Текст книги "Жестокая красотка"

Глава 3

Камера только что после ремонта, воздух пропитан запахом свежей краски. Вместо жестких деревянных нар – койки с панцирной сеткой. Мягкая постель, телевизор, холодильник, все удобства. И соседей нет. Но даже в таких санаторных условиях изолятор оставался изолятором. Дверь не вышибить, толстую решетку не высадить.

Обвинение уже предъявлено, со дня на день – этап в следственный изолятор. И там ночь с женой не провести. А здесь еще можно. Менты вцепились в Прохора крепко, но не вредничают, закрывают глаза на поблажки, которые можно купить по теневому прейскуранту.

– Я реально хотел завязать, – сказал Прохор, обнимая Инну за плечи.

Они лежали на койке, но теснота его ничуть не напрягала. Так приятно было прижимать к себе законную жену.

– Ты всегда этого хотел, – попыталась она сдержать усмешку, но не смогла.

– На этот раз точно…

– Мне ничего не остается, как верить.

– И ждать.

– И ждать, – кивнула Инна.

– Думаешь, не отбиться? – с надеждой на чудо спросил Прохор.

Свидетель опознать его не смог. Темно, сказал, было, как бы не ошибиться. Но при этом заметил, что Прохор очень похож на убийцу. И комплекция, и движения. Да и в профиле знакомые линии… Показания свидетеля к делу не пришили, зато баллистическую экспертизу провели в рекордно короткие сроки. Да, Вагнера убили из его пистолета. И алиби у Прохора не было…

– Не хотела тебе говорить, но сегодня Голика арестовали, – вздохнула Инна.

– Он здесь каким боком? – встрепенулся Прохор.

– Старое дело подняли… Помнишь, он человека по пьяному делу сбил?

– Помню.

Голик не напился тогда, а обдолбился. И человека сбил насмерть. Ему грозил реальный срок, но дело замяли, спустили на тормозах. Три года прошло, и вдруг вспомнили…

– Боюсь, что кто-то заказал «каштаны из огня», и менты их таскают… Арестуют Голика, арестуют других… С кем ты останешься?

– Может, сверху план спустили, – пожал плечами Прохор.

Сначала братву опустили на уровень ниже травы, а затем начали выкорчевывать корни. Вагнера в расход, Прохора за решетку… Одним выстрелом двух зайцев.

– Не знаю… Может, и по плану… Но дело дрянь. Если все идет по этому плану…

– Ну, бизнес-то не арестуют.

– Не арестуют. Но ударить могут сильно.

– И кому это нужно?

– Не знаю.

Прохор занимался всем, что приносило деньги. Доля в рынке «Южный», частное охранное предприятие, ломбарды, быстрые кредиты, автозаправки, рестораны, магазины… Еще строительная фирма, через которую осваивались бюджетные средства. Были у него в городской администрации свои люди, они помогали ему получать выгодные подряды на строительство, благоустройство. Из-за одного такого подряда он и схлестнулся с Вагнером.

Но Вагнер не стал бы организовывать игру, из которой сам выбыл первым.

– Может, из мэрии ветер дует?

Не нравится городским чинушам, что их держат за «Фаберже», вот и бросили вызов и Прохору, и Вагнеру. Или все, или кто-то из них… Тот же мэр мог решиться на такой выстрел. И возможности у него для этого были.

– Я разберусь.

– А если сама под раздачу попадешь?

– Все возможно… Детей надо увезти. Хотя бы на лето.

Прохор кивнул. Была у них вилла в Испании, на берегу Средиземного моря. Да, там дети будут в безопасности.

– И ты сама давай езжай.

– А дела?

– Дела… Если братву прессовать начнут… Если еще кого-то заметут, бросай все.

– Тебя замели… – с горечью усмехнулась Инна. – И за этим я вижу крепкую руку. И холодный ум…

– И холодный… И быстрый, – кивнул Прохор.

Он хорошо помнил тот момент, когда в его жизнь ворвалась Мила. Что, если она «сняла» Алика только для того, чтобы застрелить Прохора у него в тире? А возможность у нее для этого была. Вариант простой, она стреляет как бы случайно. Пока Троха соображает, она кончает и его, а затем и Алика, сваливая все на него… Но Прохор не позволил бы выстрелить в себя, он, как всегда, был наготове. И она это поняла.

Но Мила могла убить его потом. Отравила бы его, и гудбай!.. Но, видно, заказчик изменил решение.

– Этот ум как-то узнал о наших с Вагнером терках.

– Ты говорил об этом с Милой?

– Нет, конечно…

– Ну да, ты же с ней не теми секретами делился, – не удержавшись, съязвила Инна.

– Ты меня прости, ладно?

– Да я-то прощу, а насчет суда не уверена…

– Главное, руки не опускать.

– За меня не беспокойся. Лучше сам духом не падай.

– Шутишь? Где наша не пропадала!

– Может, пока не поздно, продадим бизнес?

– Кому? – спросил Прохор, вспомнив историю с Егором Корольковым.

Этот «жук» когда-то был бандитом первой волны. Потом ударился в бизнес, поднялся, но связи с братвой сохранил. И с Афонычем у него было все на мази. Потому Прохор и попал под удар… Крутым он был, этот Королек, но Прохор все же заставил его сбежать из города. Королек тоже тогда бизнес продавал в спешном порядке… Сейчас он в Москве, дела вроде бы неплохо идут…

– Да кому угодно! Пока у нас есть силовая поддержка…

– Пока что мы еще можем продать кирпич с земли… – кивнул Прохор. – Причем по хорошей цене… А дальше что?

– Вложим деньги в акции… Варианты есть, и очень хорошие.

– Будем жить на проценты?

– На дивиденды.

– Дело нужное, – усмехнулся Прохор. – На Колыме без дивидендов не проживешь.

– Не думаю, что до Колымы дело дойдет. Но если вдруг, эти дивиденды тебя и вытащат.

– Как?

– Я обязательно что-нибудь придумаю.

– Ты думай, чтобы до Колымы дело не дошло.

– Если честно, я на твоих ребят не очень-то рассчитываю. Я частное детективное агентство подключила. Из Москвы. Они мне помогут на твою Милу выйти. Оттуда она… И ветер оттуда дует… Я заставлю ее дать алиби…

Прохор хотел спросить, почему Инна грешит на Москву, но дверь в камеру вдруг открылась, и появился полковник Решетников, заместитель начальника ГУВД. Лощеный, холеный, выбритый до синевы.

– И что здесь такое? – взвыл он, увидев Инну.

– Командир, ты чего? – скривился Прохор, глядя, как Инна вскакивает с койки.

Не нравилось ему, как какой-то «полкан» смотрит на его жену, да еще и орет.

– Немедленно освободить помещение!

Инна кивнула, прощаясь с Прохором, направилась к двери, но Решетников посторонился с явной неохотой. Инне пришлось протискиваться между ним и дверным косяком. Прохор едва сдержался, а так хотелось зарядить наглецу в морду.

– Что здесь за бардак? – обращаясь к нему, спросил Решетников.

Прохор молчал, исподлобья глядя на него. Если он останется на коне, Решетников пожалеет о своей выходке и без всяких угроз. А если жизнь все-таки опустит и у него не будет возможности наказать этого козла, то ни к чему попусту сотрясать воздух.

– По своим правилам хочешь здесь жить, Кожухов! Не выйдет! Закончилось твое время! Теперь ты будешь жить по нашим правилам… Если вообще будешь жить, – немного подумав, добавил полковник.

Прохор и на этот раз промолчал. Вагнера больше нет, его самого уже поставили в очередь, так что возможно все. Но Решетников – последний человек в списке тех, с кем бы он хотел делиться своими тревогами. Даже если ему что-то известно.

– В четвертую камеру его давай! – рыкнул мент.

– Есть, товарищ полковник! – взял под козырек стоящий за ним надзиратель.

В четвертой камере тоже недавно сделали ремонт, но здесь больше воняло дерьмом с параши, чем свежей краской. И людей полный комплект, даже приткнуться некуда.

Но изолятор временного содержания – еще не тюрьма, и правила здесь попроще. Кто сильней, тот и прав, кто смел, тот и съел. Впрочем, Прохору не пришлось вступать в схватку за «место под солнцем». Губастый верзила с надорванным ухом знал, с кем имеет дело, поэтому сам предложил ему свою шконку. И тут же согнал с койки своего соседа…

Укладываясь на кровать, Прохор подумал о том, что его знают и в следственном изоляторе, так что и там можно устроить себе сносную жизнь. Если только менты не вмешаются…

Розовощекий следователь стелил мягко, но именно это и напрягало. Прохор хорошо помнил младшего советника юстиции Охримова, натурального громилу-мордоворота. На внешность – натуральный Бармалей, которым начитанные мамы пугают детей. Глядя на него, Прохор всерьез думал о пытках, но Охримов даже голос на него не повысил. Общался вежливо, на «вы», только вот после разговора с ним Прохор оказался в одной камере с михеевскими бандитами. Там не драка была, а натуральная бойня. Ему повезло, он вышел победителем, но ведь его могли и по плинтусу размазать…

Тогда, одиннадцать лет назад, Прохор был никем, но и сейчас его влияние пытались свести к минимуму. А менты взялись за дело всерьез. Сначала «приняли» Голика, за ним Ялика и Вагу. Остальные пацаны ушли в подполье. Да так глубоко, что Прохор не мог до них докричаться…

Прессовали не только его братву. Вчера спецназ отработал кафе, в котором собирались вагнеровские. Отработали жестко, с задержаниями…

– Прохор Константинович, я не принуждаю вас чистосердечно во всем признаться, – «стелил» майор Глафирин. – Я просто хочу убедить вас в том, что свою вину отрицать бесполезно.

– Пожалуйста, давайте по существу, – встрял адвокат.

– Олег Романович, можно, мы пообщаемся без вашего присутствия?

Прохор сделал ход конем и, неожиданно для следователя, выставил адвоката за дверь.

– Ну, во-первых, у меня юридическое образование, – не сводя с Глафирина глаз, сказал он. – А во-вторых, я все понимаю. Вагнера убили из моего пистолета, у меня есть мотив, но нет алиби. Этого вполне достаточно, чтобы беспристрастный суд влепил мне реальный срок. Но почему вы, Игорь Владимирович, уверены в том, что суд не будет на моей стороне?

– Суд будет на стороне закона.

– Закон что дышло…

– А вот это вы зря! – Глафирин расправил плечи.

– Понятно, – качнул головой Прохор.

– Что вам понятно?

Менты явно ощущали за собой чью-то высочайшую поддержку. Похоже, они реально получили отмашку на Прохора. И, возможно, эта команда поступила, как реакция на убийство Вагнера… Или менты сами организовали эту подставу?.. Сколько времени уже прошло, а Прохор все терялся в догадках. Не было у него точного ответа, кто конкретно жал на «газ».

– Делайте свою работу, майор. Только коней сильно не гоните, вдруг понесут.

– Это угроза?

– Это инструкция. Для сапера. Вы же знаете, как у них там, одна ошибка и все… Можете позвать адвоката.

Прохор понял, что разговора по душам не получится. Закрылся мент, чувствуя за собой силу. Прохору не нравилась эта его уверенность, и инстинкт самосохранения советовал ему готовиться к худшему.

Было время, когда кровь лилась рекой. Отбиваясь от михеевской братвы, Прохор множил трупы, и ментам это было известно. Его даже пытались крутить на признание, но до суда дело так и не дошло. А так ему «светило» не одно пожизненное…

Сейчас он точно никого не убивал. Но, может быть, судьба наказывает его за прошлые грехи? Он уже в СИЗО, его камень набирает ход по наклонной. Как бы до зоны не докатился.

Нужные унизительные процедуры позади. Шмон, сборка, медосмотр, промывка мозгов, баня, санобработка с прожаркой, отоваривание на складе, где он получил матрас, белье, миску с кружкой… Но при этом все только начиналось. И путь, который его ждал, долгий он или короткий, ему придется проделать самому. Никто ему здесь не помощник…

– Лицом к стене!

Прохор остановился, а вот к стене поворачиваться не стал. Конвоир глянул на него косо, передал заключенного контролеру, но уходить не спешил. Дождался, когда тот откроет дверь, направит Прохора в камеру, только тогда повернул назад.

Прохор нахмурился, переступая порог. Ему обещали маломестную камеру, а здесь было с дюжину шконок. Людей, правда, поменьше, хотя обычно случалось наоборот.

Два окна забраны были решетками так, что к ним не подойти, не высунуться. Стол, вмурованные в пол скамейки, двухъярусные шконки, сортир за фанерной перегородкой, на веревках, натянутых под потолком, сушились жалкие арестантские тряпки. Работали телевизоры, все три «ящика». Народ валялся на шконках, засыхая от скуки. За столом два мужика гоняли чаи. На Прохора едва обращали внимание. Зато он глянул на каждого. Вдруг увидит кого-то из знакомых. А может, сюда оформили кого-то из его пацанов. Но нет, никого он здесь не знал.

В камере пустовали две койки, одна у самой сортирной перегородки, другая соседствовала с ней. Можно было устроиться на соседней, но Прохор направился к шконке, на которой лежал упитанный паренек, похожий на пряник. На вид типичная жертва, но чувствовал он себя вроде неплохо. Возможно, его здесь не обижали. Или у него был серьезный покровитель. Может быть, его сосед, чернявый крепыш с кавказской горбинкой на носу, который взял Прохора в прицел своих маленьких, но с увеличенными зрачками глаз. А может быть, здесь просто царил порядок, который установил «смотрящий», верзила в спортивном костюме. Этот здоровяк занимал самое лучшее место, у окна, он дремал, не обращая внимания на Прохора, или же только делал вид, что не замечает его. Может быть, ждал, когда Прохор представится.

Но Прохор уже поздоровался, не важно, что кивком головы. А говорить он не желал, зачем отвлекать народ от скуки?

У него были связи в СИЗО, он их поднял, но, похоже, кто-то подгадил ему, как это сделал полковник Решетников, прогнав из его камеры Инну. Но, тем не менее, наличность ему пронести позволили. И одежду прожаркой не испортили. Хороший матрас выдали, новое белье. И в «хабаре» у него не какой-то там хлам.

– Договоримся? – Прохор достал из кармана пятитысячную купюру.

Он готов был купить место, лишь бы только ни с кем не бодаться. Пять тысяч – это, конечно, много, но меньших купюр у него просто не было.

Прохор смотрел на упитанного паренька, а ответил ему кавказец.

– А что такое? – резко поднимаясь со своей шконки, спросил он.

Помятые уши, покатые плечи, короткие, но сильные руки. Наверняка борец. Возможно, «вольник».

– Переезжаешь на новое место, – кивком показал Прохор на свободную шконку.

– Никто никуда не переезжает! – Кавказец вырвал из его рук купюру и бросил ее на пол.

– Ты не прав, – качнул головой Прохор.

Он смотрел на зачинщика, но видел и верзилу, который занимал место «смотрящего». Тот уже открыл глаза и наблюдал за сценой, нахмурив брови. А ведь он должен был подняться, развести враждующие стороны. Надо пресекать беспредел в камере.

Кавказец хищно усмехнулся и брезгливо пнул ногой лежащую на полу купюру.

– Ты сам знаешь, что не прав, – повторил Прохор. – И тебе нечего ответить.

– Я тебе сейчас отвечу!

– После того, как я спрошу.

Что в тюрьме, что на воле – закон простой. Если на кого-то наехал, обоснуй, докажи свою правоту. А если не можешь, значит, случился беспредел. А за такие дела можно бить без всякого разрешения.

И Прохор ударил. Уронив сумку на пол, вскинул кулак и хлестко, слева направо, врезал костяшками точно в правое надбровье. Он знал, как и куда бить, поэтому кавказец, закатив глаза, съехал обратно на свою шконку. Он попробовал подняться, но его повело в сторону. А Прохор ударил его еще и ногой – коротко, четко, точно в челюсть. Кавказец завалился на спину, раскинув руки, и закрыл глаза. То ли на самом деле вырубился, то ли сделал вид. Уж слишком быстро и сильно бил Прохор, чтобы пытать судьбу.

– Деньги подними, – перевел взгляд Прохор на упитанного.

Тот пугливо кивнул, поднял с пола купюру, протянул ему, но он только качнул головой – это уже грязные деньги, они ему больше не нужны.

– Поможешь этому баклану переехать, – сказал он, кивком показав на свободные места.

«Пряник» кивнул, и Прохор бросил свой матрас на его шконку. Там же оказалась и его сумка.

Кавказец возникать не стал. Но и место свое уступать не торопился. Медленно поднялся, с опаской посматривая на Прохора, расправил плечи. Пришлось его поторопить. Пока только словом.

– Давай, давай!

– А кто ты у нас тут такой, чтобы командовать? – спросил верзила.

Он поднялся, неторопливо подошел к Прохору. Крупные, резкие черты лица, чугунный подбородок, тяжелые кулаки. К нему примкнули еще двое, крепкие на вид, но не очень уверенные в себе парни. Они видели, как Прохор спросил за беспредел, и с опаской примеряли ситуацию на себя. Зато кавказец взбодрился, почувствовав поддержку.

– Он должен был обосновать свой наезд, – сказал Прохор, кивнул на чернявого.

– Кто тебе такое сказал?

– Это мои правила. По ним живет моя бригада.

– Какая твоя бригада?

– Я – Прохор.

– Прохор?! – изменился в лице «смотрящий». – А я так почему-то и подумал.

– Ну, а я не знал… Извиняюсь, – закивал кавказец.

– Азамат, ты должен был обосновать, а ты не смог, – сочувствующим тоном сказал верзила. И кивком показал в сторону параши. Чернявый вздохнул, стал сворачивать матрас.

– Ты кто такой? – повернулся Прохор к «смотрящему».

– Ну, я Ливень…

– Блатной?

– Да нет… У нас тут без этого… Но понятия знаем… И Павлик знает…

Павлик был законным вором и мотал на тюрьме уже пятый год. Прохор был с ним знаком, но дружбы особой не водил. Павлик занимался исключительно воровской общиной, в городскую политику не лез, на бизнес не замахивался. Прохор отстегивал ему слегка на «общак», чисто на случай, если менты «примут» его самого или кого-то из пацанов, на этом их отношения и заканчивались. Павлик не обещал ему здесь своего покровительства, но и палки в колеса ставить вроде бы не собирался. Прохор для него вроде как обычный арестант, ну так он к блатным высотам пока и не рвался. Вот если осудят на долгие годы, тогда ему ничего не останется, как выбиваться в лагерную элиту. Как-то неинтересно ему прозябание на дне…

– Павлик далеко, а я близко. И если у тебя, Ливень, будет здесь беспредел, спрошу вежливо. Но жестко.

– Да какой беспредел… Тихо у нас тут все…

– Как с харчами?

– Ну, когда как…

– Можешь чай организовать… – Прохор открыл сумку, вынул оттуда пакет с провизией. – Поговорим, расскажешь мне, как у вас тут.

– А мне можно? – подал голос Азамат.

Он уже стоял возле пустой шконки, сиротливо обняв матрас.

– Если бы ты забрал деньги, я бы тебя не простил, – тихо произнес Прохор, в раздумье глядя на него. – А так у тебя есть шанс… Но не сегодня.

Он глянул на свою шконку, увидел, как «пряник» заправляет ему постель, но не остановил его. Почему он должен отказываться от услуг «шестерок» и прочих шнырей?..

Глава 4

– Я знаю все, что сейчас происходит, – сказал Прохор Инне, когда она пришла к нему на свидание под видом адвоката и их оставили одних в комнате.

Он действительно знал. Менты раздухарились не на шутку. Метут пацанов только в путь, не гнушаясь надуманными предлогами. Кого не посадили, те схоронились, остался только бизнес. И охранное предприятие, которое действовало на легальной основе. Есть там надежные люди, которым нечего бояться ментов, но их тоже сейчас прессуют бесконечными проверками. Вагнеровским тоже не дают головы поднять. Там ситуация даже сложней…

Инна поправила прическу, села на стул, подобралась, выпрямила спину. Ни дать ни взять адвокат, должностное лицо.

– Зажали тебя крепко, ты и сам это знаешь…. Боюсь, что еще и свидетель показания даст. В суде. Тогда прижмут еще крепче…

– Не удивлюсь, – кивнул Прохор.

– Его не охраняют. – Инна выразительно глянула на него.

– И что ты предлагаешь?

– Боюсь, его нарочно не охраняют. Если с ним вдруг что-то случится, в этом обвинят тебя.

– Бездоказательно.

– Да, но это усугубит твою доказанную вину… А если еще доказательства появятся… Возможно, ситуацию провоцируют. Может быть, свидетель находится под тайным наблюдением…

– Ловля «на живца»?

– Может, и ловля… Только где «живца» взять?

– Да и не надо… – качнул головой Прохор.

Были у него люди, которые могли решить вопрос со свидетелем, но связь с ними утрачена. Инна могла бы достучаться до них, но зачем? Не надо убивать свидетеля. Во-первых, чересчур. А во-вторых, толку от этого не будет. Прокурор докажет вину Прохора и без свидетельских показаний…

– Я решила вопрос с бизнесом… – сказала Инна и кивком показала на портфель, который стоял на столе. – Если ты подпишешь, у нас здесь останется только мелочевка…

– Например?

– Ломбарды, продуктовые магазинчики…

– Магазины.

– По сравнению с новым торговым центром – магазинчики.

– С каким новым торговым центром?

– Торговый центр «Город-Сад».

– Не слышал.

– В Москве уже есть несколько… Продукты, промтовары, все в одном…

– Торговая сеть?

– И довольно агрессивная.

– В каком смысле?

– В прямом. Возможно, мы стали жертвой этой агрессии.

– Что-то я тебя не понял.

– Знаешь, кто основал торговую сеть «Город-Сад»? Егор Сергеевич Корольков. Это имя тебе ни о чем не говорит?

– Королек?!

– Боюсь, что он возвращается.

– Да нет… Зачем ему Зарубинск, если есть Москва? Какие масштабы там, а какие здесь?

– Там ему никогда не стать основным.

– А здесь?

– Здесь он может подмять под себя всех. В том числе и вас с Вагнером…

– Вагнера уже нет.

– Потому и нет, что его подмяли…

– Королек?

– У него деньги, у него связи в Москве… Где-то там наверху прошла информация о криминальном беспределе в Зарубинске, тут же пришло подтверждение. Убили преступного авторитета, город на пороге большой криминальной войны, пора действовать…

– Но сначала убили Вагнера. И подставили меня.

– А Корольков на такое не способен?

Прохор кивнул, соглашаясь с женой. Королек еще тот фрукт. Он сам предложил Прохору смертельный поединок. И не уехал из города до тех пор, пока они не сошлись лицом к лицу. Прохор оказался проворнее, но Королька добивать не стал. Поверил в его благородство, взял с него честное слово… Видимо, зря. Все это время Королек ждал, когда пробьет его час, готовился, наращивал возможности. А когда час пробил, нанес подлый удар. И тут же начал наступление на городскую торговлю. Поставит несколько торговых центров, начнет демпинговать, разорит конкурентов и станет основным игроком на рынке товаров и услуг.

– Он способен и не на такое, – задумчиво проговорил Прохор, вспомнив, как Королек разорил отца Лиды.

Чтобы заполучить ее саму. И ведь разорил, а Лиде предложил расплатиться по долгам супружеской верностью. Так на ней и женился…

– Возможно, он хочет взять себе весь город, – сказала Инна. – Или же он просто тебе мстит. Или и то и другое.

– И то и другое, – кивнул Прохор.

– С Вагнером уже покончено, тебя дожмут, и на вашем месте будет «Город-Сад».

– Ну, это мы еще посмотрим.

– Хочешь ты того или нет, но последнее слово за Корольком.

Прохор зло стиснул зубы. Он знал, что Королек обосновался в Москве, но где, не выяснял. А надо было взять его под наблюдение… Но «под колпаком» оказался он сам. Наверняка Королек не просто ждал своего часа. Скорее всего, он внедрял своих людей в его систему, следил, вынюхивал. А в нужное время взял ситуацию под свой полный контроль. И сейчас он стоит над этой ситуацией и гнусно улыбается, глядя, как барахтается Прохор.

– С ним надо решать.

– Как?

– Ты поможешь мне, – решительно произнес Прохор, уже составляя в уме план, как Инна свяжется с человеком, который отправится в Москву и убьет Королька.

– Я-то помогу… А если это выйдет тебе боком?

– Мне это уже выходит жопом!

– Лучше жопом, чем в гробу… Ты же сам говорил, что Мила могла тебя убить.

– Могла.

– Но не убила… А почему? Может, Лида не позволила?

– Лида?!

– Однажды она пыталась тебя посадить…

Да, было дело. Лида не могла сопротивляться его напору и всякий раз оказывалась у него в постели… В последний раз она просила его, чуть ли не умоляла оставить ее в покое, но Прохор настоял на своем, и она сдалась. Но тут же отомстила, заявила в полицию, обвинив его в покушении на мужа. А Егор действительно лежал тогда в больнице после пулевого ранения. Он застал жену с Прохором в постели, потянулся за пистолетом, но получил сам. В милицию заявлять не стал, пожаловался Афонычу, тот объявил Прохора врагом… Похоже, то время вернулось…

– Но ведь не посадила. И заявление забрала.

– Она могла посадить тебя сейчас. Чтобы не убивать… К тому же ты бросил ее… Если она тебе этого не простила?

– Я ее не бросал, она просто уехала.

– Но ты же не поехал за ней.

– У меня жена… Ты тогда ждала ребенка… Эй, тормози!.. – спохватился Прохор. – Не надо выжимать из меня сопли. Я этого не заслужил.

– А если заслужил? – Инна смотрела на него с обидой и ревностью.

– Все это осталось в прошлом.

– У прошлого есть одно чудесное свойство – оно может опережать настоящее.

– Я Королька не боюсь.

– Он тоже тебя не боялся. А бизнес свой продал. И правильно сделал. Иногда лучше отступить…

– Может быть, – не стал спорить Прохор.

– И у нас все для этого готово. Двадцать два миллиона долларов – отличный способ начать все заново. Но потом.

– Двадцать два миллиона – это парашют. Для спасения. От какого-то урода… Чтобы я спасался от Королька?

– Парашют?.. Сначала тебе нужно сесть на самолет, который отправит тебя на этап. Вот когда будешь в полете, тогда и спрыгнешь. С приземлением в Испании.

– Ну, это если самолет взлетит…

– Взлетит. Потому что ты не будешь барахтаться. Ты зажат в угол, но ты опасен. И если будешь дергаться, тебя добьют…

– Не страшно.

– Подумай о детях.

– Не знаю…

Прохор находился под стражей, ему отказали в изменении меры пресечения, закон давил на него со всех сторон. Его людей прессовали не по-детски, проблемы росли как снежный ком, а он все не верил, что положение безнадежное. Как не мог поверить, что причиной мог быть Королек… Осознавал, соглашался, но до конца так и не поверил… Зато Инна не сомневалась в своей правоте. И даже радовалась, что вовремя спохватилась.

А своей жене Прохор верил, поэтому и подписал все документы, которые она принесла.

Судебный процесс начался без проволочек. Прохор не признавал свою вину, но и резину не тянул. А зачем? Чем скорее будет суд, тем быстрее он выйдет на волю. Или, напротив, отправится на этап. Инна уже «подмазала» кому надо, и шанс на спасение у Прохора вполне реальный. А если приговорят к лишению свободы, Инна устроит побег. Она все сделает для любимого мужа…

Завтра очередное заседание, прокурор будет требовать для Прохора пятнадцать лет строгого режима. Но об этом лучше не думать. Надо спать, чтобы завтра не зевать на скамье подсудимых на глазах у толпы.

Но недобрые мысли продолжали лезть в голову. Лежа на шконке, Прохор не заметил, как задремал. Вдруг словно что-то толкнуло его внутри, он мгновенно открыл глаза и увидел над собой склонившееся к нему лицо со звериным оскалом. А еще увидел нож. И это не было сном. Он напрягся, одной рукой перехватил нож, другой ударил.

Архип не смог удержать удар, согнулся, заточка выпала из его руки, острием чиркнув Прохора по животу.

– Ну ты и сука!

Он ударил снова, Архип упал. Арестанты всполошились, Азамат вскочил с койки, схватил Архипа, прижал его к полу.

Архип заехал на постой позавчера. Нормальный вроде мужик, спокойный, рассудительный. Прохор и подумать не мог, что это наемник по его душу.

– Кто меня «заказал»? – приподняв футболку, спросил он.

Царапина на боку, совсем не больно, но неприятно. А ведь могло быть и хуже.

А «заказать» Прохора мог только Королек. Но он ни разу и не дал о себе знать. Да, собирался строить торговый центр в городе, а сам здесь не появлялся и ни с кем не контактировал… Может, и не от него дул холодный северный ветер.

– Да никто не заказывал, – мотнул головой Архип.

Прохор выразительно посмотрел на Азамата, который добровольно взял на себя роль его телохранителя.

– Убей его!

Азамат кивнул, сжал руку на горле Архипа.

– Я скажу! – в ужасе задергался тот.

Прохор подал знак, и кавказец ослабил хватку.

– Я его не знаю… Он подошел ко мне, надо, говорит, решить проблему…

– Кто подошел?

– Ну, у него гараж рядом с моим… Я его редко вижу…

– Проблему решить?

– Ну да, проблему… Меня с работы уволили, а у меня ипотека, отдавать нечем. А Игорь все оплатил.

– Игорь?.. А говоришь, не знаешь…

– Ну, по имени знаю…

– Где он работает? Чем занимается?

– Ну, я не знаю…

– Азамат! – Прохор снова выразительно посмотрел на кавказца.

Тот кивнул и пережал киллеру кингстоны.

– Каргин! – прохрипел Архип. – Каргин его фамилия…

– Где работает?

Прохор вдруг понял, что знает ответ на этот вопрос, потому как знал самого Каргина.

– Акционерное общество «Премьер».

– Финансовый отдел?

– Ну, я точно не знаю…

Каргин работал у него в компании, но под началом Инны. Лучший специалист по финансам, незаменимый помощник. Вот он Инне и помог…

– И сколько он тебе заплатил?

– Ну, много… Квартира теперь моя…

Прохор с горечью усмехнулся. Инна могла заплатить много денег. Он сам дал ей карты в руки, она теперь может распоряжаться его миллионами. И делает это. Он-то ей всецело доверяет, и она этим воспользовалась. Бизнеса больше нет, деньги высвободились, а ключ к ним у Инны. Она может делать с ними все что угодно. Но с оглядкой на Прохора, что ее, конечно же, напрягает. Потому она мужа и «заказала»…

– В морге теперь твоя квартира. – Прохор вонзил взгляд в незадачливого киллера.

Покушение не удалось, Инна, возможно, повторит. Но до этого она окончательно загонит его в угол. Суд вынесет приговор, и Прохор будет осужден на долгий срок. И в этом виноват будет прежде всего он сам. Надо же было довериться этой стерве!..

– Не надо, не убивай! – взывал к пощаде Архип.

Но Прохор должен быть беспощадным. Теперь он точно знал, что впереди его ждет суровый приговор, а потом – жестокая борьба за выживание. И в этой борьбе свои законы. Достал нож – бей, а если не смог, умрешь сам. Архип не смог, значит, Прохор просто обязан прикончить его самого. А если нет, его будут считать слабаком, чего допустить никак нельзя… Да и в любом случае Архипа нужно наказать. Тот же Азамат сделает это прямо сейчас, только дай отмашку…

Но убивать так не хотелось. И без того грехов выше крыши.

– Жить хочешь?

– У меня семья! Жена, дети… Я же ради них пошел!

– А сюда как попал?

– Ну, ноутбук у соседа украл…

– А сосед заявление заберет?

– Да, должен…

– А смысл? Если бы ты решил со мной, ты бы не вышел… А так – выйдешь. Если будешь послушным…

– Да, я сделаю все, – кивнул Архип.

– Все не надо. Просто спросишь с Каргина. За то, что он тебя подставил… Ты меня понимаешь?

– Я его убью, – правильно понял Архип. – Он ответит!

Отпустив его, Прохор вернулся на место. Вряд ли этот утырок воткнет нож в спину Каргину. Зато Прохор сохранил лицо, и никто не упрекнет его в слабости. А если Каргин умрет, туда ему и дорога.

Прохор задумался. А почему он не «заказал» Инну? Даже не подумал о том, что с ней тоже нужно решать. Почему? Потому что она мать его детей? Но его детям не нужна такая мать… Любовь? Это вряд ли… Надежда вернуть деньги? Может быть…

И еще – почему он такой кретин?

Однажды, десять лет назад, Прохор обвинил Инну в предательстве. Он работал в паре с Шуршуром, и этот козел втайне от него клеился к Инне. Прохор этого не замечал, поскольку, мягко говоря, не очень-то ее любил. Но потом на него наехал Афоныч, тогда Инна ему все и рассказала. В тот же день Шуршур нашел их и бросил в дом, где они скрывались, гранату. Прохор выжил, а чуть погодя решил вопрос с Афонычем. Шуршур тогда умудрился выкрутиться. Мало того, он помог Прохору занять место Афоныча и сам же стал его незаменимым помощником. Прохор заподозрил прохиндея в нечестной игре, но Инна убедила его в том, что Шуршур не опасен. Дескать, вся его сила строилась на авторитете Прохора.