Текст книги "Прихоть русского немца. Приключенческий роман"

Иващенко

Сидя в стареньком скрипучем кресле, расшатанные ножки которого давно бы отвалились, если бы их не перетянули крест-накрест бечевкой, Настя рыдала сладко и самозабвенно, как умеют плакать только маленькие дети и старики. Когда зазвонил телефон, она вздрогнула и непроизвольно откинулась на спину, в результате чего кресло с противным скрежетом рухнуло на пол, увлекая плаксу за собой. Ударившись локтем о паркет, Настя взвизгнула от резкой боли, пронзившей руку, вскочила на ноги, горестно подвывая, побрела в прихожую, где надрывался проклятый телефон.

– Алло, Настюха, это ты? – раздался в трубке возбужденный голос подруги Ольги.

Этот простенький вопрос, на который вчера Настя, вероятно, не обратила бы внимания, ибо Ольга не могла похвастать ни умом, ни смекалкой, настолько обозлил, что она выпалила «Коза драная!» и швырнула трубку на рычаг.

Не успела отойти от аппарата, как тот снова ожил.

– Не поняла, – невозмутимо поинтересовалась Ольга. – Это о ком?

– А ты как думаешь?

– Было бы из-за чего переживать, этот веролом и ноготка твоего не стоит. Таких мужиков как грязи, имя им – легион.

– А ты откуда знаешь, что Олег ушел?

– Здрасьте! – возмутилась Ольга. – Баба Клава разве тебе не звонила?

Прижав трубку к уху, Настя медленно опустилась на пол. Бабу Клаву, жившую в однокомнатной квартире в третьем подъезде, называли Штирлицем потому, что она первой узнавала все горячие новости, потом обзванивала знакомых, щедро делилась добытой информацией.

– Не звонила, – с тихой обреченностью произнесла Настя.

– За нею не заржавеет, – пообещала подруга. – Твой обормот цельный грузовик подогнал вместе с грузчиками. Баба Клава сказывала, что те часа полтора всякий скарб таскали. Всю квартиру, поди, до донышка выскреб, крохобор?

Настя и сама не могла уразуметь, что ее больше обидело: внезапный съезд мужа с квартиры или хамская экспроприация мебели, включая купленную вскладчину. Он оставил только дурацкое кресло и видавший виды диван. Однако обсуждать эту тему с подругой Настя не желала: боль была настолько остра и пронзительна, что никаких сил на разговоры не осталось.

– Слушай, а он кухню тоже спер?

– Понятия не имею. Я туда еще не заглядывала.

– Так сходи, – потребовала подруга. – А я пока на линии повисю.

Настя давно смирилась, что Ольга с грацией носорога постоянно вмешивается в ее личную жизнь. Хоть и говорят, что любопытство не порок, но любая дотошность должна иметь границы. Когда же Настя задавала Ольге какой-нибудь каверзный вопрос, та замыкалась, как ракушка, поспешно переводила беседу в другое русло.

Настя проковыляла на кухню и озадачилась: древний обшарпанный гарнитур «Миди», от которого она давно хотела избавиться, никуда не делся, зато прожорливый, как советский военно-промышленный комплекс, холодильник «Донбасс» улетучился. Аппарат сжирал больше электричества, чем производил холода, при этом через каждые полгода ломался. Она давно предлагала мужу поменять его на современную модель, но благоверный напоминал глухаря на токовище: незачем избавляться от старой советской техники, если она работает. Не позарился супруг и на газовую плиту, что, впрочем, неудивительно: агрегат сработали лет через десять после окончания войны, за долгие годы эксплуатации он оброс изрядной коркой ржавчины и жира, которая оказалась не по зубам даже самым лютым чистящим средствам.

Настя присела на стульчик и призадумалась. Первое, чем займется в ближайшее время – поищет приемлемый холодильник. Это даже хорошо, что Олег избавил ее от старья. В Италии народ вообще выкидывает древнюю мебель на улицу. Заодно надо переклеить обои, а то квартира в бомжатник превратилась. «Как был ты дураком, так им и остался, – мысленно обратилась она к теперь уже бывшему супружнику, – вот и мучайся теперь со своим хламом». Вернувшись к трубке, Настя предложила:

– А давай-ка, подруга, подваливай ко мне, только по пути выпивки прикупи – обмоем начало новой жизни.

– Вот это по-нашему, – обрадовалась Ольга. – И никаких соплей. Жди, скоро буду.

Повесив трубку, Настя вернулась на кухню. Ясный пень, Ольга прихватит с собой своего благоверного. Трофим по натуре бирюк, из него каждое слово раскаленным паяльником нужно вытаскивать, но это положительное качество, учитывая нынешние затруднения Насти, с лихвой перекрывается другим, совершенно бесполезным и даже вредным – уж больно пожрать любит. От мысли, что придется переться в расположенный на соседней улице гастроном, настроение спикировало со сверхзвуковой скоростью. И кто ее за язык тянул? Нужны ей эти посиделки, как колготки корове. А с другой стороны, с какой стати она должна ломать голову над провиантом?

– Еще не ушла? – поинтересовалась Настя, набрав номер подруги. – У меня с харчами напряг, проще говоря, хоть шаром покати.

– Да я в этом не сомневалась, – успокоила ее Ольга. – Банку огурцов с собой беру и пельмени. Думаю, с головой хватит. Еще в магазине колбасы вареной прикуплю. Ты же знаешь, Троф, если не полопает, весь вечер дуться будет.

***

С прошлым нужно прощаться легко. Что толку рвать волосы на голове и кручиниться о том, чего не вернешь? Умом это Настя, конечно, понимала, но внезапное одиночество, обрушившееся на нее в самый неподходящий момент, давило с такой силой, что хотелось сжаться в комочек, отключить рвущиеся наружу воспоминания и забыться в благотворном сне. А еще лучше – уснуть и не проснуться. Настя считала, что на людей, умерших подобным образом, снизошла божья благодать. Легкую смерть господь дарует только избранным – тем, кто такую кончину заслужил если не примерным поведением, то хотя бы страдальчеством. Зла Олегу она не желала, мужики и так неслабо вымирают, если дело и дальше таким макаром пойдет, бабы передерутся из-за уцелевших экземпляров. Да и переехал Олег недалеко, на соседнюю улицу. Все мужики – никудышные конспираторы. Даже непонятно, как из них получаются приличные разведчики, каким образом эти носороги умудряются вести двойную игру на секретной службе. У них же интуиции с гулькин нос, не говоря уже о более тонких материях. Когда Олег в первый раз ей изменил, она это по его глазам поняла – бегающим и виноватым, как у нашкодившего кота. Виду не подала, решила, что один поход мужика налево еще ничего не значит. Да и к чему истреблять посуду и закатывать истерики, если толку от этого ноль, зато негатив налицо – мужчина уйдет в такое подполье, из которого его никакая армия не вышибет. Житейская мудрость «мужик перебесится, да и вернется в семью» неожиданно дала сбой: новая пассия, похоже, взяла Олега в крутой оборот – объясняя поздние возвращения с работы, он безбожно врал, ссылаясь на дни рождения сослуживцев, юбилеи руководства и прочую муру.

Видела она его пассию – ухоженная и расфуфыренная, денег на себя точно не жалеет. Да и комплекция впечатляющая. Насчет себя Настя не обольщалась – худышка субтильная, а положившая глаз на ее муженька мадам едва влезала в обтягивающие прикиды. Что же тянуло его к этой разлучнице? Еда? Вряд ли. Кажется, вообще не замечал, что лежит в тарелке. Постель? Тут, конечно, могли быть варианты. Мужики любят новенькое, как говорится с пылу с жару, но испытательный срок давно прошел, а Олег явно взял курс на развод. Все попытки Насти разговорить супруга наталкивались на его упорное молчание – делал вид, будто ничего страшного не происходит. Уход Олега в принципе был предопределен, однако Настя надеялась, что он хотя бы поступит, как настоящий мужчина – объявит о своем решении, потом они мирно поделят совместно нажитое имущество. Можно, конечно, утешиться тем, что благоверный не посягнул на квартиру, она хоть ему и не принадлежала, но он был в ней прописан, при желании мог бы замордовать брошенную жену судебными исками.

Размышления Насти прервал настырный звонок. Только Ольга могла жать на кнопку до тех пор, пока дверь не откроют. Эта манера Настю всегда раздражала, но сейчас она даже обрадовалась: по крайней мере, не придется коротать вечер в одиночестве.

Ольга с порога полезла целоваться, будто они не виделись сто лет. Трофим торчал за ее спиной, нагруженный увесистым рюкзаком. Мельком взглянув на его невозмутимую физиономию, Настя подумала, что вывести верзилу из равновесия может только принудительная голодовка, да и то вряд ли, он даже злиться толком не умеет.

– Ну как ты?

Ольга пытливо взглянула на Анастасию, будто беспокоилась, что та после ухода мужа надумает свести счеты с жизнью.

– Хочу квартиру до ума довести, – весело провозгласила Настя, ощущая себя лошадью, которую взбодрили хлестким ударом кнута.

– Вот и умничка, – обрадовалась Ольга. – Троф, катись на кухню, выгрузи провизию, а мы пока посудачим.

Как только Трофим удалился, Ольга со стремительностью горной козы обежала обе комнаты.

– Надо же, зачистил движимость не хуже пылесоса.

– Нашла о чем жалеть, – отмахнулась Настя.

– С твоей зарплатой, дорогая, новой обстановкой не скоро обзаведешься.

– И что? – обозлилась Настя. – Можно подумать, что барахло – всему голова. Чем его меньше, тем жизнь интересней.

Она вспомнила, как года три назад уговорила мужа заглянуть в новый мебельный салон. Жилось им тогда паршиво. Утешало, что в глубокой яме оказалась не только Украина, но и вся одна шестая часть суши. Карбованец скакал, как белка по дереву, причем исключительно вверх, побивая мировые рекорды. Никакая новая мебель им не светила, но почему бы и не взглянуть хотя бы одним глазком на буржуйские изыски? Олег недовольно хмыкнул, но на экскурсию согласился. Вышли из магазина с таким чувством, будто их прилюдно унизили. Олег с детства дружил с математикой, моментально подсчитал, что для покупки новой кухни ему придется ишачить ровно десять лет.

Разговор подруг не клеился.

– Пойдем на кухню, пока Троф всю колбасу с голодухи не извел. С него станется, – предложила Ольга.

Чем был хорош Трофим, так это хозяйственностью. Когда женщины заявились на кухню, в кастрюле, нагоняя аппетит, варились пельмени, а в объемистой тарелке покоились нарезанные ровными дольками вареная колбаса и лук. Трехлитровая банка с огурцами была открыта, судя по отсутствующему верхнему слою, часть продукции Троф успел продегустировать.

Поднаторевшая в семейных разборках Ольга сразу выяснила причину расторопности мужа: бутылка водки на треть была пуста.

– Как это называется? – возопила Ольга, потрясая посудиной пред супругом. – Ты же обещал вести себя по-людски!

Трофим обиженно сопел, косясь на газовую плиту, где кипящее варево норовило покинуть алюминиевый кратер кастрюли.

Настя потихоньку ретировалась с кухни. Она всегда так поступала, когда Ольга, по ее выражению, начинала чистить ряху своему молчуну. Удалялась обычно в зал, если разборка происходила в ее собственной квартире, или в совмещенную с унитазом ванную, когда взбелененная хранительница домашнего очага устраивала скандал на дому: в однокомнатной квартире подруги спрятаться было негде. Вообще со стороны эта семейная пара смотрелась забавно: худенькая и устремленная к цели, как остро отточенный карандаш, Ольга при росточке в метр шестьдесят весила сорок пять кило, Трофим, несмотря на внушительные восемь пудов, не выглядел раскормленным боровом. На людях Ольге хватало ума укорачивать свой необузданный нрав, мало кто догадывался, что она вертит муженьком с такой же ловкостью, как собака хвостом. Зато дома она шпыняла Трофима за любую мелкую провинность, могла в гневе стукнуть его каким-нибудь предметом. Настя считала, что виной всему его покладистый характер, другой бы и дня не протянул, находясь рядом с этим гремучим вулканчиком, обильно извергающим ядовитые упреки. Однажды она так и сказала об этом подруге, а та в ответ пожаловалась:

– Иногда мне кажется, со стенкой разговариваю. Как-то раз грохнула его поварешкой по лобешнику. И что ты думаешь? Даже не спросил, за что. Репу почесал и спать завалился.

Войдя в зал, Настя опустилась на корточки, осмотрела валявшееся на полу кресло. Проще выбросить на свалку, чем чинить, в доме даже несчастной отвертки не осталось. А что если выломать ножки, да уложить это убогое седалище на пол? И дешево, и сердито. Операция по удалению лишних деталей прошла без сучка и задоринки, две опоры едва держались в основании, их без труда удалось выудить, а оставшиеся Настя выломала, навалившись всем телом. Удовлетворившись результатом, уселась в кресло, вытянула ноги. Не фонтан, конечно, долго не покайфуешь, но зато и падать некуда. Да и вообще, надо определить, какие вещи ей нужны. Была она как-то в гостях у знакомых. Те завалили квартиру мебелью по самый потолок, протискиваешься, будто в лабиринте, сбивая коленки. А много ли человеку надо? Кровать, стол и пару стульев – один для себя, второй – для гостя. Не век же ей одной куковать, на Олеге свет клином не сошелся. Пусть со своей пассией старьем пользуется. Книги, правда, жалко. Ход ее мыслей прервал звон стекла. Выскочив на кухню, Настя недоуменно уставилась на рваную дырку в середине окна. Распластавшийся на полу Трофим, заметив гостью, поднялся, водрузил на место упавшую табуретку и с явным облегчением взгромоздился на нее. Ольга, стоявшая спиной к Насте, оглянулась и смущенно пояснила:

– В голову метила, а он, гад, увернулся.

– Ты бутылкой в него запустила? – удивилась Настя.

– Да и бог с ней, с этой водярой, – отмахнулась Ольга. – Он бы ее все равно выжрал, а за стекла не переживай, завтра с утреца вставит.

– Зашибись! – обозлилась Настя. – Предлагаешь с разбитым окном ночевать?

– Да кому ты нужна? – фыркнула Ольга. – Если хочешь, останемся у тебя.

– Мерси. Мы втроем на одном диване не поместимся.

– Чего бесишься? Я не виновата, что он оказался таким шустрым.

– Слушай, тебя в детстве ничем по головке не тюкали?

– Утешила подругу, называется, – оскорбилась Ольга и скомандовала:

– Троф, уходим.

В голове у Насти прокрутилось несколько вариантов ответа: «Катись колбаской», «На твое сочувствие мне начхать» и – самый лучший, по ее мнению, – «Если Трофим когда-нибудь зашибет тебя насмерть, то будет прав».

Ни один из них не понадобился. Когда Ольга с мужем оказались в прихожей, захлебнулся в горестном плаче дверной звонок. Настя заочно возненавидела случайного гостя: сначала муж опустошил до донышка квартиру, потом лучшая подруга окно вышибла. Еще один «подарочек» ей точно не нужен. В коридоре послышались возмущенные выкрики. Судя по всему, Ольга устроила очередную разборку, поскольку ее голос явно превалировал. А вот второй вывел Настю из пришибленного состояния. Уж больно знакомый. Прислушавшись, насторожилась – явно Костя.

С соседом, проживающим на ее лестничной площадке в однокомнатной квартире, она познакомилась случайно. Вернувшись домой, обнаружила, что барахлит дверной замок. Такое случалось и раньше, поэтому Настя особенно не расстроилась. Нужно было несколько раз провернуть ключ взад-вперед, после чего раздавался долгожданный щелчок. Но на этот раз фокус не удался. Поминая недобрым словом мужа, который так и не удосужился исправить замок, она топталась возле двери, когда из лифта вышел мужчина и спросил: «Вам помочь?». Долговязый, щупленький, жидковолосый. На вид лет тридцать с гаком. Эдакий неудачник, так и не сумевший обустроить хотя бы собственную жизнь. Еще в чужую лезет. А, собственно, чем она рискует? Пусть попробует.

Сосед, безрезультатно покрутив ключом, зашел в свою квартиру и вернулся с подозрительными железяками замысловатой формы. Вставил сразу две загогулины в скважину, начал колдовать, сосредоточенно прислушиваясь. После нескольких секунд молчаливого сопротивления замок сдался.

– Вы, случайно, не домушник? – с иронией поинтересовалась Настя.

– Почти, – улыбнулся сосед. – Работаю в Доме быта, замки и ключи ремонтирую.

– И что, любую дверь запросто можете открыть?

– Да все замки однотипные, – смутился сосед. – Большого ума не надо. Обращайтесь, если что. Меня Костей зовут.

Он с такой поспешностью скрылся в своей квартире, что Настя даже не успела его поблагодарить. Впрочем, повод для признательности долго искать не пришлось, через неделю замок опять заел. К счастью, Константин оказался дома, ее просьбе открыть дверь, как показалось Насте, не удивился. Прихватил с собой ту же самую отмычку, без труда справился с подлым замком.

– Еще раньше хотел предупредить, он у вас хилый, – пояснил сосед. – Если хотите, починю.

– Конечно, хочу.

Настя и сама не ожидала от себя такой прыти, слова вылетели помимо ее воли. Вот всегда она так, ляпнет сдуру, и только потом мозги включает. Чего доброго, подумает, что к нему клеится. Больно нужно, совсем не в ее вкусе. Да и вообще, что она о нем знает? Что если и вправду в свободное время чужие квартиры обчищает? Хотя вряд ли, слишком застенчивый. Да и потом, если бы захотел, давно бы их ограбил. Ему и ключи без надобности.

Сомнения, видимо, отразились на ее лице, однако сосед истолковал их по-своему.

– Если решили, что лишнюю копейку срубить хочу, ошибаетесь, – обиделся он. – У меня заказов и без вас хватает.

У Насти от возмущения даже дух перехватило. Этот длинномер заподозрил ее в скупердяйстве! Она, конечно, не богачка, но и не настолько бедная, чтобы на халяву замок чинить. Уж лучше новый купит.

– Спасибо, я в ваших услугах не нуждаюсь! – отчеканила Настя, зайдя в квартиру, демонстративно грохнула дверью. Она даже туфли снять не успела, как пробудился звонок. Ну, это уж слишком!

Настя, вероятно, стерла бы соседа в порошок, если бы он начал оправдываться. Но тот, как только распахнулась дверь, извлек из кармана отвертку и принялся деловито выкручивать шурупы из замка. И ведь с какой ловкостью! Можно подумать, что заранее изучил его конструкцию. Опомнилась Настя после того, как ее железный страж оказался в руках соседа.

– Что вы вытворяете? Я милицию позову.

– Валяйте, – хладнокровно согласился Костя и удалился вместе с замком.

С таким беспардонным подвидом мужчин Настя встретилась впервые, с непривычки опешила. Пусть только попробует заикнуться по поводу чая, получит от ворот поворот.

Чаепития не было, Костя принес бутылку красного сухого «Каберне». Угадал. Настя это вино любила, легкая горечь виноградных косточек – это именно то, что надо.

Костя рассказал, то в Союзе дверные замки штамповали без оглядки на взлом, их без труда мог открыть и хозяин собственным ключом, и домушник с помощью отмычки. Расчет строился на то, что поживиться у советских граждан особо нечем, а мазуриков милиция легко вычисляла и отправляла валить тайгу. При Союзе такая тактика вполне себя оправдывала, но сегодня, когда народ обнищал и радуется любой поживе, грабежи квартир стали привычным делом. Так что замок лучше заменить.

– Да пусть лезут, – беспечно отмахнулась Настя. – Холодильник не сопрут, деньги в кубышке не храним. Лучше скажите, вам нравится то, чем занимаетесь?

– Будь я пилотом или механиком на судне, вы бы тоже этот вопрос задали?

– Не знаю, – пожала плечами Настя. – Мой отец, например, буровой мастер. Нефть добывает. Работа вахтовая: месяц в поле, столько же дома. Маму этот график устраивает на все сто, даже успевает соскучиться. Думаю, что и ссорятся они очень редко только по той причине, что не успевают надоесть друг другу. При этом когда папа в очередной раз уезжает, мама, проводив его, плачет. Однажды он едва не сгорел вместе с буровой: выброс газа. От вышки только слитки металла остались. Уцелело два человека. Папу отбросило взрывом, он попал в бассейн с раствором, который закачивают в скважину. Вас такой ответ устраивает?

– Зачем вы так? – растерялся Костя.

– Не люблю слабаков! – ожесточенно проговорила Настя. – Почему сейчас только бабы на своих хилых плечах пытаются удержать остатки былого благополучия? А мужики либо спиваются, либо помирают от инфарктов и инсультов. Можно подумать, нынешняя беда какая-то экзотическая. Если вспомнить историю, таких напастей было не счесть. И всегда находились настоящие мужики, которые супостатам давали по рогам. А сейчас диву даюсь. Прямо-таки мор нашел на настоящих мужчин. Куда они все подевались?

Костя допил вино, осторожно поставил фужер на стол. Он бы, конечно, мог рассказать правду, но кому это нужно? Во всяком случае, не этой грустной женщине с малахитовыми глазами. С одной стороны она, конечно, права, советское прошлое улетело в тартарары, но и нынешнее настоящее Костю не пугало. Взять, к примеру, бывших батраков умственного труда – инженеров, конструкторов и сотрудников всяческих НИИ. Их тысячами выставляют на улицу, а они пыжатся, стараясь доказать собственную незаменимость. Костя не понаслышке знал, что в научно-исследовательских институтах, насчитывающих с добрый десяток тысяч человек, максимум пара сотен могла предложить что-то дельное, остальные были балластом, включая всю верхушку. Разве не справедливо, что эти бездельники сегодня катаются в Польшу или в Турцию за шмотьем? Может, это и есть их истинное призвание? А ему никуда ездить не надо. Сарафанное радио работает даже среди бандитов. У одного из таких заклинило все четыре дверцы на «мерине», а бить стекла рука не поднялась. Кто-то подсказал, что есть Кулибин местного разлива, любые двери вскроет. Костя до этого автомобильными замками не занимался, но отказать заказчику не посмел. Зря волновался, главное – иметь при себе побольше отмычек. В общем, мерс не пострадал, хозяин остался доволен. С той поры работа в Доме быта превратилась в банальное прикрытие, новые клиенты все чаще совали в карман его рабочего комбинезона американскую валюту. Против такой таксы он не возражал. Но зачем посвящать соседку в детали? Она приглянулась ему еще в момент первой встречи, а то, что задиристая и острая на язык, так это неплохо, ему не нравились постные женщины. А вот муж у нее, скорее всего, бестолочь, коль не может починить элементарный замок. Почему именно вахлакам достаются такие классные бабы?

– Давайте договоримся. Я ведь не только в замках разбираюсь, могу и розетку, и выключатель починить, и краны поменять. Так что обращайтесь. За соседскую дружбу предлагаю и выпить. Помните советский мультик «Просто так»?

Настя хотела сказать, что самые дорогие услуги – те, которые оказывают бесплатно, но в тот раз промолчала.

***

Выйдя в коридор, Настя увидела тщедушного Костю, которого Трофим держал за грудки.

– Этот хиляк, – пояснила Ольга, – пришел тебя защищать. Что с ним делать будем?

– Отпусти, – приказала Настя Трофиму, устало привалившись к стене. – Да и вообще, посиделки закончились. Спасибо, что пришли.

Оставшись наедине с Костей, Настя почувствовала, что никаких сил не осталось. Прошла на кухню, рухнула на табурет, с каким-то садистским наслаждением стала рассматривать дырку в окне, сквозь которую врывался тоскливый ветер, обдавая лицо влажным прохладным дыханием. Рваная рана в стекле гипнотизировала. Нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Только эта дыра в другую реальность. На плечо легла чья-то рука.

– Телефон, – негромко произнес Костя. – Извини, я взял трубку. Какой-то парень утверждает, что ты его хорошо знаешь. Крабом назвался.