Текст книги "Влюблен и очень опасен"

Глава третья

1

Бугарь наступал на Марка.

«Ты рыбу ешь?»

«Ем. А что?»

«А где ловишь?»

«Не ловлю. Мама покупает».

Марк внутренне сжался. Разговор с Бугарем в таком тоне не предвещал ничего хорошего. Наверняка без трепки сегодня не обойдется.

«У тебя, что ли, покупает? – глумился Вася. – Наловишь ночью в постели, да, а она потом у тебя покупает?»

Марк уронил голову на грудь. Врезать бы Бугарю по морде за такие слова, но руки тяжелые от страха, неподъемные.

«А может, ты в унитазе ловишь?» – продолжал Вася.

Марк с опаской покосился на унитаз в школьном туалете. Ему уже стало ясно, куда клонит Бугарь.

«Не ловлю я там рыбу».

«А зря! Рыбы там полно. Не веришь?»

Вася буйно засмеялся и, схватив Марка за шею, подтащил к унитазу. Вокруг хохот, всем весело, никто даже не попытается вступиться за несчастную жертву.

Марк почувствовал, как нос вдавливается в мокрый, пожелтевший от мочи фаянс...

Вдруг он проснулся и открыл глаза.

Когда-то эти кошмары снились почти каждую ночь. Со временем все прошло, но стоило ему оказаться в Тепломорске, как они появились снова. Но ничего, скоро он уедет отсюда. И Настю с собой в Москву заберет. Он звонил ей вчера, она вроде бы согласна. За ним следят, но это его не остановит. Не должно остановить.

В дверь неожиданно позвонили. Марк вышел в прихожую, глянул в глазок. К нему снова пожаловал Тимур Сергеевич. Он был один, хотя наверняка и сейчас при нем находилась свита из крепких ребят, что устроили на днях переполох в его доме. И если Марк не откроет дверь, ее просто снимут с петель. Кирилл Дмитриевич Каховцев действительно козырная величина в Тепломорске, и его людям позволено многое. К тому же, если верить Насте, он повернулся к Марку лицом. Если она сама верит своему отцу.

– Что так долго? – переступая через порог, с бодрой улыбкой на лице, но все-таки недовольно спросил Журыгин.

– Спал, – посторонился Марк.

– Время уже половина десятого. Что, ночью по бабам шлялся?

– Ну, разве что по виртуальным, – кивнул тот на ноутбук.

– И что, интересно?

– Не очень.

– Живые лучше?

– Намного.

– И много у тебя этих живых было?

– Ну, бывало.

– Забудь о них. Теперь у тебя Настя есть. Давай собирайся, ее отец тебя к себе требует.

– Зачем?

– А ты что, жениться на ней не хочешь? – подозрительно прищурился Тимур Сергеевич.

– Ну, хочу.

– А почему через «ну»?

– Да как-то все неопределенно.

– Все уже определилось. Сам Каховцев тебя в зятья берет. Не вижу радости в твоих глазах.

– Ну, я, конечно, не против.

– Все свои вещи забирай, сюда ты больше не вернешься.

– Почему? – боязливо спросил Марк.

– У Каховцева жить будешь. Там у него гостевой дом. Там море рядом и бассейн есть. Так что по поводу отдыха не беспокойся. Настя должна была тебе рассказывать.

– Да, говорила, – неуверенно пожал он плечами.

– А чего так невесело? Тебе счастье привалило. Или ты чего-то боишься?

– Ну, мало ли что.

Марк даже не пытался скрывать свое волнение. Вдруг его вывезут за город, наденут мешок на голову и сбросят со скалы в море?

Но переживал он зря. На роскошном «БМВ» Тимур Сергеевич отвез его на Черноморскую улицу, в элитный поселок, где находился дом господина Каховцева.

Марку приходилось видеть такие огромные и богатые дома, но все равно он был впечатлен. У высокого каменного забора с надстройкой из поликарбонатного стекла, рядом с воротами он увидел нескольких омоновцев с автоматами. Они стояли возле микроавтобуса, о чем-то вяло переговариваясь между собой и напряженно посматривая по сторонам. Не похоже, что они приехали сюда по душу Кирилла Дмитриевича – скорее всего, наоборот, охраняли его высочайшую особу.

И во дворе, сразу за воротами, он увидел двух коротко стриженных парней в темных костюмах. Не стесняясь представителей закона, они держали на изготовку пистолеты-пулеметы «узи» с глушителями, а ведь это запрещенное оружие, и лицензию получить на него практически невозможно.

Дом не самый высокий, всего в два этажа, не считая мансарды, но площадь застройки не меньше полутысячи квадратных метров. Фигурная крыша, башенки, мезонины, эркеры, террасы, портики. Клумбы на переднем дворе, английский газон, фонтаны, гипсовые статуи, дорога, уходящая в глубь территории, к морю. Забор высокий – видны только крыши соседних домов. И в глубине двора Марк увидел охранников с «узи». Похоже, Каховцева охраняли как первых персон государства. Крепко, видать, он провинился перед кем-то из сильных мира сего.

– Ты уж не ударь в грязь лицом, – напутствовал его Тимур Сергеевич. – Покажи, что у тебя характер есть. Все-таки ты мой ученик.

Он ждал своего босса, но на высоком гранитном крыльце парадного входа появилась Настя. С улыбкой до ушей она спешила к Марку, и глаза у нее горели так, будто она собиралась сообщить ему тысячу новостей разом.

– Привет!

Она протянула к нему руку, будто собираясь взять его под локоток, но в последний момент застеснялась.

– Привет. Ты не могла бы меня отсюда украсть? – весело спросил он, взглядом показав на Тимура.

– Легко!

Она все-таки взяла его под руку и увела в дом. В большом круглом холле он задрал вверх голову, чтобы разглядеть огромную, из хрусталя и золота, люстру, и невольно вздрогнул: ему вдруг показалось, что она падает на него.

Его впечатлило великолепие внутреннего убранства, но сам дом ему не понравился. Чужой он, враждебный. Комфортный, но неуютный. И все-таки Марк был рад, что здесь оказался.

Они проходили через малый холл на втором этаже, когда им на пути попался Кирилл Дмитриевич. Марк узнал его сразу.

– И куда мы собрались? – строго спросил он у дочери.

– Ну, ко мне, – замялась Настя.

– Не успел Марк появиться, как ты сразу потащила его к себе. Разве так можно?

– Мы же не собирались делать что-то такое, – еще больше смутилась она.

– Еще бы вы собирались что-то делать! Сначала свадьба, потом все остальное. Или мы опережаем события? – Каховцев глянул на Марка беззлобно, но с пронзительной иронией.

Он открыл дверь в одну из множества комнат, жестом пригласил зайти туда и его, и Настю. Это был его кабинет, обставленный дорогой дубовой мебелью. Марк заметил стоящую на массивном столе пепельницу – верхняя половина человеческого черепа покоилась на скрещенных костях. И непонятно, из пластика все это сделано или в ход шел природный материал. Уж не для того ли Каховцев обзавелся такой пепельницей, чтобы посетители задавались этим вопросом и боялись? С напуганным человеком договариваться проще.

– Я так понимаю, мы опережаем события? – проследив за его взглядом, с торжествующей насмешкой спросил Кирилл Дмитриевич.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – растерянно развел он руками.

– А то, что поспешили вы с Настей. Но раз уж такое дело, то вам, молодой человек, придется жениться на ней.

Кирилл Дмитриевич пытался изобразить радушную улыбку, но выходила какая-то гримаса, за которой скрывалась неприязнь к чужаку, каковым для него являлся Марк.

– Я согласен.

– Вы согласны?! – удивленно повел бровью Каховцев. – Настя, молодой человек сделал тебе предложение?

– Ну, не совсем.

– Ты дала согласие?

– Да, я, в общем-то, не против.

– Удивительно! Он согласен, она не против. Вы, Марк, должны понимать, что ситуация непростая. Вы совратили мою дочь, теперь вы должны на ней жениться, чтобы не уронить ее честь. И мне, в общем-то, все равно, согласны вы или нет. Но все-таки мне нужна определенность. Настя, ты согласна выйти замуж за Марка? – Каховцев строго посмотрел на дочь.

– Э-э... Ну, он сначала должен сделать мне предложение, – растерянно проговорила она.

– Марк, если вы мужчина, вы должны сделать предложение моей дочери. Я понимаю, это требует определенных усилий, я бы даже сказал жертв, но у вас нет выбора.

Марк недовольно глянул на него. Он действительно хотел жениться на Насте. И нечего Каховцеву распинаться здесь перед ним.

– Настя, я хочу, чтобы ты стала моей женой, – не делая над собой никаких усилий, спокойно сказал он.

– Настя, теперь твоя очередь! – Кирилл Дмитриевич стоял за своим столом как дирижер за пультом.

Его совершенно не интересовало, что никто не нуждается в его манипуляциях.

– Папа, ну разве так можно? – возмутилась Настя. – Все должно произойти само собой.

– И в церкви все само собой. Вы говорите священнику, что желаете взять друг друга в жены, и он уже объявляет вас мужем и женой.

– Во-первых, я не беру Марка в жены. А во-вторых, ты не священник.

– Я для тебя выше, чем священник. Или ты не нуждаешься в родительском благословлении? Итак, ты согласна стать женой Марка?

– Ну, согласна.

– А если без «ну»?

– Согласна.

– Отлично. Объявляю вас женихом и невестой! – не очень искренне, как показалось Марку, возликовал Каховцев.

– Спасибо, папа, мы очень рады, – весело, но вместе с тем и скептически усмехнулась Настя.

– Рано радоваться, дети мои. Жить вы пока будете раздельно.

– А кто-то претендует на большее? – возмущенно спросила она.

Но Кирилл Дмитриевич даже не глянул в ее сторону. Он смотрел на Марка, пытаясь изображать из себя доброго, но справедливого отца.

– Ты, Марк, должен понимать, что я отдаю тебе самое ценное, что есть у меня. Вы будете жить с Настей долгой и счастливой жизнью. Долгой. И счастливой. Она еще молодая, ей всего семнадцать лет. Она еще не нагулялась, она еще не знает, что такое любовь. Так что ты, мой дорогой будущий зятек, будь начеку. Ей будет восемнадцать, ну, может, девятнадцать. Ну, крайний срок, двадцать. Она увлечется каким-нибудь красавцем, сбежит с ним на острова. Но ты должен будешь понять ее и простить. Потому что сам виноват в том, что женился на ней так рано для нее. Ты найдешь ее, вернешь домой, а через время она снова сбежит.

– Папа, хватит нести чушь! – вскипела Настя.

– Это не чушь, дочка, – с невозмутимым видом покачал головой Каховцев. – Это суровая проза жизни. А жизнь, дочка, долгая, и очень сложно прожить ее с одним человеком. Когда-нибудь ты это поймешь. Да, кстати, Марк, сколько тебе лет? – как бы невзначай спросил он.

– Тридцать.

– И за эти годы ты ни разу не был женат?

Марк был уверен, что Каховцев наводил о нем справки. А если так, то он должен был знать определенные факты из его биографии, зафиксированные в органах загса.

– Да, я был женат, – кивнул он.

Настя капризно надула губки, с возмущением глядя на него.

– Но это неудачный опыт. Мы развелись.

– И кто кого бросил?

– Никто никого не бросал, – ответил Марк. – Просто развелись.

На самом деле Наташа ушла от него к другому. Просто взяла и ушла. И это была еще одна незаживающая рана в его душе. Неудачи в школе, катастрофа в браке... Потому и сейчас он очень боялся, что Настя отвернется от него.

– Печальный опыт, – изображая сожаление, но со злорадством улыбнулся Каховцев.

Похоже, он ведет какую-то игру, хитрую, но не изощренную. Слишком грубо он играет, чтобы принимать за чистую монету его афишированные намерения. Не хочет он, чтобы Настя выходила замуж. Поэтому и пытается унизить Марка.

– Надеюсь, на этот раз дело до развода не дойдет? – с колкой иронией посмотрел на него Кирилл Дмитриевич. – Настя, может, и подаст повод, но ты держись. Если ты мужчина.

– Я мужчина, – угрюмо, исподлобья глянул на него Марк.

– Папа, ну что ты заладил! – набросилась на отца дочь. – Мы с Марком будем жить душа в душу!

Но уже сейчас в ее словах звучало сомнение. Уж не этого ли добивался Каховцев?

2

Морская волна с шумом врезалась в каменный пирс, развалилась пополам и, уже усмиренная, неторопливо покатилась дальше, чтобы приласкать камушки тонкой полоски берега.

– Почему ты не сказал, что был женат? – недовольно спросила Настя.

Ей совершенно не нравится этот факт в биографии своего избранника. Не то чтобы она ревновала, но ей почему-то казалось, что жена бросила Марка. Если так, то в нем есть какой-то изъян.

– Ты не спрашивала, я не говорил, – грустно сказал он, глядя, как на пирс накатывает очередная волна, грязно-зеленая, на гребне – барашек, который сейчас разлетится на множество белых клочков.

Всплеск – волна разбивается, теряя свою штормовую силу, но фонтан брызг накрывает Настю и Марка с головой. Похоже, море разыгралось не на шутку, пора уходить с пирса. Можно встать на скалистом берегу, и оттуда наблюдать за теплоходом, который качается на волнах под низкими свинцовыми тучами.

– А она красивая была?

– Почему была? Она и сейчас есть. Только уже не жена.

– Ты с ней видишься?

– Нет. С тех пор как развелись, ни разу.

– У вас есть дети?

– Нет.

– Может, ты не можешь иметь детей?

– Это ты со мной сейчас говоришь или твой отец? – с упреком и насмешливо спросил Марк.

– При чем здесь мой отец?

– Ну, ему нравится рассуждать про суровую прозу жизни, – улыбнулся он.

– Просто спрашиваю.

Настя не боялась рожать. Ей будет уже восемнадцать, когда это случится. Если случится. Но лучше пока без этого. Вдруг с Марком что-то не так? Ведь не красавец же он. А если еще и ущербным окажется...

– Нормально со мной все. Женимся – будут дети. Или уже неохота замуж? – огорченно спросил он.

– Почему неохота? – пожала она плечами. – Охота.

– Тогда почему такая невеселая?

– Да как-то все внезапно. Сначала отец и слышать ничего не хотел про тебя, а тут вдруг загорелся. За пирок да за свадебку. Мед, пиво по усам. Я, конечно, не против...

– Но сомнения гложут, – закончил за нее Марк.

– Ну, не сомнения. Просто мне всего семнадцать лет.

– Ты должна понимать, что я не настаиваю. Не хочешь, не надо. Скажешь «нет» – уйду, и никаких проблем.

– Ну что ты...

Настя действительно сомневалась, стоит ли ей выходить замуж за Марка. Но при этом ей вовсе не хотелось, чтобы он уходил.

Не красавец, мягко говоря. Невысокий, невзрачный. Но ведь женщины любят не за красивые глаза. Где-то Настя читала, что всем нравится разное: одним – мужественный профиль, другим – ухоженность, третьим – атлетическая фигура, четвертым – ядреные задние опции. Но почти все хором заявляют, что если они влюблены в мужчину, то им совершенно безразличны его внешние достоинства и недостатки не волнуют.

А ведь это правда. Настя хорошо помнила, как впервые увидела Марка. Двух-трех быстрых взглядов хватило, чтобы понять – это ее мужчина. Что-то необъяснимое произошло в ее душе. Она даже экстази приняла для храбрости, чтобы самой подойти к Марку.

Есть в нем что-то такое, от чего заходится сердце. Есть в нем некий мужской стержень, обвитый спиралью сильной энергетики. Как непринужденно и с достоинством держался он с ней тогда дома.

Держался. Все это как будто в прошедшем времени. С отцом он ведет себя скованно, растерянно, волнуется, переживает. Не хватает в нем уверенности, а это значит, что ее первое впечатление было обманчивым. Но все равно она любит его... Наверное... Скорее всего, любит, чем нет.

– Не сможешь уйти. Тебя отсюда просто так не выпустят, – опомнилась Настя.

– Я это заметил, – кивнул Марк. – Твой отец чего-то боится?

– Его хотят убить.

– Кто?

– Конкуренты. На днях его пытались взорвать. Мину подложили под кровать.

– Кто? – с интересом спросил он.

– Горничная.

– Какие страсти! Что там было, неразделенная любовь?

– Какие страсти?! Горничная киллером оказалась. То есть загримированная горничная. Сначала она убила Тамару Павловну, потом с ее пропуском проникла в дом. Но у нее ничего не вышло. У папы нюх на такие вещи.

– А винтовка где? – совершенно серьезно и озадаченно спросил он.

– Какая винтовка? – не поняла она.

– Снайперская. Если киллер, то у них должна быть снайперская винтовка.

– Не было никакой винтовки! – недоуменно посмотрела на него Настя.

– Значит, это не киллер был. Киллер – это снайпер. Он из снайперской винтовки убивает.

– Читал книгу «Темный лес»?

– Я вообще не читаю.

– Почитай, книга про тебя. Темный ты! Киллеры всякие бывают. Есть снайперы, есть подрывники, есть которые с ядами работают. Есть которые работают со всем. И еще есть киллеры, которые несчастные случаи устраивают; папа говорит, что это высший пилотаж.

– Твой папа – олигарх, ему видней. А я с киллерами дел не имел. Весело вы тут, я смотрю, живете.

– Не страшно? – с ироничной насмешкой спросила Настя.

– Мне-то чего бояться?

– А если вертолет прилетит и ракету по дому выпустит?

– Шутишь?

– Папа сказал, что это возможно. Камикадзе прилетит – и нету дома. И нас вместе с ним.

– Я не против, – тихонько засмеялся Марк. – Главное, чтобы взрывчатки побольше. Так, чтобы никто не выжил, ни ты, ни я. А то ты вдруг выживешь, а я на тот свет, или наоборот. А надо, чтобы мы разом туда попали. Тогда вместе будем. Целую вечность.

– Ты хочешь быть со мной вечность? – растаяла Настя.

Она забыла, что за ними следят, и трепетно прильнула к Марку, лбом ткнулась в его подбородок. Он хоть и невысок ростом, но ведь она еще ниже.

– Эта вечность будет счастливой. Там, на небесах, совсем дугой мир. И там тебе никогда не будет двадцать лет. Значит, не убежишь ты ни с каким красавцем на острова, – улыбался Марк.

– Ты папу не слушай. Он хороший, но иногда его заносит.

– Но ведь все может быть. Влюбишься в тренера по фитнесу, и прокиснет наше счастье.

– А ты сам стань моим тренером по фитнесу. Я же вижу, для тебя спортзал – дом родной.

– Ну, не родной, но твоим тренером могу стать. Но ведь есть еще всякие мачо. Модели там, стриптизеры.

– Тогда стань моей моделью и стриптизером.

– Я подумаю.

– Поздно уже думать. Ты – мой жених, я – твоя невеста, и мы все решили, и отец. Ты поможешь мне выбрать свадебное платье? Я хочу, чтобы оно тебе нравилось.

Настя вдруг поняла, что со свадьбой тянуть нельзя. Что, если отец не шутил, когда говорил про вертолет со взрывчаткой? А вдруг и правда жить ей осталось совсем немного? А как хочется блеснуть перед всем светом в подвенечном платье! Невеста на свадьбе – это все равно что королева на дворцовом балу. Каждая девушка мечтает хоть день побыть королевой.

А если она вдруг не доживет до свадьбы, ее положат в гроб в платье невесты. Тоже романтично. Но будет ли рядом стоять гроб с Марком? Без него какая романтика?

– Ты мне будешь нравиться в любом платье, – заверил он ее.

– В любом? Ну нет, так не пойдет. Знаешь, я, наверное, обращусь к Инге. Она когда замуж за отца выходила, на ней такое платье было, что меня зависть брала. Платье белое, а зависть черная. Сейчас-то я понимаю, что дурой была.

Оказывается, Инга совсем не такая плохая, как Настя думала. Странно, но они подружились. И все из-за Марка. Настя влюбилась, и ей невыносимо захотелось выговориться, но какой из отца собеседник? Пришлось обратиться к Инге, а та оказалась душкой. И выслушала ее, и совет дала. Делай так, как сердце велит. Банально. Но как мудро!

К Инге она обратится и сейчас. Столько вопросов накопилось к ней, что уже не терпится обсудить.

– Холодно, – для вида поежилась Настя. – Дождь скоро пойдет. Ты давай к себе, а я – к себе. Вечером за ужином встретимся.

Отец поселил Марка в гостевом доме, но при этом обязал его завтракать, обедать и ужинать за семейным столом. Может, он и не очень был с ним любезен, но все-таки всерьез относился к нему как к будущему зятю. С одной стороны, это радовало, но с другой – опускало их отношения с Марком до уровня обыденности. И даже хорошо, что папа запретил им уединяться до свадьбы. Секс – это, может, и неплохая вещь, но не хотелось превращать его в банальность.

Настя проводила жениха до гостевого дома, размеры которого едва не превышали соседний коттедж, а сама направилась к себе.

Инга занималась в тренажерном зале. Короткие тренировочные шортики, спортивный топик, не прикрывающий пупка. Выглядела она сексуально, но при всей смелости ее наряда в ней не было ничего вульгарного. Что ни говори, а у Инги был хороший вкус.

– Привет!

Настя встала на беговую дорожку, выбрала небольшую скорость. Неплохо было бы немного подкорректировать свой животик, чтобы он был таким же упругим и плоским, как у Инги. Но в спортзал не за этим она пришла.

– А Марк хочет быть моим личным тренером по фитнесу! – для красного словца прихвастнула она.

– Ну что ж, зал большой, места всем хватит, – улыбнулась Инга, снимая ноги с педалей кардиотренажера.

– Ты будешь заниматься вместе с нами?

– А что, нельзя?

– А если я буду ревновать? Ты такая красивая, что у мужиков аж зубы сводит.

– Если Марк тебя по-настоящему любит, то я буду ему неинтересна.

– А он может любить не по-настоящему?

– Я видела, как он на тебя смотрит. Думаю, он правда любит. К тому же он не в моем вкусе.

– Что, не нравится? – вдруг загрустила Настя.

– А ты считаешь, что он должен мне нравиться? – удивленно повела бровью Инга. – Или еще кому-то другому?

– Ну, не знаю, – пожала плечами Настя.

– Я понимаю, в твоем возрасте интересно идти под руку с красивым видным парнем. Чтобы все девчонки завидовали.

– А в твоем возрасте? Ненамного ты меня старше.

– Может, и не намного, но я уже замужем. И за твоего отца вышла не только потому, что у него много денег. Хотя это, конечно, тоже хорошо. Глупо это отрицать. Я вышла за него еще и потому, что он уже немолодой. Интересный, но не молодой. Знаешь, есть такая старая песня, слова там такие: «Зачем вы, девушки, красивых любите? Непостоянная у них любовь». А твой отец уже не мачо, и любовь у него настоящая. Твой Марк далеко не красавец, и, поверь, он это понимает. Ты – главный приз в его жизни, и он будет держаться за тебя обеими руками.

– Но это скучно, быть главным призом. И неинтересно.

– Я знаю, ты согласилась быть его женой. Но ведь ты ею еще не стала. И ты до сих пор перед выбором. Быть или не быть? Это только тебе решать, быть или нет.

– А ты сама что думаешь?

– Если любишь, если не сомневаешься, то выходи. Если не уверена, то я тебе не советчик. Но мне твой Марк нравится. Нет, не как мужчина нравится, а как человек. Серьезный, рассудительный. Робкий, правда, немного.

– Робкий?

– Робкий – это не значит слабый. Хотя и не очень сильный.

– Не очень сильный?

– А ты хочешь, чтобы твой мужчина был и красивый, и сильный?

– Но мне кажется, он сильный. Не красивый, но сильный.

– Если ты так считаешь, значит, так оно и есть. Ты с ним была, тебе видней, какой он.

– Да, но мне показалось, что перед отцом он правда робел.

Инга иронично сощурила глаза.

– Скажи мне, кто не робеет перед твоим отцом?

– Ну, это да. И все равно он не такой, как раньше.

– Твой жених, тебе и думать.

– Почему сразу жених? – раздраженно поморщилась Настя. – Просто парень.

– Да, но твой отец вас уже благословил. Или я что-то не так поняла?

– Благословил. Слово-то какое. Мы современные люди; ну, может, и было что-то, но почему сразу жениться? Может, рано мне еще замуж? Ты как думаешь, рано или нет?..

– Ты взрослая девушка, тебе и решать, – ушла от ответа Инга.

– Может, взрослая. А может, и не совсем. Я тут подумала, может, ты мне с платьем поможешь? Ну, с подвенечным. Ты себе по каталогу выбирала? Он у тебя остался?

Каталога у Инги не оказалось, и она предложила посмотреть варианты через Интернет. Это занятие увлекло Настю, и она едва не забыла, что ей пора идти за Марком, чтобы вместе с ним идти на семейный ужин. Может, он и сильный внутри, но внешне вел себя сегодня робко, правильно Инга заметила. Он может и отказаться от ужина, сделать вид, что забыл.

Но Марк ни о чем не забыл. Он ждал Настю на мостике через пруд, что находился рядом с гостевым домом. Светлая рубашка, темные брюки. Для ужина он был одет неплохо, но ему явно не хватало свитера или куртки.

– Не замерз? – обеспокоенно спросила она.

И тут же подумала, что такую заботу о нем нужно будет проявлять в течение всей жизни. Это, конечно, необходимое условие для счастливой семейной жизни, но так не хотелось быть в чем-то перед кем-то обязанной. То есть она готова к этому, но еще нет внутренней потребности. А может, никогда и не будет.

– Тебя увидел, и сразу тепло стало, – мило улыбнулся Марк.

И, бросив последний камушек в воду, подставил ей руку, чтобы она оперлась на нее. Он станет ее мужем, они будут ходить под ручку всю жизнь. Но как обидно осознавать, что женщины не будут оборачиваться ему вслед, завидовать ей, его избраннице. Это, конечно, не главное в жизни, но все равно неприятно.

Они уже подходили к дому, когда вдруг у них на пути вырос налысо бритый охранник в черном костюме и при оружии. Обычное, в общем-то, явление для осадного положения, в котором находилась Настя, но еще никогда ни один охранник не смел так нагло перегораживать ей дорогу. А этот встал на пути, нагло скалится. Незнакомая личность, видно новенький. Высокий рост, широкие покатые плечи, мощная шея.

Насте не очень нравились мужчины могучей комплекции, но в этом типе было что-то притягательное. И на внешность далеко не последний. Черты лица грубые, но четкие, симметричные, глаза холодные, но глубокие и темные, как Ледовитый океан. Было в них что-то завораживающее. И вместе с тем чужое, отталкивающее.

Обычно ей не нравились наголо бритые мужчины, но у этого парня форма головы правильная, и лысина ему очень шла.

– Ну, здорово, Груша! – с презрительной ухмылкой поздоровался он с Марком.

На Настю он даже не смотрел. Видно, он еще не понимал, с кем имеет дело. Впрочем, она не спешила ставить его на место. Определенно, этот парень произвел на нее впечатление. К тому же он явно знал Марка, и ей было интересно, чем закончится этот разговор.

– Здоровей видали, – озлобленно, но нерешительно, как ей показалось, огрызнулся он.

– Ты еще поговори! – зловеще оскалился охранник.

Марк весь напрягся. Похоже, он боялся этого типа. Но ведь он не должен никого бояться!

Настя заинтригованно наблюдала.

– Ну и что ты мне сделаешь? – осмелел вдруг Марк.

– Да я тебя!.. – Парень потянул к нему руку, пальцами изображая закрывающуюся клешню, но, спохватившись, убрал.

– Ничего ты не сделаешь мне, Вася. Кто ты такой? Простой охранник. Как был неудачником, так им и остался.

Парень застыл, онемело глядя на Марка. А тот обошел его стороной, увлекая за собой Настю.

– Кто это такой? – потрясенно и с неприязнью спросила она.

Ей хотелось, чтобы Марк врезал этому нахалу по физиономии, но этого не случилось. Может, он и умыл его, но сделал это совсем неубедительно.

– Да так, плевок из прошлого, – дрогнувшим голосом отозвался он. – В одной школе вместе учились.

– Где, в Москве?

– Нет, в Тепломорске. Я здесь учился несколько лет.

– Этот Вася – твой одноклассник?

– Был такой печальный момент.

– И насколько печальный?

– Я не хочу об этом говорить, – нахмурился Марк.

– Почему?

– У каждого человека были в жизни неприятности, о которых не хочется вспоминать.

– Ну, не хочешь, не надо.

За столом Марк вел себя скованно, с робостью посматривал на отца, который, занятый своими мыслями, едва обращал на него внимание. Но вилкой и ножом он управлялся ловко, непринужденно, голову к тарелке не опускал, мимо рта кусок не проносил. И все-таки он не смог сдержать вздох облегчения, когда ужин закончился и отец вышел из-за стола.

На улице уже стемнело, когда Настя проводила Марка к гостевому дому. Обратного пути в одиночестве она не боялась – вокруг охрана, видеокамеры, ни о каких хулиганах не могло быть и речи, если, конечно, не считать охранника Васю. Но бояться его должен был Марк. Настя же точно знала, что легко поставит этого грубияна на место. Если, конечно, он снова попадется на пути. А ей уже хотелось увидеться с ним. И повод для этого был.

– Может, зайдешь? – невесело спросил Марк, кивком головы показав на фонарь под козырьком гостевого дома.

– Я бы с удовольствием, – пожала она плечами. – Но папа...

– Твой папа занят своими делами, ему сейчас не до тебя. Я думаю, ты запросто можешь пропасть на час-другой.

– Ты что, не понимаешь? Мы здесь как в реалити-шоу, везде видеокамеры, за нами постоянно наблюдают. В моей спальне мы еще можем уединиться, а в этом доме вряд ли есть место, где нет чужих глаз. До свадьбы потерпи!

Марк кивнул, закрыв при этом глаза. Он готов был терпеть, но, кажется, ему не хватало уверенности в том, что свадьба будет. Неужели он догадывается, что Настю гложут сомнения?

На прощание он собрался поцеловать ее в губы, Настя подставила ему щеку. Но, спохватившись, не желая его обидеть, сама чмокнула в губы. Это, конечно, далеко не самый чувственный поцелуй, но лучше что-то, чем ничего.

На обратном пути Настя наткнулась на охранника Васю. Вернее, она сделала лишний крюк, чтобы встретить его. Парень охранял участок возле бассейна, и у нее вдруг возникло желание подкрасться к нему и столкнуть в воду. И вовсе не потому, что парень был ей неприятен, скорее наоборот.

– Вася, ты чего такой борзый? – спросила она, выходя на свет.

– А-а, это ты! – неприязненно скривился он. – А где твой чушок?

– Я не поняла, ты с кем разговариваешь? – разозлилась она. – Ты хоть знаешь, кто я? Я сейчас скажу отцу, и тебя размажут по дну этого бассейна.

– А кто твой отец? – растерянно, пошатнувшимся голосом спросил парень.

– Кирилла Дмитриевича знаешь?

Вася подобрался, вытянулся в полный рост, но в его повинном взгляде было больше молодцеватой иронии, нежели раскаяния.

– Извините, ошибочка вышла. Не признал.

– Новенький?

– Да, сегодня поставили. Я смотрю, Груша идет, а ты... вы... с ним. Ну, я и подумал, что хозяйская дочь не может с ним под ручку держаться.

Он смотрел на нее порицательно и с юморком. Дескать, ничего страшного, Насте надо лишь осознать свою ошибку, исправить ее, и тогда она поднимется в его глазах.

– Почему?

– Ты... Вы такая красивая, а он... Гоблин, одним словом.

Настя невольно улыбнулась. А ведь она тоже называла Марка гоблином.

– Только гоблин – это сила. Уродливая, но сила. А Груша, он груша и есть. Боксерская. Мы в школе на нем удары отрабатывали, – хмыкнул Вася.

– Как это? – в надежде, что ее догадки не подтвердятся, оторопело спросила Настя.

– Ну, как боксерскую грушу молотят. Глупо, конечно, баловство. Но зло брало: мы его бьем, а он терпит. Его бьешь, а он даже не огрызается. Бьешь и думаешь, мужик он или не мужик. Я и сейчас таких бесхребетных терпеть не могу. Потому и наехал на него сегодня.

– Он что, даже не огрызался? – разочарованно переспросила Настя.

Она училась в элитной школе, но и там был свой мальчик для битья: жирный, гадкий, сопливый, с противным гнусавым голосом. Он постоянно ябедничал учителям, но это не спасало его от регулярных и тайных экзекуций. Насте и самой приходилось участвовать в расправе над ним; бить она его не била, но на словах оскорбляла. Школа уже позади, но она до сих пор с презрением вспоминает этого слюнтяя. Неужели Марк был таким же ничтожеством?

– Трусы боятся огрызаться. Они думают, что если дать сдачи, то наваляют еще больше. В принципе, так оно и есть. Тут не сдачи давать надо, а бить. Да так бить, чтобы обидчик не мог подняться. Но Марк так не умел. Да и не умеет. Как был чушком, так чушком и остался.