Текст книги "Фантомная боль"

Глава 25
Первым делом самолеты

Москва, 07.18 по восточноевропейскому времени

Заброшенные подземные туннели везде одинаковы. Узкие коридоры. Почерневший от влаги бетон. Вездесущие крысы, которые в конечном итоге переживут всех – и людей, и кадавров. Куски арматуры, торчащие из стен. Пучки гнилой проводки, свисающие с потолка. Цементная крошка под ногами. Затхлый воздух с легким привкусом влажной гнили.

Побывав однажды в таком лабиринте, постараешься как можно быстрее выкинуть его из головы. Но сразу же вспомнишь, как только вернешься. Здесь нельзя находиться слишком долго, иначе сойдешь с ума от геометрически выверенной безысходности подобного места.

Или чего-то другого…

Асхар шел в авангарде отряда, Пак замыкал шествие. Пока Карпин о чем-то разговаривал с англичанином, Диана переместилась в хвост небольшой колонны, обратившись к корейцу:

– Дай пистолет.

– Зачем? – улыбающийся игрушечный болванчик с холодными глазами убийцы сверху вниз смотрел на рыжеволосую зомби.

С раннего детства он настолько привык улыбаться, что лицо корейца превратилось в застывшую маску. Развалины Сеула – страшное место. Чтобы в них выжить, нужно нечто большее, чем просто везенье. Гражданская война, как и кровная месть, продолжается до бесконечности. Ее отличительная черта – тотальное уничтожение всеми всех при отсутствии каких бы то ни было правил. Бессмысленная жестокость возведена в Абсолют. Пленных здесь не берут. Условная граница между «своими» и «чужими» настолько тонка, что ее практически нет. Проще и безопаснее убить, чем выяснять, кто перед тобой, друг или враг. Перед лицом смерти равны все. Она не делает исключений для кого бы то ни было.

Пак родился и вырос в настоящем аду. Повидал на своем веку столько, что не дай Бог каждому. Корейца трудно было чем-либо удивить. Но рядом с этим загадочным существом, лишенным эмоций, его защитная маска фальшивой радости помимо воли растекалась в жалобную гримасу вечного неудачника Пьеро.

– Мне нужно оружие, – она видела ужас, затаившийся в глубине его глаз.

– Спроси разрешения у папочки Карпина, – несмотря на то что он хорохорился, изображая «парня, которому все нипочем», Паку было страшно находиться рядом с этим жутким созданием.

– Она ведь может тебя убить, – зомби явно намекала на сферу.

И хотя чертова колеса не было видно, оно могло появиться в любую секунду, сделав с Паком то же что самое, что с беднягой Шведом и англичанами.

«Но ты помнишь как давно, по весне /Мы на чертовом крутились колесе», – всплыли в памяти строчки из песни[29]29
  «Чертово колесо», слова Е. Евтушенко.


[Закрыть]. За последние полгода в анклаве чего только не наслушался. В основном ретро. Москвичи оказались на редкость сентиментальны, отдавая предпочтение старинным романсам. Книги он тоже читал. Даже кое-что из классики. Благо, времени хватало. Вообще, надо признать, что в прошлом веке у русских были душевные песни и неплохие романы.

«Колесе, колесе… /А теперь оно во сне»…[30]30
  То же.


[Закрыть]

Что интересно, строчки песни были почти про него. Весну заменить на лето, а сон – на жизнь – и вот вам, пожалуйста, стопроцентное совпадение…

– Если дам, отстанешь? – иногда приходится совершать поступки, о которых впоследствии можешь пожалеть.

И ведь знаешь наверняка – чем дальше, тем хуже. Но ничего не поделать – другого выхода нет.

– Да.

Ему отчаянно не хотелось повторить судьбу Шведа. Тем более – страшную участь шестнадцати англичан.

– Тогда бери, – Пак протянул пистолет. – Только пусть это останется нашим маленьким секретом, – усилием воли натянув на лицо привычную улыбку, он заговорщицки подмигнул.

– Пусть…

Ответ был слишком расплывчатым, а если называть вещи своими именами – опасным.

«Не к добру это», – подумал кореец и, что характерно, – как в воду глядел. В хитросплетении подземных лабиринтов уничтоженного анклава добром и не пахло. Здесь правило зло в облике маленькой девочки с равнодушными глазами бездушной куклы.

– Е…! – глядя вслед удаляющейся фигуре, Пак понял, что так пистолет держит тот, кто собирается его применить.

Здесь и сейчас…

Он хотел предупредить команду: «Берегись! У клона оружие!». Но не стал.

Вор кричит: «Держите вора!», чтобы, переключив внимание толпы на кого-то другого, скрыться, воспользовавшись суматохой.

Паку некуда было бежать. Поэтому он предпочел промолчать. Как ни странно, порой бездействие приводит к лучшим результатам, чем неуместная инициатива. За которую к тому же приходится отвечать по полной программе…

Последующие события доказали, что он был прав.

Догнав Карпина и Ричардса, безумная девчонка подняла пистолет и нажала курок.

Один выстрел – одна жизнь. Все честно, никакого обмана. Получите и распишитесь.

Бааах…

Гулкое эхо отразилось от стен похоронным набатом. Намеренно или случайно, Диана попала в шею, перебив сонную артерию. Последнее, что успел сделать умирающий, прежде чем, захлебываясь в крови, рухнуть на пол, – инстинктивно схватиться за горло.

Не в силах смириться со страшным концом, тело забилось в предсмертных судорогах. Надсадное булькающее хрипение напоминало сбой в работе парового котла. Его уже не починить, как ни старайся…

Не обращая внимания на направленное на нее оружие (запоздалая реакция сопровождающих), Диана спросила:

– Второй тебе нужен?

Ошеломленному Карпину понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происшедшее, сделать определенные выводы и принять непростое решение.

Прежде чем ответить клону, он повернулся к Вяземскому, спросив:

– Пойдешь с нами или останешься здесь?

– Пойду с вами, – не задумываясь ответил человек, которому прямым текстом предлагали сделать выбор между жизнью и смертью.

– Значит, нужен.

– Я поняла.

Разобравшись со второстепенным вопросом, он перешел к главному:

– Диана, где ты взяла пистолет? – со стороны казалось, что Карпин спокоен. На самом деле это было не так.

– У клоуна, – она и не думала врать.

Натянуто улыбающийся командир повернулся к Паку.

– Наш славный клоун, видимо, забыл одно важное правило: «Adhibenda est in jocando moderatio»[31]31
  В шутках следует знать меру (лат.).


[Закрыть].

Кореец не знал перевода. В этой треклятой латыни сам черт ногу сломит. Зато был в курсе того, что означает подчеркнутая вежливость шефа вкупе с крылатыми афоризмами. Поэтому сразу выложил все карты на стол:

– Босс, она угрожала мне сферой.

– И что?!

– Ничего. Если девчонка может убить всех одним щелчком пальца, то пистолет для нее – просто игрушка.

– А меня ты позвать не мог?

– Я пытался…

– Понятно.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы в мельчайших деталях восстановить картину происшедшего.

Диана попросила пистолет. Пак отказался. Тогда она напомнила, что сделала сфера со Шведом. Не горя желанием разделить участь напарника, кореец согласился.

Аналитик повернулся к убийце.

– Отдай, пожалуйста.

Она молча протянула оружие.

– Спасибо.

В отличие от ненормального клона Карпин не был садистом. Жестокость бывает необходима, чтобы сломить волю врага или добиться поставленной цели. Сейчас не было ни того, ни другого. Прервав страдания умирающего выстрелом в голову, командир обратился к команде:

– Первое и последнее предупреждение. Приказы здесь отдаю я. Если подобное повторится… – Он выдержал многозначительную паузу. – Лично пристрелю.

Так как возражений не последовало (и не могло в принципе), шеф продолжил:

– А сейчас мне нужно кое-что обсудить с Дианой. Оставьте нас.

Когда все отошли на достаточное расстояние, Карп спросил:

– Ты понимаешь, что мы только что лишились самолета?

– Нет.

– Не понимаешь?

– У нас есть два гидроплана и летчики.

Меньше всего эта странная девочка с грязно-рыжими волосами походила на жизнерадостную хохотушку, обожающую веселые розыгрыши.

– Объяснишь? – он все больше утверждался во мнении, что теряет контроль над ситуацией.

– Англичанин связался с пилотами.

– Я в курсе.

– С помощью ультразвуковой обработки можно разрушать адсорбционные слои собирателя на минералах. Эффективность разрушительного воздействия…

– А можно короче, без вступлений и научных терминов? – поморщился Карпин. – Только суть?

– Я подключилась к каналу радиопереговоров, нейтрализовав пилотов с помощью ультразвукового резонанса переменной TEF-J четвертого уровня.

– Нейтрализовала – значит, убила? – За время непродолжительного знакомства он успел привыкнуть к тому, что Диана исповедует принцип: «Нет человека – нет проблемы».

– Убивает импульс TEF-J седьмого уровня. Четвертый лишь оглушает, лишая сознания.

Создавалось впечатление, что все его планы не стоят и ломаного гроша. Спрашивается, зачем он рисковал жизнью, играя в опасные игры с бешеным капитаном, если можно было решить проблему намного проще и эффективнее?

– Допустим, летчики вне игры. Как, по-твоему, мы найдем самолеты?

– Гидропланы приземлились неподалеку, на Москве-реке. Переводчик выведет нас к ним.

«Вот почему она не убила капитана сразу, – наконец понял Карпин. – Предвидела нашу реакцию: мой гнев и страх Вяземского. Бьющийся в агонии человек. Кровь, растерянность, шок. Все вместе взятое – идеальная “подача”, которую два взрослых мужика, многое повидавшие в жизни, приняли за чистую монету. Нет, определенно этой девочке палец в рот класть нельзя. Откусит даже не по локоть – сожрет полностью, так что и опомниться не успеешь».

– Прежде чем улететь, нам нужно попасть в «Ковчег» и забрать ядерный терминал.

– Майя сделает это.

– Что помешает нам? – Карпин не привык, чтобы им помыкали, как ярмарочным Петрушкой.

Как ни печально, приходится признать очевидное – в последнее время это случалось все чаще.

– Кадавры возвращаются в Москву.

– Зачем?

– Преследуют Майю.

– Она в поезде с командой Флинта?

– Да, – Диана решила, что ответила на все вопросы, не став вдаваться в подробности. – Нам надо улетать.

– Пока еще рано.

– Ты уверен? – это была еще не угроза, всего лишь прелюдия.

– Да.

– Хочешь, чтобы я тебя заставила? – маски наконец сорваны, в бой вступает тяжелая артиллерия.

– Милая девочка, – Карпин смотрел на клона сверху вниз. – Твоей близняшки-прототипа еще не было в проекции, когда я уже вырос и достиг своего положения. Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Нет.

«С умными людьми иметь дело все-таки проще, чем с непонятно кем, – подумал Карпин. – Тот же Вяземский все понимает с полуслова…»

– Что ж, тогда объясню. У нас с Палычем в голове имплантаты связи. Это ни для кого не секрет. Был еще у Шведа, но его прикончила сфера. Теоретически ты способна убить меня и зама. На этот случай оставшаяся пятерка моих бойцов: Клим, Штиль, Асхар, Прохор, а также хорошо известный тебе Пак имеют четкие инструкции относительно твоей дальнейшей судьбы. Понимаешь, о чем я?

– Нет. Они боятся сферы. Клоун дал мне пистолет.

На этот раз Карпин улыбнулся искренне. Так разговаривает учитель с заблуждающейся отличницей, свято уверенной в своей правоте.

– Люди – стадные животные. По отдельности их можно легко запугать, тем более – обмануть. В коллективе все иначе. Круговая порука, густо замешанная на теории коллективной безопасности, делает свое дело.

– Тогда они умрут, так же как англичане, – невидящие глаз зомби смотрели в запредельную даль. Туда, где небо сливается с горизонтом, счастливые дети не знают слова «война», жизнерадостные щенки резвятся на зеленом лужке и, по большому счету, все не так беспросветно печально, как в жизни.

– Ты еще слишком молода, чтобы блефовать, – это был не упрек, а лишь констатация факта. – Майя возвращается на поезде в Москву. Ее преследуют кадавры. Логично предположить, что ты отправила «сферу Бейтстонта» к ней на помощь. Поэтому тебе понадобился пистолет и вся эта показная жестокость. Не спорю, комбинация с Вяземским была разыграна блестяще, но это оказался твой последний козырь.

Прежде чем ответить. Диана примерно с минуту изучала лицо «папочки». Наконец поинтересовалась:

– Чего ты хочешь?

– Правильнее будет спросить: «Чего я не хочу?»

– Чего ты не хочешь? – в интонациях любого механического автоответчика больше жизни, чем у этого чертова клона.

– Я не хочу, чтобы мне говорили, что я должен делать. Это понятно?

– Да. Тогда я не скажу, что без «сферы Бейтстонта» мы не проникнем в «Ковчег», а гидропланы в пустой Москве в большей безопасности, чем в наводненной кадаврами… Продолжать?

– Нет.

– Твои предложения?

С какой стороны ни посмотреть – девчонка была права. Теоретически можно было попробовать пробиться в бункер, но на практике это чревато большими проблемами. А если кадавры, и правда, возвращаются в Москву, преследуя Майю, то…

Не исключено, что андроиды уже в курсе ее способностей. В таком случае его команде нужно воспользоваться моментом и улететь, прежде чем бывшие союзники узнают о том, что он таскает с собой Диану.

– Подумал?

– Да. Теперь готов выслушать твое предложение.

– Летим в Мурманск.

– Что потом?

– Майя свяжется со мной, когда разберется с «Ковчегом».

– А мы?

– Захватим второй терминал в Мурманске, после чего нанесем ядерный удар по базе «Ушедших».

Карпин поморщился. На словах все выглядело – проще не придумаешь. Пришли, взяли нужную вещь, нажали на пару кнопок и победили. Слава героям во веки веков!

На деле «Комитет Спасения» Мурманска ничем не отличался от московской «Пятерки». И свои секреты охранял так же надежно.

Вместе с Вяземским их стало девять: шесть бойцов, аналитик, переводчик и уникальная девочка-клон.

Слишком мало, чтобы проникнуть в святая святых настолько серьезной организации.

– Это нереально. Первые несколько дней нас вообще будут держать по отдельности, допрашивая по несколько раз в день. Если мне удастся убедить их, что ты можешь спасти человечество, то «КС» может согласиться нанести точечный ядерный удар по базе «Ушедших».

– Других вариантов нет, – создавалось впечатление, что Диана смотрит сквозь Карпина, разговаривая с кем-то за его спиной. – «Комитет Спасения» может не согласиться. Или потратит слишком много времени на раздумья.

– У нас есть время.

– Уже нет.

– Позволь узнать, почему?

– Кадавры направились на север. Через неделю Мурманск падет.

– Как… То есть… Откуда ты знаешь? Хотя что за вопрос. Майя в курсе их намерений… Ты ведь не обманываешь меня? – это была не растерянность, но что-то очень к ней близкое.

Все его планы рухнули в один миг, оказавшись не более чем фантазиями глупого мальчика, слишком многое возомнившего о себе.

– Зачем мне лгать?

– Чтобы склонить на свою сторону.

– Ты в любом случае полетишь.

– Я имел в виду не отлет, а силовое решение вопроса в Мурманске.

– Зачем мне лгать? – вновь повторила она, посмотрев собеседнику прямо в глаза.

Стоит признать, что врать ей действительно было незачем. Раз она осталась с командой, послав сферу на помощь Майе, значит, собиралась лететь на север. Это решение было продиктовано чем угодно, только не страхом за жизнь. С таким же успехом Диана могла остаться в Москве, уничтожив людей Карпина с помощью «сферы Бейтстонта».

– Допустим, я тебе верю. Как ты представляешь себе наши действия в Мурманске, до которого нужно еще долететь?

– Дозаправимся на заброшенной военной базе под Сеге́жой. Это в шестистах восьмидесяти километрах от пункта назначения. После чего ночью приземлимся на озере Среднее, в черте анклава.

– Радары?

– Создам помехи.

– Утром гидроплан обнаружат, и начнется поисковая операция.

– К этому времени мы закончим и сдадимся.

– Ты же понимаешь, что после резни в штабе «КС» нас расстреляют.

– И что?

«Классика жанра… – подумал Карпин. – И правда: “Что?”».

Закрыл грудью пулеметное гнездо, чтобы атака не захлебнулась. Вытащил грудного ребенка из горящего дома, при этом обгорев до полусмерти. Спас мир, пожертвовав собой. Сделал что-то хорошее для людей, а они этого ни то что не оценили, не заметили, да еще и повесили на тебя всех собак, расстреляв.

– Ничего, будь всё проклято! – произнес взрослый мужчина, впервые за долгое время улыбнувшись по-настоящему. – Давай, несмотря ни на что, полетим в Мурманск. Потому что если мы не сделаем этого, никто не сделает. Понимаешь, о чем я?

– Еще как понимаю, – ответила девочка с рыжими волосами, впервые за все время посмотрев на собеседника, как на нормального человека, а не на пустое место.

И они полетели…

Только совсем не туда.

Глава 26
Печальная сказка

Москва, 07.24 по восточноевропейскому времени

Мы возвращались в Москву. В уничтоженный кадаврами анклав, где двадцать часов назад все началось и совсем скоро – закончится. Можно сколько угодно тешить себя иллюзиями относительно ближайшего будущего, это ничего не изменит. Оно останется таким, каким и должно быть – простым и ясным. Мертвый город. Живые враги. Павшие смертью храбрых герои.

Демон Солнца в облике маленькой девочки не справится с ордами диких чудовищ. Это физически невозможно. Кадавров слишком много. И хуже всего то, что чем ближе мы подъезжали к столице, тем больше их становилось.

Первое время Якудза стрелял из пулеметного гнезда на крыше вагона. Затем перестал. С таким же успехом можно биться головой о стенку в надежде на перемены к лучшему.

Что-то изменится.

Нужно продолжать.

До победного конца.

У нас обязательно получится…

В следующей жизни.

– Флинт! Это полный мрак! Их нереально много. Твари слетаются на нас, как пчелы на мед.

– Что ты хочешь услышать в ответ? «Успокойся, Якузда, все будет в порядке?»

– А почему бы и нет?

Куча мертвых тел, часть из которых была разорвана на куски, начинала разлагаться. Создавалось впечатление, что мы быстрее сойдем с ума от невыносимого смрада в непроветриваемом железном ящике, залитом кровью чуть ли не по самую крышу, чем будем сожраны кадами.

– Ладно. Тогда, мой мальчик, слушай добрую сказку на ночь. Всё будет хорошо. Впрочем, как и всегда. Мы прорвемся. Уйдем от погони. В последний момент сядем на вертолет и полетим навстречу закату. Почти как в кино. Представляешь, огромное багряное солнце утопает в безбрежном океане надежд. Вырвавшиеся из цепких лап смерти бойцы спецподразделения по спасению мира радостно улыбаются. Впереди у них счастливая долгая жизнь и надпись на экране…

– Флинт, замолчи, пожалуйста, иначе меня стошнит, – попросила Герцогиня.

«От чего? – хотел уточнить я. – От слащавой версии хеппи-энда или от нестерпимой вони разлагающихся трупов?» – но не стал. Вместо этого обратился к Майе через имплантат связи:

«У тебя есть план? Потому что если его нет, лучше сказать об этом прямо сейчас».

Она не ответила. Сидела, сосредоточенно глядя в одну точку, не обращая внимания на происходящее.

– Флинт ну так всё же? – Якудзе не терпелось услышать ответ, которого у меня не было.

– Иди, побросай уголь в топку. Валет в кабине паровоза один.

– Так вроде…

– Это приказ.

Ничего не сказав (хотя мог бы многое), обиженный самурай ушел, оставив командира в покое.

Судя по отрешенному виду, Герцогиня не собиралась донимать меня расспросами. И вообще – говорить с кем бы то ни было. Что, в общем-то, было мне на руку. Выбрав относительно сухое место, я сел на пол, оперся спиной о стенку вагона и, вытянув ноги, устало закрыл глаза. Преданный Морж лег рядом, положив голову на колени хозяина.

Через несколько секунд серый пепел закружился над головой. Показалось, еще немного – и, разорвав тонкую грань между призрачными мирами, я перейду туда, где нет ничего, кроме выжженной земли и неба, затянутого пеленой облаков.

Сумрачный край вечной печали. Пространство, лишенное жизни. Земля, покрытая коркой застывшей лавы. Однообразный пейзаж, простирающийся до самого горизонта. Если очень долго смотреть вдаль, начинает казаться – остального мира не существует. Вселенная состоит из одного нескончаемого серого поля.

Несмотря на подавляющую сознание пустоту, мне нравилось это странное место. Оно напоминало пограничное состояние между явью и сном, когда нельзя точно сказать, спишь или нет. А еще…

«НА ВОКЗАЛЕ НАДО ВЗОРВАТЬ ПАРОВОЗ», – бессердечная Майя разрушила очарование момента.

Вернувшись из заоблачных далей к насущным делам, я даже не стал спрашивать: «Зачем?» Во-первых, она может заставить. Во-вторых, что бы ни задумало это создание, хуже, чем сейчас, точно не будет.

«Когда?»

«ПО МОЕМУ СИГНАЛУ».

В наследство от клонов нам достался брикет «С-4», прикрепленный к двери.

– Взрывчатки не хватит, чтобы разнести паровоз, – попытался объяснить я.

«ЭТО ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЕВР».

«Тогда понятно. Будем ждать вертолет. Пойду, обрадую Якудзу».

«ВЕРТОЛЕТА НЕ БУДЕТ».

Я неумело шутил – ей в принципе был чужд юмор. Слепой учил глухого играть на гитаре…

«Ты навсегда разбила мне сердце», – криво усмехнувшись, я встал, оставив в прошлом серую равнину.

Майя ничего не ответила. Может, и к лучшему. Иногда лучше промолчать, чем пытаться солгать.

Серый пепел мягко опадал к ногам, словно призывая вернуться в прерванный сон.

– Надо идти до конца. Нельзя расслабляться, – я помотал головой из стороны в сторону, отгоняя предательскую слабость. – Надо идти до конца, – повторил, как заклинание, убедив себя в том, что у нас все получится.

И не ошибся.

Мы все же дошли.

Точнее – доехали.

Оставшиеся полкилометра до цели наш паровоз напоминал асфальтоукладочный каток. Только вместо дымящегося асфальта он «укатывал в полотно» сумасшедших камикадзе, бросающихся под колеса. Вряд ли они делали это специально. При всем желании, многотысячная толпа не может оставить узкий проход. Задние ряды напирают, выдавливая передние на рельсы, где те лопаются под прессом стального чудовища, словно перезрелые фрукты. Чтобы через минуту оказаться в желудках более удачливых сородичей.

Конструкторы снабдили бронепоезд отбойниками с обеих сторон, благодаря чему мы не завязли в жутком месиве. А победитель марафона, пересекая финишную ленточку, получает медаль. В нашем случае не играло особой роли, где именно «встать на якорь», взорвав паровоз. В чистом поле или на платформе вокзала. По большому счету мы могли вообще никуда не ехать…

– Подъезжаем! – чтобы ни у кого не оставалось сомнения в прибытии на вокзал «почетных гостей», Валет дал три длинных гудка.

Туууу…

Тууууууу…

Тууууууууууууу!!!

Встречайте нас цветами и оркестром. Мы возвратились в родные пенаты. Путешествие было долгим и трудным. Тем приятнее вернуться домой, где все такое до боли родное.

Наконец-то!!!

Взревевшая от восторга толпа набросилась на остановившийся у платформы состав. Кадавров было так много, что за считаные секунды они облепили сверху донизу паровоз и единственный вагон бронепоезда.

Мне казалось: путешествие в компании разлагающихся трупов – худшее, что может с нами случиться. После того как на барабанные перепонки обрушился грохот, сопровождаемый диким воем, я понял, насколько глубоко заблуждался.

Кады были везде: на крыше вагона, снизу по бокам. Ни на секунду не прекращающийся шум бил по мозгам. Создавалось впечатление, что находишься в про́клятой сфере, окруженной хороводом безумных демонов. Хотя, по большому счету, так и было.

Внутри наше временное убежище было завалено мертвецами, снаружи бушевал всплеск животной ярости, не способной преодолеть стальную обшивку вагона. Ад не следовал за нами. Он находился вокруг и внутри нас. Мы завязли в нем, как мухи в янтаре, не в силах вырваться из замкнутого круга отчаяния.

Оставалось надеяться, что Майя знает, что делает. В противном случае…

Продолжать мысль не хотелось. Все и так было ясно…

Несколько минут ничего не происходило, если не принимать во внимание дикий вой и непрекращающиеся удары по обшивке вагона. Затем на сцене появился пятиметровый обломок чугунной трубы. Сквозь узкие щели бойницы было трудно рассмотреть подробнее. Скорее всего, это был фонарный столб в стиле ретро. Раньше в столичных парках стояли такие. Не припомню, чтобы видел нечто подобное в анклаве. Но раз он здесь, значит, кадавры нашли раритетную вещь и у них появился таран.

– Зашибись, сейчас начнется веселье, – заметил Якудза.

И не ошибся. Веселье действительно началось.

Первый раунд не играл особой роли, выступая в качестве «разогрева» взбудораженной «публики». Проломив входную дверь в вагон, кадавры окажутся в тамбуре, где их будет ждать очередная стальная перегородка. Из-за узости закутка они не смогут использовать громоздкий таран. Либо придется искать что-нибудь менее длинное, либо зайти с другой стороны.

– Бааааааам… – ударил в набат колокол, возвещая о том, что крепость отважных героев кажется неприступной только на первый взгляд. На самом деле это не так.

Баааааааам…

К сожалению, у нас не было горячей смолы, метких английских лучников и закованных в латы тевтонских рыцарей, способных отбросить врага от стен цитадели.

Баааааааам…

Наверное, так чувствуют себя подводники в глубоководном батискафе, заметив в иллюминаторе крошечную трещину. Пройдет совсем немного времени, и она превратится в причудливый морозный узор, в конечном итоге уничтоживший всех.

Баааааааам…

Беснующиеся снаружи твари выбили входную дверь вагона меньше чем за пять минут.

– Проклятье!

– Интересно, как долго мы здесь продержимся? – Якудза успел израсходовать весь боекомплект пулемета и теперь не знал, чем заняться.

– Судя по их решительному настрою – недолго! – из-за непрекращающегося шума нам приходилось кричать.

– Они не затащат столб в тамбур!

– Придумают что-то другое! – предположил Валет и не ошибся.

Кадавры стали бить тараном в бойницу – одну из узких щелей, аккурат посредине вагона.

Бааааааааммм…

– Это надолго!

– Полтора часа максимум!

– Ставлю на час! – азартный игрок остается собой в любой ситуации. Валет мог бы гордиться своим клоном. Тот перенял все его «лучшие» качества…

– Флинт! Я так больше не могу! – у Герцогини начали сдавать нервы.

Чудовищный стресс, помноженный на непрекращающийся грохот и жуткий смрад разлагающихся тел, кого угодно выбьет из колеи.

– Сделай себе еще один укол! – посоветовал я, не придумав ничего лучшего.

– Он будет последним!

– Тогда поставь всем нам! А еще лучше ей! – я кивнул в сторону Майи, судя по виду находящейся в трансе.

– Бааааааааааам…

Последнее время меня «доставали» исключительно Якудза и Герцогиня. Чтобы жизнь не казалась малиной, Валет решил восполнить пробел, присоединившись к команде:

– Флинт, я не могу задействовать имплантат связи! Дальномер тоже не работает! Это ненормально! Что со мной происходит?!

Корабль лихого одноногого капитана шел ко дну. Трюмы, заполненные трупами фальшивых друзей (клонов) и настоящих врагов (кадов), тянули нас вниз. Мы умирали, задыхаясь в трупных испарениях. По бортам непрестанно била злая картечь. Морские дьяволы завывали так громко, что заглушали рев урагана. Последние двадцать часов были самыми кошмарными в моей жизни. Тридцать минут в «вагончике ужасов» – худшими из этого промежутка.

– Валет, ты серьезно хочешь поговорить о своих имплантатах?! Прямо сейчас?! – грохот усилился, поэтому мне приходилось кричать ему в ухо.

– Флинт! Имплантаты не могут взять и пропасть! Это ведь не зажигалка или пачка сигарет! Они должны быть во мне, понимаешь?!!

Я молча кивнул.

– Здесь явно что-то не так! – клон попал в самую точку.

«С нами всеми давно уже что-то не так», – мог бы сказать я, но не стал. Не придумав ничего лучшего, ободряюще похлопал его по плечу, предложив:

– Давай сначала выберемся отсюда, а потом все спокойно обсудим!

– Флинт, какой, на …, выберемся?! Как ты вообще себе это представляешь?!

Очередной мощный удар тарана потряс борт вагона.

– Никак! – честно признался я. – У Майи есть план!

– Какой?!

Отличный вопрос. Я бы тоже с удовольствием услышал ответ.

– Всё будет хорошо! – ободряюще улыбнулся я. – Взорвем паровоз, и всё образуется!

– Когда?! Я накидал в топку брикетов! По идее, давление в котле должно уже зашкаливать!

Бааааааааам…

– Это вообще когда-нибудь кончится?! – покрывшаяся красными пятнами Герцогиня подбежала к расширяющейся бойнице (она уже была размером с футбольный мяч), вставила «РМБ-17» в дыру и разрядила дробовик в ненавистных ублюдков.

В осажденном замке не было лучников и горящей смолы, зато оказалось кое-что получше…

Картечь, выпущенная в упор, в буквальном смысле слова выкосила нескольких кадов, держащих таран. Тяжелая чугунная труба рухнула, придавив еще пару монстров – капля в море по сравнению с тем, сколько их собралось на платформе.

Бааааааааам…

Лучшее – враг хорошего. На редкость точно подмечено!

Чудовища набросились на раненых и убитых сородичей, моментально разорвав их на куски, после чего, подхватив таран, продолжили долбить стену вагона.

«Не могу так больше!» – прочитал я по губам дока. Вой и грохот стояли такой, что услышать ее было уже невозможно.

Отчаявшаяся женщина опустилась на колени. Ее рука потянулась к аптечке. Пара кубиков «волшебного» средства – и сумрачный край вечной печали навсегда успокоит ту, кто слишком устала, чтобы продолжать неравный бой.

Нет!

Пока наш корабль на плаву, а я остаюсь за штурвалом, никто из моих людей (или клонов – без разницы) не сведет счеты с жизнью.

Подойдя к доку, я сжал ее запястья, прокричав:

– Подожди! Дай мне еще один шанс!

– Какой?!

– Последний! Мы взорвем этот долбаный паровоз и уйдем! Неважно куда, но уйдем! Может быть, даже в край серого пепла! Ты мне веришь?!

«Нет», – читалось в ее взгляде.

– Да! – кивнула она, решив сделать последний ход.

Что ж. Им нужно было воспользоваться сполна…

Бааааааааммм…

Якудза вставил автомат в образовавшуюся дыру, разрядив магазин. Таран вновь упал. Кратковременная свалка окончилась привычным уже поеданием мертвых соратников, после чего все продолжилось с удвоенной силой.

Я подошел к Майе, взял ее за плечи, поставил на ноги и сказал:

«Если ты не скажешь, что задумала, я взорву долбаный паровоз к гребаной матери, а потом попытаюсь свернуть тебе шею».

«МНЕ НУЖНО ТРИ МИНУТЫ».

«Не вопрос. Мы ждали намного дольше. Только скажи, что делать».

«ПОДТАЩИТЕ МЕРТВЕЦОВ К ПРАВОЙ СТЕНЕ И ЛОЖИТЕСЬ ВПЛОТНУЮ К НИМ».

«Зачем?» – я подозревал, что в голове рыжеволосой зомби копошится выводок белёсых червей, однако не думал, что их там настолько много.

«ПОСЛЕ ВЗРЫВА ПАРОВОЗА ВАГОН ЗАВАЛИТСЯ НАБОК. ТРУПЫ ВЫСТУПЯТ В РОЛИ БУФЕРА, СМЯГЧИВ УДАР».

Пережив в детстве крушение поезда, стоившее мне ноги, я лучше кого бы то ни было знал о последствиях такой катастрофы.

Баааааааааааам…

– Жрите, гады!!! – вошедший в раж Якудза разряжал один магазин за другим.

– Тащим трупы к стене и ложимся рядом с ними! – пришлось подойти к каждому, прокричав приказ на ухо, чтобы меня поняли.

Они не знали, что я задумал, и тем не менее подчинились. Я все еще оставался их капитаном.

– Валет, ты тащишь кадавров, из левого угла! – меньше всего мне нужны были проблемы, связанные с клоном, опознавшим в горе наваленных трупов одного из наших двойников.

– Разве есть разница?!

Не собираясь отвечать на вопрос, я притворился, что не расслышал, махнув рукой в угол, где лежали «безопасные» мертвецы.