Текст книги "Звезда Собаки. ТеТе"

За ним следили. Через глухой забор мы ничего не увидели.

В эту ночь мы не спали. Перепробовали все позы ньюкамасутры. А они напали только через неделю. Аркадий отстреливался из пулемета в течении целого часа. Никто не пришел ему на помощь. Милиции как будто не существовало в городе. Он положил четверых. Потом они бросили гранату. Пулемет отлетел в одну сторону, Аркадий в другую. Моя мать с таким диком криком бросилась на бандита, который вошел, чтобы сделать контрольный выстрел, что он уронил пистолет. Он опомнился и ударил ее кулаком в лицо. Мать умерла сразу. Она ударилась виском об угол журнального столика.

А я в это время ходила к соседке за солью. Да, так долго. У соседки соли не оказалось. Точнее, я даже не стала заходить к ней. Я постояла перед ее домом и пошла дальше. Неудобно было стучать в дверь дома, когда еще только три утра. А Аркадий захотел среди ночи тушеной баранины. Я просмотрела все полки, но соли было совсем мало. Ее могло хватить только на яичницу.

– Аркадий, съешь яичницу из трех яиц, – сказала я. – Утром будет приготовлена баранина. Ты знаешь, сколько времени надо ей заниматься? Два с половиной часа!

– Можно приготовить за два часа пятнадцать минут, – упрямо сказал он. И я пошла за солью. Он как будто нарочно хотел удалить меня из дома. Я вышла на проспект, взяла такси и поехала к черту на куличики. Круглосуточный магазин на площади был почему-то закрыт. Но я решила во что бы то ни стало найти соль. В киосках, где продавали ночью пиво, соли не было. Ее нигде не было. Я глупая проклинала Аркадия за его придурь. Наверное, это помешало ему перебить всех придурков, напавших на него. Я даже слышала выстрелы издалека. Но я подумала, что это испытывают пулеметы на военном заводе. А это он один вел бой против целой бригады.

Соль я нашла в санатории. В десяти километрах от города. Мы там когда-то парились с Аркадием в бане. А повар носил нам прямо в бассейн тушеные куски баранины в имбирно-винном соусе. Я разбудила этого повара, и он дал мне килограммовую пачку соли.

– Где-то стреляют, – сказал повар и почему-то посмотрел в небо.

А я как дура ответила:

– Да здесь всегда стреляют. – А это были последние очереди НАШЕГО пулемета.

Виктория Львовна ушла. Я прошел на кухню и налил себе коньяку. Бокал стучал о зубы. Я как будто сам побывал в том страшном бою. Аркадия убивали уверенно и методично. Даже если бы он перебил всю эту бригаду, его бы все равно убили. Вторая бригада на трех машинах только ждала команды, чтобы продолжить штурм. Все было решено на сто процентов. Ему нельзя было выжить.

Вечером пришла Лариса Игоревна. Мне хотелось задать ей только один вопрос:

– Сколько лет ей было, когда она недавно встречалась со своим Владимиром?

Если двадцать, то почему ей опять пятьдесят? Как это произошло?

Лариса Игоревна ничего не могла ответить.

– Я не знаю, как это произошло. А же говорю вам: у меня как будто карточка на подключение к Интернету кончилась.

– Ну ведь вы ездили в Москву?

– Да.

– И там встречались с Владимиром. На Смотровой площадке у трамплина? – Она кивнула. – Вам было?..

– Мне было двадцать один год. – Она вздохнула.

– Вы можете объяснить, как вам опять стало пятьдесят?

– Не могу, к сожалению. Я не помню этого момента. Вам бы хотелось знать, что вот, я вошла в поезд, и мне стало пятьдесят лет. А когда выходила в Москве – увидела себя двадцатилетней студенткой четвертого курса МГУ. Нет, я не видела этой двери во временной канал. ЭТО происходило вне моего сознания.

– Сейчас вы хотите попросту опять попасть в прошлое? Я правильно вас понял?

– Вряд ли можно попасть в прошлое, – сказала Лариса Ивановна. – Я хочу к нему и все.

– Но по вашему описанию, это очень похоже на ваше прошлое. Так?

– Нет. В моем прошлом нам не удалось соединиться. Наверное, это что-то другое. Может быть, это другая жизнь.

– Ага. Вот так. И вы хотите уйти туда навсегда?

– Да, хочу.

– Меня могут обвинить в убийстве. Вы это понимаете?

– Для такого обвинения нужен труп. А трупа ведь не может быть. Иначе бы я не могла вернуться сюда.

Я тяжело вздохнул.

– Он может появиться, если вы исчезнете навсегда. Хорошо было Александру Федоровичу. Так далеко он не отправлял.

– Кому, вы говорите?

– Здесь до меня был экстрасенс. Его звали Александром Федоровичем. Вы случайно не знали его?

– Нет.

– Странно как-то получается. К нему шли одни люди, а ко мне совсем другие. Почему так получается?

– Ну вы сделаете мне вековой заговор? – спросила Лариса Игоревна.

– Хорошо, давайте попробуем. Нужна информация.

– О ком? О нем? Или обо мне?

– Нужна общая история.

Она задумалась. Откуда взяться общей истории. Неделю назад Лариса Игоревна была с Владимиром первый раз. Но она вспомнила что-то и очень обрадовалась.

– Я могу вспомнить только одну историю сейчас. Хотя их было больше.

Однажды… однажды мне исполнилось восемнадцать лет. День рождения праздновали у меня дома всех группой. Владимир танцевал только с Таней. Он все время выжидал момент, когда Танька освободится, и тут же бросался к ней. Я это заметила. Но не одному ему это удавалось. Как только начинался танец, к Тане бросалось сразу несколько человек. Она была невысокого роста, симпатичная, с тонкими пальчиками, узкой талией и широкими бедрами с большим количеством мяса на них. Это ничего, что я так говорю?

В конце концов, я не выдержала и вызвала Владимира в коридор.

– Я хочу быть только с тобой, – сказала я.

– Но у тебя есть уже парень, – ответил Владимир. – Как же быть с ним?

– Он мне надоел.

– Ну хорошо.

А что хорошего? Он ничего не мог. Он стеснялся. Даже когда все ушли, и мы остались одни, этот понравившийся мне парень вел себя, как истукан.

У меня была подруга. Староста нашей группы. Ее звали Алиса. Но она была не маленькая и худая и даже не высокая и породистая. Она имела приятную внешность и очень большой вес. Бомба. Алиса даже не могла сидеть, соединив коленки вместе. Они сразу разъезжались в стороны. И я думаю не только из-за толстых ляжек и большого живота. И я оказалась права.

– Володя, езжай к Алисе. У нее большая квартира. Там ты спокойно отдохнешь. Ты можешь хорошенько выспаться и прийти только на третью пару. Она ведь староста. Отметит, что ты был.

– Я не хочу никуда ехать, – сказал он, – спасть хочется.

– Дело в том, что скоро придет мой отец с ночной смены. Он будет очень недоволен, если увидит тебя.

– Зачем тогда… – он не стал выяснять, зачем тогда я его оставила. Он молча оделся и пошел к двери.

– У тебя есть деньги на такси? – спросила я.

– Нет.

– Как же ты доедешь до дома Алисы?

– Я пойду пешком в общежитие.

– Уже ночь, тебя не пустят. Вот возьми, – и я протянула ему деньги на такси.

Алиса минут пять не могла понять, зачем он приехал. Она была еще пьяная после дня рождения. Она сидела на кровати, раздвинув свои ноги, и думала. Да, она так мне сказала. Она даже ничего ему не сказала. Владимир сам встал перед ней на колени и стал целовать ее ногу. Он поднимался все выше, выше и выше. Алиса сжала его голову обеими руками. Сильно, сильно. Так сильно, что парень не понял, почему его голова начала двигать влево. Он замер, потом отшатнулся. Алиса ничего не предпринимала. Она ждала с замиранием сердца.

Он принял решение в нашу пользу. Он раскрыл свою душу навстречу любви. Человек иногда думает, что он все знает, что давно живет половой жизнью. Он может быть даже женат и иметь ребенка. Но быть запечатанным, как тысячелетняя бутылка на дне древнего моря. И вот ее выловили и джин, наконец, получил свободу. Только я не смогла воспользоваться плодами своей комбинации. Владимир исчез. И я до сих пор не знаю куда. Я только успела сказать Алисе, что он мой. И до сих пор не получила ответа. Не было больше повода переспрашивать.

Мумия. Итальянец. Побег

Лариса закончила свой рассказ и ушла. Малиновые шторы закрыли зеркало. Магические предметы я расставил по их первоначальным местам. Свеча погасла. Я позвал собаку и прошел в беседку.

Не успел я выпить пару кружек цейлонского чаю с ананасами и васильками, как опять раздался звонок, а зеленая лампочка в беседке замигала.

– Так нельзя! – возмутился я, – надо найти новую секретаршу.

Это был Смеляков. Один, без шефа.

– Что вы хотели? – холодно спросил я. Мы стояли в воротах, и я не намерен был пускать этого навязчивого милиционера.

– Хватит дурака валять, – мрачно сказал Смеляков, – мы едем в кабак.

– Никуда я с вами не поеду.

– Это просьба подполковника.

– Просьба?

– Именно просьба.

– А как именно он просит?

– Прекратите дурака валять. Через сорок минут мы должны быть на месте.

Это был, пожалуй, самый лучший кабак в городе. Он находился в ста метрах от Датского и назывался Мумия.

Мы сели за стол.

Я узнал от Смелякова, что его хотели назвать Фараон, но за это название Московская крыша запросила столько, что владелица отказалась. Помещение ресторана Мумия не было пока ни в чьей собственности. Лиза Бергман только арендовала его. Она была маленькая толстенькая и красивая. Лизе было тридцать лет. Она только недавно потеряла мужа. Она месяца два все боялась, что убьют и ее. Один парень слил Лизе секретную информацию. Его звали Итальянец. Он был близок к бандитской верхушке. Желая стать любовником богатой бабки, Итальянец сказал ей, что ее мужа убили почти что ни за что. Оказывается, между двумя около правительственными группировками было заключено соглашение. В Россию рвались представители многих автомобилестроительных заводов. Но в последнее время опередили всех Мерседес и Тойота. Решили так: каких машин больше купят за май – та фирма и начинает первой строить свои заводы в России. И надо же такому случиться, Тойота обошла Мерседес по продажам всего на одну Тойоту Камри. А покупателем этой решающей Тойоты стал муж Лизы Бергман. И это бы еще ничего, возможно, никто бы не стал взрывать его. Но эту Тойоту муж Лизы купил в салоне, где продавались одни Мерседесы. Только одна Тойота Камри стояла здесь. Ее держали в немецком салоне, чтобы наглядно показывать преимущества великолепных Мерседесов. И муж Лизы пришел покупать Мерседес. Но увидел Тойоту Камри и купил ее. Уволили весь персонал автосалона. Немца – директора салона убили. И просто с горяча, тут же заказали мужа Лизы.

– Чтобы до конца ликвидировать эту порочную цепочку, – как сказал одни из правительственных чиновников. Он вложил много своих личных денег в группу компаний, которая должна была возникнуть, будь принято решение в пользу Мерседесов. Но пока что победила Тойота.

Муж Лизы подъехал к дому. Ему очень хотелось похвастаться Тойотой перед женой и детьми. Дом у них был за городом, но совсем рядом. В двух километрах. В деревне Авдеевка. Точнее, рядом с этой деревней был построен коттеджный поселок. И Лиза с мужем успели тоже построить здесь дом. Тогда это было еще недорого. Они даже успели сделать здесь двоих детей. Прекрасный дом, прекрасные дети. Он посигналил три раза.

Все ждали. Они бросились к окнам. Машины они так не увидели. Только черный дым, красное пламя и гром среди ясного неба.

Итальянец стал любовником Лизы, но домой к ней никогда не ходил.

– Я хочу Тирамису, – сказал я Смелякову.

– Закажем на десерт, – не моргнув глазом, ответил он.

– Видимо, работал под прикрытием, – подумал я, – и не раз ел этот знаменитый итальянский торт.

– Я хочу сейчас, – повторил я.

– Не торопись, – спокойно ответил Смеляков. – Сначала выпьем пива с лангустиком.

Я хотел сам позвать официанта, но его нигде не было.

– Пойду, найду администратора, – сказал я и поднялся.

– Торты еще не готовы, – сказал неожиданно появившийся официант. Потом добавил: – Впрочем, я сейчас узнаю в кондитерском цехе.

Но официанта отвлекли, и я сам пошел искать кондитерский цех. Постепенно я спустился вниз на два этажа. Навстречу мне шла маленькая плотная женщина в бархатном вишневом костюме.

– Вы… вы не кондитер? – задал я совершенно неуместный вопрос.

– Нет, – ответила дама дружелюбно.

– Тогда я…

– Тогда я заменю вам кондитера, – сказала дама и поцеловала меня. У меня даже дух захватило.

Мы вместе опустились на колени. Видимо, она, как и я, давно не занималась сексом. Это была директор ресторана. Лиза Бергман. Итальянец уже месяц колесил по России, собирая дань с разных предприятий. Лиза очень изголодалась. А может, я ей так понравился? Она-то мне очень понравилась.

Мы катались по полу и так испачкались, что надо было менять одежду. И… и она дала мне костюм Итальянца. Два таких великолепных костюма висели в ее кабинете. Один был с желтым пиджаком, другой с серым. И я как дурак выбрал желтый пиджак и темно-зеленые брюки. Я просто не мог глаз оторвать от этого импортного велюрового пиджака. Надо было брать серый с черными брюками. Тогда бы, может быть, Итальянец меня не заметил. Он приехал в город именно в этот день.

Еще до приезда Итальянца я понял, зачем мы сидим в ресторане и едим лангуста с кореньями, итальянский торт с ромом и белым шоколадом. Оказывается, в банкетном зале шла бандитская сходка. Здесь присутствовали Владимирские и Московские авторитеты.

– Неужели они не боятся, что их могут прослушать? – спросил я Смелякова.

– Боятся, – ответил Смеляков. – Мы ставим жучки на удачу. Если проверят, значит, нам не повезло. А не заметят – им не повезло. На этот раз повезло нам.

– Че же они не проверили помещение перед такой важной сходкой? – спросил я.

– Может, и проверили, да не заметили. Эти жучки очень маленькие. Не всякий прибор их заметит. Именно поэтому мы сидим здесь. Такие жучки можно слушать только с небольшого расстояния.

Я подошел к столу в новом костюме. Смеляков отвернулся. Он меня не узнал. Он не узнал меня, даже когда я сел за стол.

– Простите, здесь зан… занято, – медленно закончил Смеляков. – Это ты?! – изумился он. Но капитан даже не спросил, где я взял костюм. Он только что прослушал часть записи и был очень расстроен.

– Неправильно придумано, – сказал я. – Надо и записывать, и слушать сразу. Вдруг нас засекут? Тогда мы не сможем вынести кассету, – я кивнул на записывающее устройство. Оно было спрятано за салфетницей из мельхиора.

Прошел Итальянец. Он мельком взглянул на наш стол и скрылся за дверью банкетного зала. Но уже через десять минут Итальянец вышел с длинной сигаретой в зубах и уставился на наш стол. Я его не сразу заметил.

Сначала Итальянец пошел разбираться в кабинет директора. Счастливая Лиза Бергман все еще крутилась перед зеркалом. Вместо вечернего бархатного костюма теперь на ней было платье с розово-голубыми орхидеями, но не яркое, а приглушенных, пастельных тонов. Итальянец с порога спросил:

– Это ты дама ему мой костюм? – Не дожидаясь ответа, он шагнул к Лизе. Итальянец хотел ударить директрису по лицу, но передумал. Он прошел к шкафу, открыл дверцы и как баран уставился внутрь. Его фирменного костюма не было. Не было и мокасин за четыреста баксов. Итальянец привез их из Германии. Эти мягкие полуботинки Лиза очень просила меня надеть. Она сказала, что иначе в моем облике будет чего-то не хватать. – Костюм и мои новые ботинки, – мрачно констатировал Итальянец, – исчезли. Зачем ты это сделала, бич! Сука! Ты ведь знала, что я… – Он даже начал заикаться. – Нет, сначала я его убью, а потом тебя.

– Нет, – Лиза бросилась к выходу. Но Итальянец подставил ей ножку. Лиза упала на ковер. Шикарное, модное платье задралось до пояса. Итальянец нагнулся, приподнял Лизу за ворот, и резким движением разорвал платье. Потом он взялся двумя руками и разорвал платье до конца. Лиза оказалась в одних трусах, без лифчика. – Нет, – повторила она.

– Слово на б, – сказал Итальянец, – я… я убью тебя.

Действительно, Итальянец сначала хотел изнасиловать Лизу, но передумал. Он до того разозлился, что решил убить ее. Когда я открыл дверь кабинета, Итальянец одной рукой держал Лизу за волосы, а в другой у него был нож. Это была такая небольшая, узкая финка с лазоревой ручкой и встроенным в нее большим изумрудом на конце. Он уже приставил острое лезвие к горлу Лизы. Увидев меня, Итальянец воскликнул:

– А вот и я! – Он имел в виду свой великолепный костюм.

Он разогнулся и кинул этот нож в меня. Видимо, этот нож был предназначен для бросков. Он воткнулся в дверь. Я его вынул и бросил в Итальянца. Он нагнулся, и нож пролетел выше. Вместо того, чтобы броситься на меня Итальянец лихорадочно начал искать этот нож на полу. После удара о стену нож отлетел куда-то.

Наконец, он его нашел и бросился на меня. Раздумывать было некогда. Я махнул ногой и попал по руке, державшей нож. Он опять отлетел в угол. Я автоматически бросил Итальянца на пол.

– Всё, всё, всё, – заговорил он, – я сейчас уйду. Дайте только мне нож.

Лиза прикрылась обрывками платья. Она нашла и подала Итальянцу его нож.

– И убирайся вон отсюда! – сказала она.

Он пошел к выходу, но вдруг вернулся и ударил Лизу ножом в грудь.

– Держи, сука! – крикнул Итальянец и выбежал из кабинета.

Я склонился над Лизой. Кровь выступила у нее на груди.

– Сейчас вызову скорую, – сказал я. Телефон почему-то не работал. Я пошарил у Лизы в сумочке и вынул сотовый телефон. Но номер скорой я набрать не успел. Вошла милиция.

Я сказал, что пришел сюда с капитаном Смеляковым.

– Позовите его.

Один милиционер вышел, но скоро вернулся и сказал, что никакого Смелякова в зале нет.

– Ну как нет. Третий столик от сцены. Он должен быть там.

Но Смелякова не нашли. Меня отвезли в отделение милиции. Ночью меня хотели грохнуть. Я еле отбился. Обстановка в камере была напряженная. Наступило утро. Меня вызвали к следователю. В кабинет вошел Козырев.

– Где Смеляков? – сразу же спросил он.

– Как хорошо, что вы, наконец, появились, – сказал я. – Меня тут чуть не завалили.

– Где капитан? – повторил подполковник.

– Не знаю, – растерянно проговорил я. – Разве он… Когда я уходил он оставался за столом.

– Один?

– Один, конечно. А с кем ему быть?

– Он до сих пор не объявился.

– Он до сих не объявился, – повторил я. – А может, он напился и лежит дома?

– Нет его дома, – сказал подполковник. – Был я там. Весь дом перевернут.

– Я думаю, что искали кассету, – сказал я. – Если Смеляков на самом деле пропал, значит, искали кассету.

– Он точно вел запись переговоров?

– Конечно. Мы только об этом и говорили.

– А о чем вы говорили?

– Ну… мы… я говорил, что такие переговоры надо слушать. И записывать, и слушать. Это, наверное, я напророчил.

– Что напророчил, – не понял подполковник.

– Я сказал, что можно не вынести кассету.

– Кассету нашли, – сказал подполковник и вздохнул. Он вынул кассету из кармана и вставил ее в магнитофон. Там была только музыка из кинофильма Эммануэль. Музыка и вздохи.

Следователь, который сидел с нами в кабинете, забарабанил пальцами по столу. Непонятно, что его взволновало. Ведь это была очень старая сексуальная музыка. Раньше, да, женщины специально искали эту музыку, чтобы начать со своим мужем новую половую жизнь.

– А-а! – понял я, – вы думаете, что это издевательство? Они взяли ту кассету и подкинули эту? Может быть. Но зачем? Неужели только для того, чтобы посмеяться над нами?

– Не над вами, а над нами, – сказал следователь. Он нажал кнопку, чтобы меня опять увели в камеру.

– Вы что? Меня же там убьют. Подполковник, меня опять в камеру? За что?

– Я ничего не могу сделать, – сказал Козырев, – тебя обвиняют в покушении на директора ресторана. Если она умрет – все, тебе дадут пожизненно.

– А у вас нет главной улики. Ножа.

– Вот ты нам и расскажешь, где он, – сказал следователь.

– Я могу это и сейчас сказать. Он у того, кто хотел убить Лизу Бергман.

– Фью! – присвистнул следователь, – да он даже успел узнать ее имя. Сам все сказал.

– Подполковник, прекратите разыгрывать эту комедию. Не я ударил Лизу ножом. Это сделал Итальянец.

Козырев вздохнул.

– Итальянца нет в городе уже две недели, – сказал он.

– Вчера он приехал.

– Приехал и сразу убил? Ерунду вы говорите, – следователь открыл пачку Мальборо и закурил. Сержант, которого он вызвал, стоял в дверях.

– Да, Иван, – сказал подполковник, – никто вчера не видел Итальянца. А тебя в желтом пиджаке видели все. В его фирменном пиджаке. Отмазать тебя я никак не могу.

– Подполковник, так не ведут себя приличные люди, – сказал я. И добавил: – У меня такое впечатление, что вы меня подставляете.

– Так, все, хватит, – сказал подполковник Козырев, – отведите его в камеру.

– Меня же убьют! – воскликнул я. – Разве я вам не говорил, что на меня уже наехали? Послушайте… – Я не договорил, Козырев махнул на меня рукой. Честно говоря, я не понимал, что происходит. Мы спускались вниз по лестнице. Сержант держал руку на кобуре. Мы должны были пройти дежурного, потом повернуть в проход к камерам. Но перед дежуркой стояла широкая лавка со спинкой, а еще ближе к лестнице была дверь прямо на улицу. Сержант сзади. Я резко остановился и нагнулся.

– Ты чего встал? – настороженно спросил сержант и тоже нагнулся.

Я ударил его затылком в лицо, потом перебросил через себя. Он полетел с лестницы до самой стены. Дальше была дверь.