Текст книги "24"

Вечер

Смокинг был слегка мал. Ну и не то чтобы совсем. Например, пуговицы на животе не застегивались уже с год, да и бабочка слегка придушивать стала, и от пояса пришлось отказаться. А так ничего еще смокинг, без дырок и пятен.

Вот в нем я и пришел на презентацию книги земляка-министра.

На входе в банкетный зал меня обыскали. Обнаружив пухлый бумажник, пропустили.

Народу в зале было много.

Дамы были прекрасны, веселы и беспечны.

Мужчины – трезвы, хмуры и молчаливы.

Кругом слышались возгласы:

– А, Сема, привет! Как дела? Что-то тебя не видно было. Ах, на Багамах? Ах, только что с Канар?

И шепотки: «Смотри-смотри, Петров опять с новой женой». «Кто?» «Да Петров». «Смотри, и Сидоров с новой». «Кто она?» «Да это же Катька Петухова, она с моей дочкой в одном классе учится».

К столам никто не подходит. Все ждут лицо, представляющее министра-писателя.

В углу громоздятся пачки книг. Там же стоят здоровые дяди во главе со щупленьким начальником отдела культуры и по его команде вылавливают из толпы тех, кому в приглашении было предложено добровольно купить несколько книжек.

Те, кто уже побывал в руках этих молодцов, стояли столбиками и как бы отсутствовали в этом присутствии.

Стараясь держаться спиной к этому книжному углу, я попытался пробраться куда-нибудь подальше, где потемнее и народу погуще. Но эти заветные местечки были уже заняты более расторопными дядями.

Попотев так минут десять, я решил сдаться.

Будь что будет, подумал.

То есть будь сколько будет, и решительно направился в зловещий угол.

Когда я подошел, все там оторопели, даже не поняли поначалу, что я пришел именно за тем, чем они тут одаривали. Наверное, подумали, что я этот угол с туалетом перепутал – уж очень смел я был на подходе. И даже слегка меня посторонились. А когда я срывающимся шепотом объяснил, что я за шедевром, они сами превратились в столбики.

Кто-то из них выдавил:

– Это, наверное, брат Рокфеллера или зять Черномырдина.

Я, волнуясь, достал бумажник и ссохшимся горлом просипел:

– Сколько?

Они, уже отстолбеневшие, тут же сориентировались, и в их глазах засветились огоньки, как у охотников при виде добычи.

– А вам сколько?

– Чего «сколько»? – высипел я, еле справляясь со своими голосовыми связками.

– «Чего-чего?» Книг, конечно! Доброволец… – заулыбались они.

– Одну… – выдавил я и даже палец вверх поднял. Один.

– Понятно. – И сообщили начальнику отдела: – Вот, Семен Семеныч, господин берет одну тысячу. – И, забрав у меня бумажник, дали один подарочный экземпляр, а остальные пообещали прислать мне в офис когда-нибудь вскорости.

Туда же, сказали, пришлют и мой пустой бумажник.

Тут по-за лысинами и шиньонами мелькнуло лицо, замещающее министра-литератора. По тому, как народ напрягся, я понял: сейчас скомандуют «к столам!».

Столы были фуршетные.

Все начали. И я начал резво фуршетиться.

Успел выпить пять рюмок водки, две коньяка и четыре фужера чего-то красного. А под конец, когда закуски и бутылки уже уносили, успел из какой-то синей четырехгранной хлебнуть два хлебка.

Позабыл даже про свой бумажник.

Доел с книги шпроты – тарелки мне не досталось. И даже обложку облизал.

Зря я расстраивался; хорошая книга, нужная – даже масло со шпрот ее не пропитало.

Потом я пел, плясал, целовался, ругался, каялся.

А под самый конец познакомился с очень милыми людьми: мужчиной и двумя девушками, и мы уже дружной теплой компанией двинулись продолжать этот веселый вечер в литературное кафе «Тарас Бульба». Там, кстати, было и казино.

Слава Богу, перед походом на этот праздник книги я перепрятал кредитную карточку в правый носок, так что до моего разорения было еще далеко.

В «Тарасе Бульбе» нам вручили по фужеру с бесплатным коктейлем. Все выпили, и я выпил. До дна, и…

И опустилась ночь…

Ночь

Проснулся где-то не у себя.

Это «где-то» было наполнено голубым светом. Я возлежал на огромной кровати с белыми подушками на белоснежной же простыне и под одеялом из белого шелка. Правда, все это почему-то было сильно поизмято, а некоторые предметы постельного убора были буквально скручены в жгуты.

Был я совершенно голым. Но когда я увидел, что рядом со мной лежат две обнаженные девушки, меня осенило: «Я в Раю!» От испуга я зажмурился. «Как же так? Ждал, ждал смерти, а она вот. Раз – и готово! А что же будет теперь там? Как же работа, читатели, распространители, критики? И как же это я? Сам по болезни или меня грохнули? И почему я ничего не помню? Фуршет помню. Коктейль помню. А как умирал – не помню. Но раз уж случилось, так случилось… ничего не поделаешь. Ладно, хоть в Рай попал, а не… Стоп! Может, здесь, в Раю, нельзя даже думать о плохом?»

Рай… Какое приятное слово. Что ж, надо бы осмотреться в этом новом месте.

Потрогал девушек – теплые. Погладил – кожа гладкая, как атлас.

Одна зашевелилась и что-то промычала.

Я поднял голову и огляделся повнимательнее.

Голубой свет лился откуда-то из-за угла. «Там Врата райские», – решил я.

Осторожно сполз с райской кровати. Пока сползал, думал: «А почему у меня, у мертвого, так болит голова и изо рта несет как-то не по-райски?»

«Ну, ничего, – решил наконец, – это, наверное, побочный эффект при переходе из жизни земной в жизнь райскую. Надо просто выйти на райскую волю, и все побочные эффекты пройдут».

Я осторожно двинулся на четвереньках, огибая кровать, к голубому сиянию, к райским вратам. На пути зачем-то попадались какие-то земные бутылки. Причем пустые. Это я понимал по звяку.

Потом попался бюстгальтер. Потом еще один. А еще – колготки, брюки от смокинга и бабочка.

Игнорируя находки, я упорно двигался к источнику голубого света.

Наконец последний поворот…

Источником райского света оказался обыкновеннейший невыключенный телевизор.

Поначалу я никак не мог сообразить:

«А где же Рай?» – а потом все-таки понял, что это не Рай.

А ведь как было похоже!

Я осторожно оделся и вышел из райской комнаты.

Судя по длинному, едва освещенному коридору, это была гостиница.

Нашарил в кармане часы – пять ночи.

Спустился на лифте в холл.

Охранник продрал глаза, посмотрел на меня полусонно и опять закимарил.

Я вышел на улицу. Вздохнул полной грудью и увидел свою машину. В ней кто-то спал.

Я подошел, постучал по стеклу. Спящий поднял голову – это был мой водитель Михалыч.

Боже мой!

Как же мне сделалось стыдно.

Я молча сел в машину и тихо сказал:

– Домой.

Михалыч покряхтел, завел машину и по пустынному городу повез меня домой. Досыпать.

Ночь уже таяла, на востоке светало.

А я вспоминал прошедшие сутки.

24 часа минули.

Впереди новые 24. «Сколько их еще будет?» – подумалось мне.

Мы почему-то остановились у светофора, хотя кругом ни души.

– Что встали? – спросил я Михалыча.

– Красный свет, господин издатель.

Стояли долго. Может, светофор сломался, а может, мне просто так показалось.

А когда тронулись, я понял, что на сон у меня уже времени нет, и решил: поеду в клуб. Приведу себя в порядок – и опять за работу.

К любимым своим авторам, редакторам и книгам.