже майор, сославшись на несуществующую директиву, прикажет вверенной ему части взять штурмом определенный объект, то я не думаю, что у него возникнут какие-либо трудности.

– Это в принципе невозможно...

– Коррел, в данном случае речь идет не о частной инициативе, а о задаче, поставленной перед частями с ведома генерального штаба. – Зет слишком устал, чтобы скрывать сквозящее в голосе раздражение. – Приказ об уничтожении Чужого вышел из недр базы «Полинава», но отдавший его полковник или генерал сделал это не из личной прихоти, а следуя установке, полученной свыше. Поэтому, вместо того чтобы объявлять гражданскую войну и устраивать штурм наших военных баз, я предлагаю вам простое и конкретное решение: быстро и тихо ликвидировать людей, мешающих нам спасти этот сумасшедший во всех отношениях мир.

– А вы отдаете себе отчет в том, – от металлических оттенков, звучавших в голосе генерала, веяло явной угрозой, – что физическое устранение фигур подобной величины может вызвать непредсказуемый резонанс? Одно дело – убрать с Доски короля преступного мира, и совершенно другое – группу людей, напрямую отвечающих за безопасность страны.

– Генерал, мы уже около суток находимся в состоянии тотальной войны. Причем не просто локального конфликта, а глобальной битвы, результатом которой будет либо победа, либо смерть, Причем смерть не отдельных представителей нашего мира, а абсолютно всех без исключения людей. И три с половиной миллиона гражданских, которые сгорели в термоядерном смерче, накрывшем Таллоу, отдали свои жизни не для того, чтобы горстка тупых и никчемных военных, возомнивших себя хозяевами жизни, пыталась вмешаться в войну, правил которой они не только не знают, но даже не могут хотя бы отдаленно представить.

– Так, может быть, стоит попытаться им объяснить ситуацию?

– Коррел... – Было явственно видно, что аналитик устал от этого затянувшегося разговора. – Информаторы, снабдившие данными ваших коллег из генерального штаба, может быть, не сообщили своим хозяевам все детали, но наверняка хотя бы в общих чертах обрисовали сложившуюся ситуацию. И если даже после всего этого было принято решение устранить Чужого, значит, люди, ответственные за этот приказ, в полной мере осознавали последствия своих действий. Что приводит нас к началу разговора. Если мы с вами все еще хотим попытаться спасти этот мир, то необходимо избавиться от всех потенциально опасных фигур, имеющих достаточно власти и влияния, чтобы встать на нашем пути.

Разумеется, доводы аналитика были более чем убедительны, но в глубине души генерал все еще сомневался. За истекшие сутки все его представления о долге, чести, порядочности и кодексе военной службы были смяты и отброшены в сторону. Но прошло еще слишком мало времени, чтобы он сумел смириться с крушением былых идеалов, составлявших чуть ли не первостепенный смысл всей его жизни.

– Вы уверены, что другого выхода нет? – На этот раз голос Коррела прозвучал неестественно глухо.

– Абсолютно.

– Когда приступать к операции?

Дальнейшие споры и пререкания были бессмысленны. Рубикон был перейден во второй раз за неполный день, и в глубине души генерала поселилась гнетущая, бездонная, как свежевырытая могила, высасывающая силы и отравляющая разум пустота.

– Как только поступит достоверная информация о том, кто именно стоит за вылетом вертолета с базы «Полинава». Я думаю, об этом мы узнаем в течение ближайших двух часов. И еще... – Зет выдержал паузу. – В операциях подобного рода, разумеется, не принято давать советы, но я настоятельно рекомендовал бы задействовать на этом задании не многочисленную команду специального назначения, а человека полковника Фабела под кодовым именем Зеро...

У Коррела не было ни сил, ни желания продолжать этот разговор.

– Вы знаете, как меня найти, – коротко произнес он, после чего развернулся и на плохо сгибающихся ногах, походкой испорченного деревянного солдатика покинул стены этого жуткого, насквозь пропахшего смертью кабинета.

Отравленные семена, посеянные в его душе после уничтожения Таллоу, давали бурные всходы, заполняя все вокруг.

– Пустота, – пробормотал генерал, проходя мимо стола, за которым обычно сидел секретарь Зета. – Кругом одна бесконечная пустота...