Текст книги "Самозванец"

Николай Л. Елин, Владимир Г. Кашаев
Самозванец

Глава I
СЕКРЕТНОЕ ЗАДАНИЕ

Начальник поздравительного отдела Яков Сергеевич Макаронский вызвал к себе молодого способного сотрудника Флорова.

– Сколько лет вы у нас работаете? – Покровительственно спросил товарищ Макаронский.

– Скоро будет три года, – оживился Флоров.

– Ну что ж, – наклонил голову Яков Сергеевич. – Как говорится, юноши становятся мужами. Пришла пора доверить вам ответственное поручение. Справитесь?

– Приложу все силы! – взволнованно заверил Флоров. Раз вы мне доверяете, я… я не посрамлю. Будьте уверены! Только скажите, что мне сделать.

– Хорошо, Юрий… Филимонович, кажется?

– Никитич, – поправил Флоров.

– Хорошо, Юрий Никитич. Я верю в вас. Итак, дело вот в чём. Вы, конечно, знаете, что приближается большой праздник – День работника торговли. В связи с этим событием наш отдел уполномочен направить ряд поздравлений в различные адреса. Важнейшие из них, как правило, подписывает сам руководитель учреждения. Но поскольку наш новый руководитель товарищ Ковшов в настоящее время очень занят, нам дано указание поместить на важнейших поздравлениях оттиск его личного факсимиле. Вам, Юрий Никитич, поручается, – в голосе начальника поздравительного отдела зазвучали левитановские нотки, поручается доставить это факсимиле из кабинета товарища Ковшова к нам в отдел! Надеюсь, вы понимаете, какое вам оказано доверие?

Флоров, который надеялся, что речь пойдет о заграничной командировке, молча кивнул.

– Ну-ну! – похлопал его по плечу Макаронский, неверно истолковавший молчание собеседника. – Не робейте, вы справитесь! Только предупреждаю: об этом задании никто не должен знать. И второе: ни в коем случае не кладите факсимиле в карман или портфель! Представьте себе, что будет, если в результате вашей болтливости или небрежности оно пропадёт.

– У меня не пропадёт, – сухо сказал Флоров и вышел из кабинета.

Он поднялся двумя этажами выше, взял у секретаря факсимиле и, насвистывая печальный мотив, отправился обратно. В коридоре на выносном лотке буфетчица продавала апельсины. Юрию Никитичу захотелось подсластить горькую пилюлю разочарования. Он подошёл к лотку, достал кошелёк и замешкался, не зная, куда деть зажатое в руке факсимиле. Наконец он сунул его в рот, слегка стиснув губами, отсчитал деньги и протянул буфетчице.

– Вам сколько взвесить? – поинтересовалась она.

– Штуки четы… – промычал Флоров и вдруг увидел в дальнем конце коридора идущего навстречу Макаронского. Юрий Никитич поперхнулся, судорожно сглотнул и, холодея, почувствовал, что во рту у него больше ничего нет. Немеющим языком он принялся шарить за деснами, но ничего не обнаружил. Тогда, не доверяя языку, Флоров залез в рот трясущимися пальцами и тщательно обследовал там каждый уголок. Однако во рту было пусто, как в нефтяной цистерне во время энергетического кризиса.

Тем временем товарищ Макаронский приблизился к лотку и строго посмотрел на Флорова:

– Прохлаждаетесь? Где факсимиле?

Юрий Никитич побледнел, выронил апельсины и едва слышно прошептал:

– Я его… проглотил…

Глава II
ДОПРОС

В кабинете товарища Макаронского шло экстренное, сугубо секретное совещание. Присутствовали только ведущие, проверенные работники поздравительного отдела, безусловно надёжные люди, умеющие держать язык за зубами.

Посреди комнаты, пригвождённый к полу пронзительными взглядами собравшихся, стоял Флоров с видом человека, которого укусила ядовитая змея.

– Как же вы могли, как осмелились проглотить факсимиле товарища Ковшова? – зловеще прошептал начальник отдела. Да за такую фамильярность вы у меня с работы вылетите!

– Нельзя, Яков Сергеевич, – возразил ему на ухо заместитель начальника Кондрактов. – Нельзя его увольнять, пока из него факсимиле не выйдет. Ведь он может им в корыстных, антиучрежденческих целях воспользоваться…

– Вы правы, – кивнул Макаронский и схватился руками за голову. – Но что же теперь делать?

– Пусть Флоров покашляет, – предложил старший поздравитель Ноликов.

Юрий Никитич принялся кашлять так энергично, что перекрыл бы, наверно, шум Ниагарского водопада, если бы дело происходило где-нибудь в тех местах. Но факсимиле не хотело с ним расставаться.

– Постучите ему кулаком по спине, – распорядился начальник отдела.

Техник-поздравитель Балдаев вскочил и принялся барабанить по спине Флорова так настойчиво, словно в дверь собственной квартиры.

– Нет, не достучишься, – тяжело вздохнул он через некоторое время, пряча в карман натруженную руку. – Надо что-то другое придумать.

– Тут нужны радикальные меры, – вмешался Ноликов. Надо ему дать хорошую дозу касторки!

– Это предложение заслуживает внимания, – поднял голову товарищ Макаронский. – Кто поедет в аптеку?

– Не доверяю я этим лекарствам, – поморщился Балдаев. – Пусть Флоров выпьет три стакана киселя в нашем буфете. Это будет вернее.

– Но это… это жестоко… – пролепетал молчавший до сих пор Флоров. – Это негуманно… Я… буду жаловаться в общество Красного Креста…

– Замолчите вы, удав! – прикрикнул на него Кондрактов. – А глотать факсимиле, по-вашему, гуманно? Ещё неизвестно, с какой целью вы его проглотили. Мы ещё разберёмся…

– Тс-с! – сердито шепнул своему заместителю Макаронский. – Об этом мы поговорим с вами наедине.

Начальник отдела прищурился и громко сказал:

– Товарищ Балдаев! Проводите гражданина Флорова в буфет и в течение тридцати минут не отходите от него ни на шаг. А через полчаса доставите этого гражданина сюда. Независимо от результатов. Вы меня поняли?

– Понял, Яков Сергеевич, – вскочил Балдаев. И, подталкивая впереди себя подавленного Флорова, он вышел из кабинета.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Первым заговорил Макаронский.

– Как вы думаете, товарищи, он случайно проглотил факсимиле или за всем этим кроется что-то большее? Не связан ли Флоров с кем-нибудь, а? – в голосе Макаронского прозвучала тревога.

– С кем? – не понял надёжный, но простоватый Ноликов.

– Ну, скажем, с какими-нибудь злоумышленниками, начальник опасливо оглянулся. – Представляете себе, что будет, если он передаст факсимиле в руки каких-то неизвестных нам людей.

– Зачем? – спросил Ноликов.

– Как – зачем? Да ведь тогда эти люди смогут ставить подпись товарища Ковшова на любой бумажке. Вы понимаете, что это значит?

– Мда, – покачал головой Кондрактов, – просто так глотать факсимиле никто не будет… Флоров вообще в последнее время вёл себя странно. Под Новый год от продовольственного заказа отказался. Копчёная колбаса и всё такое…

– Ин-те-рес-но, – протянул начальник. – Очень интересно. С чего бы это ему отказываться? Хороший, надёжный человек от копчёной колбасы не откажется. Может, у этого Флорова свои источники снабжения? Больше вы за ним ничего не замечали?

Кондрактов потер лоб, пытаясь восстановить в памяти все подозрительные случаи.

– На прошлой неделе он с работы отпрашивался. Говорил, горло болит.

– Горло? – насторожился Макаронский. – Горло! Хм… Может быть, он уже тогда тренировался, пытаясь проглотить что-нибудь негабаритное… Кто может ещё что-нибудь вспомнить?

– Он часто по телефону звонил, – выдавила из себя сидевшая в углу Анкетова, которая не вмешивалась в разговор, потому что робела в присутствии начальства.

– По телефону? – подпрыгнул в кресле Макаронский. Кому?

– Какой-то Гале, – виновато пролепетала Анкетова.

– Фамилия? – потребовал начальник.

– Поздравитель-контролёр Анкетова! – вытянувшись, доложила собеседница.

– Да не ваша фамилия! Садитесь! – махнул рукой Яков Сергеевич. – Как фамилия той, кому он звонил?

– Не знаю, – потупилась Анкетова. – Он по фамилии только один раз её называл. Я не расслышала.

– Жаль… Необходимо выяснить, кто она такая и что у них общего.

В это время в дверь постучали, и Балдаев ввёл бледного Флорова.

– Эксперимент не получился! – отрапортовал Балдаев.

– Что ж я теперь скажу товарищу Ковшову? Макаронский сцепил в отчаянии пальцы.

– Честное слово! – тоскливо пробормотал Флоров. Честное слово, я без всякой задней мысли. Проглотил, и всё… Случайно…

– Без задней мысли? – перебил Кондрактов. – А почему вы тогда, скажем, ластик не проглотили? Или вот пузырёк с чернилами?

– Не знаю, – жалобно развёл руками Флоров. – Просто я тогда не пузырек нёс, а факсимиле…

– Значит, если бы вы пузырёк несли, то проглотили бы его?

– Ну… – замялся Флоров, – м… м… может быть…

– Хорошо, тогда попробуйте сделать это сейчас, в нашем присутствии, – предложил Кондрактов.

– Но… я так… специально… не могу…

– Понятно, – многозначительно произнёс товарищ Макаронский. – Всё понятно. Вам больше нечего сообщить нам?

– Нет, – потупился Флоров.

– Тогда пока решим так, – голос начальника отдела стал торжественным. – От работы я вас временно отстраняю – до тех пор, пока не вернёте известную вам вещь. Наблюдения за вами не будем снимать в течение трёх суток. Надеюсь, мне не нужно предупреждать собравшихся о том, что факт заглатывания факсимиле должен остаться в строжайшей тайне. – Он окинул всех суровым взглядом. – Никто, кроме нас, не должен знать, что именно проглотил Флоров. Мы не имеем права ставить под удар товарища Ковшова. Поэтому в дальнейшем постарайтесь избегать произносить само слово «факсимиле». Вам всё ясно?

– Ясно, – ответил за всех Балдаев и, взяв Флорова под руку, повёл его к выходу.

Глава III
ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ

Трёхсуточное неусыпное наблюдение результатов не дало. Утром четвёртого дня за Флоровым пришли трое.

– Собирайтесь!

– Куда? – испугался Юрий Никитич.

– Больше ждать нельзя! – безжалостно сказал главный из пришедших, товарищ Макаронский. – Нельзя! – повторил он и стукнул кулаком по обеденному столу, убив при этом двух не замешанных в деле мух. – Товарищ Ковшов в любую минуту может хватиться своего… своей пропажи. Раз мы не получили её от вас мирным путем, придётся прибегнуть к хирургическому вмешательству. Товарищ Балдаев! Помогите гражданину Флорову одеться и проводите его в мою машину. Только осторожнее.

Балдаев и Ноликов бережно, словно роженицу, свели Юрия Никитича по лестнице и усадили в автомобиль рядом с начальником поздравительного отдела.

– Куда везти? – спросил сидевший за рулем Кондрактов.

– В железнодорожную больницу, – распорядился Яков Сергеевич.

– Почему в железнодорожную? – удивился Кондрактов.

– Чтоб никто не догадался, – пояснил Макаронский. Если у Флорова есть сообщники, им в голову не придет искать его там.

– Меня… будут оперировать? – жалобно поинтересовался Юрий Никитич.

– Не ваше дело! – одёрнул его начальник. – Мы поступим так, как того требуют интересы нашего учреждения.

Автомобиль подъехал к больничной ограде и остановился.

– Всем оставаться на своих местах! – приказал товарищ Макаронский, вылез из машины и скрылся за воротами.

Минут через двадцать он появился снова и ткнул под нос Флорову клочок бумаги.

– Вот вам направление на рентген. Без этого оперировать не соглашаются. Рентгенологу скажете, что вы нечаянно проглотили некий предмет, когда ехали по железной дороге.

– Какой предмет? – не понял Флоров.

– Некий. В подробности входить не обязательно. Если рентгенолог будет настаивать, скажете, что не успели рассмотреть. Впрочем, я буду с вами и постараюсь все разговоры взять на себя.

Они пересекли больничный двор, вошли в серое кирпичное здание и поднялись на второй этаж. Возле двери с надписью «Рентгеновский кабинет» сидело на стульях человек пятнадцать. Макаронский прошёл мимо них и открыл дверь кабинета.

– Гражданин, тут очередь! – дружно запротестовали окружающие.

– Дело государственной важности, – ни на кого не глядя, произнес Яков Сергеевич и вошёл внутрь.

– Ваш талон? – поднялся навстречу врач.

– Вот, пожалуйста, – издали помахал своей бумажкой Макаронский, словно проездным билетом.

Рентгенолог подошел ближе, взглянул на талон:

– Вы назначены на завтра…

– Рентген необходимо сделать немедленно, – с нажимом сказал начальник поздравительного отдела. – Это сотрудник нашего учреждения, он проглотил нечто очень важное…

– Что именно? – перебил врач.

– Э-э… знаете ли… предмет.

– Острый?

– Четырёхугольный, – уточнил Макаронский. – С ручкой.

– Тогда можно подождать. У меня на очереди пациентка, проглотившая вилку.

– Вилка никуда не денется! – внушительно заявил начальник отдела. – Вилка может потерпеть. Если надо, мы этой пациентке свою вилку отдадим.

– Но поймите вы наконец: вилка в желудке представляет опасность для здоровья человека!

– А предмет, который проглотил наш сотрудник, представляет опасность для здоровья многих людей! – Возразил Макаронский.

– Простите… – понизил голос врач. – Вы… наверно… атомщик?

– Не спрашивайте меня, доктор, – многозначительно посмотрел на него Яков Сергеевич. – Я и так сказал вам слишком много…

– Понятно, – кивнул рентгенолог. – Но… тогда почему вы пришли в железнодорожную больницу? Разве у вас нет своей?

– Послушайте! – вскипел Макаронский. – Как вы можете торговаться, когда речь идет о предмете, не побоюсь этого слова, областного значения!

– Хорошо, – сдался врач. – Но сначала вы должны договориться с женщиной, которая проглотила вилку. Если она уступит вам свою очередь, тогда что ж, я не возражаю…

– Об этом не беспокойтесь, доктор, – заверил его начальник отдела. Он вышел в коридор, подошёл к очереди, поднял руку, прося тишины, и суровым, торжественным голосом произнёс: – Товарищи! Кто из вас готов немедленно выполнить свой гражданский и общественный долг?

Очередь заволновалась. Двое встали. Третий, демонстративно хромая, направился в туалет.

– А в чём дело? – спросил кто-то.

– Вы видите этого человека? – указал Макаронский на Флорова. – Выполняя ответственное задание, он проглотил… проглотил… К сожалению, я не имею полномочий сообщить вам, что именно он проглотил. Но, прошу поверить, что очень важный… м-м-м… аксессуар. Государственные интересы требуют произвести этому человеку рентген без очереди.

– Почему это без очереди? – поджала губы полная, румяная женщина, которая сидела возле дверей кабинета. – У меня тоже интересы есть. Я вилку проглотила…

– Но вы же не выполняли задания! – оборвал её Макаронский. – Если не извлечь в срочном порядке предмет из нашего товарища, это может подорвать… подорвать… м-м-м…

– Сапёры, наверно, – прошептал своему соседу пожилой мужчина в очках. – Отчаянные ребята! Опасная у них работа. Как же этого парня так угораздило?!

– Наверно, нельзя было иначе, вот он и проглотил. Надо пропустить товарища без очереди!

– Пропустить, пропустить! – зашумела очередь и на всякий случай рассыпалась по коридору.

– Вы не возражаете? – повернулся Яков Сергеевич к конкурентке Флорова. Но её на месте не оказалось.

– Идите, чего уж там! – отозвалась она, выглядывая из-за кадки с фикусом. – Только поскорее!

– Благодарю вас, товарищи! – кивнул Макаронский и распахнул перед Юрием Никитичем дверь. – Проходите!

Флоров вошёл в кабинет, разделся и, повинуясь указанию врача, подбоченившись, встал под экран.

– Внимание, включаю!

Послышался щелчок, и в тот же самый момент в комнате раздался пронзительный крик:

– Стойте! Остановитесь!

От двери метнулась какая-то фигура и, раскинув руки, грудью закрыла экран от врача.

Глава IV
ПРИГОВОРЁН К КРАЙНЕЙ МЕРЕ…

– Стойте! Прекратите! – прижавшись к экрану, кричал товарищ Макаронский, и раскинутые руки его трепыхались, словно крылья стрекозы, узнавшей первую любовь. – Я требую немедленно выключить аппарат.

– В чем дело? – поинтересовался рентгенолог.

– Под угрозой находится государственная тайна! – Заявил начальник отдела. – Я не могу допустить, чтобы вы проникли в неё. Одевайтесь! – приказал он Флорову.

Юрий Никитич безропотно натянул рубашку, и, провожаемые изумлённым взглядом врача, они быстро спустились вниз, миновали двор и сели в машину.

– Что показал рентген? – спросил Кондрактов.

– Какой рентген? – взорвался Макаронский. – Как вы могли мне это посоветовать? Хорошо, что я вовремя хватился! Ведь рентгенолог мог прочесть в желудке у Флорова фамилию товарища Ковшова! Вы понимаете, чем бы это было чревато?

– Да, – побледнел Кондрактов, – вы правы. Значит, хирургический путь невозможен?

– Вне всякого сомнения, – отрезал начальник отдела.

– А терапевтического пути нет? – робко вставил Ноликов.

– Терапевтический мы уже испробовали, – возразил Балдаев. – Три дня бились – и всё без толку!

– Что ж теперь делать? – вздохнул Кондрактов.

– Будем решать на месте, – буркнул Макаронский. Поехали!

Через полчаса экипаж машины в полном составе сидел в кабинете начальника поздравительного отдела. Макаронский пригласил ещё зайти Анкетову и открыл летучку.

– Товарищи! – объявил он. – Сегодня нам предстоит решить судьбу нашего бывшего товарища, осмелившегося на неслыханный поступок. Прошло три дня. Схлынула первая горечь, и теперь мы можем обсуждать этот вопрос спокойно. У кого есть конкретные предложения?

– Разрешите мне, – поднялась красная, как трамвайный вагон, Анкетова.

– Говорите, – разрешил Макаронский.

– Я тут подготовилась и решила зачитать открытое письмо Флорову.

– Какое ещё письмо? – встревожился начальник. – От чьего имени?

– От моего, – пояснила Анкетова, сделавшись бордовой.

– А-а, – успокоился Яков Сергеевич. – Ну, читайте, только скорее…

– «То, что случилось с вами, Юрий Никитич, – начала чтение Анкетова, – не явилось для меня неожиданностью. Я знала, что рано или поздно это должно произойти. Всё ваше поведение, ваш образ мыслей уже давно настораживали меня. Вспомните, как однажды, абсолютно не страдая насморком, будучи в полном здравии, вы демонстративно чихнули на важную бумагу, подготовленную отделом. Вспомните, как называли вы нашего руководителя, товарища Макаронского…»

– А как он меня называл? – грозно спросил Макаронский.

– Он называл вас просто Яша! – возмущённо сказала Анкетова и снова углубилась в чтение. – «Вспомните, Юрий Никитич, как в часы, отведённые для обеда, вы дважды вместо буфета ходили в кино и возвращались на сорок минут позже положенного времени. Вы шли к своему последнему безответственному поступку давно и подготовили его всем вашим предыдущим антиобщественным поведением!»

Анкетова аккуратно сложила листок и села.

– Ну что ж, – одобрил начальник отдела, – образ Флорова обрисован очень убедительно.

– Меня немножко смущает форма выступления товарища Анкетовой, – поделился своими опасениями Кондрактов. Пусть лучше это письмо будет закрытым…

– Да, да, конечно, – поддержал Макаронский. Переделайте!

– Хорошо, – кивнула Анкетова, – я учту ваши замечания.

– Кто ещё… – начал было начальник, но в этот момент зазвонил телефон.

– Слушаю, – раздражённо сказал в трубку Яков Сергеевич, и вдруг лицо его вытянулось. – Минутку, вкрадчиво произнёс он и протянул трубку Флорову: Спрашивают вас…

В комнате воцарилась абсолютная тишина.

Наконец Флоров подошёл к телефону и робко вымолвил:

– Алло… Это ты, Галя!.. Извини, у нас сейчас собрание, я тебе позже позвоню…

– Та-а-а-к, – недобрым голосом произнёс Макаронский, едва Флоров успел положить трубку. – Кто ж это вам звонил, позвольте узнать?

– З-знакомая, – пробормотал Юрий Никитич.

– Понимаю, что знакомая. Хотелось бы знать фамилию, имя, отчество…

– Каледина Галина Петровна, – выдавил из себя Флоров.

– Каледина? – переспросил Кондрактов. – Как вы сказали? Каледина? Уж не родственница ли белогвардейского генерала?!

– Нет, нет, – поспешно возразил Флоров. – Даже не его знакомая!

– Гм, гм! – выразительно покашлял Кондрактов. Странное совпадение! И давно вы с ней познакомились?

– Да… то есть нет… Не очень…

– Это не ответ! Нас интересует, произошло это до того, как вы проглотили факси…

– Товарищ Кондрактов! – укоризненно покачал головой Макаронский. – Мы же условились…

– Простите, – прижал руку к груди Кондрактов. – Так вот, гражданин Флоров, общественность хочет знать, когда именно состоялся факт вашего знакомства с гражданкой Калединой: до того, как вы проглотили известный вам предмет или после?

– До того, – заверил Юрий Никитич. – Честное слово, до того! Она здесь ни при чём! Я сам проглотил, по своей инициативе!

– Что-то вы слишком её защищаете, – подозрительно посмотрел на него Макаронский. – С чего бы это? А?

– Это моё личное дело! – встрепенулся Флоров.

– Нет, гражданин Флоров, теперь уже не личное! Можете ли вы дать гарантию, что эта ваша знакомая не имеет намерения воспользоваться проглоченной вами принадлежностью в корыстных, чуждых нашему учреждению целях?!

– Вот именно, – поддержал Кондрактов. – Это ещё вопрос: вы ей нужны или ваше фа… кхе-кхе… вы понимаете, о чём я говорю. Так что вы обязаны сообщить нам об этой женщине всё! Всё, что знаете сами.

– Ну… что сообщить?.. – растерялся Флоров. Симпатичная такая, ну… курносенькая…

– Эти данные можете оставить при себе! – строго заметил товарищ Макаронский. – Нас не нос её интересует, а анкетные данные.

– А-а… – кивнул Юрий Никитич. – Тогда так. Родилась, кажется, в сорок втором году… Образование высшее…

– Сколько получает? – полюбопытствовал Ноликов.

– Я не спрашивал, – пожал плечами Флоров.

– Ну и дурак! – сказал Ноликов.

– Товарищ Ноликов! – постучал карандашом по столу начальник отдела. – Не отвлекайтесь. А вы, гражданин Флоров, припомните, не предлагала ли вам ваша загадочная знакомая крупных сумм взаймы, не делала ли дорогих подарков?

– Да вроде нет, – развёл руками Юрий Никитич. – Вот только галстук она мне недавно подарила, из-за границы привезла…

– От-ку-да? – холодея, переспросил товарищ Макаронский.

– Из-за границы. Она по туристической путевке на восемнадцать дней ездила…

– И вы можете говорить об этом так спокойно?! – Грохнул кулаком по телефону начальник. – Да как вы после этого за неё можете ручаться? Может, она там связи установила и теперь только и ждёт удобного случая, чтобы переправить туда проглоченный вами предмет!

– Да нет, что вы! – горячо возразил Флоров. – Она совсем не такая. Она же в социалистическую страну ездила!

– Всё равно вам больше не следует с ней встречаться! – категорически заявил Макаронский. – Вам сейчас следует быть очень осторожным в выборе знакомств. Необходимо свести их к минимуму.

– Но она мне нравится, – пробормотал Юрий Никитич. Мне бы не хотелось…

– Время эмоций для вас прошло! – внушительно сказал Кондрактов. – Отныне вы должны ставить во главу угла осторожность и предусмотрительность!

– Совершенно верно, – согласился товарищ Макаронский. – Интересы учреждения для каждого из нас должны быть выше личных! А теперь выйдите на минутку! Мы должны поговорить без вас. Товарищ Анкетова вас проводит и поможет избежать ненужных встреч и разговоров с непосвящёнными людьми.

Флоров в сопровождении Анкетовой вышел из кабинета. Макаронский сам, никому не доверяя, плотно прикрыл за ним дверь и вернулся на место.

– Что будем делать, товарищи? Нам нужно решить проблему надёжной сохранности проглоченного предмета. Поскольку получить его нам пока не удалось, следует продумать способ изоляции Флорова от всех не имеющих отношения к делу людей. Прошу вносить предложения.

– Может, посадить его на пятнадцать суток за мелкое хулиганство? – выдвинул идею Балдаев.

– Не годится, – поморщился Кондрактов. – Тогда придётся объяснять в милиции, что именно он проглотил.

– А если в переход его отправить? – предложил Ноликов.

– В какой переход? – не понял Макаронский.

– В пеший, – пояснил Ноликов. – Сейчас это модно. Скажем, пешком от нашего города до Владивостока и обратно. И посвятим этот переход надвигающемуся Дню работника торговли. Даже заметку в газету можно дать: «Пешком по дорогам двадцати областей!» И Флорова изолируем, и мероприятие проведём.

– А кто будет за ним по дороге присматривать? – Горько усмехнулся начальник. – Вы возьмете это на себя?

– Чего за ним присматривать! – удивился Ноликов. Если и заблудится, так не жалко.

– А вы не учитываете того, что он по дороге может передать принадлежность нежелательным элементам? Или просто потерять. А кто-нибудь поднимет и передаст, допустим, в бюро находок. Объявят розыск. Представляете, как это подорвет престиж товарища Ковшова? Не только наша, а все двадцать областей будут знать об этом!

– Можно послать с Флоровым Балдаева! – развил своё предложение Ноликов. – Он человек надёжный.

– Ишь ты! – огрызнулся Балдаев. – Сам иди до Владивостока! У меня мозоль на ноге.

– Ну, почему же я? – возразил Ноликов. – Моё отсутствие вредно скажется на качестве поздравлений, рассылаемых нашим отделом…

– Не будем торговаться, товарищи! – одёрнул их Макаронский. – Эту идею слишком сложно осуществить. Для сопровождения Флорова пришлось бы выделить не менее двух человек – ведь наблюдать нужно будет не только днём, но и ночью. А этого вам не позволит штатное расписание.

– Да, наблюдать за ним легче всего, когда он при вас, – вздохнул Кондрактов. – Тогда можно по очереди дежурить возле дома и иметь полную гарантию того, что фа… что предмет никуда не денется…

– А вдруг Флоров передаст его соседу? – сказал Ноликов.

– Мда, это верно, – нахмурился Кондрактов. – Что же делать?

Все помолчали. Наконец Макаронский поднял голову и сквозь зубы проговорил:

– Я не вижу выхода. Остается одно: прибегнуть к крайней мере!

– Ну?! – испугался Ноликов. – А… без этого… никак… нельзя?

– Нельзя! – жёстко ответил Макаронский. Обстоятельства вынуждают нас пойти на крайнюю меру: предоставить Флорову отдельную квартиру…