Текст книги "Альфа Центавра. Второе путешествие на землю"

Глава 3

– Бел-ы-ы-е-е! – немного разочарованно сказала одна девушка другой.

У многих на одежде были вышиты имена, как предполагалось по протоколу. Но не у всех.

– Почему не у всех имена? – спросил Кор, как он сказал встретившего его:

– Парламентера.

– Нэ успели.

– Что значит, не успели? – возмутился Корень. – Мы вам послали Предупреждение о Прибытии сто лет назад. Мало?

– Дак, мы его получили только, практически на прошлой неделе.

– Что значит, Практически?

– Ну, я точно не считал, но примерно-то всё равно прав.

– Имя?

– Чья?

– Охренеть можно! – рявкнул Кор, – что значит:

– Чья? – У вас есть какие-нибудь прекрасные дамы, чтобы я мог с ними общаться с вдохновением?

– Есть. Да, есть, – повторил парень, но боюсь не про вашу честь. – И продолжил, не давая Кору еще раз возмутиться:

– Оне Красные.

– Вот из ит, Красные?

– Ну, вы в белом, а мы-то: в красном.

– Что-то незаметно.

– Наденьте приборы ночного видения и заметите.

И Корень, командир экспедиции, надел.

– Действительно, – выдохнул он, и добавил: – А так незаметно.

И подошли к нему две прекрасные дамы:

– Татьяна.

– Александра.

– Могли бы и не говорить.

– Почему?

– У вас на… кстати вы откуда, с Марса или с самой Альфы Центавра?

– Дак, оттуда, естественно, – ответил Кор.

– Конспиратор, – хлопнула его по одному плечу девушка с надписью на груди Татьяна.

– Ночью расскажет всё без утайки! – ударила по другому дама, на груди которой было изображено длинное имя:

– Александра.

– Зат-трудняюсь прочесть, – сказал Кор.

– Да зови просто, как своих рабов, тамоди на небе:

– Танька да Сашка.

– Таня, значится, и Саша, отлично. Честно, я сам удивляюсь, что могу говорить на земном языке, как абориген.

– Еще раз нас так обзовешь – всё, так и будем тебя звать:

– Абрр.

– Вот из ит – Абрр.

– Ах-ха-ха. Ха-ха! – рассмеялись девушки.

– С Луны, а не знает, что такое Рыб-ба!

– Простите, что такое рыба я знаю, но рыба – это Абыр-р-р.

– Мы говорим скорописью, – ответила Щепкина-Куперник, Таня. И добавила: – Я буду писать о вас пьесу, али даже ромэн.

– А я буду вашей женой, – сказала Коллонтай, Саша.

– Нет, нет, нет, пока что никаких жен, мы все здесь, – он махнул рукой на приближающуюся делегацию с Альфы, – дали клятву не жениться на землянах, пока не свяжет электрический разряд.

– Что такое электрический разряд? – спросила Ще-Ка.

– А эта вот так, – ответила за командора подруга Кой.

Она зашла сзади и пощекотала Корика – как она произнесла уменьшительно-ласкательно – за ребрышки.

И так продолжала играть на нем, пока не допела до конца целый куплет песни:

 
Как ныне сбирается Вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам
И села и нивы за дерзкий набег
Обрек он мечам и пожарам.
 

(Стихи А. С. Пушкина)

А Танька вспомнила своего деда, актера Щепкина, и спела под эти же ребрышки:

 
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с боем взять Турецкий Вал
Белой Армии – Отва-а-л-л-л.
 

(Оригинал текста П. С. Парфенов)

– Чушь и бред, так не поют, – встряхнулся Корнилов – как его тут же прямо под аккомпанемент ребрышек обозвала Коллонтай – нужен оркестр. Или по крайней мере, магнитофон.

– Вот из ит, магнитофон? – спросила Таня Щепкина.

– Щас включат, – ответил Кор, и добавил: – Маг сюды-ы.

Далее, включают песню – какую? – и под эту песню Га и Ан дерутся с Кой и Ще-Ка. Песня Малежика – Провинциалка.

– Он обозвал нас Провинциалками, – со слезами на глазах сказал артистка Щепкина.

– Придется ответить, – тоже чуть не заплакала Алек.

И концерт, заготовленный для приветствия аборигенов Альфы и ее Центавры был заменен боем между двумя сладкими парочками:

– Га и Ан со стороны межпланетного сообщества и Артистка и Любовница Комиссара – моряка Черноморского флота Дыбенко – с другой.

Для справки: Дыбенко просил Коллонтай называть его моряком Черноморского флота:

– Для конспирации, – так как чаще бывал в районе Балтфлота.

Первый раунд Ар и Лю проиграли. Ан и Га провели каждой по два приема, и что характерно, оба из стойки и с большой амплитудой. Но земные дамы выдержали сильные удары, ибо были они о свою матушку-Землю. Но больно было, было. Тем не менее обе хором залаяли:

– Ничего не было. – А судья был с Альфы, Дэн. Ему было стыдно сразу отправлять таких красивых девушке в откат, и он признал их:

– Абсолютную правоту. – Чем, естественно, вызвал бурную реакцию своих Ан и особенно Га.

– Я тебе больше никогда не дам, так и запиши себе в Ноутбук.

Но Дэн ответил достойно:

– Ну-у, во-первых, сколько я ни просил, так, кажется, ничего и не было. – Ибо:

– Я бы знал.

– Во-вторых?

– Что? Ах, во-вторых, они наши гости, и мы не можем их обижать против их же воли.

– Ты хоть сам-то понял, чё сказал? – рявкнула Ан, правда негромко. Понимала и даже сказала:

– Им же хуже будет. – Но.

Но вышло по-другому:

– Коллонтай и Щепкина-Куперник предложили начать вторую серию с:

– Пятидесяти метров и постепенно сближаться.

– Нам по барабану, – ответили с Альфы Центавра, – начинайте хоть с конца, как говорится, футбольного поля.

И начали, хотя Дэн, хотел возразить:

– Бить только руками и ногами, – его девушки поняли, что хочет запретить бить головой.

– Пусть делают, что хотят, – сказала Га, – но одной из них я сёдня точно голову сверну.

Ан:

– Я сломаю ногу.

Но не смогли даже пересечь центральный круг, откуда начинаются все матчи.

Анна упала уже через десять метров, а Галя – как удлинили их имена до земных любознательные зрители – через двадцать метров.

Альфовцы ахнули:

– Как можно бить с такого расстояния?! – и уже готовы были на всё, лишь бы их не забрили в бараны с рабскими наклонностями.

– Почему никто не предупредил, что у местных жителей есть такие огнестрельные способности? – спросил Кор у Вра.

– Так никто и не знал, – Вра.

– Чего не знал? – Кор.

– Что мы попадем сюды.

– Да-а, мы летели в совсем другое место.

Пришел парень по имени Александр Пархоменко и предложил:

– Опять наладить отношения.

– Как? – спросил Кор.

– Мы подарим вам всем по Кольту Сорок Пятого калибра, – сказал другой, это как раз был Дыбенка, любовник одной из участвовавших в бою дам. А может и обеих.

И дали:

– Пять Анаконд, семь, Браунингов, и десять Кольтов Кобр.

От радости инопланетяне забыли все на свете, как-то:

– И про убитых Ан и Га, а также про количество патронов, необходимых для этих Кольтов, думали, по мешку на каждый хватит на всю жизнь.

Далее, Га и Ан оживают, как?

Решили похоронить с почестями в честь первого на памяти этого поколения контакта Людей и Альфов.

– Так мы даже лучше будем понимать, что такое огнестрельное оружие, – сказал Дро – водитель, как сказал Котовский при первом знакомстве:

– Кобылы, – и показал на космический корабль с Альфы Центавра, который действительно стоял на четырех ногах, как корова. Но можно было при желании и земном воображении признать за так любимую всеми, в том числе и этими ребятами, Пархоменко и Котовским:

– Лошадь. – Как говорится кратко: сие благородное животное и так далее. Как-нибудь при случае повторю.

А! вот как раз опять, эти ребята Пархоменко и Котовский посадили Ан и Га – убитых на дуэли, если кто не забыл – на лошадей и повезли.

– Куды?! – заорал Дрозд, как его уже прозвали на Земле:

– Водитель Кобылы. – ВК, не путать с КВВК. А это, впрочем, щас будет.

И Дро нагнал Кота и Птаху, как по альфовской аналогии назвал он Пархоменко. С Котом-то понятно: вороватые, лихие замашки. Но Пархоменко действительно:

– Летал на коне.

Альфовец догнал этих ребят только, этеньшен:

– В бане.

– Да вы что?!

– А что?

– Банкет еще не закончился, а вы тащите наших девок в баню, – рассказал Дро.

– Они же ж мертвы-е-е, – в свою очередь рассказал Котовский.

– Дак, тем более, наверно, нельзя так делать? – спросил Дрозд, так как точно не знал еще, можно ли так делать.

– Мы их не трахать сюда притащили, – сказал Пархоменко.

– А зачем? – не понял Дро.

– Будет откачивать, – ответил Кот.

– Это лечебное заведение? – Дро.

– Лечебно-профилактическое, – ответил Кот, и добавил: – Ибо. Ибо, если человек оживает, то уж потом обязательно пойдет трахаться только в баню.

– Вы мне зубы не заговаривайте, я в полете изучал земную историю: люди никогда, практически, не оживают.

– Да, оживают, – махнул рукой Птаха, – просто это не может быть известно.

– Почему?

– Они воскресают под другими именами.

– Е-рун-н-да-а! – рявкнул Дро, – попрошу отдать мне наших девушек взад.

– Пожалуйста, – сказал Котовский, – вы можете считать наших-ваших дам мертвым, от этого тебе будет легче?

– Более того, может быть, земляне и не воскресают из простых покойников, но на альфавцах никто ж ишшо не пробовал.

– Попробуем? – задал почти риторический вопрос Кот. А Дрозду уже налили. Он выпил, согласился, и только потом спросил:

– Что это было?

– Испанское коллекционное вино за пять тыщ, – сказал Котовский.

– За пять тыщ чего? – спросил еще не опьяневший Дро.

– Ты чего хочешь? Золота?

– Бриллиантов? – Кот.

– Со всеми еще выпью, потом скажу. – И сказал:

– Аники у вас есть?

– Вы имеете в виду Анаптаниум?

– О! молодес-с, – решил Дро, значит есть.

– Сколько надо? – спросил Кот, он услышал это слово только пятнадцать минут назад, когда они скакали в баню. Птаха ему сообщил, что есть на Альфе Центавра Камень Жизни и называется толи:

– Унобтаниум, – толи:

– Анобтаниум, – но по-нашему, по-Одесски будет:

– Анаптаниум. – Аник.

Еще по дороге Кот передал записку своему помощнику-ординарцу Махно – в смысле, чтобы первый встречный ему передал:

– Привези в баню рукавицу Ониксов.

И этот парень, пацан, решил сам заработать на этом деле. Он работал мастеровым по изготовлению шашек и шахмат, и других шкатулок именно из оникса и агата, мечтал стать хозяином этой мастерской. Несмотря на такое распространение этого камня, многие считали его очень дорогим, особенно в сочетании в перстне с червонным золотом.

– Ты кто? – сразу спросил его Котовский.

– Олух! – крикнул уже слегка, а может и даже более того запьяневший, Дро.

И действительно, парень был в онучах и в рваном треухе.

– Я лаптем щи не хлебаю, Альфовец, – достойно ответил пацан. – Кстати: Чапаев.

– Что нужно, я не подаю, – ответил Дро, – и знаешь почему? Не взял с собой.

– Я принес, что ты просил, – сказал Чапаев, и протянул Котовскому рукавицу.

– А где батька? – спросил Котовский.

– Какой батька?

– Махно.

– Он молодой, так-то и я батька.

– Ладно, разбер-ремся, давай Аники.

– Тока за небольшое вознаграждение, – Чапаев.

– Будет, не сумлевайся! – обнял его Пархоменко.

– Согласен! – рявкнул маленький Чапаев.

– Ну, давай.

– Давай уехал в Одессу – залог, пажалста.

– Дай ему что-нибудь, – сказал Котовский.

– А что я ему дам? Пулемет, может быть? Да вдобавок с тройкой вороных.

– Кольт хачу, – сказал Василий Иванович.

– Дай ему Анаконду, пусть согнется в три погибели от тяжести, – сказал Котовский.

– Да? А мне чего? – спросил Пархоменко.

– Еще достанем.

– Возьми-те меня на дело, – сказал Чапаев, – я сам выберу себе, какой Кольт мне больше нужен. Авось, понравится Браунинг. Или Смит-энд-Вессон.

– Давай, мил паренек, сюда Аники, я сам тебе подарю, может быть, даже Кобру.

– Давай сначала я посмотрю, вот из ит. – Чапаев.

Наконец вмешался Котовский:

– Ты чё в натуре, откати сюда камни.

– Э-э, так сказать, – начал Чапаев, – я должен знать, за что идет такой непримиримый торг.

– Хрен знает что, – ответил и Дро, – я уже и сам не помню. Может вы хотите карту местности?

– Какой местности? – Птаха.

– Нашей, Альфы, так сказать, Центавры, – Дро.

– Центавра, – поправил его Чапаев.

– Очень, очень вер-р-р-на-а-а, – высказался Дро, и покачнулся.

– Приляг, приляг, мил человек, на лавку-то, авось легче станет, еще выпьешь. Коньяк хороший, сам покупал, – Кот.

– Это очень дорогие Аники, – я просто так их не отдам, – сказал Чапаев.

Котовский разозлился, и хотел врезать Чапаеву, да прямо по жопе, как малолетке, но парень убежал на другой конец длинного стола из свежего дуба. Хотя скорее всего, это была сосна, или что-то другое, ибо дуб крепок и дорог, а денег пока еще мало.

– Ты откуда вообще взялся? – спросил Пархоменко, и посмотрел на Котовского.

– Я?!

– Да не ты, а он.

Пока они разговаривали Дрозд спустился под стол, и прополз на карачках до торца, у которого маячил Чапи. И как раз тут же положил тяжелую рукавицу с Аниками на пол. Ее и взял, быстро думающий, несмотря на почти уже систематическое пьянство Дро.

У Дро был с собой один камень Унобтаниума с самой Дальней Альфы, его подарил ему, точнее, дал на хранение-провоз на Землю Дэн:

– На всякий случай, как сказал он, – авось пригодится.

– Они не знают, что это такое, не будет иметь ценности, – сказал Дро Дэну.

– Авось проявятся какие-нибудь его новые способности, – ответил Дэн.

– Ладно, если только кого обмануть, но и то сомневаюсь, что это возможно: на Земле народ алчный, охочий до золота, как грится:

– Камень лучче в рот не клади.

Глава 4

– Ты откуда знаешь? – Дэн.

– Изучаю науку, генерал.

– Да вранье это все, одни придумывают, а другие верят. И кстати, почему: Генерал?

– Наука, пришла информация с Земли, что ты генерал, уж не знаю чего, но есть – значит есть.

– Ты хочешь сказать, Земля опережает нас во времени настолько, что это можно заметить?

– Да.

– Не верю. – Тем не менее, еще больше поверил Дро и отдал ему свой Уно с Дальней Центавры.

И.

И вот этот камень Дро, чтобы не потерять в бане положил в мешочек, а точнее, это была рукавица, где были простые ониксы. Хотя и голубые. А Анаптаниум, который был на Альфе серым, здесь стал, имеется в виду в компании с ониксами:

– Зелено-красным. – Может быть даже наоборот:

– Красно-зеленым.

– Хорошо, что не красно-белым, – разумно резюмировал пьяный Дро, заглянув в рукавицу, которую уже в зубах тащил к своему месту. Куда? И понял, что заблудился. Это под столом-то!

Если бы какая-нибудь дама увидела, непременно сказала бы:

– А еще космонавт!

Летает, а спрашивается:

– Ихгде? – Под столом? Так-то и я могу.

Вы, может, и можете, но вот будущие господа, точнее:

– Товарищи енералы, – поняли всё наоборот, и выбежали на улицу в поисках Дро.

– Более того, – сказал Василий Иванович, – этот Скотланд Ярд, утащил мою рукавицу.

– Я те куплю новые, – Кот.

– Кады?

– После победы мировой революции.

– Долго.

– Вот если такие, как ты, даже получив наградную Анаконду, будут рассуждать в таком отрицательном смысле, то да:

– Вообще никогда не наступит.

– Послушай, ты, э-э как тебя, Васька, что ли, а где мешок золота, который тебе дали на сохранение? – спросил Пархоменко.

Котовский даже остановился:

– То есть как, где?! – ужаснулся он. – Тем более это был не мешок, а рукавица, но с Ониксами.

– Да не парьтесь, – сказал Василий Иванович, – у меня еще есть. – И добавил: – Впрочем, сейчас, кажется, нет. И знаете почему? Только что изготовил большую партию шашек, шахмат и домино.

– Из ониксов? – удивился Пархоменко. И добавил: – Лучше бы из янтаря.

– У нас янтаря нет, или он дороже.

– Дороже Аников? – тоже удивился Котовский.

– Ну, тогда они еще не были Аниками, а так только:

– Простые Ониксы.

– Такие дешевые-е, даже удивительно, – сказал Котовский. И добавил: – Надо было их смешивать с золотом.

– Перстни делать? – Вася.

– Естественно.

– У меня нет знакомого в Нью-Йорке, как сказал один колумбиец одному американцу, когда они вместе дули брызги виски на огонь, чтобы он посильнее вспыхивал, чтобы было веселее в этом захолустье, и закусывали листьями коки.

– Теперь есть, – ответил Котовский. – Как и тогда Ричард Гир.

– У тебя есть золото? – удивился Василий.

– Дак будет. Скоро.

– Надо было предупреждать.

– Послушайте, парламентеры, а где, этот Залетный? – Пархоменко остановился посреди широкого перекрестка.

– Ни души, как в Мастере и Маргарите, – остановился и Котовский.

– Вот зараза, очень хитрый оказался, – ударил себя по лбу Василий Иванович. – Он в бане.

– Не может быть! – воскликнул Котовский.

– Я бы не остался, – согласился Пархоменко, – это глупо.

– Так он с Альфы.

– Вернемся?

– Я не уверен, так мы его вообще упустим.

– Да-а, альфовец, тем более пьяный, а обманул нас, настоящих аборигенов.

– Ну, что будем делать?

– Давайте разделимся, я останусь здесь, Птаха, пойдет дальше по проспекту, а ты, Вася, как грится:

– Иди в баню.

– Я в баню? Хорошо, там две телки, трахну их заодно, – ответил Василий Иванович.

– Не соблазнишь.

– И знаешь почему? Они же ж мер-р-т-т-в-ы-ы-е-е-е.

– Да пусть идет, – сказал Пархоменко.

– Да, Вася, иди, ты всё равно не в доле, – согласился Котовский. – Запарь там парку покрепче, авось оне оживут, да и трахнешь их заодно действительно.

– Ха-ха-ха, – добавил Пархоменко. – Ты туда? – обратился он к Котовскому. – Тогда я прямо.

– А ты иди назад, – обратился сам к себе Василий Иванович.

– Любишь? – спросил Котовский.

– Кого, в том смысле что, что? – сказал Вася, – трахаться?

– Командовать! – крикнул уже отошедший довольно далеко Пархоменко.

– Да, парень, у тебя природная склонность быть командиром ударной дивизии.

– Дак, да, согласен. – И Василий Иванович, понуря голову пошел в баню. Не очень, значится верил в реальность будущего.

Далее, что уже произошло в бане?

Трое сидели за длинным чистым столом и играли в карты.

– Ты эта чё бросил-а, или дальше пойдешь? – услышал Вася, а еще не вошел, а только взялся за ручку двери.

– Тихо!

– Что? Щас быстро послушаем, и продолжим. – И пошло, поехало:

– Северный чуть-чуть отвалил, но из Сибири уже идет сплошная стена, и что самое интересное, не идет даже, а летит, летит, практически:

– Как пух Эола, – то разовьется, то совьется, и бьет и бьет всех по ногам.

– А с Запада?

– С Запада, говоришь? А! с Запада. Так и прет, так и прет, можно сказать не частями, а Легионами целыми.

– Не отбиться.

– Однозначно. Все замерзнем.

– Почему?

– Так мертвые обычно замерзают.

– Это верно, но идет-то на нас силами неисчислимыми жара, а не холод.

– Что?

– И грю, если ты плохо слышал, идет:

– Красная жара.

– Да подождите вы, дайте послушать, – услышал Вася, резкий раздражительный пронзительный голос. – О! узас, точно идет. И сила эта непобедимая.

Волосы на голове у Василия Иванович встали дыбом, и он решил не входить, а:

– А неслышно, хотя и со скрипом приоткрыл дверь, и вполз в вестибюль шикарной сауны.

– Что это было? – услышал он добрый голос.

– Хе с ушами, – ответил злой. И добавил: – Ай, ай!

– Ты чё? – спросил Дро.

– Хорек какой-то пробежал.

– Даже не пробежал, а быстро прополз, – добавил добрый голос.

– Прекратите меня пугать, – сказал Дро, – я еще не совсем протрезвел.

И тут Василий Иванович поднялся во весь свой богатырский, впрочем, небольшой рост, и рявкнул:

– Ты справа, ты слева!

– А я? – вставил Дро.

– По центру.

– Что же вы будете делать? – задал Дро риторический вопрос.

– Я вас прикрою.

Люди встали, и против своей воли, как загипнотизированные, рванулись с трех сторон, но не к двери в парную, как думал по умолчанию Вася, а на улицу, и:

– Бежать, бежать и бежать, как можно дальше от этого места.

Потом, разумеется, вернулись. Вася сидел за столом и пил чай с Мишками на Севере, Красной Шапочкой и Верблюдом на Юге.

Одна девушка заглянула в приоткрытую дверь и посоветовала:

– Ты шоколад бери, бери не стесняйся.

– Заходите, – сказал Вася, держа блюдце у губ, и даже не дернувшись на этот приятый голосок.

– Зачем?

– Допрос будет.

– Зачем? – опять тоже.

– Зачем создали паническую ситуэйшэн в мирное время.

Они зашли и скоро-нескоро, но, наконец выяснилось, что Василий Иванович ошибся-то, а они только так:

– Погулять вышли.

– Дубина ты сие протяженная, – так прямо и сказала ему та, всех отношения симпатичная леди, которая ранее так была добра к нему.

– Да, осёл настоящий, только зря напугал нас, – рявкнула другая, и добавила:

– Это был прогноз погоды, – на коне да с шашкой хотел остановить наступающий ураган.

– Ураган – это откуда? – невозмутимо ответил Василий Иванович, с юга?

– С севера! – рявкнула опять эта же дама, и хотела даже дать Васе подзатыльника, но была вовремя перехвачена доброй леди по имени Коллонтай. Вторая – это, естественно:

– Щепкина-Куперник. – И.

И Василий спросил:

– Восток где?

– Так где-то есть, естественно, – влез Дро, и добавил: – Я предвижу, что ты прямо сейчас хочешь вопреки всякому здравому смыслу побежать с шашкой до Урала, но пойми правильно:

– Это очень далеко.

– Далеко – не близко.

– Да, ладно, ладно, успокойся, милый, – Коли погладила Васю по головке, – все ошибаются.

– Да, – без смеха ответил Василий Иванович, – только не все так быстро бегают, как вы. – И вот тут уж от души расхохотался.

– Значится так, – сказала Ще-Ка, – ты будешь во всем слушаться нас. Понял?

– Да. Но не буду. И знаете почему? Я умней.

– Я так и знала, что сморозит какую-нибудь глупость, – Куперник.

– Дурак, да дурак, так тоже нельзя, – сказала Коли, – пусть ответит на простой вопрос, и будет ясно, что мой Вася, – она хотела погладить его опять по головке, но он попросил оставить это на потом – очень даже умный.

– Извольте, – ответил появившийся с тремя кружками холодного пива, и сушеным лещем в зубах Дро, – пусть ответит, как я вас оживил, и будет ясно, умный, или просто так:

– Только шашкой вышел помахать.

– Ну, чё, герой, отвечать будем? – спросил Дро и его поддержали девушки, одна в надежде на то, что ответит, а другая наоборот, что, конечно:

– Завалит всё дело.

А дело было в том, чтобы узнать тайну этого оживления самим. Ибо. Ибо дамы прекрасно помнили, что их Кто-то убил.

А именно:

– Ан и Га – чокнутые инопланетянки с Альфы Центавры. – И более того:

– В неравном бою.

И Василий Иванович начал издалека:

– Я только одного не пойму:

– Вы кем себя позиционируете?

– Что значит кем? – рявкнула Щепкина-Куперник. А Коллонтай тоже:

– И я не понимаю, если честно, вашего нелогичного вопроса, дорогой.

– А именно? – встрял Дро.

– Что, именно? – не понял и Вася.

– Хватит умничать! – рявкнула Ще-Ка, – мы с Земли, и это, по-моему, абсолютно естественно.

– Я почти согласна, – сказала Коли.

Дро почесал затылок:

– Я не согласен.

– Почему? – повел свой первый в жизни допрос Василий Иванович.

– По кочану, если по-здешнему, – ответил еще не совсем протрезвевший Дро.

– А если по, – Вася кивнул на потолок бани, – вашему?

– Что значит: вашему? – спросил Дро, и добавил:

– Если по-нашему, то ясно:

– Мертвые не оживают!

– А мы, значит, по-вашему, мертвые? – спросил для уточнения Вася, и кстати выложил на дубово-сосновый стол свою наградную Анаконду. Которую, впрочем, украл у Пархоменко при расставании, ну, как и положено у всех магов и жуликов:

– В самый неподходящий момент. – Но без кобуры, и поэтому устал таскать ее, привязав к шее.

– Шею тянет? – спросила Куперник, – можно я посмотрю.

– Я первая об этом подумала, – ответила Коллонтай, и уже протянула руку к Анаконде.

– Брысь! я вам сказал, – Вас. Ив. поднял лапу.

– Нет, мы ее возьмем, пока ты не ответишь на вопрос.

– Я вам задал наводящий вопрос, – логично ответил будущий комдив, – вы тоже не ответили. Точнее, ответили, но! – он поднял вверх указательный палец:

– Ни-пр-ав-ил-ьн-а-а.

– Отсюда простой вывод, – продолжил он, – вы – Инопланетянки с Альфы Центавра. Только они могли ожить после полудюймовых снарядов здешних Кольтов, – и для наглядности провернул свой длинноствольный на большом пальце.

– Ни-пра-ви-ль-на-а крутишь, – сказала ЩеКа, – надо на указательном.

– Как это?

– Дай покажу. – И она… и она уронила Анаконду.

– Вот и видно, молодые леди, что вы нэ мэсные, – сказал, нет, не Василий Ив-ч, а Дро, а Щепкина-Куперник застыла с открытым ртом, как Малагант перед Ричардом Гиром, который выбил у него меч даже когда уже был два раза ранен в руку.

– Хорошо, пусть для убедительности выстрелит в меня, – сказал Вася, – я вижу, что дама еще не понимает, откуда дровишки.

Он думал, что Куперник поймет, что она не Куперник, тем более вместе со Щепкиной, а прилетела с Альфы Центавры вместе с Дро, так как:

– Стрелять-то из земного оружия не мо-зе-т-т. – Но Дро попросил Васю отменить эту идею на корню:

– Ибо, – как сказал он:

– Она мо-зет, как вы выразились, прямо тут и научиться. – Сказать-то сказал, но было уже поздно, дама научилась.

– К нашему счастию, не совсем! – радостно объявил Вася, так как пуля, практически с пушечное ядро, и как все кольтовские пули тупорылая просвистела далеко от его виска.

– Почти на полсантиметра не попала, – констатировал Дро.

Вася потрогал слегка поседевшие волосы, понюхал пальцы:

– Гарью пахнет, значит где-то ноль три – ноль четыре миллиметра было, – сказал он.

– Не милли, а санти, – поправила милого друга Коллонтай.

– А я сказал, было милли.

– Хорошо, ответь, сколько милли в санти? – влезла и Купи.

– В общем так, – Вася потер глаз мизинцем, точнее, другим, рядом с ним стоящим другом, скорее всего безымянным, – это Альфовцы, и я приказываю закрыть их в парной до особого распоряжения.

– За что?! – удивился Дро.

– Спрашивают, а сами не знают, что спрашивают, пусть попарятся еще, авось дурь-то и выйдет, а то:

– Скока, да скока, будет, да будет, а ведь я решил главную задачу Сфинкса:

– Это ино-пла-не-тян-ки-и-и-и.

Тем не менее, после непродолжительной потасовки Василий Ивановича скрутили и самого засунули в парную.

Далее, про участие в оживлении Акиков и одного настоящего Уно.

Они заказали еще по две кружки пива и большую тарелку креветок.

– Будем, – сказал Василий Иванович.

– Давай, – ответил Дро, и они сделали по глотку.

– Чё?

– Не лезет. И знаешь почему?

– Надо было взять в магазине бутылку сухого для перебития вкуса.

– Здесь есть такие магазины?

– Конечно.

– А ты откуда знаешь? Ты ведь, мил человек – тозе не чек, а…

– А?.. – переспросил Дро.

– А Альфовец, – констатировал Вася.

– Ах-ха-ха-ха-ха! Ах-ха…

– Достаточно, я понял, что вы притворяетесь.

– Нет, правда, я не знал, это они всё знали, а молчали нарочно, – Дро кивнул на парную.

– В каком смысле?

– Может зайдем?

– Да ты что! Я даже боюсь представить, что они на самом деле из себя представляют.