Текст книги "LOUNA. Грязные гастроли"

– Там было Ульяновское летное училище, но только голышом, – продолжил Вит. – Музыка херачила, а эти танцуют. Радостные такие, показывают нам телефон. Типа смотрите, что мы выложили. А там Понкратьев, сфотканный снизу из-под халата без трусов.

– Поскольку я не бухал особо, то меня как-то дико перекрыло от водки, – по лицу Леонида нельзя было понять, жалеет ли он об этом отжиге. – Понкратьев просто нажрался и стал трясти болтом, а меня вообще понесло. Я разделся, включил порнуху на телефоне, начал дрочить. А Рубен так сфоткал всю эту тему, как будто я на Сережу наяриваю. Потом Понкратьев залез ко мне на кровать, стал прыгать с бутылкой водки. Это какой-то бред был.

– Потом с дикими глазами ворвались Витя с Лусей и начали орать, – рассказывал Сергей. – А нам весело было.

– В принципе в этом ничего такого нет, – сказала Луся. – Какая-нибудь группа NoFX такую херню творит еще до завтрака. Но мы-то в России. Поэт в России больше, чем поэт. А вообще меня смутила скорее эстетическая сторона вопроса, чем моральная. Если Лене еще можно было оголяться, то Сергею лучше бы этого было не делать. Тогда он еще не следил за фигурой и выглядел не очень.

– Я тогда просто взбесился, – рассказывал Вит. – Вы что, долбанутые?! У нас же фэны малолетние, которые это все смотрят. Должна же быть какая-то ответственность! Взрослые мужики!

– У меня после этого случая был серьезный конфликт с женой, – продолжал Сергей. – Она говорила, что я ее позорю. Но все стрелки в итоге перешли на Рубена. Я ему пытался объяснить, зачем это надо было выкладывать? Ладно фоткать, сами в туре посмотрели, поржали, но не в сеть же сливать. Если уж очень хочется выложить, то хотя бы покажи сначала. А не так, исподтишка. Это был первая серьезная провокация Рубена. В дальнейшем их было очень много.

– Я в то время активно транслировал в Твиттер приколы из нашей жизни. Это продолжалось уже около года, – подключился к разговору Рубен. – Если посмотреть мой Твиттер за те годы, то там полно записей вроде: «Группа LOUNA проезжает такую-то станцию. Если кто-то там есть, принесите на платформу бухла. Пропадаем-погибаем». Это было очень весело. И то, что я выкладывал фотки из номера, это было продолжение той темы с трансляцией нашей жизни. Я, конечно, тоже был прилично налуженный тогда, но я считаю себя человеком воспитанным и без спроса такие фотки никогда бы не выложил. Это был пьяный угар. Типа выкладываем? Давай! Какое-то коллективное сумасшествие. Я точно не делал этого втихаря.

– У нас тогда случился первый серьезный конфликт, – рассказывал Вит. – При поддержке Антона мы вломили парням жестких люлей и сказали, чтобы больше такого не было. Это был шаг жесткой цензуры, но по-другому это никак нельзя было решить.

Появление этих фоток в сети не на шутку взбудоражило воспаленные умы юных поклонников группы. Хоть Твиттер их и выпилил, но самые прошаренные пользователи успели их сохранить. Эти картинки и по сей день где-то существуют, радуя глаз любителей гейского порно.

Кстати, о гейском порно. Вскоре после этого информационного взрыва в «ВКонтакте» появилось сообщество LOUNA Smile, где фэны стали постить мемасы, коллажи и смешные фотки с участием музыкантов группы. А особо одаренные и впечатлительные начали писать фанфики. Это вымышленные истории с реальными действующими лицами. В данном случае с музыкантами «Луны». Нюанс заключался в том, что Сергей Понкратьев и Леонид Кинзбурский в этих повествованиях были геями, причем Леня пассивом. Читать это тяжело даже безотносительно гендерной принадлежности участников. Просто все действия описываются слишком уж анатомично, в мелких подробностях. Если нервы крепкие, то можете погуглить по запросу «фанфики по фэндому LOUNA».

Слухи о том, что Сергей и Леня гомосексуалисты потом вышли и за рамки этих литературных произведений. До сих пор в соцсетях можно встретить комментарии юных девушек: «Скажите, это правда, что Леня гей?»

После таких интересных подробностей надо было как-то сменить обстановку. К тому же пиво заканчивалось, а голод наоборот появлялся. Бока с Живодером к этому времени уже ушли в вагон-ресторан, и мы решили последовать их примеру. Ехать предстояло еще долго, в Ижевск поезд прибывал только поздним вечером. Надо было подкрепиться, возможно, даже пропустить по рюмке. А почему нет? Это же «дэй офф», можно и расслабиться.

Глава 7

До Ижевска оставалось еще около четырех часов, так что времени, чтобы налудиться было достаточно. Слово «луда» – это профессиональный жаргонизм группы LOUNA. Так называют любой спиртной напиток. Соответственно, от него идут производные: лудить, налудиться, подлуженный и так далее, пока хватает фантазии. Особым шиком считается произносить это слово со страстным придыханием и с длинной «а» на конце. Например: «Ах, лудааа, что ты с нами делаешь!», «Лудааа! Нам нужно больше лудыыы!» или «Максимальная лудаааа!» Бока часто грешит такими шутками.

Почти у всех есть подпольные клички, работающие только внутри коллектива: Рубен – Карен, Сергей – Капрал или Домкрат, Леня – Кинза, Виталик – Витя или Виктор. У Луси вроде нет особого прозвища. В «Тракторе» ее за глаза называли Аркадьевной, но в «Луну» это не перешло.

Есть в группе и своя манера рассказывать. Когда кто-то цитирует другого участника коллектива, особенно того, с кем он не согласен, то фраза обязательно начинается с протяжного рычащего «Воооот!», а дальше следует отрывистая речь с большим количеством восклицаний. Как если бы это говорил Муссолини. Неизвестно, кто ввел эту манеру повествования, но ее подхватили практически все участники группы.

Еще к характерным выражениям можно отнести слово «герцогиня» в отношении девушек. В частности тех, с кем уже есть амурные отношения, или тех, с кем бы хотелось замутить. Рычащий возглас «Бааак» является синонимом всех слов крайнего неодобрения. Есть еще короткое, булькающее «бак». Звучит почти как отрыжка и может означать все, что угодно. Чаще всего служит для короткого общения между некоторыми участниками группы в финальной стадии затяжного тура. Этот звук приходит на помощь, когда слова заканчиваются, а сами артисты превращаются в животных. Причем «животное» в этом контексте – это не ругательство, а точное определение человека, проехавшего длинный тур, по пути злоупотребляя алкоголем. Оскотинивание на гастролях обычно наступает примерно на второй неделе тура, когда дорога становится домом, а алкоголь – гастрономической нормой.

Мы пришли в вагон-ресторан и выяснили, что из еды там почти ничего не осталось. Пришлось выбирать из того, что было. Самое оригинальное блюдо досталось Рубену – гуляш без гарнира. Но все это было не очень важно, потому что главным пунктом в заказе все равно была водка, и ее запасы полностью удовлетворяли наши потребности. Вскоре оба стола, за которыми расположилась группа LOUNA, были щедро уставлены маленькими стограммовыми пузырьками.

Летние угары летними угарами, но делом музыканты тоже занимались. Понимая, что достигнутый успех надо подкреплять, они вовсю работали над вторым альбомом. Как и в случае со «Сделай громче!», треки для новой пластинки создавались с нуля, но пара козырей в рукавах у парней все же имелось. Песню «Ночь, дорога и рок» достали из рукава Вита, а трек «Мама» завалялся за манжетой у Рубена.

– «Ночь, дорога и рок» я пытался принести еще в TRACKTOR BOWLING, когда мы в 2007 году начали готовить панк-роковый альбом, – сказал Вит. – У меня даже текст был написан. В итоге все куплеты остались почти без изменения, но в припеве были слова не «Ночь, дорога и рок», а «Поколение Рок». Денису Хромых тогда не понравилась музыка. Она «не лежала в руках», как он выразился. Тот альбом так и не был записан, и в итоге часть песен попала в «Тараканы!», куда ушел Дэн, а часть я забрал в «Луну». Но так как потом мы в «Тракторе» сделали песню с рефреном «Поколение Рок», то в «Луне» я долго искал, чем заменить эти слова, и придумал «Ночь, дорога и рок». Этой фразой у меня получилось даже удачнее связать по смыслу куплет и припев. Из обращения к поколению песня превратилась в некий манифест рок-путешественников и наполнилась новым смыслом. Про музыкантов и людей, которым не сидится дома, которые готовы ездить за своими любимыми группами и по фестивалям в поисках новых ощущений.

– Мы еще думали, что это Хромых сочинил гитарную партию, потому что там были такие моменты, которые только гитарист может придумать, – добавил Сергей.

– Нифига, я помню, Рубен еще говорил, что играть было дико неудобно, потому что песня придумана как-то не по точкам, – возразил Вит. – Я ее сочинял на басу, а у меня строй немного другой был, чем у гитаристов. А вообще по музыке это мое вдохновение группой Billy Talent, которую мы с Дэном открыли для себя и которой просто взахлеб заслушивались в то время.

Песню «Мама» Рубен написал еще давно, для своего проекта Southwake. И когда он на репетиции сыграл заглавный гитарный проход, то Вит и Лу сразу его закотировали, отметив, что он звучит очень хитово.

– В свое время мы с Рубеном уже играли эту песню в Southwake. Он меня просил помочь им отрепетировать несколько треков для эфира на телеканале О2 ТВ, – Сергей опрокинул рюмку. – Но она мне уже тогда не нравилась. Мы себя считали серьезными, брутальными металлистами, а тут такая воздушная мелодия. Как будто маленькая девочка бежит по ромашковому полю и присела покакать.

– В оригинальном виде песня звучала совсем не так, как сейчас, – добавила Лу. – Мы ее практически полностью переаранжировали, изменили темп, грув, а также заново придумали вокальную партию.

Сергей противился этому треку до последнего, в то время как все остальные участники группы дико за него топили. Присутствовало резонное опасение, что альбому не хватает хука, которым на прошлой пластинке стала песня «Сделай громче!». Поэтому, когда появилась довольно простая и цепляющая песня «Мама», на нее стали возлагать большие надежды. Прогибая линию сопротивления, Понкратьев назвал рабочий файл с этой песней huy-hit. Так этот трек и назывался до тех пор, пока Вит не сочинил слова.

– На самом деле я не думал, что этот трек так зайдет слушателям, – сказал басист. – По сути, песня «Мама» – это моя автобиография, история про взросление, которая удивительным образом совпала с подобными переживаниями огромного количества людей разных возрастов и поколений. Когда я сочинял текст, то столкнулся со сложностью. Там была очень маленькая форма, по три слова в строчке. Я долго ломал голову, что же там можно придумать, а потом родилась эта тема с перечислением: «Это Летов и Кобейн, это лето и портвейн». Причем в рыбе Луся пела на псевдоанглийском, используя как раз слово «мама», и я за него сразу зацепился. Это был первый такой минималистичный текст в «Луне», но его минимализм был обусловлен в первую очередь техзаданием в виде вокальной рыбы, которая не позволяла развернуться. Но этот образный минимализм, несмотря на мой изначальный скепсис, неожиданно для нас всех произвел эффект разорвавшейся бомбы, и песня сразу стала настоящим народным хитом.

– Как ни странно, нам пришлось убеждать руководство «Нашего радио», что это хит, – добавил Сергей. – Они сначала взяли в ротацию боевик «Каждый вправе», а только потом лиричную «Маму».

Если следовать тактике, выбранной в первом альбоме, чувакам надо было делать фиты с сильными артистами, близкими по идеологии. Песню «Каждый вправе» решили спеть с Сергеем Михалком, лидером белорусской группы «Ляпис Трубецкой». К этому времени Михалок и компания отошли от попсовых песен про лютики-цветочки и стали играть мощный припанкованный рок с хорошей долей протеста в лирике. Переломным моментом в творчестве белорусов стал выход альбома «Капитал». Группа полностью отказалась от старого образа, и рыхлый алкоголик Сережа стал подтянутым татуированным физкультурником. В первое время даже было определенное непонимание со стороны посетителей их концертов в регионах. Когда «Ляписы» приезжали в какой-нибудь провинциальный Зажопинск, на концерт активно шли толстые дядьки в сопровождении пышногрудых чик. Они ничего не знали о контркультуре, им просто хотелось спокойно выпить водочки под горячее и послушать мелодии своей юности: «Ау, ау, ау-у. Я тебя все равно найду-у. Ау, ау, ау. Эге-гей». Но зал оказывался забитым потной, слэмующейся молодежью, а со сцены летел бескомпромиссный хардкор. Такая вот неувязочка.

Выбор артиста для фита был понятен, но оставалась небольшая проблема. Никто из «Луны» не был знаком ни с Михалком, ни с кем-либо еще из группы. Парламентером назначили Вита. Он предварительно связался с пиарщиком «Ляписов» и сказал, что у него есть предложение касательно творческого сотрудничества, на что ему ответили, что Сергей готов с ним встретиться и выслушать. Басист отправился на концерт группы «Ляпис Трубецкой» в клуб «Arena Moscow» и прошел за кулисы. В гримерке Сергей находился один. Он был в завязке и, видимо, не хотел соблазняться алкоголем, присутствовавшим в общей комнате. Вит рассказал ему про группу, новый альбом и песню, которую они хотели бы с ним записать. Даже принес ему диск «Сделай громче!» и распечатанный текст песни с пометками, где предполагался вокал Михалка. Сергей его вежливо выслушал и сказал, что не хотел бы быть в этой ситуации свадебным генералом. Если ему понравится, что играет группа, и если он действительно будет разделять их позицию, то он впишется в эту тему. Если нет, то извините. К слову, думал он недолго. Буквально через неделю Виту передали, что Михалок согласен.

– Запись проходила на позитиве, – Вит улыбался. – Сергей вообще очень общительный чувак. Целый стендап нам устроил. Все время шутил, травил байки, мы ржали до боли в животе. Рассказывал, как они прикалывались с бытовым райдером. Включали туда пластиковое ведро, чтобы какать, и пункт «погладить котика». И им реально приносили в гримерку котика и ведро.

– Он приехал с текстом на листочке, видно, что готовился, – рассказывала Луся. – Я распечатала дома текст покрупнее, даю ему, а он такой говорит: «Я, конечно, старый и глухой, но еще не слепой».

– Спел все быстро и профессионально, – продолжал Вит. – Правда, он сперва пытался петь брутальнее, грубее, чем обычно, но потом у него как-то проскочила его фирменная мяукающая интонация. Он сразу поднапрягся, хотел переписать. Но мы наоборот за нее ухватились: «Все отлично, Сергей, не переживай!» На самом деле мы этого и ждали.

Несмотря на то, что с Михалком все прошло быстро и легко, в коллективе «Луны» разыгралась нехилая драма по поводу этой песни. Вит написал текст о человеческих правах и даже вставил туда декларацию прав человека ООН, которую зачитывал Сергей Михалок. Но Рубен, как историк и политолог, имел свой взгляд на этот вопрос.

– Право всегда основывается на понятии обязанностей, – Рубен еще раз разлил по рюмкам, мы чокнулись и залудили. – То есть ты имеешь право только в том случае, если берешь на себя обязанности. Это фундаментальное понятие, на котором основано римское право, принципы гражданства и так далее. А в тексте об этом ни слова не было. Мы же людей воспитываем своими песнями, и им порой надо вкладывать туда такие простые понятия. Мы в то время стали действительно много народу собирать на концертах, люди нас слушали и все это впитывали. И у меня возникло понимание, что нельзя им давать изначально неправильные вещи. Вернее, вещь-то правильная, но она лишена этого ключевого момента. И в то время, когда начались протесты, об этом особенно важно было говорить. Еще в песне есть такие слова: «Каждый вправе выражать все, что хочет, где угодно». Я с этим тезисом категорически не согласен.

– Вот тут я с тобой не согласен, – возразил Сергей. – Понимаешь, песня – это не констатация фактов, а образное описание каких-то вещей. В ней по-любому есть какие-то логические минусы. Это же искусство, средство самовыражения. В нем могут быть неточности.

– Серега, это не неточности, – Рубен сидел за другим столом, и им приходилось почти кричать, чтобы донести друг до друга свои мысли. – В песне «Бойцовский клуб» тоже есть призыв «бей сильней», но ты понимаешь его в контексте. А здесь его нет, но этот контекст очень важен.

– Слушай, ну это для тебя он важен, – Понкратьев не сдавался. – Просто ты понимаешь многие вещи более детально. Но к песне это нельзя применять. В этом и прикол. Ты сам уже должен додумать, что там и как.

– Да что тут спорить. Искусство – это не лекция и не научная работа, где все должно быть логично и разложено по полочкам, – сказал Вит. – Кроме того, это и невозможно сделать в пределах той формы, которая поставлена вокальной рыбой. Слово «обязанности» нельзя пропеть никак. Я даже предложил как компромисс сделать потом песню, где будет слово «обязанности». Хотя это тоже сомнительно, про обязанности только рэпом можно спеть. Невпихуемое какое-то слово. Ясное дело, что этот текст утрированный. Да вообще все наше творчество с точки зрения, например, композиторов классической музыки – это полный бред, который забивает головы молодежи какой-то ерундой. Но в искусстве можно все. Вообще Рубен и раньше высказывал несогласие с текстами, и тогда я прислушивался, переделывал что-то. А тут я уже решил не двигаться. Просто всегда, когда я слышал критику, никаких конкретных предложений за ней не следовало.

– Рубен начал воду мутить еще раньше, – сказала Лу. – Еще с песни «Сожженная заживо». Говорил, что он востоковед, что не надо трогать Восток. У них свои правила, и если они хотят забивать женщин камнями, то пусть забивают. Мы пытались объяснить, что смотрим на этот вопрос со стороны общечеловеческой морали, а Восток это или нет, какие у них законы, в современном мире давно уже никого не интересует. Но он постоянно бурчал, создавал какую-то гнетущую атмосферу и вот докопался до этого трека. И я постоянно вспоминала слова Кэша, который говорил, что Рубен сложный и выносит мозг. В одной из переписок даже написала ему, что понимаю, чем он занимается, но эту группу я ему развалить не позволю. Потому что он ее не создавал.

Споры по поводу текста песни переросли в протесты Рубена на концертах. Во время исполнения этого трека он стал разворачиваться спиной к залу, а потом и вовсе выходить в гримерку. Благо, радиосистема позволяла играть, не находясь на сцене. Этим он демонстрировал свое несогласие с текстом, и коли уж каждый вправе, то вот, тогда это тоже его право. Увещевания товарищей по группе ни к чему не приводили. Рубен упорно пользовался своим правом.

– Несмотря на то, что Рубен мой кореш, меня это дико высаживало, – сказал Сергей. – Конечно, не всегда текст песни совпадает с моим ощущением от музыки, и в этой песне текст мне тоже не очень понравился. Но мы же группа, это коллективное творчество, и всем угодить нельзя. Если ты не можешь предложить ничего взамен, то должен принимать то, что есть. Я так считаю. Из-за этого начинал нарастать напряг в группе, и это дико обламывало.

– Мы проехали большой сегмент тура, и я был дико расстроен тем, что Рубен на каждом концерте уходил со сцены, – сказал Вит. – А я же рядом с ним стою на концерте. Мне хотелось или врезать ему, или сгореть со стыда. И это была моя инициатива – удалить трек из концертного сет-листа. Просто невозможно было и дальше испытывать испанский стыд от перформансов взрослого мужика и чувствовать, как бодрая песня играется на полшишки и попросту душится. При том, что трек был в ротации на радио, люди ее любили и ждали. Для меня это было в очередной раз как удар под дых.

Второй «фит» на альбоме сделали с Чачей Ивановым. Леня договорился с ним еще летом на «Кубане». Насел на пьяного вокалиста НАИВ в самолете по пути в Москву и потом еще окучивал в почте, чтобы тот не слился. Барабанщик выслал ему трек «Все как один» с текстом, и тот должен был подготовиться к записи.

– Он говорил, что все отлично, к записи готов, – Леня не бухал, довольствуясь минералкой. – А когда приехал к нам на базу, оказалось, что он был совершенно не готов. Сел на стул, зачем-то натянул носки чуть ли не до колен и попросил принести текст. А там вокальная рыба сложная, надо было петь на слабую долю, и он никак не мог попасть. Я не помню, сколько дублей там было. Пятьсот, наверное.

– Он не попадал ни ритмически, ни интонационно. Двойной провал. В итоге мы попросили его спеть хоть как-нибудь. Без музыки, просто под метроном. Мол, потом поправим, – сказал Рубен. – И он в одном месте выдал какую-то странную ноту, которую мы потом никак не могли выправить. Двигали ее вверх-вниз, а она вообще не менялась тонально. Коричневая нота.

– В итоге на записи там получилась дикая нарезка из его партии, – продолжал Леня. – И когда впоследствии мы пытались его пригласить гостем на концерты, он всегда под разными предлогами сливался. Придумывал что угодно, лишь бы только не петь.

– Даже если бы он год ее слушал, то все равно не смог бы подготовиться. С этой песней вообще все сложно было, – сказала Луся (она тоже не пила). – Мы с Витей долго ругались из-за вокальной рыбы. Он требовал одно, а я слышала там совсем другую пульсацию. В итоге вышла такая песня, которую и Чача спеть не может, и никто особо не слушает. А мне вообще больше всего с того альбома нравится «Ящик Пандоры».

Александр (Чача) Иванов (группа НАИВ)

На протяжении всей своей истории группа НАИВ и я в частности всегда поддерживали молодых и просто талантливых артистов. «Король и шут», «Смех», Noize MC, «Рекорд оркестр», «Голос Омерики» и многих других. А LOUNA – очень талантливая группа. Тем более у них вокалистка, а не вокалист, как это обычно у нас в русском роке. Я вообще феминист по своим убеждениям, поэтому был рад поддержать этот молодой проект. Плюс Леня Кинзбурский очень много ездил по ушам, что нам обязательно надо сделать фит. Сейчас он уже взрослый дядя, а тогда был еще совсем молодым, но очень толковым парнем. Когда они ко мне обратились, текст и мелодическая линия для совместного трека были уже готовы. Мне ничего не надо было придумывать. И мы ооочень долго записывали вокал. Манера, в которой поет Лу, жутко своеобразная, плюс еще тональность не моя. В общем, пришлось поковыряться. Я даже не знаю, как ее можно вживую исполнять, если мы столько на студии времени потратили. Может, надо порепетировать подольше.

Вит придумал идею снять мам всех участников в клипе на песню «Мама». На этих съемках Вит впервые увидел Лусину маму. Они встречались уже шесть лет, но он ни разу не был у ее родителей в Серпухове. Надо сказать, что Лу и Вит особо не афишировали свои отношения на публике, а в группе TRACKTOR BOWLING амурные связи внутри коллектива вообще были под строжайшим запретом, так что влюбленные прибегали к самым суровым шпионским схемам и конспирации, чтобы никто ничего не заподозрил. История их романа подробно описана в книге «Обреченные». В «Луне» они так сильно не скрывались, но все равно на людях вели себя сдержанно, общаясь только по делу. Результат многолетней привычки.

– Только моей мамы нет в клипе, – Понкратьев уже хорошо поплыл, слова в его речи стали потихоньку наполняться характерными затянутыми гласными. – Она очень сильно стеснялась, не знала, как себя там вести. В итоге она просто слилась, придумав кучу разных предлогов.

Сергею не нравилось все, что связано с песней «Мама», поэтому и от идеи ностальгического клипа с родителями он был тоже не в восторге. Но когда дошло до дела, Понкратьев стал главным аниматором для родителей. Буквально спасал положение. Постоянно шутил, был обаяшкой и всячески разбавлял неловкие паузы, возникавшие во время съемок. Наконец-то он нашел своего благодарного слушателя. Сел им на уши и много рассказывал про рок-н-ролл, вред алкоголя и прочую чушь. Мамы от него просто пищали. Съемки проходили в арендованной студии на фотоаппарат, одолженный у Кэша, вокалиста группы «Слот». Вообще клип на песню «Мама» – это хороший пример того, когда идея решает все. При том, что бюджет видео был приближен к нулю, видео получилось очень атмосферным, и его хорошо приняла аудитория.

– После съемок я повезла маму на метро «Южная», чтобы отправить обратно в Серпухов, – рассказывала Луся. – Проводила ее, сажусь в метро и еду назад. Тут ко мне подсаживается чувак лет сорока: «Здравствуйте, а где я вас мог видеть?» А я смотрю, что он явно не из рок-н-ролльной тусы. Он такой: «А у вас случайно не бритый висок?» Да, говорю. Он продолжает: «А вы на Пушкинской не тусуетесь?» Я говорю, что уже лет пять не тусуюсь. Он продолжил задавать какие-то странные вопросы, а потом сказал: «Если что, найдите меня в “ВКонтакте”, я Котофей Котофеич». Ну, думаю, окей. Прихожу домой и вспоминаю про него. Что за Котофей Котофеич такой? Заинтриговал прямо. Открываю его страницу, а там у него сообщества типа «БДСМ», «Рабыня», «Раб» и так далее. Надо же, такого мужика упустила! – Луся угарала на весь вагон. – Он наверное меня перепутал с кем-то. Подумал, что я госпожа. Но самое смешное, что буквально через недели полторы я еду в метро, двенадцать часов ночи, никого нет, одна я в вагоне. Без мейкапа, просто с хвостом и этим бритым виском. На «Пушкинской» заходит мужик, лет сорок пять, садится рядом: «Девушка, здравствуйте, а вам раб не нужен?»

Вагон-ресторан походил на пригородную электричку, только с большим расстоянием между диванчиками, где находились столы. Всего получалось восемь столов по четыре с каждой стороны. Зал со столиками занимал примерно половину вагона, а вторая половина отводилась под кухню. Две официантки по очереди скрывались за технической дверью и появлялись с едой на подносах или просто с бутылками в руках. Вагонная качка и деревья, мелькавшие за окнами, располагали пассажиров к умеренному пьянству. В нашем случае порог умеренности был уже пройден. Хотя некоторая осмысленность беседы еще сохранялась, по сути, мы уже тупо заливали кабины.

Запись альбома далась Леониду Кинзбурскому нелегко. Он вообще первые годы жутко страдал от того, что не дотягивал в техническом плане до требований группы. Хоть в самом начале ему и сказали, что сложные вещи играть не надо, но музыка все равно постоянно менялась, уровень группы стремительно повышался, и ему надо было успевать за развитием команды. Сложнее всего молодому барабанщику было на первых фестивалях, когда в каждой участвующей группе ударник играл лучше, чем он. Другой бы забил, но Леня перфекционист и занимался жутким самоедством. Он и сейчас точно так же себя поедает, хотя объективно поводов для такого строгого отношения к себе осталось не много.

– Это был последний альбом, где я мучился в процессе записи, – сказал Леня, – Они мне постоянно трахали мозги. Помню, Витя прислал мне ритмический рисунок на «Ночь, дорога и рок» с шестнашками по хету в очень быстром темпе. У меня техника была еще не очень, но я его все же выдрочил еле-еле. А он на репетиции говорит, что темп надо еще на десять приподнять. Да я и так не могу сыграть! Куда еще поднимать? А Витя тогда сказал, что Назарчук в «Тракторе» такие вещи играл.

– Да, хреново было, когда мы упирались в невозможность сыграть что-то технически, – добавил Вит.

– Основная проблема была в том, что все дохрена умные и каждый считал своим долгом залезть в чужой огород, – продолжал Леня. – Я придумываю партию, а потом от каждого выслушиваю, какое это говно. Вообще как играть это очень субъективная тема, и в итоге тот, кто больше всех затрахает, того вариант и утверждается. Барабанам мы уделяли очень много времени. Каждый грув должен был быть утвержден всеми, но всегда находился тот, кому не нравилось. Плюс еще было так, что кто-то приносил рифф, час его разбирали, и мне в это время шуметь было нельзя, чтобы не мешать. А потом все такие: «Ну все, играем». И я должен был сразу сыграть как надо.

– Я стараюсь приносить сразу песню. Тут такое начало, тут такой переходик, а вот это припев, – рассказывал Сергей. – И я сразу понимаю примерно, какие там должны быть барабаны. Но я никогда не против того, чтобы туда кто-то влезал и что-то менял. Рубен и Виталик, например, очень ревностно к этому относятся. У Вити аргументация жесткая: «Я выдумывал эту мелодию два года, а ты только услышал и хочешь сразу менять». И практически всегда он продавливает свои риффаки в неизменном состоянии. Очень редко мы что-то меняем. У Рубена по-другому. Он приносит некоторые кусочки, чтобы вместе из этого сделать музыку, но когда группа начинает что-то менять в его риффах, он уходит в точку, потухает и теряет интерес. В этом есть какое-то противоречие. Сильно он за свои риффы не борется. Просто если с ним спорить, то он сразу включает трехэтажную логику, а у нас в группе этого никто не понимает. Все же собаки, сразу орать начинают. И кто громче, тот и прав.

– Тогда взаимопонимание сложнее находилось в плане ритм-секции, – сказал Леня, – и это сильно высаживало. Потому что я четко понимал, чего я хочу от барабанов в каждом отдельном треке, и видел, как все должно в группе звучать в плане ритма. Технически еще не мог реализовать, но по мозгу уже прикуривал хорошо. А они гнули свою линию.

– Но записываться нам все равно было комфортно, – добавил Вит. – Мы тогда уже работали с Серегой Науменко, а он не требует, чтобы был идеальный дубль. И если надо было, то он что-то сам правил. Мы записывались довольно быстро и без нервов. Я просто помню, как это делалось в начале нулевых, когда мы в «Тракторе» писались на студии с пленочным оборудованием. Если представить самую страшную повинность, самый жуткий экзамен в школе или удаление зуба без наркоза, то вот такие чувства у меня были перед студией. Когда ты просто физически не можешь сыграть лучше, а от тебя все равно требуют. Я просто до истерики доходил.

Сергей Науменко (звукорежиссер студии Gigant Records)

Мы с ребятами знакомы давно, я с Витом и Лусей много работал по группе TRACKTOR BOWLING, и они пришли ко мне писать барабаны с басом для второго альбома «Луны». Следующую пластинку они уже полностью у меня писали, а потом я записывал вокал для всех альбомов и англоязычных треков. Я вообще Лусю всем в пример ставлю. Видно, что человек приходит подготовленным, и вся домашняя работа сделана на сто процентов. Она просто приходит с демозаписью и прямо по ней шпарит. Ничего не изобретает на месте, и это очень правильно влияет на результат. За три-четыре часа в студии она успевает сделать гораздо больше, чем другие вокалисты. Просто исполняет то, что уже придумано. Мне с ней очень комфортно и приятно работать.

В декабре 2011 года, когда запись альбома «Время Х» подходила к концу, в стране прошли выборы в Государственную Думу, которые были отмечены большим количеством нарушений во время голосования и последующего подсчета бюллетеней. На улицы Москвы вышли люди, не согласные с тем, что сотрудники избирательных участков сами подтасовывали результаты вместо того, чтобы обеспечивать чистоту народного волеизъявления. Аресты, последовавшие за первыми волнениями, дополнительно подогрели волну протеста, и вся зима 2011–2012 годов была отмечена повышенной протестной активностью с многотысячными митингами в Москве. В этой связи материал альбома оказался предельно актуальным.