Текст книги "LOUNA. Грязные гастроли"

– Я практически ничего не помню с этой «Кубаны», – недоумевал Вит. – А там столько хороших групп играло…

– Sum 41 мы точно смотрели, – перебил его Леня.

– Я тоже смотрел?

– Да, мы просто все в очко были.

– Я смутно помню KoЯn.

– Девчонки из числа организаторов рассказали нам, что Sum 41 оказались пафосными уродами, – добавил Сергей. – Понты там колотили, требовали главного менеджера, чуть ли не порывались кому-то рожу набить.

– Во, я вспомнил, что в последний день я ходил на вторую сцену, слушать «Бременских музыкантов». Там Спирин еще пел, – сказал Вит, у которого стали открываться потерянные кластеры жесткого диска. – Я там был пьяный в кал, адски слэмился, постоянно прыгал со сцены, катался под ногами у музыкантов, потому что не мог уже встать. Помню, что мы стояли на балконе, а рядом с нами чувак порол бабу, облокотив ее на перила. Я потом еще блевал с этого балкона на охранника, который стоял внизу. Это был какой-то ад.

– У Максима Самосвата родители жили в Краснодарском крае, и он припер от них домашнее вино, – рассказывал Рубен. – Адское совершенно. Его пьешь, оно сладенькое, вкусное, а потом вообще ничего не соображаешь. С этого-то вина у Сережи башню и снесло, когда он сейф ногой выбивал. Кстати, пиво на жаре вообще не торкало, все с потом выходило. А вот вино штырило.

– Мы там с Медведевым еще порамсили, – продолжал Леня. – Он всех собирал после «Корна», чтобы ехать в гостиницу, ко мне подходит и говорит: «А на тебя места нет. Ты и пешком дойдешь». Андрюха был бухой и дерзкий, пошутить решил. Тут меня переклинило. Я держал водку с соком в руке и плеснул ему в лицо. Он за лицо схватился: «Мои глаза!», а я еще за стул пластиковый взялся, хотел ему вдарить. Луся это видела и разняла нас. В итоге они уехали, а я шел пешком и ловил тачку с руки, потому что у меня не было денег. Меня потом какой-то чел довез.

– Блин, я этот момент вообще не помню, – сказала Луся, недоумевая. – Хотя я, конечно, тоже не трезвая была. Но мне кажется, что я бы забила, не полезла разнимать. Может, ты меня с Зацепиной спутал? Она вечно вписывается.

Андрей Медведев

Все офигели от такой реакции. Леня прошел мимо автобуса и учесал куда-то в темноту. Я жутко переживал из-за этого. Приехали в гостиницу, а его нет. Я же не хотел ссориться, просто так вышло. Потом он рассказал, что очнулся где-то на дороге, вернулся обратно, поймал машину и доехал до гостиницы. Мы извинились друг перед другом и пожали руки.

Возможно, тут сказалась усталость друг от друга и от длительного праздника, плюс алкоголь. Все эти дни Кинзбурский с Медведевым жили в одном номере и спали на соседних кроватях при том, что Леня каждую ночь таскал к себе новых герцогинь, что тоже могло утомлять соседа.

Директор группы Антон Дьяченко жил не с ними, так как был плотно занят в организации фестиваля. Но была еще одна причина, по которой ему не стоило появляться в этой гостинице. Он успел здесь наследить двумя годами ранее, когда они тусовались на «Кубане» 2010. Тогда выступала только группа TRACKTOR BOWLING, но LOUNA почти в полном составе жила здесь все дни фестиваля. У Антона случился бурный роман с сотрудницей отеля. Это была красивая девушка с татарским именем Альфия (имя изменено из этических соображений). Все бы хорошо, но у нее был сложный багаж в виде жениха (крымского авторитета) и суровых родственников, которые были готовы на все ради сохранения верности Али. Девушка, судя по всему, была не в восторге от грядущего брака и хотела подышать воздухом свободы, пока это еще было возможно. А тут как раз нарисовался красавец из Москвы.

Антон Дьяченко

Я в тот раз должен был уезжать с музыкантами после фестиваля, но решил продлить отпуск и взял билет на самолет дня на три-четыре позже. Хотел еще побыть с ней. Все наши уехали на вокзал, а я остался. И тут приходит ее отец с братом на разборки. Им сказали, что Альфия здесь мутит с каким-то московским продюсером. Два здоровенных татарина-бугая. Я столкнулся с ними в коридоре, и они спрашивают: «Нам нужен Роман, знаешь, где его найти?» Я сразу понял, что они по мою душу пришли, но вида не подал. Сказал, что такого не знаю. Типа если они имеют ввиду начальников охраны «Кубаны», которые тут жили, то они уехали утром. Девушка на ресепшене все время путала мое имя и называла меня Романом. Это меня и спасло. Я вернулся в номер, буквально за тридцать секунд собрал чемодан и свалил через окно, чтобы не проходить мимо ресепшена. Благо, что первый этаж. Взял такси и ломанулся на вокзал догонять чуваков. Повезло, что успел на поезд. В «Луне» теперь эта история проходит под названием Roman The Producer.

Группа LOUNA выступала в последний, пятый день фестиваля. То есть к этому времени музыканты успели капитально оскотиниться и потерять человеческий облик. Но опыт взял свое, на сцене они играли, смотрелись как живые и даже могли выражать социальную позицию.

– Перед выступлением к нам подошел Дима Дракол из Элизиума, – наш автобус уже запарковался перед гостиницей, и Леня вытаскивал из багажного отделения свой чемодан. – Он был на серьезных щах: «Вот, девчонки там сидят, а мы тут развлекаемся!» Это он про Pussy Riot.

Вит поддержал спич коллеги и согласился, что действительно, негоже тут развлекаться, когда девчонки там сидят. На бекстейдже по-быстрому была изготовлена одежда для заявления солидарности с политзаключенными. Белой акриловой краской по черной футболке написали Free Pussy Riot. Басист выступал в этой майке на сцене, а через несколько лет ее загнали во время сбора средств на краудфандинговой платформе Planeta.ru.

В 2012 году не очень цензурное словосочетание Pussy Riot было на слуху во всем мире. Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич уже пять месяцев находились в СИЗО после перформанса в Храме Христа Спасителя. В день президентских выборов они совершили так называемый панк-молебен, исполнив в храме песню «Богородица, Путина прогони». За них впрягались ведущие артисты со всего мира, от Мадонны и Red Hot Chili Peppers до Стинга и сэра Пола Маккартни. К слову, через десять дней после окончания «Кубаны» суд вынес им приговор. Две участницы группы получили, как выразился гарант Конституции, «по двушечке», а одной дали условный срок.

– Сцена была с длинным «языком», я вышел на самый край и начал играть «Маму», – сказал Рубен. Он поднял чемодан по ступенькам и покатил к ресепшену гостиницы. – Мы тогда еще не использовали ушной мониторинг, и звук на конце «языка» был слышен с небольшой задержкой. Соответственно, я начал играть с задержкой, и вся песня пошла мимо. Но мы не стали останавливаться, кое-как доиграли.

Андрей Медведев

Тогда мы в первый раз применили такую схему, что я доигрывал последний проигрыш «Сделай громче!» на бас-гитаре, а Вит прыгал в толпу со сцены. Я особо играть не умел, но специально для этого разучил партию. Волновался, капец! Вышел, а там тысяч двадцать народу перед сценой, и я понял, что просто не могу смотреть в зал. Отвернулся к Лене, а он ржет. Так мы и доиграли, глядя друг на друга.

– Я тоже прыгнула в толпу, – добавила вокалистка. – Это был один из моих первых прыжков с такой огромной высоты и на такое гигантское расстояние. На радостях очень круто сиганула и покаталась по толпе. Потом в куче местных газет были фотки с моим краудсерфингом. Правда, я не успела снять инейры перед прыжком и один наушник мне там все же оторвали. Но было очень круто.

После выступления музыканты привычно ушли в штопор, и сет хэдлайнера дня, группы The Offspring, никто практически не помнил. Благо, что ночевали они в гостинице, которая находилась прямо тут же, в Веселовке. Организаторы на одни сутки предоставляли жилье для играющих команд. Соответственно, если группа хотела провести больше дней на фестивале, то они должны были где-то жить за свой счет, как LOUNA, а в день выступления переселиться в эту гостишку. Там же было организовано бесплатное питание. Но в столовке, где кормили музыкантов, что-то пошло не так, и народ там дико потравился. Каждый день заезжали новые артисты и все по очереди ловили неведомую кишечную инфекцию.

– Судя по всему, это был ротавирус, – сказала Лу, когда мы подошли к ресепшену. – А у него такое свойство, что если один человек заразился, то значит болеть будут все. Видимо, он как-то попал в еду. Ну и симптомы сходятся: температура, блевота и понос. При этом он держит ровно сутки, а потом отпускает, как будто ничего и не было. Хорошо, что мы туда поздно заехали, когда все уже переболели. Я бы первая заразилась. У меня к ротавирусу вообще иммунитета нет.

Некоторым было особенно худо, и приходилось вызывать медиков. Кэша из «Слота» откачивали под капельницей, Хоббит, который был ведущим фестиваля, тоже собрался помирать, а кого-то из группы Jane Air увезли на скорой. Остальные просто блевали и дристали дальше, чем видели. Но «Луне» повезло. Они заехали в последний день, когда кухня уже не работала.

– В ту ночь я люто бухал с разным народом, – Сергей шарил по карманам в поисках паспорта, пока на ресепшене красивая девушка в черном облегающем платье сканировала документы и регистрировала музыкантов. – В какой-то момент тусил на крыше гостиницы и чуть не упал, меня Ваня Нойз спас. Потом пытался топиться, но мне не дали чуваки из Anacondaz. Так я с ними и познакомился. Всю ночь куролесил, а под утро хотел зайти в наш отель, но там территория была огорожена частоколом и калитка закрыта. С утра люди уже шли с рюкзаками, уезжали с «Кубаны», а я им затирал: «Запомните, амигос, нет никакого частокола!»

– Он там зажигал всю ночь, а Юля, его жена, бегала и нам зачем-то сообщала обо всех его перемещениях, – добавил Рубен, подавая свой паспорт девушке за стойкой. – Вот, он ушел на берег, вот, он пошел топиться. А я говорю: «Да пошел он в жопу! Пусть топится! Достал уже!» В итоге Сергей угомонился только за час до подъема, и потом ему было очень плохо.

Когда нас разместили в гостинице, на часах было около девяти утра. Обычно техническая команда выезжает на площадку в час дня, а музыканты в четыре. Самое время было отдохнуть после алкопогружений и мучительного сна в душном купе. Несмотря на усталость, заснуть не получалось. Четко ощущался какой-то сбой в организме. Тело как будто отказывалось принимать новый ритм, который ему внезапно предложили. Промучившись пару часов, я пошел обследовать район. Надо было найти банкомат, чтобы снять деньги, которые мне переводили за мерч. Оказывается, что я был первым, кто в «Луне» догадался продавать мерч по безналу. Внедрение мобильного перевода подняло оборот процентов на двадцать. Вообще парни говорили, что я бью рекорды по продажам. Лучший работник месяца, все такое. Может, я не тем занимаюсь в жизни?

Все города, которые мы проехали к этому моменту, были очень похожи друг на друга, отличаясь только полутонами. Например, Киров – это типичный город советского детства. Кажется, что с годами тут ничего не поменялось, только рекламы чуть поприбавилось. Тротуары во многих местах бережно хранили асфальт, уложенный еще в восьмидесятых годах.

Вообще восприятие города во многом зависит от состояния человека, который на него смотрит. Хмурый, утренний артист, объятый посталкогольными страхами, вряд ли будет восхищаться панельной архитектурой. Но тут уже подключаются другие критерии. Впечатления от города обычно составляют не здания и улицы, а люди, с которыми приходится общаться. И здесь рок-музыкантам везет. Меркантильные сволочи редко занимаются привозом рок-групп. Получается, что душевный промоутер способен вытянуть имидж даже самого невзрачного города.

Глава 11

– Андрей, можешь меня сейчас подменить?

– Да, конечно, Володь. Давай.

Мы еще перед концертом договаривались с Бока, что он минут на двадцать займет мое место на мерче, чтобы я мог сходить в зал, послушать группу. Торговля обычно организуется за пределами концертной площадки, так что увидеть выступление возможности никакой. Как занимаешь место перед открытием дверей, так и находишься там до последнего клиента.

Первое, что бросилось в глаза при входе в зал кировского клуба Gaudi, – это очень высокая сцена. Метра два с половиной. Было непонятно, чем это оправдано в помещении вместительностью около тысячи человек. LOUNA как раз играла песню «Штурмуя небеса». В середине трека на сцену вылез человек из зала и сразу прыгнул плашмя на головы первым рядам. Обычное для рок-концерта дело.

– Стоп! Стоп! Что это там происходит? – Лу перестала петь и обратила общее внимание на охранников, крутивших парня, который несколько секунд назад прыгнул со сцены. – Зачем вы его хватаете? Он что, убил кого-то? Это же рок-концерт, а не опера!

– Ну что там, вернули человека? – после небольшой паузы Вит перешел со своего правого края сцены на левый, где как раз происходил этот странный замес. – Ну, тогда мы не будем продолжать, пока его не отпустят.

Толпа в зале начала скандировать «От-пус-кай! От-пус-кай!», а музыканты сняли инструменты, взяли по бутылке воды и всем своим видом показывали, что играть дальше не собираются. Через минуту стало понятно, что парня все-таки отпустили и разрешили вернуться в зал.

– Если тут такие правила в клубе, то давайте договоримся не нарушать их. Окей? – Вит теперь говорил в центральный микрофон вокалистки, которая ушла вглубь сцены. – Так что сегодня никакого стэйдж-дайвинга, сорян.

– Да, ребят, надо понимать, что сцена тут очень высокая, и это просто опасно. – Лу вернулась к микрофону. – Мне кажется, она высотой как на «Нашествии». Давайте заменим стэйдж-дайвинг серкл-питами и «стенами смерти».

После концерта нас ждало возвращение обратно в гостиницу и поздний выезд на вокзал. Надо было поужинать, но в отеле кухня уже не работала, и мы узнали на ресепшене адрес ближайшего приличного заведения, открытого в столь поздний час. Такси решили не брать, карта в телефоне показывала, что идти тут всего пятнадцать минут. Заведение было закодировано тремя буквами СПК, что расшифровывается как «Самое правильное кафе». Около дверей стояла нехилая тусовка пьяной молодежи, и это напрягало. Если внутри такой же ад, то лучше тогда найти другое место или вообще заказать доставку пиццы в отель. Оказалось, что за одной дверью два заведения – кафе и дискотека.

– После «Кубаны» жена со мной, наверное, недели две не разговаривала. Настолько ее достало, что я там постоянно бухал, – начал Сергей, рассматривая меню. – А так получилось, что где-то через неделю после нашего возвращения у Виталика с Лусей была свадьба.

Все эти годы Вит и Лу состояли в отношениях, которые они никогда сильно не афишировали, но при этом и не шифровались. Во всяком случае в «Луне». В «Тракторе» амурные дела между участниками группы были под суровым запретом, поэтому они были вынуждены жить двойной жизнью. Буквально как в шпионских фильмах. После концертов расходились разными дорогами, а потом встречались на условленной станции метро. Так же разными путями ездили на репетиции, даже если выезжали с утра из одной квартиры. Шифр был уже на уровне инстинктов. Поэтому, создав группу LOUNA, они смогли немного выдохнуть на эту тему. Все в команде вроде как понимали, что к чему, но это никогда не обсуждалось и внимание на их отношениях не заострялось.

– Мы к этому времени были вместе уже семь лет и решили, что когда-нибудь у нас все равно будут дети. А в нашей стране ребенок в семье с нерасписанными родителями это сложно, – рассказывала Лу. – К тому же мы поняли, что надо уже начинать ездить по Европе, тусоваться. На Rock am Ring собирались в частности. А незамужним девушкам получить визу намного сложнее.

Большого праздника решили не устраивать. В то время они очень часто ходили на шашлыки в Строгино. Инициатором шашлычно-парковых мероприятий всегда была пиарщица группы Ксюша Зацепина. Что ни выходные, Ксения писала всем письмо, что пора бы выбраться, пожарить мяса. Поэтому свадьба стала еще одним поводом собраться с друзьями и знакомыми, чтобы преломить хлеб, согнуть шампур и стукнуться деснами. Никаких торжеств с выкупом невесты в обоссанном подъезде не было. Просто расписались в ЗАГСе и кинули клич друзьям, что мутится очередная туса в Строгино. Мол, приходите все и друзей приводите.

– Там было человек шестьдесят народа, причем знали, куда идут, наверное, не больше десяти. Остальные шли на пикник и очень удивились, когда поняли что за повод, – продолжала Луся. – Наш друг Кирилл Еремин сделал нам подарок, привез полный грузовик прокатного оборудования и поставил концертный звук. Мы установили два больших тента из OBI, и вся свадьба обошлась нам в девять тысяч рублей. Мы просто всех звали и говорили, чтобы приносили все как на обычную тусу. Так что принесли и шашлыки, и бухло, и все остальное. В течение тусы еще народ подгребал, трезвые, бухие, знакомые, незнакомые. Там ад кромешный уже начался, все напились как черти.

– У нас тогда с Кондратом из TRACKTOR BOWLING были очень натянутые отношения, – рассказывал Сергей, – Он на меня обиделся из-за одного недоразумения в соцсетях. Я подхожу к нему на позитиве: «Привет». А он с каменным лицом отвернулся, не стал жать руку. И это все видели. Я сделал морду кирпичом, ну ладно, что ж.

– Артур Дубинский, тур-менеджер Stigmata, толкал тост в микрофон, а я шел мимо поссать, – вспоминал Леня. – Он меня останавливает и гонит что-то типа: «Я толкаю речь, слушай». А ему говорю, что сейчас обоссусь. Мол, я все слышу, можешь продолжать. И тут он мне со всей дури херачит обратным концом микрофона по голове. Я охренел от такого и дал ему в печень. Но он здоровый, как в стену ударил. Отошли с ним поговорить, начали препираться, и тут он исподтишка засадил мне в челюсть. Я удар выдержал и попер на него. Тут Гнус начал нас разнимать, но Артур его оттолкнул и ударил меня. Я успел увернуться, так что его кулак пришелся четко в кадык Гнусу. Потом все уже подорвались нас разнимать.

– Это ближе к концу было, когда алкогольный угар уже пошел, – добавил Вит. – Так что свадьба без драки не обошлась.

Кирилл Еремин

LOUNA – это пример того, что я могу дружить с людьми многие годы, но не слушать их музыку. Меня привлекло то, что каждый член коллектива очень интересный и самодостаточный, со своими приколами и жизненным опытом. Луся с Витом меня в первую очередь поразили своей добротой, открытостью общения и здравыми идеями. Я их называл «мамуля» и «папуля», а они меня – «сына». Это было очень забавно и мило. Я «Луну» часто консультировал по технической части, но первый раз пересекся с ними по работе только на «Кубане» в 2011 году. А через год я им помогал с организацией свадебного пикника в Строгино. Взял у себя в прокатной компании грузовой автомобиль и привез звуковую аппаратуру, генераторы и все, что нужно. Мы там слушали музыку, читали рэп и чего только не делали. А в конце пьяные погрузились в этот фургон без окон и поехали к Лусе с Витом домой, гулять до утра.

Театральный и концертный сезон традиционно начинается в сентябре, вместе с учебным годом. Лето – не очень насыщенное гастролями время. Разве что фестивали, но они, как правило, приходятся на уикенды и вообще больше напоминают отпуск, чем работу. Выступление на открытом воздухе, общение с другими группами, большая туса – все это создает атмосферу праздника. Осенью же начинаются гастроли по регионам и какие-то большие ивенты в столицах.

В 2012 году страна отмечала полувековой юбилей самого канонизированного советского рок-музыканта. Виктор Цой стал нашим ответом западным мертвым звездам. Бунтарь, трагически погибший на пике славы. Его даже поспешили записать в «Клуб 27», хотя на момент смерти ему уже было полных 28. Несмотря на то, что Виктор ушел из жизни на закате советской империи, объятия ее сухих казенных почестей не отпускают его до сих пор. Во все райкомы и обкомы успели спустить указание чтить Виктора Цоя и устраивать концерты, посвященные его памяти. Как правило, эти мероприятия больше походили на пионерские утренники. Обязательный атрибут – это двое ведущих, мальчик и девочка, которые между выступлениями молодых групп зачитывали из красных папок избранные стихотворения автора и произносили речи, полные пафоса и фальши. Так как приказ помнить и чтить никто не отменял, установка действует до сих пор и районные комитеты по работе с молодежью все еще устраивают эти нелепые по своей сущности мероприятия. И чем глубже провинция, тем более нелепая движуха. Но в череде памятных мероприятий бывают и приличные. Например, два больших фестиваля – в столичном спорткомплексе «Олимпийский» и в Питере, в «Юбилейном». Работа группы LOUNA с Андреем Матвеевым означала более плотную интеграцию в эфирную сетку «Нашего радио» и участие в крупных фестивалях русского рока. Их вписали на оба фестиваля, где они исполняли по две песни группы «Кино». «Перемен!», которую они уже прогоняли на «Нашествии», и «Дальше действовать будем мы».

– Я ждал, что будет полный стадион, но, когда мы выступали, площадка была не до конца заполнена, – рассказывал Сергей Понкратьев. – Все знают, что я большой любитель на стадионе поиграть. Пофиг на музыку, главное, чтобы толпа, рок и вот это вот все. И помню, что тогда я стоял на краю сцены рядом с Горшком. И тут же стоял Рубен со своей женой Сашей, которая держала его гитару. Я Горшку затираю: «Круто, такой размах, сейчас люди набьются, еще круче будет». Балаболю что-то в своем духе. А он поворачивается и совершенно не в тему, на полном серьезе говорит: «А девушка с гитарой!» И я не знал, что ему ответить. Все безумие человека раскрылось в этой фразе.

Когда LOUNA ехала в Питер на концерт в «Ледовом», Сергей забыл в поезде айпэд и потом звонил в РЖД, проворачивая сложную схему возврата. В итоге он договорился, чтобы ему привезли планшет на площадку, и даже замутил специальную вписку на концерт для человека, который вез устройство.

– На том концерте выступала группа «Алиса», а они славятся тем, что любят играть первыми и перетыкают-перестраивают все под себя так, что потом звукачи полчаса не могут все вернуть на место, – рассказывал Сергей. – По принципу: «После нас хоть потоп».

– Да, специально под «Алису» всегда ставили какой-нибудь мудреный цифровой пульт, в котором никто ничего не понимал, – продолжил Вит. – И им плевать, что есть еще другие группы, у которых свои требования. Из-за них постоянно лайн-ап съезжал или просто накладки какие-то были у следующих команд.

– Я там перед выступлением разогнался с «Кукрыниксами» и выбежал на сцену на адском бодряке. Типа сейчас я зажгу! – рассказывал Сергей, имитируя активную игру на гитаре. – А моей гитары нет. Звукач просто не нашел ее на пульте после всех переподключений. Это был обломище адовый! Я, конечно, скис сразу, играл без звука, чисто для вида.

– Мы, кстати, не знали, что Сережа ускорился, но все тоже были на диком бодряке. Очень хотели круто рубануть, – сказал Вит. – Если «Олимпийский» был не до конца заполнен, то в «Ледовом» с этим все было намного круче. К нашему выступлению он уже был забит практически полностью. Мы выбежали и сыграли все треки на какой-то адской скорости.

– У нас, кстати, были конфликты на тему темпа в песнях, – сказал Леня. – Мы всегда играли без метронома, но в какой-то момент я словил белку, когда после выступления ко мне подошел сначала один и спросил, какого хрена так медленно, а потом другой – почему так быстро? Да вы достали! Я на следующем концерте просто ставлю метроном, и пошли все в жопу!

– Я всегда был против метронома, – продолжал басист. – Так музыка кажется живее. Хоть криво, но зато по-настоящему. Мне это казалось очень важным, особенно на фоне мертвых русскороковых групп.

– А мне другое запомнилось с того питерского выступления, – сказала Лу. – Когда я вышла на улицу перед концертом встретиться с друзьями, ко мне подходило очень много людей. И меня удивило, что они уже знали нас и наши песни. Тогда я поняла, что мы не просто молодая команда, которая вписалась сыграть с большими дядьками. Уже имеем какую-то популярность.

Между двумя «Цоями» LOUNA впервые выехала за границу. Они выступали в Риге на «Октоберфесте». По названию представляется большой оупен-эйр с кучей шатров для возлияний и пивных палаток. Этакий филиал традиционного баварского праздника в Прибалтике. Но, по сути, это был просто музыкальный фестиваль в большом спортивном сооружении под названием Skonto Halle. Лайн-ап был приличным, но рассчитанным скорее на русскоязычную публику. Помимо «Луны» там играли «Слот», «Мара», «Ария», Animal Джаz и официальная кавер-группа Pink Floyd.

– В аэропорту Риги на паспортном контроле я шел последним, – рассказывал Рубен. – И погранец начал до меня докапываться. Он просил подтверждение от гостиницы и обратный билет. Я пытался объяснить, что сейчас передо мной прошли музыканты, с которыми я играю. У меня все ровно так же, как и у них. Но ребята уже ушли дальше по коридору и я не мог обратиться к Медведеву, чтобы он меня выручил.

Андрей Медведев

Это был первый наш заграничный выезд с визами, и я не взял с собой распечатки брони гостиниц. Не знал просто, как пересекать границу. Я был первым на пограничном контроле, остальные за мной. Помню, в окошке сидел классический прибалт. Светленький такой здоровый чувак. Он спросил меня, где мы останавливаемся, я посмотрел в телефоне почту и сказал название гостиницы. Спросил меня про бронь, я начал объяснять, что нас встречает организатор, у которого все есть. Немного поспорив, он пропустил меня и всех, кто за мной следовал. Кроме Рубена. Мы уже прошли туда, где забирают багаж, а чуть позже вышел Рубен и сказал, что паспорт ему не отдали. Тогда мы сели ждать представителя организатора, но в итоге погранец вышел, отдал ему паспорт и на ломаном русском сказал что-то вроде: «Не думайте, что вы приехали сюда устанавливать свои порядки». Мы охренели от такого и ушли. Чувак показал нам наше место.

– Сережа все всегда забывает. Перманентно, – рассказывала Луся. – И с какого-то момента мы стали его стебать, забирать его вещи.

– Это до сих пор продолжается, кстати, – добавил Вит.

– После чека мы пошли гулять по старому городу, и он купил клевое рижское мыло ручной работы с изображением. Потом мы сидели в кафе, пожрали, выпили и пошли. А Сергей оставил его на столе. Мы с Леней и Мозей забрали это мыло и все ждали, когда же он вспомнит. У него же, кроме этого мыла, ничего в руках и не было. Уже дошли до площадки, и я спрашиваю: «Сереж, а покажи это классное мыло, которое ты купил». Он сует руки в карманы, бледнеет и трагическим голосом говорит: «Нет, Луся! Не покажу я тебе мыло!» Так драматично, как будто говорил: «Направо пойдешь – жизнь потеряешь!» Это было ооочень смешно.

– Мне жена строго-настрого сказала обязательно купить это мыло, – добавил Сергей.

Поклонников русскоязычного рока в Риге оказалось не очень много, и даже кавер-бэнд, исполнявший нетленки «Пинк Флойда», не спас ситуацию. Народу на фестивале оказалось очень мало для арены, вмещающей шесть с половиной тысяч человек. Перед сценой стояло что-то около четырехсот зрителей. Выглядело это не то чтобы очень впечатляюще.

– В такие моменты я всегда радовался, что мы не хэдлайнеры, – Вит вспомнил про пиво и сделал большой глоток на треть бокала. – Потому что если ты хэдлайнер, то значит, это ты не собрал. У меня тогда был испанский стыд за всех остальных.

– Нам вообще было по кайфу. Погуляли по Риге, нас поселили в хорошей гостинице, – добавила Лу. – Единственное, было дико обидно за организатора. Этот концерт делал русский чувак, выросший в Англии. Очень воспитанный приятный дядька. Организатор Земфиры по Прибалтике. Он огромное количество личных денег вкладывал в мероприятия, звал русские группы, ничего не зарабатывал в итоге, но не терял надежд.

Пользуясь тем, что богатый организатор вывозит группу в Прибалтику, Антон подсуетился и пробил «Луне» концерт в Калининграде. Напрямую из Москвы везти музыкантов дорого, а из Риги – совсем другое дело. Соответственно, риски для принимающей стороны значительно уменьшались. Все-таки они ехали в город первый раз, и предсказать сборы было невозможно. Самый короткий путь в Калининград проходит через Куршскую косу. Это заповедная зона, песчаная коса длиной девяносто восемь километров. Ширина ее колеблется от четырехсот метров до четырех километров. Граница между Литвой и Россией проходит примерно посередине. Причем проезд по российской части Куршской косы платный. С каждого автомобиля надо заплатить экологический сбор, заповедник все же. Они доехали на микроавтобусе от Риги до Клайпеды, потом была короткая паромная переправа на Куршскую косу, и дальше уже одна дорога до границы.

– Был момент, который тогда очень бросился в глаза. Мне кажется, для всех это было очевидно, – рассказывал Вит. – Когда мы ехали по территории Литвы, все было идеально. Чисто, красиво. Но как только въехали на территорию России, началось полное говно. Мусор кругом, все засрано. Вот она, Родина.

Негатив от родного бардака быстро сгладился, когда музыкантов поселили в прикольном гостиничном комплексе в курортном Зеленогорске.

– Нас там встретил импозантный организатор, – Луся провела по волосам, показывая импозантность. – Смотрю, лицо знакомое. Я тихой сапой начала узнавать, не он ли возил «Трактор» в 2006 году? Оказалось, что это тот человек, который кинул нас тогда с обратными билетами и еще остался должен триста баксов! Я попросила Антона стребовать с него долг.

В 2006 году группа TRACKTOR BOWLING приезжала с гастролями в Калининград, и организатором был как раз Дмитрий Вещиков. После концерта он слился, не заплатив им полную сумму гонорара и не купив обратных билетов. В итоге музыканты наскребали последние деньги на поезд и ехали домой голодные. Пришлось даже просить минского организатора и друга группы Антона Асаевича привезти им еды. Антон подорвался, поехал в магазин и закупил приличный продуктово-алкогольный набор. Во время стоянки поезда в городе-герое Минске, он передал им два плотно набитых пакета с провизией, чем спас чуваков от неизбежного похудения и снижения уровня алкоголя в крови.

Дмитрий выкручиваться не стал и отдал долг в казначейских билетах банка России. Учитывая, что курс доллара за шесть лет подрос на пять рублей, то «Трактора» оказались в плюсе на полторы тысячи деревянных. Хотя, если вспомнить о ценности ложки во время обеда, то этот плюс, конечно, условный. По возвращении домой басист и вокалистка поделили деньги на шесть равных частей и перевели их на банковские карты участников тех событий. Пять частей музыкантам, а шестая доля полагалась тогдашнему директору группы Николаю Дорошину.