Текст книги "Свинцовое ожерелье"

Глава 4

Ресторан «Ялта», универмаг «Вереск», парикмахерская «Элегия», длинный многоэтажный дом с жилым цоколем. Перекресток, светофор. «Мерседес» Буллита остановился на красный свет. Автомобили, следующие за ним, тоже замерли.

Только зеленый «Опель» не захотел тормозить. Он обошел «мерина» по встречке и встал перед ним в полразворота.

Бочаров не видел, как и откуда появился автомат, но услышал длинную очередь. Он должен был спрятаться, пригнуть голову или даже лечь на сиденье, но Клим уже выходил из машины, и ему пришлось последовать за ним.

Но прежде чем покинуть машину, он уложил Лию на сиденье.

– Лежи и не высовывайся!

Когда они с Климом выскочили из машины, телохранители Буллита уже стреляли в людей, напавших на них. Из двух машин, стоящих между «Мерседесом» и «четверкой», в панике выскакивали люди и разбегались кто куда.

Кирилла потянуло назад, к Лие. Но события стремительно развивались, влекли его вперед.

Телохранители Буллита уложили двоих. Но досталось и им самим. Один корчился на земле, хватаясь за простреленную шею, а другой перезаряжал пистолет, поглядывая вперед.

Кирилл подошел к нему сзади. Тот уловил шум за спиной, хотел обернуться, но было уже поздно. Кирилл рубанул его рукоятью пистолета по темечку. Хрустнула черепная кость, и парень без чувств рухнул на землю.

«Опель» стоял с раскрытыми дверцами. Кирилл увидел ногу, торчащую из салона. На земле валялся человек, тоже очень похожий на покойника.

Кирилл открыл правую заднюю дверцу «Мерседеса». Клим в тот же момент распахнул левую. Они увидели Буллита с простреленной головой. Он лежал, обнимая большой пластиковый кейс.

– Собаке – собачья смерть! – Клим оскалился и схватил чемоданчик. – Уходим!

Он уже садился за руль, когда из-за «Мерседеса» выскочил окровавленный парень в спортивном костюме. Клим заметил его, навел ствол. Они выстрелили одновременно и упали тоже разом.

– Черт!

Кирилл обогнул машину, схватил Клима, запихнул его за заднее сиденье. Сам сел за руль.

Клим очнулся, схватил его за плечо, крепко сжал пальцы.

– Кейс!..

– Некогда!

Кирилл взял вправо, развернул машину, выехал на тротуар по другую сторону дороги.

Но Клим не унимался.

– Кейс!.. Там мои пальцы!

Чемоданчик лежал на дороге. Кирилл успел отъехать от него метров на десять. В любой момент могли появиться менты. Останавливаться нельзя было ни в коем случае. Да и подстреленные бандиты могли очнуться. На одного такого и нарвался Клим.

Все-таки Кирилл рискнул. Он остановил машину, выскочил из нее, добежал до кейса, схватил его, вернулся, забросил на свободное переднее сиденье и рухнул за руль. Клим к этому времени уже потерял сознание. Он сидел, а Лия стаскивала с него куртку, расстегивала рубашку. Пуля попала в живот, и не трудно было представить, каких бед она там натворила. Лия раздевала Клима, но это был как раз тот случай, когда Кирилл не смел ревновать.

В голове зудела острая боль. Тело ватное, непослушное. Буллит напряг веки, с трудом открыл глаза и увидел над собой человека, стоявшего на фоне солнца.

– Ай! – пугливо вскинул тот, отскакивая от него. – Покойник ожил!

Буллит пошарил рукой, но не нащупал кейс.

– Деньги где? – взревел он.

В его голове закружил самый настоящий смерч, который расколол сознание и всосал ошметки в беспросветную бездну.

Кирилл почувствовал, как Клим ткнул ногой в переднее кресло.

– Очнулся, – сказала Лия.

– Где мы? – спросил Клим.

– Из Москвы уже выехали. Но до Караганды еще неблизко.

– До какой Караганды? – спросила Лия. – Мы что, туда едем?

– А что, не доберемся?

– Пуля навылет прошла, но я не знаю, как там внутри, – зачастила Лия. – Думаю, операция нужна.

– Какая операция? Менты уже на ушах! Нас влет спалят. Ты же медсестра.

– Да, но у меня не было практики. Я после училища нигде не работала.

– Но сработала вроде неплохо. – Кирилл бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил, как Клим ощупывал пропитанную кровью повязку на животе.

– Да где ж неплохо! Сколько бинтов в той аптечке!.. Тут плотная перевязка нужна.

– Кольцевую прошли, сейчас в аптеку заедем, – сказал Кирилл.

На ушах менты или нет, но город они еще не перекрыли. Но скоро это произойдет.

– Кровь нужна, – сказала Лия. – Он слишком много ее потерял. А если еще внутреннее кровотечение!..

– Крови в аптеках не бывает. – Кирилл покачал головой. – На станцию переливания надо ехать.

– Там нас и заметут, – с усмешкой проговорил Клим.

– Нужно что-то делать.

– У Кира третья группа, у меня вторая в плюсе. А у тебя?

Кирилл увидел, как Клим ткнулся головой Лие в плечо.

– И у меня вторая, тоже с плюсом.

– Займешь?

– Займу.

– И переливание сама сделаешь?

– Да я-то могу. Но без врача нам не обойтись.

– Врача можно, – затихающим голосом проговорил Клим. – В больницу нельзя.

Лия хлопнула Кирилла по плечу.

– Он потерял сознание! Нам без врача не обойтись.

– Будет врач.

– Может, операция и не потребуется. Но лечение назначить нужно. Я сама не смогу.

– Время терпит? – спросил Бочаров.

Если без врача не обойтись, то сначала нужно уйти от Москвы хотя бы километров на сто.

Смерч в голове стих, и глаза открылись почти сразу. Но человек перед ним расплывался. Миша пытался сфокусировать на нем взгляд, но не мог.

– Деньги где? – спросил он.

– Больной, вам нельзя разговаривать. – Голос не хотел влезать в уши, но смысл сказанного Буллит понял.

Только ему до лампочки, что и кто там говорит.

– Где Джан?

– К вам сейчас нельзя.

– Где Джан? – Он повысил голос.

– Ладно. Только недолго.

В палату кто-то зашел, но перед глазами по-прежнему все плыло.

– Джан?

– Убили Джана. Это я, Немец.

– Кто убил?

– Не знаю, отморозки какие-то. Одни стрелять начали, а другие сзади подскочили и кейс увели.

– Найти!

– Ищем.

– Немец, головой!.. – Буллит недоговорил.

От переизбытка эмоций его выключило начисто.

Кирилл загнал «четверку» во двор, занес Клима в комнату. В машину тут же залез белобрысый паренек лет десяти. Кирилл стоял у окна и глядел, как докторский сынок крутил баранку руля. Чем бы дитя ни тешилось.

Кирилл видел и то, как врач оперировал Клима. Кишки ему прострелили, зашивать пришлось. Лия своей кровью с ним поделилась. Она сидела на диване, бледная как смерть. Дурно ей стало, но это пройдет.

Врач закончил свое дело, перевязал рану.

– Чем смог, тем помог. Правильно сделали, что ко мне обратились. Без операции никак.

Кирилл криво усмехнулся. Он и врача нашел, и об операции договорился. Все у него получилось, но это удовольствие влетело в копеечку. Впрочем, он и не думал роптать.

– В больнице, конечно, было бы лучше, – немного подумав, добавил доктор.

– Нельзя нам в больницу. Рэкет за нами гонится.

– Да я и не спрашиваю, что да как. – Врач отвел глаза.

Не верил он в благие заверения. Впрочем, это его право. Главное, чтобы в 02 не позвонил.

Кирилл глянул в окно. Дверца машины оставалась открытой, но за рулем никого уже не было. Похоже, мальчишка возился с кейсом.

– Все хорошо, доктор. Вы спасли честного человека.

– Да я и не сомневаюсь.

– Спасибо вам, доктор. Поехали мы.

Врач помог Кириллу перенести бесчувственного Клима в машину. Они уложили его на заднее сиденье.

На переднем – перед открытым кейсом – примостился белобрысый паренек. Он с интересом водил пальцами по пленке, под которой лежали тугие пачки долларов.

Врач квадратными глазами уставился на деньги. Кирилл улыбнулся, как ни в чем не бывало закрыл кейс, взял мальчика под мышки и на руках вынес из машины.

– Вот видите, доктор. А вы не верили, что у нас крупный бизнес.

Из дома шатким шагом вышла Лия. Кирилл переложил кейс в багажник, помог ей опуститься на переднее сиденье. А доктор так и продолжал стоять столбом. Он глядел на женские ноги. Но интересовала его не Лия, а деньги, на месте которых она сидела.

Кирилл открыл ворота, выехал со двора, а врач даже не шелохнулся, голову им вслед не повернул.

Они уже выбрались из города, когда Лия спохватились.

– А рецепт?

– Какой рецепт?

– Какие лекарства, как ухаживать? Забыл?

– Так не было ничего.

– Надо возвращаться.

– Нет, не вернемся. Мне трепанация черепа не нужна.

– Какая еще трепанация черепа?

– Не какая, а чем. Возможно, топором.

Кирилл напрягся, увидев темно-серую «девятку», которая стремительно нагоняла их, моргая фарами. Неужели врач смог организовать погоню?

Кирилл поддал газу, но пока тугая «четверка» набирала ход, «девятка» стремительно прошла мимо и скрылась вдали.

Нет, это не погоня, но расслабляться рано. Интересно, сколько денег в чемодане?

Люди погибли, деньги ушли в неизвестном направлении. Спрашивается, нужно ли было связываться с уголовниками? Это все братец со своими советами. В принципе Лева был прав, серьезные люди обзаводятся собственной службой безопасности. Только, видать, не на ту карту он поставил.

Чижин усердно массировал лоб костяшками пальцев. Голова от мыслительной перегрузки разболелась.

– Да не очкуй, братишка, все будет путем.

Зато Лева держался спокойно. Он развалился в кресле, в одной руке у него банка с пивом, в другой – сигара. Некому сказать, что под нее пьют коньяк или виски, но никак не пиво.

– Что будет путем? Если Буллит узнает, нас на куски порежут.

– А как он проведает? Там только Вальтер уцелел, а он не в курсе. Разве только на меня выведет.

– А этого мало?

– Нет. Но я не расколюсь, тебя не сдам.

– Уверен?

– Так меня здесь не будет. Я в Испанию уеду. А ты мне лимон отстегнешь на красивую жизнь.

– Сколько?!

– Можешь два.

– Издеваешься?

– А тут, братишка, как в картах. Если ты не выиграл, значит, продулся. Хотел два лимона взять, но отдал их.

Чижин хватал ртом воздух, глядя на обнаглевшего брата. Не смог отбить деньги, не выполнил обещанное – сиди молча и не вякай. А он еще миллионы требует. Это похоже на шантаж.

Так он и хотел сказать, когда дверь вдруг с грохотом открылась, и в дом ворвались плечистые быки в кожаных куртках. Лева дернулся, но кто-то выстрелил, и пуля попала ему в коленку. Он с воем скрутился с кресла на пол.

В Чижина не стреляли. Его сбили на пол ударом ноги. Он свалился на бок. Под нос ему упала недокуренная сигара брата. Чья-то нога раздавила ее. В Чижина голову ткнулось что-то твердое.

– Где деньги? – Этот голос исходил из загробного мира.

– Как где? Я думал, вы их отбили.

– Кто их отбил?

– Были какие-то двое на синей «четверке». Разве они не ваши?

– Ты мне здесь Ваньку на Дуньке не жени! Где деньги?

Чижин вдруг понял, что доживает последние секунды. А тут еще послышался щелчок, с каким взвелся курок. Страх переполнил душу, предохранитель сгорел, и сознание отключилось.

Одна доска под ногой скрипнула жалобно, другая – угрожающе. Деревяшки лежали неплотно, в просветах между ними виднелась темная речная вода и какая-то поросль в ней. Широкие мостки уходили в воду метра на три-четыре, но были шаткими, ненадежными. Кирилл даже на середину не рискнул выйти. Да и некогда ему. Нужно Клима из машины вытаскивать, устраиваться на постой.

Лесное жилище, о котором говорила Лия, больше напоминало дровяной сарай, чем избу, но лучше что-то, чем ничего. Оно было сколочено из грубо нарезанных досок. Окошки маленькие, щели местами широкие, сквозняк гуляет. Вместо печки прокопченный, пережженный лист железа. Отопление по-черному.

Но место в этой глухомани реально красивое. Лес как на картинке, вид на реку просто потрясающий. Дышится замечательно!

Кирилл подошел к машине, открыл дверцу, одной рукой взял Клима за бок, другую просунул под мышку.

– Эй, ты меня совсем за калеку держишь! – Друг оттолкнул его, сам выбрался из машины, но пошатнулся.

Только тогда Кирилл поддержал Клима.

– Что вы делаете? – возмущенно протянула Лия. Она выходила из-за сарая и волокла по земле длинную жердину. – Носилки нужны.

Сарай стоял на небольшой, но крутой возвышенности, и Кирилл не мог подъехать к нему вплотную. А идти метров двадцать. Действительно, далековато.

– Да какие носилки! – отмахнулся Клим.

– Не нужно. – Кирилл покачал головой, взял друга на руки и направился к сараю.

Там было одно только ложе из досок. Лия сноровисто набросала на него травы, накрыла одеялом. На эту постель Кирилл и уложил Клима.

– Это что за хибара? – с добродушной насмешкой спросил тот.

– Домик Нуф-Нуфа, – ответила Лия. – Я его так в шутку называла. У Ниф-Нифа был домик из соломы, Наф-Наф построил себе каменный, а Нуф-Нуф – из веток.

– Какая же свинья тебя здесь поселила?

– Почему поселила? Я здесь только летом жила. Всего два раза.

– Взять бы твою тетку за жабры да мордой… – Клим осекся, махнул рукой и закрыл глаза.

Слабый он еще, на уколах, в сон постоянно клонит.

– Не знаю, мне здесь нравилось. – Лия посмотрела на Кирилла так, как будто он собирался удушить ее добренькую тетушку, а она этого не хотела и умоляла пощадить убогую. – Тут и правда хорошо. Деревня Лебедуха рядом, сельпо там.

– Четырнадцать километров – это рядом? Или у тебя велосипед был?

– Четырнадцать километров – это по дороге, а по прямой всего шесть.

– Через болота?

– Не такие уж там болота. Пройти можно.

– А деньги были, чтобы в сельпо ходить?

– Немного.

– Чем же ты питалась? Маковой росинкой?

– Нет, тетка оставляла. Мне много не нужно.

– Ползернышка в день? – спросил Кирилл, вспомнив сказку про Дюймовочку.

– Но мне здесь в самом деле нравилось. А сейчас еще больше. Раньше я тут одна жила, а сейчас ты со мной. – Лия нежно обняла Кирилла. – Я так счастлива!..

Клим услышал их, закашлялся.

– Кир, ты кейс забрал? – спросил он.

– Да. Пальчики вытер, а деньги не пересчитал.

– Деньги?!

Кирилл ничего не сказал. Он сходил к машине, принес кейс, открыл и разорвал пленку, в которую упакованы были деньги.

– Охренеть! – Клим ошалел от восторга. – Да тут лимона два-три!

– Я не считал.

– А надо было. Как делить будем? – Клим выразительно посмотрел на Лию.

Она лицо постороннее, к их лихим делам не причастна. Впрочем, Кирилл и не собирался возражать.

– На двоих, – сказал он, немного подумал и добавил: – Мы с ней – единое целое.

Лия нежно улыбнулась и прижалась к нему.

– Вот и хорошо, – заявил Клим, закрыл кейс и подложил его себе под голову. – Так удобно. Потом пересчитаем.

– Да, конечно. – Кирилл улыбнулся. – Отдыхай.

В обнимку с Лией он вышел из лачуги, подошел к мосткам, но становиться на них не рискнул и сказал:

– У нас целое лето впереди. Этот шалаш должен стать для нас раем.

– Я уже как в раю. – Лия еще крепче прижалась к нему.

– А домик твой мы укрепим. Да и пристань тоже. Досок надо завезти.

Бочаров не рвался на хозяйственные работы, но это пока. Он знал свою натуру. Только они здесь осядут и начнут обустраиваться, как рука потянется к топору. Что ни говори, а лучше рубить лес, чем людей.

– Деньги у нас теперь есть, – сказала Лия.

– Есть.

– А чьи это деньги?

– Бандитские.

– Нас будут искать?

– Здесь не найдут.

– Может, сожжем их?

– В любом случае спросят. Если найдут. Лучше закопать. До поры до времени.

– До какой поры?

– Счастливая пора уже началась. А что, если мы с тобой дом построим?

– Я бы хотела. – Лия прижалась к нему и стояла так, пока не вспомнила о своем пациенте. – Климу повязку нужно менять.

Пока Лия делала повязку, Кирилл пересчитал деньги. Кейс весил ровно два миллиона долларов. Сказать, что им с Климом очень повезло, значило ничего не сказать.

Афанас улыбался благодушно, но в глаза ему лучше не смотреть. Там лед, камень и вопрос. Мол, как же так?

– Чижин, падла, наводку дал. Деньги в его банк свозились. – Буллит не хотел оправдываться, но, увы, необходимость того требовала.

– Чижин? Банкир?

– Банкир.

– Лох?

– Брат у него срок мотал.

Он понял, к чему клонит Афанас. Как вор может так называться, если его смог кинуть какой-то лох? Как будто это невозможно. Да на каждом углу!..

– По лохматой статье мотал. Опущенный он. – Афанас усмехнулся.

– Потому мы его и грохнули.

– А деньги где?

– Да не знают Чижины. Мы их и так и этак. Они и рады были бы расколоться, да не могли. Может, правда, какие-то левые?

– Ищешь?

– Ищу. Всю жизнь потрачу, но найду и отомщу!

За деньги как таковые он не переживал. Чижин расплатится с ним сполна, даже сверх того. Но кто компенсирует ему моральный ущерб?..

Игорю уже три года исполнилось. Вырастет сын и спросит: «Папа, а почему ты не наказал козлов, которые сожрали капусту в твоем… нет, в нашем огороде?» И что ему тогда сказать?

Руки у Лии легкие, прикосновения мягкие. Она меняла повязку, и это было приятней, чем ласка другой женщины, самой лучшей из тех, которых Клим знал. Даже сама боль доставляла ему удовольствие. А он далек от мазохизма.

– Руки у тебя!.. – Клим не удержался, поймал ее ладошки, сомкнул их. – Они лечат лучше всяких лекарств.

– Не надо, – смутилась Лия.

– Что не надо? – Клим поймал пальцами маленький крестик, который висел на тонкой цепочке и выскочил из ворота ее блузки. – Он тоже чудодейственный?

– Нет. – Лия забрала крестик, вернула под блузку, отрезала ножницами лишние бинты на свежей повязке, распрямилась.

– Что за металл? – спросил он. – На серебро не похоже.

Лия провела рукой по груди, нащупала крестик, но вынимать не стала.

– Нержавейка.

– Нержавеющая сталь, такие же чувства. Или как? Глеба ты уже забыла.

– Я его не любила. – Лия потупилась.

– А Кирилла?

– Его люблю!

– А меня?

Кириллу взбрела в голову блажь, он уехал за досками и вряд ли вернется скоро. У Клима была возможность поговорить с Лией без свидетелей. Если бы он хотел объясниться ей в любви, то мог бы сделать это прямо сейчас. Но именно необходимость избегать Кирилла и напрягала его. Он не хотел прятать свои чувства от друга, быть третьим лишним. И зачем Клим только дал Лии право выбирать? Повернись время вспять, он не допустил бы этого.

– Я люблю Кирилла. – Она отвернулась и посмотрела в окошко.

– А чего ты испугалась? Меня нельзя любить?

– Любить можно кого-то одного. – Лия опустила голову.

– Кто тебе такое сказал?

Лия резко выдохнула, мотнула головой и повернулась к выходу.

– Ты куда?

– Мне нужно на свежий воздух. Я сейчас.

– Дышать трудно? Так это от волнения. Любишь ты меня. Не можешь иначе.

– Нет! – Она решительно шагнула к двери.

– Стой!

Лия послушно остановилась, пальцами коснулась дверного косяка.

– Видно, что ты относишься ко мне всерьез, поэтому не так поняла. А я говорю, что люблю тебя… как родную сестру. Мы же теперь с тобой одной крови. Или нет?

Лия живо повернулась к нему. Взгляд ее искрился, на губах играла веселая улыбка.

– У меня никогда не было брата.

– Считай, что появился. Ты рада?

– Да!

– Тогда поцелуй меня.

Лия кивнула, подскочила к нему, обдала свежей волной аромата цветов и трав и нежно поцеловала в щеку.

Клим едва удержался от того, чтобы не подставить губы. Еще ему хотелось обнять ее за талию, привлечь к себе, уложить на спину.

Но не стоит форсировать события. Пусть она сначала проникнется к нему родственной любовью, а там и настоящие чувства нахлынут.

– Я пойду, – весело прощебетала она. – Кирилл должен подъехать, посмотрю.

Лия уходила, а Клим с тоской смотрел ей вслед. Он не хотел быть ее братом, слушать, как Лия и Кирилл шушукаются под одеялом. Ему больно было слышать сдавленные стоны по ночам, когда Кирилл думал, что Клим спит.

А ведь у него действительно чувства. Это даже не любовь, а что-то большее.

Вроде бы не так уж и много времени прошло, а как все поменялось. Недавно он смотрел на Лию как на забавную зверушку, которую можно было купить за двадцать тысяч долларов. Еще неделю назад Клим даже не хотел брать ее в долю. Он уже ощущал острую потребность в ней, но жадность оказалась сильнее чувств. А сейчас Клим готов был отдать Кириллу свою половину зеленых бумажек, лишь бы вернуть Лию.

Кирилл стоял на одном колене и застилал мостки новой доской. Работа спорилась. Он забивал гвоздь, Лия стояла и смотрела, как перекатываются мышцы на его спине. Кирилл такой сильный и смелый!

Там же, на спине, она видела шрам. От ножа. Он, оказывается, был не только на бандитской войне.

Кирилл вбил последний гвоздь, поднялся, сунул молоток за пояс, потянулся, покрутил шеей, почувствовал на себе взгляд и обернулся. Он распахнул объятия, и Лия утонула в них. Кирилл был мокрый, от него пахло потом, но ее это ничуть не смущало. Это же все свое, родное. И как она только могла любить Глеба?

Кирилл подхватил Лию на руки, вышел на середину мостков и закружил ее. Доски пружинили под ним, но не хрустели.

Кирилл был отличным плотником. За каких-то три-четыре дня он обшил домик досками, а сегодня и мостки закончил. Настоящий хозяин. С таким жить да жить.

– Голова кружится. Больше не могу! Поставь меня.

Он остановился, опустил ее, и она обняла его как опору.

– Поставил. Дальше что?

– Теперь дом ставить будем.

– Здесь?

– Да. Или ты уже передумал?

– Никогда и ни за что. Купаться будем?

– Да.

В реку можно было спрыгнуть прямо с мостков, но Кирилл опустил в воду лестницу с оструганными ступеньками и перилами. Он был не просто превосходным, но и быстрым плотником.

Но в воду они все-таки спрыгнули. Вместе. Кирилл снова взял ее на руки, разогнался, и они отправились в короткий, но сумасшедший полет. Кричащий восторг с шумом разлетелся в брызги.

Они плыли на середину реки. Вода приятная, бодрящая, но место нехорошее. Река тут изгибалась и расширялась. Течение почему-то тянуло не в сторону, а в глубину. Не зря люди говорили, что здесь водятся русалки, хватают за ноги, утягивают на дно. Лия была знакома с этими глупыми слухами. А может, не такими уж и глупыми.

– Течение сносит, – заметила она.

– Подгребаем, выравниваемся.

– Может, лучше вернемся?

– Да, если нас вдруг разведет в стороны, то возвращаемся к нашему дому.

– Чем разведет? Течением?

– Ты знаешь, какие течения нам грозят.

– Я все поняла. Давай назад!

Кирилл кивнул, они развернулись и локоть в локоть погребли обратно.

– Что ты поняла? – спросил он.

– Если я вдруг останусь без тебя, то должна плыть сюда.

– А я буду ждать тебя здесь. Это что такое?

На пристань вышли два человека в камуфляже и с ружьями. Бочаров с тревогой посмотрел на них.

– Это охотники, – предположила Лия.

В здешних лесах таковые водились, но почему-то редко. Места тут, говорят, проклятые. Иногда люди с ружьями сюда забредали, но старались убраться восвояси до наступления темноты. Они почему-то боялись Лию.

Кирилл думал, что охотники приставали к ней. Знал бы он, как все было на самом деле. Когда она здесь жила, ее почему-то принимали за русалку. Вроде бы в шутку говорили, но боялись с ней связываться.

А еще Лия была совсем неинтересной как женщина, настоящей замухрышкой. Когда Глеб заметил ее и взял к себе, она долго не могла поверить в свой успех. А сейчас такие парни сохли по ней! Кирилл – просто счастье. Но и Клим очень хороший. Ей не хотелось терять ни того, ни другого. Но выбор сделан.

– На кого охотники? – спросил Кирилл. – На какого зверя?

Они подплыли к пристани, но мужики с ружьями не торопились уходить. Мордастый тип с пышными, но короткими усами смотрел на Лию особенно похотливо. Второй, среднего роста и худой, тоже пускал слюнки. Вода прозрачная. Легко можно понять, что Лия купалась в костюме русалки.

– Мужики, давайте вы сейчас уйдете, а мы выйдем, оденемся. Потом поговорим. – Кирилл взялся за поручень.

Усатый дядя скинул с плеча двустволку и навел на него.

– А о чем нам с тобой говорить?

– Мужики, не сходите с ума. Это лес! Здесь нельзя так.

– А как можно? – Мужик взвел курки.

– Девочке можно, а мальчику нельзя. – Его приятель снял с плеча ружье. – Она пусть выходит. Мы на нее поглядим.

Лия в недоумении смотрела на эту дикую парочку. Никогда она еще не видела таких идиотов. Да, случаются у людей заскоки, но с ума они сходят поодиночке, а не парами. Толпой только напиться можно, но эти вроде бы трезвые. А если наркоманы?.. Или здесь действительно проклятое место? Может, оно само по себе лишает рассудка?

– Мужики, давайте так. Сейчас вы заберете мой ствол и спокойно уйдете, пока братва не подъехала! – Кирилл поднял руки, призывая к благоразумию.

– Какая братва? – хмуро осведомился усатый тип.

– Бандиты. Пацаны за водкой поехали. Сейчас вернутся. Вы дорогой не уходите, лесочком.

– Какие, к черту, бандиты? Чего ты лепишь?

Худой дядечка тем временем подошел к ящику, в котором у Кирилла лежал инструмент, вынул оттуда пистолет.

– Юрич, у него и правда ствол. Может, на самом деле бандиты?..

– Уходите, мужики, пока живы. Не дайте взять грех на душу! – Кирилл приложил ладонь к груди. – И так руки по локоть в крови!

– Сейчас башка у тебя в крови будет. Сашка, давай в дом, глянь, кто там.

– Юрич, может, уйдем?

– Я кому сказал!

Сашка вздохнул, повернул к дому.

– Там у нас раненый лежит, – глядя на усатого Юрича, сказал Кирилл. – У него ствол. Клим церемониться не будет. Останови пацанчика, пока не поздно.

– Ты тут из себя крутого не строй! Меня на голый понт не возьмешь. Я сам срок мотал.

– Смотри, я тебя предупредил. – Кирилл вздохнул.

– Ты бы закрыл свое предупреждало, пока я…

Мужик недоговорил. Послышался выстрел. Он резко развернулся в сторону дома, вскинул ружье.

Кирилл схватил Лию за руку и потянул под мостки. Хоть какое-то укрытие.

Охотники – народ, как правило, меткий, но усатый, к счастью, промазал. Зато Клим не промахнулся. Сначала грохнул его доходягу-дружка, а затем угостил пулей и усатого дядю. И тому точно в сердце, и другому. Уметь надо!

Первым из воды вылез Кирилл. Он схватил свою рубашку, бросил ее Лие, но та сначала вышла на сушу, а потом уже оделась.

Клим успел разглядеть ее худосочные прелести. Вроде бы и нет в ней ничего такого, но почему же она так пьянит и манит?

– Я его предупреждал! – глядя на покойника, сказал Кирилл.

– Я все слышал, – подтвердил Клим.

Рана его заживала плохо, но все-таки он уже мог самостоятельно подниматься. До пристани доковылял. Да и в лесу побывал, когда долю свою там прятал.

– Я не хотел убивать, – сказал он и глянул на Лию так, как будто за помилованием к ней обратился.

– Они сами во всем виноваты. – Она куталась в рубашку, ей было холодно.

С каким удовольствием Клим прижал бы ее к себе! Почему он должен обходиться без этого удовольствия?

Ставить дома, ремонтировать квартиры можно весной, осенью и даже зимой, но именно летом случается строительный бум. Люди как будто сходят с ума.

Вошел в раж и Кирилл. Дом он благоустроил, пристань обновил. Стены вагонкой обшил, печь поставил, а про пол забыл. Он там глиняный – непорядок.

Клим ему не помощник. После случая с бешеными охотниками он совсем слег. Что-то у него там внутри надорвалось, заживало плохо, через боль. Мучался он, поэтому Лия осталась с ним. А Бочаров съездил в город. За машиной трясся прицеп с досками. Гвозди есть, краску он купил. Все будет хоккей.

Но откуда этот дым в лесу? Что горит у реки?

В душу Кирилла влился холод, сердце сжалось. Дурное предчувствие утопило педаль акселератора в полик.

Но спешил он зря. Дом уже догорал, когда Кирилл подъехал. Огня не было, только дым. От стен и крыши остались одни головешки.

А где Лия и Клим? Кирилл не мог поверить в то, что они сгорели. Ведь Лия запросто могла выскочить из жилища. Да и Клим не настолько немощен, чтобы не уйти от пожара на своих двоих.

А если все-таки Клим не смог выйти? Вдруг Лия бросилась спасать его и сгорела вместе с ним? Нет, это невозможно.

Кирилл метался, как раненая птица в клетке, кричал, но никто не отзывался и не спешил на пожар. Не было никого вокруг, и только эхо злобно смеялось над ним.

А может, оно призывало его подумать? Вдруг Лия и Клим не смогли спастись, потому что им не позволили? Буллит прислал своих отморозков и они закрыли дверь снаружи!

А если бандиты всего лишь увезли Клима и Лию? Эта мысль принесла Кириллу облегчение. Он опустился на землю, обхватил голову руками.

Если Лия у Буллита, то Кирилл отдаст ему все, даже свою жизнь, лишь бы ее не тронули. И деньги, конечно же, не пожалеет. Все, которые ему достались после дележки. Они в тайнике, о котором знал только он.

Значит, братки скоро будут здесь. Даже странно, что их до сих пор нет. Может, тут и не было никого?

Кирилл поднялся, подошел к пепелищу. Его внимание привлекла железная труба, которая лежала на том месте, где была дверь. Вдруг этой штукой кто-то подпер полотно? Сделать это могли дружки двух отмороженных охотников, которых убил Клим.

Тогда где-то среди головешек лежат обгоревшие тела Клима и Лии. Кирилл не хотел в это верить.

Он провел у пепелища целую ночь. Просто сидел на траве, тупо глядел в темную ночь и ждал, когда появятся московские бандиты. Но никто так и не приехал.

Утром Кирилл принялся разгребать завалы и с ужасом обнаружил обгорелый труп. От тела остались одни только обугленные кости: настолько сильным было пламя пожара. Но оно не смогло расплавить стальной крестик, который носила Лия.

Нашел Кирилл и труп Клима, но слез для друга не хватило. Он выплакал все над жалкими останками любимой женщины. Только вот легче ему не стало.