Текст книги "Хубара. Голаны"

Июль 1984 года. Голаны. Мир тесен. Узник

По окончанию активной фазы боевых действий в Ливане, и возвращению части задействованных там войск в Сирию, бригада Симонова вновь приступила к несению службы на Голанских высотах.

Голанские высоты, это цепь небольших потухших вулканов, пологих высот, огромных полей застывшей вулканической лавы, и участков благодатной, орошаемой многочисленными ручьями, земли. Простирающиеся на восток от Тивериадского озера и долины Хула далеко вглубь территории Сирии.

Большая часть горного плато находится на высоте тысячи метров над уровнем моря, и является территорией Сирии. Около тысячи-двухсот квадратных километров территории Голанских высот, контролируется Израилем.

На западе плато круто обрывается к берегу Тивериадского озера, на юге и юго-востоке упирается в глубокое и узкое ущелье реки Ярмук. Названное местными жителями Большим Иорданским каньоном.

На востоке, высоты плавно переходят в пустынную местность.

На севере плато ограничено горным хребтом Хермон, самая высокая горная вершина на сирийской территории достигает 1814 метров. Около семи процентов Хермонского хребта контролируется Израилем. Большую часть года горные вершины Хермон покрыты снегом, таяние которого, круглогодично обеспечивает плодородные земли Голан живительной влагой. Делая территорию плато настоящей житницей, наиболее благоприятным районом для земледелия.

Сельское хозяйство местности хорошо развито и представлено огромными садами различных сортов яблок, вишни, маслин. Ягодными плантациями малины, клубники. Развито виноградарство и виноделие.

Здесь находятся природные заповедники, красивейшие ручьи и водопады.

Ближе к горным районам, климат более умеренный, летом не очень жарко, зимой довольно холодно.

Естественно такой благодатный во всех отношениях край, не мог не стать вожделенной добычей для бесчисленных завоевателей и колонизаторов. И в настоящее время не утихают споры и войны за право обладания этим прекрасным уголком природы и жизни, на границе с безжизненной Аравийской пустыней.

Во времена Османской империи здесь хозяйничали турки и даже построили в глубине территории Сирии железную дорогу в Иорданию.

Из открытых источников следует, что после Русско-Турецкой войны 1877—78 годов на Голанах компактно проживали черкесы-эмигранты из России.

После Первой мировой войны и распада Османской империи, в Италии состоялось заседание совета стран Антанты, по распределению мандатов на управление территориями бывшей Османской империи. Декларация Лиги Наций включила Голанские высоты в состояние Британского мандата.

В марте 1923 года Англия передала Голанские высоты Франции, и те стали частью французского мандата на Сирию и Ливан.

27 сентября 1941 года Франция предоставила независимость Сирии, с условием размещения французских войск на её территории, до конца Второй мировой войны.

В сентябре 1944 года Сирия провозгласила независимость, а территория Голанских высот была включена в государственные границы Сирии. Что сделало невозможным дальнейшее создание еврейских поселений на Голанских высотах.

Весной 1948 года, сразу после объявления независимости Тель-Авивом, Лига арабских государств объявила войну Израилю, так началась первая арабо-израильская война. В ходе которой, Израиль смог отстоять свою независимость.

По результатам войны между Сирией и Израилем, Голаны остались под контролем Сирии. Там были развёрнуты подразделения Вооружённых сил Сирии, со специально созданным командованием и штабом в районе Эль-Кунейтра.

Такое состояние продолжалось до 1967 года.

На линии соприкосновения периодически происходили боевые столкновения между подразделениями противоборствующих сторон и взаимные артиллерийские обстрелы прилегающих территорий.

9—10 июля 1967 года в ходе «шестидневной» войны, израильская армия начала хорошо подготовленное, внезапное наступление. И после тяжёлых боёв заняла Голанские высоты и оккупировала территорию, в течении двадцати трёх лет принадлежавшую Сирии. Разместив на ней значительную группировку войск, проведя огромную работу по инженерному оборудованию местности и организации глубоко эшелонированной системы многоярусных укреплений и минных полей. Тем самым, создав буферную зону и район размещения войск, всего в пятидесяти километрах от столицы Сирии – Дамаска.

В октябре 1973 года Сирия предприняла попытку вернуть захваченные территории. Голанские высоты вновь стали ареной кровопролитных боёв. На некоторых участках сирийцам удалось, прорвав глубоко эшелонированную оборону, значительно продвинуться на израильскую территорию.

Имеются сведения, что на отдельных участках, подразделения Сирии вышли к Тивериадскому озеру и на рубеж реки Иордан.

Но отсутствие нужного взаимодействия, открытые фланги сирийских подразделений, вопреки приказу, глубоко прорвавшихся в оборону противника; хроническое отставание тылов с горючим и боеприпасами; в совокупности с низкой исполнительностью и желание каждого командира «стать героем», не заботясь о соседях и резервах, привели к такому же стремительному отступлению сирийских войск назад, к Дамаску.

Попытка вернуть Голанские высоты закончилась полным провалом. И только решительные действия Совета безопасности ООН, смогли остановить боевые действия и отвести израильские войска.

После всех конфликтов и войн, многострадальная земля Голанских высот густо «нашпигована» минами различного назначения, производимые многими странами мира. До сих пор, в толще земли притаились мины ещё в деревянных корпусах, терпеливо ждущие свои жертвы. Город Эль-Кунейтра, не единожды разбомблённый и обстрелянный, хранит в себе множество неразорвавшихся снарядов и мин. Он признан непригодным для проживания людей. Город мёртв!

В 1974 году в регион были введены Чрезвычайные вооружённые силы ООН. В районе Эль-Кунейтра была проведена линия разъединения воюющих сторон, создана демилитаризованная зона, которую по сей день, контролируют офицеры-наблюдатели ООН. Регулярно проводится аэрофотосъёмка положения войск, самолётом-разведчиком международной организации.

1981 году Кнессет Израиля принял «Закон о Голанских высотах», где в одностороннем порядке, был провозглашён суверенитет Израиля над этой территорией. Аннексия была признана недействительной Резолюцией Совета Безопасности ООН в декабре 1981 года.

После поражения в войне 1973 года, проанализировав её горькие уроки, сирийское руководство предприняла серьёзные меры по укреплению защищённости стратегически важных для страны Голанских высот. Здесь была сконцентрирована мощная группировка войск, и построена современная система глубоко эшелонированной обороны.

Израильская сторона также постоянно совершенствовала инженерное оборудование захваченных территорий, размещая там всё новые и новые военизированные поселения.

Весной и летом 1982 года некоторые подразделения сухопутных войск Сирии с Голанских высот были переброшены в Ливан и участвовали в боевых действиях против Цахал.

С окончанием активной фазы боевых действий в Ливане, большая часть сирийского воинского контингента была возвращена в пункты постоянно дислокации. Но некоторые бригады по-прежнему оставались там, в составе межарабских сил по поддержанию мира в Ливане.

В связи с этим, боевые задачи бригад, расквартированных на Голанских высотах, изменились и требовали уточнения на местности.

Через неделю по возвращению из отпуска, Симонов, с другими советниками командиров бригад, под руководством советника командира дивизии полковника Томанчук, несколько дней выезжали на местность, в так называемые «полевые поездки», по уточнённым задачам своих бригад. Где назначались новые разграничительные линия, районы обороны, рубежи проведения контратак и решались вопросы организации взаимодействия.

Затем вместе с начальником оперативного отдела бригады полковником Сами, начальниками инженерной, химической службы, командиром артиллерийского дивизиона и командиром батальона второго эшелона, Володя, с помощником Рустамом, объехал новые районы размещения этих подразделений. Нельзя было сказать, что районы были вообще новыми, просто к тому, что уже было, «прирезали» часть района обороны соседней бригады, оставшейся в Ливане.

По случаю такой поездки, Володя взял в штабе дивизии арабского переводчика Бассима.

Ещё ранее, два года назад по приезду в Сирию, знакомясь с боевыми задачами бригады, Симонов заинтересовался оборудованием взводных опорных пунктов в условиях пустынной местности.

Согласитесь, что на местности, не имеющей каких-либо естественных укрытий, кроме невысоких, почти идеально круглых горок над кратерами уснувших вулканов, замаскировать и спрятать от глаз противника, к примеру, танк, практически невозможно. В век штурмовой авиации, вертолётов огневой поддержки, когда на снимках со спутника, можно прочитать даже номера автомобилей стоящих на перекрёстке, спрятать какой-то более крупный объект, или элемент обороны, не представляется возможным. А коль такие объекты спрятать нельзя, надо сделать такое их количество, чтобы среди запасных и ложных, легко можно было спрятать истинные.

Опорный пункт танкового взвода, размером двести на триста метров, представлял собой, высокую насыпь по кругу, за которой по всему периметру была оборудована дорожка для движения танков. С таким расчётом, что танк, находящийся на дорожке, был невидим для наземного противника. Через определённые расстояния, на дорожке возвышались небольшие площадки, въехав на которые, корпуса танков были по-прежнему не видны противнику, но, повернув башни в сторону брустверов, можно было, произвести выстрел и, повернув башню в исходное положение, съехать вниз, и спрятаться за насыпь.

Такой способ стрельбы в переводе с арабского обозначал «карусель». Недалеко от дорожки оборудовались танковые окопы и блиндажи для экипажей.

Самое главное, таких «кругов» было очень много, и перемещаться с одного на другой можно было по вырытым в земле коридорам, являющимся одновременно и противотанковыми рвами, между опорными пунктами.

Экипажи и взвода могли менять позиции и держать круговую оборону. При необходимости, танкистам придавалась пехота.

Такая система обороны не требовала больших затрат, была продуманной и, в данных условиях местности, наиболее эффективна.

Конечно, обезображенные ямами поля не приносили особой радости местным «феллахам» – земледельцам, тем не менее, вокруг этих гигантских кругов и внутри, пахали землю и растили урожай. Военные старались причинять как можно меньше вреда и неудобства трудолюбивым землепашцам.

Ближе к обеду, работа с арабскими офицерами была закончена, и они вместе с усатым полковником Сами уехали. Володя решил не возвращаться назад в бригаду, до Самейна было гораздо ближе к тому же он хотел посмотреть новый тыловой район.

Одна из высот, которыми заканчивалось Голанское плато, идеально подходила для развёртывания тылового пункта управления бригады. Среди переплетения пожелтевших растений, просматривалось какие-то сооружения. То ли амбразуры дотов, то ли смотровые площадки.

Аббас пояснил, что во время войны 1973 года, наверху размещался какой-то крупный сирийский штаб, чуть ли командный пункт президента. В ходе израильского наступления на столицу он был захвачен, а при выводе израильских войск, взорван.

С северной стороны на гору вела едва накатанная грунтовая дорога. Поднявшись выше, среди нагромождения скал, Володя увидел довольно большую площадку для транспорта. Прицеп без колёс, ржавые бочки с остатками солярки, рифлёный сарай, закрытый на сломанный висячий замок, убогая печь, сложенная из плоских камней, говорили о том, что когда-то тут жили люди.

Дальше пришлось подниматься пешком. Выложенная камнями дорожка привела к металлической двери, вмурованной в скалу. Она оказалась незапертой. На удивление бесшумно, ржавая дверь открылась, за ней обозначился тёмный коридор, ведущий куда-то вверх, откуда пробивался неяркий свет.

Симонов, стараясь не шуметь, передёрнул автомат, Рустам тоже вытащил свой пистолет, Аббас и переводчик осторожно шагали сзади. Молча, пошли по коридору, опасливо оглядываясь по сторонам. Кругом было тихо, только сверху по коридору доносились какие-то бухающие звуки. Наконец, стало слышна арабская музыка, и негромкий разговор. Пришлось идти ещё более медленно и осторожно.

На широкой террасе, вырубленной в скале, шипела походная газовая плита, на которой, попыхивая паром, стоял закопчённый чайник. И громко играл маленький обшарпанный магнитофон. На коврике, по-арабски скрестив ноги, спиной к пришедшим, расположился мужчина в серой военной форме, с засунутым за ремень брюк пистолетом. Другой, совсем молодой парень, сидел лицом к своему товарищу, держа в руке маленькую кофейную чашечку.

Внезапное появление гостей, застало их врасплох. На лице молодого отразился испуг, он чуть не выронил свою чашку. Сидевший спиной попытался повернуться, но Абасс прикрикнул на него и он застыл в своей позе. Абасс, нагнувшись, вытащил его пистолет и за шиворот поднял мужчину.

Рустам, обойдя плиту, обыскал молодого, оружия у него не оказалось.

– Кто вы? – спросил Симонов, – ваши документы!

Мужчины молчали.

– Наверное, это дезертиры? – предположил Бассим, обращаясь к Симонову. И то же самое, сказал по-арабски.

Мужчины заговорили, перебивая друг друга.

– Это отец с сыном, говорят, что живут в деревне под горой, – перевёл Бассим, – отец уже старый для службы, а сына ещё не призывали. Они земледельцы и ещё держат овец.

Только тут Симонов заметил подстилку из соломы, навоз, клочки шерсти и устойчивый запах баранов.

– Они, что баранов тут держат? – спросил Симонов. Бассим перевёл.

– Да, стадо небольшое и на ночь они загоняют его сюда. Всё равно помещение никому не нужно.

– Откуда у вас оружие? – спросил Володя, прекрасно понимая, что достать оружие в постоянно воюющей стране, не проблема. Хотя за это, можно было, запросто, угодить в «сиджен – тюрьму».

– Нашли на поле, он ржавый был, – как он и предполагал, ответили крестьяне.

Уловив по произношению, что Симонов не араб, старший спросил переводчика, кивнув в сторону Володи:

– Он еврей? Вы израильтяне?

Симонов понял сам и ответил:

– «Ля – нет!»

– Французы?

Володя промолчал. Покрутив в руках изъятый ПМ, Симонов сказал Рустаму:

– Посмотри, пистолет-то, как новый, не пятнышка ржавчины. В какой же земле, он лежал и с какой войны? На клеймо глянь – явно китайский!

Аббас тщательно обыскал мужчин, больше никакого оружия не обнаружилось. Оставив его охранять задержанных, с Рустамом и переводчиком Володя пошёл осматривать помещение.

Пещера была вырублена в скальном грунте. С одной стороны в стене были сделаны окна, больше похожие на бойницы, выходящие в направление Израиля. По другую сторону довольно широкого коридора, располагались несколько помещений, напоминающих или келья, или камеры, или маленькие сарайчики. На некоторых сохранились ржавые решётчатые и металлические двери.

– Прекрасный командный пункт, – прикинул Симонов, – можно и противотанковые средства разместить. Местность просматривается километров на пять, – «стреляй – не хочу!» Одно плохо, эти фортификационные сооружения, как пить дать, обозначены на всех израильских картах с точной привязкой координат. И по ним будет нанесён один из первых артиллерийских, или авиационных ударов.

Коридор упирался в осыпавшиеся камни.

– Израильтяне, уходя, взорвали! – напомнил Бассим.

Железная дверь в последнюю перед завалом комнатушку, оказалась запертой. В задвижку вместо замка, был втолкнут массивный кованый штырь, из-за двери доносились какие-то звуки.

– Может, новорождённых ягнят держат? – предположил Рустам.

Штырь с трудом выбили камнем. Все отошли, Рустам, стоя сбоку, попытался резко распахнуть дверь, но смог открыть её, только наполовину. Из темноты послышалось неясное мычание, похожее на плач.

– Рустам, приведи сюда старшего мужика, – приказал Симонов, – да будь осторожен, пускай Аббас ему сначала руки свяжет, его же ремнём. Заодно посмотри, – может у них в вещах и фонарик найдётся.

Вскоре, подталкиваемый Рустамом, пришёл отец.

– Спроси у него, кто там закрыт? – сказал Симонов Бассиму.

– Он говорит, что не знает, они уже несколько дней не были тут.

– Они, то говорят, что каждую ночь сюда скотину пригоняют, то рассказывают, что давно тут не были? – засомневался Симонов.

Бассим перевёл его слова хмурому мужчине. Тот неожиданно упал на колени и завыл в голос, что-то, быстро говоря, хватая Симонова за руки и повторяя «сиди, сиди – господин, господин!»

– Что он говорит? – спросил Володя.

– Клянётся, что несколько дней назад, вечером, один знакомый из деревни, привёз на красивой машине парня, который сейчас сидит там. Парень спал, знакомый сказал, что он пьяный, чего-то напился, или обкурился, стал безумным и его надо несколько дней держать взаперти. Попросил посмотреть за ним и обещал хорошо заплатить. Дал пистолет, сказав, если тот попытается убежать, его надо убить. Прошло уже три дня, а знакомый, уехав на той красивой машине, так и не появился. Теперь они с сыном не знают, что делать?

Аббас привёл сына пастуха, вместе с ним вытащили из кельи на свет божий окровавленного молодого человека. Его некогда модный и дорогой костюм, был вымазан грязью и рвотными массами. Судя по всему, связанный пленник, несколько дней оправлялся по большой и малой нужде, не снимая брюк. От парня исходил ужасный, вызывающий тошноту запах. Рот и глаза были заклеены широкой, коричневой лентой-скотчем.

Когда Аббас перерезал верёвки и с трудом сорвал ленту, человек полными ужаса глазами огляделся по сторонам, не понимая, где находится. Не в состоянии стоять, упал на бок, зарыдал, содрогаясь всем телом, захлёбываясь слезами, повторял одно и то же.

– Что он бубнит? – спросил Симонов переводчика.

– Просит его не убивать. Предлагает забрать деньги, доллары и машину, но только не убивать. Он сын богатого человека, отец заплатит за него любые деньги. Обещает никому не рассказывать, где был, и кто мы, – перевёл Бассим, – вероятно, он считает нас тоже бандитами.

– Пока не говори ему ничего о нас, – приказал Володя.

Отца и сына по приказанию Симонова закрыли в той же самой келье. Пожилой крестьянин, подвывая, молился, стоя на коленях и вознося вверх руки.

Недавний пленник сел спиной к стене и со страхом глядел на людей, не зная, что от них ожидать. Затем, с помощью Аббаса, доковылял до газовой плиты, ближе к свету, и обессилено присел на коврик земледельцев. Переводчик налил ему чай, молодой человек одним махом выпил целую кружку, схватил ещё тёплый чайник и начал пить, обливая водой лицо и грудь, не обращая внимания ни на кого.

– Передай Аббасу, пускай едет в штаб бригады зенитчиков, мы около неё недавно проезжали, оттуда позвонит в дивизию и вызовет военную полицию, – приказал Симонов Бассиму. – А этого друга спроси, кто он такой и, как сюда попал?

Бассим перевёл недавнему пленнику Володины вопросы. Когда он стал переводить ответы, Симонову показалось, что пленник как-то прибодрился и иногда отвечал на вопросы, не дослушав их перевод на арабский.

Молодой человек рассказал, что учится за границей, домой в Сирию недавно приехал в отпуск. Родители живут в Латакии, отец известный в городе бизнесмен. Молодой человек решил съездить в Мекку, помолиться всевышнему, но оказался вот здесь, в этом грязном хлеву и таком ужасном виде.

Неизвестные люди избили его, ограбили и собирались убить, требуя выкуп.

И тут Симонова, как осенило:

– Бассим, поищи-ка у этих «бедных дехкан» воду, и дай обмыться несчастному паломнику.

Поискав в ближайших кельях, переводчик принёс пятилитровую ёмкость с водой и полил на руки пленника. Молодой человек вымыл руки и лицо, с громадным синяком под левым глазом.

– Продолжим? – спросил Бассим.

– Мне кажется, что твоя помощь нам больше не понадобится, – усмехнулся Володя, – насколько я помню, наш гость неплохо говорит по-русски.

– Не так ли? – обратился Симонов к недавнему пленнику, – расскажите все, как было, на моём языке. Мы же с вами, помнится, встречались в Москве, возле касс Аэрофлота? Вы тогда поразили всех присутствующих глубоким знанием «великого и могучего»!

– Я тоже вас узнал. И мы действительно встречались в Москве, при неприятных обстоятельствах. Но, как у вас говорят – «кто старое вспомнит…». Мы даже летели в Дамаск, как выяснилось, одним самолётом.

Старательно подбирая слова иногда прибегая к помощи переводчика, он продолжил рассказ:

– Приехав, домой к отцу, я устроил небольшой мальчишник со своими школьными друзьями. Они все, как и я, учатся заграницей – в Лондоне, Орегоне, Колорадо. Не виделись несколько лет, вспоминали былые проделки, веселились и немножко перебрали спиртного, – молодой человек замолчал, вопросительно взглянув на Симонова.

– Продолжайте, продолжайте я вас слушаю, – подбодрил Володя.

– Мой отец известный в стране бизнесмен, – продолжил бывший пленник, – человек старых понятий и традиций, все молодёжные взгляды на мир и религию неприемлемы в нашей семье. Отец, неожиданно приехавший в загородный дом, где мы отдыхали, был поражён и оскорблён до глубины души. Утром состоялся нелицеприятный разговор, отец пожелал, чтобы я поехал в Мекку, где под присмотром его старых друзей, пробыл бы до конца каникул. Молитвами и служением очищая себя от греха, возвращаясь на путь истинный. В противном случае, моя учёба в Советском Союзе будет закончена. Зная твёрдый нрав отца, ничего другого не оставалось, как согласиться, – молодой человек налил воды в помятую кружку и залпом выпил. – Извините! Меня не кормили и не давали воды все эти дни! – помолчав, продолжил свой рассказ. – Отец разрешил взять одну из его машин, и я выехал в Саудовскую Аравию. Путь лежал через Дамаск, куда я приехал к вечеру. В гостинице, на своё несчастье, встретил ещё одного друга, разговорились, он обещал показать мне некоторые «интересные места» старого Дамаска. Поехали на моей машине. Остальное помню плохо, какие-то люди в накуренном зале, полуголые женщины, усаживающиеся на колени, мы что-то выпивали, закусывали, курили кальян. Очнулся в этом вонючем гадюшнике, связанный, с заклеенными глазами и ртом. А я, как на грех, простыл перед отлётом из Москвы, и нос заложило – думал, задохнусь! Но потом смог проделать в плёнке небольшую дырку через неё и дышал, – вновь налил кружку воды, не останавливаясь, выпил. – Я благодарен вам за своё спасение и до конца жизни буду вас помнить!

– Сейчас сюда приедет полиция, и вы подробно всё повторите, – выслушав его сбивчивый рассказ, ответил Симонов. В качестве свидетелей, если понадобится, могут выступить мой водитель и арабский переводчик.

Минут через сорок примчался начальник военной полиции майор Аднан. Симонов коротко рассказал о происшествии и попросил не упоминать в следственных документах его, как свидетеля, – он гражданин другого государства, и пока дело дойдёт до суда, возможно, уже уедет в Советский Союз.

Аббас и Бассим остались для следственных действий, Симонов на своей машине приехал в Самейн и доложил о происшедшем руководителю коллектива. Позже Аббас рассказал, что дело передали в гражданскую полицию. Машину так и не нашли, вероятно, её угнали или в Ливан, или в турецкий Курдистан.

Чем дело закончилось для студента московского ВУЗа так и осталось тайной. Бассим, как бы между прочим, обмолвился, о появившихся в местной печати предположениях, что похищение студента организовал сам отец. Желая таким образом, продемонстрировать сыну, чем может закончиться его очередная «шалость».