Текст книги "LOUNA. Грязные гастроли"

Андрей Медведев

Несмотря на то, что у нас был саундчек, когда мы вышли на сцену, в мониторы не приходил Лусин вокал. Я в запаре носился по сцене, пытаясь решить проблему, и тут ко мне подошел некий человек с планшетом и спрашивает: «Ну что, мы тут будем вола чпокать или играть? Какого хрена не начинаете?» Я жестко послал его и стал дальше заниматься своими делами. Оказалось, что это был Данила Петровский, директор группы «Пилот» и один из организаторов фестиваля. Только через несколько лет, на юбилее «Пилота», мы с ним поговорили об этом. Он сказал, что в принципе я был прав, что рубился за группу, но посылать его не следовало. Я с ним согласился, мы пожали руки и закрыли вопрос.

Выступление на «Нашествии» должно было стать особым. К этому времени они плотно завязались с компанией C.A.T. по организации концертов, и те вкладывались в шоу группы. Расчет Андрея Матвеева, директора компании, был очевидным. Чем выгоднее LOUNA будет выглядеть на главном рок-фестивале, тем проще будет потом собрать на них народ в любой точке страны.

– Об этом никто не знает, но есть интересная история, – Леня стоял в дверях купе и хитро улыбался, глядя на Рубена. – Рубен, давай расскажем.

– Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Предыдущей зимой мы сводили альбом «Время Х» у Максима Самосвата, – начал Рубен. – Я проводил с ним много времени, мы постоянно болтали за чайком. Он рассказывал мне, что и как работает в шоу-бизнесе. К тому времени он уже ушел из «Эпидемии», но застал период активного роста группы. Он сказал, что было бы неплохо, если бы нами кто-то занялся. Макс свел нас со своим другом и бывшим директором «Эпидемии» Сашей Овчинниковым, который работал в компании С.А.Т. у Андрея Матвеева. И мы с Леней втихаря поехали к Овчинникову.

– Мы спрашивали, почему наша группа так мало ездит в туры, почему то, почему это. Может, если мы будем с ними работать, то у нас будет все сильно лучше? – продолжал Леонид. – Они занимались группой «Король и Шут» и Земфирой. И они делали 360 градусов. Это было модно тогда. Когда одна компания делает и пиар, и организовывает концерты, и все остальное.

– Весной Макс перезвонил мне и сказал, что Матвеев готов общаться. Спрашивал, кто у нас старший, чтобы с ним связаться.

– Когда Антон прислал всем письмо о возможном сотрудничестве с С.А.Т., то мы с Рубеном сделали вид, что не в курсе.

– А почему вы не сказали никому? – спросил Вит.

– Дело в том, что мы же изначально ехали договариваться, чтобы С.А.Т. были вместо Антона, – продолжил Леня. – А Овчинников придумал, как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. И мы с Рубеном это скрывали вплоть до этого самого момента. Все же это неудобная тема. Нам тогда дико не нравилось, что Антон постоянно прицепляет «Луну» к «Слоту». И эта история с TRACKTOR BOWLING. Нас не устраивало, что он пытался и тем, и тем угодить. Мы хотели, чтобы у нас был директор, которому было бы плевать на все остальные группы. Который будет прорезать все. Как Базеев у LUMEN.

– TRACKTOR BOWLING тоже такого директора хотели, – парировал Вит. – Но это было невозможно. В тот момент существовало две группы, в которых мы с Лусей играли, и оптимальным вариантом был человек, который работал бы с обеими командами.

– А нам хотелось, чтобы вы бросили TRACKTOR BOWLING, – признался Леня.

– Если бы эта херня случилась, то еще неизвестно, кого бы мы бросили, – добавил Вит с улыбкой.

– Все это недовольство пошло с того, что мы начали расти, а Антон работал по старой схеме, со старыми организаторами из андеграундной среды, – сказал Понкратьев. Похоже, что для него каминг-аут Лени с Рубеном не стал новостью. – Нам казалось, что если Антон начнет работать с топовыми промоутерами, то у нас будет все круче. Кстати, LUMEN тогда работали с другими организаторами. Получается, что мы выросли, а все осталось по-прежнему. В плане промо концертов и всего остального.

– История с «Тракторами» повторялась, – Вит хотел выпить, но все бухло уже кончилось. – Там тоже думали, что Антон недорабатывает или все лучшие предложения отдает в «Луну».

– Антон нам говорил, что более серьезные промоутеры не хотят заниматься группой, – продолжал Сергей. – А мы не верили и думали, что ему просто так удобнее работать.

– В тот период то ли Самосват, то ли Овчинников высказали мысль, которая мне тогда показалась невозможной, – сказал Рубен. – Что нам надо уходить от альтернативной тусовки и смещаться в говнорок. Это более широкая и богатая аудитория, совсем другой уровень поддержки. Мне не верилось, что это может получиться с нашей тяжелой музыкой. Но в итоге получилось.

– Я совсем по-другому на это смотрю, – парировал Вит. – Как и любая другая альтернативная группа, коей мы и являемся до сих пор, мы хотели выйти за рамки альтернативной движухи, которая существовала без какой бы то ни было медийной поддержки. Особенно после того, как A-One приказал долго жить. Как бы другие команды себя потом ни позиционировали, если у них там что-то не получилось, это факт. Например, Amatory, которые с удовольствием выступали на главной сцене «Нашествия» раньше всех, Animal Джаz, которые год за годом присутствуют в ротации «Нашего радио» и в «Чартовой дюжине» и так далее. Попав на радио, на главную сцену «Нашествия» и на другие большие фестивали, мы, естественно, обрадовались, поскольку это помогало популяризировать наше творчество. Так вышло, что на этих фестивалях играли группы, которые называются в народе говнороком. Но наше попадание и присутствие там я воспринимаю, как некую провокацию, вторжение в эту замшелую тусовку. С пониженным строем, в котором играют Slipknot и Hatebreed, со скримом на вокале, со всеми атрибутами качественного, прозападного рока мы выходим на сцену и даем просраться всем, кто выступал до нас и кто будет играть после. Я считаю, что мы произвели революцию в музыкальной истории страны, перевернув все и порвав шаблоны слушателей и коллег. Несмотря на то, что альтернативные группы взяли за привычку нас стебать и хэйтить, приписывая к говнороку, я считаю, что мы наоборот привлекли общее внимание к тем группам, к которым оно никогда бы не привлеклось. И мы очень много сделали для популяризации именно альтернативной культуры. Я всегда лоббировал в нашем творчестве низкий строй, полутона и какие-то мрачные гармонии, не свойственные русскороковой сцене. Возможно, Рубен и принял правила игры, но я думаю кардинально по-другому и поэтому мы никогда не подстраивались и, пока я в группе, никогда не будем подстраиваться ни под какие форматы каких-либо радиостанций и фестивалей. Мы, наоборот, ломаем игру, и именно в этом я вижу интерес для себя и нашу главную миссию.

Андрей Матвеев, начав работать с «Луной», сразу стал генерить идеи, как улучшить качество шоу и максимально выгодно подать группу. Поэтому, будучи организатором «Нашествия», он специально под «Луну» заказал светодиодные экраны. Визуал, который происходил на экранах, назывался видео-диджеингом, и делали его чуваки из Королева.

– Я много раз ездил к этим ребятам в контору, показывал свою концепцию того, что должно было быть на этих экранах, – рассказывал Вит. – Я разбил все наши песни по тематикам. Протест – это огненная стихия, красный цвет, символ «кулак», крест отрицания. Философские песни – водная стихия, голубой цвет, символ «пацифик». Рок-песни – это стихия земли, символ «коза». Проанализировал все и дал им максимально четкое техническое задание. Они приезжали к нам на базу и снимали наши крупные планы в сценической одежде, которые потом показывали во время выступления на экранах как фейковую трансляцию со сцены.

– Когда Матвеев говорил про экраны, то я представлял их огромными, как это обычно бывает, – продолжил Сергей, – Но по факту оказалось, что это несколько небольших полосок на заднике, и выглядело это не очень круто. Плюс у меня был неплохой такой мандраж перед выступлением. Нас уже объявили, надо на сцену выходить, а у меня гитара не приходит. Короче, понервничал там.

В 2012 году отмечался юбилей Виктора Цоя, пятьдесят лет со дня рождения. Под эту тему на осень были запланированы большие тематические фестивали, куда Матвеев вписал и «Луну». Так как творчество юбиляра никак не было отражено в программе группы, то по такому случаю решили сделать кавер на знаковый трек Виктора Робертовича «Перемен!». Обкатывали песню как раз на «Нашествии».

– Творчество Цоя и вообще русскоязычный рок – это не мое. Я росла на иностранной музыке и никак с ним не соприкасалась, – сказала Лу. – Цоя я начала изучать только тогда, когда нам надо было сделать каверы. Поэтому, когда на третьем куплете я протянула микрофон в сторону поля, это было не для того, чтобы мне подпели. Я просто слова забыла. Но самое страшное, что на второй песне, когда играли «Бойцовский клуб», я дико сорвала голос. Сразу поняла, что все, приехали. Конечно, допела кое-как, но потом у меня кровь из горла хлестала. Наверное, самый жесткий срыв в моей жизни. А у нас планы, фестивали. Еще Витя мне на мозг капал постоянно: «Вот, мы только чего-то добились, а из-за тебя все грузчиками пойдем работать». Я ему объясняла, что связки – это мышцы, им просто нужно время на восстановление. Ходила к фониатру, научилась сама себе шприцом вливания делать на связки. Лидазу колола, чтобы тромбы в горле рассосались. Плюс гидрокотризон херачила перед каждым выступлением. Это гормональный препарат, который во всем мире запрещен. Он опасен тем, что в какой-то момент у тебя могут просто отказать надпочечники и ты погибнешь.

Андрей Медведев

Во время выступления Луся несколько раз подходила ко мне и просила добавить ей вокал. Она себя плохо слышала. Там такая тема, что мониторы рулились с пульта звукорежиссера, а у меня была как раз рация для связи с ним. Я орал в рацию звукорежу, но похоже, что он меня не слышал. В итоге у нее были серьезные проблемы с голосом, и я чувствовал себя немного виноватым.

LOUNA звучала и выглядела на порядок круче и бодрее, чем годом ранее. И дело было даже не в экранах или какой-то концептуальности шоу. Они в принципе выросли. Но самое главное, что у группы появилась дерзкая харизматичная вокалистка. Лу превратилась из милой девочки в брутальную рок-вумэн. Забрила висок и сделала первые татуировки. Все это не могло не повлиять на подачу.

– Я подумала, что мне уже 28 лет, а я еще ничего из себя не представляю в плане конкретного имиджа и решилась хотя бы забрить висок. А буквально через пару месяцев сделала татуху. Давно уже думала, но руки как-то не доходили. Грустная нудная музыка в «Тракторе» меня к этому не сподвигала, а в «Луне» все было веселее, а жизнь – активнее. И через некоторое время я поняла, что этот висок очень многое поменял не только в развитии группы, но и в моем характере. Я считаю, что это стало одним из факторов успеха. Люди любят, когда вокалистка такая вся необычная. Вроде как женственная, но вместе с тем и припанкованная.

За неделю до «Нашествия» LOUNA во второй раз покорила вершину хит-парада «Нашего радио». В этот раз топ «Чартовой дюжины» занял трек «Мама». Эта песня стала хитом сразу после выхода альбома, но документально это зафиксировали только третьего июля. LOUNA выступала на главной сцене в статусе действующего чемпиона страны по рок-н-роллу.

– Там комедия получилась, – Лу выловила из банки оставшийся после попойки маринованный огурец. – Мы же отправляли им демки слушать, еще до выхода альбома. А потом стою я такая в магазине косметики, что-то покупаю и слышу по радио «Мама» играет. Демка со сраными бэками, от которых мы потом отказались. И там вал инструментов, записанных на дому. Аааааа! Звоню сразу Ксюше: «Что происходит?!» На будущее мы решили демки им больше не показывать.

После этих слов Луся сказала, что все, конечно, хорошо, но спать тоже надо, и ушла в соседнее купе. Время было уже три с лишним ночи. Когда-то команда «Луны» в поездах делилась на храпящее и нехрапящее купе, что автоматически оказалось делением на пьющих и непьющих. А в этом туре храпящий и пьющий Вит поселился в нехрапящем и непьющем купе с Лусей. В общем, все принципы деления коллектива по физиологическим и моральным признакам были нарушены.

Я встал, выпрямился и понял, что ноги меня держат уже не так уверенно, как при посадке в поезд. И это при том, что в данный момент состав стоял на месте. За окном светили огни какого-то безымянного полустанка. Мое купе находилось в этом же вагоне, на несколько подводных лодок ближе к выходу. Прошел, отодвинул дверь в сторону, кое-как постелился, стараясь не будить пожилую попутчицу на соседней койке, и присел отдохнуть. Голова кружилась. Тяжело заниматься физическим трудом в полусогнутом состоянии после стольких успешных торпедных атак. Картинка за окном плавно пришла в движение. Бывает, что на параллельном пути трогается поезд и в первый момент непонятно, то ли это твой состав поехал, то ли соседний. Вот и с кукухой примерно так же. Особенно в туре.

Глава 10

 
Каждый день все дальше,
Чья-то боль все лучше,
Новый мир все старше,
Каждый шаг все пуще.
Двери отворились,
Всадник задохнулся,
Черный треугольник
Взглядом поперхнулся[2]2
  Цитаты из песни «Непрерывный суицид (Про малиновую девочку)» группы «Гражданская оборона».


[Закрыть].
 

Я проснулся от дикой духоты. Такое ощущение, что кто-то топил рядом домну и параллельно откачивал из купе воздух. Вообще каждое утро в моей голове сначала включается музыка, а только потом изображение. Причем трек может быть совершенно рандомным, от Юрия Лозы до «Гражданской обороны», как в этот раз. Пульсация в мозгу после ночной попойки не попадала в ритм песни, от чего припев звучал еще безнадежнее: «У малиновой девочки взгляд откровенней, чем сталь клинка. Непрерывный суицид для меня»[3]3
  Цитаты из песни «Непрерывный суицид (Про малиновую девочку)» группы «Гражданская оборона».


[Закрыть].

Когда я поднялся, чтобы снять джинсы с крючка на стене, попутчица спешно выбежала из купе. Не думал, что вид моих худых бледных коленей так ее напугает. Надо быть повнимательнее в будущем. Я оделся и тоже вышел. В коридоре воздух казался свежее, чем в купе, но был один нюанс. Откуда-то настойчиво и густо пасло солдатскими кирзачами. Я вырос в военном городке, и этот запах ни с чем не спутаю. Помню, моя дочка как-то сказала, что солдаты пахнут железом от кроватей. Судя по всему, железо от кроватей было распределено равномерно по всему вагону. Причем самих обладателей ароматной обуви видно не было. Все это было довольно неожиданно и странно. Вчера, при посадке на поезд, никого в хаки мы не видели.

Я стоял у окна и вяло втыкал в пейзаж за окном. Там размазывался обычный видеоряд, который можно было наблюдать в последние несколько дней. Вагон, организованный по принципу коммуналки, тоже ничем не отличался от вчерашнего. В поезде пространство всегда создано из коридора и заканчивается бойлером. Как у классика. Не выходи из купе, не совершай ошибку. Тебе ехать еще час, и воняет шибко.

Наш состав приехал в Киров. Сергей Понкратьев вышел на платформу и задал вопрос, от которого окружающие посмотрели на него с недоумением: «Бока, это какой город?» Обывателю трудно представить, чтобы человек приехал куда-то на поезде и не знал, куда именно. Кстати, тут же раскрылся секрет резкого запаха гуталина. Из вагона выгрузилась целая бригада десантников, которых встречали жены и подруги. Хорошо, что мы ночью не пересеклись. Всякое могло бы случиться.

Лето 2012-го для группы LOUNA продолжилось в Крыму, на фестивале «Соседний мир». В этот раз Николай Дорошин перевез его из Казантипа в Керчь, на пляж SunDali. Пятая по счету «Соседка» по традиции собрала много отличных команд из России, Украины и Беларуси.

– Мы пошли купаться, и там была старая ржавая десятиметровая вышка, – рассказывал Леня. Он катил за собой чемодан, который периодически подпрыгивал на трещинах в неровном вокзальном асфальте. – И эти дебилы начали меня на слабо брать. Типа ты ссыкло, иди прыгай. А я реально ссыкло в плане высоты. И мы с Медведем на спор полезли туда. Я поднялся, зассал и хотел спуститься, а за мной уже куча народа, никак не спустишься. Медведев прыгнул с разбега, и я за ним. Луся еще говорила, что я орал как телка.

– С нами вместе ехал Мульт, у них с Лусей было акустическое выступление на ночной сцене, – рассказывал Сергей. – И по пути из аэропорта мы с ним очень плотно накурились. Потом все поехали на площадку, а мы с Мультом попросили у «нойзов» велики и поехали кататься. Они в то время были на адском ЗОЖе и возили с собой велосипеды. Мы заехали хрен знает куда, и я тогда офигел от того, какая все-таки в Керчи разруха. Мы тогда с ним очень много откровенничали по поводу TRACKTOR BOWLING и «Луны». В частности я узнал, что участников «Трактора» дико обламывает существование группы LOUNA и особенно успехи, которые мы делали.

– Вечером Понкратьев ужрался до того, что мы с Медведевым нашли его лежащим в коридоре гостиницы возле кадки с фикусом, – Вит шел немного впереди и рассказывал, оборачиваясь назад. – Мы тащили его за ноги по коридору, у него голова подпрыгивала на стыках в полу, а он даже не реагировал. Затащили в номер как труп и бросили.

– Перед тем, как они меня нашли, я тусил с Гуфом, – продолжал Сергей. – Увидел, что чувак сидит на лестнице, подсел, начал болтать, по пивку открыли. Только в процессе выяснилось, кто это. Мы оба были упоротые наглухо и очень долго о чем-то терли. Не помню, о чем, но мне тогда показалось, что он очень прикольный коммуникабельный чувак.

– А с утра Сергей стоял на ресепшене и втирал Сергею Кивину что-то типа: «Блин, чувак, вчера Animal Джаz играли, у них барабанщик так круто вонзает! Если ты не видел, то ты много потерял», – продолжал Леня. – А Кивин ему говорит: «Вообще-то это я барабанщик Animal Джаz». Сережа сразу переобулся: «Да я так прикалываюсь, ты чего. Конечно, я тебя узнал». А по всему было понятно, что он его не узнал.

Для «Луны» это выступление на «Соседнем мире» было необычным. Они были не избалованы участием в хэдлайн-шоу, а тут их заявили едва ли не в самом конце программы. Как оказалось, переживали зря. Публика приняла их максимально позитивно, рубилась и четко угарала. Даже технических накладок никаких не возникло, что тоже было редкостью для того времени.

– В группе ИЛВТ есть один дерзкий чувак, футбольный фанат, – рассказывал Леня. Все стали рассаживаться по местам в автобусе, и барабанщик сел ближе к хвосту салона. – Постоянно на всех рамсил. В какой-то момент собралась тусовка более-менее крепких чуваков, и он всех подбивал на спарринги. Там был Саня Карпухин, Паша Лохнин, Пашок из Нойза и я. Мы с Карпухиным встали, оба уже пьяные. Я помню, стою такой, «давай-давай», а следующий кадр – я уже лежу головой в песке. Это был самый быстрый бой в моей жизни.

В течение всего года Леонид Кинзбурский вел образ жизни спортсмена-ловеласа. В то время, как его коллеги лудили, он на гастролях по-трезвому склеивал местных девиц и знакомился с ними поближе в гостиничном номере. Но «Соседний мир» всегда был для него отпуском. То ли атмосфера мероприятия так действовала, то ли он просто выпускал внутреннего алкогольного демона. И благодарный демон гулял страстно, как в последний раз, стараясь наверстать упущенное за год. Телу барабанщика от этого доставались только моральные и физические страдания. В этот раз Ксюша Зацепина и Юля Понкратьева дико разрисовали рожи Леониду и Сергею, пока те были в отключке. Утром же, на жестком абстиненте, кое-как стерев с лица следы маркера, он со всей группой отправился на паромную переправу для возврата обратно в Россию. Их ждало выступление на фестивале Kubana.

– Мы долго стояли на солнце, пока ждали паром, и я поймал солнечный удар, – рассказывал Леня. – Мне было так хреново… Чуваки меня буквально тащили под руки, водой поливали.

Логистика была такова, что организаторы «Соседнего мира» довозили музыкантов до паромной переправы в Керчи, дальше они проходили границу пешеходами, а на другой стороне их встречал автобус от «Кубаны». Плыть через Керченский пролив всего ничего, минут тридцать-сорок, но сама погрузка на паром могла длиться часами. Переправа с украинской стороны представляла собой бетонную площадку. В одном месте стоят фуры, в другом – легковые автомобили, а для пешеходов никакой инфраструктуры предусмотрено не было. Ни навесов, ничего. Даже воды купить негде. Поэтому страдания барабанщика, пропустившего второй удар за два дня, были просто невыносимыми.

– Мы плыли вместе с Animal Джаz, – продолжал рассказ Вит, – Помню, что Джонсон Ряховский был в детской пижаме с Микки Маусом. И мы вместе смотрели забег кузьмичей. Делали ставки, кто быстрее добежит. Они там реально как дикие ломились наперегонки, чтобы первыми быть у окошек пограничников.

Паром медленно причаливал, а народ в это время уже плотно стоял между машинами, чтобы в первую же секунду сорваться на берег и дальше бегом до пункта пограничного контроля. Модель поведения как в самолете. Когда он только приземлился и еще катится по рулежке, а народ уже стоит в проходе с вещами. Экономия времени в итоге минимальная, но тут важен соревновательный дух. Ну и традиции, их нельзя нарушать.

Андрей Медведев

Каждый раз, когда мы пересекали границу, до нас докапывались пограничники. Сколько стоят инструменты? Произведения искусства? Антиквариат? А чем докажете? Причем больше всего проблем было именно от наших погранцов. В итоге мы всегда проходили без потерь, но времени и нервов это отнимало очень много.

Kubana 2012 года стала первым пятидневным оупен-эйром в России. До этого фестивали ограничивались тремя днями уикенда, и люди, только приехав и войдя во вкус, были вынуждены скручивать манатки и разбредаться кто куда. Поэтому команданте Илья Островский принял решение продлить фестиваль. Риск был велик, но игра того стоила.

Илья Островский (продюсер фестиваля Kubana)

Kubana 2012 – это первый фестиваль, который был сделан нами совершенно по-взрослому. Мне там не стыдно вообще ни за что. Произошло несколько принципиальных вещей. Первое – я собрал отличную, профессиональную команду. Второе – мы сделали полноценное водоснабжение и электрифицировали весь фестиваль, потратив на всю эту историю немыслимые деньги. Третье – мы впервые сделали фестиваль пятидневным. Все профессионалы индустрии, с кем я тогда общался, говорили, что мы просто не сможем столько времени поддерживать инфраструктуру мероприятия. За это время у нас все засрут, загадят, и все рухнет. Но фестиваль прошел совершенно идеально.

Одним из профессионалов, привлеченных в команду «Кубаны» стал Антон Дьяченко, директор группы LOUNA. Он приехал на площадку за неделю до фестиваля и курировал выступающих артистов до последнего дня.

Антон Дьяченко

Под моим управлением было много людей, каждый из которых прикреплялся к артисту на время его пребывания на фестивале. Мы сделали огромную схему, кто и когда встречает какую группу, сопровождает до гостиницы, потом до площадки и так далее. Как только человек провожал одну группу, то сразу ехал за другой. Это что касается иностранных команд. Я сам жил в гостинице, где размещались отечественные группы, и непосредственно командовал отъездами музыкантов на саундчек, был на постоянной связи с автобусами и координировал девчонок, прикрепленных к иностранным артистам.

Помимо фактической длительности, Kubana хорошо обросла мышцой в плане лайн-апа. К набору топовых отечественных команд добавились мощные иностранные хэдлайнеры. В Краснодарский край приехали: Korn, Gogol Bordello, Sum 41, Enter Shikari, The Offspring и другие уважаемые деятели мировой культуры. Участие в таком прогрессивном фесте для «Луны» означало то, что они по факту находятся в авангарде рок-движухи этой страны. То есть там, где и должны находиться по всем представлениям об успешном развитии группы.

Саундчек у «Луны» был назначен в день приезда. Сразу с колес на площадку. Так как Леня погибал после солнечного апперкота, то отстроить ударную установку любезно согласился Кирилл (Дуду) Качанов, барабанщик группы «Слот». Кстати, из-за этого возникли некоторые проблемы. Оказалось, что Леня играет с другой динамикой, намного сильнее, и в процессе выступления пришлось экстренно прибирать громкость микрофонов на барабанах.

– У нас тогда уже были контры со «Слотом», вернее – с основными персонажами группы, – говорил Вит. – АйДи в Твиттер написал про нас что-то типа «революционеры хреновы», а я ему жестко ответил про их конъюнктурный балаган лимитед. После этого странного наезда Луся отказалась петь с ними на каком-то мероприятии. Они зарубились, а мы уже и так давно про них все поняли. Но с Кэшем, Дуду и с басистом Никсоном у нас всегда были хорошие личные отношения.

– Еще в марте, на «Чартовой дюжине», когда я ходила за кулисами по коридору в «Крокусе», ко мне подошел знакомый чувак и сказал, что Нуки переживает, что я хожу мимо ее гримерки. А я даже не знала про то, что она там есть! Она с Князем пела оказывается. Ну, хрен с тобой, золотая рыбка, мне-то вообще насрать. Непонятно, только откуда это взялось. Хотя, когда мы встречаемся, она первая здоровается.

– Я всегда был с ними в идеологических контрах, но общались мы нормально, – продолжал Вит, – а когда мы узнали, как у них обстоят дела в творчестве, то мне вообще все стало понятно. Один наш знакомый был на домашней тусовке с участием «слотов», где они обсуждали новый материал. Выясняя трендовые темы для нового альбома, они употребляли такие выражения, как «чтобы хавали малолетки». Такой подход к творчеству для меня за гранью добра и зла, особенно в андеграундной музыке. Я тогда раз и навсегда обрубил любые возможности пересечения с этой группой в музыкальном плане.

– Я Кэша знаю много лет, – добавил Сергей. – Он очень клевый чувак. Но они взрослые люди, а пытались залезть на поляну Ранеток…

– Что-то много про «Слот», – перебил его Леня, – давай лучше про нас рассказывать.

Начало фестиваля едва не омрачилось внезапной бурей. В один момент поднялся ураган, который чуть не опрокинул огромную сцену, которую уже готовили к выступлению первой группы. Она приподнялась над землей и наклонилась градусов на двадцать. Техники в панике повисли на тросах, стараясь ее удержать. Ситуацию спасло то, что ветер стих так же внезапно, как начался. Результатом стала добрая палета каленых кирпичей, отложенных работниками сцены, засыпанные песком любители пляжного отдыха и поваленный под напором стихии забор, ограждающий периметр. Повезло, что люди, которые стояли в очереди на вход, оказались приличными и не стали лезть в проломы. Впрочем, организаторы привлекли все свободные руки и быстро восстановили ограждение.

– Был очень резкий порыв, – рассказывала Луся, активно жестикулируя. – Мы сидим такие на пляже, расслабляемся. И тут херак, все в песке, море в песке, у людей матрасы уплыли в Украину. Сцена тоже чуть не упала. Островский потом привез какие-то плиты, чтобы ее закрепить. Испугался, что это повторится. Техники там просто летали на тросах.

Связка «Соседний мир» плюс Kubana с разницей в неделю стала для музыкантов отличным поводом провести время на море и отдохнуть после суровых концертных отжигов. Правда, отдых у «Луны» мало чем отличался от рабочих будней. Музыканты поселились в получасе езды от фестивальной площадки. Они уже отмокали в этой гостинице два года назад. Приличные номера, хорошая природа – все потворствовало безудержному веселью. А бассейн на территории отеля всем своим видом намекал, что без литруни пива к нему подходить грешно.

– Под утро мы с Лусей проснулись от звука, как будто в нашу стену въезжает грузовик, – рассказывал Вит. – Очень громкие планомерные удары, сотрясающие все здание. Даже скорее не грузовик. Это как в «Парке Юрского периода», когда тиранозавр идет, а в доме стаканы звенят. Я думал, что происходит демонтаж здания или землетрясение началось.

– Я представила, что дом сносят гигантским шаром на цепи, – продолжила Луся. – Стала выглядывать в окно, чтобы увидеть этот трактор. Ну, думаю, все, сейчас снесут. А там время между ударами было как раз достаточное, чтобы шар мог размахнуться.

Выйдя из своего номера, Вит и Лу обнаружили сидящую в коридоре Юлю Понкратьеву, всю в слезах. Сергей в это время в соседнем номере производил те самые страшные удары. Оказалось, что Юля закрыла в сейфе Сережин плеер и спросонья не могла найти ключ, а когда он нажирался в кал и переходил в режим, то этот плеер был ему просто жизненно необходим. Он включал музыку в наушниках, а всех вокруг называл рабами. На внешние раздражители не реагировал, генерируя их исключительно изнутри. Мог просто не в тему начать что-то говорить, как бы продолжая внутренний диалог.

– Для входа в режим я обязательно включал Pearl Jam, – рассказывал Сергей. – На ранних стадиях в основном альбом Ten, а далее все подряд. Потом шла Metallica и Alice In Chains, а позднее стал применять Guns N’ Roses. Но иногда, когда уже не было ни дна, ни неба, в состоянии близком то ли к нирване, то ли к коме, я включал Pink Floyd, альбом Pulse.

В этот раз жена воспрепятствовала переходу в режим, и Понкратьев исправлял ситуацию как мог. В таком состоянии у него срабатывал датчик, перераспределяющий энергию в организме. Мозг, доставшийся ему в результате тысяч лет эволюции вида хомо сапиенс, от питания отключался, а высвободившаяся энергия перенаправлялась в опорно-двигательный аппарат и мелкую моторику. Короче, дури у него значительно прибавлялось, и применял он ее хаотично. Гитарист просто стоял и пытался выбить ногой дверь сейфа, которая открывалась наружу. Даже после того, как ключ нашелся, открыть дверцу уже не получалось. Чувак вогнул ее вовнутрь так, что она заклинила. Утром пришлось вызвать гостиничного слесаря, который серьезно помучился, прежде чем достать плеер.

– Самое прикольное, что ему даже никто выговор не сделал и не оштрафовал, – рассказывала Луся. – Он утром начал жаловаться, что у него такой хреновый сейф. Пришел мужик, извинился и все починил.

– Я охренел от этой картины, – продолжал Вит. – Он голой ногой вогнул стальной сейф. И главное, что ноге потом ничего не было. Он как резиновое животное, реально. Мог бы и головой в него биться.

– Мне кажется, что если Сережу проткнуть, то там не кровь будет, а песок посыплется или сталь польется, – подхватила Лу. – Он вообще неубиваемый.

Все пять дней фестиваля группа предавалась суровому пьянству. Тогда же была придумана фраза «спасать рок-н-ролл». Правда, применялась она преимущественно к Сергею Понкратьеву, который был ответственным за спасение жанра. Гитарист подходил к делу ответственно, не щадя себя. Конечно, Сергей всегда был не дурак зажечь, но увеличившаяся плотность гастролей в последние полгода заставила его взяться за дело с двойной силой. На каждом концерте он налуживался и рок-н-роллил. Но это пока не очень напрягало других участников команды, так как все пребывали в плюс-минус таком же состоянии.