Текст книги "Дионис. Фантастический роман"

Вэттер

Вэттер их будто бы ждал. На месте приземления стояла ясная тихая летняя погода. Скафандры понадобились только для перелёта. Группы экипировались по-летнему и в первый день разбили лагерь рядом с кораблями, сделали разведку окрестности и устроили вечерний костёр. Экспедиция выбрала южное полушарие – там всегда стояло тепло. На планете, в основном имеющей твёрдую поверхность, образовалось три обширных моря ниже экватора, вот их-то береговую линию, прилегающие ландшафты и намеревались исследовать три группы. Питьевой воды оказалось достаточно кругом. Здесь текли реки и речушки с чистейшей прозрачной водой, имелись озёра и били лесные ключи. Животный мир состоял из огромного количества различных пернатых, насекомых и водоплавающих. Для ночлега надели скафандры, заменяющие отчасти спальные мешки и защитные костюмы. Непривычно было видеть над головой два ярких пятна, бегущие и обгоняющие друг друга металлические спутники Вэттера, а глубже в вышине сияли три родные звёздочки – Терний, Ния и Снежок – там волнуются за них мамы и завидуют сверстники… Скауты находились в возвышенных впечатлениях.

На утро каждая группа пошла намеченным маршрутом. Экваториальное море, Чёрмное, досталось Дионису, западное, море Баффа, исследовали Щетиновцы, а восточное, Японское, выбрала группа Сержио Наварро. Три пилота глэтчеров остались в лагере, занимаясь метеорологией и местной разведкой. Связь осуществляли с помощью допотопных раций и телефонов. За каждой группой закрепили по звездолёту, который по необходимости должен был помогать перелетать болотистые и непреодолимые участки пути, а их выпало предостаточно, и на всё про всё давалось три недели.

Давненько Дионис не носил гружёного рюкзака и не потел в тяжёлых переходах. Ребята ему попались стойкие, не нытики, они увлечённо двигались вдоль побережья, делая технические привалы и купаясь в водах гостеприимного моря. По дороге группа собирала гербарии, образцы пород, определяла назначение кустов, деревьев, плодов и ягод. Споры и диспуты сопровождали каждые остановку и ночлег. Планета оказалась чрезвычайно металлизированной с сильным магнитным полем и вкуснейшими плодами, напоминающими яблоки и груши. На пути встретилось много болот и трясин. Им приходилось пережидать частые грозовые обильные ливни, но благодаря дежурному кораблю план перехода не нарушался.

В один прекрасный момент они вышли к запечатанной пещере, открытой Дионисом в первый его прилёт на Вэттер. Естественно, скаутов потянуло внутрь, но он вовремя остановил их, показав еле видимые «сети». Они осветили внутренность фонариками – проход терялся за поворотом в черноте подземелья. В сумраке пещеры золотистые тонкие лучики, словно паучья сеть с неправильными ячейками, казались жутковатыми, и некоторые почувствовали странный холодок.

– Я специально показал вам этот загадочный объект, чтобы впредь вы были внимательнее. Не суйтесь везде понапрасну – можно легко погибнуть или пропасть.

– Но что это? – спросила Патриция, его дочь от певуньи Камиллы.

– Я не знаю, – честно ответил Дионис, – может быть, нам удастся найти какие-нибудь иные следы. Наблюдайте и будьте осторожны!

Они обшарили последний отрезок маршрута, однако ничего существенного не обнаружили и через день, завершив круг, первыми из групп явились в основной стан, вымотались, конечно, но принесли с собой кучу природного материала и впечатлений.

Две более южные группы находились приблизительно в полутора сутках от точки сбора, как вдруг исчезли два парня, Глеб и Гарри, самые шустрые и смышлёные из отряда Диониса. На связь они не выходили, а поиски не давали результата. Тогда Дио связался с Тернием и вызвал Лилию, которая «посмотрела» и сказала, что они в пещере, живы и что есть ещё выходы из этого подземелья. Как начальник и отец (только три подростка из детей не были его сыновьями или дочерями), Дионис нёс всю ответственность, поэтому заметно переживал. Он организовал дронную разведку с воздуха в поиске следов иных подземных отверстий и пещер, сам же расположился у «закрытого» паутинного входа. Уже весь отряд собрался и прочёсывал территорию по квадратам, когда отчаянная парочка сама вышла к лагерю. Испуганные, но бодрящиеся они изголодались и внешне повзрослели что ли. По крайней мере, так казалось со стороны. И ещё – спереди на теле (и на лице, и на руках) отпечаталась пещерная сетка!

Рассказ нашедшихся путешественников:

– Папа, мы решили, как ты в истории при обнаружении фиолетового колпака, протиснуться через ячейку сетки, которые внизу большие, внутрь грота. Это нам удалось, но почему-то свет за спиной сразу погас и не просвечивался фонариками; связь тоже пропала. Мы двинулись внутрь и за поворотом увидели гладкие трёхметровые в диаметре тоннели. Они разветвлялись в стороны и в глубину с небольшим наклоном. Вниз мы побоялись идти и держались правого рукава. Тоннели множились, и нас уводило вправо. Казалось, мы идём по кругу, не переставая, часа два, когда обнаружился тупик – путь перекрывала серая пелена. Мы решили отдохнуть, попить воды и решить, что делать дальше. Я машинально ткнул пластиковой трубочкой для питья в серую преграду, и через отверстие трубки мелькнул дневной свет. Мы рискнули шагнуть через неизвестность, и… оказались на воле. Это всё.

– «Два часа», говорите. Вас не было трое суток. Проголодались небось? – Дионис облегчённо вздохнул, – Общий сбор!

Через час укомплектованные штатно глэтчеры с добычей из природных находок Вэттера возвращались домой, на Терний.

Перед отлётом Глеб и Гарри показали отцу, где они вышли. Пещеру нельзя было заприметить с воздуха, не зная ориентиров: над входом висел каменный козырёк, который сливался со скалами и маскировался вездесущими кустиками с жухлой травой вперемешку. «Зеки», как прозвали парочку добрые товарищи по походу, чувствовали себя бодро, но по прибытии домой Дионис отправил обоих на углублённое медицинское обследование, которое, впрочем, ничего не дало. А решётка отпечаталась надёжно-таки.

Вопросы переполняли Дио. Охламоны, не соблюдающие дисциплину, есть всегда. Они легко отделались и выявили, скорее всего, причину сторожевых лучей. Видимо, подземные ходы были шахтами по добыче металлов: меди, серебра и золота, из которых, как впоследствии выяснилось, полностью состояли оба спутника Вэттера. Там же под поверхностью находились плавильни, потому что группами были найдены странные глубокие колодцы, покрытые сажей, и несколько отливок из меди и серебра стандартной формы с литерой «Х». Эта же буква виднелась во многих местах на «железных» Терах 1 и 2. Подробности с буквой «Х» выяснились дополнительным вылетом к ним двух поисковых глэтчеров с Дионисом во главе. Инопланетяне, прилетающие на Терний в прошлом году и выдворенные Королевой «По», очевидно, были хозяевами рудников на Вэттере. Они и спутники приготовили к отправке куда-то, и установили лучевую защиту своего производства. Так или иначе, миссия отряда Диониса на соседнюю планету состоялась: ребята получили неоценимый опыт, были привезены многочисленные геологические экспонаты и ботанические материалы для научного исследования. Никто не сомневался в успехе экспедиции и надеялся на новые. На всякий случай Дио разместил на Вэттере датчики и камеры слежения.

Случай с пацанами на Вэттере дал повод Дионису улететь на исследование остатков звёздного рукава в одиночестве, без сопровождения, мол мне не нужны жертвы и надо подумать в тишине, поразмыслить спокойно, переключиться ментально. Никто не посмел возражать, а Снегия была беременна мальчиком (Она очень хотела родить умненького мальчугана). Женщины на удивление и гордость Диониса сохраняли ему верность и ещё хотели иметь детей. Счастливчик! Лилия с удовольствием бы помчалась с отцом хоть на край света, но хотела дождаться будущего братика.

У Дио нашёлся хороший повод скорого старта. В звёздной системе Могула имелось три планеты с атмосферой и условиями для жизни человека, при чём две примерно одинаковые сферы катили почти по единой орбите, и одна, Грейб, неуклонно приближалась к другой, к Мессине. Стерх же находился ещё на миллион километров дальше от Могула и был в 1.5 раза больше каждой из двух внутренних планет.

– Там, на Стерхе, – сказала Лилия, – живут люди другой цивилизации, менее развитой, чем наша.

– Я не буду вмешиваться и лезть в приключения, – заверил её главный пилот Терния, – Лишь незаметно понаблюдаю со стороны.

– Будь осторожен, папа!

– Всегда готов! – по-пионерски отсалютовал Дионис, но Лилия уже чувствовала озорной характер отца и тихо, по-взрослому вздохнула, на что тот расцеловал дочку и пообещал зря не рисковать.

Поцелуй планет

Через одиннадцать сигов Дионис подлетал к «мёртвому» и единственному спутнику Стерха, Роху. Могул, звезда подобная солнцу, яркой точкой светился за безвоздушным горизонтом. Направив бортовой телескоп на одноорбитные планеты, на Грейба и Мессину, Дио вычислил, что они соединятся только через 74 часа, и у него масса свободного времени для наблюдений. Он специально припарковался на Рохе, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания – мало ли кто заметит да пустит, не дай Бог, боевую ракету. Что там на Стерхе? – Неизвестно.

Спутный эффект позволял всегда видеть Стерх, тем более, что среднее расстояние между сферами было около двухсот тысяч километров, что почти вдвое меньше, чем в двойной системе Земля-Луна… Нет-нет, а плотная бело-моренная атмосфера становилась прозрачной и линзировала поверхность – тогда невооружённым глазом происходящее на планете виделось в мельчайших подробностях, даже окрас птиц. Дионис забыл обо всём и увлёкся наблюдениями, установив три разной оптики телескопы, чтобы быстро рассматривать разные участки.

На поверхности почти симметрично плавали в бирюзовом океане две пары материков. Каждая пара занимала друг над другом с юга на север оба полушария и имела между собой перешеек около пятисот стадий на экваторе. Материки с северного и южного полюсов белели от снега, их середины зеленели флорой, а к экватору примыкали горные хребты. Красотища! Между вытянувшейся сушей плыли разного размера суда и корабли, некоторые на белых парусах. Дионис залюбовался романтическими картинами, как вдруг с одного корабля вспыхнул огонь, потом ещё, пожар возник на встречной посудине, и понеслись ответные залпы. Один из стреляющих медленно сгинул в пучине.

Корабли тонули, подплывали другие, эскадры выстраивались друг напротив друга, валил дым и огонь, жестокое самоуничтожение нарастало, а с темнотой бой закончился. Авиацию, видимо, не изобрели и по истории землян время на Стерхе соответствовало началу двадцатого века. «Скоро Ленин на броневике появится, если так пойдут дела, – горько усмехнулся Дионис, – Дикари!» Война шла между Западом северным и Востоком северным, южане выжидали или не смели. Когда-то на Земле происходило аналогичное безумие вплоть до середины двадцать первого века. Деятельная натура Дио требовала вмешательства, но по законам Меру он не имел права – цивилизации сами выбирают путь. Ему стало грустно, и наш Археолог полетел к двум сближающимся планетам.

Они были обе бело-голубые, с облаками, континентами и материками. На них фиксировалась флора и фауна. Обе одноорбитальные планеты летели в ту же сторону, что и Стерх, но осевое вращение различалось по скорости и направлению: Стерх и Мессина вращались по часовой стрелке, а Грейб, догоняющий Мессину, – против. Он и крутился чуть быстрее. Грейб медленно настигал Мессину, и Дио взял немного в сторону на всякий случай. Зрелище предстояло грандиозное, при чём расчётное «соединение» планет должно было состоятся при затмении несчастной парочкой Могула, если смотреть со стороны Стерха. Дионис включил все видеокамеры, а сам превратился в зрительное Внимание.

…Через шесть часов у людей на Стерхе началось могульское затмение: сначала Мессина с световой щелью сверху начала перекрывать диск звезды, потом ошарашенный наблюдатель увидел просвет и чёрную восьмёрку из двух планет, лежащую на боку, и в конце опять затмение и чудо – планеты соединились, остановившись как бы в замешательстве, вокруг них вспыхнула и объединилась атмосфера, аура которой заплясала и выбросила разноцветные лучи, а сферы стали вращаться вокруг их «поцелуя», вальсируя под космическую музыку.

Дионис находился близко от точки соприкосновения и смотрел в сильнейший телескоп. На его глазах Грейб-таки догнал Мессину, и его океан сомкнулся с противоположным океаном.

Несколько секунд Грейб входил в глубь пойманной планеты, и они по инерции сохраняли свои вращательные моменты – поцелуй затягивался, но потом, вздрогнув оба, остановили осевое движение и, так как настигший Мессину Грейб был тяжелее и быстрее вращался, то они стали кружиться в его левую сторону. Океаны обеих планет образовали между ними широкую дугообразную перемычку, высвободились огромные части дна, горы, холмы. Стали образовываться новые озёра и реки, лишь северные и южные снежно-ледяные шапки остались на месте. Почти сразу несколько молчавших вулканов выбросили кучу пепла, засверкали многочисленные молнии даже в безоблачных пространствах. Огромное количество подводной фауны погибала на глазах изумлённого капитана. Магнитное поле планет взорвалось выбросом ионов и быстрых частиц, окрасив новую общую атмосферу радугами и сияниями. По поверхности «восьмёрки» промчались ураганные ветры… Твёрдая мантия планет прогнулась, но выдержала, а жизнь на «влюблённой» парочке, усечённая до минимума, всё-таки не погибла полностью. «Ослабь косичку», – сказал себе Дионис и выдохнул полной грудью.

Он поодстал от «Твикса», но быстро догнал, идя параллельным курсом. Атмосфера планет теперь напоминала форму симметричного в двух координатах яблока, где в углублениях сверху и снизу металась плазма из ионизированных частиц. Внутри бушевали ураганы, и постепенно воздух потемнел от пыли и гари. «Это надолго, пожалуй!», – Дионис развернулся и отправился обратно на Рох, который беспристрастно кружил вокруг Стерха. Дио было любопытно, видели ли люди слияние их соседних планет. Он снова навёл телескопы и уставился на Стерх. Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что моря свободны от военных кораблей, люди на разных континентах часто смотрят вверх, а их телескопы направлены в сторону соединившихся планет. «Похоже, „поцелуй“ пошёл на пользу – война закончилась!», – Дионис улыбнулся и тут же решил: «Надо спуститься». Он выбрал точку высадки и телепортировался.

…В вечернем лесу было прохладнее, чем ожидал астронавт, но Дионис с детства закалялся холодной водой и умел противостоять морозам. Надо было срочно раздобыть местную одежду, чтобы не отличаться от аборигенов. Микро-переводчик разместился в ухе, и Дионис пошёл на огни большого города, рядом с которым удачно «приземлился». На всякий пожарный он не стал брать с собой никаких современных ему удобных примочек, типа мини-фонарика, складного ножа с кучей лезвий и т. п. Стояла тихая осенняя ясная погода, красивым розовым светом сиял Рох, пахло пряной прелостью и гниением опадающих листьев.

Отчаянно лаяли собаки. Дома, столбы, дороги – всё выглядело как на старинных картинках. Отметить надобно, что Дионис прекрасно знал историю земной цивилизации, а в свободное время, особенно, в длительных путешествиях, пополнял свои знания из бесконечной электронной базы данных. В пригороде он заглянул в серые сараи тёмных дворов и нашёл там старые и одежду, и обувь, а, переодевшись, направился внутрь освещённого электричеством манящего города. Прохожие не обращали на него никакого внимания, но его всё более поражал факт того, что он и без транслятора понимал местную речь. Они общались на английском. Это радовало Диониса и внушало уверенность, что скоро ситуация прояснится. Шёл мелкий противный дождик с набегающим ветерком, и требовалось где-нибудь укрыться.

Война действительно закончилась, потому что случилось астрономическое знамение, которое многие видели и даже наблюдали в оптику. Люди на улицах, в ресторанах и кабаках обсуждали прошедшее событие, строили догадки, делали предположения, никто не хотел говорить о войне, убитых, раненых и искалеченных. Люди почувствовали себя частью космоса, чего-то великого и возвышенного. Вместе с тем простой народ обречённо и смачно пил и страшно ругался на правительства, на французов, на, мать его, какого-то Гройссмана и на судьбу-злодейку. Стемнело, и Дионис зашёл в переполненный кабак. Он знал о денежных отношениях, и, нащупав в кармане медную мелочь, рискнул взять кружку эля и посидеть в накуренном тепле. Дио сделал глоток, и его чистый организм помутился, но он никуда не спешил, решив разобраться в текущей обстановке. Парень в старенькой одежонке не отличался от окружающих, всем улыбался и ничего не говорил. Ему не трудно было прикинуться немым, так как он иногда месяцами молчал в своих экспедициях.

Из кабацкой болтовни наш разведчик понял, что сейчас воевали каждый за себя. Четыре материка – четыре государства: Англия, Германия, Франция и Италия. Англия и Франция находились в северном полушарии, Германия и Италия – в южном. Дио догадался: когда люди на Земле научились мысленно перемещаться в пространстве (в двадцать втором веке), то частным порядком при открытии пригодной для жизни планеты инициативные группы переселялись туда, занимая земли и обустраиваясь на новой месте. По каким-то причинам человечество на Стерхе (они назвали планету Рокией, а спутник – Луной) духовно деградировало и скатилось до нынешнего уровня.

В тепле и дыме Диониса разморило, а подсевшие весельчаки незаметно подливали ему в бокал. Он совершенно опьянел и очнулся под утро в компании таких же бедолаг, уже остриженный наголо. Очевидно, его подпоили, как в своё время великого Ломоносова М. В., чтобы продать в рекруты австриякам. В жутком похмелье ему было не до телепортации, поэтому Дио пришлось терпеть и ждать удобного случая. Тем временем Лилия внутренним зрением видела, что происходит с отцом, но пробиться до его сознания она не смогла, уповая лишь на его мудрость. Она предвидела, чем закончится история и только шептала иногда: «Хорошая девушка!» – Никто ведь не спрашивал.

Команду Диониса долго везли на грузовиках по горному серпантину, как выяснилось, на Южный фронт. Здесь на высотах уютно расположились форты и крепости, блиндажи и укрепрайоны. Дио определили в роту егерей и в новенькой форме с обмундированием кинули ночью в ржавые вонючие наполненные болотной жижей окопы. Знамения знамениям, а война по расписанию. Через двое суток Дио слёг в лихорадке. «Повезло», – сказал его старший капрал и сплюнул в сторону.

Дионис пришёл в себя, когда его, обессиленного, везла по разбитой деревенской дороге телега с другими больными. Молоденькая санитарка понукала лошадку, подстёгивая для острастки кнутиком и тихо ругаясь (она не умела кричать и материться). Вечерело, и стало чуть-чуть прохладней. Кто-то тяжело надавил на ногу, и Дио застонал. Девушка натянула поводья, остановив повозку. Ей нравился этот мужчина с правильными чертами лица, с загорелой золотистой кожей и тонким фиолетовым свечением рук. Кроме того, в бреду он говорил на разных языках, звал какую-то «ядрёну мать», Снегию и Лилию. Возница успевала и перевязать раненого, и найти питьевой воды в дороге, и сунуть пожевать сухарь, и сказать ласковое слово. «Санитарка нам хорошая попалась», – радовались больные… Хорошую девушку звали Екатериной.

Она не обращала внимания на перемигивания вокруг, а просто ухаживала за солдатами, но более всех за Дионисом, который молчал, хлопал ресницами и смотрел умными ввалившимися глазами то на неё, то на небо и ничего не говорил. До госпиталя было вёрст пятьдесят, и им приходилось делать привал в маленьких запылённых хуторах. Дио не мог ходить, поэтому ночевал прямо в телеге под звёздами. Екатерина ложилась рядом и укрывалась с ним одной меховой попоной, а он явно не возражал, слушая её тихий мягкий говорок. Госпиталь оказался переполненным, и прибывших разместили на пустых складах. Дионис медленно оживал, а Катя искала свободную минутку, чтобы навестить и проведать его, подкормить гостинцами, которыми одаривали её другие раненые. Через две недели усилиями девушки Дио начал сидеть, а потом и ходить с её помощью.

Снегия, конечно, догадывалась, что с мужем что-то приключилось, но пробиться к его сознанию на удивление не могла. Она спрашивала Лилию, а та улыбалась наивно и отвечала весело: «Всё хорошо! Папа наблюдает интересную планету и скоро вернётся.» Сама же блокировала мысленным полем попытки тернийских женщин выведать секрет его молчания. Автомат на глэтчере отправлял короткие успокаивающие сообщения.

Екатерина решилась снять комнату и переместить туда Дио – он написал ей своё имя на полях газеты. Девушка работала в перевязочной госпиталя и часто приходила домой на ночь, но как-то успевала и стирать, и гладить, и наладить уют. Её кормили наряду с больными и платили зарплату, на которую она покупала для Диониса молоко и продукты. Разведчик поправлялся и уже сам выходил (хотя и с трудом) на лавочку перед домом погреться в лучах Могула. После бани, устроенной Екатериной накануне, у него возникли значительные мужские силы, и они ночью почти не спали. Худой, но ухоженный, он улыбался, сидя под кустами распускающейся черёмухи, слегка кружила голова, и нельзя было понять от чего: то ли от божественного аромата, то ли от любви, спустившейся на него с этих зеленоватых далёких сладких небес, то ли от удивления, что остался в живых. На площади перед домом дворник русского происхождения Петрович, всегда чем-нибудь угощающий «Катюшку», улыбаясь, мёл брусчатку. Дионис вспомнил старый анекдот из начала двадцатого века, который желательно показывать в действии:

Никитич метёт барский двор и что-то весело бормочет под усы, бойко махая метлой влево-вправо. Мимо пробегает вороватый управляющий:

– Никитич, ты чего такой довольный?

– Да понимаешь, Митрич, моя жена спит с барином – 10 рублей даёт, Я сплю с его женой – 5 рублей даёт. И так хорошо, и так хорошо!

Он не мог-не хотел думать ни о чём серьёзном – просто хотелось дышать весенними ароматами.

Катя женской интуицией понимала, что Дионис будто бы не от мира сего, не похож ни на одного человека, встреченного ею до того. Она тянулась к Дионису, потому что от него исходил свет и тепло, спокойное, елейное, надёжное. Она чувствовала, что счастье её ненадолго, и Дио исчезнет из её жизни так же неожиданно, как появился, боялась не увидеть его и изо всех своих девичьих силёнок надеялась на чудо… Он бесследно пропал с первым запахом сирени, оставив на столе стихотворение:

 
Сейчас не знаю, было или нет:
Я ранен в зной в степи целинной,
И вечер дивный, как во сне,
А ты в косынке белой, дымной.
 
 
Ты клонишь голову ко мне
И засыпаешь в шаг лошадке,
Припасть к губам твоим во мгле
Как было б правильно и сладко.
 
 
В знак благодарности и нет
Твоею милостью любуюсь,
И сочиняется сонет,
Щекою трусь о вязку сбруи.
 
 
Конечно, Вам обязан я
Своим спасением удачным,
Кровь запеклась, и у ручья
Промыла рану, не испачкав
 
 
Своих одежд, бинты белы,
Боль унялась, прохлада – благо,
А в темноте уста алы,
И в голове играет брага.
 
 
Цикады жарят в поле том,
А впереди, чу! Лай собаки,
И запах хлеба за мостом,
Ушли ухабы-буераки…
 
 
Очнулась, и в тревоге взор,
Глядит, спасительница, нежно…
…С телегой уезжал вечёр
По памяти годов безбрежных…
 

Катька, смотри в небо!

Дионис был очень слаб, но он вдруг не понял, а почувствовал, что, если задержится хотя бы на день, то испортит жизнь и Екатерине, и себе, и другим родным людям. Дио уже любил эту хрупкую девушку, и, получалось, бежал от любви. Он связался с Тернием, где все облегчённо вздохнули, и сообщил, что вернётся недельки через две после того, как осмотрит ближайшую звезду к Могулу, Вегию. Никто об этой звёздочке не слыхал, а он объяснить не удосужился, решив перед возвращением домой поправить пошатнувшееся здоровье. В госпитале, когда он лежал совершенно без сил, к ним в палату наведалась Высокая комиссия с вручением наград и привилегий. Дионису достался тогда чек на десять дней отдыха в пансионате «Мечта» на западном тёплом побережье, куда он теперь нагло направился.

Это был весьма приличный санаторий с восстановительными процедурами, с терапией, с бассейнами, и обслуживался опытным персоналом. Здесь Дио отъелся и поправился. Врачи удивлялись его редкой группе крови, быстрому восстановлению и обнаруженному лиловому свечению. Он вылечился, не стал дожидаться вердикта и как-то незаметно для всех просто испарился.