Текст книги "Не жди меня, мама, хорошего сына"

– Подозреваю, что эта утка может оказаться у меня под кроватью, – с горькой усмешкой сказал Сеня. – Сломают хребет, всю жизнь потом на утку ходить…

– Не сломают. Гена говорит, что Матвей не очень жестокий человек. Он никого не мучает, он сразу убивает…

– Матвей?

– Да, казино «Пьедестал», он им заведует. Оттуда и деньги. Очень большие деньги…

– Очень большие деньги, но за них сразу убивают, – в раздумье проговорил Сеня.

– Вот видишь, я тебе все сказала. Теперь у меня выбора нет, или ждать, когда меня убьют, или бежать одной…

– Почему нет выбора?

– Если ты не согласишься бежать со мной, то рано или поздно проболтаешься. Ты же говорил, что у тебя с братвой кабала…

В глазах у Лизы угадывалась отчаянная безуминка, но говорила она продуманно, как трезвомыслящий человек. Глядя на нее, Сеня понимал, что теперь она целиком в его руках.

– Я не проболтаюсь, – сказал он. – Но если ты мне не веришь, у тебя еще есть вариант. Ты можешь убить меня…

– Не могу. Во-первых, я тебя очень люблю. Во-вторых, я не могу убить человека…

– Обокрасть можешь, а убить – нет?

– Давай не будем об этом. А если будем, то не здесь.

– А где?

– Давай уедем отсюда.

Сеня уже не сомневался в том, что Лиза искренна в своем желании удрать вместе с ним от мужа.

– И много денег? – спросил он, мысленно подставляя под рог изобилия чашу весов, которая могла склонить ее к предлагаемому выбору.

– Я же говорила, что очень. Несколько миллионов долларов. Золото. И алмазы. Много алмазов… Их можно провезти с собой, если хорошо спрятать…

– Ты уже и об этом думала?

– Я о тебе думала. О нас с тобой…

– Несколько миллионов долларов. И небо в алмазах… Не надо на Мадагаскар, лучше на западное побережье Штатов. Лучше всего в Лос-Анджелес. Я могу музыку для фильмов писать, для голливудских, а это такие деньги. И там уж меня никто не обманет, ну, может, на первый раз дам себя обмануть, для затравки…

Сеня воспарил в мечтах и даже не заметил, как машина остановилась на знакомой уже полянке.

– Купим особняк, будем тусоваться с голливудскими звездами… А ведь это вариант.

– Если ты хочешь, я могу похудеть, – ликующе сказала Лиза.

– Это совсем не обязательно, но если ты хочешь…

– Я хочу все, что ты хочешь, – счастливо улыбнулась она.

– А как мы заберем деньги, если там сейф?

– Я знаю код… Вот видишь, я все ближе к пропасти… Матвей не доверяет мне, а Гена доверяет. Или он раскрыл тайну, чтобы покрепче привязать меня к себе… А может, выпил чересчур…

– А Матвей почему не доверяет?

– Потому что я женщина… Я даже знаю, почему Стелла выпытывает у меня про сейф…

– Она что, в курсе?

– Выходит, да. Я знаю, это ее Матвей на меня науськал. Может, не сам, может, через Васю, но это не так важно…

– Важно. Пока мы не сбежали, важно.

– Так ты со мной? – просияла Лиза.

– Ну а куда я от тебя денусь? – улыбнулся Сеня.

Мысленно он уже подыскивал себе «Порше» в автосалоне где-нибудь на Беверли-Хиллз… Хорошо бы еще познакомиться с какой-нибудь голливудской красоткой, но с этим придется повременить. Нельзя изменять Лизе, неизвестно, как поведет она себя, узнав о его похождениях; может и Гене своему рогатому позвонить…

* * *

Лифт с шумом дернулся на верхнем этаже, электродвигатель потащил его вниз. Половина третьего ночи, время, когда все спят, но все равно страшно – вдруг кто услышит, вдруг вызовет милицию…

Гена жил на четвертом этаже, казалось бы, подняться на своих двоих – дело плевое. Но у Сени от страха подкашивались ноги, он уже жалел, что ввязался в это гиблое дело. Спал бы сейчас дома, ни о чем не думая, так нет, топор на свою шею ищет… Лифт опустился, створки дверей раздвинулись. Сеня сделал шаг назад и в сторону. Ну его на фиг!

А как же небо в алмазах? Как же бурный роман с Кирой Найтли?..

Балабакин пересилил себя, зажмурив глаза, споткнувшись о железную полоску порожка, ввалился в лифт, вжался в угол кабины. Дверцы задвинулись, но лифт остался стоять. Только когда Сеня догадался нажать на кнопку, подъемный механизм пришел в движение.

Страх одолел его с новой силой, когда он брался за ручку бронированной двери. Сейчас зайдет в квартиру, а там Гена в пиратской косынке и с кинжалом в зубах; сначала он станцует лезгинку, а затем перережет ему горло… Сеня не выдержал, подался назад, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

Он бы сбежал, если бы дверь не открылась сама.

– Арсений, ты куда? – громким шепотом остановила его Лиза.

– А-а, нормально все, – натужно улыбнулся он и на негнущихся ногах сделал шаг к ней.

– Заходи, быстрей.

Она стояла в дверях гостиной, когда Сеня зашел в квартиру. В прихожей рядком стояли четыре пластиковых чемодана, из них только один был с вещами, остальное – наличность. У Балабакина захватило дух. Неужели так много денег?

– Что, уже все? – пытаясь унять нервную дрожь, спросил он.

– Дверь закрой, – недовольно посмотрела на него Лиза.

Она тоже волновалась, но держалась куда уверенней, чем он.

– А-а, да…

Не оборачиваясь к двери, он взялся за ручку, потянул ее на себя. Щелкнул язычок, похоже, все. Запирать ее смысла нет, все равно уже пора уходить. Да и не знал он, как управляться с замками.

– Разувайся, заходи. – Лиза поманила его к себе рукой и зашла в гостиную.

Он послушался, снял туфли, в носках последовал за ней в комнату. Только затем спросил:

– Зачем?

– Присядем на дорожку, – вполне серьезно сказала она.

И присела на краешек дивана.

– Уматывать отсюда надо! – возмутился Сеня.

– А я говорю, присядь. Иначе удачи не будет.

Он присел рядом с ней, в оба глаза глядя на дверь, в которую могли сейчас войти люди, которые заманили его в ловушку.

– А Гена где?

– Спит. Хочешь посмотреть?

Лиза должна была усыпить мужа и, по всей вероятности, сделала это. Иначе бы она просто не смогла выпотрошить его тайник.

– Нет! – мотнул головой Сеня.

– Ты что, боишься?

– Да нет, с чего ты взяла?

– С того, что боишься. Я тоже боюсь. Но главное мы уже сделали. Деньги я забрала, алмазы тоже. Гена будет спать завтра весь день, мы все успеем сделать…

– Не успеем. Если не уберемся отсюда прямо сейчас!

Сене казалось, что в комнате опускается потолок, пока что медленно, но уже с ускорением. И если они немедленно не покинут дом, железобетонная плита погребет их с Лизой под своей тяжестью… И зачем он вообще сюда приходил? Все и без него сделано, мог бы подождать Лизу и на улице. Чемоданы тяжелые, но ведь она девушка сильная, ей такая ноша вполне по силам.

– Уходим, – поднимаясь с дивана, сказала она.

Сеня вышел в прихожую, взял в каждую руку по чемодану. В одном килограммов тридцать, и в другом примерно столько же. Одна стодолларовая купюра весит девятьсот пятьдесят миллиграммов, пачка – почти сто граммов, сто тысяч – килограмм, значит, в каждом чемодане миллиона по три долларов… «Эх, донести бы все это до банка. Сколько еще проблем впереди…»

Часть вторая

Глава 8

Нелегка доля начальника городской милиции, проблем – два полных грузовика и один на подаче. То одно, то другое, но больше всего Степану досаждала административно-хозяйственная рутина, из-за которой он вынужден был сейчас сидеть в кабинете, в то время как оперативно-следственная группа работала с криминальным трупом. Он – сыскарь, а приходилось подписывать бумаги, которые несли к нему из всех служб и отделов. Инструкции, рапорта, письма, запросы, отписки, справки, бланки, карточки, представления, отношения… И во все нужно вникнуть; визирования, росписи, печати. Дурдом. И еще телефон разрывается.

Отмахнувшись от начальника отдела кадров, подполковник Круча взял трубку.

– Да!

Звонил Комов, с места происшествия.

– Степаныч, не знаю, интересно тебе это или нет, но тут Битков объявился. Не боюсь ошибиться, его наш труп очень интересует. В машине он сидит, я за ним с балкона смотрел, нервничает он очень, курит одну за другой… Да и комнатка здесь одна интересная… В общем, не нравится мне все это…

– Хорошо, сейчас подъеду.

Убийство на Первомайской улице само по себе заслуживало внимания. Выстрел в голову, возможно, работал профессионал. А тут еще и Битков проявил интерес к этому происшествию…

На столе высилась кипа папок с пометкой «на подпись» – работы непочатый край, но Степан с легким сердцем отстранился от нее. Служебная необходимость требовала его присутствия на месте происшествия, а раз так, то какие к нему претензии?

Улица Первомайская, дом восемнадцать, крупнопанельная многоэтажка, у подъезда микроавтобус оперативно-следственной группы, на крыльце два сержанта патрульно-постовой службы – увидели машину начальника ОВД, подтянулись.

На постовых Степан глянул мельком. Его внимание было занято черным «Хаммером», машина стояла в глубине двора, возле нее – атлет. Бритая голова, солнцезащитные очки, белая сорочка с коротким рукавом, черные брюки. Типичный бодигард. Если верить Комову, то в джипе находился Битков. Степан не стал подходить к нему, направился к месту происшествия.

На лестничной площадке еще один постовой, с ним участковый инспектор, тихо говорят, курят.

– А надымили, – недовольно глянул на них Круча. – Окурки куда бросаете?

– В пачку, товарищ подполковник, – с видом знающего человека сказал участковый.

– Извините, товарищ подполковник!

Постовой нагнулся, торопливо подобрал с полу два окурка, сунул их в карман.

– За что извинить?

– Ну, намусорили…

– А-а, – махнул на него рукой Круча. – Мог бы и объяснить, Селезнев…

– Виноват, товарищ подполковник! – вытянулся в струнку инспектор.

Но Степан на него уже не смотрел: в открытую дверь он увидел Комова. Майор шел ему навстречу.

– Лапоть ты, – услышал он за спиной. Участковый пенял постовому. – Здесь убийца стоять мог, а ты чинариков набросал…

Степан надеялся, что эксперты уже осмотрели прилегающее к двери пространство, собрали свежие окурки, сфотографировали лестничную площадку.

– Соседка позвонила, – начал Федот. – С утра дверь открыта была, с работы пришла, смотрит, опять все настежь. Хозяев кричать стала – никого. В квартиру входить не решилась, но в милицию позвонила.

Степан осмотрел прихожую, которую смело можно было назвать холлом: размеры позволяли. Справа – кухня, прямо – гостиная, слева дверь, ведущая в коридор, на который замыкались санузел и три комнаты, в том числе и спальня, где был обнаружен труп.

Мужчина лежал в кровати, на животе, правой щекой на подушке. Левая рука лежит поперек второй половины двуспальной кровати; вторая – вытянута к высокой спинке, ладонь просунута в зазор между ней и матрацем. Простыней укрыта лишь нижняя часть тела, торс открыт. А на спине любопытная картинка – сидящая на пушке полуобнаженная женщина в гусарском кивере и с горящим факелом в руке. Старая уголовная наколка, символизирующая верность женщине, но похоже было, что в недавнем прошлом над ней потрудился настоящий мастер тату – усилена четкость и глубинность линий, создан эффект объемности, добавлен фон – клубы порохового дыма. Но где-то на верхней части спины, не исключено, можно было найти микрочастицы настоящего сгоревшего пороха. Человека убили из огнестрельного оружия. Пуля прошила височную кость с левой стороны черепа, вышла с правой его стороны.

Голова лежала на залитой кровью подушке – то ли утопала в ней, то ли растеклась по ней после выстрела. В определенных случаях усиленная пуля вполне может создать эффект лопнувшего арбуза, это когда череп в области выходного отверстия лопается и проседает, как спущенное колесо…

Не похоже было, что перед смертью мужчина бился в конвульсиях. Поза безмятежно спящего человека.

– Во сне умер, – сказал Федот. – Выстрел в упор, мгновенная смерть…

Степан взглядом показал на татуировку.

– Наш клиент.

– Наш. На правой руке синюшные перстни, белый крест на черном фоне и черный – на белом. Первый – «прошел через „Кресты“, второй – „прошел через зону“…

– «Кресты» – это в Питере.

– Ну да.

– Сам откуда? Личность установили?

– Да, паспорт нашли. Толстухин Геннадий Ульянович, шестьдесят девятого года рождения, город Тихвин Ленинградской области, не женат, прописан по этому адресу. Паспорт современного образца, отметок о судимости нет…

– По картотеке пробей.

– Уже работаем, Расколов занимается. Жду звонка. Но и так ясно, что наш клиент… И по всей видимости, из команды Биткова…

Федот вывел Степана на балкон, но «Хаммера» во дворе уже не было.

– Уехал, не дождался…

– Ты что-то про интересную комнатку говорил, – напомнил Степан.

– Да, да…

Комната, к которой подвел его Комов, была заперта. Тяжелая бронированная дверь с надежным кодовым замком.

– Такую только автогеном вырезать, – посетовал Федот.

– Что там может быть? – в раздумье спросил Круча.

– Очень хотелось бы знать.

– Собака была?

– Да. След не взяла. А насчет комнаты, там живых людей нет. И мертвых тоже. Но комната очень интересная…

– Придется автогеном вырезать.

– Я спасателей вызвал, скоро должны быть.

Степан вернулся в спальню. Судмедэксперт уже накрыл тело простыней.

– Забирать будем, – сказал он вроде бы утвердительно, но с оглядкой на большого начальника. – Осмотр провели, пулю нашли…

– Нашли пулю? – перебил его Круча.

– Да. Пуля навылет прошла, пробила матрац, застряла в паркетной доске. Хорошо, кровать с высокими ножками, отодвигать ее не пришлось, чтобы под нее залезть…

– Похоже на «ТТ», – сказал криминалист, Погудев Борис Евсеевич, сорокалетний мужчина с мясистым лицом, баками и пышной бородой – возможно, в подражание Алану Пинкертону. – Калибр семь шестьдесят два; по всей видимости, высокая начальная скорость…

– Одна пуля?

– Да.

– Гильза?

– Гильзу не нашли. Возможно, преступник ее забрал. Вот смотрите, похоже, она в стекло стукнулась…

Эксперт показал на платяной шкаф с четырьмя дверцами, две из которых были стеклянными. Он стоял рядом с кроватью, через проход от того места, где лежал убитый человек.

– Здесь царапинка небольшая, не берусь утверждать, что от гильзы, но похоже на то.

Криминалист показал, как примерно стоял убийца, как вытягивал руку с пистолетом, откуда и по какой траектории вылетала гильза – ударилась в стекло, пролетела через проход, упала на кровать, улеглась на мягком, откуда, возможно, и забрал ее преступник… Если так, то убийца был хладнокровным человеком: экстремальная ситуация не выбила его из колеи. Ему хватило нервов спокойно проконтролировать полет гильзы, преспокойно поднять ее с постели.

Он явно не суетился. Сразу понял, что достиг своей цели с первого выстрела, даже контрольный производить не стал. Сделал дело и спокойно ушел.

– Рану я осмотрел, – сказал медик. – Отложений копоти вокруг нее не обнаружил. Значит, стреляли с расстояния более двадцати сантиметров. Это если из пистолета… А если из винтовки, то еще дальше, минимум семьдесят сантиметров…

– Палыч, ну какая винтовка? – поморщился криминалист. – Ясно же, что из пистолета.

– Это я так, к слову…

– К слову, – в раздумье сказал Степан. – Ясно, что из пистолета… А если бы из винтовки… Винтовка стреляет громче пистолета. Но из пистолета тоже громко… Что говорят соседи?

– Никто ничего не слышал, – покачал головой Комов. – А ведь ночь была.

– Ночь?

– Если вернее, то раннее утро, – подсказал эксперт. – Предположительно, смерть наступила в пять часов, но погрешность большая, плюс-минус час. Труп почти весь день без осмотра пролежал… Более точное время после вскрытия дам…

– Ночь, утро, должен был кто-то слышать выстрел, – задумчиво изрек Степан.

– Может, глушитель, – сказал эксперт. – А может, специфика настенного покрытия. Ремонт в квартире на совесть делали, я смотрел стены – толстый слой штукатурки, под ней приличный звукоизоляционный слой, и пол под такой же шубой, и потолок… Но не исключено, что глушитель.

– Погодите труп забирать. Сам гляну, что да как…

Осмотр места происшествия Степан начал от входной двери в направлении к спальне. Погудев находился рядом с ним. Он почти два часа работал на месте происшествия – знал о следах, которые могли быть уничтожены множеством ног.

– Заметьте, Степан Степаныч, везде порядок, нигде ни пылинки.

Обстановка в квартире богатая, дорогая мебель подобрана со вкусом, порядок в доме идеальный.

– Чувствуется женская рука, – заметил Круча.

– Об этом чуть позже… Палас на полу, следов ног не было. Частицы грязи я обнаружил только на коврике с наружной стороны дверей. Мне кажется, преступник там снял обувь, прежде чем направиться в квартиру. Или…

– Что или?

– Сейчас…

Погудев сбил Степана с маршрута, показал ему на кухню, которую он собирался осмотреть чуть позже. Здесь полный порядок: все блестит, все сияет.

– Ни одного отпечатка пальца, каково?

– Точно ни одного?

– Не, если провести более тщательный осмотр, тогда где-нибудь на посуде в шкафах и можно что-нибудь найти, но на столах, на стеклах, на керамике электроплиты – ничего… Да, вы правильно сказали, Степан Степаныч, здесь явно похозяйничала женщина. Вопрос, с умыслом или нет…

Криминалист провел его в комнату, примыкавшую к спальне убитого. Трехстворчатый шкаф, кровать-полуторка, широкое трюмо с большим зеркалом, телевизор на стеклянной тумбочке, пушистый ковер. На стене две картины, и везде одно и то же – скучный осенний пейзаж. На трюмо две мягкие игрушки – розовый слон с печальными глазами и плетью повисшим носом; желтая обезьяна с глазами, тушью исправленными с веселых на грустные. Там же баночки с кремами, коробки от женских духов.

– Тоска зеленая, – сказал Степан.

– Вот и вы заметили! – кивнул Погудев.

Он открыл створки шкафа, показал на два женских платья, сиротливо висящих на длинной штанге, в другом отсеке белье, вернее, то, что от него осталось. Внизу – пустые коробки из-под обуви.

– Жила-была девушка, но собрала вещи и куда-то подевалась, – менторским тоном сказал криминалист.

– А вещи собрала, – кивнул, соглашаясь, Степан.

– И заметьте, какой порядок после себя оставила.

В комнате было чисто – ни соринки, ни пылинки, на шторах ровные складки, покрывало на кровати идеально разглажено.

– Заметил.

– Ну а теперь место, где произошло убийство.

Степан зашел в спальню, где лежал прикрытый простыней покойник.

– Здесь тоже чистота и порядок. Если, конечно, не смотреть на кровать…

Степан не мог не согласиться с этим утверждением. На тумбочках светильники, на столе хрустальный графин с водой, стаканы, на угловой этажерке шкафа фарфоровые статуэтки. И ничего не тронуто…

– Документы где были? – спросил он у Комова.

– В гостиной, в гарнитурной стенке.

– Деньги?

– Там же лежали. Сорок шесть тысяч рублей.

– Приличные деньги. Но их не тронули… Значит, не для того Толстухина убивали.

– Женщина с ним жила, – с важным видом сказал Погудев. – Занимала целую комнату, но, судя по всему, спала с ним. Простыня в том месте, где она могла лежать, смята. И простыня откинута, как будто она вставала на время, чтобы снова лечь. Встала, но не легла…

– И куда она подевалась?

– Вот я и говорю, что вопрос… Я осмотрел ее платье, обувь, похоже, размер этак пятьдесят второй, не хрупкого телосложения женщина. Да и соседи говорят, что девушка была в теле…

– И что?

– Ну, могла и хрупкая убить… Выстрелить в сожителя, пока он спал…

– Почему в сожителя? – перебил Погудева Степан.

– В паспорте убитого нет отметки о регистрации брака.

– Логично.

– Так вот, убить его было не сложно, во всяком случае, в техническом плане. Если рука крепкая, промахнуться с близкого расстояния трудно…

– Если она стреляла, гильзу тогда зачем забрала? – спросил Степан.

– По гильзе можно определить, из какого оружия стреляли.

– Откуда она могла это знать?

– Значит, ученая.

– Если ученая, должна понимать, что ствол можно вычислить по пуле…

– На всякий случай взяла, – пожал плечами криминалист. – Упала удобно, отчего не взять… И порядок в квартире навела.

– Зачем?

– Чтобы уничтожить следы своего пребывания.

– Тогда зачем платья в шкафу оставила, банки-склянки на трюмо?.. Нелогично…

– Может, она с вечера порядок навела. Убралась в кухне, легла в постель, а когда Толстухин заснул, взялась за пистолет…

– Возможно, все возможно. Личность сожительницы установили?

– Пока лишь частично, – покачал головой Комов. – Документов нет, фамилия не известна. Но соседи говорят, что Лиза ее зовут, очень симпатичная девушка в теле, лет двадцать. Добрая, отзывчивая, только глаза всегда печальные. Соседка сказала, что с женщинами так бывает, если они с нелюбимыми живут…

– Нелюбовь – штука суровая… Сколько ей, двадцать?

– Примерно.

– А ему под сорок.

– Под сорок, – кивнул судмедэксперт Палыч. – И далеко не красавец. Денег полно, а зубы гнилые…

– Соседка говорила, что вид у него болезненный был, – добавил Комов. – Как будто чахоточный. Она даже в больницу ему советовала сходить. Говорит, отмахнулся…

– Как он с соседями жил?

– Нормально, не конфликтовал. Деньги до зарплаты всегда одалживал… И с Лизой хорошо жил. Не обижал, говорят. И глаза светились, когда рядом с ней шел. Любил очень… Он – да, она – нет. Хотя и не факт…

– Где работал? Чем занимался?

– Не работал. Дома сиднем сидел, на улицу редко выходил. Соседка его раза раз пять-шесть за два года видела…

– Машина у них была?

– Да, темно-синяя «Хонда Аккорд».

– Документы на машину?

– Не было документов, ключей тоже… Похоже, уехала Лиза.

– Регистрационный номер автомобиля определили?

– Да, – кивнул Федот. – Через дорожную инспекцию, автомобиль на Толстухина был зарегистрирован. Я уже дал команду, ищут машину, и Лизу тоже…

– Думаешь, она?

– Не похоже, что тут кто-то посторонний побывал. И в доме чисто, и сработано чисто…

– Вот тебе и девушка с добрыми, но печальными глазами…

– Меня Битков настораживает, – озадаченно сказал Федот. – Что-то ему здесь надо… Может, Лиза на него работала, может, он заказал Толстухина…

– Зачем?

– Ну, мало ли что…

– А может, и не он… Может, его сейфовая комната интересует. Что там?

– Спасатели сейчас будут, узнаем…

– А нужны они, эти спасатели? – в раздумье спросил Степан. – Может, без них обойдемся…

– Как?

– Есть план… Дверь не трогать, квартиру держать под присмотром, усилить охрану, никого не пускать. Но это все пока…

Степан собирался убить сразу двух зайцев. Во-первых, он мог узнать, какие интересы связывали покойного с Битком, а во-вторых, без взлома попасть в тайную комнату…