Текст книги "Альфа Центавра. Второе путешествие на землю"

Глава 7

– Тем не менее, я люблю Тет-а-Тет. Чтобы уж точно – никто ничего не знал.

Ле на всякий случай посмотрел на часы.

– Идут?

– Чё-то я точно уже не знаю, – Ле подошел и потрогал маятник. – Нет, – засмеялся он, – не стоят, в том смысле, что бегают, туды-сюды…

– И обратно, – завершил сентенцию Чапи.

И он рассказал, что сомневается.

– В чем и в чем? – прости я не понял, – сказал Ле-Нин.

– Что они инопланетянки.

– Да ты что! А кто они, по-твоему?

– Нет, так-то вроде инопланетянки, но…

– Но? – Ле поднял вверх указательный палец, – понимаю, много пьют и едят, как аристократки. Вы думаете шпионы? Вы думаете их надо брать? Нет, нет, рано, рано. Да и не могли шпионки-мионки ожить после того, как были убиты на дуэли.

– А если их подменили? – спросил Василий Иванович, и опять посмотрел на часы.

– Дро там один с ними?

– Нет, Пархоменко где-то поблизости пасется.

– Это нехорошо, пусть подключается вплотную. Впрочем… впрочем, пусть пока гуляет Вася, я сам схожу. Давно, знаете ли, не был в Сандунах. Как в цирке ведь, честное слово.

Далее, бой между Никой Ович и Учителем, а потом Ника и Фёкла.

Ле пошел в баню, благо конспирация была если не любимым его занятием, то частым. И в этот раз для конспирации он не стал надевать парик. Посылка:

– Никто не подумает, что это он, так как было распространено мнение:

– Члены Совнаркома без охраны в баню не ходят. – Вопрос:

– Почему?

– Дак потому что очень пристанут все, как банные листья с одним и тем же вопросом:

– Вы за инопланетян, али за инопланетян?

Вроде бы:

– Что за дурацкий вопрос? – А дело в следующем:

– Почти все, кто о чем-то хоть думал, считали:

– Ле-Нин, Тр-й, Эстелин и некоторые другие официальные лица – это те же инопланетяне, только прилетели раньше. Вот и всё? Единственно, чего не все могли понять:

– С той же оне Альфы, так сказать, Центавра, али ошивались до сих пор где-то поближе?

Следовательно, это то же, или всё-таки это совершен-но разные луды. – Ну, ладно.

А здесь начался новый бой.

– Принимаю ставки! – громко, но спокойно сказал Лева Задов, – есть желающие? Я так, например, ставлю, золотую пятерку.

– Врешь, чай, – сказала одна приличная девушка из-за синей ленточки, следовательно, из простонародья – хотя и с потенциалом перейти в раздел воинственного пролетариата, – дай попробую на зуб.

– Попробуешь после работы, в том смысле, после этого культурно-массового мероприятия, но только не мою пятерку, а…

– Нет, нет, вот этого я делать не буду, – сказала Соня, – тем более бесплатно.

– Нет, а я попробую твою, – ответил Лева Задов под аплодисменты близстоящей публики. Даже Корнилов, севший в подставленное ему кресло прямо у татами, как будто был боковым судьей, сказал:

– Браво. Но. Пора и начинать.

– Щас, щас, отец, не торопись, ишшо насладишься бойбой и боксом-то.

– Никакого бокса, – сказал Дэн с высокой, как в Большом теннисе трибуны. – Мы не Англии.

Тем не менее, Сонька сдала золотую пятерку, а Лева попросил публику ответить. Но таких денег ни у кого не нашлось. Тогда поставил сам Корнилов. Еще в Питербурхе он встретился с одним менялой по имени Тр-й, и обменял у него несколько небольших бриллиантов на горсть золотых червонцев и пятерок, которые этот денежный мешок, достал, между прочим, из каблука нового хромового сапога. Вот они, каки банки-то здесь, подумал тогда Кор, можно сказать:

– Уму непостижимо.

Много народу еще поставило деньги на бой, ибо Лева объяснил, что:

– Это теперь право любого человека, который считает себя свободным.

– Да, с прилетом инопланетян негоже оставаться всё в том же вековом скотообразном состоянии, – сказал Махно и тоже попросил у кого-то взаймы небольшую сумму.

– Так, – как сказал он в ответ на вопрос:

– Сколько вам? – рублей двадцать.

У Учительницы по прозвищу Учитель было всего два коронных приема, но исполняла она эти, как другие не могли сделать и все. Точнее, как раз наоборот. Но, не будем заморачиваться на и так всем понятном.

Один – это Подхват – удар, можно сказать между ног противника пяткой при одновременном повороте к нему задом. Тут от одного поворота задом можно задуматься:

– А дальше-то что? – а тут еще и удар пяткой. – Становится вообще мало что понятно. И как раз в это время вас отправляют в полет, и кажется, что:

– К Солнцу, – ибо в глазах только солнечные круги, и никаких мыслей о самозащите без оружия.

Второй – Задняя Подножка с переходом на Переднюю. Но это так думает противник, что его обманным путем хотят бросить вперед, изобразив обманный финт, как бросок назад, а она переводит его на диагональ. Вот если кто ничего не понял, то это и правильно:

– Вы побывали в этом броске.

Хотя Ника всё поняла, а полетела от этой Задне-Передней, а в итоге Боковой Подножки, как будто и не знала ничего никогда.

Судья, Лева Задов, поставил на Нику Ович, и поэтому не засчитал Чистую Победу, Иппон, а только так:

– Вазари. – Так и констатировал:

– Пол Победы.

Гул неодобрения напополам с недоразумением прокатился по рядам благородных зрителей. Да и всех остальных, кстати. Даже не взирая на то:

– Кто на кого ставил. – Природное чувство справедливости взяло верх над валютой. Тем более, не вся она была конвертируемой. Кстати, кто поставил небольшую корзинку с яйцами, а кто-то даже мешок овса.

– С другой стороны, всё это вкусно, друзья мои! – рявкнул со своего места Махно, несмотря на вроде бы недовольство судьи, что только он здесь решает, что хорошо ставить, а что лучше бы сразу выбросить.

Махно чтобы не оставаться в долгу перед выпадами Левы Задова сказал, что:

– Можно и по-другому выяснить, кто из нас луччий.

Лева был в два раза полнее, выше плечами, вообще саном осанистей, но пока что воздержался от борьбы за власть в ее местном, так сказать, масштабе.

Во втором подходе Ника бросила Учителя, да прямо на Корнилова, вальяжно развалившегося в кресле, как Карл Пятый у папского дворца.

– Да, ладно, – сказала она, – считай на сегодня я твоя.

Кор не нашелся, что достойно ответить. Так только махнул рукой:

– Ну, может быть, может быть, – без слов разумеется.

И воодушевленная этим неотразимым действием на мужчин своего боевого обаяния Ника пошла на болевой из стойки. Кто, собственно, здесь точно знает, что в Дзюдо такие приемы запрещены? Да никто. Ну и получи. Да, но только не в этот раз. Учитель по прозвищу Агафья, или наоборот, кто как запомнил, поймала ее на тот же прием, что и Ника Артистку Щепкину, Кувырка:

– Переворот с Захватом между ног. – Тем более, что переворачивать было не надо: Ника сама взлетела ногами в небо, как бы просясь туды-твою на Альфу Центавра, мол:

– Они сюды, а мы туды. – На самом же деле хотела упасть камнем вниз, но уже не одна, а с рукой Агафьи в своих цепких объятиях. А на татами уже оторвать эту руку для окончательного Иппона.

– Вообще, запрещенный прием, – сказал с вышки Дэн. – Судья на ковре, куда смотришь? – обратился он Леве.

– Не могу же я броситься на них третьим, – логично ответил Лвеа, и добавил: – Потом не засчитаю.

– Так потом будет суп с котом, поздно, ибо руку-то она уже оторвет Учительнице.

– Брось, брось, – протестуя против вмешательства в его права успел сказать Лева, а дальше уже открыл рот от удивления:

– Летела, постепенно приближаясь к ковру не Учительница, а Ника Ович, которой был проведен Контрприем, именно тот же, который сама Ника провела Артистке:

– Бросок Переворотом с Захватом Между Ног.

Правда и сама Агафья-Учительница летела вслед за ней, ибо, ибо…

– Чем-то зацепилась, – сказал Василий Иванович, высунув голову из толпы.

– Скорее всего, наоборот, – поправил его Дэн с верхатуры: – Что-то ее зацепило.

– Как вы думаете, что бы это могло быть? – спросил Кор, повернувшись назад к Дэну.

– Честно? Не знаю.

– Вот и я тоже: не знаю.

– А надо знать! – тявкнул Вася из толпы, и опять спрятался. И правильно, ибо одного, Кота, уже загребли в Контрразведку, и ты дождешься.

Хотели присудить Чистую Победу Учителю, но двумя голосами против одного – бой был продолжен.

– Я не понял, почему? – спросил спокойно Лева Дэна и Кора, которые проголосовали за отмену броска. Контрброска, точнее, ибо начинала Захват руки на Болевой из Стойки Ника, а потом они упали вместе, после Броска Переворотом, который провела Учительница.

Почему? – как говорится. А посчитали, что Учительница ненароком схватила уже брошенную ей Нику за… да, дорогие друзья, за наган, точнее тридцатидвухсантиметровый Маузер, который она украла у Махно. Потому и спрятала его куда подальше, так решили судьи.

– Я ничего не трогала, я ничего не трогала, – лепетала Агафья-Учительница-Галина.

– Три имени, – вздохнул Дэн печально, и добавил: так бывает?

– Действительно, – сказал, молчавший до сих пор Лева, – сказала бы просто…

– Ладно, ладно, не ругайся, мил человек, – махнул рукой Кор.

– Я вам, господа инопланетяне с Альфы и ее Центавры, не мил человек, а судья международной, даже межпланетной категории, – обиженно ответил Лева, и отошел на свое место, намереваясь продолжить судейство.

И Ника Ович уложила Агафью простым приемом: провела Переднюю Подножку. Пару раз дернула именно в этом направлении, и бросила. Расстроенная Учительница не успела оказать сопротивление. Она отошла к Махно, и он ее подбодрил:

– Я ставил на тебя двадцать рублей.

– Спасибо, но ты видел, как меня засудили?

– Конечно. Но неужели ты не знала, что она это…

– Что? Нет я ничего такого не знала. Она украла у тебя Маузер?

– Практически и то и другое.

Уже хотели отдать Нике Ович и ее продюсеру, которым вызвался быть сам Кор, приз триста рублей, три золотых пятерки, и еще пятьсот рублей со ставок. Некоторые засуетились, но Кор сказал, что был влюблен у нее:

– Намного, намного раньше.

Но вышла одна дама в длинном платье и сказала:

– Пока надо обожать.

– Что?! – рявкнул Кор, а Дэн, желавший уже покинуть свою вышку, его поддержал:

– Что значит, сударыня:

– Обожать? – Кого обожать? Меня7

– Вы задаете слишком много вопросов, сэр, – сказала дама, – я хотела сказать, что надо пока что:

– Обо…

– Обо ждать.

– Ах, подождать! – обрадовался Кор, и добавил: – А, простите: кого, чего или что? Всё, как говорится:

– Уже кончилось.

– Нет, нет, я хочу…

– Что? – не понял и Дэн.

– Выступать.

– Что-о?! Выступат-ть-ь? Ну. мать моя, ты не сюда попала, здесь татами, а не веранда в летнем парке, где выступают. А впрочем, ладно, спойте нам что-нибудь эдакое простонародное.

– Между прочим, это хорошая идея, – сказал Дэн, – петь после каждого раунда.

– Надо подумать, – ответил Кор, придерживая уже севшую ему на колени Нику. И добавил:

– Но в другой раз.

– Да, – поддержал его Дэн, – приходите завтра.

– Что значит Завтра, сэр, существует только сегодня.

– Да, давай я оторву ей руку или ногу, – сказала Ника. – Хотя… – она подумала: – Я устала, действительно:

– Приходи-те-те-е Завтра.

Но дама оказалась не так проста, как могло показаться. Она подошла поближе. Ребята думали, что будет просить че-нибудь, или соглашаться, но она взяла Нику за волосы и бросила на землю.

– Всё по-честному, всё по-честному! – закричал Лёза Задов.

– Почему? – спросили его Кор и Дэн.

– Приз еще не вручен, – и Лева показал золото, деньги и другие подношения народа, которые нес Нике Ович с двумя помощниками.

– Я соглашусь на бой с ней, если хоть кто-нибудь на нее поставит, – ответила Ника.

– Я.

– Кто?

– Я поставлю на нее столько же, сколько уже есть в банке, – ответил… ответил Вра. Он куда-то отходил и только что появился.

– У вас есть тысяча рублей? – скромно спросил Лева.

– Да, я ходил менять альфовские бриллианты на золото, а золото в свою очередь на рубли.

– Правильно сделал, сэр, – сказал Лева, – но больше так не делай, хорошо? Приходи прямо ко мне. И знаешь почему? Я очен-но люблю золото.

Ника несколько раз бросила Фёклу, как попросила ее представить новая девушка.

– Ясно, – сказал Дэн, – она впервые вышла на татами.

– Ужас, – поддержал его Кор, и посмотрел на Вра, который на нее поставил.

Но поставил не только он, поставил и Махно, он попросил у того же мужика:

– Еще можно?

– Сколько?

– Пятьдесят рублей.

– Ладно. Даю просто так, без процентов только из любви к искусству.

После этого многие начали совать деньги Леве, хотя он был только судьей, а не менеджером по ставкам. Вроде бы сунулся Василий Иванович, но ему сказали, чтобы скрылся с глаз:

– Тебя и так все ищут, амиго.

– Зачем?

– Прошла информация, что среди нас шпион, а если это не ты, то кто?

– А я знаю?

– Ну вот и скройся. Тут деньги большие, а ты лезешь, как на рожон.

Даже у Махно прошла мысль собирать это бабло, но он решил, что лучше купить самого Леву Задова.

– Из него бы вышел отличный контрразведчик. – Ибо Лева крикнул, когда собрал на бой Ники и Фёклы полторы тысячи рублей:

– Я думал, здесь полно Зеленых, у которых нет денег, а бабло-то так и лезет, так и лезет из щелей.

А сам Махно не видел ни одного Зеленого. Если только он сам.

– Наконец, она чему-то научилась, – сказал Дэн, когда Фё, или Фе, если короче, провела Переднюю Подсечку в Падении. Ника головой, как торпеда с миноносца прошла под Кором и сбила вышку Дэна. Он-то как раз слез, чтобы поднять упавшую сигару.

– Чистая Победа! – закричала Фе.

– Рано радуешься, – сказала Ника, заползая на татами.

Глава 8

– Давайте согласимся на ничью, – сказал Кор.

– Вы предчувствуете поражение? – спросил Дэн, и даже слез для этого со своей уже почти легендарной лестницы.

– А вы много поставили?

– Я?

– Нет, я.

– Вы тоже поставили? Сколько, пятьсот рублей?

– Хотите сразиться со мной лично?

– Всегда рад.

– Отлично, десять тысяч.

– Я должен сначала посчитать свои деньги, – сказал Дэн. – И, кстати, – добавил он, – кто у нас намечается командующим Армией.

– Какой Армией? Не понял.

– Так у нас уже организуется Армия, – ответил Дэн, – вы не знали?

– Зачем?

– То есть как, зачем?

– Вот именно:

– Зачем?

– Так воевать будем.

– Ничего не понимаю, с кем?

– Так с этими, с Зелеными. Говорят, без войны мы не поймем, кто здесь главный:

– Мы или вы?

– Мы или вы, – повторил Кор, – хорошо сказано. – А разве мы хотели быть главными?

– Я не знаю. Я вообще-то думал, мы летели сюда, как исследователи.

– А они говорят, что им всё равно, что вы думаете, а важно только, что думают они сами. А они чувствуют всё нарастающее и нарастающее давление инопланетян на массы народа.

– Лави, – Дэн назвал своего Тет-а-Тет по его детскому тайному, имени, я…

– Хочешь отдать мне добровольно командование Добровольческой Армией?

– Почему Добровольческой?

– Ну, ты же добровольно соглашаешься на мое командование тобой.

– Нет, да, я восхищен твоим предвидением, но, кажется, десять тысяч у меня есть. Честно, ты сможешь предвидеть и будучи начальном моего штаба.

– Я хочу сам командовать этот Желтой Армией.

– Белой, мой друг, Белой.

– Почему?

– Ну, мы же ж Белые, как прилетели с Альфы, нашей Центавра, так и представились в:

– Белом-м-м.

– Не знаю, не знаю, я подумаю.

– Подумаешь, если выиграешь.

– Я уже поставил свои десять тысяч, а у тебя сколько?

– Девять с половиной. Шучу: восемь двести.

– Э-э, столько тебе не найти! Тыща восемьсот – это очень много, в долг я не поверю.

– А я тем более, – влез Лева Задов.

– Это кто?

– Хрен его знает.

– Нет, я соглашусь обмануть народ, если вы возьмете меня в Добровольческую Аримю, э-э…

– Поваром?

– Квартирмейстером?

– Начальником Контрразведки, – высказал свои тайные планы Лева.

– Начальником Контрразведки, – повторил Корнилов.

– У нас уже есть, – напомнил Дэн.

– Кстати, – спросил Кор, – деньги у тебя есть?

– Зачем мне деньги? – удивился Лева. – В том смысле, что до того, если я иду туды-твою за деньгами.

– Нет, нет, – поддержал Дэн друга Кора, – у нас все складываются по десять штук.

– Ладно, – Лева отошел, – буду копить.

– Итак, ваше слово, товарищ, э-э Кольт 45-го калибра? – Кор кстати попросил у Дэн гаванскую сигару.

– Одну минуту, друг, я щас, – и Дэн направился к Вра.

– Привет, ты чё?

– Что вы имеете в виду?

– Дак это, денег у тебя нет?

– Сколько?

– Да так, рублей тысячу восемьсот.

– Увы, я обменял только тысячу.

– Спасибо и на этом, пойду еще у кого-нибудь займу восемьсот.

– Вы не поняли, генерал, – сказал Вра, – я уже поставил свою тысячу.

– Почему вы сразу не сказали?

– Я думал, вы, как международный судья этих соревнований, видели, кто здесь чем занимается.

– Нет, нет, мой друг, у меня своих мыслей хватает, зачем мне еще следить за чьими-то.

– Да, я знаю, вы прирожденный Журналист.

– Да, я знаю, но зря вы поставили свою тысячу, она утонет в моих десяти и десяти Кора.

– Да?

– Да, мы ставим один на одного и другой на другую. А ты надеялся на что? А! понял, понял, ты хотел получить в подарок от своей дамы костюм…

– От Кардена, – хотел отшутиться Вра.

– Нет, нет, мой друг, ты хотел получить костюм Черного Рыцаря! Ты думаешь, я о нем забыл? Да, забыл, его бы, наверное, даже не вручили победителю, если бы не вмешалась твоя Фёкла. Она твоя креатура, признавайся?

– Как в песне? – уклонился от ответа Вра.

Дэн пошел дальше, в надежде встретить богатого человека, а Вра понял, что костюм Черного Рыцаря может уплыть, и более того:

– Он им интересуется. – А раньше даже не думал.

Фёкла несколько раз вылетела за татами. Нико Ович лично сказала Кору, что больше никогда не залезет под него, а только всегда:

– На.

– Дак, да, да, я согласен.

И вот теперь она не давала Фёкле даже шанса повторить ее бросок. Но эта дама в длинном платье наконец додумалась:

– Надо делать то, чему она уже научилась. – Точнее:

– Только то, что уже известно. – И она начала снова и снова повторять свой прием:

– Переднюю Подсечку в Падении – Трип, что значит: Три П.

Ника только смеялась, и даже прямо сказала:

– Никогда тебе не бросить меня, тем более опять этим приемом Три П.

Ну, и когда уже решили, что хватит:

– Надо отдать всё Нике, был проведен этот почти легендарный бросок, не как прошлый раз, когда Ника стартовала с татами вбок под стул Кора, а прямо на себя, и в этот раз Ника пошла на взлет, как самолет, набирая высоту все выше и выше, и:

– Прямо в объятья Дэна. – А это была высота метра три. Может чуть меньше, два – два с половиной.

Кор был недоволен.

– А что вы хотите, сэр? – спросил Лева Задов. – Перебросить ее?

– Да, – ответил Кор, – пусть упадет на меня. Иначе я всю оставшуюся жизнь буду помнить этот случай, как измену.

– Действительно, – ответил Лева, – женщина, побывавшая в объятиях другого – это уже не ваша женщина, даже без несовсем.

– Тут только один выбор, – наконец этот парень, Махно, переступил черту, вышел за синюю ленточку, отделявшую простой народ от инопланетян, – или бросать еще раз, что не предусмотрено правилами, или…

– Или? – переспросил Дэн, уже поднявшись с земли, и отряхая свои бархатные одежды.

– Или вам самим решить это, – сказал Махно. Лева хотел возразить, что:

– Это я должен был сказать, а не ты Махно. – Но получил достойный ответ:

– Окей, тогда следующий бой будет между мной и тобой.

Лева подумал, и из двух ответов выбрал один:

– Я лучше буду судьей. – А первый был:

– У нас разные весовые катехгории, я задавлю тебя, малыш, весом, точнее, как он выразился по-современному:

– Массой. – Ну, как все поняли:

– Про себя.

Кор и Дэн решили отложить свой бой до следующего раза, тем более, как сказал Дэн:

– Я больше люблю отстаивать свою честь на Кольтах 45-го калибра. – К счастью, тоже негромко, почти про себя, так что Кор только переспросил:

– Что, что?

– Вручаем, я думаю, победу Фёкле.

Но самым ужасным было не это, а то, что и Махно проиграл десять тысяч рублей, ибо как оказалось, что и он, и оба инопланетянина поставили на прелестную Нику Ович. Хотя эти ребята и обещались поставить на разных дам. К счастью, для Махно Дэн остался ему должен тысячу восемьсот.

Дело в том, что у Махно вообще не было денег. Но дама рядом с ним – еще одна – телефонистка Тина, страдавшая по мнению некоторых клептоманией – сама-то она, естественно, не очень этим заморачивалась, вытащила из кармана мальчишки Василия Ивановича, бриллиант Сириус, который он взял, уходя из мешка Дро, как он сказал:

– Всё не беру, только один этот на счастье. – И оставил пьяному Дро ониксы. Так сказать:

– Пользуйся моей добротой. – Тем более, таскать с собой мешок камней по вражеской, да и по своей, тем более, территории, очень небезопасно.

Таким образом, Махно попросил Леву Задова оценить Сириус не в десять тысяч – максимально представимая для простых лудэй сумма – а в:

– Одиннадцать тысяч восемь сот.

Лева хотел сказать:

– Пусть будет двенадцать, как апостолов, для ровного счета, но передумал, так как Махно мог спросить:

– Кому эти двести. – И мог заподозрить его, Леву, в даче, точнее, во взятии взятки. А ведь он как раз об этом и думал. Жаль, вот если бы не думать, то можно было и взять, но кто предложит, если ему об этом как-то не намекнуть? Никто. Люди глупы в смысле отдачи кому-то денег.

И все деньги получила Фёкла в длинном платье, и Бриллиант Сириус, и костюм Черного Рыцаря.

Никто из простого народа, конечно, не подумал, что вот:

– Появилась Богатая Невеста, – ибо для него она была недоступна, но вот некоторые купцы, как:

– Слава Мамонт, – заинтересовался. Заинтересовался, пока не понял, что у нее есть костюм Черного Рыцаря. Что для него значило больше, чем Сириус, в магию которого он, как купец не верил.

Но другой купец уже вечером, на праздничном гулянии на берегу моря, предложил ему устроить турнир почти международного масштаба, в том смысле, пригласить какого-нибудь дзюдоиста из Европы, или даже из:

– Америки-и-и!

Это тоже был Слава, но имел другое имя, а именно:

– Мороз. – Они были знакомы на почве любви: оба хотели жениться на Соньке Золотой Ручке, которая могла безошибочно находить золотые россыпи, но не в Сибири, а прямо здесь, в том смысле, что могла безошибочно угадать:

– У кого есть бабло.

А Вра отказался взять Черного Рыцаря.

– Не достоин, простите, пока не могу.

– Что значит не могу, милый друг? Я это сделала для тебя. Бери, как грится:

– Пока дают.

– Та не, что подумают люди?

– Так женись, – сказала она еще разгоряченная после неравного боя.

– Так да, конечно, я согласен, но КЧР – Костюм Черного Рыцаря я приму только на поле боя.

– Милый друг, без него тебя грохнут.

– Да?

– Да. Он для того и нужен, чтобы защитить тебя от преждевременной смерти.

– Тогда я согласен. Но только если это действительно правда.

– А ты не знал?

– Нет.

– Правда?

– Ну-у, я еще не смотрел в Записную Книжку, может, оказаться, что и знал.

– Знал, да забыл?

– Нет, я инопланетянин с Альфы Центавра, у нас всё не так, как у вас.

– А именно?

– Я никогда ничего не вспоминаю.

– Почему?

– Потому что никогда ничего и не помню, окей?

– Сильно, между прочим. Неужели это правда. Надо вот только посмотреть в Записную Книжку, и ясно:

– Я – твоя жена.

– Щас посмотрю.

– Да не надо, я-то бы помнила. Надеюсь.

– Ты тоже уже сомневаешься?

– Кажется. Если существует такая возможность: знать, но не помнить, то я тоже начинаю думать, что могу знать то, чего пока не помню.

– Н-да, ты права. Так чё?

– Чё? Давай, как все, пойдем в сарай.

– Это не обязательно, зайдем в церковь, а потом прямо ко мне домой, дали, знаешь ли, домик на берегу.

– Это хорошо, это очень хорошо, а как же гости?

– Нам нужны свидетели?

– Конечно, ну, чтобы было, как у всех. И да: это ничего, что я не инопланетянка?

– Я полюбил Землян.

– А это ничего, что я простая крестьянка?

– Думаю-ю, это не совсем так.

– А как?

– Ты не из крестьян, а из рабочих. Революционер-ркка.

– Думаю, милый друг, тебе лучше посмотреть в записную книжку.

– А! точно, чуть не забыл. Так. так, так, а вот:

– Фрейлина, дочь каменотеса, – это, видимо, означает просто:

– Печника, – верна-а?

– Нет, кто только писал эти записки.

– Да, некоторые из них, наверное, просто устарели, пока мы летели. И да: можно, тем не менее, я буду звать тебя:

– Камергер.

– Ша.

– Что-с?

– Камергер-ша – лучше. Впрочем, не заморачивайся, милый друг, можешь и так:

– Авиньонская Девица.

– Нет, правда? Вам нравится?

– Безусловно.

– Тогда можешь звать утром просто Девица, а вечером просто:

– Косорылая.

– Нет, нет, вы обобщаете, вы очень, очень породистая лошадь.

– О! это действительно тоже очень хорошее имя, как говорил Пушкин:

– Почему не сказать просто – Лошадь.

– А вы хотите, чтобы я вас называл: сие благородное животное?

– Да, если можно после лэнча.

– Благородное животное, – повторил барон – он уже надел для примерки Черный Батистовый Костюм, в котором уже можно называться бароном, как все легендарные рыцари на Земле.

– Значит, у вас в Записной Книжке записано, что все животные на Земле делятся на просто животных и на благородных животных?

– Только как версия. Надо увидеть всё своими глазами.

Тем не менее, в доме Врангеля вечером было много народу. Как сказал один Слава – толи Мороз, толи Мамонт:

– Если не венчание, то помолвка.

Никому и в голову не пришло, что здесь может быть киллер.

А он был. И это был Дро. Кто послал?

– Его послал Ле-Нин, – было сказано. – Но вот в этом я сомневаюсь. Скорее всего, Тр-й.

Тр-й, Тро, в кругах близких товарищей, уже уехал в Америку, и основал там Союз Владельцев Мелких Кафе, как узнал о прилете Инопланетян в Россию.

– Надо всегда иметь Предсказателя, – принял он решение, – так как… так как могут и в какой-нибудь Мумбе-Юмбе найти золото и бриллианты, а знать об этом кто будет? Никто. Но не я, я буду знать, – и он сел на обратный корабль:

– На Восток. – Хотя непонятно, почему Восток – это направо, а Запад налево. Если посмотреть с обратной стороны, то будет наоборот. И, следовательно, возникает закономерный вопрос:

– Как посмотреть на Восток, чтобы это был Запад?

С предсказателем вышла неувязка. Уже в отрытом море он прыгнул за борт, и стилем Высоких Домов пошел в обратном направлении. Тро он крикнул, прежде, чем прыгнуть с борта:

– Без меня.

Тро сказал подошедшему капитану, что, вероятно, предсказатель получил предсказание:

– Плыть опять в Нью-Йорк. – Но про себя подумал, что предсказатель понял:

– Там нет денег. – Вот так чуть-чуть проплыл, и понял. Логика есть: к объекту надо всегда приблизиться, чтобы понять его сущность, хотя бы чуть-чуть.

Тро не стал возвращаться, а решил найти астролога-прорицателя там, где сидел в тюрьме, в России. Хотя была и мысль:

– А не лучше ли всё-таки вернуться вместе этим, американским поэтом-предсказателем. – Но он не увидел разрыва в последовательности событий.

Маг смог. А может просто свалился за борт от страха перед прозревшимся будущим России. Так подумал Тро.

И он нашел мага в России. Не зря судьба звала его сюда.