Текст книги "Побег из Рая"

Глава 9. Ноев побег

Ночь была темна как на заказ. Плот плавно скользил вниз по Евфрату. Каин и Авель умело управлялись с веслами. Адам возлежал на старой овчиной шкуре, рядом сидела Ева, обрабатывая его раны целебным бальзамом. Сын божий, молча, переносил муки. Он всматривался в лицо любимой жены и его губы, запекшиеся от крови, пытались изобразить улыбку. Адам вспомнил всю свою нелегкую жизнь от самого рождения. Все обиды, ему причиненные злыми и завистливыми людьми, жестокие сердца которых не знали покаяния. Он всех их простил. Теперь начиналась другая жизнь. Вне земного Рая для его семейства. Жизнь изгоев…

Ева низко склонила голову в щеке мужа.

– Я люблю тебя, Адам, – едва слышно прошептала она. – И я беременна. Через три месяца рожу тебе сына, нашему Богу внука.

Адам ничего не ответил. Он был счастлив.

На Востоке загоралась зловещая багровая заря. Поднялся ветер, воды Евфрата покрылись крупной рябью. С Запада поползли тяжелые дождевые тучи. Волны захлестывали плот и сносили его к левому берегу райской реки. Каин и Авель налегали на весла, но все хуже и хуже им удавалось управлять сплавом. Вдалеке уже показалась гора Арницир, на вершине которой восседал молодой херувим в серебряных одеждах. В руках он держал пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь из мирской жизни в Эдемский сад. К дереву жизни, плоды которого дают познание добра и зла. Познание это в полной мере недоступно живым, оно приходит лишь к мертвым, которые уже не могут повлиять на жизнь, не могут что – то изменить в ней. Когда они уже не способны сотворить более ни добра, ни зла. Когда заканчиваются действия и начинаются их осмысления. Не позволено человеку при жизни окончательно понять, в чем суть добра и зла и научиться распознавать их.

Вдруг Адам тяжело выдохнул воздух и затих. Он умер во сне, как и подобает праведнику. Ева убрала ладонь с его остывающего лба и тихо обреченно заплакала. Каин и Авель, не сговариваясь, принялись грести к левому берегу райской реки.

На невысоком песчаном холме братья веслами вырыли могилу. Холодный западный ветер трепал их смолянистые кудри и за спинами пузырями надувал рубахи. Они завернули тело отца в старую овчину и, молча, похоронили. Затем Авель через колено переломил одно весло на две части, одну длинную, другую вполовину короче, сложил их в виде креста и крепкой сыромятной веревкой туго связал воедино. Крест он надежно вкопал в могильный холм. И в этот момент с неба окатил землю проливной дождь.

Еще три дня сплавлялся плот с Евой и сыновьями вниз по Евфрату. И три дня ливень преследовал их. И, молча, сносили они свое горе и непогоду. А на утро четвертого дня в небе засверкало солнце, и беглецы увидели вдали очертания огромного города. Это был Атлантон – столица мира тех времен, расположенный в самом центре Месопотамской низменности, город – мечта, город – сказка, населенный атлантами.

Утлый плотик с райскими беглецами осторожно причалил к набережной реки, закованной в голубой мрамор. Набережная Евфрата в этом месте состояла из трех широких террас, высоко нависавших друг над другом.

Нижняя терраса представляла собой длинную аллею с рассаженными вдоль нее кипарисами и клумбами фиалок и нарциссов. Под тенью деревьев, дающих спасительную прохладу, располагались узкие мраморные скамейки, возле каждой из которых высился фонарный столб. В центре аллеи был сооружен Пантеон, где воедино были собраны бронзовые скульптуры богов и богинь. Недалеко от Пантеона располагались лавки торговцев восточными сладостями. И всюду присутствовали люди. Тысячи людей различного цвета кожи в разноцветных шелковых одеждах, разговаривавших на разных языках.

Средняя терраса была гораздо короче нижней. Она тоже походила на аллею, но росли на ней исключительно ливанские кедры, дающие исключительно нежную тень и прохладу. В огромных клумбах источали ароматы розы, лилии, тюльпаны, хризантемы и орхидеи, на узких мраморных скамейках в строгих одеждах восседали со своими некрасивыми, вечно недовольными женами чиновники и большей частью угрюмо молчали. А мимо них в парадных мундирах со шпагами на боку гуляли усатые офицеры под руку с красивыми дамами в модных парчовых платьях светлых тонов, плотно облегающих их стройные фигуры. Дамы были исключительно молоды, ветрены и много смеялись. Офицерам Атлантиды было запрещено официально жениться. Жизнь военного человека не принадлежит ему. И редкая жена военного не становилась вдовой уже в молодом возрасте. Поэтому в мирное время офицеры жили на широкую ногу, а в военное лихолетье были обязаны беспрекословно отдать свои жизни ради победы над врагом.

Верхняя терраса была совсем короткой. Как она обустроена, никто из простых смертных не знал. Все только шептались, будто там наверху все необыкновенно и необычно. Что там растут некие райские кущи, в тени которых поют райские соловьи, и солнце никогда не заходит за горизонт.

Иногда по большим праздникам люди видели там наверху правителя Атлантона, одетого в золотые и пурпурные одежды, который гулял под самыми облаками со своим маленьким сыном, нежно держа его за руку…

К причаленному плоту подошли вооруженные люди. Один из них хриплым голосом спросил Еву:

– Кто вы?

– Меня зовут Ева, а это Каин и Авель, мои сыновья.

– Почему вы здесь? – тон, с которым говорил начальник стражи нижней террасы, был суров и неприветлив.

– Мы спустились с верховьев Евфрата. Из Рая. Злые и завистливые люди сожгли наш дом, погубили моего мужа, их отца, хотели и нас растерзать, но мы спаслись бегством. Ты же не причинишь мне вреда, и моим троим сыновьям, добрый человек?

– Рай тут. Другого Рая на земле быть не может и не должно, – заявил суровый стражник. – А где же твой третий сын, женщина? Я вижу только двух.

– Третий у меня в чреве.

Начальник стражи нижней террасы, пожилой, но еще крепкий мужчина, лицо которого было обезображено множеством шрамов, а левая рука висела как плеть, по очереди заглянул в глаза каждому своему солдату.

– Что будем делать? – спросил он едва слышно.

Первый солдат, ветеран многих войн промолчал, опустив глаза. Не проронил и слова и второй солдат, успевший заработать на полях сражений славу храброго и отчаянного воина. И только третий молодой, который не успел еще вкусить крови в боях, решительно заявил:

– Будем исполнять приказ!

Начальник стражи повернулся лицом к Еве.

– У нас приказ. Пусть твои сыновья поднимаются сюда. И без сопротивления. Я их арестовываю. Они крепкие мужчины и вполне смогут работать на каменоломнях. У нас намечается грандиозное строительство. А тебя, женщина, согласно приказу, я должен немедленно изгнать. Ты не можешь работать, значит, ты не имеешь права на жизнь в раю. Таковы законы Атлантона, нашего великого и священного города.

Авель, внук Бога, схватился за весло и замахнулся на начальника стражи.

– Не делай этого, – спокойным голосом произнес начальник. – Иначе я убью вас всех. Даже не родившееся дитя. Но я отпущу мать на все четыре стороны, если вы, ее сыновья безропотно покоритесь мне. Безропотно!

– Но у нас четкий приказ! – вскрикнул молодой солдат. – И мы не можем отпустить эту женщину, которая сама заявила, что в чреве у нее еще один сын, мужчина.

Молодой солдат кинул дерзкий взгляд в сторону своего начальника и резким ловким движением выхватил из ножен меч.

– Не бряцай оружием, сынок. Здесь не поле брани. Тут несчастные люди, которым уже выпало много горя и много еще мучений и страданий предстоит пережить.

– Но тогда я буду вынужден доложить начальнику стражи средней террасы! – молодой солдат стоял на своем мнении и не собирался зачехлять меч. Не подчинение его приказу карается смертью!

– Опусти меч. Они твоих слов не подтвердят, – начальник кивком головы указал на ветеранов. – Тебя обвинят в лжесвидетельстве на своего начальника и посадят за это на кол! Так ведь?

Ветераны в ответ кивнули седыми головами.

– Ты этого хочешь, сынок?

Молодой солдат промолчал, но оружие в ножны не убрал.

– Прощайтесь с матерью, – приказал начальник. – И поднимайтесь сюда.

Каин с Авелем крепко обняли мать, она нежно гладила ладонями их кудрявые головы и тихо плакала.

– Достаточно! – сурово произнес начальник стражи.

Каин с Авелем поднялись на набережную Атлантона. Солдаты принялись вязать им руки узкими кожаными ремнями. Пленники не сопротивлялись, безропотно покоряясь судьбе. А начальник стражи нижней террасы с усилием толкнул подкованным сапогом легкий плот, и тот медленно отчалил от берега…

«Из Эдема выходила река для орошения Рая и потом разделялась на четыре реки. Имя одной Фисон, она обтекает землю Хавила, ту, где золото. Имя второй реки Гихон, она обтекает всю землю Куш. Имя третьей реки Хиддикель, она протекает пред Ассириею. Четвертая река Евфрат».

Образуясь слиянием рек, Мурат и Карасу, истоки которых начинаются в горах Армянского нагорья, Евфрат протекает по Месопотамской низменности. Там же на Армянском нагорье берет свое начало и река Тигр, воды которой пересекают плато Джезире и бегут далее по Месопотамской низменности почти параллельно Евфрату. В своих низовьях Тигр и Евфрат сливаются, образуя реку Шаттель, впадающую в Персидский залив.

…Прошло пять дней, и Ева совершенно выбилась из сил. Хотя течение реки в этих местах спокойное, она больше не могла управлять плотом, часто теряя сознание от жары, голода и смертной тоски. Стая черных воронов сопровождали Еву, паря высоко в серебристо – голубом небе. И только мысли о внуке Бога, которого она вынашивала в своем чреве, не позволяли ей перестать бороться до конца за свою жизнь.

Ранним утром, когда солнце только проснулось и лишь едва озарило Восток нежным багрянцем, неспешные теплые воды райской реки прибили плот к левому берегу, поросшему старым высоким тростником. Но Ева об этом не знала. Она пребывала в полном забытьи и медленно умирала.

Но не может на земле прерваться божественный род. Ева вдруг почувствовала на своей горячей щеке легкое прикосновение узкой мокрой ладошки. Оно немного охладило ее жар, и женщина открыла глаза. Сквозь пелену Ева увидела узкое смуглое лицо мальчика лет семи от роду. Его курчавые смолянистые волосы, большие, слегка раскосые и выпуклые черные глаза, толстые губы, маленький подбородок и высокие скулы с разводами речной грязи на них. Свою худую ладошку он мочил в воде и попеременно прикладывал то ко лбу, то к щеке Евы.

– Ты кто? – спросила женщина едва слышно.

– Меня зовут Али, – улыбаясь, ответил мальчик. – Я живу здесь недалеко со своими родителями. Мой папа гончар Тунджни. Его все в округе знают.

Ева улыбнулась, глядя на мальчика. Он очень был похож на Авеля в детские годы. Такой же чернявенький ребенок, добрый и смышленый.

– Я каждое утро хожу на реку ловить рыбу, – сообщил Али. – А вот сегодня поймал тетю.

Они оба улыбнулись. С чувством юмора у ребенка было все в полном порядке.

– Сейчас я схожу за папой, и он вам поможет.

Ева поселилась в большой доброй и веселой семье гончара Тунджни. Она очень легко сдружилась с его женой Айни, шестью сыновьями и дочерью. Заботами Айни Ева быстро встала на ноги. И вскоре родила сына, которого назвала Сифом.

Сиф рос смышленым, трудолюбивым и послушным мальчиком на радость матери. Физически он был крупнее и сильнее своих сверстников, которые беспрекословно приняли его лидерские качества и были готовы идти за своим вожаком и в огонь, и в воду. Став мужчиной, Сиф возглавил маленькое шумерское племя, превратив его в единый сплоченный народ. Он взял в жены младшую дочь гончара Тунджни, красавицу Лулу, с которой прожил долгую и счастливую жизнь в крепкой любви и полном согласии. Лулу родила Сифу семь сыновей и семь дочерей, судьба которых сложилась удачно. Все дети внука Бога завели свои большие и счастливые семьи. Маленькое шумерское поселение на левом берегу Евфрата, к которому волнами прибило плот Евы, с годами превратился в большой красивый город. Теперь люди жили не в землянках и хижинах из тростника, а в больших красивых деревянных и каменных домах в уюте и достатке. В городе, обнесенном высокими и прочными каменными стенами, вдоль широких и прямых улиц были построены величественные храмы, великолепные театры, различные учебные заведения, бесчисленные торговые лавки, бани, стадионы, водопровод, ночное освещение, речной порт, больницы и приюты, были разбиты живописные сады и парки с фонтанами и аттракционами. Жители верили в единого Бога, были праведны, любили и гордились своим городом, считая его настоящим земным раем, лучшим местом на земле. Они назвали свой город Аргалу, что в переводе означало Город Солнца. Даже жители Атлантона, посещая Аргалу, восхищались его красотой и военной мощью. А также огромным трудолюбием и силой духа его жителей.

После Сифа правителем Аргалу стал его сын Енос, который унаследовал праведность и мудрость отца. Он правил долго, рачительно и справедливо, многократно приумножив славу города. Енос значительно расширил границы своего поначалу маленького государства. Ближние и дальние народы добровольно покорялись правителю Города Солнца, и постепенно Аргалу стал столицей огромного царства, раскинувшегося от берегов Тигра и Евфрата до восточного побережья Средиземного моря, граничившего на северо – западе с Атлантидой. Были построены новые прекрасные города и села, речные и морские порты, дороги, дамбы и мосты. На полях выращивали разнообразные злаки и бобовые культуры, на лугах выпасали многочисленные стада коров и овец, табуны разномастных рысаков, процветали ремесло и торговля, мореплавание и ратное дело, науки и искусство.

Жадность и ею порожденная зависть – главные человеческие пороки. Людская жадность и зависть способны развращать не только отдельных людей, но и целые народы. Если отворачиваются эти народы от законов веры отцов своих и теряют праведность.

Сначала в вере своих отцов усомнились ученые и деятели искусств Аргалу. Вскоре их поддержали ростовщики и торговцы, затем чиновники и военные. К ним присоединились землевладельцы и скотоводы. А когда и священники потеряли веру, простой народ перестал посещать храмы и забыл древние молитвы.

Жить по законам божественным и земным – великий труд души. Куда проще заботится только о теле, и предаваться его наслаждениям. А к законам относиться как к правилам, хочу – исполняю. Хочу – наплюю. И за грехи расплачиваться не душевной болью, а звонкой монетой, покупая у священника об искуплении грехов соответствующий документ.

Постепенно опустели храмы и театры Аргалу, стадион превратился в ипподром, в школах перестали преподавать закон Божий, в больницах стали лечить только за деньги, в магазинах и лавках стали свободно продавать дурман, при банях открылись публичные дома, в садах, парках и портах слонялись падшие женщины в поисках сладострастных мужчин. Чревоугодие и растление стали нормой морали. А злодеяния нормой жизни.

Случилось так, что в огромной стране, кроме Ноя, прямого потомка Сифа и Адама, не осталось праведников. Кроме Ноя, жены его и сыновей никого на всем белом свете, истово верующих в единого Бога. Народ жил только ради мирских удовольствий, совращался и не думал о спасении своих душ. А если кто – то еще и ходил в храмы, то только для того, чтобы попросить для себя у Бога лучшей земной жизни.

Однажды ночью Ноя озарило знамение. Наутро он собрал жену, сыновей своих и спешно покинул Аргалу. Он оставил прекрасный дом, породистых коней и многочисленное богатство свое, оставил друзей и близких, которые давно стали чужды ему. Ной с семейством бежал на средиземноморское побережье и поселились в ливанской пустыне, недалеко от большой кедровой рощи.

Вскоре в пустыне стали раздаваться звуки режущих пил и стуки топоров. Ной с сыновьями и женой мастерил огромный корабль. Люди из соседней деревеньки, расположенной в небольшом оазисе, часто ходившие в кедровую рощу за дровами для своих очагов, надсмехались над праведником:

– Ной, зачем тебе такой большой дом в пустыне для такого маленького семейства?

– Я строю корабль.

– Да ты сумасшедший, Ной! Отсюда до моря два дня пути. Зачем тебе корабль в пустыне?

Минуло несколько лет. Праведник с сыновьями продолжали таскать на плечах тяжелые стволы ливанских кедров, пилить их вдоль и поперек и из прочных досок строить Ковчег. Никто из зевак, теперь уже ежедневно посещающих строительство, не хотел помочь Ною. Они приходили, чтобы в очередной раз жестоко посмеяться над ним и женой его, Иафетом, Хамом и Симом, его сыновьями.

– Ной, ты выпилил почти всю кедровую рощу! Ты не устал от своей дури?

– Дурью занимаетесь вы. А мы строим Ковчег. И когда закончим его, случится всемирный потоп. Помогите нам и будете спасены.

– Да ты сумасшедший, Ной! Эта пустыня находится в горах. Нам любой потоп не страшен. Вся вода с небес тут же уходит в песок или утекает в море. Идемте лучше к нам в деревню, выпьем вина. У нас каждую ночь праздник!

Но праведник не слушал искусителей, он твердо верил в свое знамение и постоянно укреплял в вере своих сыновей.

Прошло еще несколько лет в великих трудах. Корпус огромного корабля был построен, Ной с сыновьями принялись смолить его снаружи и изнутри. Теперь в пустыне запылали костры, на которых в котлах плавилась смола ливанских кедров. Дым от костров и кипящей смолы разносился далеко по пустыне. Еще больше насмешников, не только из ближних, но и дальних поселений, стало приходить к Ною, чтобы поднимать на смех его веру и настойчивость.

– Ной, ты все еще ждешь своего потопа?

– Он обязательно будет. Покайтесь, люди!

– Да ты сумасшедший, Ной. В этом году в нашей пустыне не выпало ни единого дождя! Колодцы и те почти пересохли. Пойдем, выпьешь вина, успокоишься. И забудешь ты скоро о своем потопе, как о дурном сне.

Но непреклонен был Ной.

Вскоре Ковчег был окончательно построен. Длина его составляла триста локтей, ширина пятьдесят, а высота тридцать. И тут же к Ноеву кораблю сами стали сходиться дикие и домашние животные, слетаться птицы, бабочки и стрекозы, сползаться ящерицы и змеи. Всякой твари по паре. И стали они занимать в Ковчеге отведенные для них места. Люди же вели себя абсолютно беспечно, прожигая жизнь не в трудах праведных, а в телесных удовольствиях и разврате. Лишь три девушки из соседнего селения, страстно влюбленные в сыновей Ноя, не побоявшись насмешек своих земляков, пришли праведникам на помощь. Пока Иафет, Хам и Сим обустраивали животных внутри Ковчега, их невесты, будущие жены, не покладая рук, запасали пищу, корма и воду для многочисленной команды огромного корабля.

На десятый день Седьмого месяца Ной, его жена и сыновья с невестами вошли в ковчег и задраили все двери и люки. Огромная толпа пьяных зевак стояла рядом и продолжала надсмехаться над праведниками. Один из них, кузнец Тутур из соседнего селения, здоровый мужик с огромными и сильными ручищами, схватил длинную жердь с паклей на конце, которой смолили Ковчег, и с остервенением стал бить ею по корпусу корабля, выкрикивая при этом всякие оскорбления и насмешки:

– Ной, отвори дверь! – орал Тутур пьяным голосом. – Ты забыл взять в дорогу бочку вина!

Зеваки, раздевшись почти догола, семь дней водили вокруг Ковчега хмельные хороводы, жестоко потешаясь над Ноем и его семейством. Они даже хотели поджечь корабль ради своей потехи. И уже даже развели рядом костры для этого.

Но в этот момент со стороны Аргалу подул ветер. Сначала слабый и не предвещавший ничего особенного. Затем ветер усилился и задул костры. Вскоре он превратился в мощный ураган, который сметал все на своем пути. Зеваки в страхе разбежались, пытаясь найти надежное укрытие. Но его нигде не было. Кроме Ноева Ковчега.

И тут по небу со всех сторон стали наползать огромные ливневые тучи. День превратился в кромешную ночь. Засверкали огромные молнии, разрывавшие небосвод на части, ослеплявшие все живое, загрохотали страшные раскаты грома, оглушавшие все живое. Из – под земли раздался страшный гул, твердь земная разверзлась, и оттуда хлынули потоки воды. В то же время огромные волны со всех морей с грохотом обрушились на побережья. Люди с диким ужасом в глазах бежали в горы, спасая свои жизни и жизни своих детей. Но тут хляби небесные разверзлись, и из них на землю ниспали страшные потоки воды, которые реками сбегали с горных круч, смывая людей вместе с камнями и грязью в водную пучину.

Сорок дней и ночей лился на землю дождь, еще сто пятьдесят дней поднималась вода, затопляя поля и луга, низменности и долины, горы и плоскогорья. Погибли все жители Аргалу, ближних и дальних окрестностей.

«И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди».

И только праведник Ной с семейством и животными на борту Ковчега выжили. Волны отнесли корабль к горе Арницир, на которой восседал молодой херувим в серебряных одеждах. В руках он держал пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь из мирской жизни в Эдемский сад. Здесь у подножия Арницира находилась могила Адама. Ковчег приплыл именно туда, откуда Адам бежал с Евой и сыновьями. Туда, где изначально располагался Рай земной. И херувим пропустил Ковчег.

И тут же закрылись источники бездны и окна небесные. И стала вода постепенно убывать, обнажая землю. И засияла на небе огромная семицветная радуга.

На двадцать седьмой день Второго месяца земля высохла, Ной с семейством и всеми животными, птицами и гадами покинули Ковчег. И стали они обустраивать земной Рай. И во многом преуспели.

Спустя время Ной с женой призвали детей своих.

– Живите трудом своим праведным, – сказал Ной.

– Любите друг друга, – сказала жена его.

Они вознесли молитву к Богу и без малейших телесных мук оба умерли на следующий день. Сыновья похоронили их у подножия горы Арницир, рядом с Ковчегом, недалеко от могилы Адама, когда очередная радуга зацвела в небе над Евфратом.

После неожиданной смерти родителей страшно затосковали Иафет, Хам, Сим и их жены. И не смогли они дальше жить в Эдемском саду. И решили они его покинуть. И разбрелись Иафет, Хам и Сим со своими женами в разные стороны.

Хам подался на юго – запад и стал отцом Ханаана…