Текст книги "Российские этюды – 2"

Женщины и программирование

Работаем с дочкой – математическая статистика и программирование на языке R. И все на английском. Ей хоть бы что, а я после шестого часа уже с трудом намазываю масло на бутерброд. Одна радость – могу чему-то научить. Ведь обычно на родителей взрослые дети смотрят как на динозавров.

Под блинчики с мясом разговор – а нужно ли женщинам уметь программировать? Если много лет пишешь коды программ, то мозг начинает перестраиваться. При решении любой проблемы в голове выстраивается схема: если так, то случится это, если не так, то будет то-то. Неявно, ненавязчиво, но перед глазами крутится Аристотелева логика. Женщины больше опираются на интуицию, доверяют своим чувствам. Обходятся без помощи Аристотеля. И чаще бывают правы – ведь нельзя построить хорошую логическую цепочку для повседневной жизни. Слишком она сложная. Не уйдёт ли женское чутьё после занятий программированием?

Дочка машет рукой – двое детей, четыре работы, плюс руководство студенческим научным обществом.

– Папа, давай без философии. Лучше вернемся к probability mass functions для первых колонок матрицы.

Московские находки

Находки – это только для меня находки. Безусловно, миллионы людей об этом знают.

При входе в Петровский пассаж есть барельеф рабочего. Сотни раз пробегал мимо, не обращая внимания. А барельеф стоит замедления движения и задержки дыхания. Там рабочий не с лопатой, не с отбойным молотком. Он ничего не делает, стоя в позе Роденовского мыслителя. Серп и молот внизу не перекрещены – никакой смычки города и деревни, никакого союза рабочих и крестьян.

Барельеф сделал Матвей Манизер в 1920-м году. Скульптуры на станции метро Площадь Революции – это его работа. В метро все идеологически правильно. А у Петровского пассажа… Старожилы, правда, говорят, что изображен рабочий будущего. Мускулатура осталась, но физического труда уже нет. Поэтому рабочий стоит и думает, как жить дальше.

Кузнецкий мост

Угол Кузнецкого моста и Неглинной. Сейчас в знаменитом здании со скруглённым углом (дом Шавана) находится Альфа банк. Двести лет назад там располагалась французская фирма «Дюманси», в которой модисткой работала Полина Гёбль. Будущий декабрист Иван Анненков жил неподалеку и заходил с матерью во французский магазин. Там он приметил красавицу-модистку. На ярмарке в Пензе они встретились. Любовь, беременность Полины, восстание декабристов, арест Анненкова, Сибирь, каторга, Полина следует за ним, венчание, каторга заменена ссылкой, потом жизнь в Нижнем Новгороде. Полина рожала 18 раз, благополучно только семь. Необыкновенная история необыкновенной любви.

Этот дом знаменит еще рестораном «Яр», который в 1826 году открыл Транкиль Яр. Это про этот ресторан писал Пушкин:

 
Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать.
 

Потом «Яр» переехал в сад Эрмитаж на Божедомке, потом в Петровский парк. Это уже описывал Гиляровский.

Обратная сторона красоты

Японцы говорят, что красивая мебель должна быть красива с любой стороны. Даже с той, которая у стены.

Наверное, это говорили очень древние японцы, не знавшие прогресса, сверхбыстрых скоростей и инноваций. Не понимавшие, что у нас другие проблемы, нам некогда отодвигать комод, чтобы полюбоваться задней стороной. И нам не хочется копаться в темных сторонах души собеседника, если с ним задался приятный разговор. Нам еще осталось научиться радоваться тому, что нас любят в данный момент, не задумываясь, кого любили два дня назад. Не надо отодвигать комоды, не надо заглядывать во дворы. Там нет красоты, там нет счастья.

Это написано после прогулок по дворам Столешникова переулка.

Из блокнота

МУМУ

Герасим утопил Муму в Москва реке.

– Но ведь Муму – это просто литературный герой.

– Про Муму столько рассказов, разговоров и песен, что она просто обязана была существовать.

– А разве это не в деревне было?

– Тут рядом на Остоженке жила матушка Тургенева. Впрочем, даже если не здесь, то столько народу думает об этом месте, что где бы Муму не утонула, она давно сюда перебралась.

БЫТЬ МОЖЕТ

В стародавние времена магазин «Ванда» был на Петровке, и там продавались духи «Быть может» и «Может быть». Мужчины считали, что это одно и то же, но что они понимают?

Прошли годы. Дараган выучил теорию вероятностей и полюбил добавлять после слов «может быть» некое число между нулем и единицей, которое означало вероятность того, что «может быть». Прошли еще годы, и Дараган почувствовал лирическую разницу между «Быть может» и «Может быть» и полюбил первое больше, чем второе. Оно звучало более обнадеживающе. С большей вероятностью.

АБРАМОВИЧ

Между Большим и Малым Сухаревскими переулками стоит восьмиэтажный кирпичный дом с застекленными лоджиями. Около него группа экскурсантов. Гид рассказывает, что в этом доме прошло детство Романа Абрамовича. Экскурсанты фотографируют дом на телефоны. Теперь сюда водят экскурсии – это новейшая история России.

МЖК

Иду по Большому Сухаревскому переулку. Серый шестиэтажный дом напоминает о комсомольской юности. После революции тут было рабжилтоварищество. На стенах красовались революционные лозунги. С годами дом обветшал, жить там стало опасно. Грянула перестройка, и комсомольские вожаки придумали гениальную схему решения своего квартирного вопроса. Дом расселили, вожаки объявили, что тут будет комсомольская стройка. Комсомольцы и комсомолки в нерабочее и рабочее время занялись ремонтом дома, в котором они потом поселились.

Жители стали называться членами МЖК (молодежный жилищный кооператив).

Веселое было время!

ВДНХ

Хорошо сейчас на ВДНХ. Прошлогодняя стройка затихла, везде чистота и красота. Шумят фонтаны, мороженое продают, пограничники свой праздник отмечают. Скромно так отмечают, сидят культурно на лавочках. Около фонтанов почти Париж – как в Люксембургском саду и в саду Тюильри стоят металлические стульчики. Только цвет другой: в Париже зеленый, у нас белый.

Узнал новое о монументе «Покорители космоса». Хвост ракеты сначала хотели сделать из стекла и подсвечивать ночью. Королев сказал, что надо делать на века. Из титана. А я думал, что там пластины из нержавейки. Оказалось, что ушло 25 тонн титана – дефицитнейшего металла.

Порадовала «Планетная система» на аллее космонавтов – Плутон посчитали планетой, а не «объектом» пояса Койпера, как недавно решили астрономы. Я с детства привык считать Плутон планетой, и никакие астрономы меня не переубедят.

Москва альтиста Данилова

Были же времена, когда считалось почти неприличным не знать о новом нашумевшем романе. Только утихли страсти после публикации «Мастера и Маргариты», как читающая публика стала говорить о романе Владимира Орлова «Альтист Данилов». Некоторые даже утверждали, что эта книга не хуже романа Булгакова.

– Тоже про нечистую силу и про Москву.

– Тогда надо читать.

Потом страсти улеглись. Сейчас, наверное, мало кто прочтет «альтиста». Но книга хорошая. Лучшая у Орлова. Мне нравится бродить по Москве вместе с альтистом и Наташей.

«Наташа молчала, Данилов ничего не говорил ей о своих любимых местах, о путанице горбатых переулков, он отчего-то был уверен, что Наташа чувствует сейчас все, что чувствует и он. У Троицы в Хохлах, блестевшей и в ночи кружевным золоченым цветком свежего креста, они остановились. Налево убегала знакомая Данилову проходная тропинка в Колпачный переулок, к палатам гетмана Мазепы.

– В том большом доме я и живу, – сказала Наташа».

Это все неподалеку от любимого Покровского бульвара. Бульвара, где нет туристов. Где по вечерам тихо и уютно. Где ходят старые трамваи. Где можно увидеть остатки стены Белого города. Где в особняке Морозовых находился штаб левых эсеров – там был арестован Феликс Дзержинский. Где родители Саввы Морозова дали кров Исааку Левитану, и где он провел последние годы своей жизни. И где находился приют для нищих, часто дававший крышу художнику Саврасову. И где московский дом-утюг – не надо лететь в Нью-Йорк, чтобы любоваться утюгами. По вечерам на бульваре цветные фонари в листве, синий свет на небе и силуэт высотки на Котельнической.

О парковках

Посреди Покровского бульвара решили сделать подземную парковку. Начали копать, обнаружили прекрасно сохранившуюся часть стены Белого города. Вместо парковки сделали летний театр. На стену можно посмотреть.

Узнал, что был на рассмотрении проект подземной парковки на месте Патриаршего пруда – уважаемым людям, живущим в этом районе, негде парковать машины. Проект не был реализован.

Ивановская горка

Ивановская горка – один из семи московских холмов. Кто не знает – подскажу. Это район Покровского бульвара. Совершенно фантастический. Хотите увидеть старую Москву – гуляйте по Ивановской горке. Гуляйте медленно. Хорошо, если рядом человек, который знает историю. Если нет такого – лучше ходить одному. С телефоном, полностью заряженным перед прогулкой. Там каждый дом с историей. Гугл знает почти всё, он ответит на вопросы. Никакой попутчик не выдержит ваши остановки, когда вам приспичит узнать, что тут было, есть и будет. Без этих знаний район вам ничего не расскажет. Скоро вы устанете плутать по дворам и переулкам, захотите подкрепиться и выпить. С телефоном и любознательностью вам скучно не будет.

Но Гугл знает не всё. Вы заходите в тихий дворик и видите фантастическую картину на старой кирпичной стене. Что это? Нет ответа. Мальчишки рядом гоняют на самокатах, не обращая внимания на ваше изумление. Они привыкли к чудесам Ивановской горки. А вы только начинаете привыкать.

Ленин в переулке

Гуляя по Сухаревским переулкам, заметил, что за металлическим забором сквозь кусты что-то блеснуло. Подошел, присмотрелся, увидел Ленина.

– Тут раньше детский сад был, – объяснила мне старушка, сидевшая на скамейке. – А теперь коммунисты. КПРФ. У них тут главный штаб. Ленина они с Дома Советов сняли. А так они скромно живут. И тихо.

Память

«Память – это то, что заменяет мне вид из окна». – Томас Харрис, «Молчание ягнят».

Немецкая слобода. Неприметное серое здание советской эпохи – там раньше была фабрика-кухня, готовили обеды для школ. Соседнее желтое здание на Малой Почтовой улице, где в старину была фабрика-красильня (сейчас там общежитие мигрантов), помнит другое. На месте серого дома стояли деревянные дома. В одном из них родился Александр Сергеевич Пушкин.

Семья Пушкиных меняла московские квартиры 12 раз. Мать Александра не любила жить подолгу на одном месте. Пушкин как-то сказал, что Царскосельский лицей заменил ему отчий дом. Оттуда он шесть лет никуда не переезжал.

Бауманский

Школа, выпускной класс. Электрички – идеальное место для знакомства с девушками.

– Ты работаешь, учишься? – спрашивают девушки.

Школа звучит несолидно. Говорю, что студент первого курса Бауманского института. Это на слуху. Родители хотели, чтобы я стал инженером и проектировал космические ракеты.

– Это что за институт?

– Московское Высшее Техническое Училище имени Баумана.

– Училище… Это техникум такой?

Хочу заступиться за Бауманский, но вдруг понимаю, что не знаю, где он находится. Перевожу разговор на другую тему.

Сегодня всё узнал и на всякий случай сфотографировал Бауманский университет вместе с речкой Яузой. Теперь могу смело знакомиться с девушками и говорить, что я студент Бауманского. Ну, или преподаватель начертательной геометрии, если не поверят, что студент.

Пустота

Нет дома, где Булгаков жил с Еленой Сергеевной. От есенинского «Стойла Пегаса» остались только воспоминания около кафе «Му-Му» в Малом Гнездиковском переулке.

Пустота ничего не помнит. Помним мы и буквы на старых страницах.

Так много ушло в виртуальный мир, где ничего не исчезает. Где не рушатся стены, не горят рукописи, где мы молоды и немного счастливы.

Головин и другие

Что делать, если царь наказал вам следить за наследником, а наследник ведет себя неподобающе? Например, зачастил наследник, уже ставший царем, в Немецкую слободу, восхищается её порядками, даже дворец начал там строить. Негоже царю в слободе дворец иметь, в Кремле его место. Ну ладно, объявил Петр, что дворец не для него, а для верного Лефорта. Все всё понимают, но возразить не могут.

– Ох, не будет на Кукуе присмотра за царем, – вздыхал Федор Головин. – Надо домишко там построить для пригляду.

Так на другом берегу Яузы, напротив Лефортовского дворца вырастает Головинский дворец с красивым парком. Славное получилось место в Москве. Два дворца, один другого краше. Пруды, сады, мосты. Кипела там жизнь и при Петре Втором, когда столицу перенесли из Петербурга в Москву. Так юный Император обручился в Лефортовском дворце с Екатериной Долгоруковой.

При Анне Иоанновне Головинский дворец превратился в место развлечений и стал называться Анненгоф. Парк при дворце был перекроен на французский манер. Екатерина Великая решила вместо Анненгофа построить каменный дворец. Дворец был почти закончен, но пришел к власти Павел и здание было передано военному ведомству. Таким оно и оставалось до 21-го века, когда на здание положили глаз частные инвесторы. Переговоры затянулись, дворец, который сейчас называют Екатерининским, пустой. Военные его на всякий случай охраняют, так что залезть внутрь не удалось.

Кариатиды

Когда атланты поддерживают балкон или навес, то это понятно – тяжелую работу должны выполнять мужчины. А вот женщин жалко. Даже если они держат полку с ангелочками.

Дом с кариатидами в Печатниковом переулке, что недалеко от Трубной площади, давно меня привлекал. Нет, не красотой. Слишком там много всего на фасаде. Было интересно – кто все это налепил?

Узнал. Это сделал крестьянин Петр Сысоев из Подольского уезда. Отличный лепщик. Заработал, купил особняк и украсил его, как посчитал нужным. Кариатидами, ангелочками, гербом со своими инициалами. Все идут и оглядываются. Знай наших!

Неужели кинематографисты могли пройти мимо? Не прошли. Гайдай поселил сюда Людоедку-Эллочку в фильме «12 стульев».

Места для исполнения желаний

Растет волшебный тополь у Рождественского монастыря. Если его обнять и загадать желание, то оно исполнится. Хотел вернуться в молодость, но потом передумал. Ведь тогда придется снова решать давно решенные проблемы. Столько сил потрачено, и все начинать сначала? Многие вершины и расстояния были преодолены по глупости. Если вернуться, то жизнь начнется скучная, разумная. Вспомнить будет нечего. А так, даже ошибки на расстоянии кажутся правильными. Рассудка и интуиции было маловато, все решали чувства. И это было прекрасно.

Растет в Москве на Тверском бульваре дуб. Ему уже больше двухсот лет. Посадили его, когда делали «гульвар» для прогулок. Тогда много дубов посадили, но в пожаре 1812 года уцелел только этот. Он пережил ураганы, засухи, бомбежки. А все потому, что он волшебный. Посильнее, чем тополь у стен Рождественского монастыря. Вокруг него протоптана тропа. Это потому, что инструкция по пользованию дубом сложная. Сначала надо три раза обойти дуб, думая о своем желании. Оно должно быть очень конкретным. Потом прижаться к дубу лбом и ладонями, представляя, что вы хотите.

Я проверил. Загадал маленькое. И получил. Дуб конкретно работает!

Пушкину 220

Стоит Александр Сергеевич на площади, с укоризной поглядывая на МакДональдс. Под ним три станции метро, подземные переходы…

«Нехорошее тут место», – говорят московские мистики.

Раньше здесь кладбище было около Страстного монастыря. Не стоит тут долго задерживаться – встретился с девушкой около памятника – и бегом на Тверской бульвар. Там хорошо, там дуб волшебный, который помнит Пушкина. Мы столько знаем о поэте, что каждый может считать себя его другом. Или знакомым, если слово «друг» звучит слишком возвышенно. С Пушкиным можно поговорить – его ответы в написанных строчках.

Однажды я ехал из Миннеаполиса в Чикаго. Дорога длинная, музыка надоела, и я пригласил Александра Сергеевича поболтать об Америке.

– Не люблю Америку, – сказал поэт. – Там богач надевает оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой.

– Лицедейство? Это грех?

– В былые времена актеров хоронили вместе с самоубийцами. Негоже изображать того, кем ты не являешься.

– А если богач вышел из низов и в душе остался тем, кем был в молодости? Почему бы ему не надеть джинсы и перекусить в МакДональдсе?

– Не может богач остаться таким, каким был в молодости. Деньги меняют человека.

Вот так мы с ним долго спорили. Каждый остался при своем мнении. С днем рождения, Александр Сергеевич!

Удиви девушку

Эта запись для любопытных или желающих кого-то удивить, не особо напрягаясь.

Мужчины, представьте, что вы с девушкой пошли в дом-квартиру Горького, что в особняке Рябушинского на Малой Никитской. Проектировал особняк Федор Шехтель. Считается, что с этого дома начался московский модерн. В доме лучше взять экскурсию, где вам расскажут, что дом проектировался с тремя уровнями: дно морское, земля, небеса. Покажут чудесную лестницу, старообрядческую молельню, библиотеку Горького. Там много чего интересного.

Но вот вышли вы на улицу и пошли по Спиридоновке на Садовое кольцо. В начале улицы увидите белые палаты с будкой, на которой написано «Огнеопасно – газ». И тут наступает ваш звездный час, чтобы прослыть интеллектуалом, готовым сыграть в «что, где, когда».

– Это Гранатный двор, – небрежно говорите вы. – Тут снаряды в свое время делали. Отсюда идет подземный ход в Кремль.

– А что за будка?

– Это не простая будка. От нее по подземному ходу газ поступает в Кремль. Вечный огонь у Кремлевской стены питается из этой будки.

Дальше нужно ускорить шаг, ибо каждый дом на Спиридоновке с мистической историей. Истории сложные, запомнить их трудно. Тут и медовый месяц Александра Блока, привидения в особняке Саввы Морозова, загадки дома для ученых, тройное самоубийство, описанное Куприным, пиры Сталина, дом Берии… В середине можно свернуть к Патриаршим. Там истории попроще, да и рестораны вкуснее.

Московский лайфхак

Если вы гуляете по московским бульварам и захотели пить, то необязательно бежать в магазин за бутылкой воды. У Никитских ворот стоит красивый храм Большое Вознесение. Там венчались Александр Пушкин и Наталья Гончарова. Когда праздновали 200-летие со дня рождения поэта, то в скверике перед храмом построили фонтан-ротонду «Наталья и Александр». Если присмотреться, то внизу из гранитного парапета бьют струйки, около которых написано «Чистая вода».

Сколь она чиста – не знаю. Знаю только, что при открытии фонтана эту воду пил Лужков. Я тоже напился – пока жив и здоров.

Неподалеку Феодоровская церковь у Никитских ворот. В ней крестили Александра Суворова, там он мальчиком пел в хоре – дом Суворовых находился неподалёку. Возле церкви могильная плита – тут похоронена мать полководца.

Теперь я понял, почему в советское время Никитский бульвар назывался Суворовским.

Анна Ахматова в Москве

Оказалось, что в Москве есть памятник Анне Ахматовой. Найти его непросто – он во дворе дома 17 на Большой Ордынке. Тут в квартире 13 жил друг Ахматовой – писатель Виктор Ардов (кто не знает, артист Алексей Баталов – его пасынок).

Более странного памятника я не видел. Хотя, нет – видел в Тарту памятник Юрию Лотману.

Памятник плоский. Угадать, что это Анна Ахматова может тот, кто знаком с рисунком Модильяни. Когда Ахматова приезжала в Москву, то она всегда останавливалась у Ардова. Здесь же в июне 1941 года Ахматова встретилась с Цветаевой. До этого они только переписывались. Встреча длилась семь часов. Марина непрерывно говорила, Анна больше слушала. В 1959 году Ахматова пишет:

«Страшно подумать, как бы описала эти встречи сама Марина, если бы она осталась жива, а я бы умерла 31 августа 1941 г. Это была бы „благоуханная легенда“, как говорили наши деды. Может быть, это было бы причитание по 25-летней любви, которая оказалась напрасной, но во всяком случае это было бы великолепно».

На выставке Мунка

Мунк в больших дозах депрессивен. Как Шопенгауэр. А что в больших дозах не депрессивно?

Все клоуны, уходя с арены, грустные и усталые. Мы не хотим их видеть такими, но Мунк заставляет.

Много ли счастья в любви? Мало. Страданий больше.

Об этом говорит Мунк.

Всегда ли мы счастливы в поцелуе? Не всегда. Бывает, что осенний вечерний дождь начинает идти в комнате. Холодны губы любимой. И объятья кажутся последними.

Дали

Если смотреть на рисунки Дали, то они кажутся простыми. Любой профессионал может их повторить. Но какое надо иметь воображение, чтобы такое придумать? Этим гений и отличается от ремесленника.

У писателей то же самое. Дай писателю детальный сюжет, и он напишет рассказ. Может даже неплохой, если он владеет словом. Но у писателей еще проблема в деталях сюжета. Убрать лишние, оставить яркие.

Эти нехитрые мысли после выставки рисунков и скульптур Дали и Пикассо в «Красном Октябре».

Москва мистическая

Самое мистическое место в Москве – Голосов овраг в Коломенском. Найти его просто – спуститесь от храма Вознесения к реке, идите направо, увидите ручей и поднимайтесь по его руслу. Свое название овраг получил от языческого бога подземного царства Волоса (Велеса). Эзотерики проводили исследования и нашли тут необычайное место силы. Знаменит овраг тем, что он позволяет путешествовать во времени – легенд много. Скачки в прошлое или в будущее идут квантами 20, 40 или 50 лет. В хорошую погоду овраг не работает – нужен дождь, туман, буря. Чем хуже погода, тем надежнее скачки во времени.

А сейчас как назло: тополиный пух, жара, июнь… Но вот заволокла огромная туча белесое небо, заморосило, ушли мамы с колясками от нижних прудов. Безлюдно в овраге, гудит ветер, срывая засохшие листья. Тропа по дну скользкая, вода в ручье мутная. Тумана нет, но деревья сомкнулись, совсем темно стало.

Иду и думаю – перенесет меня сейчас в 1979 год. Через год олимпиада, появится в киосках «фанта», финский сервелат. Московские улицы опустеют, неузнаваемым станет похорошевший город – жить бы и жить в таком. Фанту пить, колбасой закусывать. А впереди у меня еще столько нерешенных проблем. Канализацию на даче доделать. Забор новый поставить. Оно мне надо?

Да и кто в прошлое так отправляется? Надо брать с собой распечатку выигрышных номеров спортлото. Да и джинсы запасные в рюкзак положить. А айфон можно в ручей выкинуть.

Мрак вокруг. Того и глядишь туман появится. А вдруг меня в будущее закинет? Кому я там буду нужен? Да еще с айфоном устаревшей модели. Ускорил шаг, побежал. Вроде пронесло. Вот гора впереди. Скорей на вершину. Ага, цивилизация! Дворец Алексея Михайловича на горизонте. Там киоски с мороженым. И проход к метро «Каширская». Ну и хорошо. Телефон показал, что я остался в 2019-м году. Этот год мне нравится. Больше нравится, чем 1979-й.

В стороне

Новая Третьяковка на Крымском валу. Смотрю на картину Штеренберга «Старые времена».

Почему меня привлекает, когда главный герой стоит не в центре? Ведь я не люблю тех, кто стоит в стороне. Со стороны всё виднее, конечно. И жить там спокойнее, дольше. Там делают меньше ошибок, если молчат с умным видом.

 
Там жизни в коротких абзацах.
Иль даже в тире между датами.
Но эти тире как гвозди,
Не дающие рухнуть миру…
 

Стоп, это меня не туда понесло. Мне нравятся картины, где центр тяжести не в центре. Это больше похоже на жизнь. Где в центре пустота и слова. Сбоку кустик, а все важное с другой стороны, где кустиков нет.

Ложь в искусстве

Бельгийский художник Рене Магритт нарисовал трубку и написал на картине «Это не трубка». Да, эту трубку нельзя взять в руки, раскурить… Искусство – ложь. Это просто краски на холсте, а не золотые листья, тающий снег, девушка с персиком… Можно быть честным, как Магритт или Малевич. Назвав картину «Черный квадрат», Малевич никого не обманул.

Литература – тоже ложь. Даже воспоминания, где 80% самого интересного пропущено, а остальное приукрашено. Не лжет только математика.

Жить не во лжи быть может просто,

Но как на свете безо лжи прожить.

Дом народов

Дело было в Доме народов:

«Повернув направо, мадам Грицацуева побежала. Трещал паркет.

Навстречу ей быстро шел брюнет в голубом жилете и малиновых башмаках. По лицу Остапа было видно, что посещение Дома народов в столь поздний час вызвано чрезвычайными делами концессии. Очевидно, в планы технического руководителя не входила встреча с любимой.

При виде вдовушки Бендер повернулся и, не оглядываясь, пошел вдоль стены назад.

– Товарищ Бендер, – закричала вдова в восторге, – куда же вы?

Великий комбинатор усилил ход. Наддала и вдова.

– Подождите, что я скажу, – просила она.

Но слова не долетали до слуха Остапа. В его ушах уже пел и свистал ветер. Он мчался четвертым коридором, проскакивал пролеты внутренних железных лестниц. Своей любимой он оставил только эхо, которое долго повторяли ей лестничные шумы».

И где это все происходило?

На Солянке. Напротив храма Рождества на Стрелке, у которого стоит памятник жертвам Беслана. Дорожка к «Дому народов» начинается с ворот со скульптурами. Одна из них – «Милосердие». Там женщина с ребенком держит в руках сердце, освещающее путь. Вернее, держала. С годами сердце таинственно исчезло, и стало казаться, что женщина хочет отшлепать ребенка. Кто-то посчитал это негуманным и отломал у женщины половину руки.

Если пройти мимо теперь уже гуманной скульптуры, то скоро наткнетесь на крепкий забор, солидную проходную и железные ворота. Сквозь щелку можно разглядеть суровые лица охранников с военной выправкой. В давние времена тут был Воспитательный дом для сирот. Из них хотели получить художников, архитекторов, музыкантов и прочих специалистов гуманитарного профиля. Идея немного провалилась, но это богоугодное заведение существовало до 1917 года.

Гуманитарный профиль учреждения остался – здание стало называться Домом народов (так назвали его Ильф и Петров), где под одной крышей собрались редакции многих газет. Сюда и пришел Остап Бендер за стулом. Потом там расположилось военное училище, которое убыло несколько лет назад, оставив после себя забор, проходную, ворота и суровую охрану.

Местные говорят, что там собираются сделать многозвездочный отель. С парком и прочими увеселениями.

Выставка коллекции Щукина

Если вы хотите получить удовольствие от выставки коллекции Щукина в Пушкинском музее, надо:

1. Любить картины Пикассо и французских импрессионистов.

2. До похода на выставку ознакомиться с биографией Щукина, захотеть поклониться ему в пояс.

3. Быть готовым, что посетителей много и помедитировать около любимых полотен будет затруднительно.

4. С радостью встречать любимые картины, вспоминать, где и когда вы их видели.

5. Не ожидать диванчиков в центре залов, где можно посидеть, тупо глядя на розовый туман Клода Моне.

6. Не раздражаться, что в некоторых залах картины развешаны в два рядя – картин много, места мало.

7. Понять, почему выставка коллекции Щукина в Париже побила все рекорды по числу посетителей на выставках картин.

8. Приходить на выставку со свежей головой. Если в голове туман, а в ногах слабость, то выпить кофе перед осмотром.

9. Радоваться, что на выставке можно фотографировать.

10. Выйдя из музея, сесть на лавочку и подумать, насколько чище стала ваша душа после выставки.

11. Потом как следует подкрепиться.

Музей современного искусства, выставка Александра Панкина

Панкин связывает математику и живопись. Вы увидите вихревое расслоение черного квадрата Малевича, его математические представления, узнаете, какова обратная сторона квадрата. И убедитесь, что человеческая фантазия безгранична. А у кого не безгранична, то можно взять что-то старенькое и как следует переиначить, подведя под переиначивание философскую базу. На выставке много шедевров, возникших буквально на пустом месте. Например, на фоне непростого утреннего состояния мужского организма.

Лень на бегу

Бегун остановился на половине дистанции и стал думать, зачем и куда он бежит.

Мы возвращались из альплагеря. В купе сидели будущие физики-теоретики и экспериментаторы. Лешка смотрел в окно и вздыхал. Остальные сочувственно молчали.

– Леш, может тебе чаю?

Лешка вздохнул особенно глубоко и сказал как будто сам себе:

– Я, похоже, стал бродягой.

– В смысле?

– Приеду в Москву и стану собираться в новый поход.

– Тяжелый случай, – сказал будущий теоретик. – Это лень, начало атрофии мозга. Ты не хочешь думать и заменяешь мысли впечатлениями. А закончишь ты тем, что будешь ходить по городам с экскурсоводами и слушать готовые истории. И еще будешь фотографироваться на фоне достопримечательностей.

Мы поежились, представив такую страшную картину.

Прошли годы. Однажды я шел в Москве по Славянской площади и увидел теоретика, который стоял в окружении любознательных старушек и слушал рассказ экскурсовода, откуда взялось название Китай-город.

– Что ты тут делаешь? – удивился я.

– Я очень устал, – сказал теоретик. – Устал настолько, что готов слушать занимательные истории. Ты знаешь, например, откуда взялось выражение «у черта на куличках»?

– Тебе это стало важно?

– Представь, что да. Видишь церковь? Это Храм Всех Святых на Кулишках. У него колокольня наклонена – это московский вариант Пизанской башни. А наклонили ее черти, которые тут водились и хулиганили. С тех пор и пошло. Где черти? На Кулишках, Куличках.

– А как твоя наука?

– Для этого надо остановиться.

– А остановиться страшно?

Тут экскурсовод махнул рукой, и группа старушек направилась в сторону Солянки. Теоретик хлопнул меня по плечу и отправился за ними.