Текст книги "LOUNA. Грязные гастроли"

Глава 6

В пять утра около гостиницы на окраине Саранска стояло несколько невыспавшихся тел. Участники команды LOUNA почти одновременно выгрузились из своих номеров и спустились вниз. Выход из гостиницы всегда происходит без предварительных ласк, вроде «встретимся во столько-то в лобби». Все знают, когда отъезд, и сами следят за собой. Никого отдельно не будят и не подгоняют. Вся координация происходит в Telegram-чате «Чистые гастроли», и общение там ведется только по делу. Никаких прикольных ссылочек, даже стикеры стараются не использовать. Андрей Бока каждый день выкладывает тайминг: во сколько транспорт из гостиницы, чек, выезд из клуба, поезд и так далее. Все четко, без воды. К слову, для этой самой воды, самых откровенных фотографий, мемов и обсуждений есть чат «Грязные гастроли», который не так давно был переименован в «Газовые гастроли». Словами «газ» и «газовый» на сленге группы LOUNA обозначается днище, провал, крайняя степень неодобрения. В каждом коллективе есть свои характерные словечки, и LOUNA тут не исключение. Более того, у них есть даже своя манера говорить. Но об этом позже.

Общий настрой утренней хмурости и ворчливости нарушал только пьяный Никита Краснов. Светорежиссер группы хаотично покачивался и пел: «Нун либе киндер гибт файн ахт. Ищ бин ди штимме аус дем киссен!» Им с Панком не удалось поспать этой ночью. По возвращении из клуба они решили сходить поесть в заведение под названием «Рок кафе». Оно находилось здесь же, в здании гостиницы. Название очень странное, потому что к рок-музыке этот кабак не имел никакого отношения. Парни сами не заметили, как накидались в процессе потребления пищи, но это было не самое интересное. Внешний вид чуваков привлек внимание гопарей за соседним столиком. Надо сказать, что Панка не просто так панком прозвали. Андрей (Панк) Севиев – крупный парень с ярко выраженным ирокезом и многочисленным пирсингом в ушах и на лице. Начался вялый, но достаточно гнилой базар на тему внешности и уместности подобных имиджевых решений в таком скромном провинциальном городе, как Саранск. Скандал парням был не нужен. Второй город тура, куча работы впереди, и если затевать драку, то непонятно, чем она может закончиться. Чуваки рассказали, что они артисты, сейчас на гастролях и все такое. Чтобы окончательно исчерпать конфликт, Краснову пришлось петь Rammstein в караоке.

Дорога до вокзала пролегала по сонным улицам Саранска, плотно окутанным холодным, осенним туманом. Наш автобус обгонял одинокие поливальные машины, наводящие знаменитое саранское благоустройство. Настроение – полная противоположность вчерашнему выезду из нижегородской гостиницы. Раннее утро – это вообще тяжелое время. А если выходишь из холодного номера и садишься в холодный же автобус, то никакая позитивная песня на ум не приходит. В голове звучали тоскливые, депрессивные строки: «Туман, туман на прошлом, на былом. Там далеко, за туманами наш дом».

Нужная нам платформа Саранского вокзала пребывала в состоянии частичного ремонта. На треть длины она была разобрана и заставлена паллетами брусчатки и мешками с цементом. Везение нас подвело – нужный вагон остановился прямо напротив этой стройки, и мы потащили свои пожитки ко входу, матерясь и ломая ноги.

– Так, запоминаем места! – кричал Бока, пока проводница сверяла паспорта музыкантов со своим списком пассажиров.

Гремя чемоданами и матерясь, артисты топали по проходу. Когда садишься в поезд в шесть утра, не потревожить остальных пассажиров невозможно. Мое место было в соседнем вагоне. Бока предупреждал меня об этом еще на стадии подготовки тура, но сразу успокоил, что остальные переезды будут в одном вагоне с группой.

Я нашел свое купе, быстро постелился и лег на верхнюю полку, решив, что остальные поступят так же. Это казалось самым логичным решением в такое время суток. Спать хотелось невероятно. Я уже начал отрубаться, когда услышал звук входящей эсэмэски. Ничего важного в такое время мне никогда не приходило. Потом посмотрю. Через минуту пришла еще одна. Какая настойчивость. Неужто банк требует платеж по кредиту? Они могут и ночью прислать. Ничего не случится. Потом прочитаю. Ничего… Важного…

Я проснулся от того, что подо мной разворачивалась какая-то странная драма.

– Ты чего тут жарахаешься?! – женщина со странным говором отчитывала пухлого мальца лет десяти.

– Да ничего, я просто.

– Ты тут не ыдын. Люди вон спят.

Я понял, что женщина охраняла мой покой. Надо было вставать, пока пацан не огреб уже по-серьезке. Взял телефон, открыл сообщения, там два смс от Вита: «Вова, ты где?» и «Ты историю пропускаешь)». Я вышел в коридор и позвонил последовательно Виталику и Бока. Ни тот, ни другой не отвечали. Ясно, понятно. После сна немного болела голова. Не сказать, что боль была сильная, но достаточная для того, чтобы постоянно напоминать о себе.

Поезд снизил скорость и остановился на какой-то небольшой безымянной станции с низкой платформой. Надо было чего-нибудь поесть и, возможно, выпить пивка. Ехать предстояло до самого вечера. Я вышел на платформу и огляделся. Ко мне тут же подбежали торговцы и стали предлагать все – от картошки с мясом до сушеной рыбы и банных веников. На таких станциях обычно представлен большой ассортимент товаров. Оказалось, что за пивом надо было идти в магазин за пределами вокзальной территории. Получасовой стоянки поезда было достаточно, чтобы обежать этот городок по периметру, но все равно шанс просрать отправление и остаться в этой перди невероятно бодрил. Я сжал булки и быстро зашагал в конец платформы. Пульсация в голове усилилась. Пересек пути по настилу, дальше сквозь дыру в заборе, перешел через дорогу по вытертой зебре, и вот он магазин. Обратно я возвращался уже спокойнее, отяжеленный большим шуршащим пакетом с десятком банок по ноль пять.

Поняв, что поезд остановился и можно сходить покурить, парни стали очухиваться и вылезать наружу. Наконец, я их нашел. Раньше это было невозможно, так как двери в купе не подписаны, а на телефоны никто не отвечал. Никита Краснов подошел и протянул руку, но Живодер резко отдернул свою со словами: «Подрочил, стопудово. Правило десяти минут, забыл? Чтобы семенная жидкость успела высохнуть». Я пожал руку Краснову, но шутку звукача оценил. Меня давно занимал вопрос, стоит ли здороваться за руку в том случае, если ты спал с человеком в одном доме, поезде или вроде того. Мне всегда казалось, что рукопожатие – это какое-то очень важное, основательное приветствие, а в таком случае достаточно обычного «привет» или «доброе утро».

Оказалось, что при посадке в Саранске не все легли спать. Чуваки плотно забились в одно купе и распили несколько заготовленных бутылок водки. То есть к тому времени, как остальные россияне только приходили в свои офисы и беззвучно пукали в стул, настраиваясь на трудовой день, группа LOUNA почти в полном составе пребывала в кал. Только к одиннадцати утра, не имея больше сил, чтобы сидеть, и спиртного, чтобы пить, они разлеглись по полкам. Похоже, что мое пиво оказалось очень кстати.

Второй день рождения группа отмечала сольными концертами в столицах. Московский клуб «Точка» забили до отказа. Успешный альбом и ротация на «Нашем радио» сделали свое дело. Одним из гостей на концерте стал Саша Растич, лидер группы «7раса». Чуваки хотели исполнить с ним трек проекта Mo Jah Head, в котором играл Дэн Хромых (TRACKTOR BOWLING), Алексей (Проффессор) Назарчук («Слот»), Владимир Кравченко из питерской группы Scang и Саша Растич. Песня с припевом «В царстве криминала и моральных развалин должен ли быть рок остросоциален?» хорошо ложилась в общую канву концерта. Хотелось познакомить слушателей с добротными образцами альтернативы начала нулевых и конкретно с этим треком, в котором Саша очень четко донес мысль о том, что рок – это музыка протеста. Эта песня очень четко перекликалась с посланиями, которые доносила группа LOUNA в своих текстах. Но внятно сыграть этот трек не удалось. Растич перед концертом как-то не очень аккуратно накидался и на сцену вышел уже тяжело раненым. Слова он не помнил, и аудитория просто не поняла, в чем прикол. Многим из тех, кто пришел на концерт, Растич в принципе был незнаком в силу разницы поколений, а тут еще и текст песни непонятен. В целом выстрел получился мимо.

Саша Растич (группа «7раса»)

Хотелось, чтобы сыграло больше участников проекта Mo Jah Head, но Проффессор, хотя и был на том концерте, не изъявил желания с нами сыграть. Не помню по каким причинам. В итоге сделали все силами группы LOUNA. Но, приехав в клуб, я встретился с виджеями телеканала A-One, и они начали меня бодрить: «Спасибо за наше детство и юность, мы выросли на твоих песнях». Я как-то расчувствовался и начал прибухивать с ними, а песня была ближе к концу программы. Очнулся в гримерке, слышу, что трек уже начался. Будучи уже достаточно пьяненьким, ломанулся на сцену. Первый куплет на автомате спел, второй забыл, но показал жестами музыкантам, чтобы играли дальше, сейчас я вспомню. В итоге ничего не вспомнил, спел еще раз первый куплет, а третий уже нормально исполнил. В целом получилось достаточно скомкано. Вообще у меня часто такое бывает. На своих концертах я не пью вообще, а когда ты гость, то есть соблазны.

В самом начале, когда группа LOUNA только зарождалась, Вит говорил, что они тоже играют постгранж и предлагал замутить что-то вместе. Но я послушал пару вещей, и мне это не показалось постгранжем. Для меня это был тот же «Трактор», только более социально-политически ориентированный, а по музыке чуть упрощенный и форматный. У нас и политические взгляды разные. Я считаю, что революция должна в первую очередь происходить в головах, а не на площадях. В целом не срослось у нас с коллабами.

После битка в «Точке» LOUNA приехала в Питер и сразу немного скисла на автограф-сессии. Обычно бывает так: музыканты рассаживаются на фоне спонсорского логотипа, и, когда открываются двери, перед ними выстраивается толпа желающих получить автограф. В магазине «Зона звука» поклонников группы оказалось от силы человек тридцать. После московских аншлагов музыканты уже успели привыкнуть к вниманию, и такой игнор в северной столице подействовал отрезвляюще. Город на Неве продолжил удивлять столичных музыкантов и дальше. Когда они приехали в клуб «Орландина», оказалось, что у местной барабанной установки вообще нет стоек. Технический райдер «Луны» организаторы часто не читали, а если и читали, то все равно игнорили. Этим можно объяснить наличие гитарного комбика без динамиков на одном из предыдущих концертов. Леня стал звонить Даниле Светлову из Amatory и просить помощи. Тот сразу подорвался и привез стойки на своей старенькой BMW, чем очень выручил коллег. Публики на концерте было в три раза меньше, чем в Москве, но это как раз было нормальным. Такая же пропорция присутствовала на концертах «Трактора» и, если забегать вперед, сохранилась у «Луны» спустя годы.

Были и приятные впечатления от этой поездки в Санкт-Петербург. Это крутой хостел «Friends». Они и не знали, что можно так прилично ночевать за мелкий прайс.

Дмитрий Петров, который активно работал с группой, любил очень шумно отметить свой день рождения по месту жительства в Черноголовке. Он устраивал тусовку, которую называли «Петров Фест». Ставил аппарат, разворачивал шатры, выставлял мангалы и накрывал царскую поляну. Там тусили все виджеи телеканала A-One и куча приглашенных артистов.

– У нас не было инструментов, и мы играли на чужих гитарах, – рассказывал Вит. – Мы были просто в адище, а Сереже инструмента не досталось, поэтому он просто «рубил» на Air Guitar, то есть вовсе без гитары. Таких тусовок было несколько, и каждый раз это был ад. Как-то нашу тусу в ночи пришли накрывать скины. А мы были настолько пьяные, что не знали куда бежать. В итоге вышли на какую-то остановку на окраине города и поняли, что нам оттуда не выбраться.

– Я позвонила Леше Шеметову, и он среди ночи приехал за нами в Черноголовку, – сказала Лу. – Если бы он не помог, то непонятно, что бы там с нами было вообще.

Песня «Бойцовский клуб» шестнадцать недель провела в чарте «Нашего радио» и даже поднималась до второго места. После этого «Луну» просто обязаны были пригласить сыграть на брендовом фестивале радиостанции в Большом Завидово. К тому же за них топил все тот же Борис Барабанов. Возможно, он чувствовал, что LOUNA – это та самая молодая кровь, которая так необходима достаточно консервативной радиостанции. Их действительно пригласили на фестиваль и поставили на главную сцену. Команда, которая сыграла свой первый концерт всего два года назад, была заявлена в одной обойме с вечными рокерами земли русской вроде «Алисы», «Крематория», «Сплина», Гарика Сукачева и ДДТ. Причем их сет был не с утра, как должно быть у молодых и перспективных, а в пятом часу, когда на главную сцену выходят уже более именитые команды.

Но есть такой фактор, как «закон подлости». Когда ты долго трудился и кажется, что вот-вот тебе перепадет кусочек вселенского ништяка, появляется этот долбаный коэффициент. Незадолго до фестиваля начались нездоровые движения, намекающие на то, что мероприятия может не быть. Возможно, организаторы «Нашествия» не успели кому-то занести. Может, еще что-то. Но исполняющий обязанности губернатора Тверской области Андрей Шевелев объявил угрозу африканской чумы свиней, в связи с чем необходимо было отменить все массовые мероприятия, включая «Нашествие». Правда, он забыл отменить молодежный политический лагерь «Селигер», но это скорее всего совпадение. Самое интересное, что экзотическая болезнь не передается людям. Скорее всего, государственный муж переживал, что на рок-фестиваль съедутся тысячи животноводов, которые потом развезут заразу по стране и устроят массовый падеж домашнего скота. Руководство области уже выпустило официальный запрет, и ситуацию удалось переломить только за две недели до мероприятия.

Как это обычно бывает в России, неразрешимые проблемы с крупными чиновниками можно решить только привлечением еще более серьезных персонажей. Неизвестно, чего это стоило организаторам «Нашествия», но за фестиваль впрягся серый кардинал Кремля, заместитель главы Администрации Президента Владислав Сурков. Это был человек, отвечавший за всю внутреннюю политику в стране. Возможно, за полгода до выборов президента скандал с отменой самого крупного рок-фестиваля властям был просто не нужен. Истинные мотивы государственного мужа остались неизвестными, но после звонка Суркова тверская администрация включила заднюю и разрешила проведение «Нашествия» в запланированные ранее сроки. Африканская чума свиней была повержена. Тверской прецедент стоит занести в учебники по ветеринарии, как пример самой эффективной борьбы с этим опасным заболеванием.

– На сцену «Нашествия» я выходил уже звездой, – Сергей Понкратьев сидел и поправлялся пивком. При посадке в поезд у него сработал какой-то тумблер, и установка не пить в туре отключилась. Теперь это был обычный Сережа в гастрольном режиме. Темные очки в любое время суток, одно ухо всегда занято плеером. – До этого для меня пределом успеха было попадание на телеканал A-One. А тут мы сразу на ступень выше скакнули.

– Меня там потрясли масштабы и размах мероприятия, – Рубен тоже взял пивко из моего пакета, но перед этим очень вежливо спросил разрешения. – Сильно давила ответственность, что мы должны выйти и круто вдарить, чтобы все старперы офигели. И я так переволновался, что в первой же песне дико налажал.

– После концерта мы стояли с Витей за сценой и чуть ли не обнимались, – продолжал Сергей. – Я ему говорю: «Ты же понимаешь, что у нас все получилось?!» А он такой: «Да! Да!» Мы тогда подумали, что пришли к успеху и теперь нас ждут гастроли с полными залами. На самом деле до этого еще было ой как далеко, но в тот момент мы об этом не знали.

Фан-клуб LOUNA как мог старался расшевелить публику перед главной сценой во время сета своих артистов. Чуваки жгли фаеры и замутили приличный слэм. До того как они вступили в дело, публика просто качала головами или кидала козы в лучших традициях русского рока. Но самое важное для группы было даже не то, что они выступили на главной сцене перед несколькими тысячами человек, а то, что это выступление транслировалось в интернет на огромную аудиторию. Это мощная рекламная площадка для команды, которая планирует плотно гастролировать по стране. Тут важно было не только хорошо выглядеть, но и круто прозвучать, чтобы слушатели в самых отдаленных населенных пунктах России прониклись их музлом и потом, когда группа доедет до них с туром, пришли на концерт. Поэтому LOUNA с самого первого «Нашествия» не игнорировала саундчек. Обычно он проходит в четверг перед фестивалем.

– У нас сразу появилась традиция ходить на альтернативную сцену. Мы считали, что на главной дико скучная тусовка. К тому же мы там еще никого не знали, – продолжал Сергей.

– Тогда же у нас была первая взрослая пресс-конференция, – Вит совсем недавно проснулся, и, судя по всему, ему было нехорошо. – Полный зал журналистов, они что-то спрашивали. До этого мы с Лусей только раз участвовали в пресс-конференции «Нашествия». Это было в 2006 году, когда Дэна Хромых отоварили омоновцы.

Ксения Зацепина (PR-менеджер LOUNA 2009–2012 гг.)

Меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Будто это параллельный мир, и это все происходит не с тобой. Группа, которой всего ничего, играет на главной сцене самого большого рок-фестиваля страны. Мы об этом даже мечтать не могли. Было общее ощущение нервяка, больше ничего не помню. А если я ничего не помню, то значит все прошло хорошо.

Фестивальное лето для «Луны» продолжилось на «Кубане». Музыкантов поселили на адском отшибе, в гостинице на обрыве у моря. Вокруг только поля, коровники и несколько домов. До самой фестивальной площадки надо было ехать еще полчаса. Приключения начались с того, что Ксюша Зацепина оказалась запертой в душе. Зашла помыться, закрылась и не смогла открыть дверь. Ладно, если бы она была не одна в номере, но все уже ушли, планируя ехать на площадку, и пиарщица рисковала просидеть там весь день. После нескольких безуспешных попыток открыть замок Ксения стала звать на помощь. Надо понимать, что от потенциального спасителя ее отделяли две двери и бесконечное количество метров воздушного пространства. Непонятно, как идущая по коридору гостиницы Лу смогла расслышать крики Зацепиной, но она реально спасла ситуацию. Луся вызвала гостиничного слесаря, чтобы тот разблокировал девушку, которая провела в изоляции около получаса.

Летом 2011 года все черноморское побережье погибало от сорокаградусной жары. Люди пачками ловили тепловые удары, а самолеты отправлялись на запасные аэродромы, потому что в Краснодарском аэропорту плавилась взлетно-посадочная полоса. Музыканты и посетители фестиваля Kubana тоже стремительно обезвоживались и покрывались румяной корочкой под палящими лучами южного солнца. LOUNA выступала как раз в самое пекло, где-то в районе обеда. Сцена была обращена прямо к солнцу и походила на гигантскую микроволновку. Температура на ней была сильно выше, чем в среднем по больнице. Непонятно, как там еще не отказывала техника, но люди не выдерживали. Например, Оля Маркес, вокалистка Alai Oli, после выступления в этом аду потеряла сознание, и Антон Дьяченко бегал за скорой.

– На сцене было сорок шесть градусов, а я выступала в джинсах, в которых зимой хожу, и в косухе. Надо было произвести впечатление. Правда, после первой песни куртку все же сняла, – Луся посматривала на залуживающих парней, но присоединяться не спешила. – Мы отыграли свои треки, и тут нам говорят, что надо сыграть еще три песни. Чача где-то задерживался, а они как раз после нас играли, и нужно было заполнить паузу. Мы одну песню дополнительно сыграли и все. Больше не могли. Это было просто невозможно.

– Сцена была покрыта ламинированными деревянными щитами, которые раскалились настолько, что мне прожигало ноги сквозь кеды, – сказал Вит. – Но самое крутое – это был выход Тэма. Он пел с нами две песни и решил выйти босичком, чтобы чувствовать силу земли.

– Тэм скакал там как уголек, – Лу засмеялась в полный голос. – Делал вид, будто рубится, но по факту топтался на сковородке.

– Когда нам сказали еще играть, мы просто посмотрели друг на друга и поняли, что сейчас сдохнем, – добавил Вит. – Казалось бы, для молодой группы это был отличный шанс сыграть несколько дополнительных песен на такой большой сцене, но мы просто не могли уже.

– Я был с бодуна и думал, что умру, – Сергей уже немного обмяк под действием хмеля, солода и воды. – Знаешь, такое чувство, будто очень часто дышишь через рот, и потом в глазах темнеет.

Дмитрий Спирин, который тоже вышел спеть совместный трек с «Луной», разуваться не стал. Но предложение выступить поступило буквально перед сетом, и он начал панически вспоминать текст. Все-таки вокал для трека прописывался год назад, и слова вокалист «Тараканов!» решительно не помнил.

Рустем Булатов

Я в совместных треках периодически забывал слова, но конкретно с песней «Кому веришь ты?» все проще. Там я пел то, что сочинил сам. Это всегда легче, потому что это мои собственные мысли. Другое дело, когда мы вместе с Лусей исполняли кавер на песню «Гражданской обороны». Вот там было сложно. Есть много записей этой песни, концертных, студийных. Игорь Федорович на концертах и сам пел строчки все время по-разному. Там идет постоянная перестановка прилагательных и существительных: «Радужный зайчик стеклянного глаза, траурный мячик нелепого мира». И на концертах он переставлял слова, как угодно. Мы вроде бы тоже могли исполнять произвольно, но нам с Лусей надо было петь одинаково, поэтому мы старались выучить оригинальный текст, который нашли на сайте «Гражданской обороны», и было очень сложно удержать в голове правильный порядок слов. Мы намаялись при подготовке и часто на саундчеке просто останавливались и хохотали от того, что каждый поет свое.

Группе LOUNA на фестивале никакого особого райдера не полагалось. Водичка, может, пара пакетов сока. Но за бытовую часть на бекстейдже отвечали Андрей и Петр из столичного клуба «Точка», с которыми они хорошо дружили. Ребята выкатили «Луне» все, что осталось с предыдущих дней фестиваля. Деликатесы из райдеров иностранных групп, вискарь, вино, сложносочиненные сорта пива. И все это в таком огромном количестве, что можно было споить весь лагерь. Узнав о том, что у «Луны» в гримерке такое изобилие, к ним ходил бухать весь бекстейдж. Жара, плюс неконтролируемое количество спиртного и адреналин – все это ведет к тяжелым последствиям. Так и случилось, группа LOUNA в полном составе сурово накидалась.

– Потом в нашей богом забытой гостинице бухой в хлам Сережа стусовался с музыкантами Марки Рамона и обещал им замутить кокаин, – Вит сидел на одном диванчике с Сергеем, Бока и Рубеном. Непонятно было, как четверо здоровых мужиков могли поместиться на стандартной купейной койке. – Это была очень смешная картина. Американцы, наверное, привыкли, что в любой точке мира можно замутить. Но мы находились в такой жопе, где нереально было даже водку достать, не то что кокс.

За годы гастрольной деятельности артисты привыкают постоянно находиться в пути. Дорога для них – это не событие. Они садятся в поезд или самолет с тем же спокойствием, с которым жители мегаполиса спускаются в метро. Тут все дело в размере зоны комфорта. Когда человек, который привык годами перемещаться по одному маршруту от дома до работы, попадает хотя бы в другой район города, то он уже испытывает стресс. На привычном ему участке он может вообще не концентрироваться на дороге. Будет идти, смотря на ходу в телефон, и чувствовать себя в своей тарелке. Но стоит ему выехать за пределы зоны комфорта, все становится враждебным, люди кажутся странными, и даже организм ведет себя как-то иначе. Могут начать мерзнуть руки, болеть живот, появиться одышка. Путешествие на поезде для такого персонажа становится героическим поступком. Он готовится несколько дней, плохо спит перед дорогой, волнуется, выезжает из дома сильно заранее, чтобы не опоздать.

Почему люди в поезде постоянно едят? Просто потребление пищи – это привычный процесс, который возвращает их в комфортную среду. Поэтому они берут на сутки пути столько жратвы, сколько не могут съесть за три дня. Тут и курочка, и котлеты, и колбаса. Яички, зелень, надо не забыть печенье к чаю и конфеты (на тот случай, если просто захочется чего-то вкусного). Они видят поездку, как выход в открытое море под парусом. Солонина, сухари, пресная вода. А вдруг штиль?

Зона комфорта музыкантов «Луны» кажется бесконечной. Никто из них в дорогу еду не берет. Максимум, покупают какие-то пирожки или быструю жрачку на вокзале, если переезд ночной. Обычно подготовка ограничивается закупкой алкоголя и мелкой закуски. Поесть можно и в вагоне-ресторане. Для меня дорога все же какой-никакой стресс, поэтому, проснувшись на безымянной станции, я сперва обезопасил себя от голодной смерти. Купил картошку с котлетой у перронных бабулек и только потом побежал за пивом.

В мае трек «Бойцовский клуб» покинул «Чартову дюжину», а через месяц LOUNA вернулась в чарт с заглавной песней альбома «Сделай громче!». Причем стартовала она сразу с седьмого места, а через шесть недель LOUNA возглавила главный рок-чарт страны. Никто из группы не мог представить, что всего за два года они смогут добиться таких результатов. Это был однозначный успех.

– В песне «Сделай громче!» в припеве есть слова «Будем делать все, что захочешь», – рассказывал Вит, – но многим слышалось «все, что захочем», и нас с Лусей даже Картаев с Махарадзе подкалывали в эфире. Мы пришли к ним, жутко волнуясь, не избалованные эфирами федеральных радиостанций, а они спрашивали, почему у нас такой безграмотный текст. Луся довольно четко все пропевает, но многим все равно кажется, что мы могли позволить себе сделать настолько неграмотный оборот речи. Я на эту тему много возмущался, находил, где в интернете опубликован неправильный текст, и в дикой злобе писал админам, чтобы исправили.

– Мы сразу круто задружились с Пахой, Вахой и Мариной Карповой, которая вела программу «За сценой», – добавила Лу. – Они постоянно приходили на наши концерты, были на нашей официальной свадьбе и встречали меня при выписке из роддома. Они даже играли с нами в трусы на море.

К этому моменту у группы уже было несколько сильных хитов, которые заседали в головы слушателям и вызывали привязанность на физико-химическом уровне. Это «Сделай громче!», «Бойцовский клуб», «Мой рок-н-ролл» и «Моя оборона» (кавер на «Гражданскую оборону»).

– Когда Витя предложил сделать «Мою оборону», то это показалось нам довольно странным, – Леня пришел из соседнего купе, но сесть уже не мог, так как наша каюта переполнилась. Он просто стоял в дверях. – Как это было принято, мы презирали говнарей и делали каверы только на иностранные группы. А тут такое предложение. Но он продавил этот вопрос, и когда мы начали репать, то поняли, что получается очень круто.

– Есть несколько версий этой песни, но я больше всего любил акустическую, – Вит добил первую банку пива и открыл следующую. Костер начал потихоньку разгораться. – Я давно обратил внимание, что там очень гранжевые аккорды и круто было бы наложить их на классический нирвановский бит. Мы сыграли оригинальные аккорды в нашем пониженном строе, и песня вообще зазвучала как Nirvana. А когда придумали добавить туда соло из Smells Like Teen Spirit и Лу очень круто перепела оригинальную летовскую вокальную аранжировку со своим скримовым драйвом, то трек получился просто офигенный.

Гастрольная деятельность группы налаживалась, и в октябре они отправились в небольшой тур на пять городов. Первым городом был Сочи, а дальше они отправились на туровом басе с водителем Русланом из Беларуси. Он знаменит тем, что в начале десятых возил все ключевые альтернативные команды из России, а потом стал туровым водителем Оксимирона и всей модной питерской тусы. Продолжая традицию туровых гимнов, песней этих гастролей стал трек Amatory «Дыши со мной». У Руслана оседали диски всех команд, которые он возил, и проблем с выбором гимна чуваки не испытали. «Дыши со мной» ставили в начале каждого переезда и пели хором.

Антон Дьяченко

Когда я начал работать с «Луной», то сразу сказал, что тур-менеджером ездить я не буду. Я уже наелся этого за несколько лет в «Слоте». Поэтому куда-то я отправлял с ними Ксюшу, а в этот тур все же поехал сам. Руслан уже работал в качестве тур-менеджера с Amatory, и я хотел привлечь его к работе с «Луной», но так как ребята его еще не знали, решил поехать с ними. К тому же, если Вит с Лусей имели туровый опыт, то остальные не представляли, что это такое.

Вит и Лу уже много гастролировали по России, но в Сочи еще ни разу не играли. Остальные участники группы тем более. Прилетев туда с утра, они дико взбодрились от курортного антуража в несезон. В Москве уже была самая что ни на есть мерзкая осень, а тут вовсю спела хурма на деревьях, пальмы раскидывали свои широкие пальцы, да и вообще курорт – он и в октябре курорт. Естественно, оказавшись в Сочи, они просто не могли не пойти на море. А если уж пришли, то надо искупаться. На улице было не жарко, градусов пятнадцать, серые облака затягивали все небо, и лезть в воду трезвыми могли только какие-то совсем уж бодрые спортсмены. Таких в «Луне» не нашлось, поэтому для храбрости чуваки купили водки. Распив ее на скорую руку, парни скинули одежду и побежали в море, комично прыгая по колючей гальке. Луся осталась на берегу охранять одежду парней и собственное здоровье. Если музыканты и техники еще могли безрассудно относиться к своим организмам, то вокалистке болеть нельзя было ни при каком раскладе. После водных процедур они еще немного побродили по берегу и отправились в гостиницу. Вит и Лу пошли спать, а Сергей, Рубен и Леня продолжили праздник.

– Мы проснулись и пошли поесть, – рассказывал Вит. – Открываем соцсети и видим, что в «ВКонтакте» и в Твиттере какая-то адская движуха. Девочки из нашего фан-клуба просто с ума посходили. Орали про какие-то дикие фотки, которые Твиттер уже удаляет, но они их вроде как сохранили.

– Мы в панике побежали в номер к парням и просто охренели от этой картины, – засмеялась Луся. – Леня на кровати натирал свой болт, Сережа с голой жопой скакал по комнате, а Рубен это все снимал на телефон. Как хорошо, что тогда еще не придумали трансляции. А то они бы точно прямой эфир замутили.