Текст книги "Российские этюды – 2"

2018, осень

Два месяца в Москве

Позади Мюнхен с его пивом, колбасками с тушеной капустой, музеи, где ходишь с открытым ртом, замки, золотая осень… Но Москва сразу заставляет забыть эти глупости, тут все родное, требующее внимательности и радости.

Город встретил ясной бодрящей погодой. Это хорошо, ясность мне сейчас необходима, чтобы забить холодильник и другие закрома. Список писать лень, вся надежда на свет в голове и бодрость тела. Пока меня не было, вокруг «Рабочего и колхозницы» навели немыслимую красоту. А рядом с домом открыли «Пятерочку». Это в дополнение к «Дикси», «ВкусВиллу» и «Магнолии». С каждым днем все радостнее жить.

Нравится мне московский ритм. Даже если ты валяешь дурака, то валяешь его энергично. Один взгляд в окно заставляет сердце биться чаще, а руки начинают чесаться. Еще чуть-чуть и ты помоешь полы на кухне или побежишь в магазин покупать подстилку на компьютерный столик.

В метро ты тоже деловой, бодро едешь на день рождения, предвкушая жареную утку с яблоками и пирожки с капустой и мясом.

На словах ты скромный, непритязательный, можешь обойтись компьютером и кефиром с булочкой, но если удастся схомячить что-нибудь вкусное, то жизнь становится ярче, а душевные метания затухают.

Нехорошая квартира

Каждый год я захожу в «нехорошую» квартиру на Большой Садовой. Точнее, в подъезд, где на стенах просьбы, пожелания и житейские мудрости. Очень интересна эволюция надписей: что пишут московские женщины, не испортил ли их какой-нибудь «вопрос»?

Десять лет назад было много признаний в любви к Воланду, желаний стать ведьмой, улететь из Москвы, найти своего Мастера. Теперь женщины поумнели и поняли, что жизнь с Мастером невыносима. Особенно, когда у него кончаются деньги, выигранные по облигации. Да и с деньгами ненамного лучше. Мастер живет сам в себе, окружающий мир для него декорация – кто это выдержит? А судьба Маргариты? Неужели кто-то хочет повторить? Была прекрасная ночь, но она закончилась, впереди арбатский подвальчик, остались одни воспоминания. Сейчас женщины (и мужчины) просят у Воланда, а заодно у Булгакова земного счастья:

– Воланд, я хочу встретиться с моим интернет-другом.

– Хочу новую руководящую должность.

– Хочу в США этим летом.

– Помоги ему влюбиться в меня.

– Булгаков, дорогой, помоги написать диплом.

– Хочу переехать жить в Москву.

– Хочу, чтобы Ушакова стала моей женой.

– Воланд, помоги быть с Лешей навсегда.

– Хочу замуж по огромной взаимной любви.

– Хочу снова верить в чудо, а верю в любовь.

– Хочу, чтобы все меня любили.

– Пожалуйста, отдай мне суперсилу!

– Хочу здоровья родителям и головокружительной карьеры.

– Я хочу быть счастливой.

– Я хочу высокооплачиваемую работу.

– Хочу зарабатывать очень, очень, очень большие деньги.

– Хочу, чтобы все получилось с Костей.

– Михаил Афанасьевич, помогите определиться с профессией.

– Хочу мужа верного, любящего, достатка в доме и здоровья всех близких.

– Хочу любви.

– Хочу стать лучшим художником.

Меньше стало цитат из романа, но мудростей не убавилось:

– Смерти нет, она врата, а за ними высота.

– Твой мир заботится о тебе.

– Питер покоряет.

– Живи настоящим.

– Мы сдадим сессию.

– Мальчики, не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака. Верьте мне, я старая птица и молочные зубы сменила давно. Так давно, что уже не помню их запах.

– Живи в кайф. Гоша.

– Вечность пахнет нефтью.

– Ваши мысли пахнут не так, как слова. И это слышно.

– Курение убивает не так, как люди.

– Самой крупной рыбой в реке становится та, что не клюет на приманку.

– Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу. (Впрочем, это из романа)

– Ведь на небе только и говорят о море.

– Забей и поспи.

– Понтий Пилат жив!

– Хлеб должен быть в каждом доме.

– Я красивая.

– Люблю Марину и мартини.

– Ереван рулит!

Вышел из подъезда обогащенный новыми знаниями и пошел в хинкальную, чтобы в тишине под пиво все разложилось по полочкам.

О еде

В Москве реально вкусная еда. Читаешь за океаном про ужасы с пальмовым маслом и усилителями вкуса, а приезжаешь, покупаешь телячьи сардельки, сибирские пельмени – сразу душа поет, а желудок подпевает. И с ужасом вспоминаешь американские сосиски, в каждой из которых дневная норма соли. Американскую сметану можно резать ножом. Мажешь ее на хлеб и грустно думаешь, что ты ешь – крахмал или молочный продукт?

Американская картошка очень вкусная, особенно, если она из штата Айдахо. Летом я был в ужасе от московской картошки, привезенной из Израиля. Сейчас в Дикси она прекрасна. Пусть грязная, неприглядная, но по вкусу такая, как должна быть.

Великолепна квашеная капуста. Нет никакого стимула квасить ее самому. Холодец из Пятерочки можно смело ставить на новогодний стол. Даже майонез вкуснее, чем в Америке.

С мясом пока не разобрался. Летом жарил свинину – все хорошо. В Америке прекрасно мясо Angus. В Москве говядину еще не покупал, но в ресторанах вкусная.

О ресторанах. Весной в Вене мы неделю искали приличный ресторан. Нашли уже перед отъездом. Оказалось, что это итальянский. В Москве редко попадаешь в ресторан, в который больше не хочется приходить. Даже в Шоколаднице куриная грудка была вкусная. Еще раз: куриная грудка, пища для диетиков, а вкусно. А грузинский ресторанчик в Дегтярном переулке? Это вообще песня. Хинкали такие, какие надо. Свежее мясо, травы, сочные. Не из морозильника, а приготовленные при тебе. Как бы эти ребята не разорились при такой ответственности.

Теперь ложка дегтя – без этого не могу. С сырами беда. Практически все «скороспелки». Это не сыр. Хотя умные люди мне посоветовали магазины «Сырный сомелье». Говорят, там есть выдержанные сыры. Буду искать.

С хлебом тоже беда. Невкусный. Но это общемировая проблема. В Америке мы покупаем замороженный ржаной хлеб из Германии. Белый хлеб хорош только в пекарнях. В Москве покупаю все подряд, пока вкусного не нашел. Хотя нет, лаваш вкусный. Но хочется ржаной «черняшки».

Не нашел пока хорошего печенья. «Юбилейное» – это издевательство над памятью о советском печенье. Но я не отчаиваюсь, ищу. Про американское печенье я промолчу. Похоже, что в стране перепроизводство сахара.

Доставка еды работает как часы. Пришел домой, нажал несколько кнопок на телефоне, полистал ленты в соцсетях, а в дверь уже звонят.

В общем, проблемы с едой нет. Если и есть там какая-то химия, то мне она на пользу. Энергия через край, планов громадье.

Об искусстве

Помучаю вас искусством. В Москве на Крымском валу две потрясающие выставки: Ильи и Эмилии Кабаковых и Михаила Ларионова.

Начну с Кабаковых, создателей жанра тотальной инсталляции. Хулиганистого, смешного, иногда грустного. Сначала кажется, что они издеваются над зрителями, потом понимаешь, что приглашают вместе улыбнуться и задуматься.

Теперь о Михаиле Ларионове, создавшем стиль «лучизм».

Серебряный век, прекрасное время. Новаторство во всем. Прекрасно то, что многое не умерло, продолжает нас радовать. Вот что пишет Ларионов об искусстве: «Меня угнетает все то, что утвердилось в искусстве. Я чувствую в этом дыхание застоя, и оно меня душит… Хочется убежать из стен в безграничный простор, хочется чувствовать себя в постоянном движении».

– Ларионов чем-то на тебя похож, – сказала жена. – Тоже не мог долго чем-то одним заниматься.

– А это плохо?

– Я привыкла.

Выставка Ларионова замечательная – можно увидеть весь его творческий путь. Я вспомнил музей Ван Гога в Амстердаме. Там тоже показано все от начала до конца. И еще спасибо дизайнерам выставки. Как говорит одна моя знакомая: «Это было потрясающе!»

Брускета

Идешь ты по Малой Бронной, весь такой образованный, знаешь, чем Шредингер отличается от Шелленберга, а Пикассо от Писсарро, заходишь в ресторан, читаешь меню. А в меню написано: «Брускетта страчателла с лисичками». Рядом управляющий стоит, в твои непонимающие глаза смотрит. Поясняет:

– Это хлеб с сыром и лисички. Лисички – это грибы.

Тут понимаешь, что не тому тебя в институте учили. Огорченный идешь помыть руки, а там на стене плакат на английском: «Делай это сейчас, иногда «потом» становится «никогда». Прямой намек, что понять различие между брускеттой и страчателлой нужно сейчас, а то всю жизнь будешь есть пюре с котлетой, заедая квашеной капустой.

Лефортово

Мои маршруты всегда проходили мимо Лефортова. Сегодня линия судьбы сделала зигзаг и забросила в центр очень исторического района. Петр Первый, Лефорт, Головин, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина Вторая, Павел Первый, Меньшиков… Кто-то хотел сделать тут Версаль на Яузе, кто-то московскую резиденцию царей, Павел отдал все военным.

Остались старые двухэтажные дома, Екатерининский дворец (сейчас там военная академия) и Лефортовский парк с остатками работ Растрелли. Солнечный день, на прудах голубой лед, по которому важно ходили голодные утки. Не буду много писать – получится слащаво. Будет возможность – сходите туда. Это один из старейших и красивейших парков Москвы.

В музее истории Лефортова смотритель не знал, кто такой Головин. Это без комментариев.

Аптекарский огород

Знаете ли вы, что

– Огород был заложен по приказу Петра Первого;

– Говорят, что жива лиственница, которую посадил Петр;

– Раньше это был главный Ботанический сад МГУ (сейчас филиал);

– В честь сада станция метро «Проспект Мира» раньше называлась «Ботанический сад»;

– К саду примыкает очень оригинальный и хороший ресторан «Мадам Галифе»;

– Однажды автор этого поста, не найдя главный вход, бесплатно проник в Аптекарский огород через какую-то стройку.

Лекция о Кафке

Читал Дмитрий Быков. Главное впечатление – Кафкой интересуются сотни москвичей, да так, что их не остановило позднее время и дорогие билеты. Теперь, когда будут говорить, что молодежь интересуют только развлечения и деньги, я буду недоуменно пожимать плечами и приводить в пример сегодняшний вечер.

Теперь о Кафке. Быков любит превосходные степени. Он назвал Кафку величайшим писателем 20-го века. Предтечей всего, что мы сейчас имеем. Даже соцсети – сборников незавершенных историй и недосказанных мыслей. Именно это, а не длинные романы, является эпосом эпохи.

Тут можно поспорить. Каждый хороший писатель хорош по-своему. Кафка очень хорош. По-своему. У Кафки практически все незакончено. Специально или помешал туберкулез? И да, и нет. У Кафки сюжеты неясны, тексты полны абсурда, но детали как выстрелы. Убивают наповал. Абсурд бытия. Радио изобрели, а счастья нет. Ничего не получается. Жалкая участь человека. Все начинания идут не так, как задумано. Нами управляют те, кого нельзя выпускать на верхние этажи. Человек, как новобранец на войне, – куда бежать, зачем стрелять? Мы перестали быть хозяевами своей судьбы. Нами управляет кафкинский замок, обитатели которого не представляют, как это надо делать. Кафкианские кошмары – это сны, из которых не убежать. Не проснуться с облегчением, что это только снилось. Сумасшедшие лошади несут человека, и их нельзя остановить.

Наш век – это череда закрепощений и освобождений, после которых становится еще хуже. Кафка ощущает себя связанным, но понимает, что если развяжут, то станет еще хуже. Кафка отказался от многих радостей жизни, от почти всех человеческих отношений, как голодающий, который не может найти пищу, которая ему нравится. Из жалкого бытия, из обреченности Кафка создал великие тексты.

Кто хозяин твоей судьбы?

Мало кто будет спорить, что нашу жизнь определяют случайности. От нас самих мало что зависит. Встреча с любимой, работа, путешествия – все это череда случайностей. Можно, конечно, сопротивляться, строить планы, увеличивать вероятность стать счастливым, но случай подстерегает на каждом шагу.

Вот захотел ты познакомиться с девушкой, с которой интересно поговорить. Придумал, что для этого надо пойти в курилку филфака МГУ или на выставку Ван Гога. Там ведь шансов больше, чем на танцполе дешевого клуба. Едешь ты в метро, а напротив сидит девушка и улыбается своим мыслям. Вокруг все хмурые, усталые, в себя смотрят или в телефоны. А у нее кудри, глаза озорные и улыбка. Какой тут Ван Гог! Ты выходишь не на своей станции, чтобы узнать, почему она улыбалась. А через десять лет у вас двое детей, вы разговариваете не о Ван Гоге, но это не мешает счастью.

Физиком я захотел стать после фильма «Девять дней одного года». Вернее, после того, как девчонка из соседнего подъезда сказала, что ей очень нравится этот фильм. А не скажи она, не прочитал бы я гранинскую «Иду на грозу» и может на радость знакомого родителей стал бы завсекцией ГУМа. Он и протекцию обещал.

Поиск работы, увлечения, путешествия – это у меня абсурдные случайности. Из пустых разговоров, фразы из книги, телефонного звонка, поста в соцсетях, афиши на улице, скучных мыслей в дождливый день.

И что, никто всем этим не управляет?

На пятьдесят процентов – гены. Это они определяют шило в попе или любовь к дивану. Желание узнавать новое или любовь к футболу под пиво. Но набор генов – это тоже случайность.

Но есть еще нечто большое, влияющее. Как электрическое поле. Невидимое, неосязаемее. Складывающее из миллиардов случайностей для миллиардов людей. Мы называем это прогрессом, общественным мнением, модой, популярностью… Это когда много случайностей били в одну точку, о них узнали, это засело в головах. Это как ветер. Удобнее идти, когда он в спину. Так мы и идем. Вроде как случайно, но смещаемся туда, куда дует ветер. Дураки и гении идут против ветра. Шаг влево, вправо, но потом вперед. Если их становится много, то ветер меняет направление. Теперь он им в спину. Ну и мы потихоньку начнем разворачиваться. Сейчас мы зависим от случайности больше, чем двести лет назад. Раньше ждали писем, визитов на следующей неделе, книг по почте… Сегодня мы мало что ждем, случайности сами приходят каждую минуту. Пост в соцсети, СМСка от незнакомца, звонок в дверь, тысячи новых людей на улицах.

А ветер перемен становится порывистым, меняет направление. Вроде бы незаметно. Мало ли что куда дует. Мы-то сейчас на выставку Ван Гога. Думаем, что не будет в метро девушки, которая улыбается своим мыслям.

Это я так думал, когда ехал в метро после лекции Быкова.

Что бы ни делать, лишь бы не работать

Выставка Левитана в Еврейском музее. Картины собраны из разных музеев и частных коллекций. Есть даже из моего любимого Плеса.

Сам музей в Бахметьевском гараже. Знаменитом. Проектировали Мельников и Шухов. Территория огорожена, проверка тщательнее, чем в аэропортах. На чувстве юмора и шутках не проскочишь.

Люблю Левитана. Вроде простые пейзажи, а в каждом видна мысль и настроение. Не простое фотографическое копирование. Такой контраст с тем, что я видел вчера в галерее при Новой Третьяковке. Там вроде все правильно написано, листочки видны, олени гуляют, утки плавают, а мысль одна – любой фотограф сделал бы лучше. Вот непонятно – ты писал с похмелья или в угаре влюбленности? Где твоя личность в картине. Что ты сам чувствовал? И ты еще хочешь несколько тысяч долларов за холст? Да я за сотню сделаю фотографию большего размера и будет еще красивее.

Картины Левитана перемежаются экранами, где показывают нарезки из советских фильмов. Рассказывают о схожести натур Левитана и Тарковского. Оба ранимые, поэтичные, неустроенные. Возможно. У Тарковского и правда есть потрясающие кадры. Думал ли он при этом о Левитане? Не знаю. Но выставка интересная.

Еще там выставка фотографий Саши Генциса об умирании завода ЗИЛ. Жуткие фотографии. Хотите хорошо спать – не ходите. Я работал на московских заводах, на фотографиях правда. Стояли станки, вывезенные еще из Германии. Может и надо было все сломать, чтобы построить заново.

Альбер Марке

Раз в два года люблю зайти в пушкинский музей – навестить любимцев. Если прохожу мимо, то чаще. Но не только навестить старых знакомых, но и открыть новые имена. Это легко в силу моей дремучести.

Сегодня «открыл» Альбера Марке. От его зимы в Париже не мог оторваться. Два раза возвращался. Фотографировал даже маленькие фрагменты, чтобы понять технику. Почему так запал? Причин несколько:

1. Люблю это место в Париже. Мост Сен-Мишель, Нотр-Дам…

2. Как физик люблю, когда показывают главное, пренебрегая несущественным.

3. Седина в бороде породила лень, которая мешает рассматривать множество лишних деталей.

4. Бес в ребре заставил любить картины с настроением. Тут его хватит на роту романтиков.

Короче, теперь думаю, где заказать копию этой картины. Или попросить знакомых художников нанести краски на бледную фотографию большого размера. Жизнь обрела смысл!

P.S. Кстати, Марке – любимец московского художника Константина Сутягина. В 90-е нам удалось приобрести несколько его картин. А вчера открылась его выставка.

Пивоваров

Выставка Виктора Пивоварова в Мультимедиа Арт музее, что на Остоженке. Там прекрасные серии о Москве и Флоренции (которая тоже Москва). Серия текстов «Если». И еще целый зал его живописи, вызывающей улыбку.

Пивоваров был в свое время в одной тусовке с Ильей Кабаковым. Тусовка проходила в мастерской Кабакова около Чистых прудов, в доме, где была академическая поликлиника. Художники, писатели, философы. Веселое было у них время. Тусовка продолжилась и после отъезда Кабакова. Где – не знаю. Но я бы с ними выпил.

Выставка и об этой тусовке. Очень понравилось.

Винзавод

В Москве есть несколько крутых мест – бывшие промзоны, отданные искусству. Это знаменитый Artplay, территория фабрики «Большевик», где находится Музей русского импрессионизма, Винзавод…

Сейчас о Винзаводе. Он недалеко от Курского вокзала. Давным-давно тут был пивзавод «Русская Бавария». Потом пиво исчезло, стали производить вино. В конце девяностых завод закрыли, передали художникам и дизайнерам. Ходишь по территории, а сердце замирает от вывесок: цех белого, цех красного, цех брожения…

Вот в цехе брожения, в одной из галерей сейчас проходит выставка Константина Сутягина. Он закончил Бауманский, поработал в НИИ и ушел в свободное плавание. Ушел успешно – десятки выставок, картины в Третьяковке, его знают в Европе.

Пишет он в стиле Альбера Марке, о котором я уже рассказывал. Мне нравится. Предполагаю, что многие придут в ужас и скажут, что в школе они рисовали лучше. Ну, не знаю, я бы такое и в аспирантуре не написал.

Из блокнота

Ощущение полноты жизни возникает после событий, приведших к состоянию «я еле лежу».

Все чащу слышу философское: «это зависит от того, сколько вы планируете еще прожить». Ну как им всем объяснить, что я ненавижу какие-либо планы?

Полюбил сумерки: в зеркале не видно морщин, а на оконном стекле не заметна грязь. И мысли в такое время очень романтические.

Ты живешь, пока тебя можно о чем-то попросить, и ты это сделаешь. Или не сделаешь.

Микеланджело изобразил Давида без Голиафа. Он сказал, что красоту рождает не победа, а надежда на нее. Это так. Перед началом любой работы на письменном столе у меня красота. Уровень красоты зависит от величины надежды на победу.

Люблю ездить в метро с ясной головой. Вокруг много личностей, готовых стать героями рассказов. Потом смотришь на свое отражение в стекле и думаешь, что это тоже любопытная личность, претендующая на главную роль.

Интересно жить в многоквартирном доме. В квартире вроде один, а вокруг шорохи, стуки, биополя… Все это слабое, тихое. Чувство, что ты в центре мира и даже немного им управляешь.

С возрастом приходит лень, а с ленью – дилетантство. Все время хочется проскочить на старых знаниях и навыках. Но жизнь беспощадна, постоянно заставляет учиться. Например, отмывать старый жир с газовой плиты.

Зачастили в гости блондинки с накачанными губами. Одна пригрозила капитальным ремонтом и долго проводила визуальную инспекцию батарей отопления. Другая поинтересовалась: когда я умру, то найдется ли человек, который будет за мной ухаживать? Третья немного растерялась и придумала спросить, не тут ли живет Валера? Все они были разочарованы моим молодецким видом и скромностью моего жилища.

На кухне скапливается коллекция бутылок хорошего алкоголя. Это грустный намек, что ко мне редко приходят гости. А если приходят, то непьющие.

– Включи воображение. Что бы в первую очередь сделали рабочий и колхозница, если бы сошли с постамента?

– Спросили: почему так долго не разрешали?

Он играл сам с собой в шахматы и все время проигрывал.

Тяжело с человеком-борцом. У него всё вызов, призыв к борьбе. Даже заказ блюд в ресторане.

Наивно думать, что кто-то всерьёз борется с бедностью. Если борьба закончится победой, то кто будет работать?

Он сделал ошибку, подойдя к ней слишком близко. Ему не понравился запах духов. Вторая ошибка – он с ней заговорил.

Учили, что ситуация изменится, если ты изменишься сам. Стою у раковины с грязной посудой, изо всех сил меняюсь. Посуда не моется.

– Жизнь продолжается!

– Это к тому, что вышел новый сезон сериала?

Какие мы все умные, аналитичные. Всегда знаем, когда надо было свернуть, чтобы не попасть в ту задницу, в которой оказались.

Смотришь между станциями в окно вагона метро и чувствуешь, что тебе показывают то, что знать не положено.

Бумажные книги

Зашел к дочке и увидел на полке желтые тома «Детской энциклопедии». Бумажные книги для меня сейчас только память – электронные удобнее. С томами детской энциклопедии, которые я сегодня трогал руками, прошло мое детство. И детство моих дочек.

Даже в институте я заглядывал в эти книги. Помню, как таскал в портфеле тома об истории и искусстве, чтобы читать в электричке. Пойдешь гулять с девушкой, да как ввернешь что-нибудь про немецких романтиков. Не скажу, что девушки после этого сразу в меня влюблялись, но чувствовал я себя увереннее. Во всяком случае, когда девушки начинали рассказывать о личной жизни незнакомых мне артистов, я мог небрежно пожать плечами – дескать, суета это всё по сравнению с эпохой ренессанса.

Время в большом городе

В большом городе ты не управляешь временем. Время управляет тобой. Подгоняет, заставляет нервничать, смотреть на часы, на красный сигнал светофора, высматривать в конце улицы медленный трамвай. Даже в комнате, когда вечерний свет за гардинами, ты видишь движение отблесков на стенах. Закрываешь глаза, но и тут нет покоя: проехала машина, вторая, третья…

Пытаешься разложить день по полочкам, а он раскладывается только на ожидания и перемещения. Свои и чужие.

В лесу или на берегу моря время замирает. Ты становишься его хозяином. Хочешь – потратишь полчаса на созерцание или сложишь сухие ветки и запалишь костерок. А можешь пойти к красной скале, над которой кружат чайки. Пойти, но на полпути сесть на сухой ствол, достать термос и выпить кружку крепкого кофе.

Иногда город пытается тебя обмануть. Вроде ты никуда не спешишь, улица стала пустынной, рядом возникла пустая скамейка, но это обман. Город так шутит. Он зажег где-то красный сигнал и на минуту остановил поток машин. Ты управлял только этой минутой. Она запомнится, но это все, что мог для тебя сделать большой город.

Из блокнота

Встречаешься со старым знакомым. Оказывается, он много лет почти дословно помнит наш старый разговор. Думаешь: какая скучная у него была жизнь, если он помнит такую ерунду. Неужели за все эти годы жизнь не бросала его в пучину страстей, не возносила до облаков, не дала ему радостей творчества, открытий. Неужели у него не случалось ничего, что бы отодвинуло старые никчемности в дальние закоулки памяти, а потом стерло как ненужный хлам? Потом думаешь: блин, а ведь я сам помню каждое слово, сказанное в тот вечер. Поневоле делаешь утешительный вывод: какая же хорошая память у нас обоих!

***

Решил соригинальничать. В Москве выпал снег, а я не ставлю в соцсети ни одной фотографии заснеженных улиц. Надо же чем-то отличаться от передачи «Прогноз погоды».

***

В строчках то, что автор сказал. Между строчками – что он хотел сказать. Мне нравится, когда между строчек много невидимого текста.

***

Если бы книгу «Мастер и Маргарита» написала женщина, то Маргарита не летала бы на щетке голой.

***

Дочка вернулась из Суздаля. Сказала, что Суздаль в ноябре – мертвый сказочный город.

***

Сочетание любви к порядку и лени дает удивительные результаты: понравилось пить кефир прямо из пакета.

***

Маленькое счастье: появилась возможность целый день не выходить из комнаты.

***

Читал письма Кафки к Максу Броду. Мороз по коже – как будто он про меня писал.

***

Утром телефон не узнал мое лицо. Вот что кефир животворящий с мужчиной делает!

***

Судьба забросила в Подсосенский переулок. В доисторические времена там располагалось издательство «Наука». Бывал там часто по разным счастливым поводам. Прошли годы, пришел склероз – забыл в каком здании это было. Начал спрашивать. Четверо были не из местных. Пятый тоже не знал, но зато протянул руку, представился и попросил сорок пять рублей.

***

Знаете ли вы, что на Покровских воротах стоит памятник Чернышевскому? Почему там – непонятно. В Москве он недолго жил на Волхонке. Зато неподалеку на Покровке было кафе «Что делать?» Сейчас его нет.

И чтобы два раза не вставать: прекрасного грузинского ресторана «Хорошо сидим» на бульварах тоже нет. Бульвары еще есть.

Отрывки

…он полюбил нейлоновые куртки, они позволяли быстро проскользнуть к выходу в переполненном вагоне метро.

***

…как можно любить говядину и не любить коров?

– Это ты о политиках?

***

…мужчины дарят женщинам подарки, чтобы порадовать их или откупиться.

– Или показать самому себе, какой ты крутой.

***

…я начал коллекционировать впечатления.

– Модное словечко. У тебя деньги закончились?

– Наоборот, появились. Пополнение такой коллекции дорого стоит.

– Это если воображения нет. Ты, к примеру, ходил ночью по лесу, когда падает снег?

***

…я хотел найти друга, который все будет понимать и всегда будет на моей стороне.

– Плохо искал, он в каждом зеркале.

***

…мне стало легче жить, когда я перестал хотеть кем-то стать, кого-то обогнать…

– Решил не вставать с дивана?

– Начал получать истинное удовольствие, когда на нем лежу.

***

…такое чувство, что я все уже испытал, все перепробовал.

– Чушь какая-то. В Антарктиде, например, ты не был.

– Я про обычную жизнь.

– Хорошо, я открою эту бутылку.

***

…у нас в подъезде живут интеллигентные люди, а в лифте написано «идите все в жопу».

– Очень мудрое философское изречение. Надеюсь, оно написано без грамматических ошибок.

Собакина башня

Флюгер на Собакиной башне долгие годы определял мое настроение и решения. Всегда на него смотрел, когда ждал автобуса около «Националя». Если флажок повернут в сторону института, где я работал, значит, день будет прекрасным – можно начинать рискованные эксперименты, сказать то, что давно хотел сказать.

Потом переехал жить в другой район, пересел на машину, и Собакина башня стала направлять жизнь других людей.

Сейчас флажок повернут в «нехорошую» сторону. Лучше отсидеться в темном уголке, читая, например, о противоречиях в теории эволюции.

Жаль, что жизнь так коротка. Всего не успеть. А так хочется посчитать, хватило ли времени у Мироздания, чтобы земноводные успели превратиться в млекопитающих за счет случайных генных мутаций?

Достоевский

Вуди Аллен сказал, что самые замечательные слова не «я тебя люблю», а «опухоль доброкачественная». Достоевский с ним бы не согласился. Гораздо лучше звучит, что расстрел заменен каторгой.

В Москве сохранилась квартира, где родился писатель и где он жил до 16 лет. Это во флигеле Мариинской больницы на Божедомке (сейчас улица Достоевского). Его отец работал в этой больнице для бедных и ему выделили несколько комнат во флигеле. Из Москвы Достоевский уехал учиться на инженера в Петербург, где вступил в кружок петрашевцев. Причем, в самую радикальную его часть, готовившую государственный переворот. За это его и приговорили к расстрелу. Ну а остальное вы знаете лучше меня.

Музей Достоевского в Питере богатый, с медийными эффектами. В Москве все скромно. Чувство подлинности максимально в коридоре.

Назад в детство

Появились первые признаки старости – внутри зреет что-то детское.

Помните, как в нежнейшем возрасте мы внимательно рассматривали конфетные фантики, спичечные этикетки, вывески на улицах, узоры обивки на сидениях? Я до сих пор помню все детали пылесоса «Чайка», с которым прошло детство, но даже под расстрелом не вспомню цвет ручки пылесоса, который сейчас стоит в прихожей.

А тут вдруг стал рассматривать украшения станции ВДНХ. Как в детстве. Тысячу раз я приезжал на эту станцию, но только вчера запомнил, что арки между колоннами зеленого цвета. Смотрел я на металлический цветок на одной из колонн и гадал: какой именно позировал художнику? Решил, что два: ландыш и тюльпан. Потом забраковал свое решение. Смутили виноград и два топора. Подошел поезд, загадка осталась неразгаданной.

Новая романтика

Сын друга – топ-менеджер в американской компании. Летом перемещается на мотоцикле. Зимой почти каждые выходные летает в Красную Поляну кататься на горных лыжах. С другом объездили на мотоциклах весь Вьетнам. Летает на параплане. Получил международную лицензию капитана, арендует яхты и ходит по Средиземному морю.

А я вспоминаю, как при свете костра зашивал рваную штормовку на берегу горной речки.

У окна

Я как-то написал, что глубокая задумчивость у окна в дождливый день очень сокращает жизнь.

Очень боюсь такой задумчивости. Особенно, когда под окном бурная жизнь. На первом этаже у нас «Отель на час» – если задуматься у окна, прихлебывая остывший чай, то можно увидеть множество красивых женщин и элегантных мужчин. Откусишь кусок пирога с капустой и думаешь, что жизнь проходит мимо.

Это не так, конечно. Но лучше в окно не смотреть – возле него время течет очень быстро. Особенно сейчас, когда навалилась работа, когда надо жарить котлеты и стирать половички. Когда стараешься сэкономить каждую минуту для новых приключений с чистой совестью – работа сделана, котлеты съедены, половички сохнут.

Покровский бульвар

На Покровском бульваре есть дом со скульптурами или голосовский (по имени архитектора). Обычный жилой дом в стиле сталинского классицизма. Юноша с отбойным молотком и девушка с винтовкой. Этот дом находился в центре многих событий, изменивших или украсивших мою жизнь.

Рядом улица Обуха (сейчас Воронцова Поля), куда я мотался по делам в один из институтов и где встретил друга, который сейчас в Миннеаполисе занимается разработкой новых МРТ приборов. Неподалеку Государственная Историческая библиотека, где я в дореволюционных журналах читал повести запрещенных в то время писателей. Рядом министерства, в кабинетах которых я выбивал финансирование для нашей лаборатории. В здание ЦК ВЛКСМ я попал как молодой руководитель, рекомендованный на семинар в США. Помню удивленный взгляд комсомольских вожаков – парень, ты вообще берегов не видишь? Места на семинар давно распределены среди нужных людей.