Текст книги "Брат за брата"

* * *

Полунин приехал на работу рано утром. В офисе никого. Только два штатных охранника на вахте. При нем самом четыре телохранителя.

С недавних пор он вдвое усилил личную охрану. И не собирался ее ослаблять, пока не получит подтверждение о гибели Данилы-киллера.

Вот уж урод. Такого страху нагнал. До сих пор мысль об этом профи нагоняла на Полунина рвотные позывы. И мышцы мочевого пузыря почему-то слабели.

Но ничего. Его уже нашли. Сегодня ночью его должны были пристрелить. Только почему-то от его спецов ни слуху ни духу. Вымерли, как мамонты... А вдруг и в самом деле вымерли?..

У охранников на входе напряженные лица.

– Какие-то проблемы? – начальственным голосом спросил Полунин.

– Да нет... Вроде нет...

– Что значит «вроде»?

– Да вот, метрах в пятидесяти отсюда джип стоит. «Мицубиси Паджеро»...

– «Паджеро»?

Полунин глянул в сторону, куда показывал охранник. Прямо по улице в полста метрах от ночного ларька стояла машина. Именно на таком джипе его бойцы ездили за Данилой. Но мало ли в Черноземске таких вот машин?..

Он присмотрелся к номерам. Но на них грязь, ничего не разобрать.

– Кто в машине? – спросил он.

– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Не подходили... Сами же инструктировали: с поста ни на шаг...

– Надо было в ментовку звякнуть. Или мне на мобильник позвонить...

Полунин послал к машине двух своих телохранителей. Сам вошел в офис, скрылся от греха подальше за бронированными дверьми и пуленепробиваемыми окнами.

Телохранители обернулись быстро. Лица бледные, даже губы побелели.

– Что там такое?

– Трупы... В машине трупы... Три трупа... Наши ребята...

Полунин тяжко вздохнул и медленно опустился в кресло.

Вот так, снова обыграл его Данила. Еще троих на тот свет отправил. Вслед за Яшей.

Но ничего, он у него еще попляшет. Сегодня же будет поставлен в известность Босс. Он только пальцем щелкнет – и от Данилы одно мокрое пятно останется.

Зазвонил телефон. Полунин снял трубку.

– Привет, – услышал он голос Данилы. – Уже понял, что не с того света звоню?

– Ничего, ты у меня еще там побываешь...

– Все там будем. И я тоже. Но только после тебя... Кстати, ты нарушил наш договор...

– А ты что, всерьез его воспринял?

– Нет, конечно. Поэтому в твоем джипе три мертвых пассажира. Тебе уже сообщили...

– Сообщили... А скоро мне сообщат, что ты коньки отбросил, говнюк...

– А что, у твоих людей есть связь с тем светом?..

– А при чем здесь это?

– Да при том. Потому как ты уже почти там... Зря ты наш договор нарушил... Хотя не знаю, сможешь ли ты отправиться на небеса прямо сейчас... А ну-ка, глянь, на месте ли мой сюрприз?..

– Какой сюрприз? – разволновался Полунин.

– Да тот, который я у тебя с прошлого раза оставил... Он под тумбой стола. А ну-ка, глянь...

Нагибаться и совать голову под стол он не стал. Потому как понял, про какой сюрприз говорит Данила-мастер. Мастер-подрывник. Не догадался Полунин сделать тщательный обыск в кабинете, не заглянули его люди под стол, не вытащили взрывное устройство. И сейчас оно рванет...

Но у него еще есть шанс унести ноги. До двери шагов десять, не больше. Бронированная дверь открыта. Добраться до нее и исчезнуть. И вся недолга.

Только не смог Полунин даже из-за стола выйти. Страх парализовал ноги, тело налилось свинцовой тяжестью.

– Слишком громко ты молчишь, дядя... – донеслось из трубки.

Полунин понял: это последние слова, которые он слышит в этой жизни.

* * *

Данила нажал на кнопку самодельного пульта дистанционного управления. Короткий мощный радиосигнал с легкостью прошел через пуленепробиваемое окно, коснулся антенны подрывного устройства.

Мощный взрыв вынес бронированные стекла вместе с рамой, стремительные клубы пламени выплеснулись наружу. Вестью о чрезвычайном происшествии пронесся по округе мощный громовой раскат.

С Полуниным было покончено. И все потому, что он идиот вдвойне. Нарушил договор, это раз. И не обыскал свой кабинет после визита Данилы, это два. Теперь он покойник. И его можно не бояться.

Машина стояла на стоянке с включенным мотором. И едва прогремел взрыв, Данила плавно тронул ее с места.

Самая обыкновенная «копейка» у него. Семидесятых годов «жигуль». И неплохо сохранилась старушка. Движок – экспортный вариант, работает как часики. Кузов и ходовая на запчасти не разваливаются – далеко еще до этого.

На своем «БМВ» он разъезжать не мог. На него машина зарегистрирована, со всеми вытекающими из этого последствиями. Тормознул бы его мент на дороге, к чему-нибудь достебался бы. А его напарник тем временем тому же Полунину стук-стук – мол, задержали мы вашего дружка. Менты бы Данилу отпустили, да только далеко бы он не уехал. Нагнал бы его джип с автоматчиками. И оставили бы от него кучу простреленного мяса и перебитых костей...

С Полуниным теперь покончено. Больше Данилу никто искать не будет. Но какое-то время он еще покатается на этой «копейке». Тем более этот «жигулек» – его собственность, по доверенности на нем ездит. А «БМВ» до поры до времени в надежном месте спрятан.

С чувством исполненного долга Данила выехал из города, добрался до своего родного села. Вот и его дом. Ни о чем не беспокоясь, он остановился возле ворот. Вышел из машины, бесшумно вошел во двор. Уши в режиме локаторов, и нос в работе. У него острое обоняние, иной раз опасность по запаху уловить может.

Но все было спокойно. В доме он учуял чужой запах. Но этот запах еще с ночи остался. Людей, которые его оставили, уже нет в живых.

Данила обошел свой дом. На первом этаже у него гостиная восемь на четыре, спортивный зал – пятнадцать квадратов, просторная кухня, столовая, ванная размером с хороший бассейн, туалет. Здесь уже все в порядке. Частичные недоработки. На втором этаже – небольшой холл, спальни, комнаты для гостей, душевая, бильярдная. Тут пахоты куда больше. Мастера бы все работы за неделю точно закончили.

Но не работают больше на Данилу мастера. Рассчитался он с ними да отправил восвояси. Остальное сам доделает. Руки у него не из задницы растут. Если что-то не знает, в книге найдет. Есть такой талмуд – «Сделай сам» называется.

Нет у него больше финансовых источников, чтобы мастеров нанимать. Есть на счетах что-то около двадцати тысяч долларов. И наличкой чуть больше тысячи осталось. Эти деньги нужно растянуть на всю жизнь. Потому как не будет у него больше высокооплачиваемой работы. Хватит, пострелял он в этой жизни. Пора честным трудом заняться. А честный труд больших денег не приносит – закон отечественного рынка.

На Анюте он женится. Будет семейное счастье. Есть у него земля – двенадцать соток при доме. Значит, будет урожай на столе. Можно живность завести – коров, свиней, кур, уток. Они с Анютой деревенские жители, им такой труд не в тягость. Только в радость. А по воскресеньям у них дома будут собираться друзья. Самогоночка своего собственного приготовления, капуста квашеная, огурчики малосольные, шашлычок... Красота будет, а не жизнь.

Данила привел себя в порядок. Вымылся, побрился, уложил волосы. Сменил джинсы и куртку на цивильный костюм, затянул на шее галстук. И отправился к Анюте.

Он обещал ей, что будет через три-четыре месяца. А получилось, что и месяца не прошло. Быстро он обернулся. Можно хоть сейчас за пирок да за свадебку.

Но Данилу ждало разочарование.

– Нету Анюты, – пряча глаза, сказала ее мать.

– Где она?

– Мы люди не богатые. Приданого за нее дать не можем...

Что-то не то она несет.

– Какое приданое?.. Не нужно мне приданое. Где Анюта?..

– На заработки она уехала. В Америку...

– Куда-куда?

– В Америку...

Как будто обухом к башке приложились.

– Вы что, серьезно?

– А что тут такого? Захотела дивчина в Америку, разве ж это плохо?

– Да уж ничего хорошего...

Знал Данила, как русские девчонки за границу работать ездят. Если в бордель какой-нибудь обманом затащат – и то считай, что легким испугом отделались...

– А точно уехала?

– Да точно...

– Может, еще не успела?

– Может, и не успела, – пожала плечами ее мать.

– Откуда она должна была уезжать?

– Так из города же, из областного центра...

– Когда она от вас уехала?

– Так уже неделя прошла. Она сказала, что в городе поживет, а только уж потом уедет...

– Где она в городе остановилась? Адрес?..

– Не знаю, – пожала плечами будущая его теща. – Откуда ж мне знать? Анюта ничегошеньки не говорила...

Данила продолжал атаковать явно растерянную женщину. Но так ничего от нее не добился. Одна зацепка – парень, который завербовал Анюту на работу. Звали его Александр. И все, больше о нем Данила ничего не узнал. Разве что дюже вежливый он, этот Александр, – так Анюта о нем отзывалась.

Вежливый парень. Вежливый. Это и насторажило Данилу. Он еще молод, но много повидал в этой жизни. И хорошо усвоил, что вежливость редко бывает бескорыстной...

Глава шестая

1

Это только в кино про войну во время атаки кричат «ура». В реальном же бою так закричать можно только с сильного перепугу, когда страх давит на клапан рассудка, напрочь срывает крышу.

В роте Андрея Северцева дураков нет. Чеченской пули боятся все. Но страх этот в бою не мешает. Напротив, сдерживает порывы безумной храбрости, подчиняет каждый шаг точному и стремительно быстрому расчету.

Сегодня они брали горное селение. В горах оно затерялось, далеко в стороне от Аргунского ущелья. Даже с воздуха его фиг увидишь. Но ничего, увидели. И даже узнали, что в этом ауле крупный склад вооружения.

Но склад охранялся. И достаточно хорошо. Без боя дело не обошлось.

К селению подобрались скрытно, по темноте. А ранним утром, чуть свет устремились в атаку. И тут же нарвались на кинжальный пулеметный огонь. Слишком хорошо чеченцы к отражению возможного нападения подготовились. И точки огневые хорошо укреплены, и часовые на постах не спят – врасплох их не возьмешь.

Но и у Андрея в группе не дилетанты. Ребята все как один припали к земле. Пули просвистели над их головами.

Пулеметчик сместил прицел, взял чуть ниже. Но по спинам ударить не смог. Не было уже ребят на прежнем месте. Каждый совершил маневр, каждый нашел себе надежное укрытие.

Пулемет дал короткую очередь. И захлебнулся. Накрылась пулеметная точка. Вася Климков снайпера сделал. Из мощнейшей и суперсовременной снайперской винтовки «взломщик». От этой «дуры» просто невозможно спрятаться, крупнокалиберная пуля запросто прошибает или, вернее, взламывает даже бетонную плиту.

Вася Климков и Серега Гнутов не спят. Дают «чехам» огоньку.

А с другой стороны селения заухали гранаты. В тыл к «духам» зашла вторая часть группы.

Андрей со своими бойцами также продолжали атаковать. Что-то шевельнулось впереди. Андрей пустил на звук гранату из подствольника. В падении отскочил в сторону. Вжался в землю. Граната «чеха» и заряд из его подствольника рванули одновременно. Только после этого Андрей быстро вскочил на ноги – живой и невредимый, «чех» же, наоборот, припал к земле. Теперь ему только один путь – вниз, под землю...

Боевое охранение смяли в течение нескольких минут. Затем пришлось немного повозиться с основными силами. «Чехи» успели продрать глаза, схватиться за оружие и даже открыли огонь. Все грамотно сделано, не придерешься. И, возможно, они бы отбили атаку. Если бы имели дело с другим противником, а не группой Андрея Северцева.

Тайник с оружием нашли быстро.

– Опупеть не встать, – с осуждением покачал головой лейтенант Юра Кочубей. – Одной рукой бьем, другой по голове гладим...

В тайнике чего только нет. Новейшие спецназовские автоматы «вал», «А-91», автоматы Калашникова серии 100, снайперские винтовки, уникальные снайперские винтовки «В-94», гранатометы, огнеметы «шмель». Все оружие отечественного производства. Боеприпасы в ящиках с заводской маркировкой.

– Эта война никогда не закончится, – с грустным сарказмом в голосе сказал Леша Грибов. – Потому что сами с собой воюем...

– Кочубей, давай «вертушки» вызывай! – приказал Андрей.

Скоро появятся вертолеты. Заберут оружие и группу. Очень даже может быть, что именно на этих «вертушках» это оружие сюда и завозилось. Чечня – это такая клоака, что ничему нельзя удивляться...

– Командир, смотри...

Показался Гена Косичкин. С ним пятеро. Один чеченец лет сорока – маленький какой-то, худой, вид жалкий-жалкий. Гена держал его без всякого внутреннего напряжения. Еще три заросших мужика с ним – не люди, а доходяги какие-то. Вроде славянской внешности. Да, похоже, это русские рабы. И еще девчонка. Молодая. Но в то же время как будто бы в годах. Тоже рабыня. Или, как их называют в горах, наложница.

– В подвале дома нашел, – показал Гена на рабов и рабыню.

– А этого, – кивнул он на чеченца, – в самом доме нашел. В сундук залез...

– Аслан у нас смелый, – усмехнулся один мужик.

Только улыбка какая-то страдальческая вышла.

– Как воевать, так это пусть другие. А как над кем-то издеваться безнаказанно, так тут он первый...

– Своими руками бы удушил, – с ненавистью на чеченца глянул второй мужик.

– Бил он нас, – сказал третий. – Каждый день бил. Смертным боем... А Зою насиловал с братьями по три раза на дню...

– А братья где? – мгновенно отреагировал Андрей.

И метнул взгляд на Гену. Тот пожал плечами.

– Братья у Аслана – воины. Один еще зимой погиб, – пояснил первый мужик. – Второй в начале весны... А этот... Этот только над слабыми горазд измываться...

Чеченец Аслан молча слушал обвинения в свой адрес. Голова от испуга в плечи ушла, сам трясется как осиновый лист. Но даже сейчас девушка, которую звали Зоя, смотрела на него с нескрываемым ужасом. До чего бедную русскую девчонку довел. Она ж теперь до конца дней своих от каждого шороха вздрагивать будет.

– А чего Зоя молчит? – спросил Грибов.

– Аслан язык ей отрезал. Еще давно...

– За что?

– А просто так...

– Сука!!!

Лейтенант многозначительно глянул на Андрея. Отдай, мол, мне этого изувера.

Андрей молча кивнул. Он тоже был полон праведного гнева.

– Делаем так, – сказал Кочубей. – Ты, ты и ты, – показал он на мужиков. – Остаетесь с этим наедине... Вот в этом доме... Заходим через десять минут...

Бывших рабов оставили с бывшим их владельцем в пустующем доме. Андрей и Юра зашли туда ровно через десять минут. Аслан лежал на полу. И бился в предсмертных судорогах. В груди у него торчал кинжал.

– Не жалко? – спросил Юра.

– Нет, – покачал головой один.

– Да ему еще повезло, – сказал второй. – Его родные будут думать, что он в бою погиб...

Андрей согласно кивнул. Сейчас они покинут селение. Трупы боевиков останутся здесь. И среди них труп Аслана. Никто не узнает, что этот живчик прятался во время боя в сундуке. И решат, что он погиб в бою. С кинжалом бросился на спецназовца. Только не смог справиться с ним, от этого же кинжала и погиб. И все равно его будут считать героем.

Можно было бы пойти в дом к рабовладельцу, найти сундук, в котором он прятался. И написать на нем мелом: «Здесь прятался трус Аслан». Это не подло, но подленько. И, конечно, не во вкусе Андрея...

* * *

Никогда еще не видел Андрей своего командира таким угрюмым.

– Есть две новости, – глядя себе под ноги, сказал тот.

Обычно он смотрел в глаза собеседнику.

– Какая хорошая? – спросил Андрей.

Он только что вернулся с задания. И даже не успел привести себя в порядок.

– Хороших новостей нет. Одна плохая, а другая очень плохая...

– Давай с просто плохой...

– Тебя вызывают к следователю по особо важным делам Черноземской городской прокуратуры.

– А если я с прибором на это дело забью?..

– Не знаю, – пожал плечами командир. – Могут не так понять... Потому что есть вторая новость...

– Давай, пугай...

– Ты что-то там рассказывал, как с генералом в Черноземске поцапался...

– Ну, было дело. Тебе как командиру и боевому другу рассказал.

– Да ты не думай, я в этом деле могила. Только генерал вот молчать не стал. В общем, вот, держи...

Командир протянул ему лист серой бумаги. Андрей взял его, прочитал и обомлел. Это была выписка из приказа командующего Северо-Кавказским военным округом по личному составу. Капитана Северцева Андрея Павловича уволить из рядов ВС РФ по служебному несоответствию.

– Что это за фигня? – спросил он.

Даже в бою он так не волновался, как сейчас.

– Уволили тебя, друг мой, вот что.

– На каком основании?

– Служебное непопадание...

Командир вдруг вскочил со своего места, тяжело задышал и с ненавистью выдал, глядя куда-то вдаль:

– Под пули чеченские можно. Кровь свою проливать – тоже никаких вопросов. Воюйте, господа офицеры, воюйте! Но только доблестных тыловых генералов не троньте. Они настоящие герои. Самоотверженно, бляха, мочат друг друга на своих паркетных фронтах. Стратеги, мля, подковерных баталий. А вот вы тут, господин капитан, в детские игры играете. Да какой вы, к черту, господин?.. Господин он – тыловой генерал. Он ведь так и назвал вас – плебеем. «Пшел вон отсюда, плебей!» Все правильно, он ведь таким важным делом был занят. Шалав подзаборных развлекал. А какой-то капитан не захотел шутом для него работать. И оскорбления не захотел сносить. Безобразие! Полнейшее безобразие! Из-за таких вот капитанов армия рушится...

Командир сел на место. Снова уткнулся взглядом в стол. Кулаки сжал с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– В общем так, Андрюха, завтра утром едешь в управление, получаешь расчет. И дуй в свой Черноземск. Дашь свидетельские показания. А потом подавай в суд на этого генеральского ублюдка. Все как есть изложишь. Так, мол, и так, незаслуженно оскорбили, втоптали в грязь достоинство российского офицера. А уволили без всякого на того основания, по какой-то вшивой протекции какого-то генерального выродка. Я уже разговаривал с кадровиками, суд признает увольнение незаконным. Тебя восстановят в прежней должности...

– Знаешь что, Серега, не буду я в суд подавать, – неожиданно для себя смирился со своим положением Андрей. – Ты в курсе, мы сегодня склад взяли. Наше, российское оружие, в войсках далеко не везде такое есть. Такие вот паркетные генералы его «чехам» поставляют. И бабки на этом делают. Блядей потом по саунам трахают. Получается, я с «чехами» воюю, за спинами которых вот этот генерал. Я кровь проливаю, а он свысока посмеивается надо мной. И сколько еще таких генералов, сколько чинуш всяких. Вместе с «чехами» они – страшная сила. Я не паникер, но страшно мне. Потому как не одолеть нам эту силу. Скорее нас одолеют. Глядишь, «чехов» задавим, а там – новое перемирие. И вся наша работа коту под хвост. А погибших ребят ведь не поднимешь. Да и меня самого могут грохнуть. А за что, спрашивается?.. Раньше я знал на это ответ. А сейчас не знаю. Потому как не понимаю: на фига мне сдалась эта война? Не понимаю я этого. Не понимаю. Но все равно бы продолжал воевать... Но раз уж уволили меня, то ничего я менять не буду... Пусть этот сраный генерал за меня на передовой гниет...

Андрей привык жить по принципу: что ни делается, все к лучшему. Может, этот приказ на увольнение – знамение свыше. Может, завтра-послезавтра его должны убить в бою. Но не убьют. Потому что не будет он больше воевать.

Но его могут убить в Черноземске. Только об этом он совершенно не думал. Не было у него страха перед всякими там зажравшимися мафиози...

* * *

Командир части полковник Кременцов не мог смотреть Андрею в глаза.

– Сам ничего не могу понять, – пожимал он плечами. – Вы, товарищ капитан, на отличном счету. А тут служебное несоответствие... Ничего не понимаю. Может, вы кому дорогу перешли?..

Андрей молчал. Ему не хотелось ни перед кем оправдываться. Надоело ему с генералами паркетными воевать. Они победили – уволили его. Но это куда лучше, чем если бы они одолели его на поле боя, руками «чехов», которых снабжают оружием.

– Есть у меня тут информация. Из самого Генштаба ветер дунул, до округа дошел. Какой-то клерк из управления кадров командующему на подпись бумагу сунул, тот и подмахнул. Но ничего, мы еще за тебя, капитан, поборемся...

Лукавит Кременцов. Если бы он взялся отстаивать Андрея, уже бы до самого командующего дошел, тот бы признал приказ недействительным. Кременцов – мужик что надо. Боевой полковник. Только ему генеральскую должность предлагают. На генерала он метит. И потому не будет он в данный момент ссорится с шишками из Генштаба.

Да и ни к чему его заступничество. Хватит, навоевался Андрей. Кто-то в верхах деньги на этой войне делает, целые состояния сколачивает, а он тут – кровь проливай...

– Приказ об исключении из списков части уже подписан, – напомнил полковнику Андрей.

Кременцов же его и подписал. А еще бороться за Андрея собирается.

– Подписан...

– А вот расчет я не получил...

Пошла меркантильная рутина.

Денег в финчасти для расчета с ним нет. Нет и не предвидится. Солдаты срочной службы на дембель без денег пошли. Для них ответ один – ждите. И Андрею финансист сказал то же самое.

– Ладно, для тебя сделаем исключение... – после недолгого раздумья сказал Кременцов. – И без того невинно пострадал...

В тот же день Андрей получил на руки «боевые» за девять месяцев войны. Без малого триста тысяч рублей. Для бедного российского офицера деньги поистине сумасшедшие.

– Слушай, а как ты все это повезешь? – вкрадчиво спросил начфин.

– Это мои проблемы...

– Машину тебе надо...

– Где ж я ее тебе возьму?

– Пойдем, посмотришь...

Белая «шестерка» стояла во дворе перед зданием штаба.

– Девяносто пятый год, – сказал начфин. – Пять лет от роду. Почти новье...

Пять лет. А на вид ей все десять. Хорошо потрепанная жизнью и дорогами машина.

– Сколько?

– Совсем ничего... Восемьдесят тысяч рублей...

– Почти даром... – скептически усмехнулся Андрей.

– Ну, а я про что...

– Слушай, а я похож на идиота?

– Нет, с чего ты взял?

– Да с того... Думаешь, мы тут все совсем одичали, да?.. Да за восемьдесят тысяч я новую «шестерку» купить могу. А ты мне старье подсовываешь... Знаешь, а мне сейчас ведь все равно...

Начфин не так понял значение фразы «все равно». Наверное, решил, что Андрею все равно: новую машину брать или старую. На откормленной ряхе слизняка в капитанских погонах появилась подбадривающая улыбка.

– Бери машину, не пожалеешь...

– Мы эти деньги кровью зарабатываем. А ты, гад, нам тачки паленые втридорога сплавляешь. Бизнес на нашей крови делаешь... Я ведь уже уволен, начальство мне до фонаря. В общем, все равно мне...

Багажник машины был открыт. Начфин и опомниться не успел, как оказался в этом багажнике. Андрей хлопнул крышкой.

– Пока, крыса тыловая!..

И хотел ударить кулаком по багажнику. Но передумал. Плохая примета. Так стучат по крышке гроба своего врага. Начфин сволочь, но не враг. И хоронить его рано...