Текст книги "Влюблен и очень опасен"

3

Вася Бугарь смотрел на Марка сквозь хищный прищур. Жестокие шутки – его конек, и нет ничего хуже, чем стать его жертвой.

«Твоя фамилия, щегол?»

«Груша». Марку страшно, коленки предательски дрожат.

Не повезло ему в жизни, обделила его природа физической силой, еще и посмеялась над ним со всех сторон. И фамилия у него Груша, и фигура у него по форме как этот фрукт. Плечи узкие, а таз... И кулаки у него хлипкие, не то что у Васи.

«Это имя, – глумился Бугарь. – А фамилия?»

«Это и есть фамилия», – попятился Марк.

«А я говорю, имя! Имя – Груша. А фамилия – Боксерская. Груша Боксерская! Ха-ха-ха!»

Васю поддержал весь класс. Марк стоял посреди раздевалки, руки беспомощно опущены, голова подбородком касается груди. Дружный хохот оскорблял его, но ведь это не самое страшное. Куда хуже, если Бугарь пустит в ход кулаки, а он это умеет.

Вася вдруг прекратил смеяться, и хохот вокруг оборвался. Он зло посмотрел на Марка и толкнул его в плечо.

«Ты чего не смеешься? Я сказал, смеяться!»

Марк остро ощущал свою беспомощность перед Бугарем и перед классом. Он здесь новичок, его никто не принимает всерьез. И еще он слабый – у него нет шансов завоевать расположение.

Остается надеяться, что папу скоро переведут по службе в другой город... Впрочем, можно перейти в другую школу.

«Ну!» – Вася снова толкнул его.

Марк униженно посмотрел на него и выдавил из себя подобие улыбки.

«Веселей!» – потребовал Бугарь.

Улыбка стала шире и несчастней.

«Братва! Видали такую грушу? Ее бьешь, а она смеется! – Вася ударил Марка кулаком в грудь. – Гы-гы!»

Марк перестал улыбаться. Бугар снова ударил его, затем еще и еще... Бил он, может, и не в полную силу, но Марк упал бы, если б его не окружили одноклассники. Они набросились на жертву со всех сторон, тычки и удары градом сыпались на него. Марк оказался в таком кольце, что физически невозможно было упасть.

Спасение пришло извне. Дверь в раздевалку открылась, и на пороге выросла фигура физрука. Тимур Сергеевич все видел, но ругать никого не стал. Он просто сказал, что пора идти в зал. Толпа разбежалась, а физрук остался. Двумя пальцами он взял Марка за футболку. «Ты почему такой дохлый?» – с неприязнью спросил он.

Марк лишь пожал плечами в ответ. Он же не виноват, что мама его таким родила.

«Нельзя быть таким слабаком. Сожрут!.. В шесть вечера в малом зале занятие. Приходи».

Это было не предложение, Тимур Сергеевич требовал, и Марку ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия.

Мальчик знал, что по вечерам физрук занимается с ребятами самбо, и уже в половине шестого был в раздевалке. Думал, что будет первым, но там его ждал Бугарь.

«Ух ты, великий самбист нарисовался!» – хохотнул он, с презрением глядя на Марка.

«Ну, не великий», – опустив голову, буркнул Марк.

«И не самбист!.. Ты что, не понял, зачем тебя Тимур позвал? Сегодня мы боксерские удары будем отрабатывать, а ты будешь грушей... А ну-ка, иди сюда!»

Бугарь взял Марка за плечи, резко развернул его к себе и замахнулся для удара. Марк зажмурил глаза и закричал от страха...

Но никто его не бил. И глаза открыты. И Бугаря никакого нет. Есть только Настя. Она сидела на постели, закрывая грудь простыней, и потрясенно смотрела на него.

– Кошмар приснился, – вымученно улыбнулся он.

Уже утро, в комнате светло, Настя в ореоле солнечного света. А Бугарь остался в темноте ночи кошмарным напоминанием о далеком прошлом.

– И мне тоже... Мне снилось, что мы с тобой... Или не снилось? – Казалось, она вот-вот расплачется. – Зачем ты это сделал?

Марк с удивлением смотрел на нее. Ну было и было, что здесь такого? А может, дело в деньгах?

– Думаешь, если не договорились о цене, то я тебе не заплачу? – нежно улыбнулся ей Марк.

Она хоть и проститутка, но так хороша... Даже сейчас, когда ее лицо наморщено, она чертовски обаятельна. И красива. Да и не во внешности дело, а в том, что он чувствует сейчас. Ему кажется, что лучшей девушки ему никогда не найти.

Как жаль, что она проститутка. Как жаль, что им придется расстаться.

– О какой цене?! – недоуменно вытянулось лицо Насти.

– Ну, за ночь. О цене за час речь не идет, ведь ты же была со мной до утра.

– Я тебя не понимаю.

– А чего тут понимать? Я вчера заказал девочку, мне привели тебя и Юлю, потом появились ваши сутенеры, мы сбежали.

– Какие сутенеры?! Ты что, принял меня за проститутку?!

Вне себя от возмущения, Настя вскочила с постели, кутаясь в простыню, схватила с кресла свою одежду.

– Отвернись! – остервенело бросила она.

Марк пожал плечами и лег спиной к ней. Оказывается, она вовсе не проститутка. Но ведь это же здорово. Сейчас она оденется, они поговорят по душам, помирятся. Ведь он же нравится ей, если она бескорыстно легла к нему в постель. И он от нее без ума. Возможно, их впереди ждет долгий роман.

– Черт! Ну почему?.. Я же никогда! – с досадой всхлипывала Настя. – Как ты посмел?

– Ты сама ко мне легла, – не оборачиваясь к ней, сказал он.

– Легла потому, что спать хотела. Просто спать.

– Просто спят дома, в своей постели.

– Много ты знаешь!

– Да уж побольше твоего.

– Ты хоть понимаешь, что я ни с кем никогда еще не была! – страдальчески протянула она.

– Может быть.

Ночью ему пришлось приложить определенное усилие... Но ведь крови не было... Впрочем, бывает, и не кровит.

– Да мне все равно, веришь ты или нет! Если отец узнает, он тебе башку оторвет!

– Да? Тогда мне ничего не остается делать, как жениться на тебе, – поворачиваясь к ней, расплылся в улыбке Марк.

Настя уже оделась, и он мог любоваться ею.

– Ты?! На мне?! – Она смотрела на него скептически, но с интересом.

– Ну, если ты не проститутка.

– А что, на проститутке бы не женился?

Ее возмущение уступало место ехидству. И, казалось, она уже почти не злится на Марка.

– Нет.

– Даже если бы влюбился?

– А я влюбился, – с ироничной улыбкой, но вместе с тем всерьез сказал он. – В тебя.

– А если я проститутка? – дрогнувшим голосом спросила она, завороженно глядя на него.

– Дальше буду любить. Но не женюсь.

Она неуверенно сделала шаг, как будто собиралась уйти от него, но вдруг передумала и плюхнулась в кресло.

– Да пошел ты!

– Все, выпустила пар? – улыбнулся он.

– Слушай, не пойму, чего я в тебе нашла? – язвительно глянула на него Настя. – Тебе бы в Голливуд, тебя бы там с руками и ногами оторвали. На роль гоблина.

Хорошее настроение как рукой сняло. Марк обиженно посмотрел на нее, но тут же спрятал свои чувства под непроницаемую маску. И взгляд потух, подернулся изморозью. Девушка наступила на его больную мозоль. И какая девушка.!

– Был я в Голливуде. И гоблином был, – холодно сказал он, без всякого стеснения выбираясь из-под одеяла.

Плечи у него накачаны, пресс рельефный, ну и главный мужской калибр не подкачал; в пропорции с ним таз не такой уж и широкий. К тому же банный халат под рукой – раз-два, и уже ничего не видно.

Он оделся, но девушка продолжала смотреть на него так, как будто он стоял перед ней без штанов. В глазах одно сплошное возмущение, но вроде бы и омерзения не видно, и то хорошо.

– Вчера ты сделал мне больно, – с осуждением покачала она головой.

– Не знал, что у тебя в первый раз, – без всякого сожаления отозвался он.

– А если бы знал?

– Я иду на кухню, на завтрак – яичница, – холодно сказал он. – Если хочешь есть, тебе направо. Если хочешь уйти, тогда налево.

– Спасибо, я уже сходила налево.

Казалось, она собиралась ему что-то рассказать, но Марк не стал ее слушать. Он ушел на кухню, Настя последовала за ним. Подобрав под себя ноги, села на стул.

Какое-то время она молча наблюдала, как он варит кофе и жарит яичницу, затем сказала, что уходить никуда не собирается.

– Ты правда должен на мне жениться, – заявила она.

– Ты хочешь быть женой гоблина?

– Обиделся? Ну извини. Ты, конечно, не красавец, но это не главное. Главное, чтобы мужчина в мужчине был. В тебе чувствуется мужчина. Я же не просто так вчера к тебе подошла.

– Не просто, – перебил ее Марк. – Сначала зарядилась, потом подошла.

– В смысле, зарядилась?

– Не знаю, что там было – кокаин, экстази, может, просто травка.

– А-а, ты об этом?.. Это все Юлька. Мы сначала выпили, потом в туалет пошли, она достает, хочешь, говорит? Я даже не знаю, что у нее было. Что-то белое, нюхать нужно. Я попробовала нюхнуть, а оно у меня в ноздрях забилось, я давай чихать. Думала, все вычихала – нет, хорошо вдруг стало. И ничего не страшно. Я же видела, как ты на меня смотрел. Только я сразу поняла, что сам ты не подойдешь. А я же не дура, чтобы самой подходить. Да и не очень-то хотелось... А потом очень захотелось. Это я в первый раз, честно.

– Все у тебя в первый раз.

– Ты моего отца не знаешь. Только надоело мне все!.. И я ему надоела! На молоденькой женился, козел старый!.. У нас с мачехой два года разницы. И я ее мамочкой называть должна? Терпеть ее не могу!

– А ты не называй ее мамочкой.

– А какая разница? Все равно каждый день ее видеть.

– Из дома ушла?

– И не жалею!

– Где жить собираешься?

– У тебя.

– Ну, если тебе не противно с гоблином, то я согласен.

– Не противно. Противно с человеком, который шуток не понимает. Я же пошутила, что ты гоблин.

– А я не шучу. Можешь оставаться.

– Только я не хочу сегодня. Ну, так, как вчера, – смущенно сказала она. – Может, завтра?

– Когда захочешь, тогда и будет. Не захочешь – насиловать не стану.

– Тогда можно я немного посплю?

– А завтрак?

– Не хочу, потом. Тошнит меня что-то. Может, я беременна?

Марк внимательно посмотрел на девушку. Всерьез она спрашивает или в шутку?.. Похоже, и то и другое. Семнадцать лет, вроде бы уже возраст, и с виду она взрослая, но если присмотреться, дите дитем. Что ж, он готов нянчиться с ней. Потому что, похоже, он действительно влюбился.

– Если беременна, будешь рожать, – с беззубой насмешкой сказал он. – Только не сегодня.

– Тогда я пошла?

Она ушла в комнату, через пару минут оттуда послышался грохот. В первое мгновение Марк решил, что Настя собрала диван, но не смогла зафиксировать его, и обе половинки с шумом вернулись на место. Но из прихожей потянуло сквозняком и послышался шум шагов. Нет, это не Настя.

Рука механически потянулась к разделочному топорику, но только он вооружился, как в дверях кухни вырос могучего сложения парень. Марк узнал его, это один из тех, кого он принял вчера за сутенеров. В руке у громилы был пистолет, и на прицеле он держал Марка.

Расстояние до противника метра три, не меньше, и обезоружить его Марк мог только при условии, что пистолет не заряжен. Но это вряд ли.

– Вот достали! – услышал он возмущенный голос Насти.

Он дернулся, решив, что ей угрожает опасность, но парень предупреждающе повел стволом. Дескать, не нужно лишних движений.

– Руки убери, придурок! Я отцу скажу, он тебе их вместе с ногами выдернет!

Кто-то с силой толкнул парня в спину, но тот удержался на ногах и даже не дернул пальцем за спусковой крючок. Он не сдвинулся с места, но Настя все равно протиснулась между ним и дверным косяком.

– Ты, конечный продукт, железяку свою убери! – потребовала она, закрыв собой Марка.

– Пусть он топор бросит! – растерянно мотнул головой парень.

– А я сказала, железяку свою убери!

Марк уронил на пол топор и рукой попытался отодвинуть девушку в сторону, чтобы самому ее загородить, но девушка шагнула к амбалу, заставив того попятиться.

– Хоть пальцем тронешь его – будешь иметь дело со мной, понял?!

За спиной парня замаячила знакомая физиономия его дружка. И этот в растерянности смотрел на Настю. Похоже, она смогла застращать их своим отцом, если ребята всерьез думали, что могут остаться без рук и без ног.

Но вскоре появился третий гость, курчавый блондин с узкой сверху и расширенной книзу головой. Черты лица грубые, простецкие, но мужчина явно старался придать своей внешности аристократический лоск, для этого и носил очки в тонкой оправе, делал умные глаза, а с губ не спускал иронично-снисходительную улыбку. На нем был темный костюм того же покроя, что и у его громил, но гораздо более дорогой. Пиджак расстегнут, видно, как рубашка обтягивает рыхлое брюшко.

– Анастасия Кирилловна, ну что же вы дурите? Ваш отец волнуется, места себе не находит, а вам и дела нет до его переживаний. Нельзя же так!

Он обращался к девушке, но смотрел на Марка. В его взгляде чувствовались отдаленная гроза и явное пренебрежение.

– Собирайтесь, поедем домой.

– Никуда я не поеду! – упиралась она.

– Тогда мне придется применить силу. Боюсь вас огорчить, но Кирилл Дмитриевич меня на это уполномочил. И вам неудобства, и вашему... э-э, молодому человеку достанется.

– Обещайте, что пальцем его не тронете! – сверкала глазами Настя.

Марк искренне считал, что не нуждается в ее заступничестве, но все равно ему была приятна ее забота.

– А зачем нам его трогать? – изобразил удивление курчавый. – Он же вас не похищал?

– Нет.

– Обижал?

– Нет. Не обижал меня никто!

– Тогда в чем проблема?.. Настя, у вас ровно минутка, чтобы попрощаться со своим молодым человеком.

Он вышел из кухни в прихожую, его люди последовали за ним.

Настя повернулась к Марку, но голову не подняла, в глаза ему почему-то не смотрела.

– Я еще к тебе приеду. Оставь мне свой телефон. Говори, я запомню.

Он продиктовал номер своего мобильника, она тут же повторила по памяти.

– У меня хорошая память, – вымученно улыбнулась она. – Такая хорошая, что я не смогу тебя забыть. Если я вдруг не появлюсь, обещай, что найдешь меня.

Она шепнула ему на ухо свой адрес и номер телефона. Даже с плохой памятью запомнить все это было несложно: улица Черноморская, дом сто. И телефон – шесть «девяток». Такой номер больших денег стоит, но и без того уже было ясно, что Настя девочка не простая.

– Обещаю.

– Тогда я не прощаюсь. Пока.

Она привстала на цыпочки, собираясь поцеловать его в щеку, но вдруг передумала и резко повернулась к нему спиной.

Настя ушла, убрался и курчавый со своими громилами, оставив Марка в замешательстве. Похоже, Настин отец – очень большой человек, и вряд ли ему понравится, что Марк стал ее первым мужчиной. А это значило, что у него могут возникнуть проблемы.

Глава вторая

1

Сентябрь месяц – на севере страны уже холодно, но в Тепломорске пока лето продолжается. Женственно и грациозно, как русалка, Инга плавала в бассейне с морской водой. Видно, что родилась и выросла на побережье.

Красивое лицо, великолепное тело, которое, казалось бы, изучено вдоль и поперек, все равно продолжало хранить в себе некую загадку. Потому и смотрел Каховцев на свою жену с молодецким вожделением. Вот она руками цепляется за бортик, сильным рывком, но плавно вытаскивает тело из воды, встает на ноги. Ей не нужна лесенка с поручнями, чего не скажешь про него. Хотя он, конечно, тоже так умеет и даже делает, чтобы соответствовать ей. Инга должна видеть в нем молодого и сильного мужчину, чтобы не заглядываться на парней, не сравнивать с ними мужа в их пользу.

И парням на нее заглядываться нельзя. Каховцев стоял на террасе и наблюдал, как Инга ложится на шезлонг. У нее хороший загар, и белый купальник подчеркивает его. Это сочетание темного со светлым казалось ему таким сексуальным, что, голова невольно повернулась влево, затем – вправо. Но охранников не видно: они прекрасно знают, что когда Инга купается, рядом находиться нельзя. И соседи за ней не подсмотрят – вдоль забора с обеих сторон высится плотными рядами туя. Хотя, конечно, за Ингой можно наблюдать через камеры видеослежения, и этого Кирилл Дмитриевич запретить не мог: двор должен находиться под присмотром.

Сегодня ночью тучи еще больше сгустились. Тимур сам лично возглавил наезд на «Эскориал», до стрельбы дело не дошло, но южаковским досталось крепко.

И все зря. Настю никто не похищал. Ее нашел Харитон, сейчас она уже в пути, скоро будет дома.

Кирилл Дмитриевич уже направил Южаку свои извинения за инцидент, но это, конечно же, ничего не исправит. Может, стоит поговорить лично? Но разговорами, во-первых, ничего не решишь, а во-вторых, у Каховцева уже не тот статус, чтобы встречаться с Южаком. Он – человек деловой, уважаемый, бизнесмен, депутат законодательного собрания, а тот – типичный уголовный авторитет. Бизнес у него по большей части нелегальный: наркота, оружие, краденые машины, контрабанда, проститутки – в общем, весь криминальный букет. И плевать, что Южак – это серьезная сила. Не ровня он Каховцеву.

В-третьих, Южак не будет светиться перед ним. Он и сам прекрасно понимает, какая ему угрожает опасность. Он тоже где-то в городе, но где?

Залег, как говорится, на дно, на поверхность выныривает только в исключительных случаях. Покажет свой акулий плавник, и снова его не видно. Но специалисты работают, ищут его. Рано или поздно они сделают свое дело.

Но такие же специалисты работают и против Каховцева, поэтому Кирилл Дмитриевич вынужден усиливать меры безопасности. Его люди охраняют не только виллу, но и соседние дома, чтобы на них вдруг не забрался снайпер. И воздух контролируется, чтобы вдруг не прилетел какой-нибудь самодельный беспилотник, начиненный взрывчаткой. Да и вертолетам здесь нечего делать; если что, придется пускать ракету, а потом уже разбираться, что да как... Сокол, начальник личной охраны, даже за проходящими судами наблюдает – не выставляется ли на палубу ракетная установка.

Все слишком серьезно. И оттого так грустно. Что в тюрьме охрана, что здесь – везде неволя и дышится тяжело. Скорей бы с Южаком проблему решить, тогда можно будет вздохнуть полной грудью.

– Кирилл Дмитриевич, Настю привезли, – по рации сообщил начальник охранной смены.

Каховцев не побоялся выйти во двор. Забор там высокий, снайпер может выстрелить только с неба, но там все чисто, во всяком случае команда «Воздух!» не поступала.

Настя стояла возле машины – нервная, раздраженная. Направляясь к боссу, Харитон слишком близко прошел от нее, за что и поплатился. Сейчас, в присутствии отца, она могла позволить себе все, поэтому и пнула его ногой в голень. И еще шикнула на него, обозвав козлом.

Харитон сделал вид, что ничуть не обиделся.

– Вот, Кирилл Дмитриевич, доставили в целости и сохранности, – натянуто улыбнулся он.

– А в целости?

Каховцев уже знал, где и с кем провела ночь Настя, и догадывался, что могло с ней произойти. Эта мысль выводила его из себя. Какой-то мужлан прикасался к его дочери!

Харитон сделал вид, что не расслышал вопрос. Деликатничает. Дескать, не мое это дело. Что ж, правильно делает.

– Ну, иди сюда, блудное дитя.

– Учти, если твои козлы обидели Юльку, я от тебя снова сбегу! – заявила Настя, вызывающе скрестив на груди руки.

– Наркоманка твоя Юлька, – нахмурился Каховцев.

Он уже знал про наркотики. Только за это ее непутевую подружку стоило утопить в бухте. Но пока с этим не спешили. Вот если Настя не замолвит за нее словечко.

– И ты...

Кирилл Дмитриевич осекся, глянув на Харитона. Тот, конечно, в курсе, но не стоит отчитывать Настю в его присутствии. Да и во дворе лучше долго не светиться.

– Пошли в дом.

– Вот только морали мне читать не надо!

Настя обогнала его, бегом поднялась на второй этаж и закрылась в своих владениях. Там и спальня у нее, и комната для занятий; ванная и туалет – само собой. Теперь ее оттуда и газом не выкуришь. Каховцеву ничего не оставалось, как позвать к себе Харитона.

Кирилл Дмитриевич расположился в одном кресле, а ему указал на другое, но тот остался стоять. Каховцев настаивать не стал.

– Что за чмо с ней было? – грубо спросил он.

Харитон вжал голову в плечи, как будто он сам провел ночь с Настей.

– Это вы верно заметили, Кирилл Дмитриевич, натуральное чмо. В халате, как баба, не лицо, а рожа...

– В халате?! – скривился он.

– Ну, банный такой халат...

– Настя в чем была, когда вы зашли?

– Ну, в джинсах... Но вроде бы в постель собиралась.

– Ты мне прямо скажи, было у них что-то или нет?

Харитон замялся:

– Ну, они рано из клуба ушли, во втором часу. И сразу к нему. Пока мы таксиста нашли, пока соседей обошли, пока до них добрались... Десятый час утра уже был.

– Выходит, вместе они провели восемь часов.

Каховцев сжал кулаки до треска в суставах. За восемь часов мир можно перевернуть. А Настя еще и под кайфом была. И какой-то мерзавец воспользовался этим.

– Куда ты эту гниду дел? Где он? В багажнике?

– Нет, – растерялся Харитон. – Дома у себя остался.

– Почему? – яростно сверкнул взглядом Каховцев.

– Ну, Настя сказала, чтобы мы его не трогали. Она домой ехать не хотела, а как ее насильно увезешь? Ну, она сказала, что поедет с нами, если мы Марка трогать не будем. Она ему позвонить может, узнать, что с ним. – Харитон умоляюще смотрел на босса. – Но мы сейчас можем к нему поехать. В багажник так в багажник...

– Ладно, давай к этому, как там его?

– Марк. Она его Марком называла.

– Плевать, как его зовут, – с омерзением скривился Каховцев. – В общем, давай к нему. Но трогать не надо. Под наблюдение его возьми.

– Все уже сделано, Кирилл Дмитриевич. Смотрят уже за ним.

– Значит, усиль наблюдение. Ты еще здесь?

Харитон убрался, и Каховцев сразу же связался с Тимуром.

– Да, Кир.

Тимур был одним из немногих людей в его окружении, кто мог обращаться к нему на «ты» и только по имени, тем более в сокращенной форме.

– Как настроение?

– Боевое, – голосом, лишенным каких-либо эмоций, отозвался тот.

Тимур в силу своей профессии всегда держал себя в отменной физической форме, но за последнее время оброс, так сказать, житейским жирком – бизнес у него свой собственный, семья, дом, хозяйство, личная жизнь. Но это нисколько не мешало ему заниматься основным своим делом. Он был доступен для Каховцева в любое время дня и ночи.

– Зря мы с «Эскориалом» связались, – поморщился Кирилл Дмитриевич. – Погорячились.

– Может быть. Но я ни о чем не жалею. Ты сказал, я сделал, всего-то делов...

– Ну да, ну да... Настя в это время с одним типом была.

– Я в курсе.

– Поговорить бы с ним. Кто такой, откуда. Может, подставной какой-то. Я бы Сокола озадачил, но ты сам знаешь, какая сейчас обстановка, у него людей не хватает.

– Я все понял, Кир. Лично займусь.

– Только это, без перегибов. Если Настя, тьфу-тьфу, влюбилась, она может нас не понять.

– Если влюбилась – дело житейское. А если такое дело, то тут надо аккуратно. Я тебя понял, Кир. Считай, что я уже в пути.

Удивительным образом Тимур сочетал в себе две черты характера – необычайную жестокость и мягкий нрав. Он мог искренне поговорить с человеком по душам, а мог хладнокровно пустить ему пулю в лоб. Все зависело от ситуации. И если Каховцев настроил его на мирный лад, то Настиному избраннику повезло.