Текст книги "Звезда Собаки. ТеТе"

– Он будет нужен мне по работе, – сказал Вадим.

– Оружие можно возить, – сказал я.

– Помолчите, – сказала Зина. И добавила: – Я согласна.

Мы доехали до рынка и там быстро переоформили машины.

Дальше ехал я и радовался этой машине, как ребенок радуется необычной автоматической игрушке. За пятьсот баксов нам прямо там, на рынке, Вадим сделал настоящие права. Семен сказал:

– Че-то они легко согласились сменяться машинами. – Он помолчал. – Думаю, она ворованная.

– Это не испортит мне настроения. И я думаю, она настоящая. Просто им был нужен Транспортер.

– Зачем? – спросил Семен.

– Ну, например, для того, чтобы пристрелить раненых боевиков, – сказал я.

– Каким образом Фольксваген-Транспортер может стрелять? – спросил Семен.

– Фольксваген стрелять не может, – сказал я. – Но зато можно добить раненых тобой боевиков, потом посадить в только что купленный Фольксваген и поджечь. Можно все представить, как аварию на дороге.

– Зачем им это делать? – спросил Семен.

– А зачем им раненые боевики. Уверен, что этот Вадим именно для этой цели купил наш бывший Транспортер.

Семен сел за руль, а перед ГАИ опять передал его мне.

– Тормозят, – сказал я.

– Не бойся. У тебя же есть права.

– Есть. Права нормальные. Я боюсь за машину. Не дай бог ворованная.

– Щас проверим.

Гаишник тормознул нас, но подходить пока не стал. Остановилась еще одна машина. Это были Балашихинские. Одна их машина шныряла по дорогам Подмосковья. Вторая уходила по этой дороге к Нижнему Новгороду. Мы думали они ищут Изюма и Васю. А искали почему-то нас. Мы услышали, как один из Балашихинских спросил:

– Фольксваген Транспортер бирюзового цвета здесь не проезжал?

Вот это дела! Они ищут нас! Значит, им сообщили, что мы купили Транспортер. Значит, они поняли, кого надо искать. А где же Изюм с Васей? Может быть, их уже замочили. Но нет. Оказалось, что нет.

Постовой подошел к нам. Я не стал выходить из машины. Подал права и свидетельство о регистрации в окно. Но БМВ с Балашихинскими не уехал. Один подошел и заглянул в окно со стороны Семена.

– Так, так, так, – наигранно сказал он, – Кто тут у нас спрятался? – Он сказал это просто так. Он вовсе не надеялся увидеть в нашей машине нас. Но увидел. – Так это они! – крикнул боец.

И вот тут подъехала Мерс. Это были Изюм и Вася. Их тоже тормознули гаишники. Изюм был за рулем. Он вышел и выстрелил в гаишника с автоматом. Второй схватился за кобуру. Второго положил Вася. Потом Вася дал очередь из автомата гаишника по Балашихинским. Двое повалились. Парень, который стоял рядом с нами, попытался вынуть пистолет из кармана. Но замешкался. Одна пуля задела ему щеку. Он схватился за лицо и упал в траву.

– Гони! – крикнул Семен.

Я так сильно вывернул руль влево, что чуть не столкнулся со встречным Маном.

Мы проехали еще километров десять.

Город

Это было 15-го. На следующий день после нашего приезда в город. Всю ночь мы катались на нашей Ауди по городу. Нашли Нинку и Ленку. Мы повезли наших дам в сауну. Мест не было. Поехали в ВИП клуб. Тоже все занято.

– Куда крестьянину податься? – сказал Семен.

– Поедем в деревню Городки, – сказала толстая Ленка. Сегодня она надела белые брюки и белую короткую кофточку. Если посмотреть на ее жирное пузо, то все – взгляд уже не оторвешь. Семен так и сделал. Посмотрел. – Ну ты че? – Ленка взяла Семена за уши и повернула его голову в другую сторону. – Насмотреться не можешь? Я говорю, поехали в деревню, – продолжала она, – там есть хорошая баня.

– Это что за баня? – спросил я. – В Городках? У твоего Мишки, что ли?

– Да, – ответила Лена.

– Что еще за Мишка? – сказал Семен. – А мне тогда кто достанется?

– Тебе? – Ленка сделала удивленное лицо. – Разве я тебе обещала что-нибудь?

Я включил поворотник и обернулся назад.

– Нет, так не пойдет, – сказал я. – Сегодня мы в динамо играть не будем. Скажи точно, Лена, с кем ты? С Мишкой или с… нами?

– Не могу же я изменить ему прямо в его бане?

– А чего тогда предлагаешь ехать туда? – спросил Семен. – Хотела меня кинуть? Так не пойдет. Мы выпьем Мартини и без тебя.

– Я хочу Мартини! – застонала Ленка.

– Перехочешь, – сказал Семен.

– Может нам просто напоить твоего Мишку? – вяло сказала моя Нина. Я покосился вправо. Она сидела рядом со мной.

Я усмехнулся.

– Это неплохая идея, – сказал Семен.

Ленка насупилась и молчала минут пять. Потом сказала:

– Ладно, поехали. Я сама с ним разберусь.

– Куда? – спросил я. Ауди мягко шуршала по асфальту. Стрелка тахометра указывала на семь тысяч оборотов. Я сбросил газ и опять набрал скорость. – И скорости переключать не надо.

– В Городки, – сказала Лена. А через минуту добавила: – Только не забудьте купить Мартини. Я люблю белое. Бианка. А вы?

– А я хочу… – Нина задумалась на секунду, – я хочу Текилу. С солью. И шампанское с шоколадом. Ананас и черную икру с блинами. Может быть еще…

– Да хватит уже, – сказала Лена. – А то у них денег не хватит.

– Хватит, – мрачно сказал Семен.

Денег действительно было много. И они до сих пор лежали в багажнике нашей великолепной тачки.

Мишку напоили и связали. А сами пошли в баню. Мишка утром начал выступать. Зачем связали?

– Ты пьяный буйный, – мрачно сказал Семен.

– Что-то я не помню, чтобы я был вчера буйным, – сказал Мишка.

– Ты хотел меня изнасиловать, – сказала Ленка.

– А при чем здесь это? В первый раз, что ли?

– Не в первый, но мне это надоело?

– То есть как? Значит, ты была вчера с ним? – Мишка показал на Семена. – Теперь мне понятно, зачем вы меня связали. – Он позвенел бутылками, нашел граммов двести в бутылке с надписью Блэк Джек и выпил всё одним махом из горла. – Ну, чё, разберемся? – сказал он.

– Мы сейчас опять тебя свяжем, – сказала Ленка.

Мишка немного успокоился. Не хотел, чтобы его опять связали. Я так подумал. А он, сволочь, просто притворился. Через полчаса он поймал Ленку в саду, когда она шла из туалета. Мы выходим, хотим ехать в город, а он ее трахает под яблоней. Мы долго возмущались его поведением. Потом я выпил чаю и прилег немного отдохнуть в дальней комнате. Выхожу часа через полтора, а Семен в пристройке трахает мою Нинку. Я только развел руки в стороны.

– Ну, зачем вы так делаете?

– Ну, ему очень хочется, а на Ленку он сильно разозлился, – сказала моя дама.

– Семен, зачем ты так сделал? – спросил я.

– Я хотел тебя спросить, – ответил он.

– Почему же не спросил?

– Ну, ты спал. Я не хотел тебя будить.

– Вы свиньи, – сказал я, сел в Ауди и один уехал в город.

Встреча с Валентином

Я даже не заметил, как пролетел двадцать километров до города. Доехал до кафе при зале игровых автоматов. Поставил машину на стоянку и вынул пачку Кэмэла. Это было не то кафе, где стояла шашлычница, и жарили датские ребра. Другое. То была намного больше. Я не стал закуривать, просто посидел спокойно минут десять. Потом зашел в кафе. Я подошел к стойке и вдруг узнал майора Валентина Александровича Усольцева. Что он тут делал? Играл в автоматах? Раньше, я иногда пил с ним вместе в баре. Я там работал.

– Привет, господин майор, – сказал я.

– О, здорово, – сказал он. – На автоматах играешь?

– А ты? Просто развлекаешься?

– Пить будешь? – спросил он. А на мой вопрос он не ответил.

– Если только пиво с креветками.

– Креветки у вас есть? – спросил Валентин у барменши.

– Не знаю, сейчас спрошу.

К моему удивлению здесь были креветки. Их любил не только владелец казино, но и шеф-повар. Шеф-повар любил подавать креветки, естественно, а хозяин кушать. Шеф-повар тоже их любил есть, конечно. Но никогда этого не делал на работе. Поэтому креветки всегда здесь были.

Мы немного поговорили и сели за стол. Он заказал еще холодного пива и большую тарелку креветок.

– Ты сейчас где работаешь? – спросил Валентин.

– Да я сейчас в баре не работаю.

– А где, если не секрет?

– На заводе.

– А я тоже, – сказал Валентин.

– Кем? По снабжению, что ли?

– Нет, я сейчас начальник первого отдела этой лавочки.

– Первого? Это безопасность, что ли? Круто.

– Мне там нужен свой человек, – сказал он и, повернувшись к бару, заказал коньячку.

Я сдул пену, сделал глоток пива и сказал:

– Но я ничего не знаю.

– Да брось ты. Давай выпьем.

– Я лучше пива.

– Графин пива и большую тарелку креветок сюда! – крикнул Валентин в сторону бара. – А ты че, коньяк не пьешь?

– Да я боюсь спьянеть.

– Ты мне поможешь?

– Хорошо. Как?

– Вот ты вынес уже почти два целых пулемета, – сказал Валентин и преспокойно продолжил есть сочные медальоны. Местный повар упрямо хотел готовить мясо, не отбивая его. Он мучился от жары в маленькой кухне от включенной духовки, но жарил и жарил эти толстые медальоны. Поэтому сюда многие ходили, чтобы съесть что-нибудь вкусное.

Оказывается, Усольцев был подполковником. Он знал все. Стучали капитально. Тут надо было или соглашаться, или сваливать куда-нибудь в другой город. Чтобы никто не нашел. Но я уже согласился. Не понимаю, зачем мы вернулись. Потом мы поехали в другой кабак. Потом в третий. И все время платил Валентин Александрович Усольцев. Раньше, все время платил я. В следующем кабаке только за вход надо было платить двести пятьдесят рублей. Я спросил:

– Денег-то у нас хватит?

– О деньгах позже поговорим, – сказал бывший майор.

Мы прошли и сели у самого бильярда. Валентин Александрович заказал большую тарелку креветок, но получил ответ, что их нет.

– Уходим? – спросил я.

– Уходим, – ответил он.

Подбежал администратор.

– Почему вы уходите, Валентин Александрович?

– Так у вас же нет креветок, – невозмутимо ответил главный спец-службист завода.

– Мы найдем. Подождите, пожалуйста, пятнадцать минут.

– По магазинам, что ли, поедете искать?

Мы остались. Креветки нашли через двадцать минут. Где они их только купили в такое время?

– Наверное, купили в другом кабаке, – сказал я. – Почему-то все стали любить креветки.

– Кстати, о деньгах, – сказал Валентин. Он оторвал голову креветке и добавил: – Где они?

– Кто? – не понял я.

– Не кто, а что. Деньги еще не стали одушевленными.

– Вы хотите конфисковать те деньги? У меня их нет.

– Где же они?

Александр Федорович

Семен зашел к своему знакомому. Тот когда-то был его ротным. В отставку он ушел майором. Его звали Александром Федоровичем. Он жил один на окраине города, почти у самой горы. Дом у Александра Федоровича был хороший, с ванной, душем, туалетом. С садом, дававшим полторы тонны яблок. У него не хватило двух тысяч при покупке дома. Деньги дал друг. Он работал охотоведом в Сибири.

– А где я потом возьму две тысячи баксов? – спросил Александр Федорыч. – Нет, я не смогу потом отдать. Спасибо Захарыч, но не могу я взять эти две тысячи долларов.

Но Захарыч настоял.

– Здесь у тебя будет сад. Он, говорят, дает полторы тонны яблок. Если их продать даже оптом по десять рублей, ты получишь пятьсот долларов. За четыре года отдашь. – Бизнесмен прекрасно понимал, что никаких денег от этого предпринимательства получить будет нельзя. Расходы, опять расходы, потом расходы на еду. Но он промолчал. А уже через полгода опять приехал из своей Сибири. Как раз осенью. После реализации урожая. В общем-то, все так и получилось, как говорил Кирилл Захарыч Огневой. У Александра Федоровича осталось как раз пятьсот баксов. Ведь он пока ничего не вкладывал в свой сад. А обедал бесплатно. У одной дамы в ресторане. Как-то Нина Петровна вышла пьяная из банкетного зала и предложила Александру Федоровичу сделать ей массаж. Не сразу, а во время танца, на который он ее пригласил. Сегодня у нее никого не было. В последнее время мужики вообще почти не нравились ей. Ей попадались только наглые мачо. Сначала они были скромными, а через несколько дней начинали вести себя, как требовательные господа. Она попробовала с девушками. С непривычки тоже не очень-то понравилось. Здесь нужно настроиться. Сегодня в ее ресторане справляли день рождения одного буржуя. Пришлось тоже поучаствовать. Этот буржуй явно хотел быть сегодня с ней. И это несмотря на то, что жена буржуя тоже была на банкете. Парамонов Павел Семенович был генеральным директором всех заводов города.

Он затащил Нину Петровну на кухню и хотел трахнуть прямо в кладовой. Рядом с колбасой и мясом.

– Не надо, Павел… – она даже забыла отчество красного директора. – Может быть как-нибудь потом.

– Я вас очень хочу, моя дорогая, – сказал Павел Семенович. – Очень.

– Ну как вы можете? Ведь вам уже семьдесят лет сегодня исполнилось.

– Я хочу как в Америке: заниматься сексом три раза в неделю. Давай раздевайся, милая. Сама, сама! Я боюсь порвать на тебе одежду. Потом ты не сможешь показаться гостям.

Она хотела убежать, но семидесятилетний директор поймал ее у двери и повалил на грязный пол.

– Ладно, ладно, – заговорила она, – только не спеши. Хорошо?

Но хорошо не вышло. Павел Семенович кончил почти сразу.

– Как ребенок, – сказал он с сожалением.

– Ничего страшного, – сказала Нина Петровна, – как-нибудь в другой раз.

– Нет, у меня сегодня день рождения, я хочу сейчас.

– Но каким образом?

– Рукой.

– Рукой?

– Да.

– Ну вам виднее, как это надо делать, – сказала она и прислонилась к стеллажу. Павел Семенович опустился на колени. Начал медленно задирать юбку.

Такой секс не устроил Нину Петровну. Ладно, черт с ним, с директором. У него сегодня день рождения. Но хотелось бы чего-нибудь подушевней. По глубже и по ласковей.

Нина Петровна вышла в зал. Какой-то очкарик сразу встал и направился прямо к ней. Они начали танцевать. Что-то теплое исходило от этого офицера запаса.

– Кажется, у него немного не все дома, – подумала Нина Петровна. – А может это только кажется.

– Чем вы теперь занимаетесь? – спросила она.

– Веду садово-огородные работы, – сказал Александр Федорович.

– И все?

– Еще я могу сделать массаж.

– А мне вы можете сделать? – неожиданно для самой себя сказала Нина Петровна.

– Могу.

– Прямо сейчас можете?

– Лучше поедем ко мне домой.

– Ну хорошо. Только мне надо сделать некоторые распоряжения. Я заведую этой лавочкой.

– Вы директор этого ресторана?

– Я его владелица.

– Отлично.

– Что же здесь отличного?

– Пообедать можно будет бесплатно в случае чего.

И вот теперь он обедал. Совершенно бесплатно. Только массаж делал Нине Петровне три раза в неделю. Потом Нина Петровна нашла себе плейбоя на испанском курорте. А Александра Федоровича порекомендовала своей подруге. Та как раз находилась в любовной депрессии. И вышло так, что сначала он вылечил любовь, потом удалось вылечить и депрессию. Как? Он делал массаж и просто разговаривал с дамой. Дама, ее звали Антонина Яковлевна, сама навела бывшего военного на мысль, что он приличный астролог. Случайно она взяла астрологический календарь, прочитала там о Черной Луне и тринадцатом солнечном дне.

– И вы в это верите? – спросила Антонина Яковлевна. – Неужели все это правда?

Александр Федорович интуитивно тянулся к астрологии, только к несчастью ничего не знал об этом деле. Сейчас он сказал:

– Давайте, я попробую снять с вас порчу.

– Как? Разве вы ее еще не сняли? – полуголая дама улыбнулась.

– Не буду вам врать. Частично я снял. Но давайте, повернитесь на живот. Я вам яичко по спине покатаю. В него уйдет все плохое.

И действительно, дама почувствовала себя лучше. А через несколько дней ей совсем стало хорошо.

– Тебе бы за деньги людей обслуживать, Александр Федорович. Ты экстрасенс. ЭКСТРАСЕНС.

– Пожалуй, – ответил майор. – А то эти яблоки мне уже снятся. Честно.

Он начал работать профессионально. То есть за деньги. А просто так их платить никто бы не стал. Деньги – это всё.

Клиенток сначала ему поставляли эти его первые дамы. Потом они стали приходить сами. Просто довольные женщины рассказывали друг другу все. И надо сказать очень подробно. Ведь они все такие болтушки.

И вот через девять лет плодотворной работы майора взяли. Александр Федорович умер в тюрьме. После допроса. Умер за несколько часов до указания из Москвы: продолжить работу экстрасенса. Жуть. Что же делать? Начальник милиции, подполковник Козырев и его ребята перебрали всех сотрудников, всех своих знакомых – ни одного человека, похожего на экстрасенса они не нашли.

Козырев приехал в дом Александра Федоровича. Он сел в кресло и представил себя экстрасенсом. Нет. Ничего не получится.

– Не получится, товарищ подполковник, – сказал капитан Смеляков.

– Почему?

– Как-то неубедительно.

– Знаешь, что, Смеляков, – Козырев указал на кровать, – давай, я на тебе попробую.

– Не надо, вы же все равно не будете этим заниматься. Может, мне попробовать?

– Да бесполезно. Ты слишком наглый.

– А, по-моему, у этих экстрасенсов ничего, кроме наглости и нет. Врут всё, Иван Кузьмич.

– А если бы тебе дали задание, быть экстрасенсом, ты бы смог? – спросил Иван Кузьмич.

– Вы предлагаете мне работать под прикрытием? Сколько времени?

– Ну еще лет девять. Как он проработал.

– Нет, я не смогу.

– А если будет приказ?

– Не знаю.

– А если тебе приставят пистолет ко лбу?

– Тогда, может и смогу.

– Я так и думал.

И тут в дверях появился Семен.

Подполковник уставился на него как на привидение.

– Вам чего надо? – спросил капитан Смеляков. – Здесь не проходной двор.

Семен двинулся назад.

– Алкаш какой-то, – добавил Смеляков. – Шляются в наглую по домам.

– Верни-ка его, – сказал подполковник. Когда Семен опять появился перед ним, начальник милиции продолжил: – Ты кто такой?

– Я не вор. Я знакомый Александра Федоровича. Где он?

– Преступник твой Александр Федорович. А ты его пособник.

– Я?

– Ты знал, чем он занимается?

Они внимательно разглядывали Семена.

– А чем он занимался? Я не знаю. Я лично зашел к нему, чтобы занять денег. – Семен уже три дня ходил без денег. В последний день он вообще еще ничего не ел. Меня он найти не мог.

– Вы давно его зна… ете?

– Мы вместе служили когда-то.

– Понятно. Капитан, – обратился подполковник к Смелякову, – перекрой выход. Этот человек экстрасенс.

– Я не понимаю, что вам от меня нужно? – Семен попятился к двери.

– Мы именно вас здесь ждали, – сказал Смеляков.

Семен решил, что это засада. Что его хотят взять за нападение на джип и продажу оружия. Он пяткой вырубил Смелякова и уже хотел ударить подполковника по горлу, но вовремя увидел направленный ему в грудь пистолет.

Смеляков поднялся и тоже вынул пистолет. Семен раздумывал.

– Ну давай, давай. Если хочешь умереть, – сказал подполковник. – Но в принципе мы можем договориться.

И они предложили Семену занять место Александра Федоровича.

Когда до Семена дошло, чем занимался Александр Федорович, он замахал руками.

– Я не смогу! – сказал он.

– Тогда ты сядешь за сопротивление властям, – сказал Смеляков.

– Господин Зайченко, – подполковник встал, – хватит дурака валять. Развели здесь, понимаешь, малину. Публичный дом! Вы…

– Я не Зайченко.

– Нет, именно вы Зайченко. Хотели нас надуть? Не вышло. Именно вы занимались здесь нелегальной электро… – подполковник прочистил горло, – именно вы занимались тут противозаконной экстра… экстра-сен-со-ри-ко-й. Я правильно говорю?

Семен посмотрел на Смелякова с пистолетом в руке, на подполковника и мрачно ответил:

– Да. Только я не представляю, что надо делать. Нет, вы ошибаетесь…

– Мы не ошибаемся, сказал подполковник. – Смотрите, вы не ошибитесь. Как человек военный вы должны понимать, что мы не голова рыбы. Пока еще. А только ее хвост. – Смеляков, завари кофе! Че ты стоишь? – Козырев повернулся к своему подчиненному. – Давай, давай, кофе должен быть. Пойди, поищи.

Они остались одни.

– Я даже не знаю, с чего начать, – сказал Семен.

– Это не трудно. Твоими клиентами будут только женщины.

– Только женщины? – Семен на секунду задумался. – Так, значит, мне придется заниматься с ними сексом?

– Обязательно. Основной способ лечения происходит через седьмую чакру.

– А без этого нельзя обойтись?

– Скорее всего, нет. Женщины же друг другу все рассказывают. Контактное лечение через седьмую чакру это обязательная часть экстрасенсорного ритуала.

– И больше ничего не надо делать?

– Насколько я знаю, обязательно надо делать массаж. Если бы был уже на пенсии, я бы сам смог заняться этим делом. А пока… а пока это будешь делать ты. И не забудь снимать все видеокамерой.

Выпили кофе. Они собрались уходить. В дверях Козырев сказал:

– И да: не забудь, что ты Александр Федорович.

Семен только покачал головой.

– Новые документы я вам занесу, – сказал Смеляков.

Семен

Я прошел в сад. В середине была беседка. Я открыл ее и увидел собаку. Это был Стаффорд. Он тоже уставился на меня. Двигаться вперед нельзя. Загрызет. Надо подождать, пока он сам не начнет обнюхивать. Он поднялся, понюхал меня, обошел кругом и встал.

Медленно я прошел в беседку и сел. Он тоже сделал несколько шагов и остановился в проеме.

– Иди сюда. Жаль, что я не знаю, как тебя звать. Хорошая, очень, очень умная собака. Прямо такая хорошая.

Вообще, конечно, страшно находиться рядом с такой полосатой незнакомой собакой. Но она меня не тронула. Мы вместе прошли в дом.

– Давай, я потренируюсь на тебе, – сказал я стаффордширскому терьеру.

Он молча смотрел на меня внимательными глазами. Я начал сводить и разводить ладони, как будто между ними была пружина. К своему удивлению я действительно ее почувствовал.

– Тебя звать Бак. – Пес раскрыл пошире свои необрезанные уши. Значит, я угадал.

Семен уже успел принять трех дам, когда я его нашел.

– Что делать-то будем? – спросил я, как только он разлил по чашкам кофе из турочки. – Меня вычислили. Требуют деньги за пулеметы.

– Кто? – спросил Семен.

– Да сам начальник Первого Отдела в курсе. Я даже подумываю, не они ли все это дело крутят.

– Да не может быть! – воскликнул Семен. – Хотя черт его знает. Может так оно и есть. Здесь ведь тоже все ментами схвачено. Вести расследования почти бесполезно. Никого не найдешь. А если и найдешь, все равно ничего не докажешь.

– Действительно, можно подумать, что они сами крутят все дела, сами кого надо раскрывают.

– Мне здесь уже вроде понравилось, – сказал Семен. – Я бы здесь остался. – Он помолчал. – Если бы это был законный мой личный бизнес. Но работать на ментов ненадежно. Придет другой приказ, и закроют эту лавочку. Надо спасать эти сто тысяч долларов, – добавил он, – на них мы сможем когда-нибудь организовать свой бизнес. Ты сможешь здесь побыть несколько дней за меня?

– А что ты придумал?

– Есть у меня одни план. Деньги так и лежат в нашей новой Ауди?

– Да, так и лежат в багажнике. А куда их девать? Я не знаю.

– Ладно, ты оставайся, а я поеду. Только не забывай все записывать на камеру.

И он уехал. Собаке пришлось привыкать к третьему человеку. Но это был такой жизнерадостный пес. Он сразу же пошел со мной гулять по осеннему саду. Здесь было хорошо. Не хватало только семейного уюта. Как-то грустно, скучно, печально. А вот этому Александру Федоровичу, похоже, грустно здесь не было. Девять лет! Девять лет он здесь принимал женщин. Надо же придумать такую работу. Экстрасенс принимает только женщин. Как он мог до этого додуматься?

Наверное, мне было грустно еще и потому, что я только недавно похоронил моего тигрового Карата. Одиннадцать лет мы были вместе. Я приехал из Москвы и не зашел домой. Соседка кормила его. Утром я зашел, он был еще жив, но упал на прогулке. Потом встал и опять побежал, как ни в чем не бывало. Вечером я вернулся, а он уже лежал мертвый. Соседка сказала, что он так меня ждал, так ждал.

– Наверно, знал, что умрет, – сказала она.

– Наверно, знал, – сказал я, встал перед огромным догом на колени и заплакал. – Ах, ты, мой сладкий, умер все-таки.

Уже через два часа после отъезда Семена зазвонил звонок. Кто бы это мог быть? Кто она моя первая клиентка? Я очень волновался. Сердце бешено колотилось. И как ни старался, я не мог успокоиться.

Это была женщина лет пятидесяти. Она сказала, чтобы я приворожил одного парня.

– Парня? – переспросил я. – Сколько ему лет?

– Двадцать четыре.

– Простите, сколько?

– Это вы меня простите, – ответила Лариса Игоревна – так ее звали. – Сейчас ему пятьдесят пять лет.

– Ну хорошо, – ответил я и поправил часы в виде пентаграммы. Они были у меня на правой руке. А на левой – браслет из блестящих треугольников. Они цеплялись друг за друга, образуя звезды Давида. На халате была изображена звездная дорога. Она вела к сердцу, где был изображен Млечный Путь. Напротив небольшого зеркала стояла пирамида, а между ними горела свеча. Всю правую стену занимало зеркало. Сейчас оно было закрыто малиновой шторой. – У вас есть его фотография?

– К сожалению, нет. Я вам так расскажу некоторые факты.

Он учился на одном курсе со мной.

– Где?

– В Москве. Я не буду называть точного места. Это было одно из самых престижных высших учебных заведений СССР. Я влюбилась в него еще на первом курсе. Мы почти сразу попали в одну группу. Я влюбилась в него еще до того, как он показал выдающиеся успехи в математике. Однажды я предложила ему пойти со мной на день рождения. Он, как и все, пришел, но тогда у меня был парень. Я сказала, что хочу быть с ним, а не с тем дураком. Он согласился, но тогда между нами ничего не вышло. Точнее, не дошло. И потом он старался избегать встреч со мной.

– И это всё? – спросил я.

– В общем, да, – ответила Лариса Игоревна. – Мне бы не хотелось с первого сеанса заходить дальше. Да и в голову ничего не идет. И еще: можно сегодня не проводить сеанса с седьмой чакрой?

– Хорошо, хорошо, – заспешил я. Не хотелось мне сегодня начинать с этого. – Посмотрите налево, что вы видите?

Я нажал кнопку, и малиновые шторы на стене раздвинулись. Дама всмотрелась в зеркало.

– Это Философский Камень, – сказал я. – Постарайтесь увидеть его, Графиня.

Лариса Игоревна начала медленно подниматься. Она повернула ко мне лицо. Зрачки ее глаз были расширены, волосы слегка шевелились от ужаса. Она вскрикнула и упала на пушистый ковер.

– Ай! Ай! Он там, – успела она сказать.

Я встал на колени и брызнул ей в лицо водой. Со стоном Лариса Игоревна открыла глаза.

– Вы великий художник, – дрожащими губами прошептала она. – Я видела Владимира. Он звал меня. Я знаю, где встречусь с ним. Спасибо, маэстро.

– Зовите меня Профессор.

– Хорошо. – Она поднялась, положила на стол двести долларов и пошла к выходу. Потом остановилась, порылась в сумочке, нашла еще сотню и положила ее на табуретку у двери.

Не переодеваясь, я сделал себе кофе Картье Нуар. Обычно я делаю кофе из зерен. Сейчас мне захотелось выпить кофе покрепче. Я положил две ложечки в большую чашку и три куска сахару. Кофе получился крепким, ароматным и очень сладким.

Я сделал один маленький глоток и пошел в беседку. Бак, как обычно, сидел внутри. Я погладил его и открыл дневник Александра Федоровича. Фантастика. Что же это за человек такой был? Иногда он принимал три дамы в день. Я не смогу. А если еще и сексом заниматься!.. Это просто невозможно. Это надо штат мачо содержать.

Вечером я переоделся и… и решил съездить в Москву. Дело в том, что надо было приобрести азбуку со стрелкой, чтобы вызванный дух мог писать ответы. В отличие от Александра Федоровича решил я вооружиться настолько, насколько только мог придумать. Все свои знания об экстрасенсах использовал я для приобретения различных атрибутов. Смотрю, а на перроне стоит Лариса Игоревна. Тоже, оказывается, в Москву собралась.

– Вы сами показали мне, где состоится встреча, – сказала Лариса Игоревна. – Место это находится в Москве.

Неужели она на самом деле что-то увидела в зеркале? Я не видел.

Я приехал из Москвы, а наутро ко мне пришла другая женщина. На следующий день третья. Потом пришла дама и попросила утвердить график посещений.

– Сколько раз в день вы будете работать? – спросила она. – Два, три или четыре раза?

Я хотел ответить, что и одного раза много. Нормально было бы три раза в неделю. Но язык не повернулся.

– Запишите: два раза в день. Суббота и воскресенье выходной.

Дела пошли. А Семена все не было.

Я хотел позвонить на завод и объяснить, почему не могу выйти на работу. Но что сказать? Почему это почему? Болен? Но не до такой же степени. Это же консилиум надо созывать. Так ничего и не придумал. Можно бы заявление на отпуск написать. А зачем? На завод я уже никогда не вернусь. А уж если придется, то пусть Усольцев и объясняет все за меня, своего сексота. Ведь только в этой роли я бы мог быть принужден туда прийти работать.

В конце месяца я составил отчет о проделанной работе и приложил большую пачку видеокассет. Приехали менты, я заварил кофе. Большой ковшик ароматного кофе. Они веселились, как дети.

– Ты хороший, крот, Иван, – сказал Смеляков. – Все у тебя получилось.

– Давай-ка, посмотрим какое-нибудь кино, – сказал Козырев.

Включили видик, а там… Я просто опешил. Там был секс в полутемной комнате.

– Да я ничего этого не делал, – сказал я. – Это не я. Это старая кассета.

Потом был ужин в зеркальном зале ресторана Прага.

Они только ржали. Прямо до слез.

– Да не может этого быть, – сказал я. – Здесь нет таких ресторанов!

– Но ведь вы ездили в Москву, – сказал Смеляков. – Нам все известно.

– Ну и что? Я ездил по другим делам.

Просмотрели еще пару кассет. И везде я занимался сексом с теми дамами, которые ко мне приходили.

– Если бы все это было правдой, – обратился я к подполковнику, – я бы ни за что не стал снимать.

– Почему? – спросил Смеляков. – Александр Федорович ведь снимал. Он снимал себя и ты такой же. Это твоя работа.

– Да не может этого быть, – сказал я. – Это какая-то фантастика! Неужели вы не замечаете, что на кассетах совсем другой интерьер? Там не мой дом. Там какие-то рестораны, кафе. Это было не здесь.

– Думаю, раньше вы занимались видеосъемками, – сказал подполковник. – При желании можно создать в павильоне любой интерьер. Снять сначала открытку, а потом сцену любви. И в результате будет казаться, что дело было в туалете ресторана.

– Вот, вот! – закричал я, показывая пальцем на экран большого телевизора, – смотрите.

– А что там? – спросил Смеляков. – Я ничего особенного не вижу.

– Это трамплин на Смотровой площадке Московского Университета!

– Не думаю, что сложно было снять картинку с видом на Главное Здание МГУ, – сказал подполковник.

Я только опустил голову и взъерошил волосы. Ничего не понимаю. Этого не может быть.

Они забрали все отснятые видеокассеты и ушли. Это было воскресенье. А с понедельника дела пошли своим чередом. Я ни с одной женщиной не занимался сексом. Хотел с понедельника попробовать, но теперь решил – нет. Буду работать как положено, без секса. А никто и не требовал лечения через седьмую чакру. Только оказалось, что это самому мне надо.

– У меня проблемы, – сказал я женщине, которая иногда заходила, чтобы скорректировать график приема посетительниц.

– Я вас слушаю, – сказала она, – в чем дело?

– Поминаете, я думаю… ну, эта… как бы не возникло проблем. Ведь раньше все получали не только массаж и психическое внушение, все получали кое-что через седьмую чакру.