Текст книги "В погоне за деньгами"

Глава 3

Владислав переночевал в гостинице. Утром пошел в городской отдел МВД, навестить друга, работающего там начальником следственного подразделения. На улице его встретил легкий морозец. Дворники и хозяева частных домов усердно разгребали снег, расчищая тротуары, подходы к воротам усадеб, калиткам и гаражам. Все вокруг сверкало белизной на ярком солнце. По пути, почувствовав запах жареных беляшей, зашел в бывшую заводскую столовую. Он сел за свободный стол. За соседним столом, в углу, расположились два крепких мужика средних лет, похмелялись портвейном и неторопливо беседовали:

– Вот тебе, Вася, теперь сколь придется ждать пенсии?

– Шестнадцать годочков.

– А мне – семнадцать. Работы по специальности что у тебя, что у меня как не было, так и нет. Зато безработица сократилась. Это как она может сократиться? Что, безработные стали умирать больше? Заводов и фабрик не открыли. Везде сокращения трудящихся. Где обещанные президентом двадцать пять миллионов высокотехнологичных рабочих мест? Даже в банках сокращают. Вон один банкир сократил более одиннадцати тысяч работников. Куда они пойдут работать? Где их финансовые знания, умения и опыт пригодятся? Зато в банке прибыль огромная, несмотря на миллиардные убытки. Топ-менеджеры получили сказочные премии.

– Это ты о Сбербанке говоришь. Они не так давно купили в Турции банк, что-то не пошло. Продали себе в убыток на громадные деньги. А в Крыму свои отделения не открывают: боятся санкций. Патриоты, мать их за ногу. Зато в Чехии в своих открытых отделениях выдают кредиты под шесть процентов годовых, а у нас – больше чем под двадцать процентов. Вот и купи при таких условиях квартиру в ипотеку.

– Вот поэтому сокращают сотрудников.

– Срок выхода на пенсию увеличили даже женщинам. Пересчитали всех самозанятых людей. Двадцать миллионов человек получилось. Это что – не безработные? Ну разве уважающий себя квалифицированный рабочий будет торговать лишним зеленым лучком, малиной или другими ягодами и овощами с собственного огорода? Нет, он бесплатно отдаст товарищу, у которого нет дачи. Что сейчас жестянщики, механики в гаражах за копейки соседям машины-развалюхи ремонтируют, не могли работать на заводах? Могли. Но заводов нет. А вот налогом обложат этих самозанятых, в том числе сборщиков ягод и грибов.

– Ладно, философ. Допивай портвешок, закусывай, и пойдем вагоны разгружать.

Владислав под грустный разговор соседей позавтракал и продолжил путь в отдел полиции.

– Здорово, Рустам!

Приятели обнялись. После обычных вопросов на тему, как жизнь, что нового и т. д. и т. п., Владислав рассказал о причине, по которой приехал в N-ск.

– Рустам, ты случайно не знаешь, кто из нотариусов мог заняться наследственным делом моего однофамильца?

– У нас в городе есть две нотариальные конторы. В которой из них находится дело о наследстве твоего погибшего однофамильца, я не знаю. Зато предполагаю, кто твой однофамилец. Это один из крутых бизнесменов нашего города. Дело в том, что ему стало тесно в нашем городишке, и он перебрался в Москву. По характеру парень конфликтный. Был убит в Москве. Похоронили его на городском кладбище N-ска. Основные банковские счета у него открыты в Москве, поэтому и блокировка счетов проведена не только у нас, в N-ске, но и в столице. Я тебе дам адреса нотариальных контор. А сейчас будем пить чай и говорить о нашем житье-бытье.

Обсудив все житейские вопросы, Владислав распрощался с Рустамом. У него еще оставалось время найти нотариальную контору, где работает нотариус, занимающийся вопросами наследства погибшего однофамильца. Однако нотариуса он на месте не застал. Договорился с заведующим конторы, чтобы тот задержал нотариуса на следующее утро для встречи и решения вопроса об отмене блокировки банковской карты.

По пути в гостиницу Владислав решил поужинать в ресторане «Приют пилигрима». Кухня в этом ресторане нравилась ему. Твердой надежды встретить кого-то из знакомых не было. Но какое-то смутное чувство беспокоило его: а вдруг кто-нибудь там объявится. В ресторане ничего не изменилось с его прошлого посещения. Те же столики на четверых человек. На сцене играл тот же оркестр. У микрофона стояла и пела полная женщина в черном длинном платье с глубоким декольте. Мелодия и слова песни не представляли для него интереса. Владислав выбрал место в дальнем углу, не спеша сделал подошедшему официанту заказ и осмотрел зал. Большая часть столиков пустовала. Никто из немногочисленных посетителей не танцевал. За столом около эстрады Владислав увидел двух женщин и двоих мужчин. Это, пожалуй, единственное лучшее ресторанное место было полностью занято. Женщины показались знакомыми. По крайней мере, одна из них отчетливо напоминала ему Оксану, с которой у него были очень близкие отношения в ходе прошлого визита в N-ск. Это была она. С тех пор прошло около пяти лет, а ее фигура почти не изменилась. Оркестр заиграл какое-то танго. Оксана и ее партнер вышли на танцплощадку. Танцевали они хорошо, их движения отличались отработанной четкостью и слаженностью. Чувствовалось, что танцуют они вместе далеко не в первый раз. Владислав ранее не видел мужчину, с которым танцевала Оксана. После небольшого перерыва руководитель оркестра объявил:

– Следующий танец – большой фигурный вальс, кавалеры приглашают дам.

Владислав до первых звуков музыки успел пригласить Оксану. Она несколько удивилась, увидев его, но приняла приглашение, сказав партнеру:

– Алик, прости. Это мой старый знакомый. Я буду с ним танцевать.

В ее голосе прозвучали решительные нотки. Алик не возражал. Он спокойно продолжил разговор с другим мужчиной. Даже кружась в вихре вальса, Оксана смогла спросить:

– Почему ты поступил так подло? Не простившись, уехал, ничего не сказал о Фиме о том, что разыскиваешь похищенные им деньги.

– Не знал, насколько близки твои с ним отношения. Не мог дать ему скрыться с деньгами. Он похитил не мои деньги, а всего товарищества садоводов. Я не успел сдать свою долю.

– Неужели я не вызывала у тебя доверия?

– В целом ты вызывала доверие. Однако был большой риск. Он уговаривал тебя получить банковскую карту, чтобы спрятать похищенные деньги, и ты колебалась. Кроме того, мне не хотелось, чтобы твоя репутация пострадала. В то время проходила выборная кампания. Ты избиралась депутатом, и связь с мошенником кто-то мог использовать против тебя.

– Ну, ты заботливый мужчина. И все-таки я тебя считаю предателем. Столько лет прошло, а ты даже не позвонил.

– Понимаешь, я женился. У меня двое сыновей. Они хорошо разговаривают, учатся читать и писать, знают все буквы русского алфавита. Это жена с бабушкой их научили. При входе в зоопарк хором кричат, увидев знакомые буквы. Пытаются назвать все слово.

– Я видела тебя и твою жену в Москве.

– Значит, это ты была в зеленом платье в вагоне электропоезда?

– Да, случайно столкнулась с тобой.

– Я почувствовал толчок, но не успел тебя окликнуть.

– Если бы даже успел, я не стала бы с тобой разговаривать.

– Ладно. Хватит об этом. Как сама живешь?

– Нормально. Сын пришел из армии. Заканчивает обучение в финансовой академии. Учится заочно, ездит на сессии в Москву. Работает в бухгалтерии НИИ «Зарубежмедицина». У нас в городе есть такой исследовательский центр.

– Да, ваш город называется наукоградом.

– Кое-какая наука у нас есть. Больше по садоводству и овощеводству. Вот еще медицина.

– Помидоры и яблоки у вас вкусные.

– У меня есть к тебе несколько вопросов, связанных с сыном. Дело в том, что он хочет купить квартиру в Москве. Конечно, я и отец ему поможем. Возникли некоторые трудности. Вот об этом надо поговорить с тобой.

– Хорошо. Я завтра свободен.

Вальс закончился. Владислав проводил Оксану к ее столику. Никто из ее друзей, сидящих за столом, не обратил внимания на ее появление. Все были заняты обсуждением чего-то очень важного. Следующий танец объявили как танго «Волны». Владислав снова пригласил Оксану. Ему нравилось это танго.

– Ты с мужем? Что за мужчина с тобой? Я не смог разглядеть. Он все время оказывался спиной ко мне.

– Нет. Это Наташа, моя подруга, со своим мужем. У нее сегодня день рождения. Со мной мой давний друг Алик.

– Я его раньше не видел.

– Раньше я больше времени проводила с тобой и с Фимой. С тобой, конечно, были более яркие встречи. Только не зазнавайся.

– Алик не будет ревновать?

– Нет. Он на такие вещи смотрит легко.

– Алик где-то работает?

– Не знаю. Денег у него мало. Иногда занимает у меня. Отдавать только забывает.

– Это что, новый вид жиголо?

– Я бы так не сказала. Он искренне ко мне относится. Я практически все проблемы с ним обсуждаю.

– Сложности с приобретением квартиры ты обсуждала с ним?

– Да, но здесь он ничем мне помочь не может. Он сам живет в общежитии. Правда, у него там хорошие условия. Две комнаты. Одну он приспособил под кухню. Ему помогли туда вселиться какие-то связи, то ли с МВД, то ли с ФСБ.

После нескольких танцев с Оксаной Владислав предложил проводить ее домой. Она не отказала. К вечеру мороз усилился. При свете полной луны на звездном небе, желтоватых уличных фонарей и других источников света снежные сугробы окрасились в разные цвета. Разгоряченным после танцев и выпитого горячего кофе Владиславу и Оксане не было холодно. Решили прогуляться на свежем воздухе.

– Оксана, расскажи, какие у тебя и в городе новости.

– Ну, как тебе сказать. Все в стране плохо живут. Я как все.

– Ты все-таки руководитель большого учреждения – школы-интерната. Депутат местного совета. Семья у тебя хорошая. Сын и дочь. Внуки есть?

– Нет. Внуков еще нет. Дочь вот немного болела. Квартира у них есть в новом доме. Когда мы встали в очередь по расширению жилья, власти предложили ждать квартиру или получить деньги на ее покупку в новом доме. Решили взять деньги. Купили однокомнатную квартиру в строящемся доме. Обычная история. Дом построили. Строительная компания обанкротилась. Дом в эксплуатацию не принят. Лифты не работают. Ждем сдачи дома. Пока не дождались. Дочь с мужем решили вселиться. Помогли им с переездом и обустройством. Сейчас мучаются. Ходят на восьмой этаж по лестнице на своих двоих. Вода есть и отопление работает.

– Да, такая история с новостройками не редкость. Какая-то надежда на положительный результат есть?

– Несколько лет обещают ввести дом в эксплуатацию. Когда будут деньги, тогда исправят свои огрехи.

– С деньгами везде нехватка. Как сказал премьер правительства: «Денег нет, но вы держитесь». Если судить по направлению, куда мы идем, я понимаю, что ты живешь в пятиэтажке, – высказал свое предположение Владислав.

– Да. Я сейчас живу в хрущевке, до ареста там жил Фима. Кстати, где он сейчас?

– По некоторым сведениям, живет в Израиле. Больше о нем ничего не знаю. Кто живет в вашем доме с садом?

– Дом стоит пустой. Квартирантов нет. Отапливать его дорого. Жду весны, тогда переберусь в сад и огород. Надо же кому-то высаживать овощи, сорняки выпалывать, короче, пахать на земле.

– Ты все время только о себе. Где муж?

– Муж сейчас живет у своих родителей.

– Вы что, разошлись?

– Нет еще, но дело идет к этому.

– Неприлично мне вмешиваться в ваши семейные дела. Давай сменим тему.

– О нашем семейном конфликте знает практически весь город.

– Лучше расскажи, как дела в интернате. Как идет работа в депутатском корпусе.

– Прости, что сразу не сказала, я уже не депутат. В сентябре состоялись выборы в местный совет. Меня не выбрали.

– Почему? Ты авторитетный руководитель. О тебе везде только хорошие отзывы.

– Дело в том, что городское отделение КПРФ объединилось с организацией «Левый фронт» и другими левыми патриотическими движениями и провело очень активную выборную кампанию. Контроль на избирательных участках установили очень жесткий. В результате мэр у нас теперь коммунист. В городском совете большинство депутатов от КПРФ и «Левого фронта».

– Ты член «Единой России»?

– Нет. Я не была членом партии, но шла по спискам от «Единой России».

– Активизация протестных действий усиливается. Нельзя допускать, чтобы нарушались законы. Деньги, заработанные в России, не должны уходить за рубеж в огромном количестве. Народ нуждается в новых рабочих местах. В России умеют работать и всегда работали более эффективно, чем в других странах, что доказано всей историей русского государства.

– Влад, ты затронул проблему протестов. Ты помнишь мужичка, который нам встретился около городской администрации в прошлый твой приезд?

– Да. Интересный человек. Похоже, с крепким характером и высоким уровнем морали.

– У меня нет оснований, чтобы так его характеризовать. Но вспомнила потому, что была свидетелем его задержания полицией за официально не разрешенные протестные действия.

– Как это произошло?

– Он нес по центральной улице развернутое красное знамя с портретами Ленина и Сталина. Где он его только откопал? Увидев приближающихся к нему полицейских, он снял полотнище с древка и спрятал на груди. Он пытался защищать знамя. Однако силы были неравны. Добрые молодцы из ОМОНа скрутили его и затолкали в автобус.

– Что случилось с ним после задержания?

– Этого я не знаю.

За разговором они не заметили, как вошли во двор пятиэтажных домов. Подошли к подъезду, в котором жила Оксана. Обоим не хотелось расставаться. Какое-то время они стояли молча. Первой набралась сил Оксана. Она, торопясь, чтобы опередить Владислава, решительно сказала:

– Если сможешь, завтра в конце рабочего дня зайди ко мне в интернат. Обсудим проблему с квартирой.

– Обещаю прийти без опозданий.

– Пока.

Оксана резко повернулась и, не оборачиваясь, почти бегом скрылась в подъезде. Он с чувством необъяснимого волнения медленно пошел в гостиницу.

Глава 4

Проснувшись рано утром на следующий день, когда солнце еще не взошло, Владислав включил светильник, висевший на стене над его головой. Две электролампы бронзового, с замысловатыми завитушками бра ярко осветили спальню его двухкомнатного «люкса». Он внимательно посмотрел на зимний пейзаж, висевший на противоположной стене. Неизвестный художник изобразил зимнее утро на окраине какой-то крепости. Из-за еще хорошо сохранившейся крепостной стены с башенками были видны засыпанные снегом крыши небогатых домов. В некоторых избах светились окна – верный признак того, что там живут люди. Кое-где дымились печные трубы – значит, хозяйки принялись готовить завтрак. Владислав спросил себя: где мог находиться такой населенный пункт, окруженный кирпичной оборонительной стеной? Он подумал, что жизнь за стеной напоминает пребывание в условиях самоизоляции при эпидемии. Он проехал много городов и сел в Советском Союзе и в России, но такого села или городка за крепостной стеной не встречал. В голове стали мелькать похожие на ленту диафильма кадры воспоминаний из прошлых лет. И вдруг все остановилось на вчерашней встрече с Оксаной. Пытаясь отогнать внезапно возникшие воспоминания, он сел на краю широкой кровати. Автоматически нащупал ногами войлочные тапочки, купленные им накануне поездки в магазине «Русские валенки», встал и лениво потопал в туалетную комнату. Тщательно почистил зубы, затем принял контрастный душ и докрасна растерся большим махровым полотенцем. Делать физзарядку у него почему-то не было желания. Надел отутюженные с вечера сиреневую шелковую рубашку и почти новый темно-серый в полоску костюм. Посмотрел на себя в огромное зеркало в прихожей и решил идти на завтрак без галстука. Обулся в новые белорусские кожаные модные туфли и спустился на первый этаж, в кафе при гостинице. Подошла молодая симпатичная официантка с подносом, подала ему ароматный кофе в небольшом кофейнике, чашку с блюдцем, изготовленные мастером из подмосковного поселения Гжели. На кофейнике художник красиво изобразил зимнее катание парня с девушкой на санях. На завтрак подали бифштекс в виде хорошо прожаренного толстого и плоского куска мяса с картошкой фри и соленым огурцом. На столе были сливочное масло и горячие гренки, графин с апельсиновым соком. Завтрак для настоящего мужчины! Во время еды снова вспомнил детали встречи с Оксаной. Он чувствовал себя виноватым перед ней, хотя их тяга друг к другу была взаимной. Но она была замужем, а он был холост, хотя и представился женатым. Потом уехал, не простившись, и не позвонил ей даже ни разу. В настоящее время он действительно женат, и у него есть дети. Надо разорвать связь с ней, но хорошо, чтобы она увлеклась другим мужчиной. Подкрепившись в кафе, Владислав первым делом отправился в нотариальную контору и объяснил нотариусу необоснованность блокировки карты. Тот отнесся с пониманием и тут же принял меры, чтобы Сбербанк не блокировал карту Владислава, направив соответствующие документы в центральный офис и в службу безопасности банка. Нотариус успокоил Владислава, сказав, что слишком затянувшееся наследственное дело идет к завершению. В ближайшее время все спорные вопросы будут разрешены мирным способом. Наследники документально согласились на получение определенных долей наследства. Обедать решил в ресторане «Приют пилигрима». Поскольку вопрос с нотариусом он решил неожиданно быстро, в ресторан пришел немного раньше прибытия обычного потока обедающих клиентов. На сцене шла репетиция. Полная певица разучивала песню из телефильма «Государственная граница», в одной из серий которого разведчица ОГПУ СССР, действующая в среде эмигрантов, выступает в качестве певицы и поет в ресторане города Харбина. Тогда там проживало много русских эмигрантов, занимавшихся грабежами местных богачей под хитроумными прикрытиями и бандитскими налетами с китайской на российско-советскую территорию под трехцветным – с белыми, синими, красными продольными полосами – флагом. Владислав обратил внимание на припев:

 
«Ведь я – институтка, я – дочь камергера.
Вот осколок былого – кровавый рубин.
Теперь сутенеры – моя атмосфера,
Приют эмигрантов – свободный Харбин».
 

В этой песне практически изложена легенда прикрытия разведчицы, участницы чекистской операции по выводу в СССР активного лидера антисоветского движения. Однако почему в настоящее время эту песню поют в ресторане современной России? Значит, что-то похожее есть в ситуации, сложившийся в стране. Так же, как в те времена, много молодых русских женщин оказалось за рубежом. Выступают в кабаре и барах, ведут образ жизни, чем-то похожий на судьбу героини песни. Закончив с обедом, Владислав решил зайти к другу в городской отдел внутренних дел. Обеденное время еще не закончилось. Обвиняемых не привезли из следственного изолятора для допросов. Рустам только что пообедал и лениво перелистывал уголовное дело, которое уже детально изучил, и был готов к допросу. План допроса, написанный в рабочей тетради, лежал рядом с уголовным делом. Владислав, увидев, что красный сигнал «Не входить. Идет допрос» над дверью начальника следственного подразделения не горит, вошел в кабинет, не спрашивая разрешения.

– Привет, Рустам! Ты не занят?

– Нет. Несколько свободных минут есть. Ты свои дела с нотариусом уже закончил?

– Да. Он оказался понятливым малым. Все сделал, чтобы у меня не блокировали карту по его делу. Конечно, причина безобразия кроется не в его действиях по сбережению наследства погибшего бизнесмена, а в безалаберной работе банков. Им позволяют вытворять такие бесчинства. Финансисты стремятся диктовать свою волю везде.

– Ты что, «Капитал» Маркса не читал? Если можно получить большую прибыль, капиталист не остановится перед совершением любого преступления. В данном случае банк действовал в соответствии с имеющимся у него правом.

– К сожалению, действующие законы позволяют им так поступать.

– Вспомни, что право – это воля правящего класса, возведенная в закон. Кто у нас правящая элита? Вот такие и законы.

– Знаю. Рустам, расскажи, как в вашем городе прошли сентябрьские выборы в местный совет депутатов.

– Тебя интересует, кого выбрали, кого не выбрали и почему?

– Да, конечно.

– Понятно. Прямо скажу, Оксану Романовну, директора школы-интерната, на этот раз не избрали. Но не ее одну, многих, например, начальника департамента социального обслуживания тоже не избрали. Карнаухов Николай Иванович – кажется, так его звать. Ты об этом хотел узнать?

– Об этом тоже.

– Ну, тогда скажу тебе еще про одну пикантную историю. После того как ты уехал из N-ска, у Оксаны Романовны возник бурный роман с директором одного из департаментов мэрии.

– Это с тем, которого не избрали?

– Да. Их сдал водитель начальника, который возил эту парочку по городу, в том числе на съемную квартиру для любовных утех. Он подбросил анонимку мужу Оксаны Романовны. Тот отпросился с дежурства в воскресенье, внезапно приехал и сразу по известному адресу пришел. Сел на стул перед дверью и стал ждать выхода любовников. Дождался, закатал в глаз начальнику департамента, схватил за руку Оксану Романовну и пинками погнал домой. Хорошо, что дело было поздней осенью и глубокой ночью. Почти никто не видел этой позорной сцены. Однако руководству все стало известно. Начальника департамента понизили в должности, но брак свой он сохранил. Оксану Романовну в должности оставили, но с мужем, наверно, мира не будет. Она не проявляет желания просить прощения, и он тоже не хочет идти на мировую. Живут пока отдельно друг от друга. Вот такая грустная история.

– Ты как Шерлок Холмс – все насквозь видишь, – улыбнулся Владислав.

– Профессия обязывает.

– Как это сказалось на жизни города?

– Поскольку коммунистов и представителей «Левого фронта» в совете большинство, мэром у нас стал коммунист. Старается наводить порядок: обновил состав городского правительства, на заброшенном заводе начали восстанавливать литейное производство, активизировал работу по завершению долгостроя жилых домов. Буржуазная пресса пытается вставлять палки в колеса. Из Москвы депутаты-производственники от КПРФ приезжали, оказывали помощь.

Разговор прервал телефонный звонок от начальника конвоя. Привезли обвиняемых из следственного изолятора.

– Прости, Владислав. Надо работать. Если задержишься в нашем городе, заходи ко мне в гости. Где живу, ты знаешь.

– Твердо обещать не буду, но такая возможность может появиться.

Владислав решил прогуляться по городу. Проходя мимо рекламного щита, увидев красочную, ручной работы афишу, прочитал приглашение на бал, выдержанное в стиле XIX века, из которого следовало, что Дом культуры «Металлист» и школа исторического танца «Светский клуб» имеют честь «пригласить вас, милостивые государи и государыни, на бал-маскарад “Зимний вечерок”. Вас ждет замечательная танцевальная программа: полонез, венгерский бальный, мазурка, вальс-экосез и другие танцы».

Владислав удивился, что многих из указанных танцев он не знает. Неужели молодежь сейчас танцует такие танцы? Ведь Оксана говорила что-то о создании у нее в интернате танцевального класса вместо слесарной мастерской. Интересно, ее питомцы какие танцы разучивают? Рядом с музеем известного на весь Советский Союз художника, писавшего портреты передовиков производства и сельского хозяйства, а также лидеров компартии и правительства, находился большой православный храм. Дорожка к дверям церкви была аккуратно расчищена от снега. Владислав не удержался и зашел, легко открыв тяжелые дубовые двери. Впереди, освещенный большой люстрой и лампадами, сиял золотом икон огромный иконостас. Справа и слева от входа на небольшом возвышении шла бойкая торговля иконами, религиозными книгами, свечами, бутылками с кагором, ювелирными изделиями и различной церковной утварью. Прихожане покупали свечи, тут же их зажигали от уже горящих свечей и ставили: кто-то – за здравие, а кто-то – за упокой – на специальные подставки-подсвечники. Перед иконой святого Пантелеймона стоял атлетического сложения парень в черной кожаной куртке с обритой наголо крупной головой на крепкой шее. Он усердно крестился правой рукой, синей от татуировок, и шептал, скорее всего, молитву о спасении своей души. В левой руке, украшенной тоже татуировками и двумя золотыми перстнями, он держал пучок дорогих восковых свечей. Закончив молиться, молодой человек подошел к большому круглому подсвечнику. Вытаскивая недогоревшие свечи, он зажигал свои и ставил в освобожденные места. Затем с оставшимися свечами он подошел к прямоугольному кануну и провел такую же процедуру: вытащил недогоревшие свечи, зажег и поставил несколько своих, видимо, за упокой души близких ему людей. Трижды перекрестившись, пошел к выходу. Остановился перед ящиком для пожертвований, вытащил из внутреннего кармана несколько пятитысячных купюр и затолкал их в узкую щель ящика. «Кто он – щедрый прихожанин или грешник, замаливающий свои тяжкие грехи? Кто те люди, за которых он поставил свечи за упокой?» – подумал Владислав, выходя из храма. Тяжелые времена наступили в России, кто-то танцует исторические танцы, кто-то ищет спасения в церкви, а кому-то не хватает пенсии на хлеб.

Размышляя о складывающейся в обществе ситуации, он не заметил, как подошел к школе-интернату. За стойкой у входа сидела знакомая сотрудница охраны. Она узнала Владислава и пропустила его, сказав, что Оксана Романовна работает в своем кабинете. Владислав, надев на ботинки синие бахилы, не торопясь прошел к кабинету директора. Дверь с табличкой «Директор» открылась, и вышла молодая женщина с округлившимся животиком, скорее всего, беременная. Увидев Владислава, она не стала плотно закрывать за собой входную дверь. Владислав смело вошел в кабинет.

– Здравствуйте, Оксана Романовна, – нарочито официально поздоровался он.

– Привет, Влад. Давай без официальности. Мы с тобой все-таки в очень близких отношениях состояли, – несколько смущенно сказала Оксана.

– Я не против любого общения с тобой, – согласился Владислав. – У тебя в посетителях нет недостатка, – добавил он.

– Это Тамара Борисовна, учитель математики, была у меня. Она недавно вышла замуж. Муж тоже педагог, кандидат педагогических наук, преподает высшую математику в университете. Вот решили заиметь ребенка. Молодцы. Собирается в декретный отпуск. У нас государственное учреждение, отпуск будет оплачен. Вот замену на период ее отсутствия будет трудно найти. Это моя работа, – озабоченно сказала Оксана.

– Кстати, ты, наверно, знаешь, почему отпуск по беременности называется декретным.

– Просвети. Ты же юрист.

– Об этом событии надо знать всем российским женщинам. В советской России впервые в мире вскоре после Великой Октябрьской революции Декретом Совета народных комиссаров было установлено пособие по беременности и родам, в соответствии с которым за женщиной сохранялось рабочее место и предоставлялся оплачиваемый отпуск на восемь недель до родов и на такое же количество недель после родов. Вот поэтому такой отпуск называется декретным. Далеко не во всех зарубежных странах предоставляются такие оплачиваемые отпуска.

– Ну, ты готов лекции на эту тему читать. Знания у тебя есть. Давай не будем отвлекаться. Ты же пришел обсудить мою проблему?

– Конечно. Я готов тебя выслушать.

– Понимаешь, сын еще недостаточно опытный в таких вопросах. Я тоже покупкой квартир не занималась. У него есть друг, который каким-то образом купил в Москве однокомнатную квартиру. Он и посоветовал моему лежебоке тоже купить жилплощадь. Тот загорелся, взял миллион рублей в кредит на мою карту, на которую я получаю зарплату. Так удобней, у меня зарплата больше, чем у него. Мишка практически все заработанные деньги направляет на выплату кредита, а на рубли, полученные в кредит, купил доллары США, когда курс доллара был в точке понижения. В настоящее время доллар значительно вырос в цене.

– В общем-то все правильно, все так делают. Хотя проценты по кредитам у нас огромные.

– Дело не в кредите. Дело в том, что частный риелтор, к которой он обратился за посреднической помощью, по-моему, вытягивает из него деньги и ничего реально не делает для настоящей покупки квартиры. Я как мать это чувствую.

– Ну, материнское чувство – самое сильное и верное.

– Ты не шути. Я серьезно обеспокоена.

– Я и не думал шутить. Слушаю внимательно.

– Вот слушай. Некая Сидорова Евгения Бориславовна, частный риелтор, оказывающая посреднические услуги по вопросам покупки квартир, предложила сыну купить однокомнатную квартиру в старом, но еще крепком доме практически в центре города. Хозяином квартиры является мужчина, мягко сказать, пьющий человек – так его характеризовала Сидорова. Он имеет большую задолженность по коммунальным платежам. Этот пожилой мужчина, со слов риелтора, согласен продать свою «однушку» в обмен на более дешевую квартиру в Московской области.

– Такие сделки практикуются. Старикам лучше жить в области, на свежем воздухе, на свежем молоке и овощах прямо с грядки.

– Согласна. Однако дело в том, что она взяла у сына десять тысяч долларов США на покупку жилья в области для проживания продавца московской квартиры. Прошло больше девяти месяцев, а результата нет. Под разными предлогами она затягивает решение вопроса.

– Сын с хозяином квартиры, которую ему предложили купить, встречался?

– Пытался встретиться. Я с мужем и с ним ездила в Москву, но ни с риелтором, ни с продавцом квартиры мы не смогли встретиться. Риелтор уехала отдыхать в Испанию. Хозяина квартиры, которую она предлагает купить, мы не нашли. Квартира стоит пустая, соседи по лестничной площадке сказали, что там никто не живет.

– Сын знает ее адрес проживания, знакомился ли он с разрешительными документами на право проведения услуг по продаже квартир?

– Она ему их не показывала. Он и не требовал. Она умеет вызвать к себе доверие.

– Почему? Он ведь должен осмотреть квартиру, переговорить с хозяином. Выяснить все обстоятельства продажи и переезда в Московскую область, уточнить место его будущего проживания.

– Безусловно. Но дело в том, что сын работает и в Москву ездит только на сессии. Часто отлучаться с работы не может. Поэтому и обратился к помощи риелтора.

– Я могу с ним встретиться и более детально переговорить?

– Можно, он после работы придет домой. Приходи. Угощу чаем с пирогами. Поговорите обстоятельно.

– Похоже на действия профессиональной мошенницы. Однако надо сначала выяснить все детали ее действий. Сын, конечно, подробнее расскажет. Я сейчас схожу в гостиницу, продлю свое пребывание еще на сутки.

– Я оплачу счет за гостиницу.

– Нет. Я ведь не только из-за твоей проблемы хочу задержаться. Мне еще надо к другу в гости сходить. Но это завтра. Перед отъездом сделаю.

– Ну, как знаешь.

– Во сколько можно зайти к тебе?

– Часа через полтора приходи. Адрес ты знаешь.

* * *

В квартире Оксаны вкусно пахло свежеиспеченными пирогами и еще чем-то очень ароматным.