Текст книги "LOUNA. Грязные гастроли"

– Когда Виталик прислал демку песни «Время Х», я помню, что у меня были большие сомнения, – говорил Сергей. – Я тогда работал на складе и позвонил Вите прямо с работы: «Ты уверен, что у нас не будет проблем из-за этого трека»? И четко помню его слова, что все будет круто! Что он держит руку на пульсе. А я боялся, что начнут закрывать наши концерты, объяснительные писать и прочая херня. Я этого ваще не хотел, потому что уже тогда связывал свою дальнейшую жизнь…

– С Путиным, – встрял Вит.

– С «Единой Россией», – Леня тоже включил подонка. Чуваки начали ржать.

– Да не, вы послушайте. Я боялся, что нашу группу признают экстремистской и мне придется всю жизнь работать на этом складе. А мне лет уже было немало. У «Психеи» же признали экстремистской песню «Убей мента» и запретили ее играть.

– Я тогда действительно думал, что вот-вот что-то поменяется, – продолжал Вит. – Понимал, что теоретически с меня могут спросить за тексты и готов был отвечать перед ФСБ. Да я готов был сесть в тюрьму за свои убеждения! Я тогда еще верил в людей и в то, что справедливость все равно восторжествует, воров посадят, а политзаключенных выпустят. Когда мы уже записывали альбом в декабре 2011-го, начались первые волнения, а когда вышел альбом, то уже массовые митинги. Получилось так, что наши песни оказались созвучными тому, что происходило в стране. И в наш адрес посыпалось много язвительных подколов от коллег, журналистов и блогеров, что молодая группа оседлала модную тему протеста. Хотя тогда протестная лирика в музыке не носила такой массовый характер, как сейчас, когда каждый рэпер читает про политику. Наша группа была в числе единиц, которые пели на тему протеста. Никакой моды не было. И не было никаких плюсов в том, что молодую группу начнут запрещать и отменять концерты. Не было смысла так рисковать своей карьерой ради шумихи. Гораздо легче было бы писать песни про рок-н-ролл и жить без забот. Но в нас с Лусей действительно горел этот огонь, чтобы высказаться против несправедливости, творящейся в обществе. И я не обладаю таким талантом, чтобы писать актуальные песни по принципу «утром в газете, вечером в куплете», как это могут делать Шнур или Нойз. У нас технически более сложный, коллективный процесс, поэтому наши треки создаются задолго до того, как они записываются и выходят в альбоме. Тексты для пластинки «Время Х» были созданы за полгода-год до того, как они вышли в свет. Никакими протестами тогда и не пахло. Конкретно в песне «Время Х» используется архаичное слово «марш», потому что тогда единственным протестом были «Марши несогласных», которые проводились тридцать первого числа каждого месяца. Этот альбом стал предчувствием того, что произошло в 2011–2012 годах. То же самое было с пластинкой «Сделай громче!» В песне «Кому веришь ты?» тоже есть отсылки к устаревшим понятиям: «ночью арэнби, с утра теракт». Арэнби был очень популярен в нулевых, и тогда же часто происходили теракты в стране. Но на период выхода альбома это было уже не очень актуально. А в треке «Свободное падение» упоминаются «Идущие вместе». Это проправительственное молодежное движение, которое к тому моменту уже не существовало. Получается, что наши тексты – это квинтэссенция моих внутренних переживаний, но никак не ответ на повестку дня.

Антон Дьяченко

Когда я услышал этот альбом, то подумал, что нас закроют. Но я разработал схему обороны на тот случай, если нами заинтересуется товарищ майор. В то время как раз было послание президента, где он сделал отдельный акцент на борьбе с коррупцией. И если что, я планировал отвечать, что песня «Время Х» соответствует посланию президента, постановлению партии и правительства. «Продажные суки» – это же про коррупционеров написано. Вы ведь тоже против коррупции? Но этот план не пригодился, никто меня никуда не вызывал и вопросов не задавал.

На презентации альбома в клубе Pipl LOUNA собрала полторы тысячи человек по билетам. Когда музыканты узнали о таких продажах, то испытали ни с чем не сравнимое чувство восторга. Да, они уже привыкли к тому, что группа имеет определенную популярность, но живые сборы – это ее наглядное свидетельство. Здесь слушатель голосует рублем. Теперь было понятно, что они поднялись до уровня топовых альтернативных команд и переплюнули сборы «Трактора», наконец, выйдя из его тени. Организаторам в регионах больше не надо было писать, что это проект участников TRACKTOR BOWLING. Все и так знали, что такое LOUNA. Они были уже полноценной, самостоятельной группой. Но в связи с ростом популярности обострились отношения с коллегами по альтернативной сцене. Вита с Лусей регулярно подкалывали, что они стали играть говнорок для непритязательной публики, которая ходит на концерты с полторашками пива.

Ксения Зацепина (PR-менеджер LOUNA 2009–2012 гг.)

В то время мы были на короткой ноге с менеджментом «Нашего радио». Я могла в любой момент позвонить программному директору Алексею Глазатову и решить какие-то вопросы. Они с самого начала показывали, что готовы к диалогу, и мы тоже старались максимально идти навстречу. Например, мы дали Глазатову альбом «Время Х» еще в демках, чтобы он послушал и выбрал треки, которые можно поставить в эфир. Это были черновые записи, записанные на базе. Но он послушал и сказал, что не готов так воспринимать, надо все же дождаться финалки. И мы потом привезли ему уже готовую версию, но специальных радиоверсий не делали.

– У многих тогда начали припекать пуканы, – Вит разразился неожиданным спичем. – Причем самое обидное, что дерьмо внезапно полилось со стороны старой альтернативной тусовки. От людей, которых мы считали своими коллегами, друзьями, вместе с которыми я и Лу многое пережили и пуд соли съели в середине нулевых. Бурзик еще не сменил первого клоуна в Little Big, а с концертами у Jane Air было все хуже и хуже. Он стал писать какие-то колкости под моими твитами, а я тогда еще был не очень прошаренным в новых интернет-трендах и не совсем понимал, что такое троллинг. Поэтому отвечал очень пламенно и пылко, защищая свою искреннюю позицию. К примеру, я дико недоумевал, почему мне предъявляет в плане текстов чувак, у которого у самого тексты просто ужасные. Если бы это мне говорили поэты, которых есть за что уважать, типа Румянцева, Никонова или Растича, то я бы, конечно, принял к сведению их замечания, но у них хватает ума этого не делать. Я не понимал и не понимаю до сих пор, почему эти «прогрессивные музыканты» называют нашу публику «говнарями с полторашкой», в то время как именно аудитория концертов «Психеи», Jane Air и прочих питерских коллективов, в отличие московских, всегда славилась наибольшей концентрацией неадекватного пьяного быдла на квадратный метр. А когда Бурза мне стал втирать про «тру» и «не тру», я напомнил ему, как они, прикрывшись придуманной болезнью, слили свой запланированный гастрольный тур. Просто чтобы вместе со «Слотом» и другими группами поездить в хорошо оплачиваемой избирательной кампании за Медведева в 2008-м году. К слову, мы в TRACKTOR BOWLING были тогда чуть ли не единственными музыкантами, кто отверг это предложение, хотя сами еле сводили концы с концами. Остальные же кинули своих поклонников ради бабла. Его это, видимо, задело, и он стал меньше меня цеплять. А может, уже устроился в Little Big штатным клоуном. У них как раз росла популярность благодаря таланту их лидера Ильи Прусикина. Эти интернет-баталии осложнялись еще тем, что в комменты к каждому твиту налетала вся питерская туса. Все активно поддерживали его троллинг, и получалось, что я рубился один против этой своры. Но больше всего меня высаживало, что они все были друг за друга, а за меня никто из группы не впрягался, хотя набросы были на всю команду и наше творчество. Чуваки говорили, что я как ребенок реагирую на очевидные провокации и зря вписываюсь в Твиттер-войнушки. Делаю бесплатный пиар позабытым неудачникам, чего, собственно, те и добиваются. Но когда кто-то задевал их собственное самолюбие в комментах под постами в их личных аккаунтах, то сами они реагировали мама не горюй. В этом проявились двойные стандарты и скрытые истинные черты окружающих меня людей, и это жутко разочаровывало.

Усилились напряги и внутри группы TRACKTOR BOWLING. Кондрат с Проффессором обвиняли басиста и вокалистку в том, что они все силы отдают «Луне», вместо того чтобы продвигать родную команду. Возникали резонные вопросы, почему «Наше радио» берет в ротацию один за другим треки группы LOUNA, а песни «Трактора» остаются без внимания? Хотя там тоже были отличные произведения, которые смогли бы хорошо вписаться в эфирную сетку радиостанции. Уверения, что диски «Трактора» они тоже относили на «Наше», понимания среди коллег не находили.

Во сколько мы приехали в Ижевск, неизвестно. Ясно только, что было уже поздно. Нас встретили молодые, симпатичные ребята. Девушка и два парня, организаторы завтрашнего концерта. Позитив встречающих несколько диссонировал с состоянием встречаемых пассажиров. Чего уж там, большая часть команды была сильно пьяна. Когда Андрей Бока насчитал нужное количество тел и сумок, выгруженных из вагона, группа гуськом отправилась к ожидавшему на парковке автобусу. С трудом докатив свои чемоданы до белого «Спринтера», музыканты и техники стали рассаживаться по местам. Все, кроме Понкратьева, который уже был в режиме. Сергей как встал в проходе за водителем, так и простоял там весь путь до гостиницы в темных очках и с плеером в ушах. Его даже особенно никто не просил сесть. Все знали, что если у него режим, то разговоры бесполезны. Лучше оставить его в покое, пока он не начал усугублять ситуацию.

Нас заселили в приличную гостиницу с аккуратными чистыми номерами. Мы сразу между собой договорились скинуть шмот и встретиться в ресторане, чтобы поужинать. Борщ, салаты, пивко, водочка – официантка приносила блюда быстро и четко, не то что ее коллеги из поезда. Понкратьев был настолько пьян, что едва мог сидеть. Из последних сил он заказал себе стейк рибай и упал на диванчик в ожидании пищи.

– Смотрите, это важно, – Рубен держал в руках монету, с одной стороны которой было написано «пить», а с другой «не пить». – Сейчас наступает момент истины.

Он подкинул монету. Все замерли в ожидании вердикта судьбы. Монета показала «не пить», вызвав протяжный возглас разочарования. Посыпались мнения, что с ней что-то не так или что процедура была нарушена. Решили обнулить этот результат. Рубен повторил действие. Маленький медный диск сделал несколько оборотов в воздухе и снова приземлился на его ладонь. Опять «не пить». Да что же это такое! Тут явно что-то нечисто. Очевидно же, что проклятая монета не откалибрована! Надо быстрее бросать, пока все не пропало! И гитарист в третий раз подбросил монету. На этот раз удачно.

Глава 8

В светлом зале гостиничного ресторана у шведского стола стояло несколько симпатичных девушек лет шестнадцати в одинаковых спортивных костюмах черного цвета. Несмотря на широкий ассортимент предлагаемых блюд, они брали только овощи, фрукты и еще что-то по мелочи. Спортсменки. Справа за столом сидели Рубен и Панк. Ничего в их виде не говорило о том, что вчера был капитальный залив под крышку. Обычные парни, по-утреннему растрепанные и слегка опухшие после сна. Я наложил в тарелку омлет, пару сосисок, налил апельсинового сока и присел рядом. Не могу сказать, что меня мучило похмелье. Скорее это была усталость. Организм всю ночь отчаянно переваривал, расщеплял и фильтровал принятый с вечера алкоголь. Эта работа требовала значительных затрат энергии и влаги. Да, сушняк был приличный.

Пришел Вит. С распущенными волосами и в шортах он был похож на футболиста, восстанавливающегося после травмы. Обе ноги его были проклеены черным эластичным пластырем. Это кинезиотейпирование, специальный укрепляющий бандаж. Поперек под коленями, вертикальной полосой по икре и внизу около стопы. Одну ногу он лечил еще с лета, а вторую повредил на первом концерте тура в Нижнем.

– Блин, у меня вчера сработал телепорт, – Вит сел четвертым к нам за стол. – Помню, сидели в вагоне-ресторане, говорили про «Время Х», а потом я проснулся уже в номере в четыре утра. Походил, походил и опять лег. Похоже, что я все-таки пережег. Долбаный ящик Пандоры. Кстати, наша песня «Ящик Пандоры» как раз про это. Не помню, говорил вчера или нет. Она про то, что раньше люди жили в гармонии с природой, потребляя растительные наркотики. Шаманство, все такое. Они умели общаться с землей, огнем, водой и ветром, а потом в какой-то момент открыли для себя алкашку, и все это грубо вытеснило старые принципы развития. Я написал этот текст под впечатлением от книг «Пища богов» Теренса Маккены и «Штурмуя небеса» Стивенса Джея. Мне их давным-давно посоветовал Саша Растич. Они о том, как растительные наркотики влияли на эволюцию человечества. Музыка трека мне показалась довольно эзотерической, и родилась идея написать текст за лигалайз. Параллельно я еще сочинял текст про погибших рок-звезд, и там хорошо вклинилась фраза «штурмуя небеса». Пришлось название «Штурмуя небеса» оставить для той песни, а трек про наркотики назвать «Ящик Пандоры». Потом мы многократно сталкивались с тем, что люди неправильно трактуют текст песни «Штурмуя небеса». Там написано про печально известный «Клуб 27» и, по сути, тоже про наркотики, а сейчас ее подкладывают под любой видеоряд – от посвящений погибшим мотоциклистам, «Небесной сотне» и вплоть до войны на Донбассе, совершенно не понимая, что текст совсем не про это.

– Еще интересным было появление у нас музыки для песни «Словно Форрест Гамп», – разговор продолжил Сергей, присевший за соседний стол. Непонятно, как он вообще мог говорить после вчерашнего. Когда Понкратьев уснул в ресторане, его буквально под руки увели Краснов и Рубен. – Я тогда послушал альбом Weekend Warriors группы Jane Air и проперся от рок-н-ролльности их звучания. И этот трек получился у нас самым рок-н-ролльным из всего, что было. По сути, это Элвис Пресли, только тяжелый.

– «Против всех» – тоже довольно необычная для нас песня, – продолжал Вит. – Она поднимает проблемы так называемых «скул шутингов», подростковой стрельбы. Я давно хотел написать трек на эту тему, но все не задавалось. А тут прямо легли слова «Против всех». В то время как раз случился очередной расстрел в американской школе, и во время расследования у стрелка дома нашли игры Doom и Warcraft, которые косвенно привели его к жестокости в реальности. Потом было много шума со стороны поклонников компьютерных игр, но я высказал такую позицию, и она имеет право на жизнь. Плюс тогда же Андрес Брейвик в Норвегии убил десятки человек в детском лагере. Его я тоже в припеве упомянул. А песня «Кто, если не мы?» намного опередила свое время на несколько лет и стала неким предсказанием. Я изначально писал о межнациональных конфликтах, но этот трек получил новый смысл после украинских событий 2013–2014 годов.

В начале каждого года «Наше радио» традиционно подводит итоги прошлого года и раздает слонов. После закрытия премии RAMP «Чартова дюжина» осталась если не единственной, то уж точно самой авторитетной отечественной наградой в области рок-музыки. LOUNA была заявлена в нескольких номинациях и в итоге получила премию «Песня года». Трек «Бойцовский клуб» так и не поднялся на вершину хит-парада, но смог провисеть там шестнадцать недель, что стало самым продолжительным нахождением одной песни в чарте за 2011 год. Премию присудили на основании сухой статистики. Церемония вручения проходила в «Крокус Сити Холле», и группа впервые участвовала в таком масштабном мероприятии.

По концепции режиссера шоу все команды должны были выступать с какими-то дуэтами. Чуваки хотели было предложить Михалку исполнить совместный трек, но «Ляписы» их опередили и предложили Лу спеть с ними трек «Не быць скотам» на стихи белорусского классика Янки Купалы. Также ее привлекли «Тараканы!» для исполнения песни «Собачье сердце». Появление в рок-тусе новой вокалистки с хорошим голосом было очень кстати. В «Луну» же по старой памяти призвали Тэма. Хорошо, что он не отказался, потому что кроме него, Михалка и Сида, они толком никого и не знали. Во всяком случае среди тех, кто участвовал на тот момент в премии.

Организаторы сделали все, чтобы участники «Луны», как новые люди в этой тусе, чувствовали себя уверенно. Все были с ними максимально приветливыми и внимательными. Это, конечно, подкупало и поднимало настроение. О том, что LOUNA получит премию, они узнали в самый последний момент. Интригу сохраняли как могли. Вплоть до того, что представитель организаторов подошел к музыкантам и сказал: «Пошли. Сейчас все узнаете. Ждите здесь». Номинацию «Взлом» давать им было бессмысленно. За год они настолько плотно закрепились в ротации, что стали ассоциироваться с «Нашим радио» не хуже тех же «Ляписов» или LUMEN. Поэтому победа в номинации «Песня года» казалась вполне логичной. Пятеро музыкантов поднялись на сцену «Крокуса», где их ждали двое ведущих и приглашенный гость, которому предстояло озвучить победителя. Этим гостем был Александр (Хирург) Залдостанов. В то время он еще не был придворным байкером, но уже дарил президенту косуху, а тот в свою очередь несколько раз принимал участие в акциях «Ночных волков». Вручение награды от такого человека за песню со строками «Смотри, власть скалит пасть. Она боится нас, и это значит – мы сильней» смотрелось несколько сюрреалистично. Но кого и когда в нашей стране смущала абсурдность жизненных поворотов?

За четыре дня до вручения премии они презентовали альбом «Время Х» в столичном клубе Pipl. Событие было небанальным, поэтому решили заодно снять DVD. На профессиональную съемочную команду денег не было, поэтому для фиксации видео пригласили чуваков из фан-клуба, которые уже делали им концертные видосы с других выступлений. Записать звук вызвался гитарист группы TRACKTOR BOWLING Андрей (Мульт) Селезнев. Он привез в клуб необходимое оборудование и сказал, чтобы чуваки не волновались, все будет круто.

– Он все прочекал и пошел со световиком жрать в бар, который находился на другом этаже в этом здании, – рассказывал Вит. – У нас уже время, мы выходим на сцену. Я смотрю туда, где должен сидеть Мульт, а там никого нет. А мы уже начинаем играть. В мониторах на сцене звука нет и света нет. Мы как идиоты вышли, ничего не слышим, полная тьма. Мульт отвечал еще и за звук на сцене.

Звук первых песен не записался, плюс какие-то проблемы с видео, одна накладка на другую. В итоге выпуск DVD не состоялся. Запись концерта пришлось отложить до лучших времен.

Если в городе тура есть представительство «Нашего радио», то Лу обычно ездит на эфиры. В Ижевске был как раз такой случай, и я напросился поехать с ней. К двенадцати часам организаторы подъехали к нашей гостинице, и мы погрузились на заднее сидение. Поездка на машине – едва ли не единственная возможность для артиста посмотреть окрестности. Чаще всего эмоции от посещения любого города ограничиваются гостиницей, клубом и вокзалом. За редким исключением выглядят они очень похоже.

– Я не очень люблю интервью и походы на радио, – Лу была одета в «тотал блэк лук»: черная косуха поверх черного же худи, черные джинсы с драными коленями и черная кепка с надписью HATE. Это продукт одноименного бренда, созданного другом группы Владимиром Злыдневым. – Все, что бы ты ни сказал, будет понято потом как-то иначе. Когда эти эфиры выкладывают в сеть, вечно начинается говно в комментах. Но я понимаю, что это надо делать, чтобы привлечь народ на концерт. Тут в Ижевске, например, прикольная ведущая. Тоже молодая мама, с ней можно поржать. Стеб вообще спасает в любой ситуации.

Эфир действительно прошел на позитиве. Луся в течение часа хохотала с ведущей, а я пил чай, стараясь не шуршать конфетными обертками. На выходе из здания радиостанции вокалистку уже ждали поклонники. Их было немного, но они были настойчивыми. Некоторых Луся знала в лицо. После короткого фотосета с подарками и автографами мы залезли в автомобиль и отправились в клуб. Наши вещи были уже в багажнике, так как после концерта мы отправлялись сразу на вокзал без заезда в гостиницу.

Весной 2012 года у группы LOUNA было несколько концертов в формате уикенда. Из них можно отметить Рязань. Это намоленный и достаточно движовый город благодаря клубу «Планетарий», где еще в начале нулевых были созданы все условия для хорошего концертного выступления. Большая редкость для регионов. В Рязани играли все, кто можно, и помногу раз. TRACKTOR BOWLING вообще рубили здесь по три-четыре раза в году. Выступая за процент от входа, в «Планетарии» можно было хорошо заработать.

– Там были какие-то странные гопники на концерте, – Вит в гримерке пересчитывал футболки после моей торговли в Саранске. – Непонятно, как они там вообще оказались.

– Они вели себя отвратительно. Мешали людям, что-то выкрикивали, приставали к девушкам, – подключился к рассказу Рубен. – Вдоль всей сцены там проходят трубы, за которые люди держатся во время выступления, и чуваки сидели на этих трубах. Охранник, который должен был это контролировать, куда-то делся. Они были прямо рядом со мной и начали нажимать кнопки у меня на педалборде. Я еще не сразу понял, почему пресеты переключаются. Один раз им сказал, другой. Скоро я от этого бардака устал и решил отодвинуть педалборд ногой. Один чел меня схватил за ногу, я потерял равновесие и начал падать. А другой подумал, что это я их толкал и уже замахивался, чтобы мне врезать. Я упал со сцены, но в полете успел кому-то съездить рукой. Помню, еще переживал, что гитара сломается. Прижал к себе, чтобы грифом не воткнуться в пол. Я лежал и видел, что замес шел уже надо мной. Там парни из нашего саппорта подоспели. Самое интересное, что мы играли «Песню о мире».

– Я увидел, что Рубен падает и накернивает кому-то в полете, – продолжил Леня. – Я сразу перестал играть и перепрыгнул через барабаны. Прямо очень хотел их загасить. Но когда добежал, все уже закончилось. Наши чуваки очень быстро сработали.

– Самое интересное, что Леня подорвался, Вит тоже скинул гитару, а Сергей играл до последнего, – Рубен засмеялся. – Как тапер, озвучивал драку в салуне.

Максим Александров (support LOUNA)

Это было какое-то бритоголовое быдло-фашье, голые по пояс. Мне кажется, они даже группу не знали. Просто отмечали день рождения в клубе и решили зайти. Они пришли где-то в середине концерта, начали выкрикивать всякую хрень в адрес Луси, а потом один из чуваков решил докопаться до Рубена. Он сидел на перилах перед сценой и полез за сет-листом, по пути нажимая на примочки. Как только Рубен упал со сцены, мы с моим другом Фаридом сразу влетели и начали раскидывать этих чуваков. Пока без прямых ударов в лицо, просто откидывали. Драке помешала Ксюша Зацепина. Она влетела в толпу еще до охраны, выдернула оттуда Рубена, а меня увела за сцену, чтобы не было махача. Когда я шел по сцене до гримерки, один из этих чуваков начал мне угрожать, что я живым из этого клуба не выйду. В это время только подошли охранники и начали их выводить из зала. Мне даже показалось, что охрана их знала. Когда концерт закончился, народ сказал, что на улице меня ждет человек двадцать. Наши чуваки, которые тоже из Москвы приехали, начали разъезжаться, кто на тачке, кто как, а мы еще с тремя-четырьмя чуваками остались в клубе ждать первую электричку. Переоделись и пошли наверх играть в бильярд. Не могу сказать, что было очень стремно, скорее присутствовал адреналин. Когда ты понимаешь, что тебя ждет толпа не очень адекватного народа, то понятно, что разговорами там дело не закончится. Но никто из них не входил, а может и входил, но нас не нашел. Утром мы вышли из клуба, спокойно дошли до вокзала, и никто нас у выхода уже не ждал.

В начале мая группа LOUNA отправилась в первый сибирско-уральский тур. Довольно сложное и рискованное в финансовом плане мероприятие для команды, которая только начинала осваивать дальние берега Российской Федерации. Антон имел большой опыт в организации таких гастролей, но все равно убеждать региональных организаторов, что молодая группа соберет народ и они не улетят в минус, было очень непросто. Особенно с учетом больших транспортных расходов.

Гастроли начались в Казани. Там LOUNA выступала в клубе с поэтическим названием «Маяковский. Желтая кофта». Сам концерт никакими яркими моментами не запомнился, особенно учитывая тот факт, что у музыкантов появилась традиция очень плотно залуживать перед, в процессе и после выступления. Отправление в Ижевск было запланировано только на утро, и их поселили на турбазе в красивом месте с высокими соснами и мелким песком. Они планировали здорово провести здесь время, к тому же подтянулись казанские друзья с полной машиной всего, что необходимо для хорошего пикника. Но по приезде на место выяснился один нюанс. Вся база была забита столичными болельщиками, которые приехали в Казань на футбол и тоже выбрали это приятное место для отдыха. Желания устраивать пикник и отжигать в компании бухих орущих персонажей ни у кого не было. С футбольными болельщиками всегда так. По отдельности они могут быть милейшими людьми, но, собираясь в компании больше трех человек, начинают скандировать речевки, задирать прохожих и вообще вести себя неадекватно. Чтобы избежать проблем в начале тура, из домика решили не выходить, а от шашлыка и мангала вовсе отказаться. Они лудили внутри, пока снаружи нарастала драма с криками, эпизодическими схватками и боем тары.

В Ижевске концертом занимался серьезный организатор, который обычно привозит популярных артистов с большими бюджетами. «Луну» он решил организовать, что называется, на будущее. Есть такая схема у промоутеров, которые давно на рынке. Они зарабатывают хорошие деньги на концерте, к примеру, Димы Маликова с оркестром, а потом вкладываются во «фьючерсы», выступления молодых перспективных команд. Пусть организатор уйдет в минус в этот раз, но через год, когда группа наберет популярности, он на них заработает. Местная публика будет их знать и охотно пойдет за билетами. Вообще в этом туре многие промоутеры мыслили именно в таком ключе. Все понимали, что потенциал у «Луны» серьезный и дальше будет только больше.

После Перми их ждал длительный переезд на поезде до Иркутска. Обычно такие большие расстояния преодолеваются на самолете, но не в этот раз. Бюджет был слишком маленьким. Повезло еще, что ехали в купе. Спасение находили все в той же луде. Всю дорогу группа предавалась страстному, всепоглощающему пьянству. Алкоголь тут выступал не столько развлечением, сколько необходимым анестетиком для активных людей, вынужденных проводить время в замкнутом пространстве. Двое с половиной суток в поезде – это страшная пытка. Сразу вспоминается Сергей Довлатов: «О вреде спиртного написаны десятки книг. О пользе его – ни единой брошюры. Мне кажется, зря».

– Ненавижу поезда, – Луся наводила мэйкап перед большим зеркалом в гримерке. За годы концертной деятельности она научилась краситься в любых условиях. – Мне просто не нравится этот вид транспорта. Везде. Будь это Иркутск – Красноярск, Хайфа – Тель-Авив или Франкфурт – Мюнхен. Ненавижу это «ту-дух ту-дух». Сам вид железной дороги меня раздражает. Это тотальная потеря времени. В автобусе, например, я могу остановиться, когда хочу, что-то купить или пофоткаться на фоне леса. И меня окружают только мои чуваки. А в поезде были такие ситуации, когда меня пьянющий мужик пытался затолкнуть в туалет. Как раз в том туре 2012 года.

– Тогда большая проблема была в том, что мы бухали в поезде, и при этом в поездах можно было курить, – Сергей продолжил дорожную тему. – И вся эта баня перемещалась в тамбур. Прокуренный, обоссанный, заблеванный. Все курили, был адский треш, и мы приезжали в таком состоянии… Даже не то, что пьяные. Отравленные! От тебя потом исходит дух адского бомжа!

– Мне это было привычно, потому что у нас в TRACKTOR BOWLING всю жизнь все так и происходило, – Вит уже закончил с мерчем и открыл пиво. – Мы могли не мыться по несколько дней. Никаких условий для этого не было, спали на вписочных хатах прямо в одежде. Я мог зубы не чистить неделю. Вообще все равно. Просто едешь и бухаешь.

– Для меня это было слишком, – Леонид достал из рюкзака пэд и палочки, готовясь к разминке. – Я вообще чистоплотный чувак. Девчонки, вся фигня. А тут такой ад.

В Иркутске концерт прошел хорошо, самое интересное началось дальше. Переезд до Красноярска запомнился чувакам на всю жизнь. Места были в плацкарте. Никаких нежностей, все по-пролетарски. Артисты должны быть ближе к народу, для которого они творят. Дышать с ним одним воздухом. А воздух в вагоне, который едет уже несколько дней, самый что ни на есть народный. С ароматом вареной курочки, оттенками свежего лука, тонкими нотами трехдневных носков поверх капелек рабочего пота, и все это пропитано крепким как русский дух перегаром.

Поезд Владивосток – Москва к этому времени был в пути уже двое суток, и все перечисленные запахи перекрывались здесь вонью человеческого говна. От тамбура к середине вагона тянулся длинный коричневый чиркаш, постепенно сходящий на нет. Видимо, на остановке туалет был закрыт, и кто-то обосрался прямо в тамбуре, а потом прохожие разнесли дерьмо по вагону. Но запах был не самой большой проблемой. Куда серьезнее гастролеры напряглись от контингента, населявшего вагон. Всех пассажиров можно было разделить на три категории: зэки, пьяные буряты и дембеля. Все ехали уже долго и пребывали преимущественно в кал. В такой вагон зашла компания столичных артистов. Длинные волосы, пирсинг, татуировки, гитары. Если упростить ситуацию, то можно сказать, что они выделялись.

– У нас места были разбросаны по вагону. Сергей, Рубен и Гранд были в начале вагона, а мы с Леней, Лусей и Медведем в конце. Там, где насрано, – Вит поставил пиво на стол, так и не глотнув. – Я дико напрягся. Сразу сказал, что лучше нам не привлекать к себе внимание. Мы постарались слиться с матрасами и общим пейзажем. Как будто нас нет. Там стояла дикая вонь, а вокруг были бухие люди, забитые синевой. И среди всех выделялся совершенно адского вида тип. Молодой парень в болоньевом спортивном костюме, забитый под горло. Как вокалист Bring Me The Horizon, только русский. И у него был взгляд убийцы. Очень страшный чувак. Он ходил по вагону как смотрящий и внимательно сек поляну.

– Так как гостиниц по пути у нас не было, то я ничего лучше не придумал, как поменять струны в поезде, – Рубен смеялся, но по всему было видно, что описываемые события ему смешными не кажутся. – Тут мимо проходил огромный пьяный зэк. Он увидел гитару, сел к нам и говорит: «Играй». А я, не осознавая всю степень опасности, ответил: «Не буду».